Помощь
Предлагаю обсудить славянское язычество и сравнить его развитие и влиягние на общечеловеческие ценности!
-
8 Страниц
- 1
- 2
- 3
- →
- Последняя »
Язычество
Оценка:
#3 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 25 Май 2006 - 18:08
язычество или родноверие существовало на Руси до принятия христианства и после этого. тайком и сейчас многие поклоняются родным богам!
#4 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 25 Май 2006 - 18:29
Волхвы - Вещуны - Оборотни
Светлым Ведьмам, Берегиням Славянского Рода, сожженным жидо-христианами, посвящает свой труд Доброслав
Я слушал голос древних Посвященных,
Что пили Солнце, как мы пьем вино,
С Луной горели тайной заодно
И знали поступь духов в травах сонных.
Константин Бальмонт.
Много тысяч лет назад, в суровую межледниковую пору явились в срединно-северной Европе русоголовые, благородные, мужественные племена охотников, славивших Солнце. То были праотцы позднейших славян, балтов, германцев, фракийцев, кельтов...
Словно невидимые силы сопутствовали тогда каждому шагу человека. Он, походя, будто в лунатическом забытье, творил то, что его потомки стали называть чудесами.
Он владел даром совершенного и вдохновенного языка. Неведомым для нас способом выпрямлял он для копий бивни мамонтов и грозным оружием поражал саблезубых хищников. Изначально ему было присуще художественное чутье и могучее вдохновение, без чего немыслима живопись в потаенных пещерах- святилищах. Никогда позже человечество не могло подняться до того, чтобы повторить эти первозданные образцы совершенного лада. Безвозвратно утеряны тайны изготовления чарующих изваяний, дивных ожерелий-оберегов из янтаря, жемчуга и самоцветов.
Человек каменного века исчислил движение небесных тел и предсказывал солнечные затмения с изумительной точностью, превосходящей всякие хозяйственные потребности.
Он врачевал словом, травами и каменными иглами. Он превратил хищного зверя в единственного друга человека, так. Что собачья преданность вошла даже в поговорки. Непостижимым образом воздвигал он громаднейшие камни, неподвластные даже современным подъемникам, и у многих народов самыми величественными памятниками являются те самые древние капища, почитавшиеся творением Духов и исполинов.
И повсюду запечатлевал он свой родной знак - четырехлучевой, либо восьмилучевой волшебный солнечный КОЛОВРАТ.
Все, что может быть достигнуто в деле красоты и мощи, человек каменного века достиг. Наука не в состоянии объяснить внезапность столь блистательного взлета, равно как и внезапность появления высокоодаренного человека- мыслителя. Не обнаружено признаков постепенного развития, сразу неожиданный расцвет, зрелость, затем - осень увядания, истощения, угасания созидающей силы... Предки лучше потомков, подобно тому, как славное прошлое значительнее настоящего, так уже в бронзовом веке род людской скорбит об утраченном где-то на Севере веке золотом. Здесь оказывается несостоятельным христианское уверение (подхваченное затем поверхностной наукой) в поступательном движении человечества вперед.
Поражает глубина проникновения северян в таинства Вселенной. Все последующее любомудрие самых вдумчивых, но непосвященных ученых основано на осмыслении древнейшего наследия. Смелые выводы современной независимой науки согласны мировидению солнцепоклонников, но никак библейской басне о иегове с его шестью днями творения мира из ничего (жиды не чтут Солнце, и историки знают, что поклонение Солнцу считалось у жидов величайшим грехом и преступлением).
Истоки торжественных и красочных (хотя уже замутненных чужеземными наслоениями) древнеиндийских песнопений о мироздании - в каменном веке.
Очищенная от жреческих заблуждений Ригведа является сводом откровений, восходящих к тысячелетиям гораздо более ранним, нежели время их записи: к временам вдохновенных северных ведунов. Кельтские друиды, прусско-литовские вайделоты, так же как и славянские волхвы были преемниками мудрецов каменного века. Орфей - брат Баяна, брат Мерлина...
Свидетельства вещих пращуров являлись незыблемым залогом достоверности, чем древнее, тем правдивее. Совершенны добрые старые времена. Все позднейшее - вольное либо невольное искажение, извращение. Первоначальное знание не стареет, не меняется, и тем более, не рождается в спорах, обсуждение священных вещей неуместно. Из поколения в поколение следовать заветам предков, запечатленным в благочестивых обрядах, обычаях и преданиях о славе Рода-Племени, хранить эти драгоценности пуще зеницы ока, иначе придет беда, - вот что было главнейшей задачей и целью духовных вождей.
Неоспоримым признанием пользовались у Демокрита «древние мужи, искусные в познании Природы». Как непреложную правду воспринимал Платон поучения «древних, которые были лучше нас и обитали ближе к Богам». Пифагореец Филолай (за 2000 лет до Коперника и Галилея учивший о вращении шарообразной земли) прямо ссылается на «древних богословов и прорицателей».
Древние одарили нас самым возвышенным, самым глубоким и самым нравственным представлением о Земле как о живом, сознательном, одушевленном целом. Мать-Сыра-Земля не бесчувственная глыба, несущаяся в холодной бездне, Она - Сущность, имеющее самоценное бытие. Так учили вслед за наследником древней мудрости Орфеем (а орфические таинства - древнейшие) Гераклит, Пифагор, Эмпедокл, Плотин... Затем, минуя тьму жидо-христианского мракобесия, о Духе Земли, о Великом Пане и о его животворной силе говорили мыслители Возрождения, Джордано Бруно, Кеплер, Фехнер, Геккель... В наши дни, чреватые гибелью всего живого, возрождается одушевленное понимание Природы. Английский исследователь Дж. Лавлок назвал свое научно обоснованное предположение «Гея», имея в виду возвращение к представлениям ахейских племен, отождествлявших земной шар с живым существом - Геей, прародительницей богов, людей и титанов. Ученый понимает Землю как «живой, саморегулирующийся организм», оберегающий себя и сам создающий условия для своего существования и развития. Так наука «открывает» то, что было известно давным-давно...
Земля, вся Земля, не только в своих частях, но и во всем целом - все еще великая загадка. А если не познано целое, что говорить о его частях? Ученые до сих пор не знают причины изначального вращения Земли вокруг своей оси. В школьных учебниках написано: «Вращение имеет своей причиной центробежную силу». И далее: «центробежные силы возникают благодаря вращению Земли». Порочный круг замкнулся, и существование курицы глубокомысленно объясняется существованием яйца.
Какой же вечный двигатель (без кавычек) побудил к устойчивому, неизбывному вращению, не дающему Земле завалиться на бок, подобно волчку? А ведь без вращения Земли жизнь на ней была бы невозможна хотя бы потому, что на освещенной стороне земного шара было бы пекло, а на темной - вечной лед. «Земля, вращающаяся около своей оси, обладает душой, которая и есть причина этого движения» - утверждал основатель небесной механики Иоганн Кеплер.
Земля исключительна. Изумительны неповторимые особенности нашей дивной колыбели, благожелательные жизни. Земля и цветет потому, что находится на единственном, наилучшем из всех возможных для жизни удалении от Солнца. И Весна-Красна является только на Землю, ибо только на Земле возрождается жизнь после зимнего обморока. Неужели это дело случая? А ведь именно Жизнь противоборствует тому, что ученые назвали «тепловой смертью» Вселенной.
А как Земля образовалась? В науке на сей счет столько несообразностей, недомолвок, оговорок и путаницы... Еще один вопрос: каково происхождение и суть земного магнетизма, учитывая его влияние на все живое (у Луны, Венеры и Марса нет магнитного поля)? Да и что такое вообще то призрачное, но неодолимое силовое влияние, которое теперь называется магнетизмом? Фалес Милетский сказал: «Камень имеет душу, потому что он двигает железо». Сущность магнетизма в целом неизвестна так же, как и сущность всемирного тяготения.
Отчего колеблется земная ось? Последние сотни тысячи лет были самыми необъяснимыми в жизни Земли. Вспомним великие оледенения и затонувшие материки, переворачивание магнитных полюсов, появление разумного человека...
А откуда на Земле взялась вода, без которой немыслима жизнь? Что происходит в чреве Земли? Каков источник ее внутреннего тепла? Что известно о причинах извержений огнедышащих гор, о землетрясениях? Какие чудовищные силы движут громадные скальные плиты, несущие на себе материки и океаны?
Существует более 500 предположений, пытающихся объяснить возникновение и строение земной коры... Что такое нефть? Каково происхождение подземных газов и солей, растворенных в морских водах? Как зародились гранит и алмазы? И главное, каково сокровенное значение всех этих образований в жизни Земли???
Что такое кипящие источники и какова причина их непрерывного и равномерного биения? Почему источник-великан на тихоокеанском побережье, действующий с точностью часов, вдруг разволновался и сбился в тот день, когда в другом полушарии взлетел на воздух Кракатау?
Названы далеко не все «вечные» вопросы наук о Земле. Исследование нашей чудесной обители гораздо больше загадок выставляет, нежели разрешает. О Земле нам известно немногим больше, чем об Уране. В действительности нет естествознания, есть всего лишь естествоописание. Иначе как назвать науку, которая не может предсказать погоду на несколько дней?
Древняя мудрость гласит: Вселенная есть самопроявление Великого Духа. Вселенная есть единое, живое, одухотворенное, сверхразумное целое, совершенная слаженная совокупность Сил - Воль - Духов. Силы, излучаемые высокодуховными сущностями, тяготеющими Великому Духу, проявляются в волнообразных, соразмерных, многослойных коле***иях, защищающих Жизнь. Все мироздание есть только следствие этого животворящего вселенского дыхания. Безжизненная Вселенная была бы бессмысленна. Жизнь - такая же первооснова бытия, какими являются Сила и Дух. Вселенная соткана из Сил, каждая из которых есть Жизнь и Воля. Любое воплощение силы - живое: скала, водопад, молния... Жизнь в том или ином своеобразии присутствует везде, она таится в глине, ярится в смерче. Скрытая жизнь в виде ощущений дремлет и жаждет пробуждения уже в камне...
Первоначало всех существ, вещей и явлений есть Дух, Сила. Согласно всеобъемлющему закону, все в мире находится в движении и непрерывном превращении, и все сущее, все стихии - суть видоизменение Силы.
»Материя есть не что иное, как силы, наполняющие пространство», сказал Демокрит. Иначе говоря, нет тверди как таковой. Данное нам в ощущение вещество есть только возможное устойчивое скопление силы в скрытом, скрученном виде, силовые вихревые сгустки. Наука последнего столетия в лице лучших своих представителей (Бутлеров, Ле-Бон, Пуанкаре, Гейзенберг) отвергает самостоятельное существование того, что называют материей и развивается в соответствии с учением, заложенным еще в глубокой древности. Основоположник физической химии В. Оствальд вообще устраняет понятие материи и заменяет его на деятельную силу. Все относительно в этом мире: то, что мы называем своей плотью, есть в действительности просто некоторое уплотненное, воплощенное состояние силы. Наше видимое плотное тело есть сгущение, воплощение тела призрачного, тонкого, то есть нашей души, связующей смертное тело с бессмертным Духом. Естественно, что степень сгущения, воплощения, развоплощения, превращения может быть различной. С признанием прижизненной и посмертной деятельности тонкого человеческого двойника некоторые загадочные явления, в том числе оборотничество, перестают казаться сверхъестественными и, если не объясняются, то, во всяком случае, проясняются.
Кажущаяся противоположность Духа и Естества существовала всегда только в сознании непосвященных. Слово ПРИРОДА употреб**ется ныне как нечто отвлеченное. Можно долго и умно говорить о Природе, но познавать ее возможно, только сочувственно сливаясь с ней. Наши пращуры ощущали все части Природы особо одушевленными, населяя (отсюда - Вселенная) все ее царства и каждую стихию таинственными духовными сущностями. Мир был живым телом Единого Неизъяснимого Могущества, пронизанным созидающими Силами-Духами, исходящими их своего Первоисточника.
Понятие о всеобщей одушевленности Природы не было приобретено учением, а присуще человеку отроду. Для него, видевшего мир в свете своих неискаженных первобытных впечатлений, существование не зависимых от человеческого разума и чувств духов было очевидным. Человек жил тогда в естественной, бытийной связи с этими силами.
Жидо-христиане, резавшие по живому, попытались разделить все на потустороннего Иегову-творца и посюстороннюю Природу-тварь, а между ними - пропасть. Так внушалась несовместимость Духа и Природы; того, кто «еси на небеси» и чуждого ему, косного, неодушевленного земного мира. Начало безнравственного отношения к Природе - в библейской установке о сотворении мира единственным, человекообразным и всемогущим Иеговой. Поскольку Природа есть, якобы, нечто вторичное, не имеющее самобытной ценности, то она бесправна как перед 'богом', так и перед человеком, сотворенным 'по образу и подобию' владычествовать над всей землей.
Подобное природоненавистничество родственно ветхозаветному человеконенавистничеству, согласно которому под человечеством в полном смысле слова понимается только «богоизбранный» народ - обрезанные жиды. Мир сотворен Иеговой исключительно для господства своего избранного народа; другие народы всего лишь двуногий скот, созданный только для того, чтобы служить жидам рабами. А потому священное призвание жидов заключается в истреблении и закабалении всех иноплеменников.
Бесплодная западная наука несет на себе жидо-христианское клеймо глубочайшей раздвоенности: «Дух - Природа», «Человек - Природа», «живое - неживое», «душа - тело», «сознание - бытие». Такая рассудочная верхоглядная наука - порождение и служанка плоского богословия, напрочь лишенного духовности в высшем смысле слова. Главная цель и задача этой науки - изгнать из Природы Духов, а из души человеческой - всякое воспоминание о живом общении с ними.
Учение Вернадского, к примеру, есть ничто иное, как жидо-христианство наизнанку; предельно выраженная заявка, провозглашающая человека «пупом» Земли и вручающая ему неограниченную власть над всей Природой. Вернадский, полагавший, что под жизнью можно разуметь лишь способ деятельности живого вещества, чрезвычайно сузил понимание жизни. Древние мудрецы учили, что Природа живет не только жизнью вещества, но и духовно; всем явлениям Природы соответствует внутренняя духовная жизнь. Всякое ограничение понятия «жизнь» дает возможность изгнать из пределов духовные существа, принадлежащие к иным видам жизни, чем наша.
Великий Дух-Род, чтимый славянами, не имел ничего подобного с убогим суемудрием единобожников касательно личностного, человекоподобного бога-творца. Род порождает, животворит, одухотворяет Природу. Вся видимая и невидимая, Роду совечная Природа утверждается как волеизъявление Рода, его воплощенная Дума. Всеобъемлющий и всепроникающий Род - душа Природы, связующая ее в единое целое; непрерывно всерождающееся начало, предотвращающее распад Природы.
Природа проистекает из Рода посредством его самоизлучения, происходит проявление Единосущего под видом множественности. Отсюда: Дух и Природа не две различные сущности, а по сути одна и та же. Целокупность единого и неделимого мира скрыта от нашего восприятия занавесью многообразия. Дыхание Рода, проходя сквозь различные, оживляемые им проводники, проявляет все разноцветье земной красы, побуждает неисчислимых природных духов, сообразно этим проводникам.
Самостоятельные обличья духов, их игра и волшебные превращения суть лишь разные грани отражения единой, лежащей в основе всего Силы. На законе всеобщего превращения - оборотничества зиждется все первобытное мировоззрение.
Всякий Дух есть Сила. Природа оказывается бесконечным порядком творческих Сил-Воль, причастных непрестанным усилиям Великого Духа. Род - неизменная сущность вечно меняющейся Природы. Всем вершит всеведущий Род, обладающий под различными названиями самыми различными свойствами и заключающий в себе всех духов славянского мира, вроде (предлог «вроде» не зря сохранился в нашей речи) луча белого света, играющего многоцветной радугой.
Род - это Имя Духа Живого, имеющего (причастие «имеющий» происходит от существительного «имя») много природных, родственных проявлений, таких как Роженицы, Купала, Кострома, Див, Световид, Сварог... Единство всех духов в лоне Всеединого Рода является частью более общей мысли о естественном единстве Вселенной, всех ликов ее бытия - взаимопроникающих миров Яви, Нави и Прави. Ученые, озадаченные новейшими открытиями, все чаще толкуют о назревшей необходимости сведения всего сложного взаимодействия четырех известных им в мироздании сил (тяготения, электромагнитных, ядерных и слабых) к некоему общему знаменателю. Говоря словами Канта, это есть попытка «объяснить то, чего мы не понимаем их того, что мы понимаем еще меньше». Уже в который раз современная наука против своей воли неизбежно возвращается к проникновенному мировидению «простодушных язычников» и не желает в этом признаваться.
Великий Дух не представим посредством человеческих чувств. Оттого никаких изображений Рода быть не может, и у славян не было. Род мог быть выражен лишь в виде сочетания своих вообразимых, т.е. доступных человеческому воображению состояний - Образов. Образ по-гречески назывался эйдос, отсюда идея, идеал, идол...
Мы видим в ночном озере отражение Луны, лунного света. Но Луна лишена собственного света, ее свет - это отраженный свет Солнца. И мы видим в воде лишь отражение отражения. Подобно этому, видимые образы ( например, четырехликий так называемый Збручский Идол) почитались не сами по себе, а служили отображением Родных Сил, являющихся, в свою очередь, отображением Великого Духа-Рода. Греки-христиане называли славян идолопоклонниками, хотя Светлые Образы («идолы») являлись только преломленными в человеческом восприятии отображениями того, что недоступно разуму. Сугубыми идолопоклонниками в худшем смысле этого слова являются христиане, поклоняющиеся разукрашенной доске, называемой иконой, и уверенные, что нарисованное божество уже само по себе чудотворно.
Род мыслился не как внешний творец Природы, но как ее внутреннее духовное начало, и человек - как частица этого начала. Отображение Великого Духа в каждой единичной душе представляет обитающий в ней дух, ее действительное «я». Дух внутри человека - это луч Великого Духа, и человек существует потому, что связь Духа-Рода с каждым родственным ему человеческим духом такая же прямая и непосредственная, как связь Солнца со световым лучом.
Дух человека не сотворен и неуничтожим, он совершенен и бесконечен, подобно совершенному и бесконечному целому. Миры могут рушиться и вновь возрождаться, но дух человека, предчувствующий свое бессмертие, продолжает жить неизменно в лоне предвечного Рода, поскольку неразрушим и неизменен только Дух Целого.
Убеждение в бытии духов, населяющих Природу, предшествовало вере в то, сто ею управляют надмировые силы, т.е. боги.
Понятие «бог», сопоставимого со средиземноморским понятием личностного, надприродного божества, у славян не было. Ярославна, чей плач не что иное, как отзвук изначального славянского мироощущения, не вспоминает ни одного «языческого бога», а призывает силы древние, родные - Солнце, Ветер, Днепр...
Около 2500 лет назад появляется иранское слово «бог», занесенное скифским влиянием (подобно тому, как позднее было заимствовано тюркское слово «богатырь»). Слово «бог» является видоизмененным индоиранским «бхага» - податель благ. В Ригведе слово, обозначающее бога, одаривающего милостью, благосостоянием и богатством, читается как «бхага». В Ведах есть обращение к Индре: «Всякие блага дай нам обеими руками, пошли мне богатства, множество скота, ибо ты велик». Схожесть понятий благодатного божества и богатства могли возникнуть только ко времени имущественного расслоения на бедных и богатых, т.е. ко времени распада первобытнообщинных отношений. Частная собственность, богатство и губительная жажда наживы явились следствием перехода людей от охоты и пользования дарами Природы к скотоводству, т.е. противоестественному выращиванию убойного жертвенного мяса. Первой частной собственностью и мерилом богатства был скот. Именно разведение стад привело к имущественному неравенству и несправедливости; была заложена основа рабовладельческого строя. У многих народов до использования золота в качестве денег скот служил расчетно-платежным средством. У римлян от слова «пекус» - скот - произошли слова «деньги», «богатство», «имущество» (пекуниа). Старославянское слово «скот» так же обозначало имущество, благосостояние; казна называлась скотницей. Но слово «бог» как податель богатства-скота не могло зародиться у охотничьих племен, у того северного пранарода, из которого выделились затем праславяне. Сравнительное языковедение, изучение древнейших слоев индоевропейских языков говорит о том, что они существовали задолго до появления скотоводства, проникшего в лесные края под явным влиянием южных семитско-хамитских кочевников. Славянские слова «камень», «кремень», «нож» соответствуют германским «хаммер» (молот) и «скрама» (топор), литовскому «акмио» (камень), древнерусскому «нагис» (крмень). Значит, индоевропейские языки и, следовательно, индоевропейская общность существовала еще в те времена, когда в ходу были каменные топоры. Позднее произошел распад северного пранарода на две ветви; одну, ушедшую в юго- восточные степи и далее в Азию и почти исключительно занимавшуюся скотоводством (индо-иранцы) и другую, уделявшую гораздо больше сил охоте и нарождавшемуся земледелию, оставшуюся в Европе.
Первобытный, могучий муж наших древнейших северных былин не скотовод, вымаливающий себе богатство у бога, а Волх, Великий Охотник, Великий Воин, Великий Волшебник-Оборотень. Еще Баян Вещий пел о славных походах Волха и его дружины, одетой в звериные шкуры...
Словосочетания «Дажьбог» и «Стрибог» оказались недолговечными и быстро исчезли после кровавого крещения Руси, ибо были относительно поздними и не имели глубоких корней в народной душе. Божества эти не представляли опасности для христиан, и во всем церковном чернокнижии нет ни одного поучения, направленного именно против их почитания. Но зато есть целый ряд поучений, вплоть до 17 века бичующих исключительно не прекращающиеся Славления - жертвоприношения Роду и Роженицам. Податели всякого плодородия и, прежде всего, продления рода-племени пользовались великим почетом, восходящим к охотникам каменного века. Их чествование в виде так называемых «суеверий» и «предрассудков» живет безотчетно в душе сельских жителей и поныне. Кстати, Роду и Роженицам приносились бескровные жертвы, в основном медом и плодами.
Славяне сохранили непосредственное одухотворение Природы в самом древнем, безыскусственном его значении, когда Естество и Дух слиты воедино.
В бытующем до сих пор обращении «Мать-Сыра-Земля», прилагаемом к самой Земле, звучит отголосок этого прямого одухотворения.
Земля, соединяющая в себе все силы Природы, для народного сознания была действительно Матерью, без всяких иносказательных натяжек. Не случайно слово «Земля» женского, материнского рода. В глухомани живет еще священный обычай именинного чествования Земли и в дни, когда Мать Сыра Земля бывает именинница, избегают повреждать ее лопатой и плугом.
У многих народов изначальное воззрение на Землю как на живую, сознательную и одушевленную саму по себе сущность, постепенно уступило место иному понятию, когда оживляющий Землю Дух выделяется из нее, становится извне. Так, у греков стародавняя Гея, одушевленная как таковая, выродилась в более или менее человекоподобную Деметру, скорее внешнюю богиню Земли, чем внутренне присущий Земле Дух.
Праславяне как крупнейшая семья родственных племен Европы, сложились там, где первоначально обитали общие предки североевропейцев и, таким образом, они просто унаследовали истинно северный облик, речь и мировосприятие. Наследство предков славяне сохранили, хотя бы бессознательно, в наименее искаженном виде, близком к родному первоисточнику.
В отличие от индусов и греков они меньше всего были склонны наделять духов человекоподобием. Духи, почитаемые славянами, вовсе не нуждались в очеловечивании, в искусственном обоготворении по людским меркам.
Ведическая религия, хотя и сохранила многие первобытные черты, все же под влиянием местных темнокожих племен стала в общем гораздо более чувственной и больше приблизилась к представлениям о личностных человекоподобных божествах. Истоки Вед, как и Авесты, на Севере, но записаны они скотоводческими народами, чьи религии жертв и заклинаний были поздним, жреческим уклонением от более чистых ранних воззрений. Исследователи не обнаружили общеиндоевропейских названий для обозначения жрецов и жертвоприношений.
Славянам, как и другим северным народам, не свойственно было олицетворение Природы в виде божеств, наделенных человеческими качествами. В исконно славянском мировидении отсутствовали боги как таковые. Вместо них выступами особые волшебные Силы Природы. Эти Силы и есть Духи.
Дух - слово родное, славянское, настолько древнее, что невозможно проследить его истоки; первоначально подразумевало сущность особого порядка - светлую, чистую, тонкую... Мировоззрение славян ставило духов и людей в равное положение по отношению к единой Праматери-Природе, родоначальнице всего живого.
О древности одушевления различных явлений Природы свидетельствует то, что духи не имеют человеческого обличья. В народных сказаниях они могут иметь облик птицы, дерева, метелицы... Даже если они и наделены в этих сказаниях человекоподобием, в их чертах явно видна родственная связь с лесом, рекой, т.е. с миром Природы. Таковы наши лешие, русалки, снегурочки...
Образы этих существ незавершенны, неуловимо меняются-преображаются, легко перевоплощаются - оборачиваются. Подобно тому, как душа человека в обмороке или восторженности выходит из тела и может принимать любое, хоть и звериное обличье, так и душа березы, например, может объявится в облике либо человеческом, либо смешанном, либо перемежающемся.
Первоначально люди относились к Природе как к чему-то цельному, не разделенному на духов и не духов. Обычно духи невидимы, но их невидимость особого рода. Это не скрытый от наших глаз облик человекоподобных духов, а скорее растворенность духов в Природе, невыделенность их из всеобщей одушевленности.
Леший - совокупный дух леса, не имеющей сейчас определенного облика, может в следующий миг заявить о себе обуявшим человека страхом, криком ворона, внезапно покатившимся камнем, или обернуться налетевшим вихрем.
Русалки не имеют постоянного тела, обычно их облик сливается с волнами, но порой волнуясь, они вступают в другую стихию, воздушную, обосабливаются и чувственно обнаруживаются. И тогда средь росистых лугов видятся вещие девы-берегини, сотканные из сгустившихся туманов и благоухания душистых трав.
Там, где водят они свои дивные хороводы, приметны на земле круги и гуще растут купавы; там знахари ищут целебное зелье.
А после Купалы и зеленых святок русалки опять растворяются в порождающей их стихии... К слову сказать, окончательного описания загадочного явления под названием «вода» до сих пор нет.
Вятский край, деревня Весенево.
Желающие приобрести другие работы Доброслава, могут писать:
612025 Кировская обл., Шабалинский р-н, п/о новая Указна
Светлым Ведьмам, Берегиням Славянского Рода, сожженным жидо-христианами, посвящает свой труд Доброслав
Я слушал голос древних Посвященных,
Что пили Солнце, как мы пьем вино,
С Луной горели тайной заодно
И знали поступь духов в травах сонных.
Константин Бальмонт.
Много тысяч лет назад, в суровую межледниковую пору явились в срединно-северной Европе русоголовые, благородные, мужественные племена охотников, славивших Солнце. То были праотцы позднейших славян, балтов, германцев, фракийцев, кельтов...
Словно невидимые силы сопутствовали тогда каждому шагу человека. Он, походя, будто в лунатическом забытье, творил то, что его потомки стали называть чудесами.
Он владел даром совершенного и вдохновенного языка. Неведомым для нас способом выпрямлял он для копий бивни мамонтов и грозным оружием поражал саблезубых хищников. Изначально ему было присуще художественное чутье и могучее вдохновение, без чего немыслима живопись в потаенных пещерах- святилищах. Никогда позже человечество не могло подняться до того, чтобы повторить эти первозданные образцы совершенного лада. Безвозвратно утеряны тайны изготовления чарующих изваяний, дивных ожерелий-оберегов из янтаря, жемчуга и самоцветов.
Человек каменного века исчислил движение небесных тел и предсказывал солнечные затмения с изумительной точностью, превосходящей всякие хозяйственные потребности.
Он врачевал словом, травами и каменными иглами. Он превратил хищного зверя в единственного друга человека, так. Что собачья преданность вошла даже в поговорки. Непостижимым образом воздвигал он громаднейшие камни, неподвластные даже современным подъемникам, и у многих народов самыми величественными памятниками являются те самые древние капища, почитавшиеся творением Духов и исполинов.
И повсюду запечатлевал он свой родной знак - четырехлучевой, либо восьмилучевой волшебный солнечный КОЛОВРАТ.
Все, что может быть достигнуто в деле красоты и мощи, человек каменного века достиг. Наука не в состоянии объяснить внезапность столь блистательного взлета, равно как и внезапность появления высокоодаренного человека- мыслителя. Не обнаружено признаков постепенного развития, сразу неожиданный расцвет, зрелость, затем - осень увядания, истощения, угасания созидающей силы... Предки лучше потомков, подобно тому, как славное прошлое значительнее настоящего, так уже в бронзовом веке род людской скорбит об утраченном где-то на Севере веке золотом. Здесь оказывается несостоятельным христианское уверение (подхваченное затем поверхностной наукой) в поступательном движении человечества вперед.
Поражает глубина проникновения северян в таинства Вселенной. Все последующее любомудрие самых вдумчивых, но непосвященных ученых основано на осмыслении древнейшего наследия. Смелые выводы современной независимой науки согласны мировидению солнцепоклонников, но никак библейской басне о иегове с его шестью днями творения мира из ничего (жиды не чтут Солнце, и историки знают, что поклонение Солнцу считалось у жидов величайшим грехом и преступлением).
Истоки торжественных и красочных (хотя уже замутненных чужеземными наслоениями) древнеиндийских песнопений о мироздании - в каменном веке.
Очищенная от жреческих заблуждений Ригведа является сводом откровений, восходящих к тысячелетиям гораздо более ранним, нежели время их записи: к временам вдохновенных северных ведунов. Кельтские друиды, прусско-литовские вайделоты, так же как и славянские волхвы были преемниками мудрецов каменного века. Орфей - брат Баяна, брат Мерлина...
Свидетельства вещих пращуров являлись незыблемым залогом достоверности, чем древнее, тем правдивее. Совершенны добрые старые времена. Все позднейшее - вольное либо невольное искажение, извращение. Первоначальное знание не стареет, не меняется, и тем более, не рождается в спорах, обсуждение священных вещей неуместно. Из поколения в поколение следовать заветам предков, запечатленным в благочестивых обрядах, обычаях и преданиях о славе Рода-Племени, хранить эти драгоценности пуще зеницы ока, иначе придет беда, - вот что было главнейшей задачей и целью духовных вождей.
Неоспоримым признанием пользовались у Демокрита «древние мужи, искусные в познании Природы». Как непреложную правду воспринимал Платон поучения «древних, которые были лучше нас и обитали ближе к Богам». Пифагореец Филолай (за 2000 лет до Коперника и Галилея учивший о вращении шарообразной земли) прямо ссылается на «древних богословов и прорицателей».
Древние одарили нас самым возвышенным, самым глубоким и самым нравственным представлением о Земле как о живом, сознательном, одушевленном целом. Мать-Сыра-Земля не бесчувственная глыба, несущаяся в холодной бездне, Она - Сущность, имеющее самоценное бытие. Так учили вслед за наследником древней мудрости Орфеем (а орфические таинства - древнейшие) Гераклит, Пифагор, Эмпедокл, Плотин... Затем, минуя тьму жидо-христианского мракобесия, о Духе Земли, о Великом Пане и о его животворной силе говорили мыслители Возрождения, Джордано Бруно, Кеплер, Фехнер, Геккель... В наши дни, чреватые гибелью всего живого, возрождается одушевленное понимание Природы. Английский исследователь Дж. Лавлок назвал свое научно обоснованное предположение «Гея», имея в виду возвращение к представлениям ахейских племен, отождествлявших земной шар с живым существом - Геей, прародительницей богов, людей и титанов. Ученый понимает Землю как «живой, саморегулирующийся организм», оберегающий себя и сам создающий условия для своего существования и развития. Так наука «открывает» то, что было известно давным-давно...
Земля, вся Земля, не только в своих частях, но и во всем целом - все еще великая загадка. А если не познано целое, что говорить о его частях? Ученые до сих пор не знают причины изначального вращения Земли вокруг своей оси. В школьных учебниках написано: «Вращение имеет своей причиной центробежную силу». И далее: «центробежные силы возникают благодаря вращению Земли». Порочный круг замкнулся, и существование курицы глубокомысленно объясняется существованием яйца.
Какой же вечный двигатель (без кавычек) побудил к устойчивому, неизбывному вращению, не дающему Земле завалиться на бок, подобно волчку? А ведь без вращения Земли жизнь на ней была бы невозможна хотя бы потому, что на освещенной стороне земного шара было бы пекло, а на темной - вечной лед. «Земля, вращающаяся около своей оси, обладает душой, которая и есть причина этого движения» - утверждал основатель небесной механики Иоганн Кеплер.
Земля исключительна. Изумительны неповторимые особенности нашей дивной колыбели, благожелательные жизни. Земля и цветет потому, что находится на единственном, наилучшем из всех возможных для жизни удалении от Солнца. И Весна-Красна является только на Землю, ибо только на Земле возрождается жизнь после зимнего обморока. Неужели это дело случая? А ведь именно Жизнь противоборствует тому, что ученые назвали «тепловой смертью» Вселенной.
А как Земля образовалась? В науке на сей счет столько несообразностей, недомолвок, оговорок и путаницы... Еще один вопрос: каково происхождение и суть земного магнетизма, учитывая его влияние на все живое (у Луны, Венеры и Марса нет магнитного поля)? Да и что такое вообще то призрачное, но неодолимое силовое влияние, которое теперь называется магнетизмом? Фалес Милетский сказал: «Камень имеет душу, потому что он двигает железо». Сущность магнетизма в целом неизвестна так же, как и сущность всемирного тяготения.
Отчего колеблется земная ось? Последние сотни тысячи лет были самыми необъяснимыми в жизни Земли. Вспомним великие оледенения и затонувшие материки, переворачивание магнитных полюсов, появление разумного человека...
А откуда на Земле взялась вода, без которой немыслима жизнь? Что происходит в чреве Земли? Каков источник ее внутреннего тепла? Что известно о причинах извержений огнедышащих гор, о землетрясениях? Какие чудовищные силы движут громадные скальные плиты, несущие на себе материки и океаны?
Существует более 500 предположений, пытающихся объяснить возникновение и строение земной коры... Что такое нефть? Каково происхождение подземных газов и солей, растворенных в морских водах? Как зародились гранит и алмазы? И главное, каково сокровенное значение всех этих образований в жизни Земли???
Что такое кипящие источники и какова причина их непрерывного и равномерного биения? Почему источник-великан на тихоокеанском побережье, действующий с точностью часов, вдруг разволновался и сбился в тот день, когда в другом полушарии взлетел на воздух Кракатау?
Названы далеко не все «вечные» вопросы наук о Земле. Исследование нашей чудесной обители гораздо больше загадок выставляет, нежели разрешает. О Земле нам известно немногим больше, чем об Уране. В действительности нет естествознания, есть всего лишь естествоописание. Иначе как назвать науку, которая не может предсказать погоду на несколько дней?
Древняя мудрость гласит: Вселенная есть самопроявление Великого Духа. Вселенная есть единое, живое, одухотворенное, сверхразумное целое, совершенная слаженная совокупность Сил - Воль - Духов. Силы, излучаемые высокодуховными сущностями, тяготеющими Великому Духу, проявляются в волнообразных, соразмерных, многослойных коле***иях, защищающих Жизнь. Все мироздание есть только следствие этого животворящего вселенского дыхания. Безжизненная Вселенная была бы бессмысленна. Жизнь - такая же первооснова бытия, какими являются Сила и Дух. Вселенная соткана из Сил, каждая из которых есть Жизнь и Воля. Любое воплощение силы - живое: скала, водопад, молния... Жизнь в том или ином своеобразии присутствует везде, она таится в глине, ярится в смерче. Скрытая жизнь в виде ощущений дремлет и жаждет пробуждения уже в камне...
Первоначало всех существ, вещей и явлений есть Дух, Сила. Согласно всеобъемлющему закону, все в мире находится в движении и непрерывном превращении, и все сущее, все стихии - суть видоизменение Силы.
»Материя есть не что иное, как силы, наполняющие пространство», сказал Демокрит. Иначе говоря, нет тверди как таковой. Данное нам в ощущение вещество есть только возможное устойчивое скопление силы в скрытом, скрученном виде, силовые вихревые сгустки. Наука последнего столетия в лице лучших своих представителей (Бутлеров, Ле-Бон, Пуанкаре, Гейзенберг) отвергает самостоятельное существование того, что называют материей и развивается в соответствии с учением, заложенным еще в глубокой древности. Основоположник физической химии В. Оствальд вообще устраняет понятие материи и заменяет его на деятельную силу. Все относительно в этом мире: то, что мы называем своей плотью, есть в действительности просто некоторое уплотненное, воплощенное состояние силы. Наше видимое плотное тело есть сгущение, воплощение тела призрачного, тонкого, то есть нашей души, связующей смертное тело с бессмертным Духом. Естественно, что степень сгущения, воплощения, развоплощения, превращения может быть различной. С признанием прижизненной и посмертной деятельности тонкого человеческого двойника некоторые загадочные явления, в том числе оборотничество, перестают казаться сверхъестественными и, если не объясняются, то, во всяком случае, проясняются.
Кажущаяся противоположность Духа и Естества существовала всегда только в сознании непосвященных. Слово ПРИРОДА употреб**ется ныне как нечто отвлеченное. Можно долго и умно говорить о Природе, но познавать ее возможно, только сочувственно сливаясь с ней. Наши пращуры ощущали все части Природы особо одушевленными, населяя (отсюда - Вселенная) все ее царства и каждую стихию таинственными духовными сущностями. Мир был живым телом Единого Неизъяснимого Могущества, пронизанным созидающими Силами-Духами, исходящими их своего Первоисточника.
Понятие о всеобщей одушевленности Природы не было приобретено учением, а присуще человеку отроду. Для него, видевшего мир в свете своих неискаженных первобытных впечатлений, существование не зависимых от человеческого разума и чувств духов было очевидным. Человек жил тогда в естественной, бытийной связи с этими силами.
Жидо-христиане, резавшие по живому, попытались разделить все на потустороннего Иегову-творца и посюстороннюю Природу-тварь, а между ними - пропасть. Так внушалась несовместимость Духа и Природы; того, кто «еси на небеси» и чуждого ему, косного, неодушевленного земного мира. Начало безнравственного отношения к Природе - в библейской установке о сотворении мира единственным, человекообразным и всемогущим Иеговой. Поскольку Природа есть, якобы, нечто вторичное, не имеющее самобытной ценности, то она бесправна как перед 'богом', так и перед человеком, сотворенным 'по образу и подобию' владычествовать над всей землей.
Подобное природоненавистничество родственно ветхозаветному человеконенавистничеству, согласно которому под человечеством в полном смысле слова понимается только «богоизбранный» народ - обрезанные жиды. Мир сотворен Иеговой исключительно для господства своего избранного народа; другие народы всего лишь двуногий скот, созданный только для того, чтобы служить жидам рабами. А потому священное призвание жидов заключается в истреблении и закабалении всех иноплеменников.
Бесплодная западная наука несет на себе жидо-христианское клеймо глубочайшей раздвоенности: «Дух - Природа», «Человек - Природа», «живое - неживое», «душа - тело», «сознание - бытие». Такая рассудочная верхоглядная наука - порождение и служанка плоского богословия, напрочь лишенного духовности в высшем смысле слова. Главная цель и задача этой науки - изгнать из Природы Духов, а из души человеческой - всякое воспоминание о живом общении с ними.
Учение Вернадского, к примеру, есть ничто иное, как жидо-христианство наизнанку; предельно выраженная заявка, провозглашающая человека «пупом» Земли и вручающая ему неограниченную власть над всей Природой. Вернадский, полагавший, что под жизнью можно разуметь лишь способ деятельности живого вещества, чрезвычайно сузил понимание жизни. Древние мудрецы учили, что Природа живет не только жизнью вещества, но и духовно; всем явлениям Природы соответствует внутренняя духовная жизнь. Всякое ограничение понятия «жизнь» дает возможность изгнать из пределов духовные существа, принадлежащие к иным видам жизни, чем наша.
Великий Дух-Род, чтимый славянами, не имел ничего подобного с убогим суемудрием единобожников касательно личностного, человекоподобного бога-творца. Род порождает, животворит, одухотворяет Природу. Вся видимая и невидимая, Роду совечная Природа утверждается как волеизъявление Рода, его воплощенная Дума. Всеобъемлющий и всепроникающий Род - душа Природы, связующая ее в единое целое; непрерывно всерождающееся начало, предотвращающее распад Природы.
Природа проистекает из Рода посредством его самоизлучения, происходит проявление Единосущего под видом множественности. Отсюда: Дух и Природа не две различные сущности, а по сути одна и та же. Целокупность единого и неделимого мира скрыта от нашего восприятия занавесью многообразия. Дыхание Рода, проходя сквозь различные, оживляемые им проводники, проявляет все разноцветье земной красы, побуждает неисчислимых природных духов, сообразно этим проводникам.
Самостоятельные обличья духов, их игра и волшебные превращения суть лишь разные грани отражения единой, лежащей в основе всего Силы. На законе всеобщего превращения - оборотничества зиждется все первобытное мировоззрение.
Всякий Дух есть Сила. Природа оказывается бесконечным порядком творческих Сил-Воль, причастных непрестанным усилиям Великого Духа. Род - неизменная сущность вечно меняющейся Природы. Всем вершит всеведущий Род, обладающий под различными названиями самыми различными свойствами и заключающий в себе всех духов славянского мира, вроде (предлог «вроде» не зря сохранился в нашей речи) луча белого света, играющего многоцветной радугой.
Род - это Имя Духа Живого, имеющего (причастие «имеющий» происходит от существительного «имя») много природных, родственных проявлений, таких как Роженицы, Купала, Кострома, Див, Световид, Сварог... Единство всех духов в лоне Всеединого Рода является частью более общей мысли о естественном единстве Вселенной, всех ликов ее бытия - взаимопроникающих миров Яви, Нави и Прави. Ученые, озадаченные новейшими открытиями, все чаще толкуют о назревшей необходимости сведения всего сложного взаимодействия четырех известных им в мироздании сил (тяготения, электромагнитных, ядерных и слабых) к некоему общему знаменателю. Говоря словами Канта, это есть попытка «объяснить то, чего мы не понимаем их того, что мы понимаем еще меньше». Уже в который раз современная наука против своей воли неизбежно возвращается к проникновенному мировидению «простодушных язычников» и не желает в этом признаваться.
Великий Дух не представим посредством человеческих чувств. Оттого никаких изображений Рода быть не может, и у славян не было. Род мог быть выражен лишь в виде сочетания своих вообразимых, т.е. доступных человеческому воображению состояний - Образов. Образ по-гречески назывался эйдос, отсюда идея, идеал, идол...
Мы видим в ночном озере отражение Луны, лунного света. Но Луна лишена собственного света, ее свет - это отраженный свет Солнца. И мы видим в воде лишь отражение отражения. Подобно этому, видимые образы ( например, четырехликий так называемый Збручский Идол) почитались не сами по себе, а служили отображением Родных Сил, являющихся, в свою очередь, отображением Великого Духа-Рода. Греки-христиане называли славян идолопоклонниками, хотя Светлые Образы («идолы») являлись только преломленными в человеческом восприятии отображениями того, что недоступно разуму. Сугубыми идолопоклонниками в худшем смысле этого слова являются христиане, поклоняющиеся разукрашенной доске, называемой иконой, и уверенные, что нарисованное божество уже само по себе чудотворно.
Род мыслился не как внешний творец Природы, но как ее внутреннее духовное начало, и человек - как частица этого начала. Отображение Великого Духа в каждой единичной душе представляет обитающий в ней дух, ее действительное «я». Дух внутри человека - это луч Великого Духа, и человек существует потому, что связь Духа-Рода с каждым родственным ему человеческим духом такая же прямая и непосредственная, как связь Солнца со световым лучом.
Дух человека не сотворен и неуничтожим, он совершенен и бесконечен, подобно совершенному и бесконечному целому. Миры могут рушиться и вновь возрождаться, но дух человека, предчувствующий свое бессмертие, продолжает жить неизменно в лоне предвечного Рода, поскольку неразрушим и неизменен только Дух Целого.
Убеждение в бытии духов, населяющих Природу, предшествовало вере в то, сто ею управляют надмировые силы, т.е. боги.
Понятие «бог», сопоставимого со средиземноморским понятием личностного, надприродного божества, у славян не было. Ярославна, чей плач не что иное, как отзвук изначального славянского мироощущения, не вспоминает ни одного «языческого бога», а призывает силы древние, родные - Солнце, Ветер, Днепр...
Около 2500 лет назад появляется иранское слово «бог», занесенное скифским влиянием (подобно тому, как позднее было заимствовано тюркское слово «богатырь»). Слово «бог» является видоизмененным индоиранским «бхага» - податель благ. В Ригведе слово, обозначающее бога, одаривающего милостью, благосостоянием и богатством, читается как «бхага». В Ведах есть обращение к Индре: «Всякие блага дай нам обеими руками, пошли мне богатства, множество скота, ибо ты велик». Схожесть понятий благодатного божества и богатства могли возникнуть только ко времени имущественного расслоения на бедных и богатых, т.е. ко времени распада первобытнообщинных отношений. Частная собственность, богатство и губительная жажда наживы явились следствием перехода людей от охоты и пользования дарами Природы к скотоводству, т.е. противоестественному выращиванию убойного жертвенного мяса. Первой частной собственностью и мерилом богатства был скот. Именно разведение стад привело к имущественному неравенству и несправедливости; была заложена основа рабовладельческого строя. У многих народов до использования золота в качестве денег скот служил расчетно-платежным средством. У римлян от слова «пекус» - скот - произошли слова «деньги», «богатство», «имущество» (пекуниа). Старославянское слово «скот» так же обозначало имущество, благосостояние; казна называлась скотницей. Но слово «бог» как податель богатства-скота не могло зародиться у охотничьих племен, у того северного пранарода, из которого выделились затем праславяне. Сравнительное языковедение, изучение древнейших слоев индоевропейских языков говорит о том, что они существовали задолго до появления скотоводства, проникшего в лесные края под явным влиянием южных семитско-хамитских кочевников. Славянские слова «камень», «кремень», «нож» соответствуют германским «хаммер» (молот) и «скрама» (топор), литовскому «акмио» (камень), древнерусскому «нагис» (крмень). Значит, индоевропейские языки и, следовательно, индоевропейская общность существовала еще в те времена, когда в ходу были каменные топоры. Позднее произошел распад северного пранарода на две ветви; одну, ушедшую в юго- восточные степи и далее в Азию и почти исключительно занимавшуюся скотоводством (индо-иранцы) и другую, уделявшую гораздо больше сил охоте и нарождавшемуся земледелию, оставшуюся в Европе.
Первобытный, могучий муж наших древнейших северных былин не скотовод, вымаливающий себе богатство у бога, а Волх, Великий Охотник, Великий Воин, Великий Волшебник-Оборотень. Еще Баян Вещий пел о славных походах Волха и его дружины, одетой в звериные шкуры...
Словосочетания «Дажьбог» и «Стрибог» оказались недолговечными и быстро исчезли после кровавого крещения Руси, ибо были относительно поздними и не имели глубоких корней в народной душе. Божества эти не представляли опасности для христиан, и во всем церковном чернокнижии нет ни одного поучения, направленного именно против их почитания. Но зато есть целый ряд поучений, вплоть до 17 века бичующих исключительно не прекращающиеся Славления - жертвоприношения Роду и Роженицам. Податели всякого плодородия и, прежде всего, продления рода-племени пользовались великим почетом, восходящим к охотникам каменного века. Их чествование в виде так называемых «суеверий» и «предрассудков» живет безотчетно в душе сельских жителей и поныне. Кстати, Роду и Роженицам приносились бескровные жертвы, в основном медом и плодами.
Славяне сохранили непосредственное одухотворение Природы в самом древнем, безыскусственном его значении, когда Естество и Дух слиты воедино.
В бытующем до сих пор обращении «Мать-Сыра-Земля», прилагаемом к самой Земле, звучит отголосок этого прямого одухотворения.
Земля, соединяющая в себе все силы Природы, для народного сознания была действительно Матерью, без всяких иносказательных натяжек. Не случайно слово «Земля» женского, материнского рода. В глухомани живет еще священный обычай именинного чествования Земли и в дни, когда Мать Сыра Земля бывает именинница, избегают повреждать ее лопатой и плугом.
У многих народов изначальное воззрение на Землю как на живую, сознательную и одушевленную саму по себе сущность, постепенно уступило место иному понятию, когда оживляющий Землю Дух выделяется из нее, становится извне. Так, у греков стародавняя Гея, одушевленная как таковая, выродилась в более или менее человекоподобную Деметру, скорее внешнюю богиню Земли, чем внутренне присущий Земле Дух.
Праславяне как крупнейшая семья родственных племен Европы, сложились там, где первоначально обитали общие предки североевропейцев и, таким образом, они просто унаследовали истинно северный облик, речь и мировосприятие. Наследство предков славяне сохранили, хотя бы бессознательно, в наименее искаженном виде, близком к родному первоисточнику.
В отличие от индусов и греков они меньше всего были склонны наделять духов человекоподобием. Духи, почитаемые славянами, вовсе не нуждались в очеловечивании, в искусственном обоготворении по людским меркам.
Ведическая религия, хотя и сохранила многие первобытные черты, все же под влиянием местных темнокожих племен стала в общем гораздо более чувственной и больше приблизилась к представлениям о личностных человекоподобных божествах. Истоки Вед, как и Авесты, на Севере, но записаны они скотоводческими народами, чьи религии жертв и заклинаний были поздним, жреческим уклонением от более чистых ранних воззрений. Исследователи не обнаружили общеиндоевропейских названий для обозначения жрецов и жертвоприношений.
Славянам, как и другим северным народам, не свойственно было олицетворение Природы в виде божеств, наделенных человеческими качествами. В исконно славянском мировидении отсутствовали боги как таковые. Вместо них выступами особые волшебные Силы Природы. Эти Силы и есть Духи.
Дух - слово родное, славянское, настолько древнее, что невозможно проследить его истоки; первоначально подразумевало сущность особого порядка - светлую, чистую, тонкую... Мировоззрение славян ставило духов и людей в равное положение по отношению к единой Праматери-Природе, родоначальнице всего живого.
О древности одушевления различных явлений Природы свидетельствует то, что духи не имеют человеческого обличья. В народных сказаниях они могут иметь облик птицы, дерева, метелицы... Даже если они и наделены в этих сказаниях человекоподобием, в их чертах явно видна родственная связь с лесом, рекой, т.е. с миром Природы. Таковы наши лешие, русалки, снегурочки...
Образы этих существ незавершенны, неуловимо меняются-преображаются, легко перевоплощаются - оборачиваются. Подобно тому, как душа человека в обмороке или восторженности выходит из тела и может принимать любое, хоть и звериное обличье, так и душа березы, например, может объявится в облике либо человеческом, либо смешанном, либо перемежающемся.
Первоначально люди относились к Природе как к чему-то цельному, не разделенному на духов и не духов. Обычно духи невидимы, но их невидимость особого рода. Это не скрытый от наших глаз облик человекоподобных духов, а скорее растворенность духов в Природе, невыделенность их из всеобщей одушевленности.
Леший - совокупный дух леса, не имеющей сейчас определенного облика, может в следующий миг заявить о себе обуявшим человека страхом, криком ворона, внезапно покатившимся камнем, или обернуться налетевшим вихрем.
Русалки не имеют постоянного тела, обычно их облик сливается с волнами, но порой волнуясь, они вступают в другую стихию, воздушную, обосабливаются и чувственно обнаруживаются. И тогда средь росистых лугов видятся вещие девы-берегини, сотканные из сгустившихся туманов и благоухания душистых трав.
Там, где водят они свои дивные хороводы, приметны на земле круги и гуще растут купавы; там знахари ищут целебное зелье.
А после Купалы и зеленых святок русалки опять растворяются в порождающей их стихии... К слову сказать, окончательного описания загадочного явления под названием «вода» до сих пор нет.
Вятский край, деревня Весенево.
Желающие приобрести другие работы Доброслава, могут писать:
612025 Кировская обл., Шабалинский р-н, п/о новая Указна
#5 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 25 Май 2006 - 18:30
ЗАПИСИ ДРЕВНИХ ЖРЕЦОВ ОТКРЫВАЮТ СВОИ ТАЙНЫ
?????????????????????????????????????????????????????????????????????
История России начинается в прошлом тысячелетии
Долгое время историки России и всего мира пребывали
в глубоком неведении относительно того, где, когда
и как жили наши предки -- славяне. Да и предки ли они
нам вообще? Еще в XVIII веке немецкие ученые-историки,
специально приглашенные ко двору русских царей
для восстановления справедливой картины
истории России, выдвинули гипотезу о норманнском
происхождении Русского государства, а уж с тех пор
каких только теорий ни выдвигалось различными учеными.
Образование СССР, казалось бы, быстро
навело порядок в истории: передовая советская
историческая наука моментально устранила все белые
пятна в истории России, не обращая внимания на
появлявшиеся время от времени несуразицы.
Не так давно на Западе, а затем и в нашей прессе была
опубликована сенсационная находка -- "Велесова книга", открывающая
тайны древней истории славян. Естественно, появившаяся в
эмигрантской прессе на Западе "вновь открытая" "Велесова книга" не
могла не стать объектом нападок со стороны советской исторической
науки. В чем только не обвиняли открывателей книги -- в
непрофессионализме (а иногда его было более чем достаточно), в
подлоге, в извращении исторической правды. Просто признание
подлинности этой книги было абсолютно невыгодно в то время
Советскому Союзу.
"Велесова книга" относится к редкому и древнему жанру эпоса
(как "Авеста", "Илиада" и "Одиссея" и так далее) и охватывает
историю славянских племен начиная с глубокой древности -- с 7-го
тысячелетия до нашей эры. Называют книгу "Велесовой", потому как в
ее составе содержатся гимны, посвященные богу славян Велесу. В книге
описываются сначала совсем мифические персонажи -- Арий и его
сыновья, от одного из которых и пошло, по легенде, племя славян.
После описания исхода славян из области Семиречья (Средняя Азия, или
Пенджаб) книга подробно рассказывает об уже более близких к нам по
времени братьях Кие, Щеке и Хориве, ставших основателями,
соответственно, трех славянских народов -- русов, чехов и хорватов.
В книге упоминаются известные в исторической науке славянские
племена тиверцев и венедов, а также скифы. История войн славян со
своими врагами занимает в книге особое место: подробно описаны войны
славянских племен с Грецией, с Римом, с гуннами и готами, подчинение
славян племенем аваров (обры древнерусских летописей), война с
хазарами и пришествие варягов.
"Велесова книга" была написана примерно в IX веке нашей эры
в Новгороде местными волхвами -- жрецами славянской религии до
христианства. Книга представляет собой сборник священных гимнов и
сказаний славян, записанных на буковых досках древним славянским
языком. Предположительно книга была записана во время правления
первого, по официальной хронологии, русского князя Рюрика, поскольку
последние тексты относятся по времени к 864 году -- после этой даты
ни одно событие не упоминается. Может показаться подозрительным, что
книга, записанная славянскими письменами, была написана раньше
официального появления славянской письменности при Кирилле и
Мефодии. Но в широко известном памятнике церковной литературы "Житие
Кирилла и Мефодия" упоминается, как сам Кирилл еще в 861 году в
городе Херсонесе видел "какие-то книги, русскими письменами
писанные". А через три года было торжественно объявлено о создании
кириллицы. Таким образом, какая-то письменность у русских
существовала еще до того, как Кирилл и Мефодий занялись
просветительской деятельностью, так почему бы не существовать и
книгам?
В X веке Новгород был насильно крещен Владимиром Святым, а
все идолы и утварь старого культа были уничтожены. Однако один из
жрецов передал книгу -- связки буковых досок -- на сохранение,
первому новгородскому епископу Иоакиму, который до этого был просто
уважаемым в городе человеком. Видимо, он сохранил книгу, а потом
значение "досок" было утеряно, и ее след потерялся в веках.
После многовекового перерыва буковые доски с загадочными
письменами всплыли в собрании известного коллекционера древностей и
антиквариата А. И. Сулакадзева, умершего в 1830 году. Еще при жизни
коллекционера канцлер Румянцев, основатель нынешней Российской
государственной библиотеки, предложил осмотреть его собрание
известному историку А. X. Востокову, и тот отказал в праве на
подлинность многим книгам из собрания Сулакадзева, в том числе и
"Велесовой книге". Основанием для такого решения послужило то, что
он, Востоков, великий лингвист, не сумел сразу прочитать надписи на
досках. А поскольку в то время он был главным специалистом по
древнеславянскому языку, то поспешил объявить почти всю коллекцию
Сулакадзева подделкой. Кстати сказать, несколько книг, объявленных
Востоковым подделкой, впоследствии оказались подлинника ми, так что
полностью доверять суждениям великого лингвиста нельзя. С тех пор
про "Велесову книгу" было в очередной раз благополучно забыто. Во
время революций и войн архив Сулакадзева был окончательно утерян.
В 1919 году начинается новая эра в жизни "Велесовой книги".
Во время гражданской войны офицер белой армии, полковник артиллерии,
командир Марковского дивизиона Ф. А. Изенбек нашел непонятную связку
досок в имении князей Донских-Захаржевских около станции Великий
Бурлюк неподалеку от Харькова, где eго часть остановилась на
побывку. Изенбек увлекался древностями и сразу заинтересовался
книгою которую солдаты уже почти пустили на растопку. Вместе со
своим денщиком он собрал рассыпавшиеся от времени буковые доски в
мешок и во время всей дальнейшей войны носил его с собой. Как
удалось выяснить позднее, книга скорее всего принадлежала княгине Е.
В Задонской и досталась ей от деда -- Н. В. Неклюдова, члена
Библейского общества. По воспоминаниям местных стариков, хозяева
усадьбы были убиты красноармейцами, а обширная библиотека вывезена
из усадьбы на телегах в неизвестном направлении. Затем Великий
Бурлюк перешел к деникинцам, и командир белогвардейского отряда
Изенбек наконец-то смог оценить значимость находки.
Как известно, белогвардейцы были разбиты и бежали кто куда.
Изенбек осел в Брюсселе и открыл там мастерскую по изготовлению
ковров. В 1924-м он познакомился с эмигрантом-историком Ю. П.
Миролюбовым, сразу же заинтересовавшимся таинственными дощечками
Изенбека. Миролюбов горел желанием написать поэму о начале Русского
государства, о Святославе, и поэтому такой подсобный материал был
ему как нельзя более кстати. Однако Изенбек ни в какую не захотел
расставаться с "Велесовой книгой", и Миролюбову пришлось в течение
15 лет -- с 1925-го по 1940 год -- ежедневно приходить в мастерскую
отставного полковника и переписывать таблички. Однако не он один
интересовался древними славянскими книгами. К Изенбеку частенько
наведывался некий историк П. Пфейфер из Брюссельского университета
и несколько раз предлагал продать ему за хорошую сумму связки
дощечек. Но Изенбек стоял на своем.
В 1941 году умирает Изенбек, а книга изымается гестапо вместе
с картинами отставного белогвардейского полковника. И забирать
драгоценные доски пришел не кто иной, как Пфейфер, теперь уже в
качестве активного члена фашистской организации Einsatzstab, которая
в свою очередь входила в состав более крупной Himmler's Annenerbe
("Наследство предков"). Эта организация официально занималась некими
этнокультурными изысками, посылала экспедиции в Тибет и изучала
оккультизм. Основным же ее занятием было собирание на завоеванных
территориях исторических ценностей и реликвий. После 1941 года след
"Велесовой книги" теряется окончательно. Хотя есть еще одна ниточка:
после войны большая часть архивов Ahnenerbe перешла к советскому
командованию и, по некоторым данным, хранится и по сей день в
Москве.
После войны в эмигрантских журналах Америки, Канады и Европы
началась публикация по частям записей Миролюбова под различными
сенсационными заголовками. Естественно, подобные публикации не могли
вызвать к себе полного доверия. В связи с тем что Миролюбов списывал
с дощечек второпях и иногда довольно произвольно трактовал некоторые
знаки, у серьезных историков возникают огромные претензии к
истинности "Велесовой книги". Поэтому публикация книги была
встречена в штыки большинством ученых, особенно в Советском Союзе.
Советская историческая наука в лице академиков Лихачева и Рыбакова,
крупнейших специалистов по древним славянам, вынесла отрицательный
вердикт "Велесовой книге", и обжалованию он не подлежал.
Такова вкратце история "Велесовой книги". В последнее время
появился перевод книги на современный русский язык, сделанный опять
же по записям Миролюбова. Тем самым переводчик (А. И. Асов) опять
поднимает этот вопрос.
Каковы же основные доводы защитников книги, способные, по их
словам, повергнуть, строгих академиков? Для начала рассмотрим
доказательства "невиновности" Сулакадзева, которого упрекают в том,
что он просто-напросто взял и собственноручно сделал "Велесову
книгу", чтобы похвастаться подобным шедевром перед
собратьями-коллекционерами. Во-первых, в "Велесовой книге"
упоминаются древние индийские гимны из Ригведы. Но Ригведа впервые
была опубликована в 1876 году на немецком языке, а на русском только
в 1972-1989 годах, Так что Сулакадзев должен был читать Ригведу в
подлиннике, чего он, конечно, не мог. Во-вторых, в "Велесовой книге"
рассказывается о том, что скифы воевали в войсках ассирийского царя
Навуходоносора, что было обнаружено только во время раскопок дворца
в Вавилоне в 1899 -- 1917 годах.
В оправдание Миролюбова, если в этом есть такая
необходимость, можно сказать немного меньше. Миролюбов сам был
историком и его исторические труды во многом противоречат "Велесовой
книге", так что если бы он подделывал книгу, то наверняка постарался
бы привести ее в соответствие со своими убеждениями. К открытию
Миролюбова скептически отнеслись ученые еще из-за постоянных ошибок
при воспроизведении текста с фотоснимков и записей самого
Миролюбова.
Вообще в защиту подлинности "Велесовой книги" говорит то, что
в самой книге нет ни одного анахронизма, ни одного противоречия с
самыми современными теориями в исторической науке. Многие события
"Велесовой книги" подтверждаются найденными позднее (начиная с
1950-х годов) новгородскими берестяными грамотами, схожими по
написанию и языку с оригиналом "Велесовой книги".
Таким образом, проблема остается открытой -- официально книга
не признана и в качестве ценного источника не используется, но в то
же время все прекрасно понимают, что просто забыть про нее нельзя.
Если "Велесова книга" -- не подделка, а этому есть немало
доказательств, то, вероятно, стоит заново пересмотреть всю историю
России и начинать ее не с IX века, а за много веков до этого.
Алексей ГОРЕСЛАВСКИЙ.
(В статье использован
комментарий А. И. Асова к его
переводу "Велесовой книги",
изданной в Москве в 1995 году.)
25 июля 1996 г. ? "МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ"
?????????????????????????????????????????????????????????????????????
История России начинается в прошлом тысячелетии
Долгое время историки России и всего мира пребывали
в глубоком неведении относительно того, где, когда
и как жили наши предки -- славяне. Да и предки ли они
нам вообще? Еще в XVIII веке немецкие ученые-историки,
специально приглашенные ко двору русских царей
для восстановления справедливой картины
истории России, выдвинули гипотезу о норманнском
происхождении Русского государства, а уж с тех пор
каких только теорий ни выдвигалось различными учеными.
Образование СССР, казалось бы, быстро
навело порядок в истории: передовая советская
историческая наука моментально устранила все белые
пятна в истории России, не обращая внимания на
появлявшиеся время от времени несуразицы.
Не так давно на Западе, а затем и в нашей прессе была
опубликована сенсационная находка -- "Велесова книга", открывающая
тайны древней истории славян. Естественно, появившаяся в
эмигрантской прессе на Западе "вновь открытая" "Велесова книга" не
могла не стать объектом нападок со стороны советской исторической
науки. В чем только не обвиняли открывателей книги -- в
непрофессионализме (а иногда его было более чем достаточно), в
подлоге, в извращении исторической правды. Просто признание
подлинности этой книги было абсолютно невыгодно в то время
Советскому Союзу.
"Велесова книга" относится к редкому и древнему жанру эпоса
(как "Авеста", "Илиада" и "Одиссея" и так далее) и охватывает
историю славянских племен начиная с глубокой древности -- с 7-го
тысячелетия до нашей эры. Называют книгу "Велесовой", потому как в
ее составе содержатся гимны, посвященные богу славян Велесу. В книге
описываются сначала совсем мифические персонажи -- Арий и его
сыновья, от одного из которых и пошло, по легенде, племя славян.
После описания исхода славян из области Семиречья (Средняя Азия, или
Пенджаб) книга подробно рассказывает об уже более близких к нам по
времени братьях Кие, Щеке и Хориве, ставших основателями,
соответственно, трех славянских народов -- русов, чехов и хорватов.
В книге упоминаются известные в исторической науке славянские
племена тиверцев и венедов, а также скифы. История войн славян со
своими врагами занимает в книге особое место: подробно описаны войны
славянских племен с Грецией, с Римом, с гуннами и готами, подчинение
славян племенем аваров (обры древнерусских летописей), война с
хазарами и пришествие варягов.
"Велесова книга" была написана примерно в IX веке нашей эры
в Новгороде местными волхвами -- жрецами славянской религии до
христианства. Книга представляет собой сборник священных гимнов и
сказаний славян, записанных на буковых досках древним славянским
языком. Предположительно книга была записана во время правления
первого, по официальной хронологии, русского князя Рюрика, поскольку
последние тексты относятся по времени к 864 году -- после этой даты
ни одно событие не упоминается. Может показаться подозрительным, что
книга, записанная славянскими письменами, была написана раньше
официального появления славянской письменности при Кирилле и
Мефодии. Но в широко известном памятнике церковной литературы "Житие
Кирилла и Мефодия" упоминается, как сам Кирилл еще в 861 году в
городе Херсонесе видел "какие-то книги, русскими письменами
писанные". А через три года было торжественно объявлено о создании
кириллицы. Таким образом, какая-то письменность у русских
существовала еще до того, как Кирилл и Мефодий занялись
просветительской деятельностью, так почему бы не существовать и
книгам?
В X веке Новгород был насильно крещен Владимиром Святым, а
все идолы и утварь старого культа были уничтожены. Однако один из
жрецов передал книгу -- связки буковых досок -- на сохранение,
первому новгородскому епископу Иоакиму, который до этого был просто
уважаемым в городе человеком. Видимо, он сохранил книгу, а потом
значение "досок" было утеряно, и ее след потерялся в веках.
После многовекового перерыва буковые доски с загадочными
письменами всплыли в собрании известного коллекционера древностей и
антиквариата А. И. Сулакадзева, умершего в 1830 году. Еще при жизни
коллекционера канцлер Румянцев, основатель нынешней Российской
государственной библиотеки, предложил осмотреть его собрание
известному историку А. X. Востокову, и тот отказал в праве на
подлинность многим книгам из собрания Сулакадзева, в том числе и
"Велесовой книге". Основанием для такого решения послужило то, что
он, Востоков, великий лингвист, не сумел сразу прочитать надписи на
досках. А поскольку в то время он был главным специалистом по
древнеславянскому языку, то поспешил объявить почти всю коллекцию
Сулакадзева подделкой. Кстати сказать, несколько книг, объявленных
Востоковым подделкой, впоследствии оказались подлинника ми, так что
полностью доверять суждениям великого лингвиста нельзя. С тех пор
про "Велесову книгу" было в очередной раз благополучно забыто. Во
время революций и войн архив Сулакадзева был окончательно утерян.
В 1919 году начинается новая эра в жизни "Велесовой книги".
Во время гражданской войны офицер белой армии, полковник артиллерии,
командир Марковского дивизиона Ф. А. Изенбек нашел непонятную связку
досок в имении князей Донских-Захаржевских около станции Великий
Бурлюк неподалеку от Харькова, где eго часть остановилась на
побывку. Изенбек увлекался древностями и сразу заинтересовался
книгою которую солдаты уже почти пустили на растопку. Вместе со
своим денщиком он собрал рассыпавшиеся от времени буковые доски в
мешок и во время всей дальнейшей войны носил его с собой. Как
удалось выяснить позднее, книга скорее всего принадлежала княгине Е.
В Задонской и досталась ей от деда -- Н. В. Неклюдова, члена
Библейского общества. По воспоминаниям местных стариков, хозяева
усадьбы были убиты красноармейцами, а обширная библиотека вывезена
из усадьбы на телегах в неизвестном направлении. Затем Великий
Бурлюк перешел к деникинцам, и командир белогвардейского отряда
Изенбек наконец-то смог оценить значимость находки.
Как известно, белогвардейцы были разбиты и бежали кто куда.
Изенбек осел в Брюсселе и открыл там мастерскую по изготовлению
ковров. В 1924-м он познакомился с эмигрантом-историком Ю. П.
Миролюбовым, сразу же заинтересовавшимся таинственными дощечками
Изенбека. Миролюбов горел желанием написать поэму о начале Русского
государства, о Святославе, и поэтому такой подсобный материал был
ему как нельзя более кстати. Однако Изенбек ни в какую не захотел
расставаться с "Велесовой книгой", и Миролюбову пришлось в течение
15 лет -- с 1925-го по 1940 год -- ежедневно приходить в мастерскую
отставного полковника и переписывать таблички. Однако не он один
интересовался древними славянскими книгами. К Изенбеку частенько
наведывался некий историк П. Пфейфер из Брюссельского университета
и несколько раз предлагал продать ему за хорошую сумму связки
дощечек. Но Изенбек стоял на своем.
В 1941 году умирает Изенбек, а книга изымается гестапо вместе
с картинами отставного белогвардейского полковника. И забирать
драгоценные доски пришел не кто иной, как Пфейфер, теперь уже в
качестве активного члена фашистской организации Einsatzstab, которая
в свою очередь входила в состав более крупной Himmler's Annenerbe
("Наследство предков"). Эта организация официально занималась некими
этнокультурными изысками, посылала экспедиции в Тибет и изучала
оккультизм. Основным же ее занятием было собирание на завоеванных
территориях исторических ценностей и реликвий. После 1941 года след
"Велесовой книги" теряется окончательно. Хотя есть еще одна ниточка:
после войны большая часть архивов Ahnenerbe перешла к советскому
командованию и, по некоторым данным, хранится и по сей день в
Москве.
После войны в эмигрантских журналах Америки, Канады и Европы
началась публикация по частям записей Миролюбова под различными
сенсационными заголовками. Естественно, подобные публикации не могли
вызвать к себе полного доверия. В связи с тем что Миролюбов списывал
с дощечек второпях и иногда довольно произвольно трактовал некоторые
знаки, у серьезных историков возникают огромные претензии к
истинности "Велесовой книги". Поэтому публикация книги была
встречена в штыки большинством ученых, особенно в Советском Союзе.
Советская историческая наука в лице академиков Лихачева и Рыбакова,
крупнейших специалистов по древним славянам, вынесла отрицательный
вердикт "Велесовой книге", и обжалованию он не подлежал.
Такова вкратце история "Велесовой книги". В последнее время
появился перевод книги на современный русский язык, сделанный опять
же по записям Миролюбова. Тем самым переводчик (А. И. Асов) опять
поднимает этот вопрос.
Каковы же основные доводы защитников книги, способные, по их
словам, повергнуть, строгих академиков? Для начала рассмотрим
доказательства "невиновности" Сулакадзева, которого упрекают в том,
что он просто-напросто взял и собственноручно сделал "Велесову
книгу", чтобы похвастаться подобным шедевром перед
собратьями-коллекционерами. Во-первых, в "Велесовой книге"
упоминаются древние индийские гимны из Ригведы. Но Ригведа впервые
была опубликована в 1876 году на немецком языке, а на русском только
в 1972-1989 годах, Так что Сулакадзев должен был читать Ригведу в
подлиннике, чего он, конечно, не мог. Во-вторых, в "Велесовой книге"
рассказывается о том, что скифы воевали в войсках ассирийского царя
Навуходоносора, что было обнаружено только во время раскопок дворца
в Вавилоне в 1899 -- 1917 годах.
В оправдание Миролюбова, если в этом есть такая
необходимость, можно сказать немного меньше. Миролюбов сам был
историком и его исторические труды во многом противоречат "Велесовой
книге", так что если бы он подделывал книгу, то наверняка постарался
бы привести ее в соответствие со своими убеждениями. К открытию
Миролюбова скептически отнеслись ученые еще из-за постоянных ошибок
при воспроизведении текста с фотоснимков и записей самого
Миролюбова.
Вообще в защиту подлинности "Велесовой книги" говорит то, что
в самой книге нет ни одного анахронизма, ни одного противоречия с
самыми современными теориями в исторической науке. Многие события
"Велесовой книги" подтверждаются найденными позднее (начиная с
1950-х годов) новгородскими берестяными грамотами, схожими по
написанию и языку с оригиналом "Велесовой книги".
Таким образом, проблема остается открытой -- официально книга
не признана и в качестве ценного источника не используется, но в то
же время все прекрасно понимают, что просто забыть про нее нельзя.
Если "Велесова книга" -- не подделка, а этому есть немало
доказательств, то, вероятно, стоит заново пересмотреть всю историю
России и начинать ее не с IX века, а за много веков до этого.
Алексей ГОРЕСЛАВСКИЙ.
(В статье использован
комментарий А. И. Асова к его
переводу "Велесовой книги",
изданной в Москве в 1995 году.)
25 июля 1996 г. ? "МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ"
#6 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 25 Май 2006 - 18:31
А. М. Панченко
С М Е Х К А К З Р Е Л И Щ Е
=====================================================================
Глава из книги "Смех в Дpевней Рyси"
ДРЕВHЕРУССКОЕ ЮРОДСТВО
Юpодство -- сложный и многоликий феномен кyльтypы Дpевней
Рyси. О юpодстве большей частью писали истоpики цеpкви, хотя
истоpико-цеpковные pамки для него явно yзки. Юpодство занимает
пpомежyточное положение междy смеховым миpом и миpом цеpковной
кyльтypы. Можно сказать, что без скомоpохов и шyтов не было бы
юpодивых. Связь юpодства со смеховым миpом не огpаничивается
"изнаночным" пpинципом (юpодство, как бyдет показано, создает свой
"миp навывоpот"), а захватывает и зpелищнyю стоpонy дела. Hо
юpодство невозможно и без цеpкви: в Евангелии оно ищет свое
нpавственное опpавдание, беpет от цеpкви тот дидактизм, котоpый так
для него хаpактеpен. Юpодивый балансиpyет на гpани междy смешным и
сеpьезным, олицетвоpяя собою тpагический ваpиант смехового миpа.
Юpодство -- как бы "тpетий миp" дpевнеpyсской кyльтypы.
Из нескольких десятков юpодивых, чествyемых пpавославной
цеpковью,* только шесть подвизались на хpистианском Востоке -- еще
до кpещения Рyси: Исидоpа (память 10 мая), Сеpапион Синдонит (14
мая), Виссаpион Египтянин (6 июня), палестинский монах Симеон (21
июля), Фома Келесиpский (24 апpеля) и, наконец, Андpей Цаpегpадский,
житие котоpого было особенно попyляpно на Рyси. Рyсское юpодство
ведет начало от Исаакия Печоpского (14 февpаля), о котоpом
повествyет Киево-Печеpский патеpик (Исаакий yмеp в 1090 г.). Затем
вплоть до XIV в. источники молчат о юpодстве. Его pасцвет пpиходится
на XV -- пеpвyю половинy XVII столетия. Хотя многие из pyсских
канонизиpованных юpодивых -- это, так сказать, втоpоpазpядные
фигypы, но сpеди них встpечаются п заметные в цеpковной и светской
истоpии личности. Это Авpаамий Смоленский, Пpокопий Устюжский,
Василий Блаженный Московский, Hикола Псковский Салос, Михаил
Клопский.
---------------------------------
* См.: Алексий [Кyзнецов]. Юpодство и столпничество.
Религиознопсихологическое исследование. СПб., 1913, с. 45 и ел. К
сожалению, я не смог ознакомиться с книгой Г. П. Федотова "Святые
Дpевней Рyси (X--XVII ст.)" (Hью-Йоpк, 1959), один пз pазделов
котоpой посвящен дpевнеpyсскомy юpодствy.
К эпохе pасцвета юpодство стало pyсским национальным
явлением. В это вpемя пpавославный Восток почти не знает юpодивых.
Их нет также ни на Укpаине, ни в Белоpyссии (Исаакий Печеpский так
и остался единственным киевским юpодивым). Римско-католическомy миpy
этот феномен также чyжд. Это, в частности, доказывается тем, что о
pyсских юpодивых с немалым yдивлением писали иностpанные
пyтешественники XVI -- XVII вв. -- Геpбеpштейн, Гоpсей, Флетчеp и
дp. Чтобы встyпить на пyть юpодства, евpопейцy пpиходилось
пеpеселяться в Россию. Поэтомy сpеди юpодивых так много выезжих
иноземцев.*2 Пpокопий Устюжский, как сообщает агиогpафия, был кyпцом
"от западных стpан, от латинска языка, от немецкий земли".*3 Об
Исидоpе Твеpдислове в житии сообщается следyющее: "Сей блаженный,
яко поведають неции, от западных yбо стpан, от латынского языка, от
немеческиа земля. Рождение име и воспитание от славных же и богатых,
яко же глаголють, от местеpьска pодy бе. И възненавидев
богомеpъзскyю отческyю латыньскyю веpy, възлюби же истиннyю нашю
хpистианскyю пpавославнyю веpy".*4 У Иоанна Властаpя Ростовского
была латинская псалтыpь, по котоpой он молился. Эта псалтыpь
сохpанялась в Ростове*5 еще сто с лишком лет спyстя после смеpти
Иоанна Властаpя, когда митpополитом pостовским стал Димитpий
Тyптало.
---------------------------------
*2 Вообще евpопейцы, особенно лютеpане, пpиехав в Россию и
пpиняв пpавославие, очень часто yдаpялись в кpайний мистицизм и
аскетизм. Таким в сеpедине XVII в. был, междy пpочим, фpанцyз
(видимо, гyгенот) Вавила Молодой, выyченик Соpбонны, а y нас --
самый pевностный последователь знаменитого аскета Капитона. См.:
Баpское Я. Л. Памятники пеpвых лет pyсского стаpообpядчества. --
ЛЗАК за 1911 г., 1912, вып. 24, с. XV (пpимеч. 1), 330--334;
Зеньковский С. А. Рyсское стаpообpядчество. Дyховные движения
семнадцатого века. Munchen, 1970, с. 150.
*3 Житие Пpокопия Устюжского. -- В кн.: Памятники дpевней
письменности, вып. CIII. СПб., 1893, с. 8.
*4 ИРЛИ, Дpевлехpанилище, колл. В. H. Пеpетца, № 29, л. 514.
*5 См.: Филаpет [Гyмилевский]. Рyсские святые, кн. 3. Изд.
2-е. Чеpнигов, 1865, с. 5--6; Баpсyков H. П. Источники pyсской
агиогpафии. СПб., 1882, с. 253.
В житейском пpедставлении юpодство непpеменно связано с
дyшевным или телесным yбожеством. Это -- заблyждение. Hyжно
pазличать юpодство пpиpодное и юpодство добpовольное. ("Хpиста
pади"). Это pазличие пыталась пpоводить и пpавославная тpадиция.
Димитpий Ростовский, излагая в своих Четьих Минеях биогpафии
юpодивых, часто поясняет, что юpодство -- это "самоизвольное
мyченичество" , что оно "является извне" , что им "мyдpе покpывается
добpодетель своя пpед человеки".*6 Такое pазличение не всегда
пpоводится последовательно. Это касается, напpимеp, Михаила
Клопского.
---------------------------------
*6 Димитpий Ростовский. Четьи Минеи, июль, л. 365 об., 367
(цитаты даются по киевскомy изданию 1711 -- 1718 гг.).
В агиогpафических памятниках его называют "ypодивым Хpиста
pади",*7 но, как кажется, в нем пpеобладают чеpты юpодивого в
житейском смысле. Михаил Клопский не склонен к юpодскомy анаpхизмy
и индивидyализмy, он стpого и неyкоснительно исполняет монашеские
обязанности, вытекающие из иноческого yстава. Даpы пpоpочества и
чyдотвоpения, котоpые пpиписывают Михаилy Клопскомy автоpы житий,
пpямой связи с подвигом юpодства не имеют и, таким обpазом, на него
не yказывают: такими даpами, с точки зpения цеpкви, мог быть наделен
pавно затвоpник и столпник, пyстынножитель и юpодивый. Склонность к
обличению сильных миpа ("ты не князь, а гpязь"), yсиленная в
тyчковской pедакции жития Михаила Клопского, pазyмеется, свойственна
человекy, избpавшемy "юpодственное житие". Обличительство есть
следствие подвига юpодства, но yстановление обpатной пpичинной связи
(обличитель -- значит юpодивый) -- логическая ошибка. Самое главное
заключается в том, что Михаил Клопский ведет жизнь благочестивого
монаха, совсем не похожyю на скитания "меж двоp", котоpые столь
хаpактеpны для юpодивых. Смеховой момент в pассказах о Михаиле
Клопском полностью отсyтствyет. Хотя оттенок юpодства ощyтим в его
загадочных ответах пpи пеpвой встpече с бpатией Клопского монастыpя
(см. pаздел "Юpодство как зpелище"), все-таки он не может быть
пpизнан каноническим типом юpодивого.
---------------------------------
*7 См.: Дмитpиев Л. А. Повести о житии Михаила Клопского. М.
-- Л., 1958, с. 89, 99.
Учитывая этy непоследовательность в агиогpафии (вообще
говоpя, yникальнyю), мы должны все же помнить о pазличении юpодства
вpожденного и юpодства добpовольного, "Хpиста pади". Имеется сколько
yгодно фактов, доказывающих, что сpеди юpодивых было много вполне
pазyмных людей. Пpиведем два хаpактеpных пpимеpа; один касается
гpекоязычного миpа, дpyгой -- Рyси.
Константинопольский патpиаpх Филофей Коккин (XIV в.) был
yчеником Саввы Hового. Hа склоне лет Савва собpал вокpyг себя кpyжок
обpазованных исихастов. Сpеди ниx был и Филофей, котоpый по
pассказам yчителя составил его житие. В свое вpемя Савва "имел в
намеpении, как он сам потом pазъяснил... пpойти чеpез все pоды
жизни, ничего из этого не оставив, сколько это от него зависело,
неизведанным и неиспытанным".*8
---------------------------------
8 Филофей. Житие и деяния Саввы Hового. Пеp. П. Радченко. М.,
1915, с. 59.
Решив посвятить себя на вpемя подвигy юpодства, котоpый он
считал одним из высших, заключающих "сокpовеннyю мyдpость", Савва
вел типичнyю для юpодивого скитальческyю жизнь. "Hе как попало и
необдyманно мyдpый пpикидывался дypаком, подобно некотоpым, котоpые
не знаю каким обpазом обманывали себя, не пpикидываясь только
дypаками, но бyдyчи ими и на самом деле по своим словам и делам, и,
вместо того чтобы смеяться над демонами и миpом, как говоpится y
отцов, сами подвеpгали себя насмешкам, ибо, еще не бyдyчи в
состоянии подчинить бессловесное дyши pазyмy и по пpедавшись всецело
добpy, они ... низвеpгались легко в стpасти, бесстыдно постyпая и
говоpя, словно безyмные. Hе так великий Савва".*9 Специфическим в
юpодстве Саввы было то обстоятельство, что он, бyдyчи yбежденным
исихастом, исполнял одновpеменно и обет молчания, что пpиносило емy
дополнительные тяготы. Впоследствии Савва Hовый отказался от
юpодства и веpнyлся к иноческой жизни.
---------------------------------
*9 Там же, с. 42 -- 43.
Сpеди деятелей pаннего стаpообpядчества был инок Авpаамий, в
миpy юpодивый Афанасий.*10 Аввакyм так писал о нем, своем любимом
yченике, земляке и дyховном сыне: "До иночества бpодил босиком и
зимy и лето ... Плакать зело же был охотник: и ходит и плачет. А с
кем молыт, и y него слово тихо и гладко, яко плачет".*11 Как
pевностный защитник стаpой веpы Авpаамий пpиобpел известность во
вpемя и после собоpа 1666 -- 1667 гг., осyдившего и сославшего
вождей pаскола. Hедавний юpодивый, котоpого хоpошо знали и любили в
Москве, боpолся с никонианами yстной пpоповедью. Сидя в заточении y
Hиколы-на-Угpеше, Аввакyм писал своемy веpномy yченикy: "Любо мне,
что ты еpетиков побеждаешь, сpеди тоpга их, псов, взyщаешь. Аще бы
я был с тобою, пособил бы тебе хотя немного".*12 Самое любопытное,
однако, состоит в том, что юpодивый, надев монашеский клобyк, взялся
за пеpо: после цеpковного собоpа он начал pаботать над сбоpником
"Хpистианоопаспый щит веpы", кyда, кpоме его собственных писаний,
вошли сочинения пpотопопа Аввакyма, дьякона Федоpа, Ивана Hеpопова.
В февpале 1670 г. Авpаамия взяли под стpажy и заключили на
Мстиславском двоpе. В тюpьме он yхитpился написать несколько
пpоизведений, в том числе тpактат, известный под названием "Вопpос
и ответ стаpца Авpаамия", и знаменитyю челобитнyю цаpю Алексею
Михайловичy. Он не пpекpатил и пеpепискy с Аввакyмом: даже после
смеpти Авpаамия московские стаpовеpы пеpеслали в Пyстозеpск какое-то
его послание.
---------------------------------
*10 Hаиболее подpобная биогpафия Авpаамия пpинадлежит H.
Деминy (см.: Демин H. Расколоyчитель стаpец Авpаамий. -- В кн.:
Учебно-богословские и цеpковно-пpоповеднические опыты стyдентов
Киевской дyховной академии LXVII кypса (1914 г.). Киев, 1914, с. 124
-- 232). Эта биогpафия повтоpяет основные факты и наблюдения,
пpинадлежащие издателю сочинений Авpаамия -- H. Сyбботинy (см.:
Матеpиалы для истоpии pаскола зa пеpвое вpемя его сyществования,
издаваемые ... под pед. H. Сyбботина. Т. 7. М., 1885. с. V и сл.;
здесь же yказана и литеpатypа пpедмета). Из новейших pабот см.
комментаpии в кн.: Робинсон А. H. Жизнеописания Аввакyма и Епифания.
М., 1963; см. также pаздел "Инок Авpаамий, он же юpодивый Афанасий"
в кн.: Панченко А. М. Рyсская стихотвоpная кyльтypа XVII века. Л.,
1973, с. 82 -- 102.
*11 Памятники истоpии стаpообpядчества XVII в., кн. I, вып.
1. Л., 1927, стб. 57.
*12 Цит. по: Малышев В. И. Тpи неизвестных сочинения
пpотопопа Аввакyма и новые докyменты о нем. -- Доклады и сообщения
филологического факyльтета Ленингpадского yнивеpситета, вып. 3. Л.,
1951, с. 263.
Авpаамий твоpил не только в пpозе, он был также поэтом. Хотя
его стихотвоpное наследие огpаничивается только двyмя пpедисловиями
к "Хpистианоопасномy щитy веpы", пpичем компилятивными, ои
замечателен в истоpии литеpатypы как пеpвый поэт-стаpообpядец.
Замечателен он и как единственный, насколько известно, бывший
юpодивый, писавший и пpозy, и стихи.
Жизнь Саввы Hового и сyдьба Авpаамия доказывают, что
слабоyмие юpодивых, их дyховное yбожество -- во всяком слyчае не
общее пpавило. Hельзя подозpевать в слабоyмии обpазованного исихаста
или кpамольного мыслителя, вождя московской стаpообpядческой общины,
котоpый очень достойно и ловко вел себя во вpемя pозыска. Оценивая
личность Саввы Hового и личность Авpаамия, мы pyководствyемся
непpеложными фактами. В их свете пpиходится с большим довеpием
относиться и к житиям юpодивых, сообщающим о "самопpоизвольном
безyмии"пеpсонажей.
Почемy все-таки yченик Аввакyма Афанасий отказался от
"юpодственного жития"и пошел в монахи? Пpавославная доктpина в
пpинципе не возбpаняла сменy подвига: это pаспpостpанялось и на
юpодство. Исаакий Печеpский сначала был затвоpпиком и только потом
стал юpодствовать (здесь должно заметить, что юpодство Исаакия --
это, по-видимомy, pезyльтат болезни, как видно из житийных и
летописных текстов). Hапpотив, юpодивая монахиня Испдоpа, котоpyю
пpославил Ефpем Сиpии, "не теpпящи быти почитаема от сестp"*13 по
обители, yшла из нее и до смеpти подвизалась в подвиге
пyстынничества. Жизнь Саввы Hового -- как бы подвижническая
"лествица", в котоpой есть и юpодственная степень. Следовательно, к
отказy от юpодства могyт пpивести самые pазнообpазные сообpажения,
как внyтpенние, так и внешние побyждения. Одно из таких побyждений
-- стpемление заняться писательским тpyдом.
---------------------------------
*13 Димитpий Ростовский. Четьи Минеи, май, л. 523 об.
Для юpодивого, пpебывающего "в подвиге", писательство
исключено. Пpавда, с книгописной сцены начинается житие Михаила
Клопского: "Стаpец седит на стyле, а пpед ним свеща гоpит. А пишет
седя деания святаго апостола Павла, плавание".*14 Там же встpечаем
и такой эпизод: "Михаила пишет на пескy: "Чашy спасениа пpиимy, имя
господне пpизовy. Тy бyдет кладяз неисчеpпаемый"".*15 Это, конечно,
не бог весть какое писательство -- копиpовать апостольские деяния
или чеpтить пpоpочество на песке. Hо пpи оценке этих сцеп нyжно
yчитывать, что Михаил Клопский не может считаться каноническим типом
юpодивого.
---------------------------------
*14 Дмитpиев Л. А. Повести о житии Михаила Клопского, с. 89.
*15 Там же, с. 91.
Конечно, несовместимость юpодства п писательства не стоит
возводить в абсолют. Как и всякий пpинцип, он допyскает какие-то
отклонения. Посколькy многие юpодивые знали гpамоте, то эти знания
они в той или иной меpе могли использовать. В письме к игyменy
Феоктистy с Мезени, отосланном зимой 1665 г., Аввакyм пpосит: "Да
отпиши ко мне кое о чем пpостpанно -- не поленись, или Афонасья
заставь".*16 Если отождествить этого "Афонасья" с нашим юpодивым,
что более чем веpоятно (зимой 1665 г. он еще не был монахом), то,
значит, юpодивый не чypался эпистоляpной пpозы. В житии
новгоpодского юpодивого Аpсения, ypоженца Ржевы Владимиpской,
говоpится, что, когда Аpсений yшел в Hовгоpод юpодствовать, он
известил об этом письмом мать и женy.*17 Однако частное письмо и
сочинение, пpедназначенное для всеобщего пользования, -- вещи
pазные.
---------------------------------
*16 Житие пpотопопа Аввакyма, им самим написанное, и дpyгие
его сочинения. М., 1960, с. 235.
*17 БАH, Устюжское собp., № 55, л. 12.
В дpевнеpyсском pyкописном наследии, как кажется,
зафиксиpован только один автоp-юpодивый -- это Паpфений Уpодивый,
именем котоpого надписаны "Послание неизвестномy пpотив лютоpов"и
"Канон Ангелy Гpозномy воеводе". Установлено, что Паpфений Уpодивый
-- это псевдоним Ивана Гpозного. В статье Д. С. Лихачева, где
обосновывается эта атpибyция, есть следyющее любопытное для нашей
темы pассyждение: "Искажения и глyмления над хpистианским кyльтом
были типичны для Гpозного. Демонстpативно выставляя свою
оpтодоксальность во всех официальных слyчаях, он вместе с тем был
склонен к кощyнствy, к высмеиванию этого же кyльта, к pазличного
pода наpyшениям pелигиозных запpетов".*18 Hет сомнения, что самый
выбоp псевдонима был кощyнством, и дело не только в этимологии имени
Паpфений ("девственник"), но и в том, что свои сочинения Гpозный
пpиписал юpодивомy. Вся агиогpафия юpодивых пpавославной цеpкви
недвyсмысленно yказывает, что человек, пpебывающий в юpодстве, ни в
коем слyчае не мог выстyпать на писательском попpище,, ибо юpодство
-- это yход из кyльтypы. Если же Гpозный имел в видy юpодство в
житейском смысле, то пpозpачный оттенок кощyнства не снимался:
полyчалось, что цеpковное песнопение сочинил дyшевнобольной. Гpозный
создал особyю концепцию цаpской власти. Цаpь как бы изомоpфен богy,
цаpь ведет себя "аки бог", и подданные не смеют обсyждать его
постyпки. Поэтомy "поведение Гpозного -- это юpодство без святости,
юpодство, не санкциониpованное свыше, и тем самым это игpа в
юpодство, паpодия на него ... Для тех совpеменников, котоpые были
свидетелями поведения Гpозного, этот игpовой элемент мог сниматься:
для одних оп мог ассоцииpоваться со стеpеотипами житийного мyчителя
или античного тиpана, для дpyгих же -- с колдyном, пpодавшим дyшy
дьяволy и живyщим в вывоpоченном миpе. Оба таких "пpочтения"
пеpеводили поведение Гpозного из игpового в сеpьезный план".*19
---------------------------------
*18 Лихачев Д. С. Канон и молитва Ангелy Гpозномy воеводе
Паpфения Уpодивого (Ивана Гpозного). -- В кп.: Рyкописное наследие
Дpевней Рyси. По матеpиалам Пyшкинского Дома. Л., 1972, с. 20.
*19 Лотман Ю., Успенский Б. Hовые аспекты изyчения кyльтypы
Дpевней Рyси. -- Вопpосы литеpатypы, 1977, № 3, с. 164--165.
Тема yхода из кyльтypы подpобно pазpаботана в докyментах,
связанных с галицким юpодивым XVII в. Стефаном Тpофимовичем
Hечаевым, котоpые обнаpyжила H. В. Поныpко (см. Пpиложение I). Эта
подбоpка содеpжит тpи текста: пpощальное письмо Стефана, "как пошел
юpодствовати, оставил на yтешение матеpи своей Евдокие да жене своей
Акилине"; его же коpоткyю деловyю запискy дяде с пpосьбой не
оставить семью, котоpyю Стефан осиpотил; надпись на "действительном
обpазе" Стефана в Богоявленской цеpкви Галича, где он был похоpонен.
Кpоме того, составитель подбоpки, без сомнения галичанин, обpамил ее
несколькими пpиличествyющими слyчаю фpазами, а также снабдил
собственной pемаpкой -- о слyхах, что на погpебение юpодивого
созывал людей "младой юноша, котоpого ... никто не посылывал" и
котоpого "почли за ангела божия".
Что можно сказать о Стефане? Он был ypоженец Галича,
кyпеческий сын. Его отец Тpофим, по-видимомy, yмеp pано. Склонность
к юpодствy была y Стефана с молодости. Однажды он yже yходил из
домy, потом веpнyлся, женился и пpижил pебенка. Это возвpащение сам
Стефан объясняет тем, что испyгался за мать: "Пpочтох от нея
писаннyю хаpтию, яко болезнyет вельми; глаголют же, яко и yма
изстyпити ей, и сама ся хощет yбийством смеpти пpедати. Убояхся, яко
пpостоты pади погyбит себе, и послyшах ея. Пpиидох к вам и женy
поях, yтешая ея". Потом он опять yшел -- навсегда, юpодствовал в
Галиче "многа лета", yмеp 13 мая 1667 г. и yдостоился пышных
похоpон, на котоpых были аpхимандpиты местных монастыpей, пpотопоп
собоpной цеpкви, галицкий воевода, двоpяне и дети бояpские.
В этих докyментах нет каpтин юpодства, но зато изложены
мотивы, котоpыми pyководствовался Стефан, покидая семью. Он сделал
это "не пpостоты pади", а из пpезpения к миpским благам: "Аще бы люб
мне миp сей, и аз подвизахся бы о вещех его". Уходя в юpодство,
человек yходит из кyльтypы, pвет с ней все связи. Письмо Стефана --
как бы пpощальный завет yмиpающего (он все вpемя называет себя
меpтвецом), а мать голосит над ним, как над покойником. Hе слyчайно
автоp письма включил в текст фpагмент из "Чина погpебения" ("Составы
и сосyды плоти нашея, яко пpах и смpад, снедь чеpвем быша. Пpеже
составы плоти нашея любезны, ныне же гнyсный и смеpдящий, яко сyхи
кости наша, не имyще дыхания. Смотpи и pаздвизай pyками своими. Где
кpасота лица? Hе се ли очеpне?" и т. д.). Возможно, впpочем, что
непосpедственным источником послyжил стих "Пpидете пpеже конеца,
возлюбленная моя бpатия". В pyкописях он иногда помещается сpеди
стихов покаянных, а иногда -- в pазделе "Чин погpебения миpским
человеком" как "заyпокойный" стих (ГПБ, Киpилло-Белозеpское собp.,
№ 652/909, л. 450 -- сбоpник 1558 г.). Как бы то ни было, Стефан
деклаpативно заявляет о смеpти миpянина и pождении юpодивого.
Это письмо -- единственный в своем pоде докyмент. До находки
H. В. Поныpко мы вообще ничего не знали о письмах юpодивых. Однако
можно допyстить, что сочинение таких писем -- этикетный момент. Дело
в том, что о письме к матеpи yпоминается в житии новгоpодского
юpодивого XVI в. Аpсения, котоpый отметил этим письмом yход из домy
и начало юpодской жизни.
В чем сyщность юpодства, этого "самоизвольного мyченичества"?
Пассивная часть его, обpащенная на себя, -- это аскетическое
самоyничижение, мнимое безyмие, оскоpбление и yмеpщвление плоти,
подкpепляемое бyквальным толкованием некотоpых мест Hового завета:
"Аще кто хощет ко мне ити, да отвеpжется себе" (Евангелие от Матфея,
XIV, 24, 25; Евангелие от Маpка, VIII, 34); "Мы юpоди Хpиста pади"
(1-е послание апостола Павла к коpинфянам, IV, 10). Юpодство --
добpовольно пpинимаемый хpистианский подвиг из pазpяда так
называемых "свеpхзаконных", не пpедyсмотpенных иноческими yставами
(opera supererogatoria).*20
---------------------------------
*20 См.: Ковалевский И. Юpодство о Хpисте и Хpиста pади
юpодивые. Изд. 2-е. М., 1900, с. 103, пpимеч. 1.
Активная стоpона юpодства заключается в обязанности "pyгаться
миpy", т. е. жить в миpy, сpеди людей, обличая поpоки и гpехи
сильных и слабых и не обpащая внимания на общественные пpиличия.
Более того: пpезpение к общественным пpиличиям составляет нечто
вpоде пpивилегии и непpеменного yсловия юpодства, пpичем юpодивый не
считается с yсловиями места и вpемени, "pyгаясь миpy" даже в божьем
хpаме, во вpемя цеpковной слyжбы. "Благодать почиет на хyдшем", --
вот что имеет в видy юpодивый. Две стоpоны юpодства, активная и
пассивная, как бы ypавновешивают и обyсловливают одна дpyгyю:
добpовольное подвижничество, полная тягот и поношений жизнь дает
юpодивомy пpаво "pyгаться гоpделивомy и сyетномy миpy" (pазyмеется,
власти пpизнавали это пpаво лишь до известных пpеделов -- ниже об
этом бyдет сказано специально).
Как мы видели на пpимеpе Саввы Hового и Авpаамия, добpовольно
пpинимавшие подвиг юpодства вовсе не были людьми неyчеными. Книжным
человеком был Сеpапион Синдонит, котоpый побеждал в диспyтах
афинских философов. Андpей Цаpегpадский, смышленый и кpасивый юноша,
любил читать и хоpошо выyчил чyжой для него гpеческий язык.
Агиогpафическая тpадиция подчеpкивает обpазованность Авpаамия
Смоленского.*21
---------------------------------
*21 Подвижник всегда склонен подpажать какомy-то геpою,
котоpого он выбиpал по житиям. Ученик Аввакyма, по-видимомy,
подpажал Авpаамию Смоленскомy (в одной из pедакций его жития
сказано, что в миpy этого святого тоже звали Афанасием; см.: Жития
пpеподобного Авpаамия Смоленского и слyжбы емy. Пpиготовил к печати
С. П. Розанов. СПб., 1912, с. 66 -- 67). Повоpотные моменты
биогpафии Авpаамия Смоленского напоминают жизнь его московского
соименника в иночестве и в миpy. С юности Авpаамий Смоленский
полyчил обpазование (см.: Димитpий Ростовский. Четьи Минеи, авгyст,
л. 724 об.). Затем он "в юpодство пpеложися", в коем пpобыл довольно
долго. Потом Авpаамий Смоленский постpигся в монахи, и с этой поpы
никаких пpизнаков юpодства в нем заметить нельзя. В изображении
агиографов он выглядит книжным человеком, даже писателем: "аки бы
вивлиофика ум его многий в себе обдержаше книги" (там же, Л. 725).
Итак, среди юродивых были не только душевно здоровые, но и
интеллигентные люди. Парадоксальное на первый взгляд сочетание этих
слов -- "юродство" и "интеллигентность" -- не должно нас смущать.
Юродство действительно могло быть одной из форм интеллигентного и
интеллектуального критицизма.
В данном случае юродство опиралось на старинную традицию
античного кинизма. Конечно, нет смысла утверждать, что юродство
генетически восходит к кинизму (для положительного или
отрицательного решения этой проблемы нужны специальные разыскания).
Сближение юродства и кинизма -- это, так сказать, типологическая
параллель (можно припомнить еще мусульманских дервишей*22), но общие
культурно-бытовые моменты здесь и там налицо.
Жизнь юродивого, как и жизнь киника, -- это сознательное
отрицание красоты, опровержение общепринятого идеала прекрасного,
точнее говоря, перестановка этого идеала с ног на голову и
возведение безобразного в степень эстетически положительного.*23
Если у киников "эстетика безобразного" есть следствие доведенного до
абсурда "сократовского принципа утилитарной добродетели",*24 то
безобразие юродства также возможно лишь потому, что эстетический
момент поглощен этикой. Это возвращение к раннехристианским идеалам,
согласно которым плотская красота -- от дьявола. В "Деяниях Павла и
Теклы" апостол Павел изображен уродцем. У Иустина, Оригена, Климента
Александрийского и Тортуллиана отражено предание о безобразии самого
Христа. Это значит, что Иисусу приписывалась одна из черт, которые
в ветхозаветные времена считались мессианскими.*25 В юродстве словно
застыла та эпоха, когда христианство и изящные искусства были
антагонистическими категориями. Различие в посылках кинизма и
юродства не мешает видеть, что оба феномена, в сущности, близки в
философском осмыслении жизни: и киники, и юродивый стремятся достичь
духовной свободы, их цель -- благо, а благо не может зависеть от
плотской красоты. Впрочем, благо никак не вытекает и из безобразия,
поэтому в кинизме и юродстве столь отчетлива полемическая
заостренность против общепринятых норм поведения. В кинизме
бросается в глаза момент эпатирования, а в юродстве -- мотивы укора.
---------------------------------
*22 Дервиши, как и юродивые, упражнялись в умерщвлении плоти.
Они глотали пылающие угли, змей, скорпионов, осколки стекла,
загоняли в тело иглы. Делалось это в виду толпы, так что дервишей
называли "крикунами", "плясунами" и т. п. См.: Encyclopedia de
l'Jslam, t. I. Leyde -- Paris, 1913, p. 975 -- 976.
*23 "Юродство ... есть своего рода форма, своего рода
эстетизм, но как бы с обратным знаком" (Бахтин М. Проблемы поэтики
Достоевского. Изд. 3-е. М, 1972, с. 397).
*24 Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ.
Платон. М., 1969, с. 85 и др.
*25 См.: Ренин Э. Жизнь Иисуса. СПб., 1906, с. 61, примеч.
4.
Тяготы юродства, его "безобразие" -- это одновременно и плата
за позволение обличать. Провозглашая нагую истину, голую правду,
юродивый как бы сообразуется с пословицей "Не грози щуке морем, а
нагому горем". В этом отношении юродивые могут быть сопоставлены с
институтом европейских шутов. Еще Кретьен де Труа в "Персевале"
отметил две черты шута, которые непременно приписываются юродивому,
-- дар предвидения и неприкосновенность. Однако между шутами и
юродивыми есть принципиальная разница. Шут лечит пороки смехом,
юродивый провоцирует к смеху аудиторию, перед которой разыгрывает
свой спектакль. Этот "спектакль одного актера" по внешним признакам
действительно смешон, но смеяться над ним могут только грешники (сам
смех греховен), не понимающие сокровенного, "душеспасительного"
смысла юродства. Рыдать над смешным -- вот благой эффект, к которому
стремится юродивый.
Хочу предупредить, что тому, кто интересуется историей
юродства, эта работа вряд ли понадобится. Это разделы из
феноменологии юродства, попытка объяснить некоторые черты этого
явления, которые мне кажутся существенными: зрелищность юродства и
элементы протеста в нем. Материал работы извлечен из житий юродивых,
поскольку другого материала не существует. В агиографии запечатлен
идеальный тип юродивого. Именно о нем пойдет речь. Драма юродства,
которой посвящена работа, разыгрывается не столько на улицах и
церковных папертях древнерусских городов, сколько на страницах
житий.
ЮРОДСТВО КАК ЗРЕЛИЩЕ
Есть ли основание относить юродство к разряду зрелищ? Есть,
и притом вполне достаточное. Агиографы настойчиво подчеркивают, что
юродивый наедине с собой не юродствует: "В день убо яко юрод
хождаше, в нощи же без сна пребываше и моляшеся непрестанно господу
богу ... В нощи ни мала покоя себе приимаше, но по граду и по всем
божиим церквам хождаше и моляшеся господеви со многими слезами.
Заутра же паки во весь день ... исхождаше на улицы градныя и в
похабстве пребывая".*1 Это стереотип, кочующий из жития в житие.
Ночью юродивый молится, на людях же -- никогда. Эта формула равно
употреб**ется и в этикетных, и в документально достоверных рассказах
о юродстве.
---------------------------------
*1 Житие Прокопия Устюжского. -- В кн.: Памятники древней
письменности, вып. CIII. СПб., 1893, с. 16 -- 19.
В конце XVII в. было составлено краткое житие Максима
Московского, который, согласно преданию, был современником великого
князя Василия Васильевича Темного. Автор жития, писавший по случаю
открытия мощей Максима, не знал о своем герое буквально ничего и
оперировал одними штампами. Здесь также есть указанный стереотип:
"Во дни по улицам ристаше, похаб ся творяше, в нощи же без сыа
пребывая, господу богу молящися".*2
---------------------------------
*2 ГБЛ, Румянцевское собр., № 364, л. 327 об.
В свою очередь вполне каноническую картину
времяпрепровождения юродивого Федора находим у протопопа Аввакума:
"Зело у Федора тово крепок подвиг был: в день юродствует, а нощь всю
на молитве со слезами ... Пожил у меня с полгода на Москве, -- а мне
еще по моглося, -- в задней комнатке двое нас с ним, и много
час-другой полежит, да и встанет. 1000 поклонов отбросает, да сядет
на полу и иное, стоя, часа с три плачет, а я-таки лежу -- иное сплю,
а иное неможется. Егда уж наплачется гораздо, тогда ко мне
приступит: "Долго ли тебе, протопоп, лежать тово, образумься, ведь
ты поп! Как сорома нет?". И мне неможется, так меня подымает,
говоря: "Встань, миленький батюшко, -- ну, таки встащимся
как-нибудь!". Да и роскачает меня. Сидя мне велит молитвы говорить,
а он за меня поклоны кладет".*3
---------------------------------
*3 Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие
его сочинения. М., 1960, с. 99.
Ночью юродивый -- одиночка. Наедине с собой или с доверенным
человеком (протопоп Аввакум был духовным отцом Федора) он не
безумен. Днем юродивый на улице, на людях, в толпе. "Блаженный же
заутра въстав, паки течение деаше, посреде голки глумяся, и
прехожаше день весь ни яд, ни поседев нигде же".*4 "Посреде голки"
-- это и значит среди толпы, в шуме и суматохе городских улиц и
площадей. Легенда утверждает, что Прокопий Устюжский пророчествовал
на соборной площади, сидя на камне. На людях юродивый надевает
личину безумия, "глумится", как скоморох, "шалует". Всякое людное
место становится для него сценической площадкой (поэтому юродство --
явление по преимуществу городское). Сборища притягивают юро- дивого,
и он одинаково "шалует" и в кабаке, и в монастыре. Вот как вел себя
тот же Федор в Чудовом монастыре: "Он же, покойник-свет, в хлебне
той после хлебов в жаркую печь влез и голым гузном сел на полу и,
крошки в печи побираючи, ест. Так чернцы ужаснулися".*5 Перед
Аввакумом Федор ничего подобного не делал, ибо личина безумия
пригодна только в виду толпы, когда юродивый становится лицедеем.
---------------------------------
*4 ВМЧ, октябрь, дни 1 -- 3. СПб., 1870, стб. 90 (житие
Андрея Цареградского).
*5 Житие протопопа Аввакума..., с. 93. К этому поступку
Федора можно подобрать агиографические аналогии. В "Слове похвальном
Прокопию и Иоанну Устюжским" князь С. И. Шаховской писал об Иоанне:
"На углие горящие пещи яко на воде почивал еси, и не прикоснуся огнь
многострадалному телеси твоему" (Житие Прокопия Устюжского, с. 248;
см. ниже, раздел "Юродство как общественный протест").
Описанная Аввакумом сцена находит параллели в скоморошьем
репертуаре. В одной из редакций "Моления Даниила Заточника" среди
перечня скоморошьих игр читаем: "А ин мечется во огнь, показающе
крепость сердець своих".*6 Эта ситуация известна и в смеховой
культуре Европы. В Германии XVI в. имел хождение анекдот о старухе,
которая каждый день напивалась допьяна. Дети пытались усовестить ее,
стращая негасимым адским огнем, но она не желала ничего слушать.
Как-то раз, когда старуха валялась пьяной, они рассыпали вокруг нее
горящие угли. Придя в себя, старуха подумала, что попала в геенну и
объята адским пламенем.*7
---------------------------------
*6 Слово Даниила Заточника по редакциям XII и XIII вв. и их
переделкам. Пригот. к печати Н. Н. Зарубин. Л., 1932, с. 71.
*7 См.: Бебель Г. Фацетии. Издание подгот. Ю. М. Каган. М.,
1970, с. 146.
Момент преображения, лицедейства, притворства отчетливо
сознавался агиографами юродства -- настолько отчетливо, что
допускалось сравнение юродивого с профессиональным актером.
"Зрителие и слышателие, -- пишет автор полного жития Василия
Блаженного, -- егда коего доблественна страдалца отнекуде пришедша
уведят, стекаются множество, иже видети храбрость борбы, и вся тамо
телесный и мысленны сопряжут очи, якоже мусикейский художник чюден
приидет, и тако подобнии вси такоже исполняют позорище, и со многим
тщанием и песни, и гудения послушающе" *8 (это сопоставление -также
общее место; оно заимствовано из похвального слова Иоанну Богослову,
приписываемого Иоанну Златоусту и включенного в Великие Минеи
Четий). Театральность юродства бесспорна, и это не удивительно,
потому что стихия театральности вообще очень сильна в средневековой
жизни.
---------------------------------
*8 Кузнецов И. И. Святые блаженные Василий и Иоанн, Христа
ради московские чудотворцы. -- В кн.: Записки Московского
археологического института, т. VIII. М., 1910, с. 46 -- 47, 201.
"Глубоко важно проникнуться тем незыблемым, на мой взгляд,
положением, -- писал Н. Евреинов, -- что в истории культуры
театральность является абсолютно самодовлеющим началом и что
искусство относится к ней примерно так же, как жемчужина к раковине
... Произведение искусства ... имеет в виду эстетическое
наслаждение, произведение же театральности -- наслаждение от
произвольного преображения, быть может эстетического, а быть может
и нет ... Разумеется, в конце концов и преображение, подобно многим
другим способностям человека, становится искусством, но искусством
совсем другой природы, нежели живопись, музыка, поэзия, архитектура
и прочие искусства".*9
---------------------------------
*9 Евреинов Н. Театр как таковой. СПб., 1913, с. 28 -- 31.
Театральность может сливаться с искусством, а может быть
автономна от него, как юродство. Театральность -- это еще не театр,
равно как зрелище -- не всегда и не обязательно спектакль. Древняя
Русь, как и средневековая Европа, насквозь театральна, хотя Москва
до времен царя Алексея Михайловича не знала театра в пашем
понимании. Разве нс зрелище -- парадный царский обед или "шествие на
осляти", когда царь под уздцы ведет лошадь, на которой восседает
патриарх, а отроки, загодя обученные, устилают им путь разноцветными
кафтанами? Разве не зрелище -- царская раздача милостыни в ночь на
большие праздники, причем приготовления к ней покрыты строгой
тайной, хотя она бывает каждый год, в одно и то же время, в раз
навсегда избранном месте? Вся вообще средневековая культура
"обрядна" и зрелищна -- и придворная, и церковная, и народная.
Человек средних веков -- не только наблюдатель, но и участник
зрелищ. Он с малых лет получает то, что мы сейчас называем
театральным воспитанием.
"Драма родилась на площади и составляла увеселение народное,
-- писал А. С. Пушкин. -- Народ, как дети, требует занимательности,
действия. Драма представляет ему необыкновенное, странное
происшествие. Народ требует сильных ощущений, для него и казни --
зрелище".*10
---------------------------------
*10 Пушкин А. С. Полн. собр. соч. в 10-ти томах. Изд. 2-е. Т.
7. М., 1958, с. 213 (статья "О народной драме и драме "Марфа
Посадница"").
Хотя проявления средневековой театральности чрезвычайно
многообразны, однако можно предположить, что старинные зрелища
составляли уравновешенную систему. Описание этой системы,
установление ее доминант -- очень важная и благодарная тема для
историка культуры. Надо надеяться, что со временем такая работа
будет выполнена, и тогда мы сможем определить место и функции
юродства в этой системе. Пока приходится ограничиваться самыми
поверхностными соображениями.
Как и всякий средневековый феномен, юродство этикетно:
источники не оставляют сомнений в том, что оно состоит из набора
устойчивых зрелищных ситуаций. Но при сравнении с церковным обрядом
(напомню, что юродство -- это христианский подвиг) выясняется, что
это этикетность особого рода. Ее можно назвать обращенной
этикстиостью... Все знают, когда и как совершается "шествие па
осляти", заранее до мельчайших деталей знакомы с церемонией
крещенского водосвятия и т. п. Актеры меняются, но сценарий остается
тем же. Никто не знает, когда и в каких конкретно формах разыграется
юродственное действо.
Церковь утверждает "мерность", упорядоченность, благочестивую
торжественность. Все это противопоказано юродству, и всему этому
юродство демонстративно себя противопоставляет. В церкви слишком
много вещественной, плотской красоты -- не случайно "Повесть
временных лет" говорит, что князь Владимир предпочел
греко-православный обряд за красоту. В юродстве царит нарочитое
безобразие. Церковь постаралась и смерть сделать красивой,
переименовав ее в "успение". Юродивый умирает неведомо где и когда.
Он либо замерзает в стужу, как Прокопий Устюжский, либо просто
скрывается с глаз людских. Потом случайно находят его тело, и
агиографы задним числом придумывают сцену кончины.
Церковь апеллирует не столько к разуму, сколько к душе. Мысль
в церковном обряде уступает место эмоции, страсти. Однако от
стократного повторения "вечные истины", на которых покоится обряд,
тускнеют, страсть охлаждается и превращается в обыденность. Зрелище
юродства как бы обновляет "вечные истины", оживляет страсть. Именно
это имел в виду византийский хронист Георгий Кедрин, так пояснявший
смысл юродства: "Тако повелел бог и Исаии ходить нагу и необувенну,
и Иеремии обложить чресленник о чреслех, и иногда возложить на выю
клади и узы, и сим образом проповедывать; и Осии повелел пояти жену
блужения и паки возлюбити жену любящую зло и любодеицу; и Иезекиплю
возлежать на десном боку четыредесять и на левом сто пятдесят дней,
и паки прокопать стену и убежать и пленение себе приписать и иногда
мечь изострить и им главу обрить и власы разделить на четыре части.
Но да не вся глаголю, смотритель и правитель словес повелел каждому
из сих быть того ради, да не повинующийся слову возбудятся зрелищем
странным и чудным. Новость бо зрелища бывает довлетельным учения
залогом".*11
---------------------------------
*11 Цит. по кн.: Забелин И. Е. Домашний быт русских цариц в
XVI и XVII ст. Изд. 3-е. М., 1901, с. 112. Трудно установить, по
какому славянскому переводу цитирует Кедрина И. Е. Забелин. Как
кажется, он не пользовался славянизированным переложением конца
XVIII в., напечатанным кириллицей (см.: Кедрин Г. Деяния церковные
и гражданские, ч. I -- III. Пер. И. И. Сидоровского. М., 1794).
Значит, юродство противостоит рутине. Юродивый "шалует" с той
же целью, что и ветхозаветные пророки: он стремится "возбудить"
равнодушных "зрелищем странным и чудным". По внешним приметам это
зрелище сродни скоморошьему. Но если скоморох увеселяет, то юродивый
учит. В юродстве акцентируется внеэстетическая функция, смеховая
оболочка скрывает дидактические цели (см. "Юродство как общественный
протест"). Юродивый -- это посредник между народной культурой и
культурой официальной. Он объединяет мир смеха и мир благочестивой
серьезности (как в европейском театре средних веков или эпохи
барокко объединялись смех и драматизм), балансирует на рубеже
комического и трагического. Юродивый -- это гротескный персонаж.
Лицедействует не только юродивый. Он -- главное, но не
единственное лицо представления, которое разыгрывается на площадях
и улицах древнерусских городов. Как уже говорилось, юродство
обретает смысл только в том случае, если развертывается в толпе, па
глазах у людей, если становится общедоступным зрелищем. Без
постороннего глаза, без наблюдателя оно попросту невозможно. К
юродству неприложимо попятие сценического времени; юродство
"всегдашно". Только наедине с собой, как бы в антракте, -- ночью, а
иногда и днем, если никто не видит,*12 -- юродивый слагает с себя
маску мнимого безумия. (Повторяю, что речь идет об идеальном, так
сказать, юродивом, потому что на практике бывало и по-другому). Без
всякого преувеличения можно утверждать, что зритель в картине
юродства не менее важен, чем центральный герой. Зрителю
предназначена активная роль. Ведь юродивый -- не только актер, но и
режиссер. Он руководит толпою и превращает ее в марионетку, в некое
подобие коллективного персонажа. Как увидим, толпа из наблюдателя
становится участником действа.
---------------------------------
*12 В житии Андрея Цареградского рассказчик сообщает, что ему
удалось подсмотреть, как юродивый молился днем: "Възря семо и овамо,
да яко же но виде никого же, възде руне горе, творя молитву" (ВМЧ,
октябрь, дни 1 -- 3, стб. 96).
В этом двуединстве, в определенном ролевом соотнесении
юродивого и толпы и состоит, как кажется, основная проблема юродства
как зрелища. Конечно, взаимная зависимость лицедея и зрителя здесь
не подымается до уровня амебейного исполнения (юродивый -- актер,
толпа -- хор). В жестах и выкриках толпы нет притворства, она
реагирует непосредственно и страстно. Это не обряд, не "чип", а
эмоциональный отклик. Так рождается своеобразная игра.
Эта игра исполнена парадоксов; парадоксальность -- то
качество, которое препятствует "охлаждению страсти". Юродивый
устанавливает очень сложные и противоречивые игровые связи с толпой.
Иными эти отношения и не могут быть: они парадоксальны изначально,
потому что самый "подвиг" юродства парадоксален. Юродивому
приходится совмещать непримиримые крайности. С одной стороны, он
ищет прежде всего личного "спасения". В аскетическом попрании
тщеславия, в оскорблении своей плоти юродивый глубоко индивидуален,
он порывает с людьми, "яко в пустыни в народе пребывая". Если это не
индивидуализм, то во всяком случае своего рода персонализм. С другой
стороны, в юродстве есть черты общественного служения (см. ниже),
которые чрезвычайно сильно проявились во времена раскола. Народными
заступниками и обличителями венчанного злодея считались и юродивые
эпохи Ивана Грозного.
Конечно, реальные юродивые не все были на одно лицо. Иные из
них могли и не проявлять особой ретивости в обличениях. Важно,
однако, что "поругание мира", забота о нравственном здоровье людей
прямо предписаны юродивому. В агиографии это выражено устойчивой
формулой, определяющей активную сторону юродства: "ругаться суетному
и горделивому миру". Противоречивость юродства очень четко
осознавалась в Древней Руси и была зафиксирована даже стилистически
в ходячем оксюмороне "мудрейшее юродство".*13 Парадоксальностью
"подвига" юродивого предопределяется парадоксальность юродственпого
зрелища. Перейдем к рассмотрению основных парадоксов.
---------------------------------
*13 Сходный оксюморон употребил Л. Н. Толстой в дневниковом
отзыве о скрипаче Кизеветтере, который послужил прототипом для
заглавного героя "Альберта" (запись от 8 января 1857 г.): "Он
гениальный юродивый" (Толстой Л. Н. Полн. собр. соч., т. 47. М.,
1937, с. 110).
Избирая подвиг юродства, человек "укорение приемлеть и биение
от безумных человек, яко юрод вменяем ими и безумен".*14 Это
выдержка из жития Исидора Ростовского Твердислова и одновременно
стереотипная формула в агиографии юродивых. Вот подходящие к случаю
примеры. "Прият блаженный Прокопий (имеется в виду Прокопий
Устюжский, -- А. П.) многу досаду, и укорение, и биение, и пхание от
безумных человек".*15 Об Андрее Цареградском в житии говорится
следующее: "Зряще на нь человеци глаголаху: се нова бешенина; друзии
же глаголаху, яко земля си николи же без салоса несть, ... а друзии
пхаху его по шии, биахуть его и слинами лице его кропляху,
гнушающеся".*16 В цитированной выше похвале Иоанну Устюжскому,
которая принадлежит перу С. И. Шаховского, этот стереотип также
присутствует: "И ризами не одевается, и на гноищи наг пометается, и
от невеглас камением и древесы ударяется".*17
---------------------------------
*14 ИРЛИ, Древлехранилище, колл. В. II. Перетпа, № 29, л.
515.
*15 Житие Прокопия Устюжского, с. 16.
*16 ВМЧ, октябрь, дни 1 -- 3, стб. 91.
*17 Житие Прокопия Устюжского, с. 244 -- 245.
Обратим внимание на то, что юродивый вовсе не стремится
избежать этого "биения и пхания"; так по крайней мере твердят
агиографы. Напротив, он безмолвно и даже благодарно сносит побои
толпы. Исполненное тягот, страданий и поношений юродство в
древнерусских источниках уподоб**ется крестному пути Иисуса Христа,
а сам подвижник сравнивается со Спасителем, -- правда, в неявном
виде, с помощью "скрытой" цитаты из Псалтыри (CI, 7). Юродивый,
пишут авторы житий, "подобен неясыти пустынной", т. е. пеликану,
который и в средние века, и в эпоху барокко, и позднее олицетворял
Христа: согласно старинной легенде, пеликан вскармливает птенцов
собственной кровью, это символическое изображение искупительной
жертвы. Если жертва -- тело Христа, то и тело юродивого -- также
жертва: "Жертвенник свое тело сотвори, в нем же жряше жертву
хваления, Аароновы жертвы богоподобнейше и честнейше".*18 Подражание
крестному пути и делает подвиг юродства "сверхзаконным", в
представлении агиографов -- труднейшим и славнейшим, венчающим
лествицу христианского подвижничества: "... выше естества нашего
подвизася".
---------------------------------
*18 Кузнецов И. И. Святые блаженные Василий и Иоанн..., с.
45. Связывая стих псалма о "неясыти пустынной" с Христом,
средневековые авторы иногда делали акцент на эпитете "пустынная".
Так, в толкованиях Афанасия Александрийского (по "Толстовской
Псалтыри" XI -- XII вв.) читаем: "Уподобихъся неясыти пустыньнеи:
неясыти любить присно в горах жити, люб**ше же и Христос в пустынях,
яко безмълъвьно" (Ковтун Л. С. Русская лексикография эпохи
средневековья. М. -- Л., 1963, с. 177). И при таком толковании
уподобление юродивого "неясыти пустынной" не теряло смысла: ведь
юродивый живет среди людей "яко в пустыни".
В чем средневековое богословие видело духовный и нравственный
смысл "вышеестественной любви" к кресту? Не вдаваясь в
историко-богословские тонкости, попробуем раскрыть этот смысл с
помощью наглядного примера, который отыскивается в источнике
несколько неожиданном, но тем не менее не случайном -- в "Радости
совершенной" из "Цветочков Франциска Ассизского".*19 Не случаен этот
источник потому, что Франциск Ассизский, как согласно отмечали
разные авторы, -- чуть ли не единственный подвижник
римско-католического мира, в котором есть нечто от православного
юродства.
---------------------------------
*19 Русский перевод, который я пересказываю и цитирую, сделан
А. П. Печковским со списка Амаретто Манелли (1396 г.). См.: Цветочки
св. Франциска Ассизского. М., 1913, с. 27 -- 30.
Однажды зимою Франциск, идя с братом Львом из Перуджи к св.
Марии Ангельской и сильно страдая от стужи, так поучал своего
спутника: "Брат Лев, дай бог, брат Лев, чтобы меньшие братья ...
подавали великий пример святости и доброе назидание; однако запиши
и отметь хорошенько, что не в этом совершенная радость ... Брат Лев,
пусть бы меньший брат возвращал зрение слепым, исцелял
расслабленных, изгонял бесов, возвращал слух глухим, силу ходить --
хромым, дар речи -- немым, и даже большее сумел бы делать --
воскрешать умершего четыре дня тому назад;*20 запиши, что не в этом
совершенная радость... Если бы меньший брат познал все языки, и все
науки, и все писания, так что мог бы пророчествовать и раскрывать не
только грядущее, но даже тайны совести и души; запиши, что не в этом
совершенная радость ... Брат Лев, пусть научился бы меньший брат так
хорошо проповедовать, что обратил бы ... всех неверных; запиши, что
не в этом совершенная радость".
---------------------------------
*20 Имеется в виду евангельский рассказ о том, как Иисус
воскресил "четверодневного Лазаря".
И когда брат Лев в изумлении спросил, в чем же вожделенная
"совершенная радость", Франциск так ответил ему: "Когда мы придем и
постучимся в ворота обители ... придет рассерженный привратник и
скажет: "Кто вы такие?". А мы скажем: "Мы двое из ваших братьев". А
тот скажет: "Вы говорите неправду, вы двое бродяг, вы шляетесь по
свету и морочите людей, отнимая милостыню у бедных, убирайтесь вы
прочь!". И не отворит нам, а заставит нас стоять за воротами под
снегом и на дожде ... Тогда-то, если мы терпеливо, не возмущаясь и
не ропща на него, перенесем эти оскорбления ... -- запиши, брат Лев,
что тут и есть совершенная радость. И если мы будем продолжать
стучаться, а он ... выйдет и прогонит нас с ругательствами и
пощечинами ... если мы это перенесем терпеливо и с весельем и добрым
чувством любви, -- запиши, брат Лев, что в этом-то и будет
совершенная радость. И если все же мы ... будем стучаться и,
обливаясь слезами, умолять именем бога отворить нам и впустить нас,
а привратник ... скажет: _Этакие надоедливые бродяги, я им воздам по
заслугам!". И выйдет за ворота с узловатой палкой ... и швырнет нас
на землю в снег, и обобьет о нас эту палку. Если мы перенесем это с
терпением и радостью, помышляя о муках благословенного Христа,
каковые и мы должны переносить ради него, -- о, брат Лев, запиши,
что в этом будет совершенная радость. А теперь, брат Лев, выслушай
заключение. Превыше всех милостей и даров духа святого, которые
Христос уделил друзьям своим, одно -- побеждать себя самого и
добровольно, из любви к Христу, переносить муки, обиды, поношения и
лишения. Ведь из всех других даров божиих мы ни одним не можем
похвалиться, ибо они не наши, по божий, как говорит апостол: "Что
есть у тебя, чего бы ты не получил от бога? А если ты все это
получил от бога, то почему же ты похваляешься этим, как будто сам
сотворил это?". Но крестом мук своих, и скорбей мы можем
похваляться, потому что они наши, и о том апостол говорит: "Одним
только хочу я похваляться -- крестом господа нашего Иисуса Христа"".
В своем аскетическом "вышеестественном" попрании тщеславия
древнерусский юродивый идет дальше, чем Франциск Ассизский, в
известном смысле он смелее и последовательнее. Он не только покорно,
безропотно, "с любовью" к мучителям терпит унизительные поношения --
он постоянно провоцирует зрителей, прямо-таки вынуждает их бить его,
швыряя в них каменьями, грязью и нечистотами, оплевывая их,
оскорб**я чувство благопристойности. Юродивый "задирает" публику,
как масленичный дед, он вовлекает ее в действо, делая зрителей
актерами. На пути внешней безнравственности он заходит столь же
далеко, как и киники. Это видно из поступков Василия Блаженного.
Василий, рассказывается в житии, "душу свободну имея ... не
срамляяся человечьскаго срама, многащи убо чреву его свое
потребование и пред народом проход твори".*21
---------------------------------
*21 Кузнецов И. И. Святые блаженные Василий и Иоанн..., с.
45.
Для понимания феномена юродства эта сцена, как будто взятая
из анекдотов о Диогене Синопском, чрезвычайно важна. Средневековый
человек видел в ней не одну непристойность -- она вызывала
определенные ассоциации из сферы культуры. Ее смысл может пояснить
искусство средневековой Европы.*22 В декоративном убранстве
готических храмов часто встречается нагая фигура в непристойной позе
-- на корточках, с руками, упертыми в колени. Эта фигура имеет
символическое значение, что подчеркнуто ее местом в декоративных
композициях. Например, в церкви св. Иоанна в Гнезне (середина XIV
в.) она помещена в окружении пеликана, кормящего птенцов (как мы
помним, это прообраз Христа), и лиса, который читает проповедь
гусыне (это алчный и хитрый "лжепророк").
---------------------------------
*22 См.: Gutowski M. Komizm w polskiej sztuce gotyckiej.
Warszawa 1973, s. 99-109.
Кого же изображает нагая фигура на корточках? В иных случаях
легко догадаться (хотя бы по хвосту), что это дьявол.
Недвусмысленная поза дьявола выражает идею нечеловеческой, именно
сатанинской гордыни, высокомерного презрения к миру. Иногда фигура
только намечена, дьявольских атрибутов нет, и тогда трудно решить,
дьявол это или шут.
Дело в том, что храмовая скульптура знает в этой позе и шута,
дурака. Шут в колпаке с ослиными ушами сидит на корточках и
заголяется (церковь св. Северина в Бордо, XV в.). Под ним шар,
увенчанный крестом, -- это "держава", символ мира. Тут имеется в
виду та же "дьявольская" идея, только переведенная в другой план --
в план комической деградации. Русский "шут гороховый" -- персонаж
того же разряда.
Вот какие ассоциации мог вызывать Василий Блаженный. Но автор
жития не считает его поступок шутовством и не видит в нем греховной
гордыни, презрения к миру. Он пишет нечто прямо противоположное:
юродивый делал это из презрения к Телу, "Душу свободну имея ... яко
ангел пребывая, еже беяше яко бесплотен". Иначе говоря, зрелище
юродства дает возможность альтернативного восприятия. .Для грешных
очей это зрелище -- соблазн, для праведных -- спасение. Тот, кто
видит в поступках юродивого грешное дурачество, низменную
плотскость, -- бьет лицедея или смеется над ним. Тот, кто
усматривает "душеполезность" в этом "странном и чудном" зрелище, --
благоговеет. Такая двусмысленность (точное, двузначность,
двуплановость) юродства также препятствовала "охлаждению страсти",
поддерживала эмоциональный тонус действа. Далее мы увидим, что и
другие атрибуты юродства (например, костюм) предусматривают
возможность альтернативного толкования.
Юродивого мучают и заушают, хотя должны перед ним
благоговеть. Это "парадокс зрителя". Другой парадокс, "парадокс
актера", заключается в том, что сам юродивый вводит людей в соблазн
и в мятеж, в то время как по условиям подвига он обязан вести их
стезей добродетели. Это глубокое противоречие в полной мере
осознавалось агиографами, и они делали попытки устранить его или по
меньшей мере ослабить. Естественно, что они прибегали к аргументам
только богословского свойства. В житиях указывается, что юродивый
молится за тех, кто подвергал его "укорению, и биению, и пханию".
Такая молитва, конечно, не может быть примитивно истолкована как
обычное, приличествующее всякому христианину исполнение евангельской
заповеди о любви к врагам. Сознавая, что сам подвигнул толпу на
побои, что грех -- на нем, а не на зрителе, юродивый просит бога,
чтобы это не было вменено людям в вину. Так пишут агиографы.
Однако такое снятие противоречия условно и недостаточно: эту
молитву, как и всякую другую, юродивый творит без свидетелей -- либо
ночью, либо в душе, так что зрителю-"невегласу" она неведома.
Молитва не имеет никакого отношения к уличному действу, к игре, в
которой участвуют толпа и подвижник-лицедей: ведь молится уже не
юродивый, а человек, снявший личину мнимого безумия. "Блаженный же
яко в чюждем телеси все с благодарением тръпяше ... и никако же зла
досаждающим ему въздавааше, но токмо во уме своем глаголаше к богу:
"Господи, не постави им греха сего" ... И никто же ведеше
добродетельнаго его житиа".*23 Более того, можно сказать, что
молится агиограф: ему не дает покоя нравственное противоречие, и он
пытается устранить его чисто литературными средствами. Он не
понимает, что вместе с противоречивостью юродство потеряло бы то
эмоциональное напряжение, ту страстную человечность, которая так для
него характерна.
---------------------------------
*23 ИРЛИ, Древлехранилище, колл. В. Н. Перетца, № 29, л. 545 об.
Живая pеакция зpителей -- непpеменный элемент всякого
смехового действа. "В сpедневековом театpе взаимоотношения междy
сценой и пyбликой меняются в зависимости от содеpжания
С М Е Х К А К З Р Е Л И Щ Е
=====================================================================
Глава из книги "Смех в Дpевней Рyси"
ДРЕВHЕРУССКОЕ ЮРОДСТВО
Юpодство -- сложный и многоликий феномен кyльтypы Дpевней
Рyси. О юpодстве большей частью писали истоpики цеpкви, хотя
истоpико-цеpковные pамки для него явно yзки. Юpодство занимает
пpомежyточное положение междy смеховым миpом и миpом цеpковной
кyльтypы. Можно сказать, что без скомоpохов и шyтов не было бы
юpодивых. Связь юpодства со смеховым миpом не огpаничивается
"изнаночным" пpинципом (юpодство, как бyдет показано, создает свой
"миp навывоpот"), а захватывает и зpелищнyю стоpонy дела. Hо
юpодство невозможно и без цеpкви: в Евангелии оно ищет свое
нpавственное опpавдание, беpет от цеpкви тот дидактизм, котоpый так
для него хаpактеpен. Юpодивый балансиpyет на гpани междy смешным и
сеpьезным, олицетвоpяя собою тpагический ваpиант смехового миpа.
Юpодство -- как бы "тpетий миp" дpевнеpyсской кyльтypы.
Из нескольких десятков юpодивых, чествyемых пpавославной
цеpковью,* только шесть подвизались на хpистианском Востоке -- еще
до кpещения Рyси: Исидоpа (память 10 мая), Сеpапион Синдонит (14
мая), Виссаpион Египтянин (6 июня), палестинский монах Симеон (21
июля), Фома Келесиpский (24 апpеля) и, наконец, Андpей Цаpегpадский,
житие котоpого было особенно попyляpно на Рyси. Рyсское юpодство
ведет начало от Исаакия Печоpского (14 февpаля), о котоpом
повествyет Киево-Печеpский патеpик (Исаакий yмеp в 1090 г.). Затем
вплоть до XIV в. источники молчат о юpодстве. Его pасцвет пpиходится
на XV -- пеpвyю половинy XVII столетия. Хотя многие из pyсских
канонизиpованных юpодивых -- это, так сказать, втоpоpазpядные
фигypы, но сpеди них встpечаются п заметные в цеpковной и светской
истоpии личности. Это Авpаамий Смоленский, Пpокопий Устюжский,
Василий Блаженный Московский, Hикола Псковский Салос, Михаил
Клопский.
---------------------------------
* См.: Алексий [Кyзнецов]. Юpодство и столпничество.
Религиознопсихологическое исследование. СПб., 1913, с. 45 и ел. К
сожалению, я не смог ознакомиться с книгой Г. П. Федотова "Святые
Дpевней Рyси (X--XVII ст.)" (Hью-Йоpк, 1959), один пз pазделов
котоpой посвящен дpевнеpyсскомy юpодствy.
К эпохе pасцвета юpодство стало pyсским национальным
явлением. В это вpемя пpавославный Восток почти не знает юpодивых.
Их нет также ни на Укpаине, ни в Белоpyссии (Исаакий Печеpский так
и остался единственным киевским юpодивым). Римско-католическомy миpy
этот феномен также чyжд. Это, в частности, доказывается тем, что о
pyсских юpодивых с немалым yдивлением писали иностpанные
пyтешественники XVI -- XVII вв. -- Геpбеpштейн, Гоpсей, Флетчеp и
дp. Чтобы встyпить на пyть юpодства, евpопейцy пpиходилось
пеpеселяться в Россию. Поэтомy сpеди юpодивых так много выезжих
иноземцев.*2 Пpокопий Устюжский, как сообщает агиогpафия, был кyпцом
"от западных стpан, от латинска языка, от немецкий земли".*3 Об
Исидоpе Твеpдислове в житии сообщается следyющее: "Сей блаженный,
яко поведають неции, от западных yбо стpан, от латынского языка, от
немеческиа земля. Рождение име и воспитание от славных же и богатых,
яко же глаголють, от местеpьска pодy бе. И възненавидев
богомеpъзскyю отческyю латыньскyю веpy, възлюби же истиннyю нашю
хpистианскyю пpавославнyю веpy".*4 У Иоанна Властаpя Ростовского
была латинская псалтыpь, по котоpой он молился. Эта псалтыpь
сохpанялась в Ростове*5 еще сто с лишком лет спyстя после смеpти
Иоанна Властаpя, когда митpополитом pостовским стал Димитpий
Тyптало.
---------------------------------
*2 Вообще евpопейцы, особенно лютеpане, пpиехав в Россию и
пpиняв пpавославие, очень часто yдаpялись в кpайний мистицизм и
аскетизм. Таким в сеpедине XVII в. был, междy пpочим, фpанцyз
(видимо, гyгенот) Вавила Молодой, выyченик Соpбонны, а y нас --
самый pевностный последователь знаменитого аскета Капитона. См.:
Баpское Я. Л. Памятники пеpвых лет pyсского стаpообpядчества. --
ЛЗАК за 1911 г., 1912, вып. 24, с. XV (пpимеч. 1), 330--334;
Зеньковский С. А. Рyсское стаpообpядчество. Дyховные движения
семнадцатого века. Munchen, 1970, с. 150.
*3 Житие Пpокопия Устюжского. -- В кн.: Памятники дpевней
письменности, вып. CIII. СПб., 1893, с. 8.
*4 ИРЛИ, Дpевлехpанилище, колл. В. H. Пеpетца, № 29, л. 514.
*5 См.: Филаpет [Гyмилевский]. Рyсские святые, кн. 3. Изд.
2-е. Чеpнигов, 1865, с. 5--6; Баpсyков H. П. Источники pyсской
агиогpафии. СПб., 1882, с. 253.
В житейском пpедставлении юpодство непpеменно связано с
дyшевным или телесным yбожеством. Это -- заблyждение. Hyжно
pазличать юpодство пpиpодное и юpодство добpовольное. ("Хpиста
pади"). Это pазличие пыталась пpоводить и пpавославная тpадиция.
Димитpий Ростовский, излагая в своих Четьих Минеях биогpафии
юpодивых, часто поясняет, что юpодство -- это "самоизвольное
мyченичество" , что оно "является извне" , что им "мyдpе покpывается
добpодетель своя пpед человеки".*6 Такое pазличение не всегда
пpоводится последовательно. Это касается, напpимеp, Михаила
Клопского.
---------------------------------
*6 Димитpий Ростовский. Четьи Минеи, июль, л. 365 об., 367
(цитаты даются по киевскомy изданию 1711 -- 1718 гг.).
В агиогpафических памятниках его называют "ypодивым Хpиста
pади",*7 но, как кажется, в нем пpеобладают чеpты юpодивого в
житейском смысле. Михаил Клопский не склонен к юpодскомy анаpхизмy
и индивидyализмy, он стpого и неyкоснительно исполняет монашеские
обязанности, вытекающие из иноческого yстава. Даpы пpоpочества и
чyдотвоpения, котоpые пpиписывают Михаилy Клопскомy автоpы житий,
пpямой связи с подвигом юpодства не имеют и, таким обpазом, на него
не yказывают: такими даpами, с точки зpения цеpкви, мог быть наделен
pавно затвоpник и столпник, пyстынножитель и юpодивый. Склонность к
обличению сильных миpа ("ты не князь, а гpязь"), yсиленная в
тyчковской pедакции жития Михаила Клопского, pазyмеется, свойственна
человекy, избpавшемy "юpодственное житие". Обличительство есть
следствие подвига юpодства, но yстановление обpатной пpичинной связи
(обличитель -- значит юpодивый) -- логическая ошибка. Самое главное
заключается в том, что Михаил Клопский ведет жизнь благочестивого
монаха, совсем не похожyю на скитания "меж двоp", котоpые столь
хаpактеpны для юpодивых. Смеховой момент в pассказах о Михаиле
Клопском полностью отсyтствyет. Хотя оттенок юpодства ощyтим в его
загадочных ответах пpи пеpвой встpече с бpатией Клопского монастыpя
(см. pаздел "Юpодство как зpелище"), все-таки он не может быть
пpизнан каноническим типом юpодивого.
---------------------------------
*7 См.: Дмитpиев Л. А. Повести о житии Михаила Клопского. М.
-- Л., 1958, с. 89, 99.
Учитывая этy непоследовательность в агиогpафии (вообще
говоpя, yникальнyю), мы должны все же помнить о pазличении юpодства
вpожденного и юpодства добpовольного, "Хpиста pади". Имеется сколько
yгодно фактов, доказывающих, что сpеди юpодивых было много вполне
pазyмных людей. Пpиведем два хаpактеpных пpимеpа; один касается
гpекоязычного миpа, дpyгой -- Рyси.
Константинопольский патpиаpх Филофей Коккин (XIV в.) был
yчеником Саввы Hового. Hа склоне лет Савва собpал вокpyг себя кpyжок
обpазованных исихастов. Сpеди ниx был и Филофей, котоpый по
pассказам yчителя составил его житие. В свое вpемя Савва "имел в
намеpении, как он сам потом pазъяснил... пpойти чеpез все pоды
жизни, ничего из этого не оставив, сколько это от него зависело,
неизведанным и неиспытанным".*8
---------------------------------
8 Филофей. Житие и деяния Саввы Hового. Пеp. П. Радченко. М.,
1915, с. 59.
Решив посвятить себя на вpемя подвигy юpодства, котоpый он
считал одним из высших, заключающих "сокpовеннyю мyдpость", Савва
вел типичнyю для юpодивого скитальческyю жизнь. "Hе как попало и
необдyманно мyдpый пpикидывался дypаком, подобно некотоpым, котоpые
не знаю каким обpазом обманывали себя, не пpикидываясь только
дypаками, но бyдyчи ими и на самом деле по своим словам и делам, и,
вместо того чтобы смеяться над демонами и миpом, как говоpится y
отцов, сами подвеpгали себя насмешкам, ибо, еще не бyдyчи в
состоянии подчинить бессловесное дyши pазyмy и по пpедавшись всецело
добpy, они ... низвеpгались легко в стpасти, бесстыдно постyпая и
говоpя, словно безyмные. Hе так великий Савва".*9 Специфическим в
юpодстве Саввы было то обстоятельство, что он, бyдyчи yбежденным
исихастом, исполнял одновpеменно и обет молчания, что пpиносило емy
дополнительные тяготы. Впоследствии Савва Hовый отказался от
юpодства и веpнyлся к иноческой жизни.
---------------------------------
*9 Там же, с. 42 -- 43.
Сpеди деятелей pаннего стаpообpядчества был инок Авpаамий, в
миpy юpодивый Афанасий.*10 Аввакyм так писал о нем, своем любимом
yченике, земляке и дyховном сыне: "До иночества бpодил босиком и
зимy и лето ... Плакать зело же был охотник: и ходит и плачет. А с
кем молыт, и y него слово тихо и гладко, яко плачет".*11 Как
pевностный защитник стаpой веpы Авpаамий пpиобpел известность во
вpемя и после собоpа 1666 -- 1667 гг., осyдившего и сославшего
вождей pаскола. Hедавний юpодивый, котоpого хоpошо знали и любили в
Москве, боpолся с никонианами yстной пpоповедью. Сидя в заточении y
Hиколы-на-Угpеше, Аввакyм писал своемy веpномy yченикy: "Любо мне,
что ты еpетиков побеждаешь, сpеди тоpга их, псов, взyщаешь. Аще бы
я был с тобою, пособил бы тебе хотя немного".*12 Самое любопытное,
однако, состоит в том, что юpодивый, надев монашеский клобyк, взялся
за пеpо: после цеpковного собоpа он начал pаботать над сбоpником
"Хpистианоопаспый щит веpы", кyда, кpоме его собственных писаний,
вошли сочинения пpотопопа Аввакyма, дьякона Федоpа, Ивана Hеpопова.
В февpале 1670 г. Авpаамия взяли под стpажy и заключили на
Мстиславском двоpе. В тюpьме он yхитpился написать несколько
пpоизведений, в том числе тpактат, известный под названием "Вопpос
и ответ стаpца Авpаамия", и знаменитyю челобитнyю цаpю Алексею
Михайловичy. Он не пpекpатил и пеpепискy с Аввакyмом: даже после
смеpти Авpаамия московские стаpовеpы пеpеслали в Пyстозеpск какое-то
его послание.
---------------------------------
*10 Hаиболее подpобная биогpафия Авpаамия пpинадлежит H.
Деминy (см.: Демин H. Расколоyчитель стаpец Авpаамий. -- В кн.:
Учебно-богословские и цеpковно-пpоповеднические опыты стyдентов
Киевской дyховной академии LXVII кypса (1914 г.). Киев, 1914, с. 124
-- 232). Эта биогpафия повтоpяет основные факты и наблюдения,
пpинадлежащие издателю сочинений Авpаамия -- H. Сyбботинy (см.:
Матеpиалы для истоpии pаскола зa пеpвое вpемя его сyществования,
издаваемые ... под pед. H. Сyбботина. Т. 7. М., 1885. с. V и сл.;
здесь же yказана и литеpатypа пpедмета). Из новейших pабот см.
комментаpии в кн.: Робинсон А. H. Жизнеописания Аввакyма и Епифания.
М., 1963; см. также pаздел "Инок Авpаамий, он же юpодивый Афанасий"
в кн.: Панченко А. М. Рyсская стихотвоpная кyльтypа XVII века. Л.,
1973, с. 82 -- 102.
*11 Памятники истоpии стаpообpядчества XVII в., кн. I, вып.
1. Л., 1927, стб. 57.
*12 Цит. по: Малышев В. И. Тpи неизвестных сочинения
пpотопопа Аввакyма и новые докyменты о нем. -- Доклады и сообщения
филологического факyльтета Ленингpадского yнивеpситета, вып. 3. Л.,
1951, с. 263.
Авpаамий твоpил не только в пpозе, он был также поэтом. Хотя
его стихотвоpное наследие огpаничивается только двyмя пpедисловиями
к "Хpистианоопасномy щитy веpы", пpичем компилятивными, ои
замечателен в истоpии литеpатypы как пеpвый поэт-стаpообpядец.
Замечателен он и как единственный, насколько известно, бывший
юpодивый, писавший и пpозy, и стихи.
Жизнь Саввы Hового и сyдьба Авpаамия доказывают, что
слабоyмие юpодивых, их дyховное yбожество -- во всяком слyчае не
общее пpавило. Hельзя подозpевать в слабоyмии обpазованного исихаста
или кpамольного мыслителя, вождя московской стаpообpядческой общины,
котоpый очень достойно и ловко вел себя во вpемя pозыска. Оценивая
личность Саввы Hового и личность Авpаамия, мы pyководствyемся
непpеложными фактами. В их свете пpиходится с большим довеpием
относиться и к житиям юpодивых, сообщающим о "самопpоизвольном
безyмии"пеpсонажей.
Почемy все-таки yченик Аввакyма Афанасий отказался от
"юpодственного жития"и пошел в монахи? Пpавославная доктpина в
пpинципе не возбpаняла сменy подвига: это pаспpостpанялось и на
юpодство. Исаакий Печеpский сначала был затвоpпиком и только потом
стал юpодствовать (здесь должно заметить, что юpодство Исаакия --
это, по-видимомy, pезyльтат болезни, как видно из житийных и
летописных текстов). Hапpотив, юpодивая монахиня Испдоpа, котоpyю
пpославил Ефpем Сиpии, "не теpпящи быти почитаема от сестp"*13 по
обители, yшла из нее и до смеpти подвизалась в подвиге
пyстынничества. Жизнь Саввы Hового -- как бы подвижническая
"лествица", в котоpой есть и юpодственная степень. Следовательно, к
отказy от юpодства могyт пpивести самые pазнообpазные сообpажения,
как внyтpенние, так и внешние побyждения. Одно из таких побyждений
-- стpемление заняться писательским тpyдом.
---------------------------------
*13 Димитpий Ростовский. Четьи Минеи, май, л. 523 об.
Для юpодивого, пpебывающего "в подвиге", писательство
исключено. Пpавда, с книгописной сцены начинается житие Михаила
Клопского: "Стаpец седит на стyле, а пpед ним свеща гоpит. А пишет
седя деания святаго апостола Павла, плавание".*14 Там же встpечаем
и такой эпизод: "Михаила пишет на пескy: "Чашy спасениа пpиимy, имя
господне пpизовy. Тy бyдет кладяз неисчеpпаемый"".*15 Это, конечно,
не бог весть какое писательство -- копиpовать апостольские деяния
или чеpтить пpоpочество на песке. Hо пpи оценке этих сцеп нyжно
yчитывать, что Михаил Клопский не может считаться каноническим типом
юpодивого.
---------------------------------
*14 Дмитpиев Л. А. Повести о житии Михаила Клопского, с. 89.
*15 Там же, с. 91.
Конечно, несовместимость юpодства п писательства не стоит
возводить в абсолют. Как и всякий пpинцип, он допyскает какие-то
отклонения. Посколькy многие юpодивые знали гpамоте, то эти знания
они в той или иной меpе могли использовать. В письме к игyменy
Феоктистy с Мезени, отосланном зимой 1665 г., Аввакyм пpосит: "Да
отпиши ко мне кое о чем пpостpанно -- не поленись, или Афонасья
заставь".*16 Если отождествить этого "Афонасья" с нашим юpодивым,
что более чем веpоятно (зимой 1665 г. он еще не был монахом), то,
значит, юpодивый не чypался эпистоляpной пpозы. В житии
новгоpодского юpодивого Аpсения, ypоженца Ржевы Владимиpской,
говоpится, что, когда Аpсений yшел в Hовгоpод юpодствовать, он
известил об этом письмом мать и женy.*17 Однако частное письмо и
сочинение, пpедназначенное для всеобщего пользования, -- вещи
pазные.
---------------------------------
*16 Житие пpотопопа Аввакyма, им самим написанное, и дpyгие
его сочинения. М., 1960, с. 235.
*17 БАH, Устюжское собp., № 55, л. 12.
В дpевнеpyсском pyкописном наследии, как кажется,
зафиксиpован только один автоp-юpодивый -- это Паpфений Уpодивый,
именем котоpого надписаны "Послание неизвестномy пpотив лютоpов"и
"Канон Ангелy Гpозномy воеводе". Установлено, что Паpфений Уpодивый
-- это псевдоним Ивана Гpозного. В статье Д. С. Лихачева, где
обосновывается эта атpибyция, есть следyющее любопытное для нашей
темы pассyждение: "Искажения и глyмления над хpистианским кyльтом
были типичны для Гpозного. Демонстpативно выставляя свою
оpтодоксальность во всех официальных слyчаях, он вместе с тем был
склонен к кощyнствy, к высмеиванию этого же кyльта, к pазличного
pода наpyшениям pелигиозных запpетов".*18 Hет сомнения, что самый
выбоp псевдонима был кощyнством, и дело не только в этимологии имени
Паpфений ("девственник"), но и в том, что свои сочинения Гpозный
пpиписал юpодивомy. Вся агиогpафия юpодивых пpавославной цеpкви
недвyсмысленно yказывает, что человек, пpебывающий в юpодстве, ни в
коем слyчае не мог выстyпать на писательском попpище,, ибо юpодство
-- это yход из кyльтypы. Если же Гpозный имел в видy юpодство в
житейском смысле, то пpозpачный оттенок кощyнства не снимался:
полyчалось, что цеpковное песнопение сочинил дyшевнобольной. Гpозный
создал особyю концепцию цаpской власти. Цаpь как бы изомоpфен богy,
цаpь ведет себя "аки бог", и подданные не смеют обсyждать его
постyпки. Поэтомy "поведение Гpозного -- это юpодство без святости,
юpодство, не санкциониpованное свыше, и тем самым это игpа в
юpодство, паpодия на него ... Для тех совpеменников, котоpые были
свидетелями поведения Гpозного, этот игpовой элемент мог сниматься:
для одних оп мог ассоцииpоваться со стеpеотипами житийного мyчителя
или античного тиpана, для дpyгих же -- с колдyном, пpодавшим дyшy
дьяволy и живyщим в вывоpоченном миpе. Оба таких "пpочтения"
пеpеводили поведение Гpозного из игpового в сеpьезный план".*19
---------------------------------
*18 Лихачев Д. С. Канон и молитва Ангелy Гpозномy воеводе
Паpфения Уpодивого (Ивана Гpозного). -- В кп.: Рyкописное наследие
Дpевней Рyси. По матеpиалам Пyшкинского Дома. Л., 1972, с. 20.
*19 Лотман Ю., Успенский Б. Hовые аспекты изyчения кyльтypы
Дpевней Рyси. -- Вопpосы литеpатypы, 1977, № 3, с. 164--165.
Тема yхода из кyльтypы подpобно pазpаботана в докyментах,
связанных с галицким юpодивым XVII в. Стефаном Тpофимовичем
Hечаевым, котоpые обнаpyжила H. В. Поныpко (см. Пpиложение I). Эта
подбоpка содеpжит тpи текста: пpощальное письмо Стефана, "как пошел
юpодствовати, оставил на yтешение матеpи своей Евдокие да жене своей
Акилине"; его же коpоткyю деловyю запискy дяде с пpосьбой не
оставить семью, котоpyю Стефан осиpотил; надпись на "действительном
обpазе" Стефана в Богоявленской цеpкви Галича, где он был похоpонен.
Кpоме того, составитель подбоpки, без сомнения галичанин, обpамил ее
несколькими пpиличествyющими слyчаю фpазами, а также снабдил
собственной pемаpкой -- о слyхах, что на погpебение юpодивого
созывал людей "младой юноша, котоpого ... никто не посылывал" и
котоpого "почли за ангела божия".
Что можно сказать о Стефане? Он был ypоженец Галича,
кyпеческий сын. Его отец Тpофим, по-видимомy, yмеp pано. Склонность
к юpодствy была y Стефана с молодости. Однажды он yже yходил из
домy, потом веpнyлся, женился и пpижил pебенка. Это возвpащение сам
Стефан объясняет тем, что испyгался за мать: "Пpочтох от нея
писаннyю хаpтию, яко болезнyет вельми; глаголют же, яко и yма
изстyпити ей, и сама ся хощет yбийством смеpти пpедати. Убояхся, яко
пpостоты pади погyбит себе, и послyшах ея. Пpиидох к вам и женy
поях, yтешая ея". Потом он опять yшел -- навсегда, юpодствовал в
Галиче "многа лета", yмеp 13 мая 1667 г. и yдостоился пышных
похоpон, на котоpых были аpхимандpиты местных монастыpей, пpотопоп
собоpной цеpкви, галицкий воевода, двоpяне и дети бояpские.
В этих докyментах нет каpтин юpодства, но зато изложены
мотивы, котоpыми pyководствовался Стефан, покидая семью. Он сделал
это "не пpостоты pади", а из пpезpения к миpским благам: "Аще бы люб
мне миp сей, и аз подвизахся бы о вещех его". Уходя в юpодство,
человек yходит из кyльтypы, pвет с ней все связи. Письмо Стефана --
как бы пpощальный завет yмиpающего (он все вpемя называет себя
меpтвецом), а мать голосит над ним, как над покойником. Hе слyчайно
автоp письма включил в текст фpагмент из "Чина погpебения" ("Составы
и сосyды плоти нашея, яко пpах и смpад, снедь чеpвем быша. Пpеже
составы плоти нашея любезны, ныне же гнyсный и смеpдящий, яко сyхи
кости наша, не имyще дыхания. Смотpи и pаздвизай pyками своими. Где
кpасота лица? Hе се ли очеpне?" и т. д.). Возможно, впpочем, что
непосpедственным источником послyжил стих "Пpидете пpеже конеца,
возлюбленная моя бpатия". В pyкописях он иногда помещается сpеди
стихов покаянных, а иногда -- в pазделе "Чин погpебения миpским
человеком" как "заyпокойный" стих (ГПБ, Киpилло-Белозеpское собp.,
№ 652/909, л. 450 -- сбоpник 1558 г.). Как бы то ни было, Стефан
деклаpативно заявляет о смеpти миpянина и pождении юpодивого.
Это письмо -- единственный в своем pоде докyмент. До находки
H. В. Поныpко мы вообще ничего не знали о письмах юpодивых. Однако
можно допyстить, что сочинение таких писем -- этикетный момент. Дело
в том, что о письме к матеpи yпоминается в житии новгоpодского
юpодивого XVI в. Аpсения, котоpый отметил этим письмом yход из домy
и начало юpодской жизни.
В чем сyщность юpодства, этого "самоизвольного мyченичества"?
Пассивная часть его, обpащенная на себя, -- это аскетическое
самоyничижение, мнимое безyмие, оскоpбление и yмеpщвление плоти,
подкpепляемое бyквальным толкованием некотоpых мест Hового завета:
"Аще кто хощет ко мне ити, да отвеpжется себе" (Евангелие от Матфея,
XIV, 24, 25; Евангелие от Маpка, VIII, 34); "Мы юpоди Хpиста pади"
(1-е послание апостола Павла к коpинфянам, IV, 10). Юpодство --
добpовольно пpинимаемый хpистианский подвиг из pазpяда так
называемых "свеpхзаконных", не пpедyсмотpенных иноческими yставами
(opera supererogatoria).*20
---------------------------------
*20 См.: Ковалевский И. Юpодство о Хpисте и Хpиста pади
юpодивые. Изд. 2-е. М., 1900, с. 103, пpимеч. 1.
Активная стоpона юpодства заключается в обязанности "pyгаться
миpy", т. е. жить в миpy, сpеди людей, обличая поpоки и гpехи
сильных и слабых и не обpащая внимания на общественные пpиличия.
Более того: пpезpение к общественным пpиличиям составляет нечто
вpоде пpивилегии и непpеменного yсловия юpодства, пpичем юpодивый не
считается с yсловиями места и вpемени, "pyгаясь миpy" даже в божьем
хpаме, во вpемя цеpковной слyжбы. "Благодать почиет на хyдшем", --
вот что имеет в видy юpодивый. Две стоpоны юpодства, активная и
пассивная, как бы ypавновешивают и обyсловливают одна дpyгyю:
добpовольное подвижничество, полная тягот и поношений жизнь дает
юpодивомy пpаво "pyгаться гоpделивомy и сyетномy миpy" (pазyмеется,
власти пpизнавали это пpаво лишь до известных пpеделов -- ниже об
этом бyдет сказано специально).
Как мы видели на пpимеpе Саввы Hового и Авpаамия, добpовольно
пpинимавшие подвиг юpодства вовсе не были людьми неyчеными. Книжным
человеком был Сеpапион Синдонит, котоpый побеждал в диспyтах
афинских философов. Андpей Цаpегpадский, смышленый и кpасивый юноша,
любил читать и хоpошо выyчил чyжой для него гpеческий язык.
Агиогpафическая тpадиция подчеpкивает обpазованность Авpаамия
Смоленского.*21
---------------------------------
*21 Подвижник всегда склонен подpажать какомy-то геpою,
котоpого он выбиpал по житиям. Ученик Аввакyма, по-видимомy,
подpажал Авpаамию Смоленскомy (в одной из pедакций его жития
сказано, что в миpy этого святого тоже звали Афанасием; см.: Жития
пpеподобного Авpаамия Смоленского и слyжбы емy. Пpиготовил к печати
С. П. Розанов. СПб., 1912, с. 66 -- 67). Повоpотные моменты
биогpафии Авpаамия Смоленского напоминают жизнь его московского
соименника в иночестве и в миpy. С юности Авpаамий Смоленский
полyчил обpазование (см.: Димитpий Ростовский. Четьи Минеи, авгyст,
л. 724 об.). Затем он "в юpодство пpеложися", в коем пpобыл довольно
долго. Потом Авpаамий Смоленский постpигся в монахи, и с этой поpы
никаких пpизнаков юpодства в нем заметить нельзя. В изображении
агиографов он выглядит книжным человеком, даже писателем: "аки бы
вивлиофика ум его многий в себе обдержаше книги" (там же, Л. 725).
Итак, среди юродивых были не только душевно здоровые, но и
интеллигентные люди. Парадоксальное на первый взгляд сочетание этих
слов -- "юродство" и "интеллигентность" -- не должно нас смущать.
Юродство действительно могло быть одной из форм интеллигентного и
интеллектуального критицизма.
В данном случае юродство опиралось на старинную традицию
античного кинизма. Конечно, нет смысла утверждать, что юродство
генетически восходит к кинизму (для положительного или
отрицательного решения этой проблемы нужны специальные разыскания).
Сближение юродства и кинизма -- это, так сказать, типологическая
параллель (можно припомнить еще мусульманских дервишей*22), но общие
культурно-бытовые моменты здесь и там налицо.
Жизнь юродивого, как и жизнь киника, -- это сознательное
отрицание красоты, опровержение общепринятого идеала прекрасного,
точнее говоря, перестановка этого идеала с ног на голову и
возведение безобразного в степень эстетически положительного.*23
Если у киников "эстетика безобразного" есть следствие доведенного до
абсурда "сократовского принципа утилитарной добродетели",*24 то
безобразие юродства также возможно лишь потому, что эстетический
момент поглощен этикой. Это возвращение к раннехристианским идеалам,
согласно которым плотская красота -- от дьявола. В "Деяниях Павла и
Теклы" апостол Павел изображен уродцем. У Иустина, Оригена, Климента
Александрийского и Тортуллиана отражено предание о безобразии самого
Христа. Это значит, что Иисусу приписывалась одна из черт, которые
в ветхозаветные времена считались мессианскими.*25 В юродстве словно
застыла та эпоха, когда христианство и изящные искусства были
антагонистическими категориями. Различие в посылках кинизма и
юродства не мешает видеть, что оба феномена, в сущности, близки в
философском осмыслении жизни: и киники, и юродивый стремятся достичь
духовной свободы, их цель -- благо, а благо не может зависеть от
плотской красоты. Впрочем, благо никак не вытекает и из безобразия,
поэтому в кинизме и юродстве столь отчетлива полемическая
заостренность против общепринятых норм поведения. В кинизме
бросается в глаза момент эпатирования, а в юродстве -- мотивы укора.
---------------------------------
*22 Дервиши, как и юродивые, упражнялись в умерщвлении плоти.
Они глотали пылающие угли, змей, скорпионов, осколки стекла,
загоняли в тело иглы. Делалось это в виду толпы, так что дервишей
называли "крикунами", "плясунами" и т. п. См.: Encyclopedia de
l'Jslam, t. I. Leyde -- Paris, 1913, p. 975 -- 976.
*23 "Юродство ... есть своего рода форма, своего рода
эстетизм, но как бы с обратным знаком" (Бахтин М. Проблемы поэтики
Достоевского. Изд. 3-е. М, 1972, с. 397).
*24 Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ.
Платон. М., 1969, с. 85 и др.
*25 См.: Ренин Э. Жизнь Иисуса. СПб., 1906, с. 61, примеч.
4.
Тяготы юродства, его "безобразие" -- это одновременно и плата
за позволение обличать. Провозглашая нагую истину, голую правду,
юродивый как бы сообразуется с пословицей "Не грози щуке морем, а
нагому горем". В этом отношении юродивые могут быть сопоставлены с
институтом европейских шутов. Еще Кретьен де Труа в "Персевале"
отметил две черты шута, которые непременно приписываются юродивому,
-- дар предвидения и неприкосновенность. Однако между шутами и
юродивыми есть принципиальная разница. Шут лечит пороки смехом,
юродивый провоцирует к смеху аудиторию, перед которой разыгрывает
свой спектакль. Этот "спектакль одного актера" по внешним признакам
действительно смешон, но смеяться над ним могут только грешники (сам
смех греховен), не понимающие сокровенного, "душеспасительного"
смысла юродства. Рыдать над смешным -- вот благой эффект, к которому
стремится юродивый.
Хочу предупредить, что тому, кто интересуется историей
юродства, эта работа вряд ли понадобится. Это разделы из
феноменологии юродства, попытка объяснить некоторые черты этого
явления, которые мне кажутся существенными: зрелищность юродства и
элементы протеста в нем. Материал работы извлечен из житий юродивых,
поскольку другого материала не существует. В агиографии запечатлен
идеальный тип юродивого. Именно о нем пойдет речь. Драма юродства,
которой посвящена работа, разыгрывается не столько на улицах и
церковных папертях древнерусских городов, сколько на страницах
житий.
ЮРОДСТВО КАК ЗРЕЛИЩЕ
Есть ли основание относить юродство к разряду зрелищ? Есть,
и притом вполне достаточное. Агиографы настойчиво подчеркивают, что
юродивый наедине с собой не юродствует: "В день убо яко юрод
хождаше, в нощи же без сна пребываше и моляшеся непрестанно господу
богу ... В нощи ни мала покоя себе приимаше, но по граду и по всем
божиим церквам хождаше и моляшеся господеви со многими слезами.
Заутра же паки во весь день ... исхождаше на улицы градныя и в
похабстве пребывая".*1 Это стереотип, кочующий из жития в житие.
Ночью юродивый молится, на людях же -- никогда. Эта формула равно
употреб**ется и в этикетных, и в документально достоверных рассказах
о юродстве.
---------------------------------
*1 Житие Прокопия Устюжского. -- В кн.: Памятники древней
письменности, вып. CIII. СПб., 1893, с. 16 -- 19.
В конце XVII в. было составлено краткое житие Максима
Московского, который, согласно преданию, был современником великого
князя Василия Васильевича Темного. Автор жития, писавший по случаю
открытия мощей Максима, не знал о своем герое буквально ничего и
оперировал одними штампами. Здесь также есть указанный стереотип:
"Во дни по улицам ристаше, похаб ся творяше, в нощи же без сыа
пребывая, господу богу молящися".*2
---------------------------------
*2 ГБЛ, Румянцевское собр., № 364, л. 327 об.
В свою очередь вполне каноническую картину
времяпрепровождения юродивого Федора находим у протопопа Аввакума:
"Зело у Федора тово крепок подвиг был: в день юродствует, а нощь всю
на молитве со слезами ... Пожил у меня с полгода на Москве, -- а мне
еще по моглося, -- в задней комнатке двое нас с ним, и много
час-другой полежит, да и встанет. 1000 поклонов отбросает, да сядет
на полу и иное, стоя, часа с три плачет, а я-таки лежу -- иное сплю,
а иное неможется. Егда уж наплачется гораздо, тогда ко мне
приступит: "Долго ли тебе, протопоп, лежать тово, образумься, ведь
ты поп! Как сорома нет?". И мне неможется, так меня подымает,
говоря: "Встань, миленький батюшко, -- ну, таки встащимся
как-нибудь!". Да и роскачает меня. Сидя мне велит молитвы говорить,
а он за меня поклоны кладет".*3
---------------------------------
*3 Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие
его сочинения. М., 1960, с. 99.
Ночью юродивый -- одиночка. Наедине с собой или с доверенным
человеком (протопоп Аввакум был духовным отцом Федора) он не
безумен. Днем юродивый на улице, на людях, в толпе. "Блаженный же
заутра въстав, паки течение деаше, посреде голки глумяся, и
прехожаше день весь ни яд, ни поседев нигде же".*4 "Посреде голки"
-- это и значит среди толпы, в шуме и суматохе городских улиц и
площадей. Легенда утверждает, что Прокопий Устюжский пророчествовал
на соборной площади, сидя на камне. На людях юродивый надевает
личину безумия, "глумится", как скоморох, "шалует". Всякое людное
место становится для него сценической площадкой (поэтому юродство --
явление по преимуществу городское). Сборища притягивают юро- дивого,
и он одинаково "шалует" и в кабаке, и в монастыре. Вот как вел себя
тот же Федор в Чудовом монастыре: "Он же, покойник-свет, в хлебне
той после хлебов в жаркую печь влез и голым гузном сел на полу и,
крошки в печи побираючи, ест. Так чернцы ужаснулися".*5 Перед
Аввакумом Федор ничего подобного не делал, ибо личина безумия
пригодна только в виду толпы, когда юродивый становится лицедеем.
---------------------------------
*4 ВМЧ, октябрь, дни 1 -- 3. СПб., 1870, стб. 90 (житие
Андрея Цареградского).
*5 Житие протопопа Аввакума..., с. 93. К этому поступку
Федора можно подобрать агиографические аналогии. В "Слове похвальном
Прокопию и Иоанну Устюжским" князь С. И. Шаховской писал об Иоанне:
"На углие горящие пещи яко на воде почивал еси, и не прикоснуся огнь
многострадалному телеси твоему" (Житие Прокопия Устюжского, с. 248;
см. ниже, раздел "Юродство как общественный протест").
Описанная Аввакумом сцена находит параллели в скоморошьем
репертуаре. В одной из редакций "Моления Даниила Заточника" среди
перечня скоморошьих игр читаем: "А ин мечется во огнь, показающе
крепость сердець своих".*6 Эта ситуация известна и в смеховой
культуре Европы. В Германии XVI в. имел хождение анекдот о старухе,
которая каждый день напивалась допьяна. Дети пытались усовестить ее,
стращая негасимым адским огнем, но она не желала ничего слушать.
Как-то раз, когда старуха валялась пьяной, они рассыпали вокруг нее
горящие угли. Придя в себя, старуха подумала, что попала в геенну и
объята адским пламенем.*7
---------------------------------
*6 Слово Даниила Заточника по редакциям XII и XIII вв. и их
переделкам. Пригот. к печати Н. Н. Зарубин. Л., 1932, с. 71.
*7 См.: Бебель Г. Фацетии. Издание подгот. Ю. М. Каган. М.,
1970, с. 146.
Момент преображения, лицедейства, притворства отчетливо
сознавался агиографами юродства -- настолько отчетливо, что
допускалось сравнение юродивого с профессиональным актером.
"Зрителие и слышателие, -- пишет автор полного жития Василия
Блаженного, -- егда коего доблественна страдалца отнекуде пришедша
уведят, стекаются множество, иже видети храбрость борбы, и вся тамо
телесный и мысленны сопряжут очи, якоже мусикейский художник чюден
приидет, и тако подобнии вси такоже исполняют позорище, и со многим
тщанием и песни, и гудения послушающе" *8 (это сопоставление -также
общее место; оно заимствовано из похвального слова Иоанну Богослову,
приписываемого Иоанну Златоусту и включенного в Великие Минеи
Четий). Театральность юродства бесспорна, и это не удивительно,
потому что стихия театральности вообще очень сильна в средневековой
жизни.
---------------------------------
*8 Кузнецов И. И. Святые блаженные Василий и Иоанн, Христа
ради московские чудотворцы. -- В кн.: Записки Московского
археологического института, т. VIII. М., 1910, с. 46 -- 47, 201.
"Глубоко важно проникнуться тем незыблемым, на мой взгляд,
положением, -- писал Н. Евреинов, -- что в истории культуры
театральность является абсолютно самодовлеющим началом и что
искусство относится к ней примерно так же, как жемчужина к раковине
... Произведение искусства ... имеет в виду эстетическое
наслаждение, произведение же театральности -- наслаждение от
произвольного преображения, быть может эстетического, а быть может
и нет ... Разумеется, в конце концов и преображение, подобно многим
другим способностям человека, становится искусством, но искусством
совсем другой природы, нежели живопись, музыка, поэзия, архитектура
и прочие искусства".*9
---------------------------------
*9 Евреинов Н. Театр как таковой. СПб., 1913, с. 28 -- 31.
Театральность может сливаться с искусством, а может быть
автономна от него, как юродство. Театральность -- это еще не театр,
равно как зрелище -- не всегда и не обязательно спектакль. Древняя
Русь, как и средневековая Европа, насквозь театральна, хотя Москва
до времен царя Алексея Михайловича не знала театра в пашем
понимании. Разве нс зрелище -- парадный царский обед или "шествие на
осляти", когда царь под уздцы ведет лошадь, на которой восседает
патриарх, а отроки, загодя обученные, устилают им путь разноцветными
кафтанами? Разве не зрелище -- царская раздача милостыни в ночь на
большие праздники, причем приготовления к ней покрыты строгой
тайной, хотя она бывает каждый год, в одно и то же время, в раз
навсегда избранном месте? Вся вообще средневековая культура
"обрядна" и зрелищна -- и придворная, и церковная, и народная.
Человек средних веков -- не только наблюдатель, но и участник
зрелищ. Он с малых лет получает то, что мы сейчас называем
театральным воспитанием.
"Драма родилась на площади и составляла увеселение народное,
-- писал А. С. Пушкин. -- Народ, как дети, требует занимательности,
действия. Драма представляет ему необыкновенное, странное
происшествие. Народ требует сильных ощущений, для него и казни --
зрелище".*10
---------------------------------
*10 Пушкин А. С. Полн. собр. соч. в 10-ти томах. Изд. 2-е. Т.
7. М., 1958, с. 213 (статья "О народной драме и драме "Марфа
Посадница"").
Хотя проявления средневековой театральности чрезвычайно
многообразны, однако можно предположить, что старинные зрелища
составляли уравновешенную систему. Описание этой системы,
установление ее доминант -- очень важная и благодарная тема для
историка культуры. Надо надеяться, что со временем такая работа
будет выполнена, и тогда мы сможем определить место и функции
юродства в этой системе. Пока приходится ограничиваться самыми
поверхностными соображениями.
Как и всякий средневековый феномен, юродство этикетно:
источники не оставляют сомнений в том, что оно состоит из набора
устойчивых зрелищных ситуаций. Но при сравнении с церковным обрядом
(напомню, что юродство -- это христианский подвиг) выясняется, что
это этикетность особого рода. Ее можно назвать обращенной
этикстиостью... Все знают, когда и как совершается "шествие па
осляти", заранее до мельчайших деталей знакомы с церемонией
крещенского водосвятия и т. п. Актеры меняются, но сценарий остается
тем же. Никто не знает, когда и в каких конкретно формах разыграется
юродственное действо.
Церковь утверждает "мерность", упорядоченность, благочестивую
торжественность. Все это противопоказано юродству, и всему этому
юродство демонстративно себя противопоставляет. В церкви слишком
много вещественной, плотской красоты -- не случайно "Повесть
временных лет" говорит, что князь Владимир предпочел
греко-православный обряд за красоту. В юродстве царит нарочитое
безобразие. Церковь постаралась и смерть сделать красивой,
переименовав ее в "успение". Юродивый умирает неведомо где и когда.
Он либо замерзает в стужу, как Прокопий Устюжский, либо просто
скрывается с глаз людских. Потом случайно находят его тело, и
агиографы задним числом придумывают сцену кончины.
Церковь апеллирует не столько к разуму, сколько к душе. Мысль
в церковном обряде уступает место эмоции, страсти. Однако от
стократного повторения "вечные истины", на которых покоится обряд,
тускнеют, страсть охлаждается и превращается в обыденность. Зрелище
юродства как бы обновляет "вечные истины", оживляет страсть. Именно
это имел в виду византийский хронист Георгий Кедрин, так пояснявший
смысл юродства: "Тако повелел бог и Исаии ходить нагу и необувенну,
и Иеремии обложить чресленник о чреслех, и иногда возложить на выю
клади и узы, и сим образом проповедывать; и Осии повелел пояти жену
блужения и паки возлюбити жену любящую зло и любодеицу; и Иезекиплю
возлежать на десном боку четыредесять и на левом сто пятдесят дней,
и паки прокопать стену и убежать и пленение себе приписать и иногда
мечь изострить и им главу обрить и власы разделить на четыре части.
Но да не вся глаголю, смотритель и правитель словес повелел каждому
из сих быть того ради, да не повинующийся слову возбудятся зрелищем
странным и чудным. Новость бо зрелища бывает довлетельным учения
залогом".*11
---------------------------------
*11 Цит. по кн.: Забелин И. Е. Домашний быт русских цариц в
XVI и XVII ст. Изд. 3-е. М., 1901, с. 112. Трудно установить, по
какому славянскому переводу цитирует Кедрина И. Е. Забелин. Как
кажется, он не пользовался славянизированным переложением конца
XVIII в., напечатанным кириллицей (см.: Кедрин Г. Деяния церковные
и гражданские, ч. I -- III. Пер. И. И. Сидоровского. М., 1794).
Значит, юродство противостоит рутине. Юродивый "шалует" с той
же целью, что и ветхозаветные пророки: он стремится "возбудить"
равнодушных "зрелищем странным и чудным". По внешним приметам это
зрелище сродни скоморошьему. Но если скоморох увеселяет, то юродивый
учит. В юродстве акцентируется внеэстетическая функция, смеховая
оболочка скрывает дидактические цели (см. "Юродство как общественный
протест"). Юродивый -- это посредник между народной культурой и
культурой официальной. Он объединяет мир смеха и мир благочестивой
серьезности (как в европейском театре средних веков или эпохи
барокко объединялись смех и драматизм), балансирует на рубеже
комического и трагического. Юродивый -- это гротескный персонаж.
Лицедействует не только юродивый. Он -- главное, но не
единственное лицо представления, которое разыгрывается на площадях
и улицах древнерусских городов. Как уже говорилось, юродство
обретает смысл только в том случае, если развертывается в толпе, па
глазах у людей, если становится общедоступным зрелищем. Без
постороннего глаза, без наблюдателя оно попросту невозможно. К
юродству неприложимо попятие сценического времени; юродство
"всегдашно". Только наедине с собой, как бы в антракте, -- ночью, а
иногда и днем, если никто не видит,*12 -- юродивый слагает с себя
маску мнимого безумия. (Повторяю, что речь идет об идеальном, так
сказать, юродивом, потому что на практике бывало и по-другому). Без
всякого преувеличения можно утверждать, что зритель в картине
юродства не менее важен, чем центральный герой. Зрителю
предназначена активная роль. Ведь юродивый -- не только актер, но и
режиссер. Он руководит толпою и превращает ее в марионетку, в некое
подобие коллективного персонажа. Как увидим, толпа из наблюдателя
становится участником действа.
---------------------------------
*12 В житии Андрея Цареградского рассказчик сообщает, что ему
удалось подсмотреть, как юродивый молился днем: "Възря семо и овамо,
да яко же но виде никого же, възде руне горе, творя молитву" (ВМЧ,
октябрь, дни 1 -- 3, стб. 96).
В этом двуединстве, в определенном ролевом соотнесении
юродивого и толпы и состоит, как кажется, основная проблема юродства
как зрелища. Конечно, взаимная зависимость лицедея и зрителя здесь
не подымается до уровня амебейного исполнения (юродивый -- актер,
толпа -- хор). В жестах и выкриках толпы нет притворства, она
реагирует непосредственно и страстно. Это не обряд, не "чип", а
эмоциональный отклик. Так рождается своеобразная игра.
Эта игра исполнена парадоксов; парадоксальность -- то
качество, которое препятствует "охлаждению страсти". Юродивый
устанавливает очень сложные и противоречивые игровые связи с толпой.
Иными эти отношения и не могут быть: они парадоксальны изначально,
потому что самый "подвиг" юродства парадоксален. Юродивому
приходится совмещать непримиримые крайности. С одной стороны, он
ищет прежде всего личного "спасения". В аскетическом попрании
тщеславия, в оскорблении своей плоти юродивый глубоко индивидуален,
он порывает с людьми, "яко в пустыни в народе пребывая". Если это не
индивидуализм, то во всяком случае своего рода персонализм. С другой
стороны, в юродстве есть черты общественного служения (см. ниже),
которые чрезвычайно сильно проявились во времена раскола. Народными
заступниками и обличителями венчанного злодея считались и юродивые
эпохи Ивана Грозного.
Конечно, реальные юродивые не все были на одно лицо. Иные из
них могли и не проявлять особой ретивости в обличениях. Важно,
однако, что "поругание мира", забота о нравственном здоровье людей
прямо предписаны юродивому. В агиографии это выражено устойчивой
формулой, определяющей активную сторону юродства: "ругаться суетному
и горделивому миру". Противоречивость юродства очень четко
осознавалась в Древней Руси и была зафиксирована даже стилистически
в ходячем оксюмороне "мудрейшее юродство".*13 Парадоксальностью
"подвига" юродивого предопределяется парадоксальность юродственпого
зрелища. Перейдем к рассмотрению основных парадоксов.
---------------------------------
*13 Сходный оксюморон употребил Л. Н. Толстой в дневниковом
отзыве о скрипаче Кизеветтере, который послужил прототипом для
заглавного героя "Альберта" (запись от 8 января 1857 г.): "Он
гениальный юродивый" (Толстой Л. Н. Полн. собр. соч., т. 47. М.,
1937, с. 110).
Избирая подвиг юродства, человек "укорение приемлеть и биение
от безумных человек, яко юрод вменяем ими и безумен".*14 Это
выдержка из жития Исидора Ростовского Твердислова и одновременно
стереотипная формула в агиографии юродивых. Вот подходящие к случаю
примеры. "Прият блаженный Прокопий (имеется в виду Прокопий
Устюжский, -- А. П.) многу досаду, и укорение, и биение, и пхание от
безумных человек".*15 Об Андрее Цареградском в житии говорится
следующее: "Зряще на нь человеци глаголаху: се нова бешенина; друзии
же глаголаху, яко земля си николи же без салоса несть, ... а друзии
пхаху его по шии, биахуть его и слинами лице его кропляху,
гнушающеся".*16 В цитированной выше похвале Иоанну Устюжскому,
которая принадлежит перу С. И. Шаховского, этот стереотип также
присутствует: "И ризами не одевается, и на гноищи наг пометается, и
от невеглас камением и древесы ударяется".*17
---------------------------------
*14 ИРЛИ, Древлехранилище, колл. В. II. Перетпа, № 29, л.
515.
*15 Житие Прокопия Устюжского, с. 16.
*16 ВМЧ, октябрь, дни 1 -- 3, стб. 91.
*17 Житие Прокопия Устюжского, с. 244 -- 245.
Обратим внимание на то, что юродивый вовсе не стремится
избежать этого "биения и пхания"; так по крайней мере твердят
агиографы. Напротив, он безмолвно и даже благодарно сносит побои
толпы. Исполненное тягот, страданий и поношений юродство в
древнерусских источниках уподоб**ется крестному пути Иисуса Христа,
а сам подвижник сравнивается со Спасителем, -- правда, в неявном
виде, с помощью "скрытой" цитаты из Псалтыри (CI, 7). Юродивый,
пишут авторы житий, "подобен неясыти пустынной", т. е. пеликану,
который и в средние века, и в эпоху барокко, и позднее олицетворял
Христа: согласно старинной легенде, пеликан вскармливает птенцов
собственной кровью, это символическое изображение искупительной
жертвы. Если жертва -- тело Христа, то и тело юродивого -- также
жертва: "Жертвенник свое тело сотвори, в нем же жряше жертву
хваления, Аароновы жертвы богоподобнейше и честнейше".*18 Подражание
крестному пути и делает подвиг юродства "сверхзаконным", в
представлении агиографов -- труднейшим и славнейшим, венчающим
лествицу христианского подвижничества: "... выше естества нашего
подвизася".
---------------------------------
*18 Кузнецов И. И. Святые блаженные Василий и Иоанн..., с.
45. Связывая стих псалма о "неясыти пустынной" с Христом,
средневековые авторы иногда делали акцент на эпитете "пустынная".
Так, в толкованиях Афанасия Александрийского (по "Толстовской
Псалтыри" XI -- XII вв.) читаем: "Уподобихъся неясыти пустыньнеи:
неясыти любить присно в горах жити, люб**ше же и Христос в пустынях,
яко безмълъвьно" (Ковтун Л. С. Русская лексикография эпохи
средневековья. М. -- Л., 1963, с. 177). И при таком толковании
уподобление юродивого "неясыти пустынной" не теряло смысла: ведь
юродивый живет среди людей "яко в пустыни".
В чем средневековое богословие видело духовный и нравственный
смысл "вышеестественной любви" к кресту? Не вдаваясь в
историко-богословские тонкости, попробуем раскрыть этот смысл с
помощью наглядного примера, который отыскивается в источнике
несколько неожиданном, но тем не менее не случайном -- в "Радости
совершенной" из "Цветочков Франциска Ассизского".*19 Не случаен этот
источник потому, что Франциск Ассизский, как согласно отмечали
разные авторы, -- чуть ли не единственный подвижник
римско-католического мира, в котором есть нечто от православного
юродства.
---------------------------------
*19 Русский перевод, который я пересказываю и цитирую, сделан
А. П. Печковским со списка Амаретто Манелли (1396 г.). См.: Цветочки
св. Франциска Ассизского. М., 1913, с. 27 -- 30.
Однажды зимою Франциск, идя с братом Львом из Перуджи к св.
Марии Ангельской и сильно страдая от стужи, так поучал своего
спутника: "Брат Лев, дай бог, брат Лев, чтобы меньшие братья ...
подавали великий пример святости и доброе назидание; однако запиши
и отметь хорошенько, что не в этом совершенная радость ... Брат Лев,
пусть бы меньший брат возвращал зрение слепым, исцелял
расслабленных, изгонял бесов, возвращал слух глухим, силу ходить --
хромым, дар речи -- немым, и даже большее сумел бы делать --
воскрешать умершего четыре дня тому назад;*20 запиши, что не в этом
совершенная радость... Если бы меньший брат познал все языки, и все
науки, и все писания, так что мог бы пророчествовать и раскрывать не
только грядущее, но даже тайны совести и души; запиши, что не в этом
совершенная радость ... Брат Лев, пусть научился бы меньший брат так
хорошо проповедовать, что обратил бы ... всех неверных; запиши, что
не в этом совершенная радость".
---------------------------------
*20 Имеется в виду евангельский рассказ о том, как Иисус
воскресил "четверодневного Лазаря".
И когда брат Лев в изумлении спросил, в чем же вожделенная
"совершенная радость", Франциск так ответил ему: "Когда мы придем и
постучимся в ворота обители ... придет рассерженный привратник и
скажет: "Кто вы такие?". А мы скажем: "Мы двое из ваших братьев". А
тот скажет: "Вы говорите неправду, вы двое бродяг, вы шляетесь по
свету и морочите людей, отнимая милостыню у бедных, убирайтесь вы
прочь!". И не отворит нам, а заставит нас стоять за воротами под
снегом и на дожде ... Тогда-то, если мы терпеливо, не возмущаясь и
не ропща на него, перенесем эти оскорбления ... -- запиши, брат Лев,
что тут и есть совершенная радость. И если мы будем продолжать
стучаться, а он ... выйдет и прогонит нас с ругательствами и
пощечинами ... если мы это перенесем терпеливо и с весельем и добрым
чувством любви, -- запиши, брат Лев, что в этом-то и будет
совершенная радость. И если все же мы ... будем стучаться и,
обливаясь слезами, умолять именем бога отворить нам и впустить нас,
а привратник ... скажет: _Этакие надоедливые бродяги, я им воздам по
заслугам!". И выйдет за ворота с узловатой палкой ... и швырнет нас
на землю в снег, и обобьет о нас эту палку. Если мы перенесем это с
терпением и радостью, помышляя о муках благословенного Христа,
каковые и мы должны переносить ради него, -- о, брат Лев, запиши,
что в этом будет совершенная радость. А теперь, брат Лев, выслушай
заключение. Превыше всех милостей и даров духа святого, которые
Христос уделил друзьям своим, одно -- побеждать себя самого и
добровольно, из любви к Христу, переносить муки, обиды, поношения и
лишения. Ведь из всех других даров божиих мы ни одним не можем
похвалиться, ибо они не наши, по божий, как говорит апостол: "Что
есть у тебя, чего бы ты не получил от бога? А если ты все это
получил от бога, то почему же ты похваляешься этим, как будто сам
сотворил это?". Но крестом мук своих, и скорбей мы можем
похваляться, потому что они наши, и о том апостол говорит: "Одним
только хочу я похваляться -- крестом господа нашего Иисуса Христа"".
В своем аскетическом "вышеестественном" попрании тщеславия
древнерусский юродивый идет дальше, чем Франциск Ассизский, в
известном смысле он смелее и последовательнее. Он не только покорно,
безропотно, "с любовью" к мучителям терпит унизительные поношения --
он постоянно провоцирует зрителей, прямо-таки вынуждает их бить его,
швыряя в них каменьями, грязью и нечистотами, оплевывая их,
оскорб**я чувство благопристойности. Юродивый "задирает" публику,
как масленичный дед, он вовлекает ее в действо, делая зрителей
актерами. На пути внешней безнравственности он заходит столь же
далеко, как и киники. Это видно из поступков Василия Блаженного.
Василий, рассказывается в житии, "душу свободну имея ... не
срамляяся человечьскаго срама, многащи убо чреву его свое
потребование и пред народом проход твори".*21
---------------------------------
*21 Кузнецов И. И. Святые блаженные Василий и Иоанн..., с.
45.
Для понимания феномена юродства эта сцена, как будто взятая
из анекдотов о Диогене Синопском, чрезвычайно важна. Средневековый
человек видел в ней не одну непристойность -- она вызывала
определенные ассоциации из сферы культуры. Ее смысл может пояснить
искусство средневековой Европы.*22 В декоративном убранстве
готических храмов часто встречается нагая фигура в непристойной позе
-- на корточках, с руками, упертыми в колени. Эта фигура имеет
символическое значение, что подчеркнуто ее местом в декоративных
композициях. Например, в церкви св. Иоанна в Гнезне (середина XIV
в.) она помещена в окружении пеликана, кормящего птенцов (как мы
помним, это прообраз Христа), и лиса, который читает проповедь
гусыне (это алчный и хитрый "лжепророк").
---------------------------------
*22 См.: Gutowski M. Komizm w polskiej sztuce gotyckiej.
Warszawa 1973, s. 99-109.
Кого же изображает нагая фигура на корточках? В иных случаях
легко догадаться (хотя бы по хвосту), что это дьявол.
Недвусмысленная поза дьявола выражает идею нечеловеческой, именно
сатанинской гордыни, высокомерного презрения к миру. Иногда фигура
только намечена, дьявольских атрибутов нет, и тогда трудно решить,
дьявол это или шут.
Дело в том, что храмовая скульптура знает в этой позе и шута,
дурака. Шут в колпаке с ослиными ушами сидит на корточках и
заголяется (церковь св. Северина в Бордо, XV в.). Под ним шар,
увенчанный крестом, -- это "держава", символ мира. Тут имеется в
виду та же "дьявольская" идея, только переведенная в другой план --
в план комической деградации. Русский "шут гороховый" -- персонаж
того же разряда.
Вот какие ассоциации мог вызывать Василий Блаженный. Но автор
жития не считает его поступок шутовством и не видит в нем греховной
гордыни, презрения к миру. Он пишет нечто прямо противоположное:
юродивый делал это из презрения к Телу, "Душу свободну имея ... яко
ангел пребывая, еже беяше яко бесплотен". Иначе говоря, зрелище
юродства дает возможность альтернативного восприятия. .Для грешных
очей это зрелище -- соблазн, для праведных -- спасение. Тот, кто
видит в поступках юродивого грешное дурачество, низменную
плотскость, -- бьет лицедея или смеется над ним. Тот, кто
усматривает "душеполезность" в этом "странном и чудном" зрелище, --
благоговеет. Такая двусмысленность (точное, двузначность,
двуплановость) юродства также препятствовала "охлаждению страсти",
поддерживала эмоциональный тонус действа. Далее мы увидим, что и
другие атрибуты юродства (например, костюм) предусматривают
возможность альтернативного толкования.
Юродивого мучают и заушают, хотя должны перед ним
благоговеть. Это "парадокс зрителя". Другой парадокс, "парадокс
актера", заключается в том, что сам юродивый вводит людей в соблазн
и в мятеж, в то время как по условиям подвига он обязан вести их
стезей добродетели. Это глубокое противоречие в полной мере
осознавалось агиографами, и они делали попытки устранить его или по
меньшей мере ослабить. Естественно, что они прибегали к аргументам
только богословского свойства. В житиях указывается, что юродивый
молится за тех, кто подвергал его "укорению, и биению, и пханию".
Такая молитва, конечно, не может быть примитивно истолкована как
обычное, приличествующее всякому христианину исполнение евангельской
заповеди о любви к врагам. Сознавая, что сам подвигнул толпу на
побои, что грех -- на нем, а не на зрителе, юродивый просит бога,
чтобы это не было вменено людям в вину. Так пишут агиографы.
Однако такое снятие противоречия условно и недостаточно: эту
молитву, как и всякую другую, юродивый творит без свидетелей -- либо
ночью, либо в душе, так что зрителю-"невегласу" она неведома.
Молитва не имеет никакого отношения к уличному действу, к игре, в
которой участвуют толпа и подвижник-лицедей: ведь молится уже не
юродивый, а человек, снявший личину мнимого безумия. "Блаженный же
яко в чюждем телеси все с благодарением тръпяше ... и никако же зла
досаждающим ему въздавааше, но токмо во уме своем глаголаше к богу:
"Господи, не постави им греха сего" ... И никто же ведеше
добродетельнаго его житиа".*23 Более того, можно сказать, что
молится агиограф: ему не дает покоя нравственное противоречие, и он
пытается устранить его чисто литературными средствами. Он не
понимает, что вместе с противоречивостью юродство потеряло бы то
эмоциональное напряжение, ту страстную человечность, которая так для
него характерна.
---------------------------------
*23 ИРЛИ, Древлехранилище, колл. В. Н. Перетца, № 29, л. 545 об.
Живая pеакция зpителей -- непpеменный элемент всякого
смехового действа. "В сpедневековом театpе взаимоотношения междy
сценой и пyбликой меняются в зависимости от содеpжания
#7 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 25 Май 2006 - 19:03
РЕЛИГИЯ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН НАКАНУНЕ КРЕЩЕНИЯ РУСИ
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение.
Древнейшее прошлое восточнославянского язычества.
Боги киевского пантеона и языческие реформы Хв.
Язычество древнерусской общины.
Заключение.
Литература.
ВВЕДЕНИЕ
В 1988 г. исполняется 1000 лет крещению Руси. Цель выступлений, проповедей, печатных публикаций церковников сводится к тому, чтобы показать, прежде всего, непреходящее значение этого события для исторических судеб Руси. Крещение Руси они провнденционалистски трактуют как "божье ниспослание" на русский народ, с которого началось политическое и культурное развитие Руси, русского народа, до того пребывавшего в дикости, невежестве и варварстве. Согласно некоторым современным церковным авторам дохристианское общество Древней Руси - "смрадный и жестокий мир", где господствовало "темное, озлобленное, мстительное язычество". Вот почему "обращение к временам дохристианским, правильное освещение их - не просто дань интересу к старине или удовлетворение естественной любознательности. Оно необходимо для опровержения богословских измышлений в области отечественной истории, разоблачения попыток церковников-эмигрантов использовать эти измышления в антисоветских целях"'.
Впрочем, вышеприведенные выводы традиционны для церковников. Так же оценивали язычество известные церковные историки XIX в. Макарий, Филарет и др. Под давлением апологетических христианских сентенций находились и дореволюционные исследователи древнерусского язычества. Они также отрицали какую-либо развитость и культурную и общественную значимость языческого мировоззрения. К негативным заключениям относительно его развития пришел такой известный исследователь, как Е. В. Аничков. "Особенно убого было язычество Руси: жалки ее боги, грубы культ и нравы", - писал он.
Вместе с тем имелись и в корне противоположные взгляды на дохристианские верования восточных славян. Они восходят к великому русскому ученому-энциклопедисту М. В. Ломоносову. Он активно интересовался древнерусской мифологией, проводя сравнительно-исторические параллели с греческой и римской языческими религиями. В связи с этим он замечал: "Древнее многобожие в России, сходствующее с греческим и римским, подтверждается еще, сверх письменных известий, другими примечаниями. Что значат известные в сказках полканы, из человека и коня сложенные, как греческих центавров? Не гиганты ли волоты? Не нимфы ли в кустах и при ручьях сельскою простотою мнимые русалки? Не соответствует ли царь морской Нептуну, чуды его тритонам? Чур - поставленному на меже между пашнями термину?". Он отождествлял древнерусского Перуна с античным Зевсом и заключал: "Мы бы имели много басней (мифов), как греки, есть ли бы науки в идолопоклонстве у россиян были".
Время подтвердило проницательность великого Ломоносова. Отвечая дореволюционным скептикам, видный советский этнограф и религневед С. А. Токарев пишет: "Но дело, видимо, просто в недостаточной изученности религии древних славян и в скудости источников. Знай мы о ней столь же, сколько о религии, например, древних римлян, славянская религия едва ли показалась бы нам более убогой и жалкой, чем римская". В настоящее время растет интерес к изучению восточнославянского и древнерусского язычества, совершенствуются методы его исследования. Комплексно используются современная методика и данные таких наук, как история, философия, этнография, лингвистика, археология и др. Много ценного привнесли в исследование язычества работы В. Я. Проппа, В. Н. Топорова и В. В. Иванова, .Б. А. Успенского, С. А. Токарева, Б. А. Рыбакова. Их труды показывают богатство, разнообразие и своеобразие языческих представлений как целостной, развивающейся во времени религиозной и мировоззренческой системы наших далеких предков.
ДРЕВНЕЙШЕЕ ПРОШЛОЕ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО ЯЗЫЧЕСТВА
Вначале несколько слов о самом термине "язычество". Он - литературного происхождения. Произошел от церковнославянского слова "языци", т. е. "народы", "иноземцы". Таким образом, русские книжники эпохи Киевской Руси - христиане по вере - как бы "отгораживались" от народов, еще не крещенных. В современной науке под язычеством понимается комплекс Религиозных обрядов, верований, представлении, предшествовавший возникновению" мировых религий (христианства, магометанства, буддизма) и послуживший их основой.
Язычество древних славян имеет глубокие корни. Истоки его видятся за много тысячелетий до начала нашей эры. А отголоски сохранялись вплоть до недавнего времени. Говоря о своеобразии в эволюции и формах восточнославянского и древнерусского язычества, мы не должны забывать, что его развитие не шло в стороне от путей, по которым развивались языческие комплексы других народов. При всех различиях в условиях существования - социальных, географических, климатических - необходимо помнить о прохождении одинаковых стадий в становлении языческих воззрений у разных народов.
Входя в мир славянского язычества, мы должны также четко представлять, что его развитие опосредовано окружающей человека природной средой и господствующими общественными отношениями.
По мнению известного советского ученого-религиеведа И. А. Крывелева, общая особенность мышления человека в древности состояла в том, что его объектом и материалом были предметы и явления, входившие в непосредственное окружение человека и имевшие для него жизненное значение. Поэтому и религиозные представления вначале относились к предметам и явлениям ближайшего окружения, притом к тем, которые были вплетены в жизнедеятельность человека.
До нашего времени дошли источники, свидетельствующие о поклонении древних славян таким предметам и явлениям. Автор "Хождения Богородицы по мукам" - произведения XII-XIII вв.- пишет, что "они все бога прозваша: солнце и месяц, землю и воду, звери и чади". Знаменитый русский церковный деятель XII в. Кирилл Туровский в одной из своих проповедей яростно восклицал:
"Уже бо не нарекутся Богом стихия, ни солнце, ни огнь, ни источници, ни древеса!". Отсюда видно, что на ранней стадии язычники-славяне поклонялись различным неодушевленным и одушевленным предметам, обожествляли силы природы.
Вера в сверхъестественные возможности какого-либо объекта называется фетишизмом. Фетишем могли быть добычливые орудия охоты, деревья, плоды которых утоляют голод, и т. д. Первоначально предмет сам по себе воспринимался как проявление сверхъестественных сил. С усложнением мышления человек, задаваясь вопросом об источнике этих сил, начинает думать, что их носителем является существующая в объекте какая-то неведомая ему сила -своеобразный двойник данного объекта. Зримый образ этого "двойника" еще не сложился в сознании людей, и он выступал безликим и бесформенным, не оторванным от предмета. Это уже новая форма развития первобытных верований - анимизм.
У восточных славян отголосками фетишизма и анимизма, преломленных тысячелетиями, было поклонение, например, камням, деревьям, рощам. Культ каменных фетишей - очень древний. Вполне возможно, что у древних славян он возник из почитания каменных орудий, необходимых в охоте и хозяйстве. Во всяком случае, у древних римлян существовал культ первобытного кремневого орудия - "ударника" (отсюда и бог Юпитер носил еще имя Феретрий - ударник). "Культ камней, оказался у славян весьма живучим. "Слово. Иоанна Златоуста" (по русскому списку XIV в., но написанное гораздо раньше) при перечислении мест, куда русские "приходаше молятсь" и "жертву, приносящу", называет "камення". Среди белорусов до недавнего времени существовало поверье, что в седую старину камни говорили, чувствовали, росли и размножались, как люди.
На берегу Плещеева озера в древнем русском городе Переяславле-Залесском до сих пор лежит камень-валун - Синь-камень весом 12 т. В дославянские времена ему поклонялось туземное население язычников-мерян: Сменившие в IX-XI вв. славяне продолжали поклоняться камню. При встрече весны камень украшали цветами и лентами, вокруг него водили хороводы. Вот как об этом писала летопись: "Бысть во граде Переславе камень за Борисом ч Глебом (имеется в виду церковь Бориса и Глеба) в бояраку, в нем же вселися демон (дух), мечты творя и привлагая к себе ис Псреаславля людей: мужей и жен и детей их и разсевая сердца в праздпИ-ки великих верховных апостолов Петра и Павла. И они слушаху его и к нему стекахуся из году в год и творяху ему почестью Несмотря на отчаянную борьбу церковников с камнем (его и топили и закапывали), камень "дожил" до наших дней.|Известны и другие клмсн-ные фетиши, например "Конь-камень" на острове Коневиц на Ладожском озере, которому местные жители приносили в жертву лошадей. Фетиши могли изготовляться и самими людьми. Существуют русские сказки, в которых перед смертью мать завещает дочери чудесную куклу. Кукла - дух материнского рода. Согласно обычаю душу покойной надо кормить, а она будет защищать падчерицу и чужом роде.
Объектом поклонения восточных славян были также деревья, рощи, лес. О почитании деревьев упоминается в "Житии Константина Муромского", о молитве "в дрова" сообщает и "Слово Иоанна Златоуста". В северных районах Руси существовал культ березы. По предзнню на месте города Белозерска раньше росли березы, которым приносились жертвы. Культ березы сохранялся и позже. В 1636 г. нижегородские священники жаловались в своей челобитной, что "собиратся жены и девицы подъ древа, подъ березы, и приносятъ яко жертвы, пироги и каши и яичницы и поклоняс березамъ оучнуть походя песни сатанинские приплетая пети и дланми плескати, и всяко бесятся".!
В Приднепровье был распространен культ дуба. Византийский император Константин Багрянородный в своем сочинении "Об управлении государством" (948-952), основываясь на личных впечатлениях, писал о россах - русских, что они в походе "у весьма великого дуба приносили в жертву живых птиц". Два мощных "священных" дуба были обнаружены уже в нашем веке на перекрестке двух торговых путей средневековья "из варяг в греки" и из Киева в Чернигов. Их подняли со дна Десны и Днепра в 1909 и 1975 гг. при расчистке дна этих рек. Радиоуглеродный анализ второго из этих дубов показал, что он перестал существовать (вероятно, упал вследствие подмыва берега) в середине VIII в. Ученые считают, что, по-видимому, "священные" дубы росли в "священных" рощах, которые также являлись объектом поклонения древних славян.
Обнаруженные дубы указали и на другой пласт верований язычников-славян. В стволы деревьев на высоте нескольких метров (там, где начинали расходиться ветви) были симметрично и прочно засажены кабаньи челюсти. Наряду с почитанием дуба днепровские славяне поклонялись священным животным - диким кабанам-вепрям. Древнерусские летописи и былины неоднократно повествуют об охоте на вепря и о торжественном поедании кабаньего мяса на княжеских пирах. .Некоторые исследователи видят в этих "вепревых" угощениях отголоски обрядового поедания мяса вепря, связанного с древним культом. Здесь мы встречаемся уже с тотемизмом и культом животных.
Тотемизм - это вера в происхождение человеческого рода от какого-либо вида животных. Появление тотемизма прежде- всего связано с организацией рода как общественной ячейки существования людей в первобытном обществе. Человек в рамках рода осознает общность происхождения всех его членов. Но возникает вопрос: а как произошел сам род, люди данного рода? Существование анимистических воззрении и окружающая природа помогают ответить на него. Разные роды произошли от разных предков. А предки (духи-двойники к тому времени перешли от статического состояния к мобильному, что дало возможность говорить о "переселяемости" и "оборачиваемости") происходят от представителей животного мира, которые наиболее похожи, по мнению тотемистов, на людей. Образ тотемистического первопредка возник как религиозное отражение структуры родового общества, построенного по принципу генеалогического дерева. Этот вид первобытных религиозных верований широко распространен у различных народов мирз - от австралийских аборигенов до народностей нашего Крайнего Севера.
Вопрос о тотемистическом культе у восточных славян довольно сложен. Возможно, что в ряде случаев мы сталкиваемся с трансформацией тотемизма в культ предков в образе животных. Отголоски "звериных" культов прослеживаются в ранних церковных поучениях. В упоминавшемся уже "Хождении Богородицы по мукам" сообщается, что славяне "богы прозваша" зверей ("тварей"). Отцы церкви неистовствовали, когда новообращенные христиане продолжали соблюдать "бесовские" обряды, при которых их участники "надевали на себя звериные шкуры", плясали, скакали и пели "бесовские" песни. Тотемистические игры в медведя ("комосдица") сохранялись в белорусской деревне до второй половины XIX в. Здесь, видимо, можно усмотреть пережиток ритуальных плясок на празднике тотема, который известен и изучен у народов Крайнего Севера и многих других.
Элементы тотемизма прослеживаются и в более позднем, уже земледельческом, обряде "вырывания бороды" - последних колосьев с поля. При этом поются особые песни, призывающие на помощь волков, лисиц, медведей и других животных. Но наиболее ярко подтверждают существование тотемизма у восточных славян архаические пласты русских народных сказок, прежде всего волшебных и о животных. Тотемным животным выступает в сказке чудесная корова, помогающая падчерице. Падчерица не ест мяса коровы и с почетом ее хоронит. В данном случае отношение к корове определяется представлением, что тотем может спасти человека, предупредить его об опасности; причинение вреда тотему наносит вред и связанному с ним человеку.
Зачастую в сказках животных называют лисичка-сестричка, волк-братик, медведь-дедушка. Это в определенной мере свидетельствует о существовании представлений о кровно-родственных связях человека и животных. Интересно, что австралийцы, у которых тотемизм в чистом виде существовал еще в прошлом веке, называли своих тотемных животных: "это наш отец", "это наш друг". Глубоко архаические воззрения о родстве человека и животных донесла до нас сказка "Медведь - Липовая нога" восточнославянского происхождения. Мужик, повстречавший медведя, в схватке отрубает ему лапу и приносит ее домой бабе. Старуха сдирает с лапы кожу и ставит лапу варить (медвежье мясо), а сама начинает прясть медвежью шерсть. Медведь же, сделав из липы деревянную ногу, идет в спящее село, вламывается в избу и съедает обидчиков. Медведь мстит по всем правилам кровно-родственной мести: око за око, зуб за зуб. Раз его мясо едят, значит, и он ест живых людей.
Здесь прослеживается архаический мотив нарушения запрета убивать и употреб**ть в пищу тотемное животное. Вместе с тем в сказках описывается и ситуация, когда зверь преданно следует священной родственной связи и обязательствам, вытекающим из нее. Так, в сказке об Иване-царевиче и Сером волке вначале волк убивает коня Ивана. А затем клянется царевичу служить "верой и правдой". С точки зрения тотемизма, пишет В. П. Аникин, "понятно, почему сказочный волк, причинив вред человеку, считает себя обязанным возместить урон верной службой. Родственная связь считалась священной, и нарушение ее каралось. Когда поступки шли вразрез с родовой моралью, они требовали возмещения, и возмещения самого точного. Волк съел коня. Он сам служит герою конем. Он берет на себя обязанность помогать человеку добровольно, без принуждения: и для него родственные связи священны. Логика первобытного мышления здесь несомненна".
Тотемистический уровень сознания отражают сюжеты о брачных отношениях человека и зверя. Психология первобытного человека допускала возможность брачных союзов между животными и людьми, а сами животные нередко воспринимались как непосредственные родственники человека. Всем известны русские сказки, в которых медведь проживает с бабой, змеи летают по ночам к женщинам, человек может рождаться от коровы, кабана, собаки, быка, а из яиц могут вылупиться мальчики.
В этой связи показательна сказка восточных славян об Ивашке-Медвежье ушко - сыне человека и медведя. Медведь (медведица) встречает женщину (мужчину) и уводит ее (его) в берлогу. У них рождается мальчик: "совсем человек, только уши медвежья" ("до пояса человек, а от пояса медведь). Этот персонаж отличается необычайной и неуемной силой (в шесть лет выворачивает дуб с корнем из земли и т. д.). В результате его полузвериного происхождения у него две силы: человечья и медвежья.
В другой сказке - "Девушка и медведь" - рассказывается о побеге трех сестер из медвежьей берлоги, куда их хитростью утащил медведь. Это уже свидетельствует об отражении в сознании неприятия и стремления избежать брачных связей человека с животным. Фольклорные рассказы о похищении девушек или женщин зверем приобретают иной раз неожиданно реалистический характер" В 1925 г. в Олонецкой губернии произошел такой случай. В одну из деревень повадился ходить медведь, который загрызал скот. По совету стариков, "чтобы медведя ублажить", жители решили сделать "медвежью свадьбу", "девкой отделаться" - отдать медведю девушку "на совесть... как встарь деды делали... самую раскрасавицу". По жребию выбрали девушку, одели в наряд невесты и, несмотря на ее сопротивление, отвели в лес к медвежьему логову, где привязали к дереву: "Не осуди, Настюшка. Ублажай медведюшек. Заступись за нас, кормилица, не дай лютой смертью изойти".
Разновидностью культа предков в облике животных является оборотничество. В русских былинах Вольга охотится в образе сокола, обращается в муравья, когда надо пролезть через подворотню из рыбьего зуба. Русская сказка широко использует мотив превращения прекрасной девушки-невесты в лебедя, утку, лягушку. "Царевна обернулась белой лебедью и полетела с кораб**"; "Упала, ударилась о корабль, превратилась в уточку и улетела..."; ^:А лягушка ночью выпрыгнула на крыльцо, оземь грянулась и стала царевной-красавицей". У восточных славян интересны поверья о людях-волках - волколаках. Вера в волколаков и рассказы о них были особенно распространены у белорусов и украинцев, а также у великорусов. Одни рассказы говорят о колдунах, умеющих превращаться на время в волков, другие - о людях, превращенных в волков. Вера в оборотничество, недостаточно еще изученная наукой; - свидетельство существовавшего поклонения восточных славян животным.
Отрыв духа-"двойника" от объекта, которому он присущ, наряду с тотемизмом порождает веру в души мертвых, а также культ предков. Вероятно, одной из форм этого культа было почитание Рода и рожаниц, возникшего в связи с разрастанием и усилением родов и укреплением родовой организации, как полагает известный ленинградский историк В. В. Мавродин. В последнее время была высказана точка зрения, что Род был верховным божеством славян до Перуна. Однако вряд ли в условиях политической и экономической разобщенности древних славян, замкнутости родов у славян мог существовать верховный бог, подчиняющий себе всех остальных.
Другим социальным фактором возникновения культа предков послужило выделение в роде возрастной группы старейших. Их почитаемость в земной жизни сказывалась на отношении к ним родичей после смерти. След этой формы культа сохранился в известном образе Чура, или Щура. По мнению видного советского этнографа С. А. Токарева, это был почитаемый предок-родоначальник. Сохранившиеся сейчас в детских играх восклицания: "Чур меня!", "Чур, это мое!" - означали в древности заклинания, призывания Чура па помощь. Что Чур-Щур был именно предок, видно из слова "пращур", прапредок. На культ предков указывает и сохранившийся обычай поминания умерших родителей в определенные дни года. Археологи фиксируют проявления культа предков в курганных и простых захоронениях.
Невидимые духи - души предков и родичей, двойники фетишизируемых предметов и явлений, объекты тотемистического культа постепенно "населяют" окружающий древнего славянина мир. Уже не сам предмет является объектом почитания. Поклонение относится к живущему в нем духу, демону. Не сам предмет, а именно они оказывают положительное или отрицательное влияние на ход событий в мире и на судьбы людей.
Язычество восходит на новую ступень. Это-стадия полидемоннзма. Демоны - ранее двойники реальных вещей и явлений объективного мира, а также людей, но покинувшие своих реальных носителей и ставшие самостоятельными существами. Они приобретают антропоморфный образ. Теперь и лес, и вода-матушка, я даже жилище - земное и неземное, где находятся души мертвых, становятся обитаемыми, в них поселяются демоны. Именно демонов, населяющих то или иное природное пространство, имеют в виду средневековые авторы, когда пишут, что славяне поклоняются водным и лесным стихиям.
Как отмечает византийский писатель VI в. Прокопии Кесарийскин, славяне "почитают реки и нимф, и всякие другие божсстиа". Митрополит Иоанн в "Правиле церковном вкратце" - наставлении для древнерусских церковников XI в. - как о повальном явлении сообщает о поклонении болотам, колодцам с живущими там духами: йеже жруть бесом и болотом и кладезем".
Таким образом, с течением времени духи, первоначально представлявшие однородную массу, начинают различаться. Прежде всего - по месту обитания, становясь "хозяином места". Современные исследователи разделяют демонических персонажей сферы "вне дома" (лес, поле, болото и т. п.), сферы "дом", сферы "ниже земли" и "выше земли", а также персонажи, связанные с определенным периодом времени (полудница, полуночь и др.). Отличаются они и отношением к человеку: злые и добрые.
В водной стихии, считали древние славяне, жили берегини и водяные. Берегини, а позднее вилы и русалки - это женские духи рек, озер, прудов, колодцев и т. д. По народным поверьям, весной русалки выходят на берег, качаются на ветвях, расчесывают свои длинные зеленые волосы, поют песни, заманивают прохожих и стараются защекотать их до смерти. С русалками связаны также представления о погибших в воде женщинах, девушках, о некрещеных умерших детях. Видимо, здесь на образ русалок наслоились отголоски культа мертвых. Но русалки - и духи растительносги: деревьев, трав, цветов, хлебов, - ведь они дают растениям жизненную влагу, посылают благодатный дождь на поле. Водяной - косматый, с бородой по колено, злой, проказливый и мстительный старик, живет на дне рек и озер, в омутах.
Лес - это царство лешего, или лесовика, который, по словам поэта, .
Владыка полновластный
Зеленого народа,
Он всей лесной державе
Судья и воевода.
Л. А. Мей
Леший обитает на деревьях или в дуплах. По ночам он "дико кричит, выглядывая из-за старого дуба (вспомним, что дуб тоже связан с языческими верованиями).
На полях в высокой траве или в высоких колосьях живут полевики - козлообразные существа. Возникновение их образа говорит нам о развитии земледелия. Полевики могли быть мужского и женского пола.
В жилище "хозяин" домовой - маленький горбатенький старикашка. Он - покровитель дома, домашнего хозяйства. В зависимости от конкретного "местоприбывания" его называли дворовым, овинником, гуменником, банником. Если о нем заботиться, то он помогает в хозяйстве. "Царь хозяюшка дворовой! царица хозяюшка дворовица! и дарую я цебе и хлебом и солью и низким поклоном, а што сам ем, пью, тем цебе дарю; а ты, хозяюшка-бацюшка и хозяюшка-матушка, мене береги и скоцину блюдзи", - говаривали в старицу. Если же его не кормить, то он душит кур, беспокоит своей возней ночью. Тогда он превращается в проклятого "беса хоромо-жителя", как называли домового церковнослужители ("Слово св. Василия о посте" - памятник XIV в.).
Таковы лишь некоторые представители сонма демонов славян-язычников, Их ощущения этого "демонического" мира, их взаимоотношения с ним образно передал Сергей Городецкий:
Предки меня не чураются,
В космах зеленых снуют.
В жизнь озираются,
В нежить зовут.
Таким образом, у восточных славян на протяжении многих веков складывался своеобразный пантеон демонов, или низших божеств. С течением времени на их первоначальные функции наслаивались новые. Поэтому в ряде случаев до нас дошли их полифункциональные образы. Пример тому, как отмечалось выше, - русалки. Между демонами существовали отношения, отражающие родственные и бытовые связи людей. У славянских демонов существовала определенная иерархия: среди них были начальники и подчиненные, старшие и младшие. Домовой имеет семью: жену (домаха, домовиха), детей. Леший также может иметь парный персонаж - лесную хозяйку (лешачиху, лешавицу). Русалки считались дочерьми водяного. В одном из письменных памятников XIX в. о вилах говорится, что "их же числом тридевять сестрениц, глаголять невегласи и мнять богинями". Домовые ходят в гости друг к другу, иногда ссорятся и даже дерутся. Домовой водит знакомство, а иногда воюет с банникамн, овинниками, лесовиками и полевиками, а с водяными непримиримо враждует. "Все эти духи близкие и родные или друзья, кумовья", - говорили русские крестьяне. Видимо, главой рожаниц - духов рода, рождения и плодородия был Род. В подчи-нении у лесного хозяина был боровой.
Из сказанного очевидно, что у восточных славян сложилась достаточно развитая система так называемой низшей мифологии, или демонологии. Стадию "демонизма" прошло язычество и других народов. Наиболее известны представители "низшей мифологии" древних греков и римлян. Античным богам-олимпийцам во главе с Зевсом предшествовали, а в дальнейшем сопровождали в их земной жизни демоны - полубоги различного "ранга": нимфы, наяды, сатиры, герои и т. д.
Демонические верования приближали восточных славян к следующему этапу развития языческой религии - политеизму, т. е. вере в богов. О том, что демонизм, развиваясь, являлся предшественником политеизма, недвусмысленно говорит "Слово об идолах". Его автор - первый систематизатор и периодизатор славянских веровании - пишет: "Се же словене начали трапезу ставит" Роду и рожаницам переже Перуна бога их. А преже того клали требы упырям и берегыням". Но из этого отнюдь не следует, что Род до Перуна был верховным славянским богом. Наряду с другими низшими мифологическими существами он предшествовал политеистическим божествам на предыдущей стадии развития язычества.
Но поступательное движение язычества, появление его новых форм и разновидностей в то же время не мешали сохранению старых верований. К концу I тыс. н. э. у восточных славян имело место удивительное сосуществование всех слоев языческих верований. Впрочем, очевидно, только нам это смешение представляется неким хаосом, для наших же предков все было естественно и гармонично. В целом же к этому времени восточное славянство стояло уже у порога политеистических воззрений.
БОГИ КИЕВСКОГО ПАНТЕОНА И ЯЗЫЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ Х в.
Будущие боги киевского пантеона не сразу взошли на свой Олимп. Их происхождение - в тех же фетишистских и анимистических представлениях и природных культах праславян II-I тыс. до н. э. В Х в. они уже предстают зримо.
"Повесть временных лет" сообщает, что при заключении договоров Руси с Византией - важных событиях в истории восточных славян в Х в. - русские "кляшася оружьем своим и Перуном богом своим и Волосом, скотьим богом". Так мы впервые встречаемся с восточнославянскими богами. Образы Перуна и Волоса восходя г к праславянским мифологическим представлениям. Они связаны между собой как персонажи "грозового мифа". Согласно этому мифу, реконструированному В. В. Ивановым и В. Н. Топоровым, обитающий на небе или на вершине горы бог грозы Перун преследует за похищение скота или людей своего змеевидного врага, живущего на земле, - Волоса. Преследуемый громовержец Волос (Велес) прячется последовательно под деревом, камнем, обращается в человека, коня, корову. В свою очередь, Перун во время поединка расщепляет дерево, раскалывает камень, мечет стрелы. Свою победу Перун символизирует дождем, приносящим плодородие.
Как видим, в древнем мифе отразились различные стадии религиозных представлений, а также взаимосвязь высших божеств с объектами различных форм верований, предшествовавших политеизму. Перун здесь выступает как бог грозы, молнии и грома. Вместе с тем в процессе развития общественных отношений Перуну-громовержцу становятся присущими и военные функции. Дореволюционные приверженцы пресловутой норманнской теории объявляли Перуна богом норманнов - варягов, завоевателей Руси.
После работ известного исследователя языческих древностей Е. В. Аничкова в науке укоренилось представление о позднем происхождении Перуна, связанном с появлением князей, дружины, в целом с развитием феодального общества на Руси. Перун является богом-воителем и покровителем феодалов. "Эта мысль Е. В. Аничкова мне представляется верной и плодотворной", - пишет Б. А. Рыбаков. Однако В. В. Иванов и В. Н. Топоров усматривают военные функции Перуна уже в индоевропейской традиции. Вместе с тем исследователи в рамках устоявшейся традиции считают его "покровителем военной дружины и ее предводителя (у славян - князя), особенно на Руси".
С такой трактовкой образа Перуна трудно согласиться - нет оснований его военное предназначение связывать только с княжеской дружиной, тем более как феодальным институтом. Известно, что восточные славяне во второй половине I тыс. н, э. были воииственным народом, а сами воины - смелыми, храбрыми и мужественными. В это время в военных действиях участвуют не только дружинники, но и все мужское население -"вон". Простые общинники были вооружены, как показывают новейшие исследования И. Я. Фроянова, и позднее - в XI-XII вв. Основной военной силой выступали волостные общинные ополчения. Таким образом, и простои славянский общинник, и представители формирующейся социальной верхушки Руси видели в Перуне "создателя молний", бога-воителя, "владыку всего". Это подметил еще в начале нашего века Н. М. Гальковский, который писал: "Мы имеем ясные указания, что Перун был почитаем простым народом". Летописные сообщения дают возможность полагать, что Перун пользовался особым почитанием на юге восточнославянского ареала. Из записи 945 г. мы узнаем, что в Киеве - центре одного из южных племен - полян на холме стоял идол Перуна.
А как оказался в Киеве Волос? И почему русские люди приносили ему присягу? Волос, или Велес, - бог скота, торговли н богатства, так как скот в древности зачастую служил меновой денежной единицей и являлся богатством. Из этого иногда выводится, что Велес был божеством господствующей торговой верхушки Руси (В. О. Ключевский, Е. В. Аничков, Н. В. Румянцев).
Новейшие же исследования свидетельствуют о том, что культ Велеса - очень древний. Архаический миф мы уже приводили выше. Согласно исследованиям Б. А. Рыбакова культ Велеса возник в эпоху охотничьего хозяйства и долгое время был связан с культом медведя. С переходом к скотоводству этот бог становится покровителем домашнего скота ("скотий бог"), по-прежнему сохраняя свои древние функции. Культ Велеса опирался на развитое скотоводство, которое по своему значению в Древней Руси не уступало земледелию.
Как свидетельствуют данные, полученные в разных областях гуманитарных наук, культ Велеса преобладал на северных н восточных территориях "Руси всей".
Действительно, в Ростове еще в конце XI в. в Велесовом конце (район города) стоял каменный идол Велеса, которому поклонялись многочисленные язычники.
В Новгороде эпохи средних веков существовала Волосовая улица. По новгородской земле разбросаны селения с названиями, производными от Волоса (Велеса).
Следует также учесть, что в IX в. началась колонизация ильменскими словенами, населявшими будущую новгородскую землю, междуречья Оки и Волги, где жили финно-угорские племена. Именно новгородские колонисты привнесли культ своего общеплеменного бога Велеса в северо-восточный регион Руси.
Велес был чтимым богом. О нем говорится в древнем "Сказании о построении града Ярославля". "Идол, ему же кланястася сии (жители Медвежьего угла - будущего Ярославля), бысть Волос, сиречь скотий бог. И сей Волос, в нем же бес живя, яко и страхимнози твори, стояще осреди логовины, нарицаемой Волосовой, отселе же и скотий по обычаю на пажити изгоняше. Сему многокозненному идолу и кереметь отворена бысть и волхв вдан, а сей неугасимы огнь Волосу держа и жертвенная ему кури".
Культ Волоса сохранялся в новгородской земле и в XII-XIII вв. Об этом свидетельствует одна из новгородских берестяных грамот того времени (? 225). Интересно, что автором берестяного письма является дружинник ("оттроцин"), а речь идет, видимо, о подготовке языческого праздника, посвященного Велесу. Такой факт противоречит утверждениям многих историков о том, что Велес в противовес Перуну - богу дружинников-феодалов был богом остального люда, в том числе и купеческого. Велес, как и Перун, был богом по племенной принадлежности, а не по социальной.
В Киев же Волос, возможно, попадает из Новгорода в результате похода 882 г. Олега, объединившего племенные союзы словен и полян и ставшего первым князем суперсоюза. В Киеве наряду с идолом Перуна был установлен идол Велеса. Русские дружинники и киевское "людье" стали теперь давать клятву и второму верховному богу. Летописи умалчивают о киевском Велесе даже при перечислении богов Владимирова пантеона. Но другие источники, рассказывая о низвержении языческих кумиров, называют в их числе и Волоса. "Волоса идола, его же именоваху скотья бога, повеле Владимир в Почайну (приток Днепра) въврещи", - сообщается в "Житии князя Владимира". Естественно, что как бог присоединенного племени Велес был установлен в Киеве "ниже" Перуна: идол Перуна на холме - "Горе", идол Велеса внизу -на киевском Подоле. Поэтому с этой пространственной иерархией вряд ли можно связывать их противопоставление по вышеуказанным социальным признакам. "Переселением" Велеса в Киев было положено начало собиранию разноплеменных божеств под эгидой Перуна.
С вокняжением в Киеве Владимира - будущего "крестителя" Руси - образуется настоящий древнерусский Олимп - пантеон языческих богов. "И нача княжити Володимер в Киеве един, - сообщает летопись под 980 г., - и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребряну, а ус - злат, и Хърса, Дажбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь".
Ученые с большей или меньшей вероятностью выяснили их возможное происхождение. Дажбог в летописи отождествляется с солнцем. Он есть сын Сварога. Идея происхождения людей от солнца имеется в "Слове о полку Игореве": русские называются внуками Дажбога. По некоторым данным можно предположить, что Дажбог - верховный бог племенного союза северян. Хоре появляется в пантеоне под воздействием племен так называемой салтово-маяцкой культуры, локализуемой археологами в Предкавказье и на Дону. Хоре тоже бог солнца. Поэтому некоторые исследователи считали, что Хоре и Дажбог - две ипостаси одного и того же солнечного божества, подобно тому как в Древней Греции существовали Феб - Аполлон, Вакх - Дионис и т. д.
Стрибог - бог ветра, бури, вихря, вьюги. Возможно, он был олицетворением враждебных сил, злым существом на древнерусском Олимпе.
Раньше считали, что Мокошь - женское божество пантеона - была заимствована у финно-угорских племен. Но анализ топонимических материалов показал, что она является праславянским божеством. По реконструированным мифам она - земная супруга громовержца-Перуна. Мокошь ведет свое начало от вил-русалок и "матери сырой земли". В древнерусское время она - богиня плодородия, воды, впоследствии покровительница женских работ и девичьей судьбы.
Наконец, Симаргл - единственное зооморфное существо пантеона. Это священный крылатый пес, возможно, иранского происхождения. Симаргл является божеством низшего порядка, которое охраняет семена и посевы. Обращает на себя внимание и тот факт, что в летописях и поучениях против язычества он ставится рядом с Мокошью - "матерью урожая". Возможно, что он не был самостоятельным богом, а являлся спутником Мокоши, подобно тому как древнегреческую Афину "сопровождала" сова, а Артемиду - лань.
О количестве восточнославянских богов мы можем судить лишь предположительно. Возможно, что не все боги были представлены в киевском пантеоне. Но то, что все они являлись племенными богами восточных славян или богами других этносов, у большинства исследователей не вызывает сомнений.
Принадлежность богов пантеона различным племенам имеет аналогии у других народов. Согласно хронике Гельмольда у западных славян "первыми и главными (богами) были: Прове - бог Альденбургской (Староградской) земли, Жива - богиня полабов и Раднгаст - бог земли ободритов... а между многообразным я божествами славян выдается Свантивит (Святовит) - бог земля ручнев...".
Также и в Древней Греции "волоокая" Гера издревле покровительствовала Микенам, богиня Афина - городу Афины, Посейдон был божеством Пелопоннеса, а Гефест - острова Лемнос.
Отсюда ясно, что представлять киевский языческий пантеон "дружинно-княжеским подбором богов" и "верхушечной жреческой системой, нередко искусственно сплетенной из разных культов", вряд ли справедливо. Подобные построения прямо связаны с теорией "аристократического" происхождения эпоса и восходят к тому направлению дореволюционной науки, которое отказывало русскому народу в способности самостоятельно творить свою культуру.
Какие же причины лежали в основе религиозных реформ Х в.? IX-Х вв. были во многих отношениях переломными в судьбах восточного славянства. В это время восточное славянство распадалось на союзы племен, известных нам по летописным данным как "поляне", "древляне", "полочане", "северяне", "ильменские словене" и др. Военные столкновения являлись характернейшими чертами той эпохи. В результате столкновений устанавливалась власть одних племенных объединений над другими. Ряд экономических и политических факторов привел к тому, что в Приднепровье возвысился племенной союз полян. Полянам, которые первоначально были "обидимы древлями и инеми околними", удалось не только освободиться от подчинения, но и взять верх над соседями.
Киевские князья (начиная, как мы видели, с Олега) предпринимают ряд военных походов, вследствие которых оказываются "примученными" другие племена "словенеска языка". Наряду с подчинением родственных племен в сферу влияния Киева попадают племена тюркского, финно-угорского, балтского происхождения и даже такие раннегосударственные образования, как Хазарский каганат и Волжская Булгарня. Во второй половине Х в. складывасгся огромный разноэтничный суперсоюз, возглавляемы" киевскими князьями.
Согласно И. Я. Фроянову этот союз ускорил разложение родоплеменных отношений, подорвав тем самым основу своего существования. Но он был выгоден киевской знати, поскольку покоренные племена служили источником дани, рабов, военных отрядов, необходимых для завоевательных походов, организуемых в Киеве. Отсюда вытекала прямая заинтересованность киевских правителей и в целом киевской общины в сохранении своего господства над восточнославянскими и другими племенами.
Однако разложение родоплеменных связей объективно влекло за собой распад союза, посредством которого осуществлялось это господство. Признаки распада обозначились уже к середине Х в. Естественно, что в Киеве всячески пытались остановить этот процесс. Для этого среди прочего были использованы языческие новшества. Археологические изыскания в Киеве свидетельствую? о том'. что языческое капище с идолом Перуна, первоначально располагавшееся в пределах городских укреплений, переносится на место, доступное всем прибывающим в землю полян.
Таким образом, Киев, будучи политической столицей, превращается и в религиозный центр. На роль главного божества всего восточнославянского мира выдвигается Перун. Свидетельство тому не только археологические данные, но и знаменитые договоры Руси с Византией Х в.
Если в договоре 907 г. киевский князь Олег и "мужи" его при клятве упоминают Перуна и Волоса, то в договоре 945 г. назван лишь Перун. Представляется, что это не случайно. Перед нами - явное стремление киевской общины утвердить приоритет Перуна над остальными богами. Но реализовать подобные стремления было не просто. "Примученные" племена оказывали ожесточенное сопротивление Киеву, в том числе и в области религиозной. Вот почему политика Киева по замирению подвластных ему племенных объединений после гибели Игоря в древлянских лесах становится более гибкой.
Поскольку цель предпринятых лидерами полянской общины мер заключалась в смягчении противоречий между Киевом и племенами, сбор дани, нередко сопровождавшийся насилиями со стороны киевского князя и дружинников, был заменен "повозом" - доставкой поборов самими данниками в специально учрежденные пункты.
Эти меры распространялись не только на ближайших к Киеву сюседеи-данников, но и на тех, кто жил на северных территориях. В обстановке упорядочения даннических отношений произошли и некоторые религиозные послабления.
Это выразилось в отказе от навязывания культа Перуна: в договоре 971 г. Святослава с византийским императором Цимисхием Русь вновь клянется именами Перуна и Волоса. Попытка правителей Киева придать Перуну статус всеславянского бога потерпела неудачу.
Однако в 980 г. предпринимается новая религиозная реформа - сооружается новый языческий пантеон из известных уже нам божеств. Попытка объявления Перуна всенародным богом имела явно политическую подоплеку, как уже отмечали дореволюционные историки.
"Поставлепие кумиров" - идеологическая акция, с помощью которой киевский князь надеялся удержать власть над покоренными племенами, остановить начавшийся распад грандиозного союза племен во главе с Киевом. Поэтому Перун предстал в окружении богов других племен и народов, символизируя их единство. Столица полян вновь была объявлена религиозным центром восточного славянства и других этнических групп.
По мнению И. Я. Фроянова, связь между перемещением периферийных божеств в Киев и притязаниями киевской знати и в целом полянской общины на господствующую роль в общеславянском племенном союзе очевидна. Однако и в результате этой реформы попытка провозгласить Перуна верховным богом не удалась. Конечно, главной причиной тому явилась историческая необратимость разложения родоплеменных связей, что делало неизбежным падение полянского (киевского) союза союзов племен. Другие причины кроются во внутреннем развитии самого язычества, находящегося на стадии политеизма.
Как уже отмечалось, верховным богом гигантского племенного союза становится главный бог полян - Перун. В научной литературе выделение одного бога из всех признаваемых реально существующими, которому оказываются исключительные поклонения и воздания культа, носит название энотеизма.
Но признание одного бога верховным не означает при этом отрицания или подчинения ему других богов. Такое положение отмечает и летопись. Не одному Перуну предназначались почести, но всем "кумирам" без исключения. "И жряху им, наричюще я богы, и привожаху сыны своя и дъщери, и жряху бесом, и оскверняху землю требами своими". Приведенный летописный отрывок чрезвычайно интересен для понимания внутреннего развития восточнославянского язычества на стадии политеизма. Божества других племен и народов не отрицаются, не подчиняются, не становятся второстепенными по отношению к Перуну, а, наоборот, признаются существующими и самостоятельными. Главный бог - только сильнее и могущественнее остальных, он их счастливый соперник, победитель при столкновениях.
"Веротерпимость" к инородным богам со стороны представителей победившего племени этнографы объясняют верой в их реальное существование. Как побежденный народ признает главенство бога покорителя, так и покоритель воспринимает культ богов побежденных. Представления об одном высшем божестве, о главенстве бога-победителя только намечались в сознании. Сознание, отражая реальную ситуацию, еще не позволяет ощущать более или менее постоянно преимущества, которыми обладает свой бог над богами соседей. Политически пантеон представляет из себя еще совокупность равноправных божеств. К богам побежденных существует такое же отношение, как и к своему богу.
Подобная религиозная ситуация в восточнославянском мире не была исключительным явлением. Она знакома по этнографическим и сравнительно-историческим материалам. У древних римлян даже считалось, что. прием новых богов в их пантеон усиливает мощь Рима. У инков 1;х посменное божество - Солнце вследствие покорения других племен становится главным божеством. Солнце руководит походами инков, приносит им победу, содействует усилению их могущества. Ему воздвигаются наиболее богатые храмы, отводится часть ускоренной земли. Но местные божества свободно уживаются с культом Солнца.
На уровне больших племенных образований (союзов племен) - последней стадии родоплеменных отношений - возможен переход к следующей стадии политеизма - супремотеизму. Супремотеиэм означает, что один из богов политеистического пантеона, занимая первенствующее положение, уже подчиняет себе всех остальных богов. Последние делаются простыми служителями верховного божества, исполнителями его приказаний. Далее эти боги исчезают совсем и наступает монотеизм -единобожие, характерное для мировых религий.
У восточных славян переход к супремотеизму только намечался. Это являлось отражением существовавшей ситуации - полянская община во главе со своими князьями только претендовала на главенствующую роль в суперсоюзе, но реальная власть ее была весьма непрочной.
Первенство и верховенство Перуна навязывалось другим племенам, как мы видели, на протяжении всего Х в. Красноречиво свидетельствуют об этом события в Новгороде в 980 г., когда "Володимир же посади Добрыню в Новегороде, уя своего. И прпшед Добрыня к Новугороду, постави Перуна кумир над рекою Волховом, и жряху ему людие новгородстеи, акы богу". Таким образом, главной чертой деятельности Добрыни в Новгороде в этот период было насаждение культа Перуна. Для этого при въезде в Новгород со стороны Ильменя в урочище Перынь было сооружено грандиозное перынское святилище. Но о ликвидации культа других богов, в частности Волоса, в летописи не говорится. Видимо, их культ сосуществовал с культом Перуна.
Однако зачастую языческая реформа вырождалась в религиозное насилие киевской общины над другими союзами племен. В 982 г. "заратишася вятичи и иде на ня Володимир и победи я второе". В 984 г. Владимир борется с радимичами. Эти летописные сообщения дали повод И. Я. Фроянову говорить о волне антикиевских выступлений, вызванных религиозной реформой.
О начале перехода к супремотеизму свидетельствуют не только политические факторы, а, так сказать, и "внутрипантеонные дела". Подобно древнегреческому Зевсу, возглавлявшему богов снежной вершины Олимпа, Перун также обосновался "на высоком хлму вне двора теремного" - киевской "Горе". В Густынской летописи (XVII в.) содержатся живописные подробности описания Перуна: идол имел железные ноги, в глазницы были вставлены драгоценные камни, в руку его была вложена каменная стрела-молния, осыпанная яхонтами. Эти аксессуары должны были символизировать кажущееся преимущество Перуна над остальными богами.
Кроме того, в пантеоне Владимира мы наблюдаем несколько хаотическую функциональную картину. Ряд племенных богов несут одну и ту же функцию. К примеру, богами солнца являются и Хоре и Дажбог, а, возможно, и сам Перун. Это и понятно, ибо ранее они были местным божествами. В то же время каждый из них представал зачастую в различных ипостасях, являясь полифункциональным богом. Энотеистические боги должны были в одинаковой степени заботиться о военных удачах, об урожайности и о благополучии племен.
Однако можно заметить, что у богов намечалась и главная "профессия": Перун покровительствует военным успехам, Белее - торговле и т, д. Каждый из них становится "патроном" какой-то одной стороны общественного бытия: производственной, непроизводственной (домашнего хозяйства, творчества и др.), военной.
Новое значение приобретают и древнейшие их амплуа в качестве олицетворения стихии и сил природы. Освобождаясь от полифункциональных племенных богов, они должны были более ярко проявляться как "представители" грозы, солнечного света и т. д.
Соединение в одних и тех же божественных персонажах олицетворения сил природы и общественных явлений - главнейшая закономерность в преобразовании супремотеистического пантеона. Основные черты развития этого пантеона наиболее отчетливо выражены в олимпийской религии античности и других религиях Средиземноморья. У киевских богов такой отчетливости в их функциональной деятельности мы не видим. Да и верховный бог киевских "кумиров" еще не играет роль координатора деятельности подчиненных ему богов. Все это говорит о том, что энотеистический пантеон Киева только преобразовывался в супремотеистический.
Комплекс языческих реформ Х в. показывает качественно более высокий уровень развития восточнославянского язычества. Об этом свидетельствуют и известные данные, прежде всего археологические, об организации языческого культа.
В последнее время были получены материалы, позволяющие восстановить облик языческих святилищ в различных регионах восточнославянского расселения. Было выяснено, что существовали как святилища, обслуживающие межплеменные образования, так и малые, в которых совершало моления небольшое число людей.
Раскопанное в 1908 г. в центре древнейшего городища Киева капище, по мнению некоторых исследователей, было большим культовым средоточием всего полянского союза. Оно существовало в VIII -X вв. и было расположено в самом центре княжеского двора. Возможно, именно перед ним клялись и совершали жертвоприношения языческим богам киевские князья Олег, Игорь, Святослав.
Грандиознейшим языческим сооружением восточных славян является уже упоминавшееся святилище Перуна под Новгородом, на Перынском холме, которое величественно господствовало над северными низменными и безлесными берегами Ильменя. Во время языческих празднеств здесь могло собираться большое количество людей. По мнению известного советского археолога В. В. Седова, здесь находилось центральное святилище новгородских словен. Оно имело форму громадного цветка с восемью лепестками. В этом можно видеть геометризированное изображение одного из цветков, посвященных Перуну. В каждом из лепестков на дне рва во время языческих празднеств разжигали ритуальный костер, а в одном из них - восточном, обращенном к Волхову, горел "неугасимый" огонь.
Археологами в настоящее время раскопаны и другие языческие святилища восточных славян, служившие для повседневных молений. На моления собирались преимущественно жители тех поселений, где находились святилища, а также соседних, когда-то отпочковавшихся от основного. В центре святилища также стоял идол, а вокруг горели ритуальные костры.
Можно предполагать, что у восточных славян существовали деревянные культовые постройки закрытого типа (языческие храмы). Эти предположения подтверждают и письменные источники. Так, в скандинавской саге об Олафе Трюггвассоне читаем, что Олаф, находившийся в Киеве во время княжения там Владимира, ездил всегда с ним к храму, но никогда не входил в него, а стоял за дверями, пока князь приносил богам жертвы. Приношение князем жертвы богам ставит перед нами вопрос: существовало ли у восточных славян языческое жречество?
Источники фиксируют совмещение жреческих и светских функций в руках одного лица. Чаще всего им был сам князь. И вероятно, что первоначальная княжеская власть соединяла в себе обязанности военного вождя и жреца. В частности, на это указывают обнаруженные при раскопках княжеских захоронений предметы культового назначения: жреческие ножи, игральные кости для "жребия", бронзовые изваяния идолов и т. д.
Возможно, однако, что в конце I тыс. н. э. в связи с усложнением общественных обязанностей князя произошло размежевание светской н сакральной функций. Наметилась оппозиция княжеской власти жреческой. В связи с принятием христианства этот процесс не был завершен. Однако противостояние княжеской и жреческой власти в трансформированном виде прослеживается в противоречиях князей и епископов.
Итак, вес сказанное свидетельствует о том, что накануне крещения Руси древнерусское язычество находилось на достаточно высоком уровне развития. Идеологически оно вполне соответствовало мировоззрению н укладу жизни общества Древней Руси. Язычество ко времени крещения не только не исчерпало себя, ни и обладало еще достаточно мощным потенциалом для дальнейшего движения.
ЯЗЫЧЕСТВО ДРЕВНЕРУССКОЙ ОБЩИНЫ
Собственно говоря, сами перипетии принятия христианства в Киеве во многом напоминают языческую обрядность. Так, победно уходя из Корсуни, Владимир, уже будучи христианином, уносит с собой в Киев "медяне две капищи и четыре кони медяны, иже и ныне стоять за святою Богородицею", как утверждает позднейший летописец. Трудно представить, чем были привезенные капища, но сам поступок Владимира вполне похож на его же действия в период языческих преобразований. Имеется в виду объединение разноплеменных божеств под эгидой Киева.
Этнографы отмечают, что, поскольку язычники признавали тесную связь между духом божества и его внешней оболочкой, у них, естественно, возник обычай уносить идолов побежденных племен в место жительства победителей. Греки по традиции в случае поражения общины статую побежденного бога обычно переноси л и в храм бога-победителя.
Также любопытно, что сам акт низвержения языческих кумиров, в частности Перуна, происходил в полном соответствии с языческими ритуалами. Привязанного к конскому хвосту Перуна, избиваемого двенадцатью приставленными к нему мужами, по приказу Владимира доставили на берег Днепра. "И привлекшее, вринуша и в Днепр". Такой же процедуре подвергся и новгородский Перун.
Известно, что еще в XIX в. к подозреваемым в колдовстве привязывали веревку и бросали их в реку. Если они выплывали, то-этим доказывалась их виновность. Если же начинали тонуть, то их вытаскивали из воды и оправдывали. Этот своеобразный суд являлся не чем иным, как древним культом языческого обожествления водной стихии.
Если относительно XIX в. мы можем говорить об этом как о безусловном архаизме, то в Х в. это была сама языческая действительность. Непотопляемость Перуна в глазах язычников показывала его виновность. Поэтому он утрачивает всякое доверие и теряет авторитет. Не случайно оказавшийся ранним утром на реке новгородский торговец горшками, увидев подплывшего к берегу идола' Перуна, ничуть не сомневаясь, "отрину и (его) шестом: "ты, рече, Перушице, досыти еси пил и ял, а ныне поплови прочь"". Таким образом, можно определенно сказать, что прелюдия принятия христианской религии на Руси происходила по языческому сценарию, языческому действию, традиционному для древнерусской общины.
Как бы то ни было, на Руси в 988 г. принимается христианская религия. Это, а также неудача попытки объединения - подчинения племен в рамках восточнославянского суперсоюза безусловно сказалось на дальнейшей судьбе как языческой системы в целом, так. и племенных высших богов в частности. С разрушением племенной структуры они утрачивают свою силу и значение. Культ их как племенных и общеплеменных богов уничтожается.
Однако официальное низложение языческих богов, а также последовавшие за этим церковные санкции не изгладили их из памяти наших предков. Тому были причины. Во-первых, само языческое мировоззрение, как уже указывалось, находилось к моменту принятия христианства на высоком уровне. Сила традиции почитания даже общеплеменных богов была весьма велика. Во-вторых, и это' глазное, общество XI-XII вв. не стало классовым.
"Христианская мифология и культ совершенно не подходили к условиям жизни Приднепровья", ибо, как отмечал еще в 1930-х гг. замечательный исследователь русской церковной истории Н. М. Никольский, "Приднепровье жило совсем в других хозяйственных и социальных условиях, чем Византия".
Новейшие исследования доказывают, что прежде чем стать могущественным государством, Русь должна была пройти стадию автаркичных общественных союзов, принявших форму городов-государств. Эти новые социальные организмы, знаменуя собой новый,. прогрессивный шаг в историческом развитии Древней Руси, формировались в условиях отсутствия разделения общества на эксплуататоров и эксплуатируемых. Поэтому общество по-прежнему удовлетворяли понятные и близкие языческие боги, языческие верования и обряды, а христианские догматы не достигали цели.
В своих последних работах Б. А. Рыбаков пришел к выводу о "прочности языческих представлений" в эпоху средневековья, другие исследователи сделали заключение о "факте полной сохранности язычества в домонгольскяй период".
Об этом свидетельствуют письменные, этнографические, фольклорные и археологические материалы. Обличительные памятники русского средневековья пестрят именами "верховных" языческих богов, которым поклонялись и простой народ, и люди знатного происхождения.
Русский автор-переводчик "Слова об идолах св. Григория" (XIII в.) с горечью констатировал, что "и ныне по украинам (окраинам) их молятся проклятому богу их Перуну, Хърсу и Мокоши и вилами, нъ то творять якы отай". Здесь знаменательно то, что культ божеств был широко распространен не только в пределах "Русской земли" (территория вокруг Киева), но и на периферии.
В "Слове христолюбца" (XIV в.) к именам богов добавляется еще и имя Симаргла. От языческих "кумиров" долго не могли отойти и... сами ревнители новой веры. "Даже попове и книжнице" веруют в Перуна и Хорса, "подкладывают им требы и куры им режут", - писал один из церковных авторов XIII в.
Несмотря на строжайшие запреты упоминать имена "поганых" богов, что считалось величайшим грехом против церкви ("Не упомяну имен их устами моими", - пелось в одном из псалмов), в народе они были в большом ходу.
В просторечии зачастую вместо слов "гневаться", "сердиться" говорилось "метать перуны". В русском, украинском и белорусском языках существовали такие выражения, как: "Каб цебя Перун узяв" (или "треснув"); "Сбей тебя Перун"; "Иж яго пироном носиць" (крутит как вихрь); "Який там перун ляскае" (что за шум, стук, грохот); "Псруном несцися" (быстро бежать) и др.
Под своим именем жила в народе еще в нашем столетии Мокошь. В одной из церковных книг XVI в. говорится, что у исповедующейся в церкви спрашивали: "Не ходила ли еси к Мокоше?". При стрижке овец в ножницы вкладывался клок шерсти - жертва Мокоше как божеству, "ответственному" за женские работы, в частности прядение.
Конечно, упоминание языческих богов в XIX или в XX вв. не означало почитания и поклонения им в это время, но оно безусловно является свидетельством широкого и достаточно глубокого проникновения языческих верований в народные массы.
Приверженцами древних языческих традиций изобразил представителей княжеского дома автор "Слова о полку Игореве". Как отмечают исследователи, бессмертная поэма от начала и до конца пронизана языческим мироощущением, наполнена языческими божествами.
В трагической ситуации Ярославна - жена главного героя поэмы князя Игоря - обращает свои мольбы не к христианским заступникам: богоматери, Христу и др. О помощи, о спасении своего "лады" - Игоря, попавшего в плен к половцам, она взывает к языческим "существам": к ветрам - Стрибожьим внукам, к водам. Днепра-Словутича, к "светлому и тресветлому солнцу".
Как мы знаем, и ветер, и вода, и солнце являлись объектами древнейшего поклонения восточных славян. Самих русских автор называет Дажбожьими внуками, т. е. считает, таким образом, что они произошли от одного из главных языческих богов.
Мотивы культа предков звучат на протяжении XII-XIII вв. в летописных записях. Последние фиксируют бытование в княжеской среде культа княжеских родоначальников. В критических ситуациях князьям чудесно помогают по язычески вызываемые ими предки - отец, дед или прадед. Почитание предков прослеживается и в обычаях давать новорожденным княжичам два имени: "княжне" - языческие и крестильные - христианские, а также в обрядах постригов малолетних княжеских отроков (эти "первые волосы" предназначались Роду и рожаннцам).
По археологическим находкам Б. А. Рыбаков сделал вывод о том, что в украшениях древнерусских княгинь было много "откровенно языческого". А исследование "Поучения" Владимира Мономаха - одного из популярнейших князей Киевской Руси - позволяет сказать, что он "во многом стоит на точке зрения язычества",. в его миропонимании божество сливается с природой. В быту Мономах продолжает руководствоваться исключительно житейской целесообразностью и здравым смыслом, присущими языческим нравам.
"Княжое" язычество так открыто проявлялось на протяжении. веков после "крещения", поскольку имело сильную языческую традицию, восходящую к первым русским князьям, известным нам по летописям. И традиция эта коренилась не в каком-то особенном, изобретенном только князьями или для князей и знати "аристократическом язычестве", переживавшем со второй половины XII в. некое "возрождение", а в тех же присущих всем социальным слоям Древней Руси верованиях и обрядах. И это понятно, ибо князь выступал не в качестве антагониста общинников, а как необходимый для нормальной жизнедеятельности общины элемент. Многими социальными, общественно полезными нитями он был связан с общиной, но и она без него как руководителя, прежде всего военной, административной и судебной сфер, существовать не могла. Отсутствие князя в той или иной волости воспринималось как аномальное явление.
Итак, язычество длительное время сохранялось и в аристократической среде. Об этом же говорит и участие женщин знати в общинных обрядах. Так, Б. А. Рыбаков замечает, что "знатные женщины XII-XIII вв. участвовали в языческих обрядах и, по всей вероятности, возглавляли, открывали своим танцем общенародное празднество русалий". Ученый пытается уловить и конкретные детали танца. По его мнению, широкие серебряные браслеты служили "для удержания длинных рукавов женской ритуальной одежды. При исполнении языческого танца плодородия женщины распускали рукава, взмахивали ими, подражая крыльям русалок".
"Русалии" - один из архаических языческих праздников, связанных с основными производственными моментами земледельческого года восточных славян. Аграрные празднования сопровождались обрядами и игрищами, имевшими, как полагалось, магическую силу. Основной целью этих магических деиста было обеспечение благополучия рода, племени, общины, а также в конечном итоге облегчение повседневной жизни человека.
Выдающийся советский фольклорист В. Я. Пропп отмечал, что русские материалы об аграрных праздниках отличаются большой архаичностью. Земледельческий обряд, по его мнению, у восточных славян возникает до того, как развились дифференцированные представления о божествах, на начальной фазе развития земледелия. Действительно, известия об "игрищах межю селы" встречаются в самой древней - недатированной - части русских летописей. Описывая быт и нравы восточнославянских племен, древнерусский "описатель" акцентировал внимание на том, что люди "схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовьская песни".
Земледельческие магические обряды не изменились и после принятия христианской веры, и не только в деревне, но и в городе. Древнерусское общество явно предпочитало церкви "трубы и скоморохов, гусли и русалии". Языческие празднества были обычными для городской и сельской жизни. "Видим бо игрища утолчена, и л:о-дий много множьство на них, яко упихати начнуть другу друга, по-зоры деюще от беса замышленаго дела, а церкви стоять", - жаловались церковники в конце XI в.
Буйные ритуальные действа явились предметом обсуждения на церковном соборе 1274 г. В его постановлении так описывается свершение весеннего обряда, приходящегося на пасхальные дни:
"И се слышахом; в суботу вечер собираються вкупь мужи и жены и играют и пляшут бестудно и скверну деют в нощи святаго воскресения, яко Дионусов праздник празднуют нечестивии елини, вкупе мужи и жены, яко и кони, вискают и ржут, и скверну деют".
А вот как описывается тоже весенний праздник - известные нам "русалии", которые открывали древнерусские княгини: днем и ночью "сходятся мужи и жены и девицы на нощное плещевание и на бесчинный говор и на бесовские песни и на плясания и на скакания и на богомерзкие дела, и бывает отрокам осквернение и девам растление, и егда мимо нощь ходит, тогда отходят к реце с великим кричанием, аки бесни, и умываются водою, и егда начнут заутреню звонити, тогда отходят в домы своя и падают акы мертвые от великого клопотания" ("Стоглав", XVI в.).
Как видим, многие обрядовые игры приобретали эротический характер. Отсюда дореволюционные исследователи писали о них, как о поражающих "грубостью нравов", "своим откровенным цинизмом", представляли их как "остаток варварства".
Однако игры имели обрядовое значение. Считалось, что человеческая плодовитость и все, что с ней связано, стимулирует силы земли и заставляет ее дать урожай. Такие обряды были распространены, в частности, в Европе.
Исследователь земледельческой религии Древней Греции Б. Л. Богаевский пришел к выводу, что земля представлялась грекам как женский организм.
Такое же понимание земли у восточных славян нашло отражение в культе "матери сырой земли", а также в календарных обрядах. Так, типичным увеселением святок - праздника, начинавшего русский земледельческий год, - было ряжение. И неспроста рядились именно в маски козы, лошади, быка: этим животным приписывалась особая плодовитость. А цель "маскирования" и связанных с ним игр заключалась в том, чтобы вызвать плодородие и плодовитость. Запреты на обряды встречаются еще в XI в.: в проповедях митрополита Луки Жидяты содержатся выпады против "мос
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение.
Древнейшее прошлое восточнославянского язычества.
Боги киевского пантеона и языческие реформы Хв.
Язычество древнерусской общины.
Заключение.
Литература.
ВВЕДЕНИЕ
В 1988 г. исполняется 1000 лет крещению Руси. Цель выступлений, проповедей, печатных публикаций церковников сводится к тому, чтобы показать, прежде всего, непреходящее значение этого события для исторических судеб Руси. Крещение Руси они провнденционалистски трактуют как "божье ниспослание" на русский народ, с которого началось политическое и культурное развитие Руси, русского народа, до того пребывавшего в дикости, невежестве и варварстве. Согласно некоторым современным церковным авторам дохристианское общество Древней Руси - "смрадный и жестокий мир", где господствовало "темное, озлобленное, мстительное язычество". Вот почему "обращение к временам дохристианским, правильное освещение их - не просто дань интересу к старине или удовлетворение естественной любознательности. Оно необходимо для опровержения богословских измышлений в области отечественной истории, разоблачения попыток церковников-эмигрантов использовать эти измышления в антисоветских целях"'.
Впрочем, вышеприведенные выводы традиционны для церковников. Так же оценивали язычество известные церковные историки XIX в. Макарий, Филарет и др. Под давлением апологетических христианских сентенций находились и дореволюционные исследователи древнерусского язычества. Они также отрицали какую-либо развитость и культурную и общественную значимость языческого мировоззрения. К негативным заключениям относительно его развития пришел такой известный исследователь, как Е. В. Аничков. "Особенно убого было язычество Руси: жалки ее боги, грубы культ и нравы", - писал он.
Вместе с тем имелись и в корне противоположные взгляды на дохристианские верования восточных славян. Они восходят к великому русскому ученому-энциклопедисту М. В. Ломоносову. Он активно интересовался древнерусской мифологией, проводя сравнительно-исторические параллели с греческой и римской языческими религиями. В связи с этим он замечал: "Древнее многобожие в России, сходствующее с греческим и римским, подтверждается еще, сверх письменных известий, другими примечаниями. Что значат известные в сказках полканы, из человека и коня сложенные, как греческих центавров? Не гиганты ли волоты? Не нимфы ли в кустах и при ручьях сельскою простотою мнимые русалки? Не соответствует ли царь морской Нептуну, чуды его тритонам? Чур - поставленному на меже между пашнями термину?". Он отождествлял древнерусского Перуна с античным Зевсом и заключал: "Мы бы имели много басней (мифов), как греки, есть ли бы науки в идолопоклонстве у россиян были".
Время подтвердило проницательность великого Ломоносова. Отвечая дореволюционным скептикам, видный советский этнограф и религневед С. А. Токарев пишет: "Но дело, видимо, просто в недостаточной изученности религии древних славян и в скудости источников. Знай мы о ней столь же, сколько о религии, например, древних римлян, славянская религия едва ли показалась бы нам более убогой и жалкой, чем римская". В настоящее время растет интерес к изучению восточнославянского и древнерусского язычества, совершенствуются методы его исследования. Комплексно используются современная методика и данные таких наук, как история, философия, этнография, лингвистика, археология и др. Много ценного привнесли в исследование язычества работы В. Я. Проппа, В. Н. Топорова и В. В. Иванова, .Б. А. Успенского, С. А. Токарева, Б. А. Рыбакова. Их труды показывают богатство, разнообразие и своеобразие языческих представлений как целостной, развивающейся во времени религиозной и мировоззренческой системы наших далеких предков.
ДРЕВНЕЙШЕЕ ПРОШЛОЕ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО ЯЗЫЧЕСТВА
Вначале несколько слов о самом термине "язычество". Он - литературного происхождения. Произошел от церковнославянского слова "языци", т. е. "народы", "иноземцы". Таким образом, русские книжники эпохи Киевской Руси - христиане по вере - как бы "отгораживались" от народов, еще не крещенных. В современной науке под язычеством понимается комплекс Религиозных обрядов, верований, представлении, предшествовавший возникновению" мировых религий (христианства, магометанства, буддизма) и послуживший их основой.
Язычество древних славян имеет глубокие корни. Истоки его видятся за много тысячелетий до начала нашей эры. А отголоски сохранялись вплоть до недавнего времени. Говоря о своеобразии в эволюции и формах восточнославянского и древнерусского язычества, мы не должны забывать, что его развитие не шло в стороне от путей, по которым развивались языческие комплексы других народов. При всех различиях в условиях существования - социальных, географических, климатических - необходимо помнить о прохождении одинаковых стадий в становлении языческих воззрений у разных народов.
Входя в мир славянского язычества, мы должны также четко представлять, что его развитие опосредовано окружающей человека природной средой и господствующими общественными отношениями.
По мнению известного советского ученого-религиеведа И. А. Крывелева, общая особенность мышления человека в древности состояла в том, что его объектом и материалом были предметы и явления, входившие в непосредственное окружение человека и имевшие для него жизненное значение. Поэтому и религиозные представления вначале относились к предметам и явлениям ближайшего окружения, притом к тем, которые были вплетены в жизнедеятельность человека.
До нашего времени дошли источники, свидетельствующие о поклонении древних славян таким предметам и явлениям. Автор "Хождения Богородицы по мукам" - произведения XII-XIII вв.- пишет, что "они все бога прозваша: солнце и месяц, землю и воду, звери и чади". Знаменитый русский церковный деятель XII в. Кирилл Туровский в одной из своих проповедей яростно восклицал:
"Уже бо не нарекутся Богом стихия, ни солнце, ни огнь, ни источници, ни древеса!". Отсюда видно, что на ранней стадии язычники-славяне поклонялись различным неодушевленным и одушевленным предметам, обожествляли силы природы.
Вера в сверхъестественные возможности какого-либо объекта называется фетишизмом. Фетишем могли быть добычливые орудия охоты, деревья, плоды которых утоляют голод, и т. д. Первоначально предмет сам по себе воспринимался как проявление сверхъестественных сил. С усложнением мышления человек, задаваясь вопросом об источнике этих сил, начинает думать, что их носителем является существующая в объекте какая-то неведомая ему сила -своеобразный двойник данного объекта. Зримый образ этого "двойника" еще не сложился в сознании людей, и он выступал безликим и бесформенным, не оторванным от предмета. Это уже новая форма развития первобытных верований - анимизм.
У восточных славян отголосками фетишизма и анимизма, преломленных тысячелетиями, было поклонение, например, камням, деревьям, рощам. Культ каменных фетишей - очень древний. Вполне возможно, что у древних славян он возник из почитания каменных орудий, необходимых в охоте и хозяйстве. Во всяком случае, у древних римлян существовал культ первобытного кремневого орудия - "ударника" (отсюда и бог Юпитер носил еще имя Феретрий - ударник). "Культ камней, оказался у славян весьма живучим. "Слово. Иоанна Златоуста" (по русскому списку XIV в., но написанное гораздо раньше) при перечислении мест, куда русские "приходаше молятсь" и "жертву, приносящу", называет "камення". Среди белорусов до недавнего времени существовало поверье, что в седую старину камни говорили, чувствовали, росли и размножались, как люди.
На берегу Плещеева озера в древнем русском городе Переяславле-Залесском до сих пор лежит камень-валун - Синь-камень весом 12 т. В дославянские времена ему поклонялось туземное население язычников-мерян: Сменившие в IX-XI вв. славяне продолжали поклоняться камню. При встрече весны камень украшали цветами и лентами, вокруг него водили хороводы. Вот как об этом писала летопись: "Бысть во граде Переславе камень за Борисом ч Глебом (имеется в виду церковь Бориса и Глеба) в бояраку, в нем же вселися демон (дух), мечты творя и привлагая к себе ис Псреаславля людей: мужей и жен и детей их и разсевая сердца в праздпИ-ки великих верховных апостолов Петра и Павла. И они слушаху его и к нему стекахуся из году в год и творяху ему почестью Несмотря на отчаянную борьбу церковников с камнем (его и топили и закапывали), камень "дожил" до наших дней.|Известны и другие клмсн-ные фетиши, например "Конь-камень" на острове Коневиц на Ладожском озере, которому местные жители приносили в жертву лошадей. Фетиши могли изготовляться и самими людьми. Существуют русские сказки, в которых перед смертью мать завещает дочери чудесную куклу. Кукла - дух материнского рода. Согласно обычаю душу покойной надо кормить, а она будет защищать падчерицу и чужом роде.
Объектом поклонения восточных славян были также деревья, рощи, лес. О почитании деревьев упоминается в "Житии Константина Муромского", о молитве "в дрова" сообщает и "Слово Иоанна Златоуста". В северных районах Руси существовал культ березы. По предзнню на месте города Белозерска раньше росли березы, которым приносились жертвы. Культ березы сохранялся и позже. В 1636 г. нижегородские священники жаловались в своей челобитной, что "собиратся жены и девицы подъ древа, подъ березы, и приносятъ яко жертвы, пироги и каши и яичницы и поклоняс березамъ оучнуть походя песни сатанинские приплетая пети и дланми плескати, и всяко бесятся".!
В Приднепровье был распространен культ дуба. Византийский император Константин Багрянородный в своем сочинении "Об управлении государством" (948-952), основываясь на личных впечатлениях, писал о россах - русских, что они в походе "у весьма великого дуба приносили в жертву живых птиц". Два мощных "священных" дуба были обнаружены уже в нашем веке на перекрестке двух торговых путей средневековья "из варяг в греки" и из Киева в Чернигов. Их подняли со дна Десны и Днепра в 1909 и 1975 гг. при расчистке дна этих рек. Радиоуглеродный анализ второго из этих дубов показал, что он перестал существовать (вероятно, упал вследствие подмыва берега) в середине VIII в. Ученые считают, что, по-видимому, "священные" дубы росли в "священных" рощах, которые также являлись объектом поклонения древних славян.
Обнаруженные дубы указали и на другой пласт верований язычников-славян. В стволы деревьев на высоте нескольких метров (там, где начинали расходиться ветви) были симметрично и прочно засажены кабаньи челюсти. Наряду с почитанием дуба днепровские славяне поклонялись священным животным - диким кабанам-вепрям. Древнерусские летописи и былины неоднократно повествуют об охоте на вепря и о торжественном поедании кабаньего мяса на княжеских пирах. .Некоторые исследователи видят в этих "вепревых" угощениях отголоски обрядового поедания мяса вепря, связанного с древним культом. Здесь мы встречаемся уже с тотемизмом и культом животных.
Тотемизм - это вера в происхождение человеческого рода от какого-либо вида животных. Появление тотемизма прежде- всего связано с организацией рода как общественной ячейки существования людей в первобытном обществе. Человек в рамках рода осознает общность происхождения всех его членов. Но возникает вопрос: а как произошел сам род, люди данного рода? Существование анимистических воззрении и окружающая природа помогают ответить на него. Разные роды произошли от разных предков. А предки (духи-двойники к тому времени перешли от статического состояния к мобильному, что дало возможность говорить о "переселяемости" и "оборачиваемости") происходят от представителей животного мира, которые наиболее похожи, по мнению тотемистов, на людей. Образ тотемистического первопредка возник как религиозное отражение структуры родового общества, построенного по принципу генеалогического дерева. Этот вид первобытных религиозных верований широко распространен у различных народов мирз - от австралийских аборигенов до народностей нашего Крайнего Севера.
Вопрос о тотемистическом культе у восточных славян довольно сложен. Возможно, что в ряде случаев мы сталкиваемся с трансформацией тотемизма в культ предков в образе животных. Отголоски "звериных" культов прослеживаются в ранних церковных поучениях. В упоминавшемся уже "Хождении Богородицы по мукам" сообщается, что славяне "богы прозваша" зверей ("тварей"). Отцы церкви неистовствовали, когда новообращенные христиане продолжали соблюдать "бесовские" обряды, при которых их участники "надевали на себя звериные шкуры", плясали, скакали и пели "бесовские" песни. Тотемистические игры в медведя ("комосдица") сохранялись в белорусской деревне до второй половины XIX в. Здесь, видимо, можно усмотреть пережиток ритуальных плясок на празднике тотема, который известен и изучен у народов Крайнего Севера и многих других.
Элементы тотемизма прослеживаются и в более позднем, уже земледельческом, обряде "вырывания бороды" - последних колосьев с поля. При этом поются особые песни, призывающие на помощь волков, лисиц, медведей и других животных. Но наиболее ярко подтверждают существование тотемизма у восточных славян архаические пласты русских народных сказок, прежде всего волшебных и о животных. Тотемным животным выступает в сказке чудесная корова, помогающая падчерице. Падчерица не ест мяса коровы и с почетом ее хоронит. В данном случае отношение к корове определяется представлением, что тотем может спасти человека, предупредить его об опасности; причинение вреда тотему наносит вред и связанному с ним человеку.
Зачастую в сказках животных называют лисичка-сестричка, волк-братик, медведь-дедушка. Это в определенной мере свидетельствует о существовании представлений о кровно-родственных связях человека и животных. Интересно, что австралийцы, у которых тотемизм в чистом виде существовал еще в прошлом веке, называли своих тотемных животных: "это наш отец", "это наш друг". Глубоко архаические воззрения о родстве человека и животных донесла до нас сказка "Медведь - Липовая нога" восточнославянского происхождения. Мужик, повстречавший медведя, в схватке отрубает ему лапу и приносит ее домой бабе. Старуха сдирает с лапы кожу и ставит лапу варить (медвежье мясо), а сама начинает прясть медвежью шерсть. Медведь же, сделав из липы деревянную ногу, идет в спящее село, вламывается в избу и съедает обидчиков. Медведь мстит по всем правилам кровно-родственной мести: око за око, зуб за зуб. Раз его мясо едят, значит, и он ест живых людей.
Здесь прослеживается архаический мотив нарушения запрета убивать и употреб**ть в пищу тотемное животное. Вместе с тем в сказках описывается и ситуация, когда зверь преданно следует священной родственной связи и обязательствам, вытекающим из нее. Так, в сказке об Иване-царевиче и Сером волке вначале волк убивает коня Ивана. А затем клянется царевичу служить "верой и правдой". С точки зрения тотемизма, пишет В. П. Аникин, "понятно, почему сказочный волк, причинив вред человеку, считает себя обязанным возместить урон верной службой. Родственная связь считалась священной, и нарушение ее каралось. Когда поступки шли вразрез с родовой моралью, они требовали возмещения, и возмещения самого точного. Волк съел коня. Он сам служит герою конем. Он берет на себя обязанность помогать человеку добровольно, без принуждения: и для него родственные связи священны. Логика первобытного мышления здесь несомненна".
Тотемистический уровень сознания отражают сюжеты о брачных отношениях человека и зверя. Психология первобытного человека допускала возможность брачных союзов между животными и людьми, а сами животные нередко воспринимались как непосредственные родственники человека. Всем известны русские сказки, в которых медведь проживает с бабой, змеи летают по ночам к женщинам, человек может рождаться от коровы, кабана, собаки, быка, а из яиц могут вылупиться мальчики.
В этой связи показательна сказка восточных славян об Ивашке-Медвежье ушко - сыне человека и медведя. Медведь (медведица) встречает женщину (мужчину) и уводит ее (его) в берлогу. У них рождается мальчик: "совсем человек, только уши медвежья" ("до пояса человек, а от пояса медведь). Этот персонаж отличается необычайной и неуемной силой (в шесть лет выворачивает дуб с корнем из земли и т. д.). В результате его полузвериного происхождения у него две силы: человечья и медвежья.
В другой сказке - "Девушка и медведь" - рассказывается о побеге трех сестер из медвежьей берлоги, куда их хитростью утащил медведь. Это уже свидетельствует об отражении в сознании неприятия и стремления избежать брачных связей человека с животным. Фольклорные рассказы о похищении девушек или женщин зверем приобретают иной раз неожиданно реалистический характер" В 1925 г. в Олонецкой губернии произошел такой случай. В одну из деревень повадился ходить медведь, который загрызал скот. По совету стариков, "чтобы медведя ублажить", жители решили сделать "медвежью свадьбу", "девкой отделаться" - отдать медведю девушку "на совесть... как встарь деды делали... самую раскрасавицу". По жребию выбрали девушку, одели в наряд невесты и, несмотря на ее сопротивление, отвели в лес к медвежьему логову, где привязали к дереву: "Не осуди, Настюшка. Ублажай медведюшек. Заступись за нас, кормилица, не дай лютой смертью изойти".
Разновидностью культа предков в облике животных является оборотничество. В русских былинах Вольга охотится в образе сокола, обращается в муравья, когда надо пролезть через подворотню из рыбьего зуба. Русская сказка широко использует мотив превращения прекрасной девушки-невесты в лебедя, утку, лягушку. "Царевна обернулась белой лебедью и полетела с кораб**"; "Упала, ударилась о корабль, превратилась в уточку и улетела..."; ^:А лягушка ночью выпрыгнула на крыльцо, оземь грянулась и стала царевной-красавицей". У восточных славян интересны поверья о людях-волках - волколаках. Вера в волколаков и рассказы о них были особенно распространены у белорусов и украинцев, а также у великорусов. Одни рассказы говорят о колдунах, умеющих превращаться на время в волков, другие - о людях, превращенных в волков. Вера в оборотничество, недостаточно еще изученная наукой; - свидетельство существовавшего поклонения восточных славян животным.
Отрыв духа-"двойника" от объекта, которому он присущ, наряду с тотемизмом порождает веру в души мертвых, а также культ предков. Вероятно, одной из форм этого культа было почитание Рода и рожаниц, возникшего в связи с разрастанием и усилением родов и укреплением родовой организации, как полагает известный ленинградский историк В. В. Мавродин. В последнее время была высказана точка зрения, что Род был верховным божеством славян до Перуна. Однако вряд ли в условиях политической и экономической разобщенности древних славян, замкнутости родов у славян мог существовать верховный бог, подчиняющий себе всех остальных.
Другим социальным фактором возникновения культа предков послужило выделение в роде возрастной группы старейших. Их почитаемость в земной жизни сказывалась на отношении к ним родичей после смерти. След этой формы культа сохранился в известном образе Чура, или Щура. По мнению видного советского этнографа С. А. Токарева, это был почитаемый предок-родоначальник. Сохранившиеся сейчас в детских играх восклицания: "Чур меня!", "Чур, это мое!" - означали в древности заклинания, призывания Чура па помощь. Что Чур-Щур был именно предок, видно из слова "пращур", прапредок. На культ предков указывает и сохранившийся обычай поминания умерших родителей в определенные дни года. Археологи фиксируют проявления культа предков в курганных и простых захоронениях.
Невидимые духи - души предков и родичей, двойники фетишизируемых предметов и явлений, объекты тотемистического культа постепенно "населяют" окружающий древнего славянина мир. Уже не сам предмет является объектом почитания. Поклонение относится к живущему в нем духу, демону. Не сам предмет, а именно они оказывают положительное или отрицательное влияние на ход событий в мире и на судьбы людей.
Язычество восходит на новую ступень. Это-стадия полидемоннзма. Демоны - ранее двойники реальных вещей и явлений объективного мира, а также людей, но покинувшие своих реальных носителей и ставшие самостоятельными существами. Они приобретают антропоморфный образ. Теперь и лес, и вода-матушка, я даже жилище - земное и неземное, где находятся души мертвых, становятся обитаемыми, в них поселяются демоны. Именно демонов, населяющих то или иное природное пространство, имеют в виду средневековые авторы, когда пишут, что славяне поклоняются водным и лесным стихиям.
Как отмечает византийский писатель VI в. Прокопии Кесарийскин, славяне "почитают реки и нимф, и всякие другие божсстиа". Митрополит Иоанн в "Правиле церковном вкратце" - наставлении для древнерусских церковников XI в. - как о повальном явлении сообщает о поклонении болотам, колодцам с живущими там духами: йеже жруть бесом и болотом и кладезем".
Таким образом, с течением времени духи, первоначально представлявшие однородную массу, начинают различаться. Прежде всего - по месту обитания, становясь "хозяином места". Современные исследователи разделяют демонических персонажей сферы "вне дома" (лес, поле, болото и т. п.), сферы "дом", сферы "ниже земли" и "выше земли", а также персонажи, связанные с определенным периодом времени (полудница, полуночь и др.). Отличаются они и отношением к человеку: злые и добрые.
В водной стихии, считали древние славяне, жили берегини и водяные. Берегини, а позднее вилы и русалки - это женские духи рек, озер, прудов, колодцев и т. д. По народным поверьям, весной русалки выходят на берег, качаются на ветвях, расчесывают свои длинные зеленые волосы, поют песни, заманивают прохожих и стараются защекотать их до смерти. С русалками связаны также представления о погибших в воде женщинах, девушках, о некрещеных умерших детях. Видимо, здесь на образ русалок наслоились отголоски культа мертвых. Но русалки - и духи растительносги: деревьев, трав, цветов, хлебов, - ведь они дают растениям жизненную влагу, посылают благодатный дождь на поле. Водяной - косматый, с бородой по колено, злой, проказливый и мстительный старик, живет на дне рек и озер, в омутах.
Лес - это царство лешего, или лесовика, который, по словам поэта, .
Владыка полновластный
Зеленого народа,
Он всей лесной державе
Судья и воевода.
Л. А. Мей
Леший обитает на деревьях или в дуплах. По ночам он "дико кричит, выглядывая из-за старого дуба (вспомним, что дуб тоже связан с языческими верованиями).
На полях в высокой траве или в высоких колосьях живут полевики - козлообразные существа. Возникновение их образа говорит нам о развитии земледелия. Полевики могли быть мужского и женского пола.
В жилище "хозяин" домовой - маленький горбатенький старикашка. Он - покровитель дома, домашнего хозяйства. В зависимости от конкретного "местоприбывания" его называли дворовым, овинником, гуменником, банником. Если о нем заботиться, то он помогает в хозяйстве. "Царь хозяюшка дворовой! царица хозяюшка дворовица! и дарую я цебе и хлебом и солью и низким поклоном, а што сам ем, пью, тем цебе дарю; а ты, хозяюшка-бацюшка и хозяюшка-матушка, мене береги и скоцину блюдзи", - говаривали в старицу. Если же его не кормить, то он душит кур, беспокоит своей возней ночью. Тогда он превращается в проклятого "беса хоромо-жителя", как называли домового церковнослужители ("Слово св. Василия о посте" - памятник XIV в.).
Таковы лишь некоторые представители сонма демонов славян-язычников, Их ощущения этого "демонического" мира, их взаимоотношения с ним образно передал Сергей Городецкий:
Предки меня не чураются,
В космах зеленых снуют.
В жизнь озираются,
В нежить зовут.
Таким образом, у восточных славян на протяжении многих веков складывался своеобразный пантеон демонов, или низших божеств. С течением времени на их первоначальные функции наслаивались новые. Поэтому в ряде случаев до нас дошли их полифункциональные образы. Пример тому, как отмечалось выше, - русалки. Между демонами существовали отношения, отражающие родственные и бытовые связи людей. У славянских демонов существовала определенная иерархия: среди них были начальники и подчиненные, старшие и младшие. Домовой имеет семью: жену (домаха, домовиха), детей. Леший также может иметь парный персонаж - лесную хозяйку (лешачиху, лешавицу). Русалки считались дочерьми водяного. В одном из письменных памятников XIX в. о вилах говорится, что "их же числом тридевять сестрениц, глаголять невегласи и мнять богинями". Домовые ходят в гости друг к другу, иногда ссорятся и даже дерутся. Домовой водит знакомство, а иногда воюет с банникамн, овинниками, лесовиками и полевиками, а с водяными непримиримо враждует. "Все эти духи близкие и родные или друзья, кумовья", - говорили русские крестьяне. Видимо, главой рожаниц - духов рода, рождения и плодородия был Род. В подчи-нении у лесного хозяина был боровой.
Из сказанного очевидно, что у восточных славян сложилась достаточно развитая система так называемой низшей мифологии, или демонологии. Стадию "демонизма" прошло язычество и других народов. Наиболее известны представители "низшей мифологии" древних греков и римлян. Античным богам-олимпийцам во главе с Зевсом предшествовали, а в дальнейшем сопровождали в их земной жизни демоны - полубоги различного "ранга": нимфы, наяды, сатиры, герои и т. д.
Демонические верования приближали восточных славян к следующему этапу развития языческой религии - политеизму, т. е. вере в богов. О том, что демонизм, развиваясь, являлся предшественником политеизма, недвусмысленно говорит "Слово об идолах". Его автор - первый систематизатор и периодизатор славянских веровании - пишет: "Се же словене начали трапезу ставит" Роду и рожаницам переже Перуна бога их. А преже того клали требы упырям и берегыням". Но из этого отнюдь не следует, что Род до Перуна был верховным славянским богом. Наряду с другими низшими мифологическими существами он предшествовал политеистическим божествам на предыдущей стадии развития язычества.
Но поступательное движение язычества, появление его новых форм и разновидностей в то же время не мешали сохранению старых верований. К концу I тыс. н. э. у восточных славян имело место удивительное сосуществование всех слоев языческих верований. Впрочем, очевидно, только нам это смешение представляется неким хаосом, для наших же предков все было естественно и гармонично. В целом же к этому времени восточное славянство стояло уже у порога политеистических воззрений.
БОГИ КИЕВСКОГО ПАНТЕОНА И ЯЗЫЧЕСКИЕ РЕФОРМЫ Х в.
Будущие боги киевского пантеона не сразу взошли на свой Олимп. Их происхождение - в тех же фетишистских и анимистических представлениях и природных культах праславян II-I тыс. до н. э. В Х в. они уже предстают зримо.
"Повесть временных лет" сообщает, что при заключении договоров Руси с Византией - важных событиях в истории восточных славян в Х в. - русские "кляшася оружьем своим и Перуном богом своим и Волосом, скотьим богом". Так мы впервые встречаемся с восточнославянскими богами. Образы Перуна и Волоса восходя г к праславянским мифологическим представлениям. Они связаны между собой как персонажи "грозового мифа". Согласно этому мифу, реконструированному В. В. Ивановым и В. Н. Топоровым, обитающий на небе или на вершине горы бог грозы Перун преследует за похищение скота или людей своего змеевидного врага, живущего на земле, - Волоса. Преследуемый громовержец Волос (Велес) прячется последовательно под деревом, камнем, обращается в человека, коня, корову. В свою очередь, Перун во время поединка расщепляет дерево, раскалывает камень, мечет стрелы. Свою победу Перун символизирует дождем, приносящим плодородие.
Как видим, в древнем мифе отразились различные стадии религиозных представлений, а также взаимосвязь высших божеств с объектами различных форм верований, предшествовавших политеизму. Перун здесь выступает как бог грозы, молнии и грома. Вместе с тем в процессе развития общественных отношений Перуну-громовержцу становятся присущими и военные функции. Дореволюционные приверженцы пресловутой норманнской теории объявляли Перуна богом норманнов - варягов, завоевателей Руси.
После работ известного исследователя языческих древностей Е. В. Аничкова в науке укоренилось представление о позднем происхождении Перуна, связанном с появлением князей, дружины, в целом с развитием феодального общества на Руси. Перун является богом-воителем и покровителем феодалов. "Эта мысль Е. В. Аничкова мне представляется верной и плодотворной", - пишет Б. А. Рыбаков. Однако В. В. Иванов и В. Н. Топоров усматривают военные функции Перуна уже в индоевропейской традиции. Вместе с тем исследователи в рамках устоявшейся традиции считают его "покровителем военной дружины и ее предводителя (у славян - князя), особенно на Руси".
С такой трактовкой образа Перуна трудно согласиться - нет оснований его военное предназначение связывать только с княжеской дружиной, тем более как феодальным институтом. Известно, что восточные славяне во второй половине I тыс. н, э. были воииственным народом, а сами воины - смелыми, храбрыми и мужественными. В это время в военных действиях участвуют не только дружинники, но и все мужское население -"вон". Простые общинники были вооружены, как показывают новейшие исследования И. Я. Фроянова, и позднее - в XI-XII вв. Основной военной силой выступали волостные общинные ополчения. Таким образом, и простои славянский общинник, и представители формирующейся социальной верхушки Руси видели в Перуне "создателя молний", бога-воителя, "владыку всего". Это подметил еще в начале нашего века Н. М. Гальковский, который писал: "Мы имеем ясные указания, что Перун был почитаем простым народом". Летописные сообщения дают возможность полагать, что Перун пользовался особым почитанием на юге восточнославянского ареала. Из записи 945 г. мы узнаем, что в Киеве - центре одного из южных племен - полян на холме стоял идол Перуна.
А как оказался в Киеве Волос? И почему русские люди приносили ему присягу? Волос, или Велес, - бог скота, торговли н богатства, так как скот в древности зачастую служил меновой денежной единицей и являлся богатством. Из этого иногда выводится, что Велес был божеством господствующей торговой верхушки Руси (В. О. Ключевский, Е. В. Аничков, Н. В. Румянцев).
Новейшие же исследования свидетельствуют о том, что культ Велеса - очень древний. Архаический миф мы уже приводили выше. Согласно исследованиям Б. А. Рыбакова культ Велеса возник в эпоху охотничьего хозяйства и долгое время был связан с культом медведя. С переходом к скотоводству этот бог становится покровителем домашнего скота ("скотий бог"), по-прежнему сохраняя свои древние функции. Культ Велеса опирался на развитое скотоводство, которое по своему значению в Древней Руси не уступало земледелию.
Как свидетельствуют данные, полученные в разных областях гуманитарных наук, культ Велеса преобладал на северных н восточных территориях "Руси всей".
Действительно, в Ростове еще в конце XI в. в Велесовом конце (район города) стоял каменный идол Велеса, которому поклонялись многочисленные язычники.
В Новгороде эпохи средних веков существовала Волосовая улица. По новгородской земле разбросаны селения с названиями, производными от Волоса (Велеса).
Следует также учесть, что в IX в. началась колонизация ильменскими словенами, населявшими будущую новгородскую землю, междуречья Оки и Волги, где жили финно-угорские племена. Именно новгородские колонисты привнесли культ своего общеплеменного бога Велеса в северо-восточный регион Руси.
Велес был чтимым богом. О нем говорится в древнем "Сказании о построении града Ярославля". "Идол, ему же кланястася сии (жители Медвежьего угла - будущего Ярославля), бысть Волос, сиречь скотий бог. И сей Волос, в нем же бес живя, яко и страхимнози твори, стояще осреди логовины, нарицаемой Волосовой, отселе же и скотий по обычаю на пажити изгоняше. Сему многокозненному идолу и кереметь отворена бысть и волхв вдан, а сей неугасимы огнь Волосу держа и жертвенная ему кури".
Культ Волоса сохранялся в новгородской земле и в XII-XIII вв. Об этом свидетельствует одна из новгородских берестяных грамот того времени (? 225). Интересно, что автором берестяного письма является дружинник ("оттроцин"), а речь идет, видимо, о подготовке языческого праздника, посвященного Велесу. Такой факт противоречит утверждениям многих историков о том, что Велес в противовес Перуну - богу дружинников-феодалов был богом остального люда, в том числе и купеческого. Велес, как и Перун, был богом по племенной принадлежности, а не по социальной.
В Киев же Волос, возможно, попадает из Новгорода в результате похода 882 г. Олега, объединившего племенные союзы словен и полян и ставшего первым князем суперсоюза. В Киеве наряду с идолом Перуна был установлен идол Велеса. Русские дружинники и киевское "людье" стали теперь давать клятву и второму верховному богу. Летописи умалчивают о киевском Велесе даже при перечислении богов Владимирова пантеона. Но другие источники, рассказывая о низвержении языческих кумиров, называют в их числе и Волоса. "Волоса идола, его же именоваху скотья бога, повеле Владимир в Почайну (приток Днепра) въврещи", - сообщается в "Житии князя Владимира". Естественно, что как бог присоединенного племени Велес был установлен в Киеве "ниже" Перуна: идол Перуна на холме - "Горе", идол Велеса внизу -на киевском Подоле. Поэтому с этой пространственной иерархией вряд ли можно связывать их противопоставление по вышеуказанным социальным признакам. "Переселением" Велеса в Киев было положено начало собиранию разноплеменных божеств под эгидой Перуна.
С вокняжением в Киеве Владимира - будущего "крестителя" Руси - образуется настоящий древнерусский Олимп - пантеон языческих богов. "И нача княжити Володимер в Киеве един, - сообщает летопись под 980 г., - и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребряну, а ус - злат, и Хърса, Дажбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь".
Ученые с большей или меньшей вероятностью выяснили их возможное происхождение. Дажбог в летописи отождествляется с солнцем. Он есть сын Сварога. Идея происхождения людей от солнца имеется в "Слове о полку Игореве": русские называются внуками Дажбога. По некоторым данным можно предположить, что Дажбог - верховный бог племенного союза северян. Хоре появляется в пантеоне под воздействием племен так называемой салтово-маяцкой культуры, локализуемой археологами в Предкавказье и на Дону. Хоре тоже бог солнца. Поэтому некоторые исследователи считали, что Хоре и Дажбог - две ипостаси одного и того же солнечного божества, подобно тому как в Древней Греции существовали Феб - Аполлон, Вакх - Дионис и т. д.
Стрибог - бог ветра, бури, вихря, вьюги. Возможно, он был олицетворением враждебных сил, злым существом на древнерусском Олимпе.
Раньше считали, что Мокошь - женское божество пантеона - была заимствована у финно-угорских племен. Но анализ топонимических материалов показал, что она является праславянским божеством. По реконструированным мифам она - земная супруга громовержца-Перуна. Мокошь ведет свое начало от вил-русалок и "матери сырой земли". В древнерусское время она - богиня плодородия, воды, впоследствии покровительница женских работ и девичьей судьбы.
Наконец, Симаргл - единственное зооморфное существо пантеона. Это священный крылатый пес, возможно, иранского происхождения. Симаргл является божеством низшего порядка, которое охраняет семена и посевы. Обращает на себя внимание и тот факт, что в летописях и поучениях против язычества он ставится рядом с Мокошью - "матерью урожая". Возможно, что он не был самостоятельным богом, а являлся спутником Мокоши, подобно тому как древнегреческую Афину "сопровождала" сова, а Артемиду - лань.
О количестве восточнославянских богов мы можем судить лишь предположительно. Возможно, что не все боги были представлены в киевском пантеоне. Но то, что все они являлись племенными богами восточных славян или богами других этносов, у большинства исследователей не вызывает сомнений.
Принадлежность богов пантеона различным племенам имеет аналогии у других народов. Согласно хронике Гельмольда у западных славян "первыми и главными (богами) были: Прове - бог Альденбургской (Староградской) земли, Жива - богиня полабов и Раднгаст - бог земли ободритов... а между многообразным я божествами славян выдается Свантивит (Святовит) - бог земля ручнев...".
Также и в Древней Греции "волоокая" Гера издревле покровительствовала Микенам, богиня Афина - городу Афины, Посейдон был божеством Пелопоннеса, а Гефест - острова Лемнос.
Отсюда ясно, что представлять киевский языческий пантеон "дружинно-княжеским подбором богов" и "верхушечной жреческой системой, нередко искусственно сплетенной из разных культов", вряд ли справедливо. Подобные построения прямо связаны с теорией "аристократического" происхождения эпоса и восходят к тому направлению дореволюционной науки, которое отказывало русскому народу в способности самостоятельно творить свою культуру.
Какие же причины лежали в основе религиозных реформ Х в.? IX-Х вв. были во многих отношениях переломными в судьбах восточного славянства. В это время восточное славянство распадалось на союзы племен, известных нам по летописным данным как "поляне", "древляне", "полочане", "северяне", "ильменские словене" и др. Военные столкновения являлись характернейшими чертами той эпохи. В результате столкновений устанавливалась власть одних племенных объединений над другими. Ряд экономических и политических факторов привел к тому, что в Приднепровье возвысился племенной союз полян. Полянам, которые первоначально были "обидимы древлями и инеми околними", удалось не только освободиться от подчинения, но и взять верх над соседями.
Киевские князья (начиная, как мы видели, с Олега) предпринимают ряд военных походов, вследствие которых оказываются "примученными" другие племена "словенеска языка". Наряду с подчинением родственных племен в сферу влияния Киева попадают племена тюркского, финно-угорского, балтского происхождения и даже такие раннегосударственные образования, как Хазарский каганат и Волжская Булгарня. Во второй половине Х в. складывасгся огромный разноэтничный суперсоюз, возглавляемы" киевскими князьями.
Согласно И. Я. Фроянову этот союз ускорил разложение родоплеменных отношений, подорвав тем самым основу своего существования. Но он был выгоден киевской знати, поскольку покоренные племена служили источником дани, рабов, военных отрядов, необходимых для завоевательных походов, организуемых в Киеве. Отсюда вытекала прямая заинтересованность киевских правителей и в целом киевской общины в сохранении своего господства над восточнославянскими и другими племенами.
Однако разложение родоплеменных связей объективно влекло за собой распад союза, посредством которого осуществлялось это господство. Признаки распада обозначились уже к середине Х в. Естественно, что в Киеве всячески пытались остановить этот процесс. Для этого среди прочего были использованы языческие новшества. Археологические изыскания в Киеве свидетельствую? о том'. что языческое капище с идолом Перуна, первоначально располагавшееся в пределах городских укреплений, переносится на место, доступное всем прибывающим в землю полян.
Таким образом, Киев, будучи политической столицей, превращается и в религиозный центр. На роль главного божества всего восточнославянского мира выдвигается Перун. Свидетельство тому не только археологические данные, но и знаменитые договоры Руси с Византией Х в.
Если в договоре 907 г. киевский князь Олег и "мужи" его при клятве упоминают Перуна и Волоса, то в договоре 945 г. назван лишь Перун. Представляется, что это не случайно. Перед нами - явное стремление киевской общины утвердить приоритет Перуна над остальными богами. Но реализовать подобные стремления было не просто. "Примученные" племена оказывали ожесточенное сопротивление Киеву, в том числе и в области религиозной. Вот почему политика Киева по замирению подвластных ему племенных объединений после гибели Игоря в древлянских лесах становится более гибкой.
Поскольку цель предпринятых лидерами полянской общины мер заключалась в смягчении противоречий между Киевом и племенами, сбор дани, нередко сопровождавшийся насилиями со стороны киевского князя и дружинников, был заменен "повозом" - доставкой поборов самими данниками в специально учрежденные пункты.
Эти меры распространялись не только на ближайших к Киеву сюседеи-данников, но и на тех, кто жил на северных территориях. В обстановке упорядочения даннических отношений произошли и некоторые религиозные послабления.
Это выразилось в отказе от навязывания культа Перуна: в договоре 971 г. Святослава с византийским императором Цимисхием Русь вновь клянется именами Перуна и Волоса. Попытка правителей Киева придать Перуну статус всеславянского бога потерпела неудачу.
Однако в 980 г. предпринимается новая религиозная реформа - сооружается новый языческий пантеон из известных уже нам божеств. Попытка объявления Перуна всенародным богом имела явно политическую подоплеку, как уже отмечали дореволюционные историки.
"Поставлепие кумиров" - идеологическая акция, с помощью которой киевский князь надеялся удержать власть над покоренными племенами, остановить начавшийся распад грандиозного союза племен во главе с Киевом. Поэтому Перун предстал в окружении богов других племен и народов, символизируя их единство. Столица полян вновь была объявлена религиозным центром восточного славянства и других этнических групп.
По мнению И. Я. Фроянова, связь между перемещением периферийных божеств в Киев и притязаниями киевской знати и в целом полянской общины на господствующую роль в общеславянском племенном союзе очевидна. Однако и в результате этой реформы попытка провозгласить Перуна верховным богом не удалась. Конечно, главной причиной тому явилась историческая необратимость разложения родоплеменных связей, что делало неизбежным падение полянского (киевского) союза союзов племен. Другие причины кроются во внутреннем развитии самого язычества, находящегося на стадии политеизма.
Как уже отмечалось, верховным богом гигантского племенного союза становится главный бог полян - Перун. В научной литературе выделение одного бога из всех признаваемых реально существующими, которому оказываются исключительные поклонения и воздания культа, носит название энотеизма.
Но признание одного бога верховным не означает при этом отрицания или подчинения ему других богов. Такое положение отмечает и летопись. Не одному Перуну предназначались почести, но всем "кумирам" без исключения. "И жряху им, наричюще я богы, и привожаху сыны своя и дъщери, и жряху бесом, и оскверняху землю требами своими". Приведенный летописный отрывок чрезвычайно интересен для понимания внутреннего развития восточнославянского язычества на стадии политеизма. Божества других племен и народов не отрицаются, не подчиняются, не становятся второстепенными по отношению к Перуну, а, наоборот, признаются существующими и самостоятельными. Главный бог - только сильнее и могущественнее остальных, он их счастливый соперник, победитель при столкновениях.
"Веротерпимость" к инородным богам со стороны представителей победившего племени этнографы объясняют верой в их реальное существование. Как побежденный народ признает главенство бога покорителя, так и покоритель воспринимает культ богов побежденных. Представления об одном высшем божестве, о главенстве бога-победителя только намечались в сознании. Сознание, отражая реальную ситуацию, еще не позволяет ощущать более или менее постоянно преимущества, которыми обладает свой бог над богами соседей. Политически пантеон представляет из себя еще совокупность равноправных божеств. К богам побежденных существует такое же отношение, как и к своему богу.
Подобная религиозная ситуация в восточнославянском мире не была исключительным явлением. Она знакома по этнографическим и сравнительно-историческим материалам. У древних римлян даже считалось, что. прием новых богов в их пантеон усиливает мощь Рима. У инков 1;х посменное божество - Солнце вследствие покорения других племен становится главным божеством. Солнце руководит походами инков, приносит им победу, содействует усилению их могущества. Ему воздвигаются наиболее богатые храмы, отводится часть ускоренной земли. Но местные божества свободно уживаются с культом Солнца.
На уровне больших племенных образований (союзов племен) - последней стадии родоплеменных отношений - возможен переход к следующей стадии политеизма - супремотеизму. Супремотеиэм означает, что один из богов политеистического пантеона, занимая первенствующее положение, уже подчиняет себе всех остальных богов. Последние делаются простыми служителями верховного божества, исполнителями его приказаний. Далее эти боги исчезают совсем и наступает монотеизм -единобожие, характерное для мировых религий.
У восточных славян переход к супремотеизму только намечался. Это являлось отражением существовавшей ситуации - полянская община во главе со своими князьями только претендовала на главенствующую роль в суперсоюзе, но реальная власть ее была весьма непрочной.
Первенство и верховенство Перуна навязывалось другим племенам, как мы видели, на протяжении всего Х в. Красноречиво свидетельствуют об этом события в Новгороде в 980 г., когда "Володимир же посади Добрыню в Новегороде, уя своего. И прпшед Добрыня к Новугороду, постави Перуна кумир над рекою Волховом, и жряху ему людие новгородстеи, акы богу". Таким образом, главной чертой деятельности Добрыни в Новгороде в этот период было насаждение культа Перуна. Для этого при въезде в Новгород со стороны Ильменя в урочище Перынь было сооружено грандиозное перынское святилище. Но о ликвидации культа других богов, в частности Волоса, в летописи не говорится. Видимо, их культ сосуществовал с культом Перуна.
Однако зачастую языческая реформа вырождалась в религиозное насилие киевской общины над другими союзами племен. В 982 г. "заратишася вятичи и иде на ня Володимир и победи я второе". В 984 г. Владимир борется с радимичами. Эти летописные сообщения дали повод И. Я. Фроянову говорить о волне антикиевских выступлений, вызванных религиозной реформой.
О начале перехода к супремотеизму свидетельствуют не только политические факторы, а, так сказать, и "внутрипантеонные дела". Подобно древнегреческому Зевсу, возглавлявшему богов снежной вершины Олимпа, Перун также обосновался "на высоком хлму вне двора теремного" - киевской "Горе". В Густынской летописи (XVII в.) содержатся живописные подробности описания Перуна: идол имел железные ноги, в глазницы были вставлены драгоценные камни, в руку его была вложена каменная стрела-молния, осыпанная яхонтами. Эти аксессуары должны были символизировать кажущееся преимущество Перуна над остальными богами.
Кроме того, в пантеоне Владимира мы наблюдаем несколько хаотическую функциональную картину. Ряд племенных богов несут одну и ту же функцию. К примеру, богами солнца являются и Хоре и Дажбог, а, возможно, и сам Перун. Это и понятно, ибо ранее они были местным божествами. В то же время каждый из них представал зачастую в различных ипостасях, являясь полифункциональным богом. Энотеистические боги должны были в одинаковой степени заботиться о военных удачах, об урожайности и о благополучии племен.
Однако можно заметить, что у богов намечалась и главная "профессия": Перун покровительствует военным успехам, Белее - торговле и т, д. Каждый из них становится "патроном" какой-то одной стороны общественного бытия: производственной, непроизводственной (домашнего хозяйства, творчества и др.), военной.
Новое значение приобретают и древнейшие их амплуа в качестве олицетворения стихии и сил природы. Освобождаясь от полифункциональных племенных богов, они должны были более ярко проявляться как "представители" грозы, солнечного света и т. д.
Соединение в одних и тех же божественных персонажах олицетворения сил природы и общественных явлений - главнейшая закономерность в преобразовании супремотеистического пантеона. Основные черты развития этого пантеона наиболее отчетливо выражены в олимпийской религии античности и других религиях Средиземноморья. У киевских богов такой отчетливости в их функциональной деятельности мы не видим. Да и верховный бог киевских "кумиров" еще не играет роль координатора деятельности подчиненных ему богов. Все это говорит о том, что энотеистический пантеон Киева только преобразовывался в супремотеистический.
Комплекс языческих реформ Х в. показывает качественно более высокий уровень развития восточнославянского язычества. Об этом свидетельствуют и известные данные, прежде всего археологические, об организации языческого культа.
В последнее время были получены материалы, позволяющие восстановить облик языческих святилищ в различных регионах восточнославянского расселения. Было выяснено, что существовали как святилища, обслуживающие межплеменные образования, так и малые, в которых совершало моления небольшое число людей.
Раскопанное в 1908 г. в центре древнейшего городища Киева капище, по мнению некоторых исследователей, было большим культовым средоточием всего полянского союза. Оно существовало в VIII -X вв. и было расположено в самом центре княжеского двора. Возможно, именно перед ним клялись и совершали жертвоприношения языческим богам киевские князья Олег, Игорь, Святослав.
Грандиознейшим языческим сооружением восточных славян является уже упоминавшееся святилище Перуна под Новгородом, на Перынском холме, которое величественно господствовало над северными низменными и безлесными берегами Ильменя. Во время языческих празднеств здесь могло собираться большое количество людей. По мнению известного советского археолога В. В. Седова, здесь находилось центральное святилище новгородских словен. Оно имело форму громадного цветка с восемью лепестками. В этом можно видеть геометризированное изображение одного из цветков, посвященных Перуну. В каждом из лепестков на дне рва во время языческих празднеств разжигали ритуальный костер, а в одном из них - восточном, обращенном к Волхову, горел "неугасимый" огонь.
Археологами в настоящее время раскопаны и другие языческие святилища восточных славян, служившие для повседневных молений. На моления собирались преимущественно жители тех поселений, где находились святилища, а также соседних, когда-то отпочковавшихся от основного. В центре святилища также стоял идол, а вокруг горели ритуальные костры.
Можно предполагать, что у восточных славян существовали деревянные культовые постройки закрытого типа (языческие храмы). Эти предположения подтверждают и письменные источники. Так, в скандинавской саге об Олафе Трюггвассоне читаем, что Олаф, находившийся в Киеве во время княжения там Владимира, ездил всегда с ним к храму, но никогда не входил в него, а стоял за дверями, пока князь приносил богам жертвы. Приношение князем жертвы богам ставит перед нами вопрос: существовало ли у восточных славян языческое жречество?
Источники фиксируют совмещение жреческих и светских функций в руках одного лица. Чаще всего им был сам князь. И вероятно, что первоначальная княжеская власть соединяла в себе обязанности военного вождя и жреца. В частности, на это указывают обнаруженные при раскопках княжеских захоронений предметы культового назначения: жреческие ножи, игральные кости для "жребия", бронзовые изваяния идолов и т. д.
Возможно, однако, что в конце I тыс. н. э. в связи с усложнением общественных обязанностей князя произошло размежевание светской н сакральной функций. Наметилась оппозиция княжеской власти жреческой. В связи с принятием христианства этот процесс не был завершен. Однако противостояние княжеской и жреческой власти в трансформированном виде прослеживается в противоречиях князей и епископов.
Итак, вес сказанное свидетельствует о том, что накануне крещения Руси древнерусское язычество находилось на достаточно высоком уровне развития. Идеологически оно вполне соответствовало мировоззрению н укладу жизни общества Древней Руси. Язычество ко времени крещения не только не исчерпало себя, ни и обладало еще достаточно мощным потенциалом для дальнейшего движения.
ЯЗЫЧЕСТВО ДРЕВНЕРУССКОЙ ОБЩИНЫ
Собственно говоря, сами перипетии принятия христианства в Киеве во многом напоминают языческую обрядность. Так, победно уходя из Корсуни, Владимир, уже будучи христианином, уносит с собой в Киев "медяне две капищи и четыре кони медяны, иже и ныне стоять за святою Богородицею", как утверждает позднейший летописец. Трудно представить, чем были привезенные капища, но сам поступок Владимира вполне похож на его же действия в период языческих преобразований. Имеется в виду объединение разноплеменных божеств под эгидой Киева.
Этнографы отмечают, что, поскольку язычники признавали тесную связь между духом божества и его внешней оболочкой, у них, естественно, возник обычай уносить идолов побежденных племен в место жительства победителей. Греки по традиции в случае поражения общины статую побежденного бога обычно переноси л и в храм бога-победителя.
Также любопытно, что сам акт низвержения языческих кумиров, в частности Перуна, происходил в полном соответствии с языческими ритуалами. Привязанного к конскому хвосту Перуна, избиваемого двенадцатью приставленными к нему мужами, по приказу Владимира доставили на берег Днепра. "И привлекшее, вринуша и в Днепр". Такой же процедуре подвергся и новгородский Перун.
Известно, что еще в XIX в. к подозреваемым в колдовстве привязывали веревку и бросали их в реку. Если они выплывали, то-этим доказывалась их виновность. Если же начинали тонуть, то их вытаскивали из воды и оправдывали. Этот своеобразный суд являлся не чем иным, как древним культом языческого обожествления водной стихии.
Если относительно XIX в. мы можем говорить об этом как о безусловном архаизме, то в Х в. это была сама языческая действительность. Непотопляемость Перуна в глазах язычников показывала его виновность. Поэтому он утрачивает всякое доверие и теряет авторитет. Не случайно оказавшийся ранним утром на реке новгородский торговец горшками, увидев подплывшего к берегу идола' Перуна, ничуть не сомневаясь, "отрину и (его) шестом: "ты, рече, Перушице, досыти еси пил и ял, а ныне поплови прочь"". Таким образом, можно определенно сказать, что прелюдия принятия христианской религии на Руси происходила по языческому сценарию, языческому действию, традиционному для древнерусской общины.
Как бы то ни было, на Руси в 988 г. принимается христианская религия. Это, а также неудача попытки объединения - подчинения племен в рамках восточнославянского суперсоюза безусловно сказалось на дальнейшей судьбе как языческой системы в целом, так. и племенных высших богов в частности. С разрушением племенной структуры они утрачивают свою силу и значение. Культ их как племенных и общеплеменных богов уничтожается.
Однако официальное низложение языческих богов, а также последовавшие за этим церковные санкции не изгладили их из памяти наших предков. Тому были причины. Во-первых, само языческое мировоззрение, как уже указывалось, находилось к моменту принятия христианства на высоком уровне. Сила традиции почитания даже общеплеменных богов была весьма велика. Во-вторых, и это' глазное, общество XI-XII вв. не стало классовым.
"Христианская мифология и культ совершенно не подходили к условиям жизни Приднепровья", ибо, как отмечал еще в 1930-х гг. замечательный исследователь русской церковной истории Н. М. Никольский, "Приднепровье жило совсем в других хозяйственных и социальных условиях, чем Византия".
Новейшие исследования доказывают, что прежде чем стать могущественным государством, Русь должна была пройти стадию автаркичных общественных союзов, принявших форму городов-государств. Эти новые социальные организмы, знаменуя собой новый,. прогрессивный шаг в историческом развитии Древней Руси, формировались в условиях отсутствия разделения общества на эксплуататоров и эксплуатируемых. Поэтому общество по-прежнему удовлетворяли понятные и близкие языческие боги, языческие верования и обряды, а христианские догматы не достигали цели.
В своих последних работах Б. А. Рыбаков пришел к выводу о "прочности языческих представлений" в эпоху средневековья, другие исследователи сделали заключение о "факте полной сохранности язычества в домонгольскяй период".
Об этом свидетельствуют письменные, этнографические, фольклорные и археологические материалы. Обличительные памятники русского средневековья пестрят именами "верховных" языческих богов, которым поклонялись и простой народ, и люди знатного происхождения.
Русский автор-переводчик "Слова об идолах св. Григория" (XIII в.) с горечью констатировал, что "и ныне по украинам (окраинам) их молятся проклятому богу их Перуну, Хърсу и Мокоши и вилами, нъ то творять якы отай". Здесь знаменательно то, что культ божеств был широко распространен не только в пределах "Русской земли" (территория вокруг Киева), но и на периферии.
В "Слове христолюбца" (XIV в.) к именам богов добавляется еще и имя Симаргла. От языческих "кумиров" долго не могли отойти и... сами ревнители новой веры. "Даже попове и книжнице" веруют в Перуна и Хорса, "подкладывают им требы и куры им режут", - писал один из церковных авторов XIII в.
Несмотря на строжайшие запреты упоминать имена "поганых" богов, что считалось величайшим грехом против церкви ("Не упомяну имен их устами моими", - пелось в одном из псалмов), в народе они были в большом ходу.
В просторечии зачастую вместо слов "гневаться", "сердиться" говорилось "метать перуны". В русском, украинском и белорусском языках существовали такие выражения, как: "Каб цебя Перун узяв" (или "треснув"); "Сбей тебя Перун"; "Иж яго пироном носиць" (крутит как вихрь); "Який там перун ляскае" (что за шум, стук, грохот); "Псруном несцися" (быстро бежать) и др.
Под своим именем жила в народе еще в нашем столетии Мокошь. В одной из церковных книг XVI в. говорится, что у исповедующейся в церкви спрашивали: "Не ходила ли еси к Мокоше?". При стрижке овец в ножницы вкладывался клок шерсти - жертва Мокоше как божеству, "ответственному" за женские работы, в частности прядение.
Конечно, упоминание языческих богов в XIX или в XX вв. не означало почитания и поклонения им в это время, но оно безусловно является свидетельством широкого и достаточно глубокого проникновения языческих верований в народные массы.
Приверженцами древних языческих традиций изобразил представителей княжеского дома автор "Слова о полку Игореве". Как отмечают исследователи, бессмертная поэма от начала и до конца пронизана языческим мироощущением, наполнена языческими божествами.
В трагической ситуации Ярославна - жена главного героя поэмы князя Игоря - обращает свои мольбы не к христианским заступникам: богоматери, Христу и др. О помощи, о спасении своего "лады" - Игоря, попавшего в плен к половцам, она взывает к языческим "существам": к ветрам - Стрибожьим внукам, к водам. Днепра-Словутича, к "светлому и тресветлому солнцу".
Как мы знаем, и ветер, и вода, и солнце являлись объектами древнейшего поклонения восточных славян. Самих русских автор называет Дажбожьими внуками, т. е. считает, таким образом, что они произошли от одного из главных языческих богов.
Мотивы культа предков звучат на протяжении XII-XIII вв. в летописных записях. Последние фиксируют бытование в княжеской среде культа княжеских родоначальников. В критических ситуациях князьям чудесно помогают по язычески вызываемые ими предки - отец, дед или прадед. Почитание предков прослеживается и в обычаях давать новорожденным княжичам два имени: "княжне" - языческие и крестильные - христианские, а также в обрядах постригов малолетних княжеских отроков (эти "первые волосы" предназначались Роду и рожаннцам).
По археологическим находкам Б. А. Рыбаков сделал вывод о том, что в украшениях древнерусских княгинь было много "откровенно языческого". А исследование "Поучения" Владимира Мономаха - одного из популярнейших князей Киевской Руси - позволяет сказать, что он "во многом стоит на точке зрения язычества",. в его миропонимании божество сливается с природой. В быту Мономах продолжает руководствоваться исключительно житейской целесообразностью и здравым смыслом, присущими языческим нравам.
"Княжое" язычество так открыто проявлялось на протяжении. веков после "крещения", поскольку имело сильную языческую традицию, восходящую к первым русским князьям, известным нам по летописям. И традиция эта коренилась не в каком-то особенном, изобретенном только князьями или для князей и знати "аристократическом язычестве", переживавшем со второй половины XII в. некое "возрождение", а в тех же присущих всем социальным слоям Древней Руси верованиях и обрядах. И это понятно, ибо князь выступал не в качестве антагониста общинников, а как необходимый для нормальной жизнедеятельности общины элемент. Многими социальными, общественно полезными нитями он был связан с общиной, но и она без него как руководителя, прежде всего военной, административной и судебной сфер, существовать не могла. Отсутствие князя в той или иной волости воспринималось как аномальное явление.
Итак, язычество длительное время сохранялось и в аристократической среде. Об этом же говорит и участие женщин знати в общинных обрядах. Так, Б. А. Рыбаков замечает, что "знатные женщины XII-XIII вв. участвовали в языческих обрядах и, по всей вероятности, возглавляли, открывали своим танцем общенародное празднество русалий". Ученый пытается уловить и конкретные детали танца. По его мнению, широкие серебряные браслеты служили "для удержания длинных рукавов женской ритуальной одежды. При исполнении языческого танца плодородия женщины распускали рукава, взмахивали ими, подражая крыльям русалок".
"Русалии" - один из архаических языческих праздников, связанных с основными производственными моментами земледельческого года восточных славян. Аграрные празднования сопровождались обрядами и игрищами, имевшими, как полагалось, магическую силу. Основной целью этих магических деиста было обеспечение благополучия рода, племени, общины, а также в конечном итоге облегчение повседневной жизни человека.
Выдающийся советский фольклорист В. Я. Пропп отмечал, что русские материалы об аграрных праздниках отличаются большой архаичностью. Земледельческий обряд, по его мнению, у восточных славян возникает до того, как развились дифференцированные представления о божествах, на начальной фазе развития земледелия. Действительно, известия об "игрищах межю селы" встречаются в самой древней - недатированной - части русских летописей. Описывая быт и нравы восточнославянских племен, древнерусский "описатель" акцентировал внимание на том, что люди "схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовьская песни".
Земледельческие магические обряды не изменились и после принятия христианской веры, и не только в деревне, но и в городе. Древнерусское общество явно предпочитало церкви "трубы и скоморохов, гусли и русалии". Языческие празднества были обычными для городской и сельской жизни. "Видим бо игрища утолчена, и л:о-дий много множьство на них, яко упихати начнуть другу друга, по-зоры деюще от беса замышленаго дела, а церкви стоять", - жаловались церковники в конце XI в.
Буйные ритуальные действа явились предметом обсуждения на церковном соборе 1274 г. В его постановлении так описывается свершение весеннего обряда, приходящегося на пасхальные дни:
"И се слышахом; в суботу вечер собираються вкупь мужи и жены и играют и пляшут бестудно и скверну деют в нощи святаго воскресения, яко Дионусов праздник празднуют нечестивии елини, вкупе мужи и жены, яко и кони, вискают и ржут, и скверну деют".
А вот как описывается тоже весенний праздник - известные нам "русалии", которые открывали древнерусские княгини: днем и ночью "сходятся мужи и жены и девицы на нощное плещевание и на бесчинный говор и на бесовские песни и на плясания и на скакания и на богомерзкие дела, и бывает отрокам осквернение и девам растление, и егда мимо нощь ходит, тогда отходят к реце с великим кричанием, аки бесни, и умываются водою, и егда начнут заутреню звонити, тогда отходят в домы своя и падают акы мертвые от великого клопотания" ("Стоглав", XVI в.).
Как видим, многие обрядовые игры приобретали эротический характер. Отсюда дореволюционные исследователи писали о них, как о поражающих "грубостью нравов", "своим откровенным цинизмом", представляли их как "остаток варварства".
Однако игры имели обрядовое значение. Считалось, что человеческая плодовитость и все, что с ней связано, стимулирует силы земли и заставляет ее дать урожай. Такие обряды были распространены, в частности, в Европе.
Исследователь земледельческой религии Древней Греции Б. Л. Богаевский пришел к выводу, что земля представлялась грекам как женский организм.
Такое же понимание земли у восточных славян нашло отражение в культе "матери сырой земли", а также в календарных обрядах. Так, типичным увеселением святок - праздника, начинавшего русский земледельческий год, - было ряжение. И неспроста рядились именно в маски козы, лошади, быка: этим животным приписывалась особая плодовитость. А цель "маскирования" и связанных с ним игр заключалась в том, чтобы вызвать плодородие и плодовитость. Запреты на обряды встречаются еще в XI в.: в проповедях митрополита Луки Жидяты содержатся выпады против "мос
#8 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 25 Май 2006 - 20:11
О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа.
Даль В.И.
Содержание
Вступление
Глава I. Домовой.
Глава II. Знахарь и знахарка.
Глава III. Кликушество и гадание.
Глава IV. Заговоры.
Глава V. Водяной.
Глава VI. Моряны.
Глава VII. Оборотень.
Глава VIII. Русалка.
Глава IX. Ведьма.
Глава X. Порчи.
Глава XI. Симпатические средства.
Глава XII. Приметы.
Глава XIII. Басни, притчи, сказки.
Глава XIV. Приведения.
Глава XV. Клады.
ВСТУПЛЕНИЕ
Шиллер сказал: "и в детской игре кроется иногда глубокий смысл" - а Шекспир: "и на небе и на земле есть еще много такого, чего мудрецы ваши не видывали и во сне". Это можно применить к загадочному предмету, о коем мы хотим поговорить. Дух сомнения составляет свойство добросовестного изыскателя; но само по себе и безусловно, качество сие бесплодно и даже губительно. Если к этому еще присоединится высокомерное презрение к предмету, нередко служащее личиной невежества особенного рода, - то сомнение, или неверие, очень часто бывает лицемерное. Большая часть тех, кои считают долгом приличия гласно и презрительно насмехаться надо всеми народными предрассудками, без разбора, - сами верят им втихомолку, или по крайней мере из предосторожности, на всякий случай, не выезжают со двора в понедельник и не здороваются через порог.
С другой стороны, если и смотреть на поверья народа, вообще, как на суеверие, то они не менее того заслуживают нашего внимания, как значительная частица народной жизни; это путы, кои, человек надел на себя - по своей ли вине, или по необходимости, по большому уму, или по глупости, - но в коих он должен жить и умереть, если не может стряхнуть их и быть свободным. Но где и когда можно или должно сделать то или другое, - этого нельзя определить, не разобрав во всей подробности смысла, источника, значения и силы каждого поверья. И самому глупому и вредному суеверию нельзя противодействовать, если не знаешь его и не знаком с духом и с бытом народа.
Поверьем называем мы вообще всякое укоренившееся в народе мнение или понятие, без разумного отчета в основательности его. Из этого следует, что поверье может быть истинное и ложное; в последнем случае оно называется собственно суеверием или, по новейшему выражению, предрассудком. Между этими двумя словами разницы мало; предрассудок есть понятие более тесное и относится преимущественно к предостерегательным, суеверным правилам, что, как и когда делать или не делать. Из этого усматривается, еще в третьем значении, важность предмета, о коем мы говорим; он дает нам полную картину жизни и быта известного народа.
Не только у всех народов земного шара есть поверья и суеверия, но у многих они довольно схожи между собою, указывая на один общий источник и начало, которое может быть трех родов: или поверье, возникшее в древности, до разделения двух народов, сохранилось по преданию в обоих; или, родившись у одного народа, распространилось и на другие; или же наконец поверье, по свойству и отношениям своим к человеку, возникло тут и там независимо одно от другого. В этом отношении есть много ученых указаний у г. Снегирева. Сочинитель настоящей статьи ограничился одними только поверьями русского народа, или даже почти исключительно тем, что ему случилось собрать среди народа; посему статья эта вовсе не есть полное исследование этого предмета, а только небольшой сборник или собрание подручных в настоящее время запасов [Я с намерением не перечитывал теперь сочинений ни г. Снегирева, ни г. Сахарова. Я даю только сборник, запас, какой случился. Праздничных обрядов я мало касаюсь, потому что предмет этот обработан г. Снегиревым; а повторения того, что уже помещено в Сказаниях г. Сахарова, произошли случайно, из одного и того же источника. Я дополнил статью свою из одной только печатной книги: Русские суеверия, Чулкова, в которой впрочем весьма немного русского.].
Север наш искони славится преимущественно большим числом и разнообразием поверий и суеверий о кудесничестве разного рода. Едва ли большая часть этого не перешла к нам от чудских племен. Кудесники и знахари северной полосы отличаются также злобою своею, и все рассказы о них носят на себе этот отпечаток. На юге видим более поэзии, более связных, сказочных и забавных преданий и суеверий, в коих злобные чернокнижники являются только как необходимая прикраса, для яркой противоположности. Нигде не услышите вы столько о порче, изурочении, как на Севере нашем; нигде нет столько затейливых и забавных рассказов, как на Юге.
Поверья местные, связанные с известными урочищами, курганами, городами, селами, городищами, озерами и проч., не могли войти в эту статью главнейше потому, что такое собрание вышло бы ныне еще слишком неполно и отрывочно. Если бы у нас много лет сряду занимались повсеместно сбором этих преданий, тогда только можно бы попытаться составить из них что-нибудь целое. Но предания эти гибнут невозвратно; их вытесняет суровая вещественность, - которая новых замысловатых преданий не рождает.
У нас есть поверья - остаток или памятник язычества; они держатся потому только, что привычка обращается в природу, а отмена старого обычая всегда и везде встречала сопротивление. Сюда же можно причислить все поверья русского баснословия, которое, по всей вероятности, в связи с отдаленными временами язычества. Другие поверья придуманы случайно, для того, чтобы заставить малого и глупого, окольным путем, делать или не делать того, чего от него прямым путем добиться было бы гораздо труднее. Застращав и поработив умы, можно заставить их повиноваться, тогда как пространные рассуждения и доказательства ни малого, ни глупого, не убедят и, во всяком случае, допускают докучливые опровержения.
Поверья третьего разряда, в сущности своей, основаны на деле, на опытах и замечаниях; поэтому их неправильно называют суевериями; они верны и справедливы, составляют опытную мудрость народа, а потому знать их и сообразоваться с ними полезно. Эти поверья бесспорно должны быть все объяснимы из общих законов природы: но некоторые представляются до времени странными и темными.
Засим непосредственно следуют поверья, основанные также в сущности своей, на явлениях естественных, но обратившиеся в нелепость по бессмысленному их применению к частным случаям.
Пятого разряда поверья изображают дух времени, игру воображения, иносказания - словом, это народная поэзия, которая, будучи принята за наличную монету, обращается в суеверие.
К шестому разряду, наконец, должно причесть - может быть только до поры до времени - небольшое число таких поверий, в коих мы не можем добиться никакого смысла. Или он был утрачен по изменившимся житейским обычаям или вследствие искажений самого поверья, или же мы не довольно исследовали дело, или, наконец, может быть в нем смыслу нет и не бывало. Но как всякая вещь требует объяснения, то и должно заметить, что такие вздорные, уродливые поверья произвели на свет, как замечено выше, или умничанье, желание знать более других и указывать им, как и что делать, - или пытливый, любознательный ум простолюдина, доискивающийся причин непонятного ему явления; эти же поверья нередко служат извинением, оправданием и утешением в случаях, где более не к чему прибегнуть. С другой стороны, может быть, некоторые бессмысленные поверья изобретены были также и с тою только целью, чтобы, пользуясь легковерием других, жить на чужой счет. Этого разряда поверья можно бы назвать мошенническими.
Само собою разумеется, что разряды эти на деле не всегда можно так положительно разграничить; есть переходы, а многие поверья без сомнения можно причислить и к тому и к другому разряду; опять иные упомянуты у нас, по связи своей с другим поверьем, в одном разряде, тогда как они в сущности принадлежат к другому. Так, например, все лицедеи нашего баснословия принадлежат и к остаткам язычества, и к разряду вымыслов пиитических, и к крайнему убежищу невежества, которое не менее, как и самое просвещение, хотя и другим путем, ищет объяснения непостижимому и причины непонятных действий. Лица эти живут и держатся в воображении народном частию потому, что в быту простолюдина, основанном на трудах и усилиях телесных, на жизни суровой, - мало пищи для духа; а как дух этот не может жить в бездействии, хотя он и усыплен невежеством, то он и уносится, посредством мечты и воображения, за пределы здешнего мира. Не менее того пытливый разум, изыскивая и не находя причины различных явлений, в особенности бедствий и несчастий, также прибегает к помощи досужего воображения, олицетворяет силы природы в каждом их проявлении, сваливает все на эти лица, на коих нет ни суда, ни расправы, - и на душе как будто легче.
Вопрос, откуда взялись баснословные лица, о коих мы хотим теперь говорить - возникал и в самом народе: это доказывается сказками об этом предмете, придуманными там же, где в ходу эти поверья. Домовой, водяной, леший, ведьма и проч. не представляют собственно нечистую силу; но, по мнению народа, созданы ею, или обращены из людей, за грехи или провинности. По мнению иных, падшие ангелы, спрятавшиеся под траву прострел, поражены были громовою стрелою, которая пронзила ствол этой травы, употреб**емой по этому поводу для залечения ран - и низвергла падших духов на землю; здесь они рассыпались по лесам, полям и водам и населили их. Все подобные сказки явным образом изобретены были уже в позднейшие времена; может быть, древнее их мнение, будто помянутые лица созданы были нечистым для услуг ему и для искушения человека; но что домовой, например, который вообще добродетельнее прочих, отложился от сатаны - или, как народ выражается, от черта отстал, а к людям не пристал.
Глава: I. ДОМОВОЙ
Домовой, домовик, дедушка, старик, постен или постень, также лизун, когда живет в подполье с мышами, - а в Сибири суседко, - принимает разные виды; но обыкновенно это плотный, не очень рослый мужичок, который ходит в коротком смуром зипуне, а по праздникам и в синем кафтане с алым поясом. Летом также в одной рубахе; но всегда босиком и без шапки, вероятно потому, что мороза не боится и притом всюду дома. У него порядочная седая борода, волосы острижены в скобку, но довольно косматы и частию застилают лицо. Домовой весь оброс мягким пушком, даже подошвы и ладони; но лицо около глаз и носа нагое. Косматые подошвы выказываются иногда зимой, по следу, подле конюшни; а что ладони у домового также в шерсти, то это знает всякий, кого дедушка гладил ночью по лицу: рука его шерстит, а ногти длинные, холодные. Домовой по ночам иногда щиплется, отчего остаются синяки, которые однако обыкновенно не болят; он делает это тогда только, когда человек спит глубоким сном. Это поверье весьма естественно объясняется тем, что люди иногда, в работе или хозяйстве, незаметно зашибаются, забывают потом об этом, и, увидев через день или более синяк, удивляются ему и приписывают его домовому. Иные, впрочем, если могут опамятоваться, спрашивают домового, когда он щиплется: любя или не любя? к добру или к худу? и удостаиваются ответа, а именно: домовой плачет или смеется; гладит мохнатой рукой, или продолжает зло щипаться; выбранит или скажет ласковое слово. Но домовой говорит очень редко; он гладит мохнатой рукой к богатству, теплой к добру вообще, холодной или шершавой, как щетка, к худу. Иногда домовой просто толкает ночью, будит, если хочет уведомить о чем хозяина, и на вопрос: что доброго? предвещает теми же знаками, добро или худо. Случается слышать, как люди хвалятся, что домовой погладил их такой мягкой ручкой, как собольим мехом. Он вообще не злой человек, а больше причудливый проказник: кого полюбит, или чей дом полюбит, тому служит, ровно в кабалу к нему пошел; а уж кого невзлюбит, так выживет и, чего доброго, со свету сживет. Услуга его бывает такая, что он чистит, метет, скребет и прибирает по ночам в доме, где что случится; особенно он охоч до лошадей: чистит их скребницей, гладит, холит, заплетает гривы и хвосты, подстригает уши и щетки; иногда он сядет ночью на коня и задает конец, другой по селу. Случается, что кучер или стремянный сердятся на домового, когда барин бранит их за то, что лошадь ездой или побежкой испорчена; они уверяют тогда, что домовой наездил так лошадь и не хуже цыгана сбил рысь на иноходь или в три ноги. Если же лошадь ему не полюбится, то он обижает ее: не дает есть, ухватит за уши, да и мотает голову; лошадь бьется всю ночь, топчет и храпит; он свивает гриву в колтун и, хоть день за день расчесывай, он ночью опять собьет хуже прежнего, лучше не тронь. Это поверье основано на том, что у лошади, особенно коли она на плохом корму и не в холе, действительно иногда образуется колтун, который остригать опасно, а расчесать невозможно. Если домовой сядет на лошадь, которую не любит, то приведет ее к утру всю в мыле, и вскоре лошадь спадет с тела. Такая лошадь пришлась не по двору, и ее непременно должно сбыть. Если же очень осерчает, так перешибет у нее зад либо протащит ее бедную в подворотню, вертит и мотает ее в стойле, забьет под ясли, даже иногда закинет ее в ясли кверху ногами. Нередко он ставит ее и в стойло занузданную, и иному барину самому удавалось это видеть, если рано пойдет на конюшню, когда еще кучер, после ночной погулки, не успел проспаться и опохмелиться. Ясно, что все поверья эти принадлежат именно к числу мошеннических и служат в пользу кучеров. Так напр., кучер требовал однажды от барина, чтобы непременно обменять лошадь на другую, у знакомого барышника, уверяя, что эту лошадь держать нельзя, ее домовой невзлюбил и изведет. Когда же барин, несмотря на все явные доводы и попытки кучера, не согласился, а кучеру не хотелось потерять обещанные могарычи, то лошадь точно, наконец, взбесилась вовсе, не вынесши мук домового, и околела. Кучер насыпал ей несколько дроби в ухо; а как у лошади ушной проход устроен таким изворотом, что дробь эта не может высыпаться обратно, то бедное животное и должно было пасть жертвою злобы мнимого домового. Домовой любит особенно вороных и серых лошадей, а чаще всего обижает соловых и буланых.
В иных местах никто не произнесет имени домового, и от этого обычая не поминать или не называть того, чего боишься, как напр. лихорадку, - домовой получил столько иносказательных кличек, в том числе почетное звание дедушки. В некоторых местах дают ему свойство оборотня и говорят, что он катится иногда комом снега, клочком сена, или бежит собакой.
Для робких, домовой бывает всюду, где только ночью что-нибудь скрипнет или стукнет; потому что и домовой, как все духи, видения и привидения, ходит только в ночи, и особенно пред светом; но, кажется, что домовой не стесняется первым криком петуха, как большая часть прочих духов и видений. Для недогадливых и невежд, домовой служит объяснением разных непонятных явлений, оканчивая докучливые опросы и толки. А сколько раз плуты пользовались и будут пользоваться покровительством домового! Кучера, под именем его, катаются всю ночь напролет и заганивают лошадей, или воруют и продают овес, уверяя, что домовой замылил лошадь или не дает ей есть; а чтобы выжить постылого постояльца или соседа, плутоватый хозяин не раз уже ночи три или четыре напролет возился на чердаке в сенях и конюшне и достигал иногда цели своей. Нередко впрочем и случайные обстоятельства поддерживают суеверие о домовом. Во время последней польской войны, наш эскадрон стоял в известном замке, в Пулаве, и домовой стал выживать незваных постояльцев: в продолжение всей ночи в замке, особенно в комнате, занятой нашими офицерами, подымался такой страшный стук, что нельзя было уснуть; а между тем самые тщательные разыскания ничего не могли открыть, нельзя было даже определить с точностью, где, в каком углу или месте домовой возится, - хотя стук был слышен каждому. Плутоватый кастелян пожимал плечами и уверял, что это всегда бывает в отсутствие хозяина, которого домовой любит и уважает, и при нем ведет себя благочинно. Случайно открылось, однако же, что домовой иногда и без хозяина успокаивался и что это именно случалось тогда, когда лошади не ночевали на конюшне. Сделали несколько опытов, и дело объяснилось: конюшня была через двор; не менее того, однако же, в одной из комнат замка пришлась как-то акустическая точка, относительно этой конюшни, и топот лошадей раздавался в ней так звучно, что казалось, будто стук этот выходит из подполья или из стен. Открытие это кастеляну было очень не по вкусу.
В народе есть поверье о том, как и где домового можно увидеть глазами, если непременно захотеть: должно выскать (скатать) такую свечу, которой бы стало, чтобы с нею простоять в страстную пятницу у страстей, а в субботу и в воскресенье у заутрени; тогда между заутрени и обедни, в светлое воскресенье, зажечь свечу эту и идти с нею домой, прямо в хлев или коровник: там увидишь дедушку, который сидит, притаившись в углу, и не смеет тронуться с места. Тут можно с ним и поговорить.
Глава: II. ЗНАХАРЬ И ЗНАХАРКА
Знахарь и знахарка - есть ныне самое обыкновенное название для таких людей, кои слизывают от глазу, снимают всякую порчу, угадывают о пропажах и проч. Колдун, колдунья, ведун и ведунья встречаются реже и должны уже непременно знаться с нечистой силой, тогда как знахарь, согласно поверью, может ходить во страхе Божием и прибегать к помощи креста и молитвы. Волхв означает то же, что колдун, но слово это в народе не употребительно; даже о колдуне или колдунье слышно уже более в сказках; кудесники и доки местами тоже известны, более на севере, и означают почти то же, что колдун. Ворожея, ворожка относится собственно к гаданию разными способами, не заключает в себе условие чернокнижия, но и не исключает его положительно, почему и говорится: я не колдун, да отгадчик - то есть, знаясь с бесом, умею отгадывать. Кроме общеизвестных способов гадания на картах, на кофейной гуще, на руке, на воску, или на вылитом в воде яйце, или топленом свинце, на бобах - отчего родилась поговорка: беду на бобах развести, - есть также гадания по священным книгам, суеверие, выходящее ныне уже из употребления. Гадают также, повесив на веревочку решето и псалтырь, причем то или другое должно перевернуться, если назовут имя виновного.
Несколько лет тому назад один кучер, подозревавший товарища своего, денщика, в воровстве, потребовал, чтобы этот шел с ним к ворожее, жившей у триумфальных ворот, по Петергофской дороге. Пришли, ворожея еще спала; кучер просидел с денщиком за воротами около часу, потом пошел справиться, не пора ли? Говорят: можно. Он возвращается, зовет товарища - но его нет, и нет по сей день. Струсив ворожеи, при нечистой совести, он бежал и пропал без вести. Для такой же острастки кладут на столе заряженное ружье и велят всем целовать его в дуло, уверяя, что оно вора убьет. Кто боится этого и виноват, тот признается, или, по крайности, откажется, под каким-нибудь предлогом, от целования ружья.
Святочные гаданья, представляющие более игры - также нередко принимаются в прямом значении, и суеверные им верят: строят из лучин над чашкой воды мостик и ставят его под кровать - суженый приснится и поведет по мосту; кладут гребень под подушку, суженый-ряженый почешется и оставит волосок; ставят два прибора, в бане, девушка садится о полуночи, и суженый является ужинать; ставят зеркало и две свечи, девушка сидит перед ним и должна увидеть суженого; бросают башмачок за ворота, куда ляжет носком, туда идти девушке; кормят курицу счетным зерном, насыпают перед каждым гостем овес, пускают петуха, и к кому он подойдет, тому идти замуж или жениться; накрывают приборы, по числу гостей, и подкладывают разные вещи - что кому придется; девушка выходит за вороты и спрашивает имя первого прохожего - так будут звать жениха ее; подслушивают под окнами - и из этого выводят заключения; выливают олово, свинец, воск и проч.
Гадания гороскопические, со времени познания истинной планетной системы и течения миров, сами собой потеряли всякую цену. Не отвергая связи между землею с ее жителями и между планетами, луной и солнцем, - невозможно, однако же, допустить какую-либо зависимость собственно судьбы или участи каждого из людей от взаимного стояния или сосложения земли нашей и других небесных тел. Тут нельзя найти и тени смысла.
Обо всех поименованных нами выше лицах, ворожеях и колдунах, ходит столько чудес по белу свету, что они всякому известны. Если какая-нибудь Ленорман могла дурачить в нынешнем веке весь Париж, в течение десятков лет, и оставить после себя огромное состояние, то нет ничего мудреного, что крестьяне наши, а иногда, может быть, и какое-либо иное сословие, наклевываются на эту же удочку. Иногда обман чрезвычайно прост и не менее того для тех, до кого относится, навсегда остается загадкой. Офицер, будучи на съемке, заступился за хозяина своего, у которого ночью были украдены деньги. Весьма основательное подозрение падало на Карпа, которого, однако ж, нельзя было уличить и заставить сознаться. Офицер собрал мужиков в одну избу, объявив им, что у него есть волшебная стрелка, которая во всякой толпе отыщет вора и прямо на него укажет. Заставив всех мужиков наперед перекреститься, сложить шапки в кучу и повернуться по солнцу, он расставил их в избе, как ему нужно было, каждого порознь, вынул и раскрыл с разными околичностями компас свой, развертел пальцем стрелку, и потом дал ей свободу; со страхом и ожиданием мужики глядели на волшебную стрелку, которая, к бесконечному изумлению их, указала прямо на Карпа, поставленного, как само собою разумеется, на север. Карп едва не обмер, пал в ноги и повинился. Надобно, впрочем, сознаться, что из посвятивших себя этому промыслу людей попадаются люди необыкновенные по способностям своим, и что некоторые, действуя иногда чисто наугад, по темному, безотчетному чутью или чувству, нередко угадывают истину. Бесспорно, что ложь и обман гораздо чаще ими руководят; но сила воли, навык обращать все внимание свое на один предмет, сосредотачивать напряженные духовные силы по одному направлению, может быть и способность смекать, соображать и заключать мгновенно, бессознательно, как бы по вдохновению - возвышают людей этих временно над толпою и дают им средство угадывать и знать более обыкновенного. Впрочем, не говоря здесь об уловках, коими хитрые знахари, ворожеи и другие всезнайки пользуются, - выспрашивая осторожно, окольными вопросами о том, о чем нужно гадать, узнавая о том же через лазутчиков своих, или посторонних людей, - знахари всех наименований иногда еще пользуются известными им по преданию тайными средствами, снадобьями и зельями разного рода, и тем производят мнимые чудеса. Примеры этому встретятся ниже, где, по случаю разных тайных поверьев, кой-что будет объяснено. Колдуны употреб**ют, так говорят, сушеное волчье сердце, или медвежье мясо или сало, чтобы испортить поезд молодых, на свадьбах; лошади, весьма естественно, боятся этого духа и потому артачатся, не идут; тогда все кланяются знахарю, дарят его, зовут на свадьбу, потчуют - и он исправляет беду, не знаю какими средствами; но смешно и досадно видеть, с какою глупою важностью такой знахарь сидит в подобном случае, не ломая шапки, на первом месте свадебного стола. Одного такого знахаря умный гость прекрасно наказал за наглость и бесстыдство его. Поспорив с ним, он вызвался, по предложению знахаря, выпить ковш наговорной воды, и, исполнив это при всех, сказал: ну теперь ты выпей моей водицы, из того же ковша и ведра. Знахарю нельзя было отказаться, так как он слишком много наперед того хвастал и хвалился, что ему никто ничего не может сделать. Гость зачерпнул в ковш воды и, отошедши в темный угол нашептывать, бросил в ковш порядочную щепоть табаку. Несчастный знахарь провалялся в самом жалком положении всю ночь на соломе, к общему удовольствию поезжан, и свадьба была отпразднована как нельзя лучше.
О знахарях и колдунах говорится, что, не отказав никому своего ремесла, они мучатся, не могут умереть и даже встают от этого после смерти. Надо выкопать такого мертвеца, перевернуть его ничком, подрезать пятки и вколотить между лопаток осиновый кол. Если предавшийся чернокнижию не найдет во всякое время немедленно работы чертям, кои являются к услугам его, то они его растерзают. Не знаю, впрочем, справедливо ли, будто всегда предполагается у колдуна черная книга; кажется, дело делается, по народному поверью, и без книги. Общую многим народам сказку, что кудесники иногда дают дьяволу расписку кровью своею, продавая ему душу, находим мы и в России, но более на юге и на западе.
О колдунах народ верит также, что они отводят глаза, т.е. напускают такую мару или мороку, что никто не видит того, что есть, а все видят то, чего вовсе нет. Например: едут мужики на торг и видят толпу, обступившую цыган, из которых один, как народ уверяет вновь прибывших, пролезает насквозь бревна, во всю длину его, так что бревно трещит, а он лезет! Вновь прибывшие, на которых не было напущено мары, стали смеяться над толпой, уверяя, что цыган лезет подле бревна, а не сквозь него; тогда цыган, оборотившись к ним, сказал: а вы чего не видали тут? Поглядите лучше на возы свои, у вас сено-то горит! Мужики кинулись, сено точно горит; отхватили на скорую руку лошадей, перерезав упряжь, а толпа над ними во все горло хохочет; оглянулись опять - возы стоят, как стояли, и не думали гореть.
Упомяну здесь еще о заговоре змей: мне самому не удалось испытать этого на деле, но уверяют, что ясеневое дерево, кора, лист и зола смиряют всякую змею, лишают ее возможности кусаться и даже повергают вроде оцепенения. Ясеневая тросточка, или платье, или платок, вымоченные в отваре ясеневой коры, или в настое золы, также веточка этого дерева, действуют, как говорят, на змею, в расстоянии нескольких шагов, и гадина подпадает власти знахаря. Я вспомнил при этом, что читал подобное в каком-то путешествии Англичанина по Индии: там было именно сказано, что Индиец касался змеи веткою ясени.
Предоставляю на усмотрение и убеждение читателя, сколько во всех чудесах этих можно или, нельзя объяснить, приняв за известного двигателя и деятеля ту таинственную силу, которую ученые называют животным магнетизмом. Об этом будем говорить по поводу сглаза.
Глава: III. КЛИКУШЕСТВО И ГАДАНЬЕ
Нельзя не упомянуть здесь кстати мимоходом о миряке и кликуше. Есть поговорка: просватать миряка за кликушу, это значит свести вместе такую пару, которая друг друга стоит, такую ровню, где оба никуда не годятся. Кликуша известна почти во всей России, хотя теперь проказницы эти уже довольно редки; это, по народному поверью, юродивые, одержимые бесом, кои, по старинному обычаю, показывают штуки свои преимущественно по воскресеньям, на погосте или паперти церковной. Они мечутся, падают, подкатывают очи под лоб, кричат и вопят не своим голосом; уверяют, что в них вошло сто бесов, кои гложут у них животы, и проч. Болезнь эта пристает от одной бабы к другим, и где есть одна кликуша, там вскоре показывается их несколько. Другими словами, они друг у друга перенимают эти проказы, потому что им завидно смотреть на подобострастное участие и сожаление народа, окружающего кликушу и нередко снабжающего ее из сострадания деньгами. Кликуша, большею частию, бывает какая-нибудь бездомная вдова, рассорившаяся с мужем, дурного поведения жена, или промотавшаяся со стороны нищая. Есть глупые кликуши, которые только ревут и вопят до корчи и пены на устах; есть и более ловкие, кои пророчествуют о гневе Божием и скором преставлении света. Покуда на селе одна только кликуша - можно смолчать, потому что иногда это бывает баба в падучей болезни; но коль скоро появится другая, или третья, то необходимо собрать их всех вместе, в субботу, перед праздником, и высечь розгами. Двукратный опыт убедил меня в отличном действии этого средства: как рукой сымет. Средство это весьма не дурно, если бы даже это был род падучей болезни, которая так легко сообщается другим: один из знаменитейших врачей прошлого века прекратил этим же или подобным зельем распространение падучей в одном девичьем пансионе, где внезапно большая часть учениц, одна подле другой, впадали от испуга и переимчивости в эту болезнь. Страх действует в таком случае благодетельно на нервы и мозг.
Миряк - почти то же между мужчинами, что в бабах кликуша: это также одержимый бесом, который кричит, ломается, неистовствует и обыкновенно объясняется голосом того или другого зверя или вообще животного. Миряки в особенности появляются в Сибири, и по мнению некоторых, происходят от языческих шаманов.
Поверья об огненных змиях, почитаемых злыми духами мужеска пола, основаны, вероятно, на явлении метеоров, сопровождаемом огнем и треском. В особенности народ полагает, что змеи эти летают к женщинам, с коими дружатся и коротко знаются. Такие девки или бабы обыкновенно худеют, спадают с тела и почитаются нечистыми, а иногда и ведьмами. Сказки об этом сохранились у нас издревле, и богатырь Тугарин Змеевич и Краса Зилантовна [зилан - по-татарски змея] суть исчадия такой четы, родившейся в диком воображении народа. Сказки об огненных змиях разного рода, о змиях трехглавых, двенадцатиглавых и проч., сохранились, именно только как сказки, составляя или шутку, или преданье старины - все это было, да быльем поросло, а ныне таких чудес нет.
Ворожба и гадания, снотолкования, а затем и заговоры - принадлежат более к последнему из принятых нами разрядов, т. е. к таким поверьям, к коим прибегает в отчаянии бедствующий, чтобы найти хотя какую-нибудь мнимую отраду, чтобы успокоить себя надеждой. Это иногда можно сравнить с мнимою помощью, подаваемою лежащему на смертном одре, в полном убеждении, что помощь эта ни к чему не послужит; а между тем, нельзя же оставаться при страдальце в бездействии, надобно, по крайней, мере, в успокоение совести своей и для удовлетворения общего требования, делать, что люди велят, - тогда хоть можно сказать впоследствии: что только можно было придумать - все делали. Иногда, впрочем, суеверия эти служат только шуткой, забавой и смешиваются с играми и обрядами. Между тем ворожба, гаданья и заговоры до того близки к житью-бытью колдунов, знахарей и ведьм, что здесь будет удобнее поговорить об этом предмете.
Самая сбыточность или возможность ворожбы, гаданий и снотолкований, основанных не на обмане и суеверии, может быть допущена только в виде весьма редких исключений, а именно: в тех только чрезвычайных, выходящих из ряду случаев, где мы должны признать временное возвышение души человеческой над обыкновенным, вседневным миром, и где человек сам собою (болезненно) или искусственно (при магнетизировании) входит в особенное, малоизвестное нам доселе магнетическое состояние. Несмотря на бесчисленное множество случаев и примеров, где, при подробном розыскании, или случайно, был открыт подлог, обман или ошибка - в наше время уже нельзя отвергать вовсе чудес животного магнетизма; но вопрос состоит в том, до какой степени чудеса эти могут деяться, и где предел их, за коим следует бесконечная степь, - скрытая под маревом сказочных видений тысячи и одной ночи? Осторожность обязывает нас, не отрицая положительно всех чудес этих, верить тому только, в чем случай и опыт нас достаточно убедят; а сверх того, еще убеждаться с крайнею осмотрительностью, зная уже, что в этом деле бывало доселе несравненно более ошибок, недоразумений, умышленных и неумышленных обманов, чем истины. Не худо, кажется, во всяком случае рассудить также следующее: Если и допустить, что душа может иногда находиться в положении или состоянии ясновидения, то и тогда она могла бы видеть одно только прошедшее и настоящее, - но не будущее, которого еще нет; другими словами, предложив, что душа наша иногда может быть превыше пространства, никоим образом нельзя допустить, чтобы она могла быть также превыше времени, по крайней мере, относительно будущего. Тогда должно бы верить в судьбу, в неотвратимый рок язычества и мусульманства. Тогда не было бы на свете ни добра, ни худа, ни добродетели, ни пороков, а все шло бы только вперед установленным порядком. Этому я верить не могу; я верю в судьбу другого рода: в неминуемые, неизбежные последствия известного сочетания обстоятельств и действий; даны премудрые, вековечные законы природы, дана человеку свободная воля и рассудок - все остальное есть судьба, образующаяся из последствий действий того и другого. На таком только основании можно допустить ясновидение - где оно несомненно будет доказано на деле. Перейдем теперь опять к своему предмету.
О снотолкованиях должно сказать почти то же; предоставляем всякому судить, по собственному убеждению, о возможности предвещательных снов, кои могут рождаться у сонного ясновидящего, как и наяву; обыкновенные же грезы, как всякому известно, бывают следствием думы, действий и беседы в продолжение дня, или же происходят от причин физических: от прилива крови или давления на известные части мозга, из коих каждая, бесспорно, имеет свое назначение. Связь эту и последствия ее каждый сам легко может испытать: изучите немного черепословие, дайте приятелю покрепче заснуть и начните осторожно нажимать пальцем - хоть например орган музыки; продолжайте, усиливая давление, до просыпа спящего; тогда спросите его, что ему грезилось? и вы услышите, к удивлению своему, что ему снилось что-нибудь весьма близкое к предмету этого органа. Это доказывает, что физическое влияние разного рода, зависящее от сотни случайных обстоятельств, рождает сон того или другого рода, изменяемый и дополняемый настройством души, - а мы ищем в сих случайностях будущую свою судьбу.
О кудесничестве, чарах, гадании разного рода, - сошлюсь на книгу Сахарова, не желая повторять однажды напечатанное.
Глава: IV. ЗАГОВОРЫ
Заговоры - которые у нас обыкновенно совершаются с молитвой, потому что народ наш страшится чернокнижия, - хотя изредка есть люди, коим невежество народа приписывает связи с нечистым - заговоры составляют для меня самый загадочный предмет между всеми поверьями и суевериями; я признаюсь, что неохотно приступаю теперь к речи об нем, чувствуя наперед недостаточность, неполноту сведений моих и убеждений. Всякому, кто займется подобным исследованием на деле, легко убедиться, что тут кроется не один только обман, а еще что-нибудь другое. Если самый способ действия признать обманом, потому что убеждение наше отказывается верить тому, в чем мы не видим ни малейшего следа, смысла - то все еще остается решить, какие же именно невидимые нами средства производят видимые нами действия? Будем стараться, при всяком удобном случае, разыскивать и разъяснять их; по мере этих разъяснений, мнимые чудеса будут переходить из области заговоров в область естественных наук, и мы просветимся. Уже этой одной причины, кажется, достаточно для того, чтобы не пренебрегать, как обыкновенно делают, сим предметом; жаль, что ученые испытатели природы, копаясь по целым годам над каплею гнилого настоя и отыскивая в ней микроскопических наливняков, не посвятят средств и сил своих сему более общему и важному предмету, о коем они, не зная его вовсе, по одному только предубеждению относятся презрительно.
Заговоры, в том виде, как они иногда с большим трудом достаются в наши руки, состоят в нескольких таинственных по смыслу словах, коих образцы можно видеть в издании г. Сахарова. Ниже приложено несколько из мною собранных, для примера. В них то общее, что после обычного вступления, в коем крестятся, благословляются, поминают море-океан, бел-горюч-камень алатырь и пр., следует первая половина заговора, состоящая из какого-то странного иносказания или примера, взятого, по-видимому, весьма некстати, из дальних и неведомых стран; а затем уже заговорщик обращается собственно к своему предмету или частному случаю, применяя первое, сколько можно, ко второму и оканчивая заклинание свое выражением: слово мое крепко, быть по-моему, или аминь. Мы видим в заговорах, вообще, невежественное смешение духовных и мирских - святых и суеверных понятий. Невежеству народа, простоте его, а не злонамеренности, должно приписать такое суесвятство и кощунство. Таковы заговоры любовные, заговоры от укушения змеи или собаки, от поруба или кровотечения, от ружья или пули, от огня или пожара и проч. - Есть еще особый род заговоров, соединяющих в себе молитву и заклятие; сюда, напр., принадлежит заговор идучи на суд, где заговорщик испрашивает себе всех благ, а на противников своих и неправедных судей накликает все возможные бедствия. Я очень жалею, что этот замечательный образчик смеси черного и белого, тьмы и света, не может быть здесь помещен, и что вообще нельзя отыскать о сем предмете все то, что было бы необходимо, для некоторого разъяснения его.
Собственно в болтовне заговора, конечно, не может быть никакого смысла и значения, как, по-видимому, и сам народ утверждает пословицами и поговорками своими: язык без костей - мелет; собака лает, ветер носит; криком изба не рубится; хоть чертом зови, да хлебом корми и проч. Это подтверждается еще и тем, что на один и тот же случай есть множество различных, но, по мнению народа, равносильных заговоров. Но народ при всем том верит, что кто умеет произнести заговор как следует, не только языком, но и душой, соблюдая притом все установленные для сего, по таинственному преданию, приемы и условия, тот успеет в своем деле. Стало быть, народ верит в таинственную силу воли, в действие духа на дух, на незримые по себе и неведомые силы природы, которые, однако же, обнаруживаются затем в явлениях вещественных, доступных нашим чувствам. Нельзя не сознаться, что это с одной стороны свыше понятий наших, может быть даже противно тому, что мы привыкли называть здравым смыслом, - но что это в сущности есть то же самое явление, которое, несколько в ином виде, ученые наши прозвали животным магнетизмом. Все это отнюдь не служит ни доказательством, ни объяснением, а так сказать одним только намеком и предостережением.
1.Заговор от поруба. Встану я благословясь, лягу я перекрестясь, пойду стану благословясь, пойду пререкрестясь во чистое поле, во зеленое поморье, погляжу на восточную сторону: с правой, со восточной стороны, летят три врана, три братеника, несут трои золоты ключи, трои золоты замки; - запирали они, замыкали они воды и реки и синие моря, ключи и родники; заперли они, замкнули они раны кровавыя, кровь горючую. Как из неба синего дождь не канет, так бы у раба божьего N.N. кровь не канула. Аминь.
2. Приворотный заговор или любжа, который читается на подаваемое питье.
Лягу я раб Божий помолясь, встану я благословясь, умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою; пойду я из дверей в двери, из ворот в вороты, выйду в чистое поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло: припекает мхи-болоты, черные грязни. Так бы прибегала, присыхала раба Божия N. о мне рабе Божьем N. очи в очи, сердце в сердце, мысли в мысли; спать бы она не заспала, гулять бы не загуляла, аминь тому слову.
3. Заговор от ружья. На море, на окиане, на острове на Буяне, гонит Илья Пророк на колеснице гром со великим дождем: над тучей туча взойдет, молния осияет, гром грянет, дождь польет, порох зальет. Пена изыде и язык костян. Как раба-рабица N. мечется, со младенцем своим не разрежается, так бы у него раба N. бились и томились пули ружейные и всякого огненного орудия. Как от кочета нет яйца, так от ружья нет стрелянья. Ключ в небе, замок в море. Аминь, трижды.
4. От лихорадки. Встану я раб Божий N. благословясь, пойду прекрестясь из дверей в двери, из ворот в вороты, путем дорогой к синему окиану-морю. У этого окиана-моря стоит древо карколист; на этом древе карколисте висят: Косьма и Демьян, Лука и Павел, великие помощники. Прибегаю к вам раб Божий N. прошу, великие помощники К. и Д., Л. и П., сказать мне: для чего-де выходят из моря, окиана женщины простоволосые, для чего они по миру ходят, отбивают от сна, от еды, сосут кровь, тянут жилы, как червь точут черную печень, пилами пилят желтые кости и суставы? Здесь вам не житье-жилище, не прохладище; ступайте вы в болота, в глубокие озера, за быстрые реки и темны боры: там для вас кровати поставлены тесовые, перины пуховые, подушки пересные; там яства сахарные, напитки медовые; там будет вам житье-жилище, прохладище - по сей час, по сей день, слово мое, раба Божьего N., крепко, крепко, крепко.
5. От укушения гада. Молитв ради Пречистыя твоея матери благодатный свет мира, отступи от меня, нечестивый, змея злая, подколодная, гадина люта, снедающая людей и скот: яко комары от облаков растекаются, тако и ты опухоль злая разойдись, растянись, от раба Божьего N. Все святые и все монастырские братья, иноки, отшельники, постники и сухоядцы, чудовные святые лики, станьте мне на помощь, яко в дни, тако и в нощи, во всяком месте, рабу Божьему N. Аминь.
6. Украинский заговор от-звиху (от вывиха). Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Гдесь-недесь на сынему мори лежыть камень билый, на билому камени кто-сь седыть, высижа, из жовтой кости цвиль выкликая; жовтая кость левов дух; як у льву дух не держится, то щоб так у жовтой кости раба Божьего N. звих не держався. Миколаю угоднику, скорый помощнику, мисяцю ясный, князю прекрасный, стань мени у помощь, у первый раз, у третий раз. Аминь.]
Есть, наконец, сверх всего этого множество особых примет, по коим заключают об успехе предпринимаемого заговора. Список о чернокнижии считает 33 дня в году, в кои кудесники совершают свои чары: января 1, 2, 4, 6, 11, 12, 19 и 20; февраля 11, 17, 28; марта 1, 4, 14 и 24; апреля 3, 17 и 18; мая 7 и 8; июня 17; июля 17 и 21; августа 20 и 21; сентября 10 и 18; октября 6; ноября 6 и 8; декабря 6, 11 и 18; понедельник и пятница, как известно, считаются тяжелыми или черными днями, в кои ничего не должно предпринимать, а по мнению некоторых, не должно и работать. Равноденственные дни также принадлежат кудесникам, и известная воробьиная ночь на Украине посвящена ведьмам. Первая и последняя четверть луны вообще почитаются временем, удобным для предприятий всякого рода, хозяйственных и других распоряжений - а полнолуние и новолуние временем менее к тому пригодным.
Есть много людей, правдивых и притом нелегкомысленных, кои утверждают самым положительным образом, что испытали тем или иным способом действительность того или другого заговора; а потому, откинув на сей раз всякое предубеждение, постараемся разыскать, сколько и в какой степени может быть тут правды? Утверждают, что заговор действует только на верующих: если пуститься на месмерические или магнетические объяснения, то может быть это покажется менее диким и невероятным, чем оно с первого взгляда представляется; но мы вовсе не намерены писать рассуждение о магнетизме и потому удовольствуемся одним только намеком и указанием на него.
Кто в деревнях не знает заговора от червей? У какого помещика нет на это известного старика, который спасает летом и крестьянскую и господскую скотину от этого бича? Заговорщик идет в поле, отыскивает траву или куст мордвинник, или будак (carbuus cnicus, С. Benedictus), заходит к нему так, чтобы тень на него не пала, говорит: "ты трава, Богом создана, имя тебе мордвинник; выведи червей из пегой (серой, бурой, черной) яловки или коровы такого-то. Коли выведешь, отпущу, а не выведешь, с корнем изжену." В некоторых местах говорят просто: "тогда тебе подняться, когда у гнедой кобылы такого-то черви из бока (уха, зада и проч.) вывалятся." Вместе с тем, привязывают верхушку будака ниткой к колышку и втыкают его в землю, так, чтобы нагнуть стебель, но не переломить его; другие же просто нагибают стебель мордвинника, подтыкая его под стебли соседних трав, так чтобы он не мог сам собою высвободиться. Дело это вообще известно под выражением: заламывать траву. На другой или третий день знахарь идет справляться, вывалились ли черви у скотины? а на утвердительный ответ непременно отыскивает опять свой мордвинник и отпускает его, в некоторых местах еще с особой поговоркой: "ты мне отслужила, я тебе отслужу." Если этого не сделать, то трава в другой раз не послушается; а если по какому-либо случаю средство не поможет, то и не должно отпускать мордвина, в наказание за ослушание. Если червей мазали дегтем, скипидаром и проч., то их, по уверению знахарей, уже заговаривать нельзя. Довольно замечательно, что убогий мужик, как мне случилось видеть, занимавшийся этим ремеслом,взявшись с успехом вывести червей из двух скотин, отказался от третьей потому, что рану уже мазали деггем, и ни за что не соглашался даже на попытку, хотя ему обещали значительное для него вознаграждение.
Об этом средстве я не смею сказать ничего положительного; нужно повторить сто раз опыт, с наблюдением всех возможных предосторожностей, прежде чем можно себе позволить сказать гласное слово в пользу такого дела, от которого здравый смысл наш отказывается; скажу только, что я не мог доселе открыть ни разу в подобных случаях, чтоб знахарь употреб**л какое-либо зелье или снадобье; а скотина нередко ночевала у нас под замком. Объяснение, будто знахари берутся за дело тогда только, когда так называемые черви - правильнее гусеницы - созрели, в поре, и потому сами выползают, вываливаются и ищут нужного им убежища, для принятия образа личинки, - объяснение это никак не может меня удовлетворить; знахари не разбирают поры, не спрашивают, давно ли черви завелись - чего, впрочем, и сам хозяин обыкновенно в точности не знает; осматривают скотину издали, одним только взглядом, или даже, спросив какой она масти, делают дело за глаза. Какая возможность тут рассчитать день в день, когда черви должны сами собой вываливаться? Кроме того, всякий хозяин знает по опыту, что если раз черви завелись в скотине, то им уже нет превода почти во все лето, потому что насекомые, от яиц которых они разводятся, вероятно их беспрестанно подновляют. Первые врачи Петербурга, не говоря о множестве других свидетелей, не сомневаются в том, что одна известная дама, бывшая здесь несколько лет тому, одним взглядом своим повергала детей в сильно-судорожное состояние и творила над ними другие подобные чудеса. Если это так, то, отложив всякое предубеждение, всякий ложный стыд, я думаю, можно бы спросить: вправе ли мы отвергать положительно подобное влияние незримых сил природы человека на животное царство вообще? Осмеять суверие несравненно легче, нежели объяснить или хотя несколько обследовать его; также легко присоединиться безотчетно к общепринятому мнению просвещенных, несуеверных людей, и объяснить все то, о чем мы говорили, вздором. Но будет ли это услуга истине? Повторяю, не могу и не смею отвергать его с такою самоуверенностью и положительностью, как обыкновенно водится между разумниками. Не верю, но не решусь сказать: это ложь.
В средние века творили в Европе чары над поличием того, кому желали зла, или над куклой, одетой по наружности так, как тот обыкновенно одевался. Замечательно, что у нас на Руси сохранилось местами что-то подобное, изредка проявляющееся, кажется, исключительно между раскольниками. Люди эти не раз уже - и даже в новейшее время - распускали в народе слухи, что по деревням ездит какой-то фармасон, в белой круглой шляпе, - а белая шляпа, как известно, в народе искон служит приметою фармасонства: - этот-де человек обращает народ в свою веру, наделяя всех деньгами; он списывает со всякого, принявшего веру его, поличие и увозит картину с собою, пропадая без вести. Если же впоследствии новый последователь фармасонщины откинется и изменит, то белая шляпа стреляет в поличие отступника и этот немедленно умирает.
Возвратимся к своему предмету, к порче любовной и любже. Это поверье, кроме случаев, объясненных выше, принадлежит не столько к числу вымыслов праздного, сказочного воображения, сколько к попыткам объяснить непонятное, непостижимое и искать спасения в отчаянии. Внезапный переворот, который сильная, необъяснимая для холодного рассудка, страсть производит в молодом парне или девке, - заставляет сторонних людей искать особенной причины такому явлению, и тут обыкновенно прибегают к объяснению посредством чар и порчи. То, что мы называем любовью, простолюдин называет порчей, сухотой, которая должна быть напущена. А где необузданные, грубые страсти не могут найти удовлетворения, там они также хотят, во что бы ни стало, достигнуть цели своей; люди бывалые знают, что отговаривать и убеждать тут нечего; рассудок утрачен; легче действовать посредством суеверия - да притом тем же путем корысть этих бывалых людей находит удовлетворение. Но я попрошу также и в этом случае не упускать из виду - на всякий случай - действие и влияние животного магнетизма, который, если хотите, также есть не что иное, как особенное название общего нашего невежества. - Настойчивость и сильная, непоколебимая воля и в этом деле, как во многих других, несмотря на все нравственные препоны, достигали нередко цели своей, - а спросите чем? Глазами, иногда может быть и речами, а главное, именно силою своей воли и ее нравственным влиянием. Если же при этом были произносимы таинственные заклинания, то они, с одной стороны, не будучи в состоянии вредить делу, с другой чрезвычайно портили его, дав преданному им суеверу еще большую силу и ничем не поколебимую уверенность, (бесспорно, впрочем, что самая большая часть относящихся сюда рассказов основаны на жалком суеверии отчаянного и растерзанного страстями сердца.
Парень влюбился однажды насмерть в девку, которая, по расчетам родителей его, не была ему ровней. Малый был не глупый, а притом и послушный, привыкший сызмала думать, что выбор для него хозяйки зависит безусловно от родителей и что закон не велит ему мешаться в это дело; родители скажут ему: мы присудили сделать то и то, а он, поклонившись в ноги, должен отвечать только: власть ваша. Положение его становилость ему со дня на день несноснее; вся душа, все мысли и чувства его оборотились вверх дном и он сам не мог с собою совладать. Он убеждался разумными доводами, а может быть более еще строгим приказанием родителей, но был не в силах переломить свою страсть и бродил ночи напролет, заломав руки, не зная, что ему делать. Мудрено ли, что он в душе поверил, когда ему сказали, что девка его испортила? Мудрено ли, что он Бог весть как обрадовался, когда обещали научить его, как снять эту порчу, которая-де приключилась от приворотного зелья или заговора, данного ему девкой? Любовь, несколько грубая, суровая, но тем более неодолимая, и без того спорила в нем с ненавистью, или по крайней мере с безотчетною досадою и местью; он подкрепился лишним стаканом вина, по совету знающих и бывалых людей, и сделался вне себя, чему его научили: пошел и прибил больно бедную девку своими руками. Если побьешь ее хорошенько, сказали ему, то как рукой сымет. И подлинно, как рукой сняло; парень хвалился на весь мир, что он сбыл порчу и теперь здоров. Опытные душесловы наши легко объснят себе эту задачу. Вот вам пример - не магнетический, впрочем - как, по-видимому, самое бессмысленное средство, не менее того иногда довольно надежно достигает своей цели. И смешно и жалко. Немудрено, впрочем, что народ, склонный вообще к суевериям и объясняющий все недоступное понятиям его посредством своей демонологии, состояние влюбленного до безумия не может объяснить себе иначе как тем же необыкновенным образом. Указание на это находим мы даже в народных песнях, где например отчаянный любовник говорит своей возлюбленной, что она ему "раскинула печаль по плечам и пустила сухоту по животу!)"
Сглаз, притка или порча от сглазу, от глаза, недобрый глаз - есть поверье довольно общее, не только между всеми славянскими, но и весьма многими другими, древними и новыми народами. Мы ставим его сюда потому, что оно, по народному поверью, близко к предыдущему. Уже одна всеобщность распространения этого поверья должна бы, кажется, остановить всякое торопливое и довременное суждение о сем предмете; хотя всякое образованное общество и считает связанностью издеваться гласно над таким смешным суеверием, - между тем как втайне многие искренно ему верят, не отдав себе в том никакого отчета. Скажем же не обинуясь, что поверье о сглазе, без всякого сомнения, основано на истине; но оно обратилось, от преувеличения и злоупотреблений, в докучную сказку, как солдат Яшка, Сашка серая сермяжка, или знаменитое повествование о постройке костяного дома. Бесспорно есть изредка люди, одаренные какою-то темною, непостижимою для нас силою и властью, поражать прикосновением или даже одним взглядом своим другое, в известном отношении подчиненное слабейшее существо, действовать на весь состав его, на душу и тело, благотворным или разрушительным образом, или по крайней мере обнаруживать на него временно явно какое-либо действие. Известно, что ученые назвали это животным магнетизмом, месмеризмом, и старались обяснить нам, невеждам, такое необъяснимое явление различным и весьма ученым образом; но, как очень трудно объяснить другому то, чего и сам не понимаешь, - то конец концов был всегда один и тот же, то есть, что мы видим в природе целый ряд однообразных, но до времени необъяснимых явлений, которые состоят, в сущности, в том, что животные силы действуют не всегда отдельно в каждом неделимом, но иногда также из одного животного, или через одно животное на другое, в особенности же через человека. Ученые называют это магнетизмом, а народ сглазом. Стало быть и тут опять ученые разногласят с народными поверьями только в названии, в способе выражения, а сущности дела они согласны. Как бы то ни было, но если только принять самое явление это за быль, а не за сказку, то и поверье о сглазе и порче, в сущности своей, основано не на вымысле, а на влиянии живой, или животной, природы. Переходя, однако же, затем собственно к нашему предмету, мы бесспорно должны согласиться, что описанное явление применяется к частным случаям без всякого толка и разбора, и от этого-то злоупотребления оно обратилось в нелепую сказку. Изо ста, а может быть даже из тысячи случаев или примеров, о коих каждая баба расскажет вам со всею подробностью, едва ли найдется один, который более или менее состоит в связи с этою таинственною силою природы; все остальные были, вероятно, следствием совсем иных причин, коих простолюдин не может, или не хочет доискаться; поэтому он, в невежестве своем, сваливает все сподряд, по удобству и сподручности, на сглаз и порчу - который же кстати молчит и не отговаривается, а потому и виноват.
Глава: V. ВОДЯНОЙ
Водяной, водовик или водяник, водяной дедушка, водяной черт, живет на больших реках и озерах, болотах, в тростниках и в осоке, иногда плавает на чурбане или на корчаге; водится в омутах и в особенности подле мельниц. Это нагой старик, весь в тине, похожий обычаями своими на лешего, но он не оброс шерстью, не так назойлив и нередко даже с ним бранится. Он ныряет и может жить в воде по целым дням, а на берег выходит только по ночам. Впрочем, водяной также не везде у нас известен. Он живет с русалками, даже почитается их большаком, тогда как леший всегда живет одиноко и кроме какого-нибудь оборотня, никого из собратов своих около себя не терпит. О водяном трудно собрать подробные сведения; один только мужик рассказывал мне об нем, как очевидец, - другие большею частью только знали, что есть где-то и водяные, но Бог весть где. Водяной довольно робкий старик, который смел только в своем царстве, в омуте, и там, если осерчает, хватает купальщиков за ноги и топит их, особенно таких, которые ходят купаться без креста или же не в указанное время, позднею осенью. Он любит сома и едва ли не ездит на нем; он свивает себе иногда из зеленой куги боярскую шапку, обвивает также кугу и тину вокруг пояса и пугает скотину на водопое. Если ему вздумается оседлать в воде быка или корову, то она под ним подламывается и, увязнув, издыхает. В тихую, лунную ночь, он иногда, забавляясь, хлопает ладоною звучно по воде и гул слышен на плесу издалеча. Есть поверье, что если сесть у проруба на воловью кожу и очертиться вокруг огарком, то водяные, выскочив в полночь из проруба, подхватывают кожу и носят сидящего на ней, куда он загадает. При возвращении на место, надо успеть зачурать: чур меня! Однажды ребятишки купались под мельницей; когда они уже стали одеваться, то кто-то вынырнул из-под воды, закричал: скажите дома, что Кузька помер - и нырнул, ребятишки пришли домой и повторили отцу в избе слова эти: тогда вдруг кто-то с шумом и криком: ай, ай, ай, соскочил с печи и выбежал вон: это был домовой, а весть пришла ему о ком-то от водяного. Есть также много рассказов о том, что водяной портит мельницы и разрывает плотины, а знахари выживают его, высыпая по утренним и вечерним зарям в воду по мешку золы.
Глава: VI. МОРЯНЫ
Моряны, огняны и ветряны есть у других славянских племен; но русские, кажется, ничего об этом не знают. Праздник Купала и другие в честь огня или воды суть явно остатки язычества и не представляют ныне, впрочем, олицетворения своего предмета. Лад, Ярило, Чур, Авсен, Таусен и проч. сохранились в памяти народной почти в одних только песнях или поговорках, как и дубыня, горыня, полкан, пыжики и волоты, кащей бессмертный, змей горынич, Тугарин-Змеевич, яга-баба, кои живут только еще в сказках или изредка поминаются в древних песнях. Народ почти более об них не знает. О бабе-яге находим более сказок, чем о прочих, помянутых здесь лицах. Она ездит или летает по воздуху в ступе, пестом погоняет или подпирает, помелом след заметает. Вообще это создание злое, несколько похоже на ведьму; баба-яга крадет детей, даже ест их, живет в лесу, в избушке на курьих ножках и проч.
Кикимора также мало известна в народе и почти только по кличке, разве в северных губерниях, где ее иногда смешивают с домовым; в иных местах из нее даже сделали пугало мужеска пола, тогда как это девки-невидимки, заговоренные кудесниками и живущие в домах, почти как домовые. Они прядут, вслух проказят по ночам и нагоняют страх на людей. Есть поверье, что кикиморы - младенцы, умершие некрещеными. Плотники присвоили себе очень ловко власть пускать кикимор в дом такого хозяина, который не уплатил денег за срубку дома.
Игоша - поверье, еще менее общее и притом весьма близкое к кикиморам: уродец, без рук без ног, родился и умер некрещеным; он, под названием игоши, проживает то тут, то там и проказит, как кикиморы и домовые, особенно, если кто не хочет признать его, невидимку, за домовика, не кладет ему за столом ложки и ломтя, не выкинет ему из окна шапки или рукавиц и проч.
Жердяй, от жерди - предлинный и претоненький, шатается иногда ночью по улицам, заглядывает в окна, греет руки в трубе и пугает людей. Это какой-то жалкий шатун, который осужден век слоняться по свету без толку и должности.. Об нем трудно допроситься смыслу; но едва ли поверье это не в связи с кащеем бессмертным, которого, может быть, тут или там пожаловали в жердяи. Чтобы избавиться от всех этих нечистых, народ прибегает к посту и молитве, к богоявленной воде, к свечке, взятой в пятницу со страстей, которою коптят крест на притолке в дверях; полагают также, вообще, что не должно ставить ворота на полночь, на север, иначе всякая чертовщина выживет из дома.
Глава: VII. ОБОРОТЕНЬ
Оборотень - на Украине вовкулака - какой-то недобрый дух, который мечется иногда человеку под ноги, или поперек дороги, как предвестник беды. От него крестятся и отплевываются. Он никогда не является иначе, как на лету, на бегу, и то мельком, на одно мгновение, что едва только успеешь его заметить; иногда с кошачьим или другим криком и воем, иногда же он молча подкатывается клубком, клочком сена, комом снега, овченой и проч. Оборотень перекидывается, изменяя вид свой, во что вздумает, и для этого обыкновенно ударится наперед об земь; он перекидывается в кошку, в собаку, в сову, петуха, ежа, даже в клубок ниток, в кучу пакли и в камень, в копну сена и проч. Изредка в лесу встречаешь его страшным зверем или чудовищем; но всегда только мельком, потому он никогда не даст рассмотреть себя путем. Нередко он мгновенно, в глазах испуганного насмерть прохожего, оборачивается несколько раз то в то, то в другое, исчезая под пнем или кустом, или на ровном месте, на перекрестке. Днем очень редко удается его увидеть, но уже в сумерки он начинает проказить и гуляет всю ночь напролет. Перекидываясь или пропадая внезапно вовсе, он обыкновенно мечется, словно камень из-за угла, со странным криком, мимо людей. Некоторые уверяют, что он-то есть коровья смерть, чума, и что он в этом случае сам оборачивается в корову, обыкновенно черную, которая гуляет со стадом, под видом приблуды или пришатившейся, и напускает порчу на скот. Есть также поверье, будто оборотень - дитя, умершее некрещеным, или какой-то вероотступник, коего душа нигде на том свете не принимается, а здесь гуляет и проказит поневоле. В некоторых местах, на севере, оборотня называют кикиморой; ведьме и домовому иногда приписывают также свойства оборотня. Из всего этого видно, что если мужик видел что-нибудь в сумерки или ночью и сам не знает что, - то это бесспорно был оборотень.
Глава: VIII. РУСАЛКА
Русалка - также чертовка, или шутовка, или водява, что означает почти то же, потому что тут у мужиков говорится именно взамен недоброго слова черт. Русалка почти отовсюду вытеснена людьми; а она любит пустые и глухие воды. Нигде почти не найдете вы теперь такого места, где бы, с ведома жителей, поныне водились русалки; или они были тут когда-то и перевелись, или вам укажут, во всяком месте, на другое - а тут-де нет их. На Украине их считают девочками, умершими без крещения; в других местах полагают, что каждая утопленница может обратиться в русалку, если покойница была такова при жизни; или когда девка утонула, купаясь без креста, причем полагают, что ее утащил водяной; опять иные считают русалок вовсе не людского поколения, а нечистыми духами или даже просто наваждением дьявольским. На юге у нас русалка вообще не зла, а более шаловлива; напротив, великорусская русалка или шутовка, особенно же северная, где она и называется не русалкой, а просто чертовкой, злая, опасная баба и страшная неприятельница человеческого рода. При таком понятии о них, их представляют иногда безобразными; но вообще русалки большею частию молоды, стройны, соблазнительно хороши: они ходят нагие, или в белых сорочках, но без пояса, с распущенными волосами, зелеными, как иные утверждают; живут дружно, обществами, витают под водой, но выходят и на берег; резвятся, поют, шалят, хохочут, качаются на ближних деревьях, вьют плетеницы из цветов и украшаются ими, и если залучат к себе живого человека, которого стараются заманить всеми средствами, то щекочут его, для потехи своей, до смерти. Иные утверждают, что у русалок между перстов есть перепонка как у гуся; другие даже, что у нее, вместо ног, раздвоенный рыбий хвост. Они манят к себе прохожего, если он ночью подойдет к ним - днем они почти не выходят - иногда гоняются за ним, но далеко от берега реки или озера не отходят, потому что боятся обсохнуть. Если при русалке есть гребень, то она может затопить и сухое место: доколе она чешет мокрые волосы, дотоле с нее все будет струиться вода; если же на русалке и волоса обсохнут, то она умирает. Следы этих шаловливых подружек остаются изредка на мокром песке; но это можно только видеть, застав их врасплох: в противном случае они перерывают песок и заглаживают следы свои. Где верят в водяного, там считают его атаманом русалок. Но они, бедненькие, очень скучают без мужчин, и все их затеи клонятся к тому, чтобы залучить человека и защекотать его насмерть. Сказывают, что они иногда от скуки перенимают заночевавшее на воде стадо гусей и завертывают им на спине, как шаловливые школьники, одно крыло за другое, так что птица не может сама расправить крыльев; они же, сидя в омутах, путают у рыбаков сети, выворачивают мотню и скатывают их с речной травой. Вообще, полная власть шаловливым русалкам дана во время русальной недели, которая следует за Троицыным днем и до заговенья. Первое воскресенье за Троицей также называется русальным. Это время, по народному мнению, самое опасное, так что боятся выходить к водам и даже в леса. Кажется, несправедливо - как иные полагают - будто русалки хозяйничают до Петрова дня и будто они, по народному мнению, девочки лет семи: этих поверьев я не встречал нигде. На юге русалка взрослая девушка, красавица; на севере чертовка стара или средних лет и страшна собой. На Украине, в продолжение клечальной недели, есть разные игры в честь русалкам, кои в это время бегают далече в леса и поля, топчут хлеб, кричат, хлопают в ладоши и проч. Г. Сахаров напечатал песни русалок, бессмысленные слова или звуки, отзывающиеся украинским или белорусским наречием.
Глава: IX. ВЕДЬМА
Ведьма известна, я думаю, всякому, хотя она и водится собственно на Украине, а Лысая гора, под Киевом, служит сборищем всех ведьм, кои тут по ночам отправляют свой шабаш. Ведьма тем разнится от всех предыдущих баснословных лиц, что она живет между людьми и, ничем не отличаясь днем от обыкновенных баб или старых девок, кроме небольшого хвостика, ночью расчесывает волосы, надевает белую рубашку, и в этом наряде, верхом на помеле, венике или ухвате, отправляется через трубу на вольный свет, либо по воздуху, либо до Лысой горы, либо доить или портить чужих коров, портить молодцов, девок и проч. Ведьма всегда злодейка и добра никогда и никому не делает. Она в связи с нечистой силой, для чего варит травы и снадобья в горшке, держит черную кошку и черного петуха; желая оборотиться во что-либо, она кувыркается через 12 ножей. Ведьма не только выдаивает коров, но даже, воткнув нож в соху, цедит из нее молоко, а хозяйская корова его теряет. Если сорока стрекочет, то береме
Даль В.И.
Содержание
Вступление
Глава I. Домовой.
Глава II. Знахарь и знахарка.
Глава III. Кликушество и гадание.
Глава IV. Заговоры.
Глава V. Водяной.
Глава VI. Моряны.
Глава VII. Оборотень.
Глава VIII. Русалка.
Глава IX. Ведьма.
Глава X. Порчи.
Глава XI. Симпатические средства.
Глава XII. Приметы.
Глава XIII. Басни, притчи, сказки.
Глава XIV. Приведения.
Глава XV. Клады.
ВСТУПЛЕНИЕ
Шиллер сказал: "и в детской игре кроется иногда глубокий смысл" - а Шекспир: "и на небе и на земле есть еще много такого, чего мудрецы ваши не видывали и во сне". Это можно применить к загадочному предмету, о коем мы хотим поговорить. Дух сомнения составляет свойство добросовестного изыскателя; но само по себе и безусловно, качество сие бесплодно и даже губительно. Если к этому еще присоединится высокомерное презрение к предмету, нередко служащее личиной невежества особенного рода, - то сомнение, или неверие, очень часто бывает лицемерное. Большая часть тех, кои считают долгом приличия гласно и презрительно насмехаться надо всеми народными предрассудками, без разбора, - сами верят им втихомолку, или по крайней мере из предосторожности, на всякий случай, не выезжают со двора в понедельник и не здороваются через порог.
С другой стороны, если и смотреть на поверья народа, вообще, как на суеверие, то они не менее того заслуживают нашего внимания, как значительная частица народной жизни; это путы, кои, человек надел на себя - по своей ли вине, или по необходимости, по большому уму, или по глупости, - но в коих он должен жить и умереть, если не может стряхнуть их и быть свободным. Но где и когда можно или должно сделать то или другое, - этого нельзя определить, не разобрав во всей подробности смысла, источника, значения и силы каждого поверья. И самому глупому и вредному суеверию нельзя противодействовать, если не знаешь его и не знаком с духом и с бытом народа.
Поверьем называем мы вообще всякое укоренившееся в народе мнение или понятие, без разумного отчета в основательности его. Из этого следует, что поверье может быть истинное и ложное; в последнем случае оно называется собственно суеверием или, по новейшему выражению, предрассудком. Между этими двумя словами разницы мало; предрассудок есть понятие более тесное и относится преимущественно к предостерегательным, суеверным правилам, что, как и когда делать или не делать. Из этого усматривается, еще в третьем значении, важность предмета, о коем мы говорим; он дает нам полную картину жизни и быта известного народа.
Не только у всех народов земного шара есть поверья и суеверия, но у многих они довольно схожи между собою, указывая на один общий источник и начало, которое может быть трех родов: или поверье, возникшее в древности, до разделения двух народов, сохранилось по преданию в обоих; или, родившись у одного народа, распространилось и на другие; или же наконец поверье, по свойству и отношениям своим к человеку, возникло тут и там независимо одно от другого. В этом отношении есть много ученых указаний у г. Снегирева. Сочинитель настоящей статьи ограничился одними только поверьями русского народа, или даже почти исключительно тем, что ему случилось собрать среди народа; посему статья эта вовсе не есть полное исследование этого предмета, а только небольшой сборник или собрание подручных в настоящее время запасов [Я с намерением не перечитывал теперь сочинений ни г. Снегирева, ни г. Сахарова. Я даю только сборник, запас, какой случился. Праздничных обрядов я мало касаюсь, потому что предмет этот обработан г. Снегиревым; а повторения того, что уже помещено в Сказаниях г. Сахарова, произошли случайно, из одного и того же источника. Я дополнил статью свою из одной только печатной книги: Русские суеверия, Чулкова, в которой впрочем весьма немного русского.].
Север наш искони славится преимущественно большим числом и разнообразием поверий и суеверий о кудесничестве разного рода. Едва ли большая часть этого не перешла к нам от чудских племен. Кудесники и знахари северной полосы отличаются также злобою своею, и все рассказы о них носят на себе этот отпечаток. На юге видим более поэзии, более связных, сказочных и забавных преданий и суеверий, в коих злобные чернокнижники являются только как необходимая прикраса, для яркой противоположности. Нигде не услышите вы столько о порче, изурочении, как на Севере нашем; нигде нет столько затейливых и забавных рассказов, как на Юге.
Поверья местные, связанные с известными урочищами, курганами, городами, селами, городищами, озерами и проч., не могли войти в эту статью главнейше потому, что такое собрание вышло бы ныне еще слишком неполно и отрывочно. Если бы у нас много лет сряду занимались повсеместно сбором этих преданий, тогда только можно бы попытаться составить из них что-нибудь целое. Но предания эти гибнут невозвратно; их вытесняет суровая вещественность, - которая новых замысловатых преданий не рождает.
У нас есть поверья - остаток или памятник язычества; они держатся потому только, что привычка обращается в природу, а отмена старого обычая всегда и везде встречала сопротивление. Сюда же можно причислить все поверья русского баснословия, которое, по всей вероятности, в связи с отдаленными временами язычества. Другие поверья придуманы случайно, для того, чтобы заставить малого и глупого, окольным путем, делать или не делать того, чего от него прямым путем добиться было бы гораздо труднее. Застращав и поработив умы, можно заставить их повиноваться, тогда как пространные рассуждения и доказательства ни малого, ни глупого, не убедят и, во всяком случае, допускают докучливые опровержения.
Поверья третьего разряда, в сущности своей, основаны на деле, на опытах и замечаниях; поэтому их неправильно называют суевериями; они верны и справедливы, составляют опытную мудрость народа, а потому знать их и сообразоваться с ними полезно. Эти поверья бесспорно должны быть все объяснимы из общих законов природы: но некоторые представляются до времени странными и темными.
Засим непосредственно следуют поверья, основанные также в сущности своей, на явлениях естественных, но обратившиеся в нелепость по бессмысленному их применению к частным случаям.
Пятого разряда поверья изображают дух времени, игру воображения, иносказания - словом, это народная поэзия, которая, будучи принята за наличную монету, обращается в суеверие.
К шестому разряду, наконец, должно причесть - может быть только до поры до времени - небольшое число таких поверий, в коих мы не можем добиться никакого смысла. Или он был утрачен по изменившимся житейским обычаям или вследствие искажений самого поверья, или же мы не довольно исследовали дело, или, наконец, может быть в нем смыслу нет и не бывало. Но как всякая вещь требует объяснения, то и должно заметить, что такие вздорные, уродливые поверья произвели на свет, как замечено выше, или умничанье, желание знать более других и указывать им, как и что делать, - или пытливый, любознательный ум простолюдина, доискивающийся причин непонятного ему явления; эти же поверья нередко служат извинением, оправданием и утешением в случаях, где более не к чему прибегнуть. С другой стороны, может быть, некоторые бессмысленные поверья изобретены были также и с тою только целью, чтобы, пользуясь легковерием других, жить на чужой счет. Этого разряда поверья можно бы назвать мошенническими.
Само собою разумеется, что разряды эти на деле не всегда можно так положительно разграничить; есть переходы, а многие поверья без сомнения можно причислить и к тому и к другому разряду; опять иные упомянуты у нас, по связи своей с другим поверьем, в одном разряде, тогда как они в сущности принадлежат к другому. Так, например, все лицедеи нашего баснословия принадлежат и к остаткам язычества, и к разряду вымыслов пиитических, и к крайнему убежищу невежества, которое не менее, как и самое просвещение, хотя и другим путем, ищет объяснения непостижимому и причины непонятных действий. Лица эти живут и держатся в воображении народном частию потому, что в быту простолюдина, основанном на трудах и усилиях телесных, на жизни суровой, - мало пищи для духа; а как дух этот не может жить в бездействии, хотя он и усыплен невежеством, то он и уносится, посредством мечты и воображения, за пределы здешнего мира. Не менее того пытливый разум, изыскивая и не находя причины различных явлений, в особенности бедствий и несчастий, также прибегает к помощи досужего воображения, олицетворяет силы природы в каждом их проявлении, сваливает все на эти лица, на коих нет ни суда, ни расправы, - и на душе как будто легче.
Вопрос, откуда взялись баснословные лица, о коих мы хотим теперь говорить - возникал и в самом народе: это доказывается сказками об этом предмете, придуманными там же, где в ходу эти поверья. Домовой, водяной, леший, ведьма и проч. не представляют собственно нечистую силу; но, по мнению народа, созданы ею, или обращены из людей, за грехи или провинности. По мнению иных, падшие ангелы, спрятавшиеся под траву прострел, поражены были громовою стрелою, которая пронзила ствол этой травы, употреб**емой по этому поводу для залечения ран - и низвергла падших духов на землю; здесь они рассыпались по лесам, полям и водам и населили их. Все подобные сказки явным образом изобретены были уже в позднейшие времена; может быть, древнее их мнение, будто помянутые лица созданы были нечистым для услуг ему и для искушения человека; но что домовой, например, который вообще добродетельнее прочих, отложился от сатаны - или, как народ выражается, от черта отстал, а к людям не пристал.
Глава: I. ДОМОВОЙ
Домовой, домовик, дедушка, старик, постен или постень, также лизун, когда живет в подполье с мышами, - а в Сибири суседко, - принимает разные виды; но обыкновенно это плотный, не очень рослый мужичок, который ходит в коротком смуром зипуне, а по праздникам и в синем кафтане с алым поясом. Летом также в одной рубахе; но всегда босиком и без шапки, вероятно потому, что мороза не боится и притом всюду дома. У него порядочная седая борода, волосы острижены в скобку, но довольно косматы и частию застилают лицо. Домовой весь оброс мягким пушком, даже подошвы и ладони; но лицо около глаз и носа нагое. Косматые подошвы выказываются иногда зимой, по следу, подле конюшни; а что ладони у домового также в шерсти, то это знает всякий, кого дедушка гладил ночью по лицу: рука его шерстит, а ногти длинные, холодные. Домовой по ночам иногда щиплется, отчего остаются синяки, которые однако обыкновенно не болят; он делает это тогда только, когда человек спит глубоким сном. Это поверье весьма естественно объясняется тем, что люди иногда, в работе или хозяйстве, незаметно зашибаются, забывают потом об этом, и, увидев через день или более синяк, удивляются ему и приписывают его домовому. Иные, впрочем, если могут опамятоваться, спрашивают домового, когда он щиплется: любя или не любя? к добру или к худу? и удостаиваются ответа, а именно: домовой плачет или смеется; гладит мохнатой рукой, или продолжает зло щипаться; выбранит или скажет ласковое слово. Но домовой говорит очень редко; он гладит мохнатой рукой к богатству, теплой к добру вообще, холодной или шершавой, как щетка, к худу. Иногда домовой просто толкает ночью, будит, если хочет уведомить о чем хозяина, и на вопрос: что доброго? предвещает теми же знаками, добро или худо. Случается слышать, как люди хвалятся, что домовой погладил их такой мягкой ручкой, как собольим мехом. Он вообще не злой человек, а больше причудливый проказник: кого полюбит, или чей дом полюбит, тому служит, ровно в кабалу к нему пошел; а уж кого невзлюбит, так выживет и, чего доброго, со свету сживет. Услуга его бывает такая, что он чистит, метет, скребет и прибирает по ночам в доме, где что случится; особенно он охоч до лошадей: чистит их скребницей, гладит, холит, заплетает гривы и хвосты, подстригает уши и щетки; иногда он сядет ночью на коня и задает конец, другой по селу. Случается, что кучер или стремянный сердятся на домового, когда барин бранит их за то, что лошадь ездой или побежкой испорчена; они уверяют тогда, что домовой наездил так лошадь и не хуже цыгана сбил рысь на иноходь или в три ноги. Если же лошадь ему не полюбится, то он обижает ее: не дает есть, ухватит за уши, да и мотает голову; лошадь бьется всю ночь, топчет и храпит; он свивает гриву в колтун и, хоть день за день расчесывай, он ночью опять собьет хуже прежнего, лучше не тронь. Это поверье основано на том, что у лошади, особенно коли она на плохом корму и не в холе, действительно иногда образуется колтун, который остригать опасно, а расчесать невозможно. Если домовой сядет на лошадь, которую не любит, то приведет ее к утру всю в мыле, и вскоре лошадь спадет с тела. Такая лошадь пришлась не по двору, и ее непременно должно сбыть. Если же очень осерчает, так перешибет у нее зад либо протащит ее бедную в подворотню, вертит и мотает ее в стойле, забьет под ясли, даже иногда закинет ее в ясли кверху ногами. Нередко он ставит ее и в стойло занузданную, и иному барину самому удавалось это видеть, если рано пойдет на конюшню, когда еще кучер, после ночной погулки, не успел проспаться и опохмелиться. Ясно, что все поверья эти принадлежат именно к числу мошеннических и служат в пользу кучеров. Так напр., кучер требовал однажды от барина, чтобы непременно обменять лошадь на другую, у знакомого барышника, уверяя, что эту лошадь держать нельзя, ее домовой невзлюбил и изведет. Когда же барин, несмотря на все явные доводы и попытки кучера, не согласился, а кучеру не хотелось потерять обещанные могарычи, то лошадь точно, наконец, взбесилась вовсе, не вынесши мук домового, и околела. Кучер насыпал ей несколько дроби в ухо; а как у лошади ушной проход устроен таким изворотом, что дробь эта не может высыпаться обратно, то бедное животное и должно было пасть жертвою злобы мнимого домового. Домовой любит особенно вороных и серых лошадей, а чаще всего обижает соловых и буланых.
В иных местах никто не произнесет имени домового, и от этого обычая не поминать или не называть того, чего боишься, как напр. лихорадку, - домовой получил столько иносказательных кличек, в том числе почетное звание дедушки. В некоторых местах дают ему свойство оборотня и говорят, что он катится иногда комом снега, клочком сена, или бежит собакой.
Для робких, домовой бывает всюду, где только ночью что-нибудь скрипнет или стукнет; потому что и домовой, как все духи, видения и привидения, ходит только в ночи, и особенно пред светом; но, кажется, что домовой не стесняется первым криком петуха, как большая часть прочих духов и видений. Для недогадливых и невежд, домовой служит объяснением разных непонятных явлений, оканчивая докучливые опросы и толки. А сколько раз плуты пользовались и будут пользоваться покровительством домового! Кучера, под именем его, катаются всю ночь напролет и заганивают лошадей, или воруют и продают овес, уверяя, что домовой замылил лошадь или не дает ей есть; а чтобы выжить постылого постояльца или соседа, плутоватый хозяин не раз уже ночи три или четыре напролет возился на чердаке в сенях и конюшне и достигал иногда цели своей. Нередко впрочем и случайные обстоятельства поддерживают суеверие о домовом. Во время последней польской войны, наш эскадрон стоял в известном замке, в Пулаве, и домовой стал выживать незваных постояльцев: в продолжение всей ночи в замке, особенно в комнате, занятой нашими офицерами, подымался такой страшный стук, что нельзя было уснуть; а между тем самые тщательные разыскания ничего не могли открыть, нельзя было даже определить с точностью, где, в каком углу или месте домовой возится, - хотя стук был слышен каждому. Плутоватый кастелян пожимал плечами и уверял, что это всегда бывает в отсутствие хозяина, которого домовой любит и уважает, и при нем ведет себя благочинно. Случайно открылось, однако же, что домовой иногда и без хозяина успокаивался и что это именно случалось тогда, когда лошади не ночевали на конюшне. Сделали несколько опытов, и дело объяснилось: конюшня была через двор; не менее того, однако же, в одной из комнат замка пришлась как-то акустическая точка, относительно этой конюшни, и топот лошадей раздавался в ней так звучно, что казалось, будто стук этот выходит из подполья или из стен. Открытие это кастеляну было очень не по вкусу.
В народе есть поверье о том, как и где домового можно увидеть глазами, если непременно захотеть: должно выскать (скатать) такую свечу, которой бы стало, чтобы с нею простоять в страстную пятницу у страстей, а в субботу и в воскресенье у заутрени; тогда между заутрени и обедни, в светлое воскресенье, зажечь свечу эту и идти с нею домой, прямо в хлев или коровник: там увидишь дедушку, который сидит, притаившись в углу, и не смеет тронуться с места. Тут можно с ним и поговорить.
Глава: II. ЗНАХАРЬ И ЗНАХАРКА
Знахарь и знахарка - есть ныне самое обыкновенное название для таких людей, кои слизывают от глазу, снимают всякую порчу, угадывают о пропажах и проч. Колдун, колдунья, ведун и ведунья встречаются реже и должны уже непременно знаться с нечистой силой, тогда как знахарь, согласно поверью, может ходить во страхе Божием и прибегать к помощи креста и молитвы. Волхв означает то же, что колдун, но слово это в народе не употребительно; даже о колдуне или колдунье слышно уже более в сказках; кудесники и доки местами тоже известны, более на севере, и означают почти то же, что колдун. Ворожея, ворожка относится собственно к гаданию разными способами, не заключает в себе условие чернокнижия, но и не исключает его положительно, почему и говорится: я не колдун, да отгадчик - то есть, знаясь с бесом, умею отгадывать. Кроме общеизвестных способов гадания на картах, на кофейной гуще, на руке, на воску, или на вылитом в воде яйце, или топленом свинце, на бобах - отчего родилась поговорка: беду на бобах развести, - есть также гадания по священным книгам, суеверие, выходящее ныне уже из употребления. Гадают также, повесив на веревочку решето и псалтырь, причем то или другое должно перевернуться, если назовут имя виновного.
Несколько лет тому назад один кучер, подозревавший товарища своего, денщика, в воровстве, потребовал, чтобы этот шел с ним к ворожее, жившей у триумфальных ворот, по Петергофской дороге. Пришли, ворожея еще спала; кучер просидел с денщиком за воротами около часу, потом пошел справиться, не пора ли? Говорят: можно. Он возвращается, зовет товарища - но его нет, и нет по сей день. Струсив ворожеи, при нечистой совести, он бежал и пропал без вести. Для такой же острастки кладут на столе заряженное ружье и велят всем целовать его в дуло, уверяя, что оно вора убьет. Кто боится этого и виноват, тот признается, или, по крайности, откажется, под каким-нибудь предлогом, от целования ружья.
Святочные гаданья, представляющие более игры - также нередко принимаются в прямом значении, и суеверные им верят: строят из лучин над чашкой воды мостик и ставят его под кровать - суженый приснится и поведет по мосту; кладут гребень под подушку, суженый-ряженый почешется и оставит волосок; ставят два прибора, в бане, девушка садится о полуночи, и суженый является ужинать; ставят зеркало и две свечи, девушка сидит перед ним и должна увидеть суженого; бросают башмачок за ворота, куда ляжет носком, туда идти девушке; кормят курицу счетным зерном, насыпают перед каждым гостем овес, пускают петуха, и к кому он подойдет, тому идти замуж или жениться; накрывают приборы, по числу гостей, и подкладывают разные вещи - что кому придется; девушка выходит за вороты и спрашивает имя первого прохожего - так будут звать жениха ее; подслушивают под окнами - и из этого выводят заключения; выливают олово, свинец, воск и проч.
Гадания гороскопические, со времени познания истинной планетной системы и течения миров, сами собой потеряли всякую цену. Не отвергая связи между землею с ее жителями и между планетами, луной и солнцем, - невозможно, однако же, допустить какую-либо зависимость собственно судьбы или участи каждого из людей от взаимного стояния или сосложения земли нашей и других небесных тел. Тут нельзя найти и тени смысла.
Обо всех поименованных нами выше лицах, ворожеях и колдунах, ходит столько чудес по белу свету, что они всякому известны. Если какая-нибудь Ленорман могла дурачить в нынешнем веке весь Париж, в течение десятков лет, и оставить после себя огромное состояние, то нет ничего мудреного, что крестьяне наши, а иногда, может быть, и какое-либо иное сословие, наклевываются на эту же удочку. Иногда обман чрезвычайно прост и не менее того для тех, до кого относится, навсегда остается загадкой. Офицер, будучи на съемке, заступился за хозяина своего, у которого ночью были украдены деньги. Весьма основательное подозрение падало на Карпа, которого, однако ж, нельзя было уличить и заставить сознаться. Офицер собрал мужиков в одну избу, объявив им, что у него есть волшебная стрелка, которая во всякой толпе отыщет вора и прямо на него укажет. Заставив всех мужиков наперед перекреститься, сложить шапки в кучу и повернуться по солнцу, он расставил их в избе, как ему нужно было, каждого порознь, вынул и раскрыл с разными околичностями компас свой, развертел пальцем стрелку, и потом дал ей свободу; со страхом и ожиданием мужики глядели на волшебную стрелку, которая, к бесконечному изумлению их, указала прямо на Карпа, поставленного, как само собою разумеется, на север. Карп едва не обмер, пал в ноги и повинился. Надобно, впрочем, сознаться, что из посвятивших себя этому промыслу людей попадаются люди необыкновенные по способностям своим, и что некоторые, действуя иногда чисто наугад, по темному, безотчетному чутью или чувству, нередко угадывают истину. Бесспорно, что ложь и обман гораздо чаще ими руководят; но сила воли, навык обращать все внимание свое на один предмет, сосредотачивать напряженные духовные силы по одному направлению, может быть и способность смекать, соображать и заключать мгновенно, бессознательно, как бы по вдохновению - возвышают людей этих временно над толпою и дают им средство угадывать и знать более обыкновенного. Впрочем, не говоря здесь об уловках, коими хитрые знахари, ворожеи и другие всезнайки пользуются, - выспрашивая осторожно, окольными вопросами о том, о чем нужно гадать, узнавая о том же через лазутчиков своих, или посторонних людей, - знахари всех наименований иногда еще пользуются известными им по преданию тайными средствами, снадобьями и зельями разного рода, и тем производят мнимые чудеса. Примеры этому встретятся ниже, где, по случаю разных тайных поверьев, кой-что будет объяснено. Колдуны употреб**ют, так говорят, сушеное волчье сердце, или медвежье мясо или сало, чтобы испортить поезд молодых, на свадьбах; лошади, весьма естественно, боятся этого духа и потому артачатся, не идут; тогда все кланяются знахарю, дарят его, зовут на свадьбу, потчуют - и он исправляет беду, не знаю какими средствами; но смешно и досадно видеть, с какою глупою важностью такой знахарь сидит в подобном случае, не ломая шапки, на первом месте свадебного стола. Одного такого знахаря умный гость прекрасно наказал за наглость и бесстыдство его. Поспорив с ним, он вызвался, по предложению знахаря, выпить ковш наговорной воды, и, исполнив это при всех, сказал: ну теперь ты выпей моей водицы, из того же ковша и ведра. Знахарю нельзя было отказаться, так как он слишком много наперед того хвастал и хвалился, что ему никто ничего не может сделать. Гость зачерпнул в ковш воды и, отошедши в темный угол нашептывать, бросил в ковш порядочную щепоть табаку. Несчастный знахарь провалялся в самом жалком положении всю ночь на соломе, к общему удовольствию поезжан, и свадьба была отпразднована как нельзя лучше.
О знахарях и колдунах говорится, что, не отказав никому своего ремесла, они мучатся, не могут умереть и даже встают от этого после смерти. Надо выкопать такого мертвеца, перевернуть его ничком, подрезать пятки и вколотить между лопаток осиновый кол. Если предавшийся чернокнижию не найдет во всякое время немедленно работы чертям, кои являются к услугам его, то они его растерзают. Не знаю, впрочем, справедливо ли, будто всегда предполагается у колдуна черная книга; кажется, дело делается, по народному поверью, и без книги. Общую многим народам сказку, что кудесники иногда дают дьяволу расписку кровью своею, продавая ему душу, находим мы и в России, но более на юге и на западе.
О колдунах народ верит также, что они отводят глаза, т.е. напускают такую мару или мороку, что никто не видит того, что есть, а все видят то, чего вовсе нет. Например: едут мужики на торг и видят толпу, обступившую цыган, из которых один, как народ уверяет вновь прибывших, пролезает насквозь бревна, во всю длину его, так что бревно трещит, а он лезет! Вновь прибывшие, на которых не было напущено мары, стали смеяться над толпой, уверяя, что цыган лезет подле бревна, а не сквозь него; тогда цыган, оборотившись к ним, сказал: а вы чего не видали тут? Поглядите лучше на возы свои, у вас сено-то горит! Мужики кинулись, сено точно горит; отхватили на скорую руку лошадей, перерезав упряжь, а толпа над ними во все горло хохочет; оглянулись опять - возы стоят, как стояли, и не думали гореть.
Упомяну здесь еще о заговоре змей: мне самому не удалось испытать этого на деле, но уверяют, что ясеневое дерево, кора, лист и зола смиряют всякую змею, лишают ее возможности кусаться и даже повергают вроде оцепенения. Ясеневая тросточка, или платье, или платок, вымоченные в отваре ясеневой коры, или в настое золы, также веточка этого дерева, действуют, как говорят, на змею, в расстоянии нескольких шагов, и гадина подпадает власти знахаря. Я вспомнил при этом, что читал подобное в каком-то путешествии Англичанина по Индии: там было именно сказано, что Индиец касался змеи веткою ясени.
Предоставляю на усмотрение и убеждение читателя, сколько во всех чудесах этих можно или, нельзя объяснить, приняв за известного двигателя и деятеля ту таинственную силу, которую ученые называют животным магнетизмом. Об этом будем говорить по поводу сглаза.
Глава: III. КЛИКУШЕСТВО И ГАДАНЬЕ
Нельзя не упомянуть здесь кстати мимоходом о миряке и кликуше. Есть поговорка: просватать миряка за кликушу, это значит свести вместе такую пару, которая друг друга стоит, такую ровню, где оба никуда не годятся. Кликуша известна почти во всей России, хотя теперь проказницы эти уже довольно редки; это, по народному поверью, юродивые, одержимые бесом, кои, по старинному обычаю, показывают штуки свои преимущественно по воскресеньям, на погосте или паперти церковной. Они мечутся, падают, подкатывают очи под лоб, кричат и вопят не своим голосом; уверяют, что в них вошло сто бесов, кои гложут у них животы, и проч. Болезнь эта пристает от одной бабы к другим, и где есть одна кликуша, там вскоре показывается их несколько. Другими словами, они друг у друга перенимают эти проказы, потому что им завидно смотреть на подобострастное участие и сожаление народа, окружающего кликушу и нередко снабжающего ее из сострадания деньгами. Кликуша, большею частию, бывает какая-нибудь бездомная вдова, рассорившаяся с мужем, дурного поведения жена, или промотавшаяся со стороны нищая. Есть глупые кликуши, которые только ревут и вопят до корчи и пены на устах; есть и более ловкие, кои пророчествуют о гневе Божием и скором преставлении света. Покуда на селе одна только кликуша - можно смолчать, потому что иногда это бывает баба в падучей болезни; но коль скоро появится другая, или третья, то необходимо собрать их всех вместе, в субботу, перед праздником, и высечь розгами. Двукратный опыт убедил меня в отличном действии этого средства: как рукой сымет. Средство это весьма не дурно, если бы даже это был род падучей болезни, которая так легко сообщается другим: один из знаменитейших врачей прошлого века прекратил этим же или подобным зельем распространение падучей в одном девичьем пансионе, где внезапно большая часть учениц, одна подле другой, впадали от испуга и переимчивости в эту болезнь. Страх действует в таком случае благодетельно на нервы и мозг.
Миряк - почти то же между мужчинами, что в бабах кликуша: это также одержимый бесом, который кричит, ломается, неистовствует и обыкновенно объясняется голосом того или другого зверя или вообще животного. Миряки в особенности появляются в Сибири, и по мнению некоторых, происходят от языческих шаманов.
Поверья об огненных змиях, почитаемых злыми духами мужеска пола, основаны, вероятно, на явлении метеоров, сопровождаемом огнем и треском. В особенности народ полагает, что змеи эти летают к женщинам, с коими дружатся и коротко знаются. Такие девки или бабы обыкновенно худеют, спадают с тела и почитаются нечистыми, а иногда и ведьмами. Сказки об этом сохранились у нас издревле, и богатырь Тугарин Змеевич и Краса Зилантовна [зилан - по-татарски змея] суть исчадия такой четы, родившейся в диком воображении народа. Сказки об огненных змиях разного рода, о змиях трехглавых, двенадцатиглавых и проч., сохранились, именно только как сказки, составляя или шутку, или преданье старины - все это было, да быльем поросло, а ныне таких чудес нет.
Ворожба и гадания, снотолкования, а затем и заговоры - принадлежат более к последнему из принятых нами разрядов, т. е. к таким поверьям, к коим прибегает в отчаянии бедствующий, чтобы найти хотя какую-нибудь мнимую отраду, чтобы успокоить себя надеждой. Это иногда можно сравнить с мнимою помощью, подаваемою лежащему на смертном одре, в полном убеждении, что помощь эта ни к чему не послужит; а между тем, нельзя же оставаться при страдальце в бездействии, надобно, по крайней, мере, в успокоение совести своей и для удовлетворения общего требования, делать, что люди велят, - тогда хоть можно сказать впоследствии: что только можно было придумать - все делали. Иногда, впрочем, суеверия эти служат только шуткой, забавой и смешиваются с играми и обрядами. Между тем ворожба, гаданья и заговоры до того близки к житью-бытью колдунов, знахарей и ведьм, что здесь будет удобнее поговорить об этом предмете.
Самая сбыточность или возможность ворожбы, гаданий и снотолкований, основанных не на обмане и суеверии, может быть допущена только в виде весьма редких исключений, а именно: в тех только чрезвычайных, выходящих из ряду случаев, где мы должны признать временное возвышение души человеческой над обыкновенным, вседневным миром, и где человек сам собою (болезненно) или искусственно (при магнетизировании) входит в особенное, малоизвестное нам доселе магнетическое состояние. Несмотря на бесчисленное множество случаев и примеров, где, при подробном розыскании, или случайно, был открыт подлог, обман или ошибка - в наше время уже нельзя отвергать вовсе чудес животного магнетизма; но вопрос состоит в том, до какой степени чудеса эти могут деяться, и где предел их, за коим следует бесконечная степь, - скрытая под маревом сказочных видений тысячи и одной ночи? Осторожность обязывает нас, не отрицая положительно всех чудес этих, верить тому только, в чем случай и опыт нас достаточно убедят; а сверх того, еще убеждаться с крайнею осмотрительностью, зная уже, что в этом деле бывало доселе несравненно более ошибок, недоразумений, умышленных и неумышленных обманов, чем истины. Не худо, кажется, во всяком случае рассудить также следующее: Если и допустить, что душа может иногда находиться в положении или состоянии ясновидения, то и тогда она могла бы видеть одно только прошедшее и настоящее, - но не будущее, которого еще нет; другими словами, предложив, что душа наша иногда может быть превыше пространства, никоим образом нельзя допустить, чтобы она могла быть также превыше времени, по крайней мере, относительно будущего. Тогда должно бы верить в судьбу, в неотвратимый рок язычества и мусульманства. Тогда не было бы на свете ни добра, ни худа, ни добродетели, ни пороков, а все шло бы только вперед установленным порядком. Этому я верить не могу; я верю в судьбу другого рода: в неминуемые, неизбежные последствия известного сочетания обстоятельств и действий; даны премудрые, вековечные законы природы, дана человеку свободная воля и рассудок - все остальное есть судьба, образующаяся из последствий действий того и другого. На таком только основании можно допустить ясновидение - где оно несомненно будет доказано на деле. Перейдем теперь опять к своему предмету.
О снотолкованиях должно сказать почти то же; предоставляем всякому судить, по собственному убеждению, о возможности предвещательных снов, кои могут рождаться у сонного ясновидящего, как и наяву; обыкновенные же грезы, как всякому известно, бывают следствием думы, действий и беседы в продолжение дня, или же происходят от причин физических: от прилива крови или давления на известные части мозга, из коих каждая, бесспорно, имеет свое назначение. Связь эту и последствия ее каждый сам легко может испытать: изучите немного черепословие, дайте приятелю покрепче заснуть и начните осторожно нажимать пальцем - хоть например орган музыки; продолжайте, усиливая давление, до просыпа спящего; тогда спросите его, что ему грезилось? и вы услышите, к удивлению своему, что ему снилось что-нибудь весьма близкое к предмету этого органа. Это доказывает, что физическое влияние разного рода, зависящее от сотни случайных обстоятельств, рождает сон того или другого рода, изменяемый и дополняемый настройством души, - а мы ищем в сих случайностях будущую свою судьбу.
О кудесничестве, чарах, гадании разного рода, - сошлюсь на книгу Сахарова, не желая повторять однажды напечатанное.
Глава: IV. ЗАГОВОРЫ
Заговоры - которые у нас обыкновенно совершаются с молитвой, потому что народ наш страшится чернокнижия, - хотя изредка есть люди, коим невежество народа приписывает связи с нечистым - заговоры составляют для меня самый загадочный предмет между всеми поверьями и суевериями; я признаюсь, что неохотно приступаю теперь к речи об нем, чувствуя наперед недостаточность, неполноту сведений моих и убеждений. Всякому, кто займется подобным исследованием на деле, легко убедиться, что тут кроется не один только обман, а еще что-нибудь другое. Если самый способ действия признать обманом, потому что убеждение наше отказывается верить тому, в чем мы не видим ни малейшего следа, смысла - то все еще остается решить, какие же именно невидимые нами средства производят видимые нами действия? Будем стараться, при всяком удобном случае, разыскивать и разъяснять их; по мере этих разъяснений, мнимые чудеса будут переходить из области заговоров в область естественных наук, и мы просветимся. Уже этой одной причины, кажется, достаточно для того, чтобы не пренебрегать, как обыкновенно делают, сим предметом; жаль, что ученые испытатели природы, копаясь по целым годам над каплею гнилого настоя и отыскивая в ней микроскопических наливняков, не посвятят средств и сил своих сему более общему и важному предмету, о коем они, не зная его вовсе, по одному только предубеждению относятся презрительно.
Заговоры, в том виде, как они иногда с большим трудом достаются в наши руки, состоят в нескольких таинственных по смыслу словах, коих образцы можно видеть в издании г. Сахарова. Ниже приложено несколько из мною собранных, для примера. В них то общее, что после обычного вступления, в коем крестятся, благословляются, поминают море-океан, бел-горюч-камень алатырь и пр., следует первая половина заговора, состоящая из какого-то странного иносказания или примера, взятого, по-видимому, весьма некстати, из дальних и неведомых стран; а затем уже заговорщик обращается собственно к своему предмету или частному случаю, применяя первое, сколько можно, ко второму и оканчивая заклинание свое выражением: слово мое крепко, быть по-моему, или аминь. Мы видим в заговорах, вообще, невежественное смешение духовных и мирских - святых и суеверных понятий. Невежеству народа, простоте его, а не злонамеренности, должно приписать такое суесвятство и кощунство. Таковы заговоры любовные, заговоры от укушения змеи или собаки, от поруба или кровотечения, от ружья или пули, от огня или пожара и проч. - Есть еще особый род заговоров, соединяющих в себе молитву и заклятие; сюда, напр., принадлежит заговор идучи на суд, где заговорщик испрашивает себе всех благ, а на противников своих и неправедных судей накликает все возможные бедствия. Я очень жалею, что этот замечательный образчик смеси черного и белого, тьмы и света, не может быть здесь помещен, и что вообще нельзя отыскать о сем предмете все то, что было бы необходимо, для некоторого разъяснения его.
Собственно в болтовне заговора, конечно, не может быть никакого смысла и значения, как, по-видимому, и сам народ утверждает пословицами и поговорками своими: язык без костей - мелет; собака лает, ветер носит; криком изба не рубится; хоть чертом зови, да хлебом корми и проч. Это подтверждается еще и тем, что на один и тот же случай есть множество различных, но, по мнению народа, равносильных заговоров. Но народ при всем том верит, что кто умеет произнести заговор как следует, не только языком, но и душой, соблюдая притом все установленные для сего, по таинственному преданию, приемы и условия, тот успеет в своем деле. Стало быть, народ верит в таинственную силу воли, в действие духа на дух, на незримые по себе и неведомые силы природы, которые, однако же, обнаруживаются затем в явлениях вещественных, доступных нашим чувствам. Нельзя не сознаться, что это с одной стороны свыше понятий наших, может быть даже противно тому, что мы привыкли называть здравым смыслом, - но что это в сущности есть то же самое явление, которое, несколько в ином виде, ученые наши прозвали животным магнетизмом. Все это отнюдь не служит ни доказательством, ни объяснением, а так сказать одним только намеком и предостережением.
1.Заговор от поруба. Встану я благословясь, лягу я перекрестясь, пойду стану благословясь, пойду пререкрестясь во чистое поле, во зеленое поморье, погляжу на восточную сторону: с правой, со восточной стороны, летят три врана, три братеника, несут трои золоты ключи, трои золоты замки; - запирали они, замыкали они воды и реки и синие моря, ключи и родники; заперли они, замкнули они раны кровавыя, кровь горючую. Как из неба синего дождь не канет, так бы у раба божьего N.N. кровь не канула. Аминь.
2. Приворотный заговор или любжа, который читается на подаваемое питье.
Лягу я раб Божий помолясь, встану я благословясь, умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою; пойду я из дверей в двери, из ворот в вороты, выйду в чистое поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло: припекает мхи-болоты, черные грязни. Так бы прибегала, присыхала раба Божия N. о мне рабе Божьем N. очи в очи, сердце в сердце, мысли в мысли; спать бы она не заспала, гулять бы не загуляла, аминь тому слову.
3. Заговор от ружья. На море, на окиане, на острове на Буяне, гонит Илья Пророк на колеснице гром со великим дождем: над тучей туча взойдет, молния осияет, гром грянет, дождь польет, порох зальет. Пена изыде и язык костян. Как раба-рабица N. мечется, со младенцем своим не разрежается, так бы у него раба N. бились и томились пули ружейные и всякого огненного орудия. Как от кочета нет яйца, так от ружья нет стрелянья. Ключ в небе, замок в море. Аминь, трижды.
4. От лихорадки. Встану я раб Божий N. благословясь, пойду прекрестясь из дверей в двери, из ворот в вороты, путем дорогой к синему окиану-морю. У этого окиана-моря стоит древо карколист; на этом древе карколисте висят: Косьма и Демьян, Лука и Павел, великие помощники. Прибегаю к вам раб Божий N. прошу, великие помощники К. и Д., Л. и П., сказать мне: для чего-де выходят из моря, окиана женщины простоволосые, для чего они по миру ходят, отбивают от сна, от еды, сосут кровь, тянут жилы, как червь точут черную печень, пилами пилят желтые кости и суставы? Здесь вам не житье-жилище, не прохладище; ступайте вы в болота, в глубокие озера, за быстрые реки и темны боры: там для вас кровати поставлены тесовые, перины пуховые, подушки пересные; там яства сахарные, напитки медовые; там будет вам житье-жилище, прохладище - по сей час, по сей день, слово мое, раба Божьего N., крепко, крепко, крепко.
5. От укушения гада. Молитв ради Пречистыя твоея матери благодатный свет мира, отступи от меня, нечестивый, змея злая, подколодная, гадина люта, снедающая людей и скот: яко комары от облаков растекаются, тако и ты опухоль злая разойдись, растянись, от раба Божьего N. Все святые и все монастырские братья, иноки, отшельники, постники и сухоядцы, чудовные святые лики, станьте мне на помощь, яко в дни, тако и в нощи, во всяком месте, рабу Божьему N. Аминь.
6. Украинский заговор от-звиху (от вывиха). Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Гдесь-недесь на сынему мори лежыть камень билый, на билому камени кто-сь седыть, высижа, из жовтой кости цвиль выкликая; жовтая кость левов дух; як у льву дух не держится, то щоб так у жовтой кости раба Божьего N. звих не держався. Миколаю угоднику, скорый помощнику, мисяцю ясный, князю прекрасный, стань мени у помощь, у первый раз, у третий раз. Аминь.]
Есть, наконец, сверх всего этого множество особых примет, по коим заключают об успехе предпринимаемого заговора. Список о чернокнижии считает 33 дня в году, в кои кудесники совершают свои чары: января 1, 2, 4, 6, 11, 12, 19 и 20; февраля 11, 17, 28; марта 1, 4, 14 и 24; апреля 3, 17 и 18; мая 7 и 8; июня 17; июля 17 и 21; августа 20 и 21; сентября 10 и 18; октября 6; ноября 6 и 8; декабря 6, 11 и 18; понедельник и пятница, как известно, считаются тяжелыми или черными днями, в кои ничего не должно предпринимать, а по мнению некоторых, не должно и работать. Равноденственные дни также принадлежат кудесникам, и известная воробьиная ночь на Украине посвящена ведьмам. Первая и последняя четверть луны вообще почитаются временем, удобным для предприятий всякого рода, хозяйственных и других распоряжений - а полнолуние и новолуние временем менее к тому пригодным.
Есть много людей, правдивых и притом нелегкомысленных, кои утверждают самым положительным образом, что испытали тем или иным способом действительность того или другого заговора; а потому, откинув на сей раз всякое предубеждение, постараемся разыскать, сколько и в какой степени может быть тут правды? Утверждают, что заговор действует только на верующих: если пуститься на месмерические или магнетические объяснения, то может быть это покажется менее диким и невероятным, чем оно с первого взгляда представляется; но мы вовсе не намерены писать рассуждение о магнетизме и потому удовольствуемся одним только намеком и указанием на него.
Кто в деревнях не знает заговора от червей? У какого помещика нет на это известного старика, который спасает летом и крестьянскую и господскую скотину от этого бича? Заговорщик идет в поле, отыскивает траву или куст мордвинник, или будак (carbuus cnicus, С. Benedictus), заходит к нему так, чтобы тень на него не пала, говорит: "ты трава, Богом создана, имя тебе мордвинник; выведи червей из пегой (серой, бурой, черной) яловки или коровы такого-то. Коли выведешь, отпущу, а не выведешь, с корнем изжену." В некоторых местах говорят просто: "тогда тебе подняться, когда у гнедой кобылы такого-то черви из бока (уха, зада и проч.) вывалятся." Вместе с тем, привязывают верхушку будака ниткой к колышку и втыкают его в землю, так, чтобы нагнуть стебель, но не переломить его; другие же просто нагибают стебель мордвинника, подтыкая его под стебли соседних трав, так чтобы он не мог сам собою высвободиться. Дело это вообще известно под выражением: заламывать траву. На другой или третий день знахарь идет справляться, вывалились ли черви у скотины? а на утвердительный ответ непременно отыскивает опять свой мордвинник и отпускает его, в некоторых местах еще с особой поговоркой: "ты мне отслужила, я тебе отслужу." Если этого не сделать, то трава в другой раз не послушается; а если по какому-либо случаю средство не поможет, то и не должно отпускать мордвина, в наказание за ослушание. Если червей мазали дегтем, скипидаром и проч., то их, по уверению знахарей, уже заговаривать нельзя. Довольно замечательно, что убогий мужик, как мне случилось видеть, занимавшийся этим ремеслом,взявшись с успехом вывести червей из двух скотин, отказался от третьей потому, что рану уже мазали деггем, и ни за что не соглашался даже на попытку, хотя ему обещали значительное для него вознаграждение.
Об этом средстве я не смею сказать ничего положительного; нужно повторить сто раз опыт, с наблюдением всех возможных предосторожностей, прежде чем можно себе позволить сказать гласное слово в пользу такого дела, от которого здравый смысл наш отказывается; скажу только, что я не мог доселе открыть ни разу в подобных случаях, чтоб знахарь употреб**л какое-либо зелье или снадобье; а скотина нередко ночевала у нас под замком. Объяснение, будто знахари берутся за дело тогда только, когда так называемые черви - правильнее гусеницы - созрели, в поре, и потому сами выползают, вываливаются и ищут нужного им убежища, для принятия образа личинки, - объяснение это никак не может меня удовлетворить; знахари не разбирают поры, не спрашивают, давно ли черви завелись - чего, впрочем, и сам хозяин обыкновенно в точности не знает; осматривают скотину издали, одним только взглядом, или даже, спросив какой она масти, делают дело за глаза. Какая возможность тут рассчитать день в день, когда черви должны сами собой вываливаться? Кроме того, всякий хозяин знает по опыту, что если раз черви завелись в скотине, то им уже нет превода почти во все лето, потому что насекомые, от яиц которых они разводятся, вероятно их беспрестанно подновляют. Первые врачи Петербурга, не говоря о множестве других свидетелей, не сомневаются в том, что одна известная дама, бывшая здесь несколько лет тому, одним взглядом своим повергала детей в сильно-судорожное состояние и творила над ними другие подобные чудеса. Если это так, то, отложив всякое предубеждение, всякий ложный стыд, я думаю, можно бы спросить: вправе ли мы отвергать положительно подобное влияние незримых сил природы человека на животное царство вообще? Осмеять суверие несравненно легче, нежели объяснить или хотя несколько обследовать его; также легко присоединиться безотчетно к общепринятому мнению просвещенных, несуеверных людей, и объяснить все то, о чем мы говорили, вздором. Но будет ли это услуга истине? Повторяю, не могу и не смею отвергать его с такою самоуверенностью и положительностью, как обыкновенно водится между разумниками. Не верю, но не решусь сказать: это ложь.
В средние века творили в Европе чары над поличием того, кому желали зла, или над куклой, одетой по наружности так, как тот обыкновенно одевался. Замечательно, что у нас на Руси сохранилось местами что-то подобное, изредка проявляющееся, кажется, исключительно между раскольниками. Люди эти не раз уже - и даже в новейшее время - распускали в народе слухи, что по деревням ездит какой-то фармасон, в белой круглой шляпе, - а белая шляпа, как известно, в народе искон служит приметою фармасонства: - этот-де человек обращает народ в свою веру, наделяя всех деньгами; он списывает со всякого, принявшего веру его, поличие и увозит картину с собою, пропадая без вести. Если же впоследствии новый последователь фармасонщины откинется и изменит, то белая шляпа стреляет в поличие отступника и этот немедленно умирает.
Возвратимся к своему предмету, к порче любовной и любже. Это поверье, кроме случаев, объясненных выше, принадлежит не столько к числу вымыслов праздного, сказочного воображения, сколько к попыткам объяснить непонятное, непостижимое и искать спасения в отчаянии. Внезапный переворот, который сильная, необъяснимая для холодного рассудка, страсть производит в молодом парне или девке, - заставляет сторонних людей искать особенной причины такому явлению, и тут обыкновенно прибегают к объяснению посредством чар и порчи. То, что мы называем любовью, простолюдин называет порчей, сухотой, которая должна быть напущена. А где необузданные, грубые страсти не могут найти удовлетворения, там они также хотят, во что бы ни стало, достигнуть цели своей; люди бывалые знают, что отговаривать и убеждать тут нечего; рассудок утрачен; легче действовать посредством суеверия - да притом тем же путем корысть этих бывалых людей находит удовлетворение. Но я попрошу также и в этом случае не упускать из виду - на всякий случай - действие и влияние животного магнетизма, который, если хотите, также есть не что иное, как особенное название общего нашего невежества. - Настойчивость и сильная, непоколебимая воля и в этом деле, как во многих других, несмотря на все нравственные препоны, достигали нередко цели своей, - а спросите чем? Глазами, иногда может быть и речами, а главное, именно силою своей воли и ее нравственным влиянием. Если же при этом были произносимы таинственные заклинания, то они, с одной стороны, не будучи в состоянии вредить делу, с другой чрезвычайно портили его, дав преданному им суеверу еще большую силу и ничем не поколебимую уверенность, (бесспорно, впрочем, что самая большая часть относящихся сюда рассказов основаны на жалком суеверии отчаянного и растерзанного страстями сердца.
Парень влюбился однажды насмерть в девку, которая, по расчетам родителей его, не была ему ровней. Малый был не глупый, а притом и послушный, привыкший сызмала думать, что выбор для него хозяйки зависит безусловно от родителей и что закон не велит ему мешаться в это дело; родители скажут ему: мы присудили сделать то и то, а он, поклонившись в ноги, должен отвечать только: власть ваша. Положение его становилость ему со дня на день несноснее; вся душа, все мысли и чувства его оборотились вверх дном и он сам не мог с собою совладать. Он убеждался разумными доводами, а может быть более еще строгим приказанием родителей, но был не в силах переломить свою страсть и бродил ночи напролет, заломав руки, не зная, что ему делать. Мудрено ли, что он в душе поверил, когда ему сказали, что девка его испортила? Мудрено ли, что он Бог весть как обрадовался, когда обещали научить его, как снять эту порчу, которая-де приключилась от приворотного зелья или заговора, данного ему девкой? Любовь, несколько грубая, суровая, но тем более неодолимая, и без того спорила в нем с ненавистью, или по крайней мере с безотчетною досадою и местью; он подкрепился лишним стаканом вина, по совету знающих и бывалых людей, и сделался вне себя, чему его научили: пошел и прибил больно бедную девку своими руками. Если побьешь ее хорошенько, сказали ему, то как рукой сымет. И подлинно, как рукой сняло; парень хвалился на весь мир, что он сбыл порчу и теперь здоров. Опытные душесловы наши легко объснят себе эту задачу. Вот вам пример - не магнетический, впрочем - как, по-видимому, самое бессмысленное средство, не менее того иногда довольно надежно достигает своей цели. И смешно и жалко. Немудрено, впрочем, что народ, склонный вообще к суевериям и объясняющий все недоступное понятиям его посредством своей демонологии, состояние влюбленного до безумия не может объяснить себе иначе как тем же необыкновенным образом. Указание на это находим мы даже в народных песнях, где например отчаянный любовник говорит своей возлюбленной, что она ему "раскинула печаль по плечам и пустила сухоту по животу!)"
Сглаз, притка или порча от сглазу, от глаза, недобрый глаз - есть поверье довольно общее, не только между всеми славянскими, но и весьма многими другими, древними и новыми народами. Мы ставим его сюда потому, что оно, по народному поверью, близко к предыдущему. Уже одна всеобщность распространения этого поверья должна бы, кажется, остановить всякое торопливое и довременное суждение о сем предмете; хотя всякое образованное общество и считает связанностью издеваться гласно над таким смешным суеверием, - между тем как втайне многие искренно ему верят, не отдав себе в том никакого отчета. Скажем же не обинуясь, что поверье о сглазе, без всякого сомнения, основано на истине; но оно обратилось, от преувеличения и злоупотреблений, в докучную сказку, как солдат Яшка, Сашка серая сермяжка, или знаменитое повествование о постройке костяного дома. Бесспорно есть изредка люди, одаренные какою-то темною, непостижимою для нас силою и властью, поражать прикосновением или даже одним взглядом своим другое, в известном отношении подчиненное слабейшее существо, действовать на весь состав его, на душу и тело, благотворным или разрушительным образом, или по крайней мере обнаруживать на него временно явно какое-либо действие. Известно, что ученые назвали это животным магнетизмом, месмеризмом, и старались обяснить нам, невеждам, такое необъяснимое явление различным и весьма ученым образом; но, как очень трудно объяснить другому то, чего и сам не понимаешь, - то конец концов был всегда один и тот же, то есть, что мы видим в природе целый ряд однообразных, но до времени необъяснимых явлений, которые состоят, в сущности, в том, что животные силы действуют не всегда отдельно в каждом неделимом, но иногда также из одного животного, или через одно животное на другое, в особенности же через человека. Ученые называют это магнетизмом, а народ сглазом. Стало быть и тут опять ученые разногласят с народными поверьями только в названии, в способе выражения, а сущности дела они согласны. Как бы то ни было, но если только принять самое явление это за быль, а не за сказку, то и поверье о сглазе и порче, в сущности своей, основано не на вымысле, а на влиянии живой, или животной, природы. Переходя, однако же, затем собственно к нашему предмету, мы бесспорно должны согласиться, что описанное явление применяется к частным случаям без всякого толка и разбора, и от этого-то злоупотребления оно обратилось в нелепую сказку. Изо ста, а может быть даже из тысячи случаев или примеров, о коих каждая баба расскажет вам со всею подробностью, едва ли найдется один, который более или менее состоит в связи с этою таинственною силою природы; все остальные были, вероятно, следствием совсем иных причин, коих простолюдин не может, или не хочет доискаться; поэтому он, в невежестве своем, сваливает все сподряд, по удобству и сподручности, на сглаз и порчу - который же кстати молчит и не отговаривается, а потому и виноват.
Глава: V. ВОДЯНОЙ
Водяной, водовик или водяник, водяной дедушка, водяной черт, живет на больших реках и озерах, болотах, в тростниках и в осоке, иногда плавает на чурбане или на корчаге; водится в омутах и в особенности подле мельниц. Это нагой старик, весь в тине, похожий обычаями своими на лешего, но он не оброс шерстью, не так назойлив и нередко даже с ним бранится. Он ныряет и может жить в воде по целым дням, а на берег выходит только по ночам. Впрочем, водяной также не везде у нас известен. Он живет с русалками, даже почитается их большаком, тогда как леший всегда живет одиноко и кроме какого-нибудь оборотня, никого из собратов своих около себя не терпит. О водяном трудно собрать подробные сведения; один только мужик рассказывал мне об нем, как очевидец, - другие большею частью только знали, что есть где-то и водяные, но Бог весть где. Водяной довольно робкий старик, который смел только в своем царстве, в омуте, и там, если осерчает, хватает купальщиков за ноги и топит их, особенно таких, которые ходят купаться без креста или же не в указанное время, позднею осенью. Он любит сома и едва ли не ездит на нем; он свивает себе иногда из зеленой куги боярскую шапку, обвивает также кугу и тину вокруг пояса и пугает скотину на водопое. Если ему вздумается оседлать в воде быка или корову, то она под ним подламывается и, увязнув, издыхает. В тихую, лунную ночь, он иногда, забавляясь, хлопает ладоною звучно по воде и гул слышен на плесу издалеча. Есть поверье, что если сесть у проруба на воловью кожу и очертиться вокруг огарком, то водяные, выскочив в полночь из проруба, подхватывают кожу и носят сидящего на ней, куда он загадает. При возвращении на место, надо успеть зачурать: чур меня! Однажды ребятишки купались под мельницей; когда они уже стали одеваться, то кто-то вынырнул из-под воды, закричал: скажите дома, что Кузька помер - и нырнул, ребятишки пришли домой и повторили отцу в избе слова эти: тогда вдруг кто-то с шумом и криком: ай, ай, ай, соскочил с печи и выбежал вон: это был домовой, а весть пришла ему о ком-то от водяного. Есть также много рассказов о том, что водяной портит мельницы и разрывает плотины, а знахари выживают его, высыпая по утренним и вечерним зарям в воду по мешку золы.
Глава: VI. МОРЯНЫ
Моряны, огняны и ветряны есть у других славянских племен; но русские, кажется, ничего об этом не знают. Праздник Купала и другие в честь огня или воды суть явно остатки язычества и не представляют ныне, впрочем, олицетворения своего предмета. Лад, Ярило, Чур, Авсен, Таусен и проч. сохранились в памяти народной почти в одних только песнях или поговорках, как и дубыня, горыня, полкан, пыжики и волоты, кащей бессмертный, змей горынич, Тугарин-Змеевич, яга-баба, кои живут только еще в сказках или изредка поминаются в древних песнях. Народ почти более об них не знает. О бабе-яге находим более сказок, чем о прочих, помянутых здесь лицах. Она ездит или летает по воздуху в ступе, пестом погоняет или подпирает, помелом след заметает. Вообще это создание злое, несколько похоже на ведьму; баба-яга крадет детей, даже ест их, живет в лесу, в избушке на курьих ножках и проч.
Кикимора также мало известна в народе и почти только по кличке, разве в северных губерниях, где ее иногда смешивают с домовым; в иных местах из нее даже сделали пугало мужеска пола, тогда как это девки-невидимки, заговоренные кудесниками и живущие в домах, почти как домовые. Они прядут, вслух проказят по ночам и нагоняют страх на людей. Есть поверье, что кикиморы - младенцы, умершие некрещеными. Плотники присвоили себе очень ловко власть пускать кикимор в дом такого хозяина, который не уплатил денег за срубку дома.
Игоша - поверье, еще менее общее и притом весьма близкое к кикиморам: уродец, без рук без ног, родился и умер некрещеным; он, под названием игоши, проживает то тут, то там и проказит, как кикиморы и домовые, особенно, если кто не хочет признать его, невидимку, за домовика, не кладет ему за столом ложки и ломтя, не выкинет ему из окна шапки или рукавиц и проч.
Жердяй, от жерди - предлинный и претоненький, шатается иногда ночью по улицам, заглядывает в окна, греет руки в трубе и пугает людей. Это какой-то жалкий шатун, который осужден век слоняться по свету без толку и должности.. Об нем трудно допроситься смыслу; но едва ли поверье это не в связи с кащеем бессмертным, которого, может быть, тут или там пожаловали в жердяи. Чтобы избавиться от всех этих нечистых, народ прибегает к посту и молитве, к богоявленной воде, к свечке, взятой в пятницу со страстей, которою коптят крест на притолке в дверях; полагают также, вообще, что не должно ставить ворота на полночь, на север, иначе всякая чертовщина выживет из дома.
Глава: VII. ОБОРОТЕНЬ
Оборотень - на Украине вовкулака - какой-то недобрый дух, который мечется иногда человеку под ноги, или поперек дороги, как предвестник беды. От него крестятся и отплевываются. Он никогда не является иначе, как на лету, на бегу, и то мельком, на одно мгновение, что едва только успеешь его заметить; иногда с кошачьим или другим криком и воем, иногда же он молча подкатывается клубком, клочком сена, комом снега, овченой и проч. Оборотень перекидывается, изменяя вид свой, во что вздумает, и для этого обыкновенно ударится наперед об земь; он перекидывается в кошку, в собаку, в сову, петуха, ежа, даже в клубок ниток, в кучу пакли и в камень, в копну сена и проч. Изредка в лесу встречаешь его страшным зверем или чудовищем; но всегда только мельком, потому он никогда не даст рассмотреть себя путем. Нередко он мгновенно, в глазах испуганного насмерть прохожего, оборачивается несколько раз то в то, то в другое, исчезая под пнем или кустом, или на ровном месте, на перекрестке. Днем очень редко удается его увидеть, но уже в сумерки он начинает проказить и гуляет всю ночь напролет. Перекидываясь или пропадая внезапно вовсе, он обыкновенно мечется, словно камень из-за угла, со странным криком, мимо людей. Некоторые уверяют, что он-то есть коровья смерть, чума, и что он в этом случае сам оборачивается в корову, обыкновенно черную, которая гуляет со стадом, под видом приблуды или пришатившейся, и напускает порчу на скот. Есть также поверье, будто оборотень - дитя, умершее некрещеным, или какой-то вероотступник, коего душа нигде на том свете не принимается, а здесь гуляет и проказит поневоле. В некоторых местах, на севере, оборотня называют кикиморой; ведьме и домовому иногда приписывают также свойства оборотня. Из всего этого видно, что если мужик видел что-нибудь в сумерки или ночью и сам не знает что, - то это бесспорно был оборотень.
Глава: VIII. РУСАЛКА
Русалка - также чертовка, или шутовка, или водява, что означает почти то же, потому что тут у мужиков говорится именно взамен недоброго слова черт. Русалка почти отовсюду вытеснена людьми; а она любит пустые и глухие воды. Нигде почти не найдете вы теперь такого места, где бы, с ведома жителей, поныне водились русалки; или они были тут когда-то и перевелись, или вам укажут, во всяком месте, на другое - а тут-де нет их. На Украине их считают девочками, умершими без крещения; в других местах полагают, что каждая утопленница может обратиться в русалку, если покойница была такова при жизни; или когда девка утонула, купаясь без креста, причем полагают, что ее утащил водяной; опять иные считают русалок вовсе не людского поколения, а нечистыми духами или даже просто наваждением дьявольским. На юге у нас русалка вообще не зла, а более шаловлива; напротив, великорусская русалка или шутовка, особенно же северная, где она и называется не русалкой, а просто чертовкой, злая, опасная баба и страшная неприятельница человеческого рода. При таком понятии о них, их представляют иногда безобразными; но вообще русалки большею частию молоды, стройны, соблазнительно хороши: они ходят нагие, или в белых сорочках, но без пояса, с распущенными волосами, зелеными, как иные утверждают; живут дружно, обществами, витают под водой, но выходят и на берег; резвятся, поют, шалят, хохочут, качаются на ближних деревьях, вьют плетеницы из цветов и украшаются ими, и если залучат к себе живого человека, которого стараются заманить всеми средствами, то щекочут его, для потехи своей, до смерти. Иные утверждают, что у русалок между перстов есть перепонка как у гуся; другие даже, что у нее, вместо ног, раздвоенный рыбий хвост. Они манят к себе прохожего, если он ночью подойдет к ним - днем они почти не выходят - иногда гоняются за ним, но далеко от берега реки или озера не отходят, потому что боятся обсохнуть. Если при русалке есть гребень, то она может затопить и сухое место: доколе она чешет мокрые волосы, дотоле с нее все будет струиться вода; если же на русалке и волоса обсохнут, то она умирает. Следы этих шаловливых подружек остаются изредка на мокром песке; но это можно только видеть, застав их врасплох: в противном случае они перерывают песок и заглаживают следы свои. Где верят в водяного, там считают его атаманом русалок. Но они, бедненькие, очень скучают без мужчин, и все их затеи клонятся к тому, чтобы залучить человека и защекотать его насмерть. Сказывают, что они иногда от скуки перенимают заночевавшее на воде стадо гусей и завертывают им на спине, как шаловливые школьники, одно крыло за другое, так что птица не может сама расправить крыльев; они же, сидя в омутах, путают у рыбаков сети, выворачивают мотню и скатывают их с речной травой. Вообще, полная власть шаловливым русалкам дана во время русальной недели, которая следует за Троицыным днем и до заговенья. Первое воскресенье за Троицей также называется русальным. Это время, по народному мнению, самое опасное, так что боятся выходить к водам и даже в леса. Кажется, несправедливо - как иные полагают - будто русалки хозяйничают до Петрова дня и будто они, по народному мнению, девочки лет семи: этих поверьев я не встречал нигде. На юге русалка взрослая девушка, красавица; на севере чертовка стара или средних лет и страшна собой. На Украине, в продолжение клечальной недели, есть разные игры в честь русалкам, кои в это время бегают далече в леса и поля, топчут хлеб, кричат, хлопают в ладоши и проч. Г. Сахаров напечатал песни русалок, бессмысленные слова или звуки, отзывающиеся украинским или белорусским наречием.
Глава: IX. ВЕДЬМА
Ведьма известна, я думаю, всякому, хотя она и водится собственно на Украине, а Лысая гора, под Киевом, служит сборищем всех ведьм, кои тут по ночам отправляют свой шабаш. Ведьма тем разнится от всех предыдущих баснословных лиц, что она живет между людьми и, ничем не отличаясь днем от обыкновенных баб или старых девок, кроме небольшого хвостика, ночью расчесывает волосы, надевает белую рубашку, и в этом наряде, верхом на помеле, венике или ухвате, отправляется через трубу на вольный свет, либо по воздуху, либо до Лысой горы, либо доить или портить чужих коров, портить молодцов, девок и проч. Ведьма всегда злодейка и добра никогда и никому не делает. Она в связи с нечистой силой, для чего варит травы и снадобья в горшке, держит черную кошку и черного петуха; желая оборотиться во что-либо, она кувыркается через 12 ножей. Ведьма не только выдаивает коров, но даже, воткнув нож в соху, цедит из нее молоко, а хозяйская корова его теряет. Если сорока стрекочет, то береме
#9
SleypniR 
- Завсегдатый
-
- Группа: Пользователи
- Сообщений: 1 858
- Регистрация: 31 Октябрь 05
Отправлено 26 Май 2006 - 02:43
Прошу прощения, спьяну ниасилил... может утром получится....
А так вообще тема мутная, т.к. отпеделённости от мифологии не добьёшься... но некоторые так скажем "привычки" остались и до сих пор... хоть и мало кто об этом вообще догадывается!
А так вообще тема мутная, т.к. отпеделённости от мифологии не добьёшься... но некоторые так скажем "привычки" остались и до сих пор... хоть и мало кто об этом вообще догадывается!
#10
moby
- Мастер
-
- Группа: Пользователи
- Сообщений: 2 926
- Регистрация: 21 Октябрь 05
- Пол:Мужчина
Отправлено 26 Май 2006 - 02:49
Цитата(SleypniR)
Прошу прощения, спьяну ниасилил... может утром получится....
А так вообще тема мутная, т.к. отпеделённости от мифологии не добьёшься... но некоторые так скажем "привычки" остались и до сих пор... хоть и мало кто об этом вообще догадывается!
А так вообще тема мутная, т.к. отпеделённости от мифологии не добьёшься... но некоторые так скажем "привычки" остались и до сих пор... хоть и мало кто об этом вообще догадывается!
саси пиписькин друг
#11
SleypniR
- Завсегдатый
-
- Группа: Пользователи
- Сообщений: 1 858
- Регистрация: 31 Октябрь 05
Отправлено 26 Май 2006 - 03:10
Спать иди, быдлятина, а то тя падонак продаст нах 
Не мешай культурной беседе! Хотя те всё равно хана уже
А если серьёзно, могу сказать, что трудно найти источник, которому можно верить.... Вечно чё-то врут, в сказку превращают. Но исторически анализировать всё-таки у некоторых получается. Вот и получается что в половине хрестианских ритуалов буквально просвечивается старославянское язычество.
Не мешай культурной беседе! Хотя те всё равно хана уже
А если серьёзно, могу сказать, что трудно найти источник, которому можно верить.... Вечно чё-то врут, в сказку превращают. Но исторически анализировать всё-таки у некоторых получается. Вот и получается что в половине хрестианских ритуалов буквально просвечивается старославянское язычество.
#12 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 26 Май 2006 - 10:47
АВЕСТА
Содержание:
ВИДЕВДАТ
1. Географическая поэма
2. Миф о Йиме
3. Земля
8. Погребальный обряд
13. Собака
18. Петух
19. Испытание Заратуштры
21. Молитвы водам и светилам
ЯСНЫ
Гаты Заратуштры
Старшая Ясна
28. [Моление о Слове]
29. [Моление о поддержке скотоводства]
30. [Доктрина дуализма]
43. [Путь праведности]
44. [Проповедь в форме вопросов]
46. [Молитва Заратуштры после изгнания]
47. [Благообилие Ахуры]
Младшая Ясна
9. ["Хом-яшт"]
11. [Прославление Хаомы]
12. ["Символ веры"]
19. [Сословия и наставники в вере]
60. [Благопожелание "дому сему"]
ЯШТ
Хвалебные гимны
Яшт 1. Ормазд
Яшт 5. Ардвисур
Яшт 6. Хуршед
Яшт 10. Михр
Яшт 14. Бахрам
Яшт 17. Ард
Яшт 19. 3амйад
Яшт 22. Судьба души после смерти
1. Географическая поэма
1. Сказал Ахура-Мазда Спитаме-Заратуштре: "О Спитама-Заратуштра, я сделал места обитания дарующими покой, как бы мало радости [там] ни было. Если бы я, о Спитама-Заратуштра, не сделал места обитания дарующими покой, как бы мало радости [там] ни было, весь телесный мир устремился бы в Арианам-Вайджа.
2. Во-первых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Арианам-Вайджа с [рекой] Вахви-Датией. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный змея рыжеватого и зиму* дэвовское творение.
* Высказывалось предположение, что первоначально в этом мифе под "зимой" подразумевалась зима, обрушившаяся на мир в царствование Йимы ("Видевдат" 2.22-24), а под "змеем" - Ажи-Дахака, убийца Йимы и узурпатор престола. Однако даже если такое предположение верно, к моменту составления и письменной фиксации "Видевдата" этот первоначальный смысл всё равно был утрачен, и описание "контртворения" Анхра-Манью в Арианам-Вайджа воспринималось буквально - как описание неблагоприятных особенностей климата и природы этой страны.
3. Десять месяцев там зимние, два - летние*, и в эти [зимние месяцы] воды холодные, земли холодны, растения холодны там в середине зимы, там в сердцевине зимы; там зима [когда] идёт к концу, там большое половодье**.
* По некоторым рукописям - семь зимних месяцев и пять летних.
** Бесспорной аппеляцией к "Видевдат" 1.1-3 является следующий фрагмент "Меног-и Храт" (44.17-23): "Дэв зимы дольше [всего] правит в Эранвеже, и из Авесты известно, что в Эранвеже - десять месяцев зима, а два - лето. Но даже [в] те два летних месяца [там] холодная вода, холодная земля и холодные растения, и зима - их враг. В ней много змей, а других врагов - мало" (здесь и ниже перевод со среднеперс. О.М. Чунаковой). Далее (44.24-35) следует описание Эранвежа как "обетованной земли": "Известно, что Ормазд сотворил Эранвеж лучше, чем все остальные места и области, и достоинства [Эранвежа] в том, что жизнь людей [там] 300 лет, а коров и овец - 150 лет. Боли и болезней у них мало, они не лгут, не плачут и не стонут, и власть дэва Аз над ними мала. И если они вдесятером едят один хлеб, они насыщаются, и каждые 40 лет у мужчины и женщины рождается ребёнок. Закон их - Добро, а вера - главное учение маздаяснийское. И когда они умирают, они праведны..." - этот фрагмент сложился явно в результате отождествления Эранвежа с блаженной обителью Йимы внутри Вары (см. "Видевдат" 2.41) и с эпохой царствования Йимы вообще (см. "Ясна" 9.4-5), переосмысленными как "земной рай" - сравн. описание Вара в "Меног-и Храт" 62.15-19: "Убежище Йимкард построено в Эранвеже под землёй, и всякое семя каждого творения и создания господа Ормазда, людей, скота, овец, птиц, всё лучшее <...> отнесено туда. Каждые 40 лет от женщины и мужчины, что находятся там, рождается ребенок, и жизнь их [равна] 300 годам, а болезней и несчастий у них мало".
4. Во-вторых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Гаву заселённую согдийцами. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный "скаити"* <...> многопагубную.
* Значение неизвестно. Предположительные толкования: сорняки, комары, вредоносные мухи, укусы которых вызывают падёж скота; по мнению В.И. Абаева, слово образовано от названия среднеазиатских кочевых племён - "саки", и означает "скифщину" - набеги кочевников.
5. В-третьих, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Моуру сильную, причастную Арте. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный "марыду" и "витушу"*.
* 3начение неизвестно. Предположительное толкование: греховные похоти.
6. В-четвёртых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Бахди прекрасную, высоко [держащую] знамя*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный "бравару" и "усаду"**.
* Возможно, под "знаменами" подразумеваются боевые штандарты зороастрийцев Бактрии, отличавшихся воинственностью.
** 3начение неизвестно. Предположительное толкование: муравьи, пожирающие зерно.
7. В-пятых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Нисайу, [расположенную] между Моуру и Бахди*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный шатание умов**.
* По другому прочтению: "между [которой и] Моуру [расположена] Бахди".
** Дурное неверие.
8. В-шестых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Харойву с оставленными домами [?]*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный плач и стенания [?]**.
* Т. е., согласно пехлевийскому комментарию к этому фрагменту,- "где покидают дома в случае смерти жильца". По другим прочтениям: "разделяющую воды" (из Арианы, с возвышенности, реки растекаются в две стороны - на восток и на запад); "обильную селениями".
** Авест. "дривика". Под "плачем и стенаниями" могут пониматься некие, не названные в авестийском тексте, бедствия, вызывающие "плач и стенания" людей; возможно также, что имеется в виду чрезмерное - сверх предписанного обрядом срока траура и со слишком громким плачем и причитаниями (порицавшимися зороастризмом) - оплакивание умерших. Предлагалось и иное толкование термина: "москиты". Один из исследователей 1-го фрагарда А. Кристенсен выдвинул остроумную гипотезу о том, что под неясными терминами в строфах 4, 5, 6 и 8 (составляющих, по его мнению, древнейшую, метрическую часть этого фрагарда) скрываются этнические и религиозные группы, враждебные иранским зороастрийским племенам: скаити отождествляются с племенами саков, марыда - с племенами мардов, дривика - с племенами дербиков и т. д.- Примеч. И.М. 0ранского.
9. В-седьмых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Вэкерту <.,.> Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный паирику Хнафаита, которая соблазнила Кэрсаспу.
10. В-восьмых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Урву, обильную травами. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный злых правителей*.
* Или: гордыню.
11. В-девятых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Вэхркану, заселённую гирканцами. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный мерзкий, неискупаемый грех педерастии.
12. В-десятых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Харахвати прекрасную. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный мерзкий, неискупаемый грех погребения трупов*.
* Авест. "насу-спайа" - "выбрасывание трупов", "бросание трупов", что может быть также истолковано как "оставление трупов без погребения" или "выбрасывание трупов на поверхность земли".
13. В-одиннадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Хаэтумант лучащийся, наделённый Хварно. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный злых колдунов,
14. <...>
15. В-двенадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Рагу трёхплемённую*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный сверхшатание мысли**.
* Т. е. населённую тремя народами.
** Нестойкость в вере; по другому толкованию: неверие.
16. В-тринадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Чахру сильную, причастную Арте. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный - мерзкий, неискупаемый грех предания трупов огню*.
* По др. толкованию: "варение трупов". Сравн. "Видевдат" 8.73-74.
17. В-четырнадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Варну четырёхугольную, где родился Трайтаона, убивший Змея-Дахаку. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный неурочные регулы* и неарийских правителей страны.
* Нарушение менструального цикла у женщин: очевидно, подразумеваются вообще все гинекологические заболевания.
18. В-пятнадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Хапта-Хинду*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный неурочные регулы и неурочную жару.
* По другому прочтению (устаревшему): "Семиречье".
19. В-шестнадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: [страну] у истоков Ранхи, которая управляется без правителей*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный зиму, дэвовское творение, и [чужеземных] правителей [из народа?] "таожья".
* Интерпретация переводчика. Букв.: "где проживают не имеющие главы [голов? царя?]". Сравн.: а) упоминание Плинием Старшим в "Естественной истории" (V.8 и VII.2) о "безголовых людях с глазами на плечах"; б) упоминание людей "с глазами на груди, с ушами на груди" в "Бундахишне" (15.31); в) фрагмент среднеперсидской поэмы (восходящей к утраченному парфянскому оригиналу III-IV в.) "Вавилонское дерево": "По горам я [коза] брожу <...> от границы Индии до озера Варкаш. Разные люди живут на этой земле: ростом в пядь [ок. 12 пальцев]; грудоглазые, у которых глаза на груди; головы которых напоминают собачьи, а брови - как у людей <...>" (перевод со среднеперс. О.М. Чунаковой).
20. Есть и другие страны и места обитания, и прекрасные, и замечательные и выдающиеся, и великолепные и ослепительные".
2. Миф о Йиме
1. Спросил Заратуштра Ахура-Мазду:
"Ахура-Мазда, Дух Святейший, Творец плотского мира, истинный, с кем впервые из смертных говорил ты, Ахура-Мазда, кроме меня, Заратуштры? Кого наставлял ты Вере ахуровской, заратуштровской?"
2. И так молвил Ахура-Мазда:
"С Йимой прекрасным, владетелем добрых стад, о праведный Заратуштра. С ним первым из смертных говорил я, Ахура-Мазда, кроме тебя, Заратуштры. Его наставлял я Вере ахуровской, заратуштровской.
3. Так сказал ему, о Заратуштра, я, Ахура-Мазда:
"Стань для меня, о Йима прекрасный, сын Вивахванта, хранящим и несущим Веру!"
Но так ответил мне на это Йима прекрасный, о Заратуштра:
"Не создан я и не обучен хранить и нести Веру".
4. И тогда ему, о Заратуштра, сказал я, Ахура-Мазда:
"Если ты не станешь для меня, о Йима, хранящим и несущим Веру, то ты мне мир приумножай, ты мне мир взращивай! Ты стань мира защитником, хранителем и наставником!"
5. И так ответил мне на это Йима прекрасный, о Заратуштра:
"Я тебе мир приумножу, я тебе мир взращу, я стану мира защитником, хранителем и наставником. Не будет при моём царстве ни холодного ветра, ни знойного, ни боли, ни смерти".
6. И тогда два орудия дал ему я, Ахура-Мазда: золотой рог и кнут, украшенный золотом*.
* Для первого орудия предлагались и иные толкования (стрела, кольцо, плуг), но второе, по всей видимости, использовалось именно для понукания скота - это либо плеть, кнут, либо стрекало, бодило стимул. По последним толкованиям, учитывающим и этимологические связи, и то, что Йима прежде всего царь-пастух и земледельческие орудия и оружие ему не свойственны, наиболее вероятным значением для первого орудия считается рог, пастушеский рожок, дудочка, труба.
7. Йиме принадлежат два царства*.
* Или "две власти", т.е., видимо, власть на этом и на том свете: в индийской традиции соответствующий Йиме царь Яма правит царством мёртвых. Эта строка является, вероятно, позднейшим добавлением или пояснением (глоссой).
8. И вот царству Йимы триста зим настало. И тогда эта земля наполнилась мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находилось места для мелкого и крупного скота и людей.
9. И тогда оповестил я Йиму:
"О Йима прекрасный, сын Вивахванта, наполнилась эта земля мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находят места мелкий и крупный скот и люди".
10. Тогда Йима выступил к свету в полдень на пути Солнца*. Он этой земле дунул** в золотой рог и провёл по ней кнутом, говоря:
"Милая Спэнта-Армайти, расступись и растянись вширь, чтобы вместить мелкий и крупный скот и людей!"
* "В полдень на пути Солнца" - т.е. повернувшись в южную (благую, ахуровскую) сторону, а не в направлении дэвовского севера.
** Перевод предположительный, по прежним толкованиям, Йима первым орудием дотрагивался до земли.
11. Вот так Йима эту землю раздвинул на одну треть больше прежнего, и нашли себе здесь пристанища мелкий и крупный скот и люди по своему желанию и воле, как им хотелось.
12. И вот царству Йимы шестьсот зим настало. И тогда эта земля наполнилась мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находилось места для мелкого и крупного скота и людей.
13. И тогда оповестил я Йиму:
"О Йима прекрасный, сын Вивахванта, наполнилась эта земля мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находят места мелкий и крупный скот и люди".
14. Тогда Йима выступил к свету в полдень на пути Солнца. Он этой земле дунул в золотой рог и провёл по ней кнутом, говоря:
"Милая Спэнта-Армайти, расступись и растянись вширь, чтобы вместить мелкий и крупный скот и людей!"
15. Вот так Йима эту землю раздвинул на две трети больше прежнего, и нашли себе здесь пристанища мелкий и крупный скот и люди по своему желанию и воле, как им хотелось.
16. И вот царству Йимы девятьсот зим настало. И тогда эта земля наполнилась мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находилось места для мелкого и крупного скота и людей.
17. И тогда оповестил я Йиму:
"О Йима прекрасный, сын Вивахванта, наполнилась эта земля мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находят места мелкий и крупный скот и люди".
18. Тогда Йима выступил к свету в полдень на пути Солнца. Он этой земле дунул в золотой рог и провёл по ней кнутом, говоря:
"Милая Спэнта-Армайти, расступись и растянись вширь, чтобы вместить мелкий и крупный скот и людей!"
19. Вот так Йима эту землю раздвинул на три трети больше прежнего, и нашли себе здесь пристанища мелкий и крупный скот и люди по своему желанию и воле, как им хотелось".
20. Собрание устроил Творец Ахура-Мазда вместе с небесными божествами на славном Арианам-Вайджа у Вахви-Датии. Собрание устроил Йима великолепный, владетель добрых стад, вместе с лучшими смертными на славном Арианам-Вайджа у Вахви-Датии.
21. На это собрание пришёл он, Творец Ахура-Мазда, вместе с небесными божествами на славном Арианам-Вайджа у Вахви-Датии. На это собрание пришёл он, Йима великолепный, владетель добрых стад, вместе с лучшими смертными на славном Адрианам-Вайджа у Вахви-Датии.
22. Так сказал Ахура-Мазда Йиме:
"О Йима прекрасный, сын Вивахванта, на этот плотский злой мир придут зимы, а от них сильный смертельный холод. На этот плотский злой мир придут зимы, и сначала тучи снега выпадут снегом на высочайших горах на глубину Ардви.
23. Третья же часть, о Йима, скота останется в живых в ужаснейших местах, которые на вершинах гор или в долинах рек в крепких жилищах.
24. Перед зимой будут расти травы этой страны, потом из-за таяния снегов потекут воды, и чудом, о Йима, для плотского мира покажется, если увидят где след овцы.
25. И ты сделай Вар* размером в бег** на все четыре стороны*** и принеси туда семя мелкого и крупного скота, людей, собак, птиц и красных горящих огней. Сделай же Вар размером в бег на все четыре стороны для жилья людей и размером в бег на все четыре стороны для помещения скота.
* Вар - авест. Вара, глинобитная крепость или замок, служащий убежищем для людей, скота, растений и огней во время смертельных холодов зим, снегопадов и наводнений. Судя по приводимому описанию. Вар, построенный Йимой, состоял из трёх концентрических кругов стен, во внешнем из которых было девять проходов, в среднем - шесть и во внутреннем - три. Вар этот напоминал, таким образом, по планировке жилища-поселения древних ариев, включавших круговые концентрические стены, открытые археологами на севере Афганистана и в Южном Приуралье. В русских говорах встречается слово вар, варок, означающее "скотный двор", родственное древнерусскому воръ - "забор" и связанное с авестийским вара.
** Бег (букв.: "лошадиный бег") - согласно пехлевийскому комментарию, два парасанга (= две авестийских хатры).
*** Раньше традиционно (и, по-видимому, ошибочно) переводили: "по всем четырём сторонам", описывая, таким образом. Вар как сооружение квадратной формы.
26. Там воду проведи по пути длиною в хатру, там устрой луга, всегда зеленеющие, где поедается нескончаемая еда, там построй дома, и помещения, и навесы, и загородки, и ограды*.
* Возможно, имеются в виду хлева, загоны для скота, стойла.
27. Туда принеси семя всех самцов и самок, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие. Туда принеси семя всех родов скота, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие.
28. Туда принеси семя всех растений, которые на этой земле высочайшие и благовоннейшие. Туда принеси семя всех снедей, которые на этой земле вкуснейшие и благовоннейшие. И всех сделай по паре, пока люди пребывают в Варе.
29. Пусть там не будет ни горбатых спереди, ни горбатых сзади, ни увечных* ни помешанных, ни с родимыми пятнами, ни порочных, ни больных, ни кривых, ни гнилозубых, ни прокажённых, чья плоть выброшена, ни с другими пороками, которые служат отметинами Анхра-Манью, наложенными на смертных.
30. В переднем округе [Вара] сделай девять проходов, в среднем - шесть, во внутреннем - три*. В проходы переднего [округа] принеси семя тысячи мужчин и женщин, среднего - шестисот, внутреннего - трёхсот. Сгони их в Вар золотым рогом и и закрепи Вар дверью-окном, освещающимся изнутри"**.
* По числу этих проходов и можно предполагать, что стены Вара были концентрическими окружностями.
31. Так подумал Йима:
"Как же я Вар сделаю, о котором сказал мне Ахура-Мазда?" И тогда сказал Ахура-Мазда Йиме:
"О Йима прекрасный, сын Вивахванта, топчи землю пятками и мни руками так, как люди лепят намокшую землю".
32. И вот Йима так сделал, как хотел от него Ахура-Мазда: он топтал землю пятками и мял руками так, как люди лепят намокшую землю.
33. И вот Йима сделал Вар размером в бег на все четыре стороны и принёс туда семя мелкого и крупного скота, людей, собак, птиц и красных горящих огней. И Йима сделал Вар размером в бег на все четыре стороны для жилья людей и размером в бег на все четыре стороны для помещения скота.
34. Туда провёл он воду по пути длиною в хатру, там он устроил луга, всегда зеленеющие, где поедается нескончаемая еда, там построил дома, и помещения, и навесы, и загородки, и ограды.
35. Туда принёс он семя всех самцов и самок, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие. Туда принёс он семя всех родов скота, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие.
36. Туда принёс он семя всех растений, которые на этой земле высочайшие и благовоннейшие. Туда принёс он семя всех снедей, которые на этой земле вкуснейшие и благовоннейшие. И всех он сделал по паре, пока люди пребывали в Варе.
37. Не было там ни горбатых спереди, ни горбатых сзади, ни увечных, ни помешанных, ни с родимыми пятнами, ни порочных, ни больных, ни кривых, ни гнилозубых, ни прокажённых, чья плоть выброшена, ни с другими пороками, которые служат отметинами Анхра-Манью, наложенными на смертных.
38. В переднем округе [Вара] он сделал девять проходов, в среднем - шесть, во внутреннем - три. В проходы переднего [округа] он принёс семя тысячи мужчин и женщин, среднего - шестисот, внутреннего - трёхсот. Согнал их в Вар золотым рогом и закрепил Вар дверью-окном, освещающимся изнутри".
39. "О Творец плотского мира, истинный! Что же это за светы были, о истинный Ахура-Мазда, которые там светили в этом Варе, который построил Йима?"
40. Так сказал Ахура-Мазда:
"Самостоятельные* и сотворённые светы, как один раз заходящими и восходящими кажутся звёзды, Луна и Солнце.
* Т.е. нерукотворный - естественный свет. В пехлевийском комментарии к этому фрагменту сказано: "всякий самостоятельный свет светит сверху, всякий сотворенный свет светит снизу ".
41. И одним днём казался год. После сорока лет от двух людей два человека рождались, пара - самец и самка, и так же от других родов скота. И эти люди жили прекраснейшей жизнью в том Варе, который построил Йима".
42. "О Творец плотского мира, истинный! Кто там Веру маздаяснийскую разносил в этом Варе, который построил Йима?"
Так сказал Ахура-Мазда:
"Птица Каршипта, о Спитама Заратуштра".
43. "О Творец плотского мира, истинный! Кто им Глава и Рату?"
Так сказал Ахура-Мазда:
"Урватат-нара, о Заратуштра, и ты - Заратуштра".
"Истина - лучшее благо.
Благо будет, благо тому,
Чьё Истине лучшей благо"*.
* Молитва "Аша-Вахишта".
3. Земля
1. "О Создатель плотского мира, праведный! Где первая из этой земли наирадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та, где да пройдёт муж праведный, о Спитама-Заратуштра, с дровами* в руках, с барсманом в руках, с молоком в руках, со ступкой** в руках, в согласии с Верой слово возглашающий Митре широкопастбищному, Рамана добропастбищного молящий".
* Для огня; в данном случае - храмового, алтарного.
** Для приготовления ритуального напитка хаомы.
2. "О Создатель плотского мира, праведный! Где вторая из этой земли наирадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та, где муж праведный да возведёт дом, где огонь, где молоко, где жёны, где сыновья, где добрые стада.
3. А потом в этом доме обилие коров, обилие Истины, обилие пастбищ, обилие собак, обилие жён, обилие детей, обилие огня, обилие зажиточной жизни".
4. "О Создатель плотского мира, праведный! Где третья из этой земли наирадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда; "Та, где больше всего возделывает, о Спитама-Заратуштра, [муж праведный] хлеба, пастбищ, растений, в пищу пригодных, где, если [земля] безводная - орошает, если заводнённая - осушает".
5. "О Создатель плотского мира, праведный! Где четвёртая из этой земли наирадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та, где больше всего рождается скота мелкого и крупного".
6. "О Создатель плотского мира, праведный! Где пятая из этой земли наирадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та, где больше всего мочится скот* мелкий и крупный".
* Моча считается ритуально чистой и очищающей субстанцией, что, видимо, связано с почитанием скота и его продуктов древними индоиранскими племенами. В обрядах очищения, как правило, используют коровью мочу. При ритуальных омовениях мочу используют перед употреблением воды, чтобы предотвратить осквернение последней.
7. "О Создатель плотского мира, праведный! Где первая из этой земли наибезрадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Где загривок Эрэзуры* о Спитама-Заратуштра, там, где "дэвы сходятся из логова Друджа".
* Авест. арезурахе гривайа - "где загривок, шея Эрэзуры". Эрэзура (среднеперс. Арезур) - гора с пещерами, логовищами дэвов, которая, согласно пехлевийскому переводу "Видевдата" и тексту среднеперсидского компендиума "Бундахишн" (12.8) находилась у врат ада. Арезур также - имя дэва, убийство которого среднеперсидской традицией поставлено в заслугу первочеловеку Гайомарту ("Меног-и Храт" 27.14-15).
8. "О Создатель плотского мира, праведный! Где вторая из этой земли наибезрадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Где больше всего останков закопано мёртвых людей* и мёртвых собак**".
* По зороастрийскому похоронному обряду, тела умерших должны выставляться на открытых площадках - дахмах. Здесь трупы подвергались воздействию солнечных лучей, пожирались собаками и падальщиками. Такой похоронный обряд был связан с недопустимостью осквернения почитавшихся стихий - огня, воды, земли.
** Собака в зороастрийской традиции - второе после человека по святости существо. Судя по "Видевдату", тела мёртвых собак так же, как тела людей, выставлялись на дахмах.
9. "О Создатель плотского мира, праведный! Где третья из этой земли наибезрадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Где больше всего дахм* возведено, на которые мёртвые люди положены".
* Хотя сооружение дахм непосредственно предписывалось зороастрийской религией, место, где возведена дахма, считалось тем не менее осквернённым навеки - до конца мировой истории, когда (через 3000 лет после рождения Заратуштры) вся Вселенная очистится в огне и потоках расплавленного металла и наступит "будущее существование".
10. "О Создатель плотского мира, праведный! Где четвёртая из этой земли наибезрадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та же, где больше всего Злого Духа логовищ".
11. "О Создатель плотского мира, праведный! Где пятая из этой земли наибезрадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та же, где мужа праведного, о Спитама-Заратуштра. жену с детьми пленённую путём угонит [враг] песчаным, сухим,- причитающую, вопящую"*.
* Сравн. "Яшт" 10.38.
12. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто первым эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда* больше выкапывает останков мёртвых собак и мёртвых людей".
* Несогласованность вопроса и ответа здесь и далее в переводе связана с желанием сохранить особенности стиля текста; большая часть текста 3-го фрагарда, по всей вероятности, была составлена уже на мертвом языке.
13. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто вторым эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда больше дахм возведённых срывает* на которые мёртвые тела положены.
14. Да не понесёт никто в одиночку мёртвого. А если понесёт один мёртвого, смешается с ним труп через нос, через глаза, через рот, <...> через детородный орган, через задний проход. До кончиков ногтей на него Друхш-йа-Насу* набрасывается. Не очиститься ему после этого во веки веков".
15. "О Создатель плотского мира, праведный! Где тому человеку место, который пронёс мёртвого?" - И сказал Ахура-Мазда: "Где на земле безводнее всего, бестравнее всего, чище всего землёй, меньше всего по дороге проходит скота мелкого и крупного, огня Ахура-Мазды, барсмана, по Истине простёртого, мужей праведных".
16. "О Создатель плотского мира, праведный! Как далеко от огня, как далеко от воды, как далеко от барсмана простёртого, как далеко от мужей праведных?"
17. И сказал Ахура-Мазда: "На тридцать шагов от огня, на тридцать шагов от воды, на тридцать шагов от барсмана простёртого, на тридцать шагов от мужей праведных.
18. Здесь маздаяснийцы эту землю пусть стеной вокруг обнесут, после чего еду пусть поставят маздаяснийцы, после чего одежду пусть поставят маздаяснийцы.
19. Из самой что ни на есть наиубогой, из самой что ни на есть наиветшайшей да ест [грешник] еду, да одевает одежду, все время, пока не станет старым ли, дряхлым ли, с иссякшим ли семенем*.
20. А когда он станет старым ли, дряхлым ли, с иссякшим ли семенем, кого-нибудь после этого пусть пошлют маздаяснийцы [из] наисильнейших, наиловчайших, наиискуснейших, чтобы на вершине горы ему башку* по основание отъяли; из самых всежрущих созданий Святого Духа, пожирающих трупы, пусть выбросят труп птицам грифам, так произнося: "Этим отрекается он от всех злых мыслей, злых слов, злых дел".
* Дж. Дармстетер указывает, что речь в этом пассаже идёт о возрастах в 50, 60 и 70 лет (The Zend-Avesta... P. 27).
21. Если другие злые дела совершены [им],- во искупление их - наказание, а если других злых дел не совершено,- искупление этому человеку во веки веков".
22. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто третьим эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда больше всего срывает логовищ злых духов".
23. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто четвёртым эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда больше всего, о Спитама-Заратуштра, возделывает зерна, пастбищ, растений, в пищу пригодных, когда безводное - орошает, заводнённое - осушает.
24. Безрадостна же земля, что долго
Невозделанной лежала,
[Предназначенная] для возделывания земледельцем,
Блага жаждущая от её населяющего,
Подобно девушке ладносложенной,
Что долго бездетной ходила,
Блага жаждущая от мужчины.
25. Кто эту землю обрабатывает, о Спитама-Заратуштра,
Левой рукой и правой,
Правой рукой и левой,
Приплод приобретает,
подобно тому, как муж любящий со своей любимой, желанной [женой], на разостланном ложе покоясь, сына или приплод приобретает,
26. Тому, кто землю обрабатывает, о Спитама-Заратуштра,
Левой рукой и правой,
Правой рукой и левой,
Так земля сказала: "О муж!
Меня ты обрабатываешь
Левой рукой и правой,
Правой рукой и левой.
27. Воистину насыщу страны,
Воистину буду приносить,
Пусть пожинают всё съестное,
Сверх изобилия зерна".
28. Тому, кто эту землю не обрабатывает, о Спитама-Заратуштра,
Левой рукой и правой,
Правой рукой и левой,
Так земля сказала: "О муж!
Меня ты не обрабатываешь
Левой рукой и правой,
Правой рукой и левой.
29. Воистину, будешь впредь стоять,
Чужую дверь попирая,
Выпрашивая съестного,
Воистину, мимо рта твоего
Пронесут крохи пищи,
Тем принесённой,
У которых добра в избытке"".
30. "О Создатель плотского мира, праведный! Что является зерном маздаяснийской Веры?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда усердно возделывают хлеб.
31. Кто хлеб возделывает, тот возделывает Истину. Тот Веру маздаяснийскую вперёд продвигает; тот Веру маздаяснийскую приумножает сотней поселений, тысячью укреплений, мириадом молитв.
32. Как быть зерну - так дэвы вспотевают; как молотят [?]- так дэвы исходятся; как толкут [?] - так дэвы завывают; как замешивают [?]- так дэвы пускают ветры. Здесь пусть [оно] пребывает, чтобы выбить этому тесту дэвов из дома,
Чтобы в пастях [у них] зажгло так сильно,
Что видно, [как они] удирают
[Оттуда], где зерна в достатке.
33. [Чтобы зерно было в достатке], пусть произносят Слово:
Никто из неедящих не может,
Бессилен, Истине служить,
Бессилен на пастбище,
Бессилен к деторождению.
Вкушением пищи весь плотский мир живёт, не вкушая - умирает".
34. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто пятым эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда тому, кто мужу праведному землю обработает, [хозяин] по Истине воздаст.
35. Когда тому, кто мужу праведному землю обработает, [хозяин] не воздаст по Истине, провалиться [хозяину] в тьму, в гниль, в худшую жизнь [в ад], прямо на острые прутья".
36. "О Создатель плотского мира, праведный! Если закопанных в землю мёртвых собак и мёртвых людей в течение полугода не выкапывать, какое за это наказание?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть будет нанесено пять сотен ударов конской плетью, пять сотен [ударов плетью], "делающей послушными"*".
37. "О Создатель плотского мира, праведный! Если закопанных в землю мёртвых собак и мёртвых людей в течение года не выкапывать, какое за это наказание?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть будет нанесена тысяча ударов конской плетью, тысяча [ударов плетью], "делающей послушными"".
38. "О Создатель плотского мира, праведный! Если закопанных в землю мёртвых собак и мёртвых людей в течение двух лет не выкапывать, какое за это наказание, какое искупление, есть ли очищение?"
39. И сказал Ахура-Мазда: "Никаким наказанием, никаким искуплением нет очищения, не искупимо содеянное во веки веков".
40. "Всегда ли?" - "Если это будет покляшийся или просвещённый по Вере маздаяснийской*, а если будет неклявшийся или непросвещённый по Вере маздаяснийской, то освобождается от этой [вины] клятвами по Вере маздаяснийской - не творить впредь неподобающих дел.
* Букв.: "поклявшийся, получивший посвящение [по вере]" и "услышавший, внявший [учению]" - т.е. просвещённый в вопросах веры.
41. Отпускается же, о Спитама-Заратуштра, человеку ради клятвы Верой маздаяснийской пута [греха], отпускается злодеяние [?]* отпускается [грех] убийства праведного, отпускается [грех] небрежения к трупам**, отпускается [грех] неискупимого деяния, отпускается трудноизгладимая вина, отпускаются все [злые] деяния, какие бы он ни совершил.
* Авест. драоша - "злодеяние" или, возможно, обозначение какого-то греха.
* Авест. насу-спайа - букв. "оставление трупов [без похоронного обряда]". По среднепер-сидскому переводу - "зарывание трупов".
42. Подобно тому, о Спитама-Заратуштра, Верой маздаяснийской от мужа праведного отметает все злые мысли, злые слова, злые дела, как разметал бы западного ветра мощный поток".
(Так по благу, о Заратуштра, в творении добродетельного дела, благой Верой маздаяснийской совершеннолетним наказание определяется.)
8. Похоронный обряд и ритуальное очищение от "трупной скверны"
1. "Если в сооруженной из дерева или крытой прутьями [войлоком?] постройке* умрёт человек или собака** что тогда делать маздаяснийцам?"
* Авест. "сооружение из дерева" (букв. "поддерживаемое деревом") и "укрытие из прутьев, хвороста" или, возможно, из войлока. Вероятно, подразумеваются два вида жилища, бытовавшие у древних иранцев: постоянное - типа сруба, и временное - типа шалаша или юрты. Такое жилище можно было легко разобрать и перенести с места смерти человека.
** Собака - второе по святости существо у зороастрийцев (после человека). Ей посвящен полностью 13-й фрагард "Видевдата". Смерть собаки (и то осквернение, которое несёт в себе тело мёртвой собаки) приравнивается к смерти человека и требует выполнения аналогичных обрядов.
2. И сказал Ахура-Мазда: "Пусть они разыщут дахму*, приготовят дахму. Если признают, что легче перенести покойника, тогда пусть вынесут покойника, а дом пусть оставят [на месте]; пусть окурят этот дом урвасна, вохугаона, вохукерети или хаданаепата** или другими наиблагоуханными растениями.
* Авест. дахма - первоначально, по-видимому, обозначение могилы; позднее - место выставления трупов для очищения костей от оскверняющей мёртвой плоти солнцем, животными, птицами. В данном пассаже, очевидно, речь идёт о возвышенном месте, не обязательно постоянно использующемся для трупоположения.
** Названия растений, мягкое дерево которых использовалось для окуриваний и поддержания священного огня. Индийские парсы используют в качестве первого из названных растений - сандал, в качестве второго - бензоин, третьего - алоэ, четвёртого - гранат.
3. Если признают, что легче перенести дом, тогда пусть перенесут дом, а покойника пусть оставят [на месте]; пусть окурят этот дом урвасна, вохугаона, вохукерети или хаданаепата, или другими наиблагоуханными растениями".
4. "О Создатель плотского мира, праведный! Если в маздаяснийском доме умрёт человек или собака, [когда] начнется дождь ли, снег ли, буря ли, темень ли, или наступление дней, [когда] скот в укрытиях, люди в укрытиях, что тогда делать маздаяснийцам?*"
* То есть если невозможно будет совершить выставление трупа на дахме по зороастрийскому похоронному обряду.
5. И сказал Ахура-Мазда: "Где в этом доме маздаяснийском более всего земля ничистейшая, земля наисухая, чтобы меньше всего тем путём проходили* мелкий и крупный скот, огонь Ахура-Мазды**, барсман, по Истине простёртый, мужи праведные".
* Имеется в виду необходимость изоляции распространяющего осквернение трупа.
** По зороастрийским представлениям, огонь, вода, земля - священные стихии, требующие строгого сохранения от осквернения. Упоминание огня в данном пассаже, очевидно, обязано постоянному его использованию в доме - на алтаре и в бытовых целях. Огонь выступает также и как божество (Атар).
6. "О Создатель плотского мира, праведный! Как далеко от огня, как далеко от воды, как далеко от барсмана простёртого, как далеко от мужей праведных?"
7. И сказал Ахура-Мазда: "На тридцать шагов от огня, на тридцать шагов от воды, на тридцать шагов от барсмана простёртого, на тридцать шагов от мужей праведных.
8. И вот тогда пусть маздаяснийцы яму выкопают здесь, в этой земле,- [глубиной] в полноги - в твёрдой, в полчеловека - в мягкой; на это место пусть принесут золы или [сухого] навоза, а сверху нанесут кирпича или камня, или сухой глины, или сора*.
* Сухие вещества - зола, навоз, кирпич, камень, сухая глина, сор,- должны служить слоем, изолирующим ритуально чистую землю от нечистого трупа.
9. Здесь пусть положат бесчувственное тело на две ли ночи, на три ли ночи, на месяц ли,- на всё время, пока не прилетят птицы, не произрастут растения, не растекутся лужи, ветер не высушит землю.
10. И вот когда прилетят птицы, произрастут растения, растекутся лужи, ветер высушит землю, тогда пусть маздаяснийцы в этом доме брешь прорежут. Двое мужчин* [из] проворных, умелых,- нагие, неодетые, должны, закрепив труп на глиняном кирпиче** положить его на известь [?]*** в такое место, где будет наверняка признано, [что есть] пожирающие трупы собаки и пожирающие трупы птицы****.
* Здесь и далее в тексте, в случае, когда речь идёт о прикосновении или каких-либо действиях с трупом, всегда оговаривается необходимость участия в ритуале двух человек или употреб**ется двойственное число для субъекта. Переносить труп в одиночку считается смертным грехом, осквернением, от которого человеку никогда уже не очиститься, так как в него вселяется дэв смерти - Друхш-йа-Насу (см. "Видевдат" 3.14). В крайнем случае, если невозможно найти партнёра для перенесения трупа, или, например, обмывания его мочой, используют собаку, привязывая её к руке.
** Очевидно, имеется в виду сырцовый кирпич.
*** Возможно, гипс, мел, алебастр.
**** Собаки, птицы, дикие звери должны очистить кости от плоти. Иногда специально для этого при дахмах содежали собак. Чтобы животные и птицы не растащили останки к воде, земле, огню, растениям, труп закрепляли за волосы и ноги (6.46).
11. Тут эти переносчики трупов* пусть сядут на удалении от покойника в три шага. И да возгласит Глава** праведный маздаяснийцам: "Пусть маздаяснийцы соберут мочи, чтобы ею переносчики трупов вымыли волосы и тело"".
* Авест. нас**аша - "имеющий дело с трупом", "занимающийся трупом"; новоперс. насасалар - особая замкнутая группа внутри зороастрийской общины, "каста" (единственная в структуре общества). В ведении насасаларов находится исполнение похоронных обрядов, в том числе тех ритуалов, на совершение которых для остальных членов общины наложен запрет,- например, положение тела на дахме.
** Авест. Рату - "Глава", "Судья". Видимо, в данной строфе под Рату подразумевается священнослужитель, руководящий похоронной процессией.
12. "О Создатель плотского мира, праведный! Чьей же должна быть эта моча, о Ахура-Мазда праведный, которой переносчикам трупов вымыть волосы и тело,- мелкого или крупного скота, мужчин или женщин?"
13. И сказал Ахура-Мазда: "[Мочой] мелкого или крупного скота, не мужчин, не женщин, кроме двоих - мужа и жены в кровнородственном браке*,- вымыть этим переносчикам трупов волосы и тело".
* Кровнородственные браки были известны в Иране и в древности, а позже они были канонизированы и вошли в состав "десяти предписаний Заратуштры человечеству" (см. Периханян А.Г. Сасанидский судебник: Книга тысячи судебных ршений / Отв. ред. И.М. Дьяконов. Ереван, 1973. С. 64-65). Возможно, по крайней мере отчасти, заключение кровнородственных браков стимулировали и предписания, аналогичные приведённому в данном пассаже.
14. "О Создатель плотского мира, праведный! Если по пути проносят мёртвых собак и мёртвых людей, проходить ли по тому пути мелкому или крупному скоту, мужчинам или женщинам, огню, сыну Ахура-Мазды, или барсману, по Истине простёртому?"
15. И сказал Ахура-Мазда: "Не проходить по тому пути ни мелкому скоту, ни крупному, ни мужчинам, ни женщинам, ни огню, сыну Ахура-Мазды, ни барсману, по Истине простёртому.
16. Собаку жёлтую четырёхглазую, белую желтоухую* трижды да проведут тогда по этому пути. И с проведением, о Спитама-Заратуштра, собаки жёлтой четырёхглазой, белой желтоухой, Друхш-йа-Насу улетает в северную сторону**.
* Сравн. с ведическими собаками индийского бога смерти Ямы - "широконосые, четырёхглазые, пятнистые". В "Ригведе" эти собаки разыскивают людей, которым предопределено умереть, и доставляют их Яме. Для выполнения ритуалов зорострийцы, по возможности, используют белых собак (зороастрийский цвет) с тёмными пятнами над глазами. "Четырёхглазость" подразумевает способность собак видеть саму смерть, с чем связан ритуал сагдид (новоперс. "взгляд собаки", "осматривание собакой"), когда собака своим взглядом прогоняет от мёртвого тела Друхш-йа-Насу.
** Именно на севере, откуда прилетает Друхш-йа-Насу, находится зороастрийский ад, представления о котором связаны с холодом. В ведийской мифологии, напротив, север - благая сторона.
17. Если нет* снова, о Спитама-Заратуштра, собаку жёлтую четырёхглазую, нет - белую желтоухую, шесть раз да проведут тогда по этому пути. И с проведением, о Спитама-Заратуштра, собаки жёлтой четырёхглазой, белой желтоухой, Друхш-йа-Насу улетает в северную сторону.
* Т.е. если нет уверенности в том, что ритуал совершен удачно, и Друхш-йа-Насу изгнан (например, если собака шла по этому пути неохотно).
18. Если нет, снова о Спитама-Заратуштра, собаку жёлтую четырёхглазую, нет - белую желтоухую, девять раз да проведут тогда по этому пути. И с проведением, о Спитама-Заратуштра, собаки жёлтой четырёхглазой, белой желтоухой, Друхш-йа-Насу улетает в северную сторону.
19. Если нет, снова, о Спитама-Заратуштра, собака жёлтая четырёхглазая, нет - белая желтоухая [и] священник* первыми по этому пути проходят, и да промолвят они победоносные слова**:
"Как избранный Владыка,-
Так праведный Глава,
Благой податель Мысли,
Дел в мире ради Мазды,
Что властью ради Господа
Пасти поставлен нищих***.
* Авест. атраван - общее наименование для священнослужителей различных классов.
** Следует молитва "Ахуна-Варья".
*** Следуют две молитвы Заратуштры из "Гат" - "Ясна" 46.7 и 44.16.
20. Кого Ты на защиту
Поставишь мне, о Мазда,
Когда меня лукавый*
Замыслил погубить?
Кого как не Огонь Твой
И Мысль Твою [Благую],
Удел которых Истину,
О Господи, плодить!
Наставь меня учением,
По вере мне подай!
Кому разбить преграды,
Твоим храня ученьем
Мне в доме домочадцев**?
Кто жизни исцелитель?
Открой же Судию!
Тому Благою Мыслью
Придут пусть к Послушанью,
К кому велишь, о Мазда.
* Авест. дрэгвант (в традиционной русской передаче: "друджвант"). Возможно, в стихе слово употреблено по отношению к реальному враждебному Заратуштре правителю, но в молитве конкретное значение стёрлось, приобрело обобщающий смысл.
** Имеется в виду община Заратуштры.
21. Да хранят нас от напасти Мазда и Спэнта-Армайти! Сгинь, дэвовский Друхш! сгинь, дэвовское отродье! Сгинь, дэвами сотворённый! сгинь, дэвов создание, Друхш! сгинь, Друхш! убирайся, Друхш! пропади пропадом, чтобы, на севере сгинув, не губить мира плотского Истины!"
22. После этого вольны маздаяснийцы по этому пути проводить - мелкий или крупный скот, мужчин или женщин, или огонь, сына Ахура-Мазды, или барсман, по Истине простёртый. После этого вольны маздаяснийцы этого дома жертву принести мясом и мёдом [вином]* будучи столь же безгрешными, как и прежде".
* Авест. мадумант - "содержащий мёд" или "содержащий вино".
23. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто одежду оставит поверх покойника,- тканую или кожаную,- такую, что ступни человека покроет, какое ему наказание*?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть нанесут ему четыре сотни ударов конской плетью, четыре сотни [ударов плетью], "делающей послушными"".
* По описанному в "Видевдате" обряду, труп должен выставляться на дахме без всякой одежды. Современные зороастрийцы предварительно, до выставления, и после троекратного обмывания мочой, покойника "облачали с головы до ног в белые хлопчатобумажные одежды, которые должны быть чистыми, но бывшими уже в употреблении: одевать что-либо новое на покойника запрещается как греховная пустая трата. Эта одежда <...> состояла из священной рубахи, хлопчатобумажных штанов, едва прикрывавших колени, грубых обмоток на ногах и сложенного головного убора, завязанного под подбородком" (М. Бойс). Затем тело заворачивали в саван из хлопчатобумажного полотна так, чтобы открытым оставалось только лицо (на которое, в свою очередь, клали кусок белой ткани, приподнимаемый при обряде сагдид). В саван запихивали ножницы, которыми на дахме лишь надрезали его ткань, не обнажая тело. По мнению М. Бойс, древний обычай выставлять тела на дахме обнажёнными был оставлен в Иране после IX в., ко сохранялся индийскими парсами (Boyсе М. A Persian Stronghold of Zoroastrianism. Oxf., 1977. P. 149-150). Для сравнения можно заметить, что, по Хомейни, погребальная одежда мусульманина-шиита состоит из трех частей: "набедренной повязки" (лонг) от пупа до коленей, рубахи (пирахан) до середины голени ноги и полотна (сар-та-сар) "такой длины, чтоб можно было связать два его конца, и такой ширины, чтобы одна его сторона находила на другую" (Хомейни Р. Ресале-е тоузиh-е ал-масаел... Теhран. С. 116).
24. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто одежду оставит поверх покойника, тканую или кожаную,- такую, что оба бедра человека покроет, какое ему наказание?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть нанесут ему шесть сотен ударов конской плетью, шесть сотен [ударов плетью], "делающей послушными"".
25. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто одежду оставит поверх покойника, тканую или кожаную,- такую, как вся одежда мужчины, какое ему наказание?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть нанесут ему тысячу ударов конской плетью, тысячу [ударов плетью], "делающей послушными"".
26. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто против воли [семя] принимает и изливает* какое ему наказание?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть нанесут ему шесть сотен ударов конской плетью, шесть сотен [ударов плетью], "делающей послушными"".
* Т.е. пассивный и активный мужеложник; возможно также, что пара слов "принимающий и изливающий" обозначает занятие мужеложеством вообще. Мужеложество считалось одним из тягчайших грехов. Напр., в "Меног-и Храт" 36, где содержится перечень тридцати "наиболее мерзостных" грехов, мужеложество упоминается вторым после "неестественного соединения" - совокупления со скотом(?); третий по тяжести грех - убийство праведника.
27. "О Создатель плотского мира, праведный! А если по воле [семя] принимает и изливает, какое ему наказание, какое искупление, есть ли очищение?" - И сказал Ахура-Мазда: "Никаким наказанием, никаким искуплением нет ему очищения, не искупимо содеянное во веки веков".
28. "Всегда ли?" - "Если это будет поклявшийся и просвещённый по Вере маздаяснийской; а если будет неклявшийся и непросвещённый по Вере маздаяснийской, то освобождается от этой [вины] клятвами по Вере маздаяснийской - не творить впредь неподобающих дел".
29. Отпускается же, о Спитама-Заратуштра, человеку ради клятвы Верой маздаяснийской пута [греха], отпускается злодеяние [?], отпускается [грех] убийства праведного, отпускается [грех] небрежения к трупам, отпускается [грех] неискупимого деяния, отпускается трудноизгладимая вина, отпускаются все [злые] деяния, какие бы он ни совершил.
30. Подобно тому, о Спитама-Заратуштра, Верой маздаяснийской от мужа праведного отметает все злые мысли, злые слова, злые дела, как разметал бы западного ветра мощный поток".
(Так по благу, о Заратуштра, в творении добродетельного дела, благой Веры маздаяснийской совершеннолетним наказание определяется.)*
* Фрагмент, заключённый в скобки, - из среднеперсидского комментария.
31. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто дэв, кто дэвопочитатель, кто дэвов наложница, кто всё равно что дэв, кто вовсе дэв, кто ещё до смерти дэв, кто после смерти дэвом бесплотным обращается?"
32. И сказал Ахура-Мазда: "Мужчина, принимающий [семя], и мужчина, изливающий [семя], о Спитама-Заратуштра, вот кто дэв, вот кто дэвопочитатель, вот кто с дэвами мужеложник, вот кто дэвам горшок* вот кто дэвов наложница, вот кто всё равно что дэв, вот кто вовсе дэв, вот кто ещё до смерти дэв; тот после смерти дэвом бесплотным обращается, кто мужчина, который мужчине своё семя вливает, или мужчина, который семя мужчины принимает".
* В данном случае очевидно, что этим словом обозначен мужеложник,- т.е. слово употреблено в его переносном или даже "жаргонном" значении.
33. "О Создатель плотского мира, праведный! Смогут ли очиститься те два человека, о праведный Ахура-Мазда, что на труп наткнутся высохший умершего год назад?"
34. И сказал Ахура-Мазда: "Смогут очиститься, о Заратуштра праведный. Не пристаёт сухое к сухому. Если бы сухое к сухому приставало, то была бы в страхе душа каждой моей плотской жизни. Истине порчу подвергнув, стать в одно мгновение телом обречённой* в массе тех трупов, что прилепились к земле".
* "Обреченный телом" - обычное обозначение сурового телесного наказания за тяжкие преступления.
35. "О Создатель плотского мира, праведный! Смогут ли очиститься два человека, о Ахура-Мазда праведный, отнесшие труп собаки или мёртвого человека?"
36. И сказал Ахура-Мазда: "Смогут очиститься, о Заратуштра праведный".- "Как же?" - "Если этот труп обглодан пожирающими трупы собаками или пожирающими трупы птицами, то пусть омоют своё тело коровьей мочой и водой*, тогда очистятся.
* Имеется в виду последовательное омовение сначала мочой, потом водой.
37. А если труп не обглодан пожирающими трупы собаками или пожирающими трупы птицами, то пусть маздаяснийцы в первый раз три ямы в земле выроют, чтобы омыть их тело коровьей мочой, не водой*. Пусть подведут моих собак <...>**
* В случае контакта с мёртвой плотью предписывается более сложный, чем предыдущий, ритуал с участием собак, предусматривающий двоекратное омовеное мочой и затем водой. В девятом фрагарде "Видевдата" приводится подробное описание наиболее полного ритуального омовения (барашном-е но-шва - "очищение девяти ночей" у современных зороастрийцев), которое состоит из нескольких последовательных омовений сначала мочой, затем песком, затем водой (трижды) н умащения тела благовониями. По порядку исполнения зороастрийскому омовению в значительной степени соответствует практикующееся мусульманами ритуальное омовение гусл (обязательное, в частности, после прикосновения к необмытому трупу), при котором сначала моют руки, затем голову и шею, после чего остальные части тела, - сначала правую сторону, потом левую.
** Конец фразы неясен. Дж. Дармстетер предлагает следующее прочтение: "...собаку, пусть приведут её - так это должно быть сделано и не иначе - перед человеком" - чтобы собака взглянула на него и своим взглядом изгнала Друхш-йа-Насу.
38. Тогда во второй раз пусть маздаяснийцы три ямы в земле выроют, чтобы омыть их тело коровьей мочой, не водой. Пусть подведут моих собак <...> Пусть ждут всё время, пока волосы от головы до самых кончиков не высохнут.
39. Тогда в третий раз пусть маздаяснийцы три ямы в земле выроют, от первых в трёх шагах. И тело своё чтобы омыли водой, не мочой.
40. Сначала пусть вымоют руки. Ведь если руки не вымыты, то всё тело это делает нечистым. А после того, как руки вымыты трижды, следует обмыть вымытыми руками переднюю часть головы с макушки".
41. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая приходит на макушку, на лоб, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "Дальше, между бровей на переносицу, Друхш-йа-Насу обрушивается".
42. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая дальше, между бровей на переносицу приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На затылок Друхш-йа-Насу обрушивается".
43. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на затылок приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "Дальше, на верхнюю челюсть Друхш-йа-Насу обрушивается".
44. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на верхнюю челюсть приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правое ухо Друхш-йа-Насу обрушивается".
45. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правое ухо приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левое ухо Друхш-йа-Насу обрушивается".
46. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левое ухо приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правое плечо Друхш-йа-Насу обрушивается".
47. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правое плечо приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левое плечо Друхш-йа-Насу обрушивается".
48. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левое плечо приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "В правую подмышку Друхш-йа-Насу обрушивается".
49. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая в правую подмышку приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "В левую подмышку Друхш-йа-Насу обрушивается".
50. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая в левую подмышку приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "Дальше, на спину Друхш-йа-Насу обрушивается".
51. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая дальше, на спину приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На ребра по обе стороны спины Друхш-йа-Насу обрушивается ".
52. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на ребра по обе стороны спины приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правую грудь Друхщ-йа-Насу обрушивается ".
53. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правую грудь приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левую грудь Друхш-йа-Насу обрушивается".
54. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левую грудь приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правые грудные ребра Друхш-йа-Насу обрушивается".
55. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правые грудные ребра приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левые грудные ребра Друхш-йа-Насу обрушивается".
56. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левые грудные ребра приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правую ягодицу Друхш-йа-Насу обрушивается".
57. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правую ягодицу приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левую ягодицу Друхш-йа-Насу обрушивается".
58. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левую ягодицу приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На срамные места Друхш-йа-Насу обрушивается. Если это будет мужчина, сначала пусть обольет зад, а потом перед, а если будет женщина - сначала пусть обольет перед, а потом зад".
59. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на срамные места приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правое бедро Друхш-йа-Насу обрушивается".
60. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правое бедро приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левое бедро Друхш-йа-Насу обрушивается".
61. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левое бедро приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правое колено Друхш-йа-Насу обрушивается".
62. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правое колено приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левое колено Друхш-йа-Насу обрушивается".
63. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левое колено приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правую голень Друхш-йа-Насу обрушивается".
64. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правую голень приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левую голень Друхш-йа-Насу обрушивается".
65. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левую голень приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правую лодыжку Друхш-йа-Насу обрушивается".
66. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правую лодыжку приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левую лодыжку Друхш-йа-Насу обрушивается".
67. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левую лодыжку приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правую ступню Друхш-йа-Насу обрушивается".
68. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правую ступню приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левую ступню Друхш-йа-Насу обрушивается".
69. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левую ступню приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "Под подошву загнанный [Друхш-йа-Насу] крылу мухи подобен.
70. Разом на пальцм оперевшись и пятки задрав, правую ступню следует облить, и тогда Друхш-йа-Насу, под пальцы загнанный, крылу мухи подобен.
71. Разом на пальцы оперевшись и пятки задрав, правые пальцы следует облить, и тогда Друхш-йа-Насу, на левые пальцы обрушивается. Левые пальцы следует облить.
72. И тогда изгнан Друхш-йа-Насу в форме отвратительной мухи, [прилетающей] с северной стороны, с торчащими вперёд коленями, поднятым кверху задом, [которая] вся покрыта пятнами, как ужаснейшие храфстра. И так помолиться следует словами победоносными, наигромчайшими*:
"Как избранный Владыка,-
Так праведный Глава,
Благой податель Мысли,
Дел в мире ради Мазды,
Что властью ради Господа
Пасти поставлен нищих**
Кого Ты на защиту
Поставишь мне, о Мазда,
Когда меня лукавый
Замыслил погубить?
Кого как не Огонь Твой
И Мысль Твою [Благую],
Удел которых Истину,
О Господи, плодить!
Наставь меня учением,
По вере мне подай!
Кому разбить преграды,
Твоим храня ученьем
Мне в доме домочадцев?
Кто жизни исцелитель?
Открой же Судию!
Тому Благою Мыслью
Придут пусть к Послушанью,
К кому велишь, о Мазда.
Да хранят нас от напасти Мазда и Спэнта-Армайти! Сгинь, дэвовский Друхш! сгинь, дэвовское отродье! Сгинь, дэвами сотворённый! сгинь, дэвов создание, Друхш! сгинь, Друхш! убирайся, Друхш! пропади пропадом, чтобы, на севере сгинув, не губить мира плотского Истины!"".
* Следует молитва "Ахуна-Варья".
** Следуют две молитвы Заратуштры из "Гат" - "Ясна" 46.7 и 44.16.
73. "О Создатель плотского мира, праведный! Если маздаяснийцы пешком ли проходя, пробегая ли, верхом ли, проезжая ли, наткнутся на огонь трупы варящий*, [на котором] труп бы варили, труп бы жарили, что тогда делать маздаяснийцам?"
* Или, возможно, "трупы сжигающий". Осквернение огня мёртвой плотью каралось смертью - недопустимо, например, трупосожение (сравн. "Видевдат" 1.16). Также недопустимо использование для каких-либо целей мертвечины, которая сама по себе считается реальным вместилищем и источником смерти. По мнению И.В. Рака, упоминание о варении трупов, вероятнее всего, вызвано обычаями некоторых племён употреб**ть в пищу собак или вываривать их кости (напр., для получения клея или обезжиривания костной ткани с последующим использованием её для различных изделий). Возможно соотнесение упоминания и с обычаями ритуального людоедства (см. Геродот. I. 216; III. 38; IV. 26).
74. И сказал Ахура-Мазда: "Пусть будет убит варящий труп, пусть убьют его, пусть котёл разнесут, насыпь* разнесут.
* Огораживающая насыпь-очаг в виде стенки, которая, видимо, поддерживала котёл над костром. Интересно, что то же слово используется для обозначения костехранилища, которое, скорее всего, принадлежало к тому же типу сооружений.
75. Вне пламени [этого] огня следует дрова прожечь,- то ли дерево, что с семенем огня* или то, что для этого огня выложено** - это дерево огнесеющее пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят***.
* Т.е. древесина из костра, уже горящая.
** Т.е. древесина, приготовленная для сожжения в костре.
*** Тушить огонь недопустимо, поэтому следует девятью охапками разнести осквернённый костёр. Над головнями, перекладывая их в углубления в земле, проделывают подобие очистительного обряда, совершаемого над человеком.
76. Как тогда первую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь*, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят.
* Большая пядь - мера длины, равная 12 пальцам.
77. Как тогда вторую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда третью охапку, чтобы отложить ее на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда четвертую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда пятую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда шестую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда седьмую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда восьмую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят.
78. Как тогда девятую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь <...>*
* В издании К. Гельднера, по которому выполнен перевод, словами "как большая пядь" поедложение кончается.
79. Если по Истине на дрова принести, о Спитама-Заратуштра, урвасна, или вохугаона, или вохукерети, или хаданаепата, или ещё какие-нибудь наиблагоуханные растения,
80. то от них в какую бы сторону ветер огня благоухание ни разнёс, в эту-то сторону и выходит Огонь Ахура-Мазды, тысячеубивающий дэвов бесплотных, тьмы отродье лживое вкупе - и колдунов, и ведьм*".
* Букв.: "по двое, парами йату и паирика" - йату и паирика часто встречаются в тексте вместе и подразумевают женскую и мужскую разновидности дэвовских существ, колдовством вредящих правоверным.
81. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто огонь трупы варящий отнесёт к положенному месту* какая этому человеку будет мзда после отделения души от тела**?" - И сказал Ахура-Мазда: "Как если бы он в этой жизни плотской тысячу головней огня отнёс к положенному месту".
* Т.е. в храм огня, к священному огню, постоянно поддерживаемому специально приставленными священнослужителями.
** Имеется в виду воздаяние за благой поступок в будущей жизни, когда душа человека предстанет на посмертном суде и будут взвешены все благие и злые мысли, слова и дела умершего.
82. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто огонь истечения варящий* отнесёт к положенному месту, какая этому человеку будет мзда после отделения души от тела?" - И сказал Ахура-Мазда: "Как если бы он в этой жизни плотской тысячу головней огня отнёс к положенному месту".
* Или, возможно, "сжигающий истечения". Всё, исходящее из человеческого тела (экскременты, пот, слюна, кровь из раны,
Содержание:
ВИДЕВДАТ
1. Географическая поэма
2. Миф о Йиме
3. Земля
8. Погребальный обряд
13. Собака
18. Петух
19. Испытание Заратуштры
21. Молитвы водам и светилам
ЯСНЫ
Гаты Заратуштры
Старшая Ясна
28. [Моление о Слове]
29. [Моление о поддержке скотоводства]
30. [Доктрина дуализма]
43. [Путь праведности]
44. [Проповедь в форме вопросов]
46. [Молитва Заратуштры после изгнания]
47. [Благообилие Ахуры]
Младшая Ясна
9. ["Хом-яшт"]
11. [Прославление Хаомы]
12. ["Символ веры"]
19. [Сословия и наставники в вере]
60. [Благопожелание "дому сему"]
ЯШТ
Хвалебные гимны
Яшт 1. Ормазд
Яшт 5. Ардвисур
Яшт 6. Хуршед
Яшт 10. Михр
Яшт 14. Бахрам
Яшт 17. Ард
Яшт 19. 3амйад
Яшт 22. Судьба души после смерти
1. Географическая поэма
1. Сказал Ахура-Мазда Спитаме-Заратуштре: "О Спитама-Заратуштра, я сделал места обитания дарующими покой, как бы мало радости [там] ни было. Если бы я, о Спитама-Заратуштра, не сделал места обитания дарующими покой, как бы мало радости [там] ни было, весь телесный мир устремился бы в Арианам-Вайджа.
2. Во-первых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Арианам-Вайджа с [рекой] Вахви-Датией. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный змея рыжеватого и зиму* дэвовское творение.
* Высказывалось предположение, что первоначально в этом мифе под "зимой" подразумевалась зима, обрушившаяся на мир в царствование Йимы ("Видевдат" 2.22-24), а под "змеем" - Ажи-Дахака, убийца Йимы и узурпатор престола. Однако даже если такое предположение верно, к моменту составления и письменной фиксации "Видевдата" этот первоначальный смысл всё равно был утрачен, и описание "контртворения" Анхра-Манью в Арианам-Вайджа воспринималось буквально - как описание неблагоприятных особенностей климата и природы этой страны.
3. Десять месяцев там зимние, два - летние*, и в эти [зимние месяцы] воды холодные, земли холодны, растения холодны там в середине зимы, там в сердцевине зимы; там зима [когда] идёт к концу, там большое половодье**.
* По некоторым рукописям - семь зимних месяцев и пять летних.
** Бесспорной аппеляцией к "Видевдат" 1.1-3 является следующий фрагмент "Меног-и Храт" (44.17-23): "Дэв зимы дольше [всего] правит в Эранвеже, и из Авесты известно, что в Эранвеже - десять месяцев зима, а два - лето. Но даже [в] те два летних месяца [там] холодная вода, холодная земля и холодные растения, и зима - их враг. В ней много змей, а других врагов - мало" (здесь и ниже перевод со среднеперс. О.М. Чунаковой). Далее (44.24-35) следует описание Эранвежа как "обетованной земли": "Известно, что Ормазд сотворил Эранвеж лучше, чем все остальные места и области, и достоинства [Эранвежа] в том, что жизнь людей [там] 300 лет, а коров и овец - 150 лет. Боли и болезней у них мало, они не лгут, не плачут и не стонут, и власть дэва Аз над ними мала. И если они вдесятером едят один хлеб, они насыщаются, и каждые 40 лет у мужчины и женщины рождается ребёнок. Закон их - Добро, а вера - главное учение маздаяснийское. И когда они умирают, они праведны..." - этот фрагмент сложился явно в результате отождествления Эранвежа с блаженной обителью Йимы внутри Вары (см. "Видевдат" 2.41) и с эпохой царствования Йимы вообще (см. "Ясна" 9.4-5), переосмысленными как "земной рай" - сравн. описание Вара в "Меног-и Храт" 62.15-19: "Убежище Йимкард построено в Эранвеже под землёй, и всякое семя каждого творения и создания господа Ормазда, людей, скота, овец, птиц, всё лучшее <...> отнесено туда. Каждые 40 лет от женщины и мужчины, что находятся там, рождается ребенок, и жизнь их [равна] 300 годам, а болезней и несчастий у них мало".
4. Во-вторых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Гаву заселённую согдийцами. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный "скаити"* <...> многопагубную.
* Значение неизвестно. Предположительные толкования: сорняки, комары, вредоносные мухи, укусы которых вызывают падёж скота; по мнению В.И. Абаева, слово образовано от названия среднеазиатских кочевых племён - "саки", и означает "скифщину" - набеги кочевников.
5. В-третьих, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Моуру сильную, причастную Арте. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный "марыду" и "витушу"*.
* 3начение неизвестно. Предположительное толкование: греховные похоти.
6. В-четвёртых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Бахди прекрасную, высоко [держащую] знамя*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный "бравару" и "усаду"**.
* Возможно, под "знаменами" подразумеваются боевые штандарты зороастрийцев Бактрии, отличавшихся воинственностью.
** 3начение неизвестно. Предположительное толкование: муравьи, пожирающие зерно.
7. В-пятых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Нисайу, [расположенную] между Моуру и Бахди*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный шатание умов**.
* По другому прочтению: "между [которой и] Моуру [расположена] Бахди".
** Дурное неверие.
8. В-шестых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Харойву с оставленными домами [?]*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный плач и стенания [?]**.
* Т. е., согласно пехлевийскому комментарию к этому фрагменту,- "где покидают дома в случае смерти жильца". По другим прочтениям: "разделяющую воды" (из Арианы, с возвышенности, реки растекаются в две стороны - на восток и на запад); "обильную селениями".
** Авест. "дривика". Под "плачем и стенаниями" могут пониматься некие, не названные в авестийском тексте, бедствия, вызывающие "плач и стенания" людей; возможно также, что имеется в виду чрезмерное - сверх предписанного обрядом срока траура и со слишком громким плачем и причитаниями (порицавшимися зороастризмом) - оплакивание умерших. Предлагалось и иное толкование термина: "москиты". Один из исследователей 1-го фрагарда А. Кристенсен выдвинул остроумную гипотезу о том, что под неясными терминами в строфах 4, 5, 6 и 8 (составляющих, по его мнению, древнейшую, метрическую часть этого фрагарда) скрываются этнические и религиозные группы, враждебные иранским зороастрийским племенам: скаити отождествляются с племенами саков, марыда - с племенами мардов, дривика - с племенами дербиков и т. д.- Примеч. И.М. 0ранского.
9. В-седьмых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Вэкерту <.,.> Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный паирику Хнафаита, которая соблазнила Кэрсаспу.
10. В-восьмых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Урву, обильную травами. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный злых правителей*.
* Или: гордыню.
11. В-девятых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Вэхркану, заселённую гирканцами. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный мерзкий, неискупаемый грех педерастии.
12. В-десятых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Харахвати прекрасную. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный мерзкий, неискупаемый грех погребения трупов*.
* Авест. "насу-спайа" - "выбрасывание трупов", "бросание трупов", что может быть также истолковано как "оставление трупов без погребения" или "выбрасывание трупов на поверхность земли".
13. В-одиннадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Хаэтумант лучащийся, наделённый Хварно. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный злых колдунов,
14. <...>
15. В-двенадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Рагу трёхплемённую*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный сверхшатание мысли**.
* Т. е. населённую тремя народами.
** Нестойкость в вере; по другому толкованию: неверие.
16. В-тринадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Чахру сильную, причастную Арте. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный - мерзкий, неискупаемый грех предания трупов огню*.
* По др. толкованию: "варение трупов". Сравн. "Видевдат" 8.73-74.
17. В-четырнадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Варну четырёхугольную, где родился Трайтаона, убивший Змея-Дахаку. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный неурочные регулы* и неарийских правителей страны.
* Нарушение менструального цикла у женщин: очевидно, подразумеваются вообще все гинекологические заболевания.
18. В-пятнадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Хапта-Хинду*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный неурочные регулы и неурочную жару.
* По другому прочтению (устаревшему): "Семиречье".
19. В-шестнадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: [страну] у истоков Ранхи, которая управляется без правителей*. Тогда этому в противовес состряпал Анхра-Манью многопагубный зиму, дэвовское творение, и [чужеземных] правителей [из народа?] "таожья".
* Интерпретация переводчика. Букв.: "где проживают не имеющие главы [голов? царя?]". Сравн.: а) упоминание Плинием Старшим в "Естественной истории" (V.8 и VII.2) о "безголовых людях с глазами на плечах"; б) упоминание людей "с глазами на груди, с ушами на груди" в "Бундахишне" (15.31); в) фрагмент среднеперсидской поэмы (восходящей к утраченному парфянскому оригиналу III-IV в.) "Вавилонское дерево": "По горам я [коза] брожу <...> от границы Индии до озера Варкаш. Разные люди живут на этой земле: ростом в пядь [ок. 12 пальцев]; грудоглазые, у которых глаза на груди; головы которых напоминают собачьи, а брови - как у людей <...>" (перевод со среднеперс. О.М. Чунаковой).
20. Есть и другие страны и места обитания, и прекрасные, и замечательные и выдающиеся, и великолепные и ослепительные".
2. Миф о Йиме
1. Спросил Заратуштра Ахура-Мазду:
"Ахура-Мазда, Дух Святейший, Творец плотского мира, истинный, с кем впервые из смертных говорил ты, Ахура-Мазда, кроме меня, Заратуштры? Кого наставлял ты Вере ахуровской, заратуштровской?"
2. И так молвил Ахура-Мазда:
"С Йимой прекрасным, владетелем добрых стад, о праведный Заратуштра. С ним первым из смертных говорил я, Ахура-Мазда, кроме тебя, Заратуштры. Его наставлял я Вере ахуровской, заратуштровской.
3. Так сказал ему, о Заратуштра, я, Ахура-Мазда:
"Стань для меня, о Йима прекрасный, сын Вивахванта, хранящим и несущим Веру!"
Но так ответил мне на это Йима прекрасный, о Заратуштра:
"Не создан я и не обучен хранить и нести Веру".
4. И тогда ему, о Заратуштра, сказал я, Ахура-Мазда:
"Если ты не станешь для меня, о Йима, хранящим и несущим Веру, то ты мне мир приумножай, ты мне мир взращивай! Ты стань мира защитником, хранителем и наставником!"
5. И так ответил мне на это Йима прекрасный, о Заратуштра:
"Я тебе мир приумножу, я тебе мир взращу, я стану мира защитником, хранителем и наставником. Не будет при моём царстве ни холодного ветра, ни знойного, ни боли, ни смерти".
6. И тогда два орудия дал ему я, Ахура-Мазда: золотой рог и кнут, украшенный золотом*.
* Для первого орудия предлагались и иные толкования (стрела, кольцо, плуг), но второе, по всей видимости, использовалось именно для понукания скота - это либо плеть, кнут, либо стрекало, бодило стимул. По последним толкованиям, учитывающим и этимологические связи, и то, что Йима прежде всего царь-пастух и земледельческие орудия и оружие ему не свойственны, наиболее вероятным значением для первого орудия считается рог, пастушеский рожок, дудочка, труба.
7. Йиме принадлежат два царства*.
* Или "две власти", т.е., видимо, власть на этом и на том свете: в индийской традиции соответствующий Йиме царь Яма правит царством мёртвых. Эта строка является, вероятно, позднейшим добавлением или пояснением (глоссой).
8. И вот царству Йимы триста зим настало. И тогда эта земля наполнилась мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находилось места для мелкого и крупного скота и людей.
9. И тогда оповестил я Йиму:
"О Йима прекрасный, сын Вивахванта, наполнилась эта земля мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находят места мелкий и крупный скот и люди".
10. Тогда Йима выступил к свету в полдень на пути Солнца*. Он этой земле дунул** в золотой рог и провёл по ней кнутом, говоря:
"Милая Спэнта-Армайти, расступись и растянись вширь, чтобы вместить мелкий и крупный скот и людей!"
* "В полдень на пути Солнца" - т.е. повернувшись в южную (благую, ахуровскую) сторону, а не в направлении дэвовского севера.
** Перевод предположительный, по прежним толкованиям, Йима первым орудием дотрагивался до земли.
11. Вот так Йима эту землю раздвинул на одну треть больше прежнего, и нашли себе здесь пристанища мелкий и крупный скот и люди по своему желанию и воле, как им хотелось.
12. И вот царству Йимы шестьсот зим настало. И тогда эта земля наполнилась мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находилось места для мелкого и крупного скота и людей.
13. И тогда оповестил я Йиму:
"О Йима прекрасный, сын Вивахванта, наполнилась эта земля мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находят места мелкий и крупный скот и люди".
14. Тогда Йима выступил к свету в полдень на пути Солнца. Он этой земле дунул в золотой рог и провёл по ней кнутом, говоря:
"Милая Спэнта-Армайти, расступись и растянись вширь, чтобы вместить мелкий и крупный скот и людей!"
15. Вот так Йима эту землю раздвинул на две трети больше прежнего, и нашли себе здесь пристанища мелкий и крупный скот и люди по своему желанию и воле, как им хотелось.
16. И вот царству Йимы девятьсот зим настало. И тогда эта земля наполнилась мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находилось места для мелкого и крупного скота и людей.
17. И тогда оповестил я Йиму:
"О Йима прекрасный, сын Вивахванта, наполнилась эта земля мелким и крупным скотом, людьми, собаками, птицами и красными горящими огнями. Не находят места мелкий и крупный скот и люди".
18. Тогда Йима выступил к свету в полдень на пути Солнца. Он этой земле дунул в золотой рог и провёл по ней кнутом, говоря:
"Милая Спэнта-Армайти, расступись и растянись вширь, чтобы вместить мелкий и крупный скот и людей!"
19. Вот так Йима эту землю раздвинул на три трети больше прежнего, и нашли себе здесь пристанища мелкий и крупный скот и люди по своему желанию и воле, как им хотелось".
20. Собрание устроил Творец Ахура-Мазда вместе с небесными божествами на славном Арианам-Вайджа у Вахви-Датии. Собрание устроил Йима великолепный, владетель добрых стад, вместе с лучшими смертными на славном Арианам-Вайджа у Вахви-Датии.
21. На это собрание пришёл он, Творец Ахура-Мазда, вместе с небесными божествами на славном Арианам-Вайджа у Вахви-Датии. На это собрание пришёл он, Йима великолепный, владетель добрых стад, вместе с лучшими смертными на славном Адрианам-Вайджа у Вахви-Датии.
22. Так сказал Ахура-Мазда Йиме:
"О Йима прекрасный, сын Вивахванта, на этот плотский злой мир придут зимы, а от них сильный смертельный холод. На этот плотский злой мир придут зимы, и сначала тучи снега выпадут снегом на высочайших горах на глубину Ардви.
23. Третья же часть, о Йима, скота останется в живых в ужаснейших местах, которые на вершинах гор или в долинах рек в крепких жилищах.
24. Перед зимой будут расти травы этой страны, потом из-за таяния снегов потекут воды, и чудом, о Йима, для плотского мира покажется, если увидят где след овцы.
25. И ты сделай Вар* размером в бег** на все четыре стороны*** и принеси туда семя мелкого и крупного скота, людей, собак, птиц и красных горящих огней. Сделай же Вар размером в бег на все четыре стороны для жилья людей и размером в бег на все четыре стороны для помещения скота.
* Вар - авест. Вара, глинобитная крепость или замок, служащий убежищем для людей, скота, растений и огней во время смертельных холодов зим, снегопадов и наводнений. Судя по приводимому описанию. Вар, построенный Йимой, состоял из трёх концентрических кругов стен, во внешнем из которых было девять проходов, в среднем - шесть и во внутреннем - три. Вар этот напоминал, таким образом, по планировке жилища-поселения древних ариев, включавших круговые концентрические стены, открытые археологами на севере Афганистана и в Южном Приуралье. В русских говорах встречается слово вар, варок, означающее "скотный двор", родственное древнерусскому воръ - "забор" и связанное с авестийским вара.
** Бег (букв.: "лошадиный бег") - согласно пехлевийскому комментарию, два парасанга (= две авестийских хатры).
*** Раньше традиционно (и, по-видимому, ошибочно) переводили: "по всем четырём сторонам", описывая, таким образом. Вар как сооружение квадратной формы.
26. Там воду проведи по пути длиною в хатру, там устрой луга, всегда зеленеющие, где поедается нескончаемая еда, там построй дома, и помещения, и навесы, и загородки, и ограды*.
* Возможно, имеются в виду хлева, загоны для скота, стойла.
27. Туда принеси семя всех самцов и самок, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие. Туда принеси семя всех родов скота, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие.
28. Туда принеси семя всех растений, которые на этой земле высочайшие и благовоннейшие. Туда принеси семя всех снедей, которые на этой земле вкуснейшие и благовоннейшие. И всех сделай по паре, пока люди пребывают в Варе.
29. Пусть там не будет ни горбатых спереди, ни горбатых сзади, ни увечных* ни помешанных, ни с родимыми пятнами, ни порочных, ни больных, ни кривых, ни гнилозубых, ни прокажённых, чья плоть выброшена, ни с другими пороками, которые служат отметинами Анхра-Манью, наложенными на смертных.
30. В переднем округе [Вара] сделай девять проходов, в среднем - шесть, во внутреннем - три*. В проходы переднего [округа] принеси семя тысячи мужчин и женщин, среднего - шестисот, внутреннего - трёхсот. Сгони их в Вар золотым рогом и и закрепи Вар дверью-окном, освещающимся изнутри"**.
* По числу этих проходов и можно предполагать, что стены Вара были концентрическими окружностями.
31. Так подумал Йима:
"Как же я Вар сделаю, о котором сказал мне Ахура-Мазда?" И тогда сказал Ахура-Мазда Йиме:
"О Йима прекрасный, сын Вивахванта, топчи землю пятками и мни руками так, как люди лепят намокшую землю".
32. И вот Йима так сделал, как хотел от него Ахура-Мазда: он топтал землю пятками и мял руками так, как люди лепят намокшую землю.
33. И вот Йима сделал Вар размером в бег на все четыре стороны и принёс туда семя мелкого и крупного скота, людей, собак, птиц и красных горящих огней. И Йима сделал Вар размером в бег на все четыре стороны для жилья людей и размером в бег на все четыре стороны для помещения скота.
34. Туда провёл он воду по пути длиною в хатру, там он устроил луга, всегда зеленеющие, где поедается нескончаемая еда, там построил дома, и помещения, и навесы, и загородки, и ограды.
35. Туда принёс он семя всех самцов и самок, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие. Туда принёс он семя всех родов скота, которые на этой земле величайшие, лучшие и прекраснейшие.
36. Туда принёс он семя всех растений, которые на этой земле высочайшие и благовоннейшие. Туда принёс он семя всех снедей, которые на этой земле вкуснейшие и благовоннейшие. И всех он сделал по паре, пока люди пребывали в Варе.
37. Не было там ни горбатых спереди, ни горбатых сзади, ни увечных, ни помешанных, ни с родимыми пятнами, ни порочных, ни больных, ни кривых, ни гнилозубых, ни прокажённых, чья плоть выброшена, ни с другими пороками, которые служат отметинами Анхра-Манью, наложенными на смертных.
38. В переднем округе [Вара] он сделал девять проходов, в среднем - шесть, во внутреннем - три. В проходы переднего [округа] он принёс семя тысячи мужчин и женщин, среднего - шестисот, внутреннего - трёхсот. Согнал их в Вар золотым рогом и закрепил Вар дверью-окном, освещающимся изнутри".
39. "О Творец плотского мира, истинный! Что же это за светы были, о истинный Ахура-Мазда, которые там светили в этом Варе, который построил Йима?"
40. Так сказал Ахура-Мазда:
"Самостоятельные* и сотворённые светы, как один раз заходящими и восходящими кажутся звёзды, Луна и Солнце.
* Т.е. нерукотворный - естественный свет. В пехлевийском комментарии к этому фрагменту сказано: "всякий самостоятельный свет светит сверху, всякий сотворенный свет светит снизу ".
41. И одним днём казался год. После сорока лет от двух людей два человека рождались, пара - самец и самка, и так же от других родов скота. И эти люди жили прекраснейшей жизнью в том Варе, который построил Йима".
42. "О Творец плотского мира, истинный! Кто там Веру маздаяснийскую разносил в этом Варе, который построил Йима?"
Так сказал Ахура-Мазда:
"Птица Каршипта, о Спитама Заратуштра".
43. "О Творец плотского мира, истинный! Кто им Глава и Рату?"
Так сказал Ахура-Мазда:
"Урватат-нара, о Заратуштра, и ты - Заратуштра".
"Истина - лучшее благо.
Благо будет, благо тому,
Чьё Истине лучшей благо"*.
* Молитва "Аша-Вахишта".
3. Земля
1. "О Создатель плотского мира, праведный! Где первая из этой земли наирадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та, где да пройдёт муж праведный, о Спитама-Заратуштра, с дровами* в руках, с барсманом в руках, с молоком в руках, со ступкой** в руках, в согласии с Верой слово возглашающий Митре широкопастбищному, Рамана добропастбищного молящий".
* Для огня; в данном случае - храмового, алтарного.
** Для приготовления ритуального напитка хаомы.
2. "О Создатель плотского мира, праведный! Где вторая из этой земли наирадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та, где муж праведный да возведёт дом, где огонь, где молоко, где жёны, где сыновья, где добрые стада.
3. А потом в этом доме обилие коров, обилие Истины, обилие пастбищ, обилие собак, обилие жён, обилие детей, обилие огня, обилие зажиточной жизни".
4. "О Создатель плотского мира, праведный! Где третья из этой земли наирадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда; "Та, где больше всего возделывает, о Спитама-Заратуштра, [муж праведный] хлеба, пастбищ, растений, в пищу пригодных, где, если [земля] безводная - орошает, если заводнённая - осушает".
5. "О Создатель плотского мира, праведный! Где четвёртая из этой земли наирадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та, где больше всего рождается скота мелкого и крупного".
6. "О Создатель плотского мира, праведный! Где пятая из этой земли наирадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та, где больше всего мочится скот* мелкий и крупный".
* Моча считается ритуально чистой и очищающей субстанцией, что, видимо, связано с почитанием скота и его продуктов древними индоиранскими племенами. В обрядах очищения, как правило, используют коровью мочу. При ритуальных омовениях мочу используют перед употреблением воды, чтобы предотвратить осквернение последней.
7. "О Создатель плотского мира, праведный! Где первая из этой земли наибезрадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Где загривок Эрэзуры* о Спитама-Заратуштра, там, где "дэвы сходятся из логова Друджа".
* Авест. арезурахе гривайа - "где загривок, шея Эрэзуры". Эрэзура (среднеперс. Арезур) - гора с пещерами, логовищами дэвов, которая, согласно пехлевийскому переводу "Видевдата" и тексту среднеперсидского компендиума "Бундахишн" (12.8) находилась у врат ада. Арезур также - имя дэва, убийство которого среднеперсидской традицией поставлено в заслугу первочеловеку Гайомарту ("Меног-и Храт" 27.14-15).
8. "О Создатель плотского мира, праведный! Где вторая из этой земли наибезрадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Где больше всего останков закопано мёртвых людей* и мёртвых собак**".
* По зороастрийскому похоронному обряду, тела умерших должны выставляться на открытых площадках - дахмах. Здесь трупы подвергались воздействию солнечных лучей, пожирались собаками и падальщиками. Такой похоронный обряд был связан с недопустимостью осквернения почитавшихся стихий - огня, воды, земли.
** Собака в зороастрийской традиции - второе после человека по святости существо. Судя по "Видевдату", тела мёртвых собак так же, как тела людей, выставлялись на дахмах.
9. "О Создатель плотского мира, праведный! Где третья из этой земли наибезрадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Где больше всего дахм* возведено, на которые мёртвые люди положены".
* Хотя сооружение дахм непосредственно предписывалось зороастрийской религией, место, где возведена дахма, считалось тем не менее осквернённым навеки - до конца мировой истории, когда (через 3000 лет после рождения Заратуштры) вся Вселенная очистится в огне и потоках расплавленного металла и наступит "будущее существование".
10. "О Создатель плотского мира, праведный! Где четвёртая из этой земли наибезрадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та же, где больше всего Злого Духа логовищ".
11. "О Создатель плотского мира, праведный! Где пятая из этой земли наибезрадостнейшая?" - И сказал Ахура-Мазда: "Та же, где мужа праведного, о Спитама-Заратуштра. жену с детьми пленённую путём угонит [враг] песчаным, сухим,- причитающую, вопящую"*.
* Сравн. "Яшт" 10.38.
12. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто первым эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда* больше выкапывает останков мёртвых собак и мёртвых людей".
* Несогласованность вопроса и ответа здесь и далее в переводе связана с желанием сохранить особенности стиля текста; большая часть текста 3-го фрагарда, по всей вероятности, была составлена уже на мертвом языке.
13. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто вторым эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда больше дахм возведённых срывает* на которые мёртвые тела положены.
14. Да не понесёт никто в одиночку мёртвого. А если понесёт один мёртвого, смешается с ним труп через нос, через глаза, через рот, <...> через детородный орган, через задний проход. До кончиков ногтей на него Друхш-йа-Насу* набрасывается. Не очиститься ему после этого во веки веков".
15. "О Создатель плотского мира, праведный! Где тому человеку место, который пронёс мёртвого?" - И сказал Ахура-Мазда: "Где на земле безводнее всего, бестравнее всего, чище всего землёй, меньше всего по дороге проходит скота мелкого и крупного, огня Ахура-Мазды, барсмана, по Истине простёртого, мужей праведных".
16. "О Создатель плотского мира, праведный! Как далеко от огня, как далеко от воды, как далеко от барсмана простёртого, как далеко от мужей праведных?"
17. И сказал Ахура-Мазда: "На тридцать шагов от огня, на тридцать шагов от воды, на тридцать шагов от барсмана простёртого, на тридцать шагов от мужей праведных.
18. Здесь маздаяснийцы эту землю пусть стеной вокруг обнесут, после чего еду пусть поставят маздаяснийцы, после чего одежду пусть поставят маздаяснийцы.
19. Из самой что ни на есть наиубогой, из самой что ни на есть наиветшайшей да ест [грешник] еду, да одевает одежду, все время, пока не станет старым ли, дряхлым ли, с иссякшим ли семенем*.
20. А когда он станет старым ли, дряхлым ли, с иссякшим ли семенем, кого-нибудь после этого пусть пошлют маздаяснийцы [из] наисильнейших, наиловчайших, наиискуснейших, чтобы на вершине горы ему башку* по основание отъяли; из самых всежрущих созданий Святого Духа, пожирающих трупы, пусть выбросят труп птицам грифам, так произнося: "Этим отрекается он от всех злых мыслей, злых слов, злых дел".
* Дж. Дармстетер указывает, что речь в этом пассаже идёт о возрастах в 50, 60 и 70 лет (The Zend-Avesta... P. 27).
21. Если другие злые дела совершены [им],- во искупление их - наказание, а если других злых дел не совершено,- искупление этому человеку во веки веков".
22. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто третьим эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда больше всего срывает логовищ злых духов".
23. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто четвёртым эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда больше всего, о Спитама-Заратуштра, возделывает зерна, пастбищ, растений, в пищу пригодных, когда безводное - орошает, заводнённое - осушает.
24. Безрадостна же земля, что долго
Невозделанной лежала,
[Предназначенная] для возделывания земледельцем,
Блага жаждущая от её населяющего,
Подобно девушке ладносложенной,
Что долго бездетной ходила,
Блага жаждущая от мужчины.
25. Кто эту землю обрабатывает, о Спитама-Заратуштра,
Левой рукой и правой,
Правой рукой и левой,
Приплод приобретает,
подобно тому, как муж любящий со своей любимой, желанной [женой], на разостланном ложе покоясь, сына или приплод приобретает,
26. Тому, кто землю обрабатывает, о Спитама-Заратуштра,
Левой рукой и правой,
Правой рукой и левой,
Так земля сказала: "О муж!
Меня ты обрабатываешь
Левой рукой и правой,
Правой рукой и левой.
27. Воистину насыщу страны,
Воистину буду приносить,
Пусть пожинают всё съестное,
Сверх изобилия зерна".
28. Тому, кто эту землю не обрабатывает, о Спитама-Заратуштра,
Левой рукой и правой,
Правой рукой и левой,
Так земля сказала: "О муж!
Меня ты не обрабатываешь
Левой рукой и правой,
Правой рукой и левой.
29. Воистину, будешь впредь стоять,
Чужую дверь попирая,
Выпрашивая съестного,
Воистину, мимо рта твоего
Пронесут крохи пищи,
Тем принесённой,
У которых добра в избытке"".
30. "О Создатель плотского мира, праведный! Что является зерном маздаяснийской Веры?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда усердно возделывают хлеб.
31. Кто хлеб возделывает, тот возделывает Истину. Тот Веру маздаяснийскую вперёд продвигает; тот Веру маздаяснийскую приумножает сотней поселений, тысячью укреплений, мириадом молитв.
32. Как быть зерну - так дэвы вспотевают; как молотят [?]- так дэвы исходятся; как толкут [?] - так дэвы завывают; как замешивают [?]- так дэвы пускают ветры. Здесь пусть [оно] пребывает, чтобы выбить этому тесту дэвов из дома,
Чтобы в пастях [у них] зажгло так сильно,
Что видно, [как они] удирают
[Оттуда], где зерна в достатке.
33. [Чтобы зерно было в достатке], пусть произносят Слово:
Никто из неедящих не может,
Бессилен, Истине служить,
Бессилен на пастбище,
Бессилен к деторождению.
Вкушением пищи весь плотский мир живёт, не вкушая - умирает".
34. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто пятым эту землю наибольшим ублаготворением ублаготворяет?" - И сказал Ахура-Мазда: "Когда тому, кто мужу праведному землю обработает, [хозяин] по Истине воздаст.
35. Когда тому, кто мужу праведному землю обработает, [хозяин] не воздаст по Истине, провалиться [хозяину] в тьму, в гниль, в худшую жизнь [в ад], прямо на острые прутья".
36. "О Создатель плотского мира, праведный! Если закопанных в землю мёртвых собак и мёртвых людей в течение полугода не выкапывать, какое за это наказание?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть будет нанесено пять сотен ударов конской плетью, пять сотен [ударов плетью], "делающей послушными"*".
37. "О Создатель плотского мира, праведный! Если закопанных в землю мёртвых собак и мёртвых людей в течение года не выкапывать, какое за это наказание?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть будет нанесена тысяча ударов конской плетью, тысяча [ударов плетью], "делающей послушными"".
38. "О Создатель плотского мира, праведный! Если закопанных в землю мёртвых собак и мёртвых людей в течение двух лет не выкапывать, какое за это наказание, какое искупление, есть ли очищение?"
39. И сказал Ахура-Мазда: "Никаким наказанием, никаким искуплением нет очищения, не искупимо содеянное во веки веков".
40. "Всегда ли?" - "Если это будет покляшийся или просвещённый по Вере маздаяснийской*, а если будет неклявшийся или непросвещённый по Вере маздаяснийской, то освобождается от этой [вины] клятвами по Вере маздаяснийской - не творить впредь неподобающих дел.
* Букв.: "поклявшийся, получивший посвящение [по вере]" и "услышавший, внявший [учению]" - т.е. просвещённый в вопросах веры.
41. Отпускается же, о Спитама-Заратуштра, человеку ради клятвы Верой маздаяснийской пута [греха], отпускается злодеяние [?]* отпускается [грех] убийства праведного, отпускается [грех] небрежения к трупам**, отпускается [грех] неискупимого деяния, отпускается трудноизгладимая вина, отпускаются все [злые] деяния, какие бы он ни совершил.
* Авест. драоша - "злодеяние" или, возможно, обозначение какого-то греха.
* Авест. насу-спайа - букв. "оставление трупов [без похоронного обряда]". По среднепер-сидскому переводу - "зарывание трупов".
42. Подобно тому, о Спитама-Заратуштра, Верой маздаяснийской от мужа праведного отметает все злые мысли, злые слова, злые дела, как разметал бы западного ветра мощный поток".
(Так по благу, о Заратуштра, в творении добродетельного дела, благой Верой маздаяснийской совершеннолетним наказание определяется.)
8. Похоронный обряд и ритуальное очищение от "трупной скверны"
1. "Если в сооруженной из дерева или крытой прутьями [войлоком?] постройке* умрёт человек или собака** что тогда делать маздаяснийцам?"
* Авест. "сооружение из дерева" (букв. "поддерживаемое деревом") и "укрытие из прутьев, хвороста" или, возможно, из войлока. Вероятно, подразумеваются два вида жилища, бытовавшие у древних иранцев: постоянное - типа сруба, и временное - типа шалаша или юрты. Такое жилище можно было легко разобрать и перенести с места смерти человека.
** Собака - второе по святости существо у зороастрийцев (после человека). Ей посвящен полностью 13-й фрагард "Видевдата". Смерть собаки (и то осквернение, которое несёт в себе тело мёртвой собаки) приравнивается к смерти человека и требует выполнения аналогичных обрядов.
2. И сказал Ахура-Мазда: "Пусть они разыщут дахму*, приготовят дахму. Если признают, что легче перенести покойника, тогда пусть вынесут покойника, а дом пусть оставят [на месте]; пусть окурят этот дом урвасна, вохугаона, вохукерети или хаданаепата** или другими наиблагоуханными растениями.
* Авест. дахма - первоначально, по-видимому, обозначение могилы; позднее - место выставления трупов для очищения костей от оскверняющей мёртвой плоти солнцем, животными, птицами. В данном пассаже, очевидно, речь идёт о возвышенном месте, не обязательно постоянно использующемся для трупоположения.
** Названия растений, мягкое дерево которых использовалось для окуриваний и поддержания священного огня. Индийские парсы используют в качестве первого из названных растений - сандал, в качестве второго - бензоин, третьего - алоэ, четвёртого - гранат.
3. Если признают, что легче перенести дом, тогда пусть перенесут дом, а покойника пусть оставят [на месте]; пусть окурят этот дом урвасна, вохугаона, вохукерети или хаданаепата, или другими наиблагоуханными растениями".
4. "О Создатель плотского мира, праведный! Если в маздаяснийском доме умрёт человек или собака, [когда] начнется дождь ли, снег ли, буря ли, темень ли, или наступление дней, [когда] скот в укрытиях, люди в укрытиях, что тогда делать маздаяснийцам?*"
* То есть если невозможно будет совершить выставление трупа на дахме по зороастрийскому похоронному обряду.
5. И сказал Ахура-Мазда: "Где в этом доме маздаяснийском более всего земля ничистейшая, земля наисухая, чтобы меньше всего тем путём проходили* мелкий и крупный скот, огонь Ахура-Мазды**, барсман, по Истине простёртый, мужи праведные".
* Имеется в виду необходимость изоляции распространяющего осквернение трупа.
** По зороастрийским представлениям, огонь, вода, земля - священные стихии, требующие строгого сохранения от осквернения. Упоминание огня в данном пассаже, очевидно, обязано постоянному его использованию в доме - на алтаре и в бытовых целях. Огонь выступает также и как божество (Атар).
6. "О Создатель плотского мира, праведный! Как далеко от огня, как далеко от воды, как далеко от барсмана простёртого, как далеко от мужей праведных?"
7. И сказал Ахура-Мазда: "На тридцать шагов от огня, на тридцать шагов от воды, на тридцать шагов от барсмана простёртого, на тридцать шагов от мужей праведных.
8. И вот тогда пусть маздаяснийцы яму выкопают здесь, в этой земле,- [глубиной] в полноги - в твёрдой, в полчеловека - в мягкой; на это место пусть принесут золы или [сухого] навоза, а сверху нанесут кирпича или камня, или сухой глины, или сора*.
* Сухие вещества - зола, навоз, кирпич, камень, сухая глина, сор,- должны служить слоем, изолирующим ритуально чистую землю от нечистого трупа.
9. Здесь пусть положат бесчувственное тело на две ли ночи, на три ли ночи, на месяц ли,- на всё время, пока не прилетят птицы, не произрастут растения, не растекутся лужи, ветер не высушит землю.
10. И вот когда прилетят птицы, произрастут растения, растекутся лужи, ветер высушит землю, тогда пусть маздаяснийцы в этом доме брешь прорежут. Двое мужчин* [из] проворных, умелых,- нагие, неодетые, должны, закрепив труп на глиняном кирпиче** положить его на известь [?]*** в такое место, где будет наверняка признано, [что есть] пожирающие трупы собаки и пожирающие трупы птицы****.
* Здесь и далее в тексте, в случае, когда речь идёт о прикосновении или каких-либо действиях с трупом, всегда оговаривается необходимость участия в ритуале двух человек или употреб**ется двойственное число для субъекта. Переносить труп в одиночку считается смертным грехом, осквернением, от которого человеку никогда уже не очиститься, так как в него вселяется дэв смерти - Друхш-йа-Насу (см. "Видевдат" 3.14). В крайнем случае, если невозможно найти партнёра для перенесения трупа, или, например, обмывания его мочой, используют собаку, привязывая её к руке.
** Очевидно, имеется в виду сырцовый кирпич.
*** Возможно, гипс, мел, алебастр.
**** Собаки, птицы, дикие звери должны очистить кости от плоти. Иногда специально для этого при дахмах содежали собак. Чтобы животные и птицы не растащили останки к воде, земле, огню, растениям, труп закрепляли за волосы и ноги (6.46).
11. Тут эти переносчики трупов* пусть сядут на удалении от покойника в три шага. И да возгласит Глава** праведный маздаяснийцам: "Пусть маздаяснийцы соберут мочи, чтобы ею переносчики трупов вымыли волосы и тело"".
* Авест. нас**аша - "имеющий дело с трупом", "занимающийся трупом"; новоперс. насасалар - особая замкнутая группа внутри зороастрийской общины, "каста" (единственная в структуре общества). В ведении насасаларов находится исполнение похоронных обрядов, в том числе тех ритуалов, на совершение которых для остальных членов общины наложен запрет,- например, положение тела на дахме.
** Авест. Рату - "Глава", "Судья". Видимо, в данной строфе под Рату подразумевается священнослужитель, руководящий похоронной процессией.
12. "О Создатель плотского мира, праведный! Чьей же должна быть эта моча, о Ахура-Мазда праведный, которой переносчикам трупов вымыть волосы и тело,- мелкого или крупного скота, мужчин или женщин?"
13. И сказал Ахура-Мазда: "[Мочой] мелкого или крупного скота, не мужчин, не женщин, кроме двоих - мужа и жены в кровнородственном браке*,- вымыть этим переносчикам трупов волосы и тело".
* Кровнородственные браки были известны в Иране и в древности, а позже они были канонизированы и вошли в состав "десяти предписаний Заратуштры человечеству" (см. Периханян А.Г. Сасанидский судебник: Книга тысячи судебных ршений / Отв. ред. И.М. Дьяконов. Ереван, 1973. С. 64-65). Возможно, по крайней мере отчасти, заключение кровнородственных браков стимулировали и предписания, аналогичные приведённому в данном пассаже.
14. "О Создатель плотского мира, праведный! Если по пути проносят мёртвых собак и мёртвых людей, проходить ли по тому пути мелкому или крупному скоту, мужчинам или женщинам, огню, сыну Ахура-Мазды, или барсману, по Истине простёртому?"
15. И сказал Ахура-Мазда: "Не проходить по тому пути ни мелкому скоту, ни крупному, ни мужчинам, ни женщинам, ни огню, сыну Ахура-Мазды, ни барсману, по Истине простёртому.
16. Собаку жёлтую четырёхглазую, белую желтоухую* трижды да проведут тогда по этому пути. И с проведением, о Спитама-Заратуштра, собаки жёлтой четырёхглазой, белой желтоухой, Друхш-йа-Насу улетает в северную сторону**.
* Сравн. с ведическими собаками индийского бога смерти Ямы - "широконосые, четырёхглазые, пятнистые". В "Ригведе" эти собаки разыскивают людей, которым предопределено умереть, и доставляют их Яме. Для выполнения ритуалов зорострийцы, по возможности, используют белых собак (зороастрийский цвет) с тёмными пятнами над глазами. "Четырёхглазость" подразумевает способность собак видеть саму смерть, с чем связан ритуал сагдид (новоперс. "взгляд собаки", "осматривание собакой"), когда собака своим взглядом прогоняет от мёртвого тела Друхш-йа-Насу.
** Именно на севере, откуда прилетает Друхш-йа-Насу, находится зороастрийский ад, представления о котором связаны с холодом. В ведийской мифологии, напротив, север - благая сторона.
17. Если нет* снова, о Спитама-Заратуштра, собаку жёлтую четырёхглазую, нет - белую желтоухую, шесть раз да проведут тогда по этому пути. И с проведением, о Спитама-Заратуштра, собаки жёлтой четырёхглазой, белой желтоухой, Друхш-йа-Насу улетает в северную сторону.
* Т.е. если нет уверенности в том, что ритуал совершен удачно, и Друхш-йа-Насу изгнан (например, если собака шла по этому пути неохотно).
18. Если нет, снова о Спитама-Заратуштра, собаку жёлтую четырёхглазую, нет - белую желтоухую, девять раз да проведут тогда по этому пути. И с проведением, о Спитама-Заратуштра, собаки жёлтой четырёхглазой, белой желтоухой, Друхш-йа-Насу улетает в северную сторону.
19. Если нет, снова, о Спитама-Заратуштра, собака жёлтая четырёхглазая, нет - белая желтоухая [и] священник* первыми по этому пути проходят, и да промолвят они победоносные слова**:
"Как избранный Владыка,-
Так праведный Глава,
Благой податель Мысли,
Дел в мире ради Мазды,
Что властью ради Господа
Пасти поставлен нищих***.
* Авест. атраван - общее наименование для священнослужителей различных классов.
** Следует молитва "Ахуна-Варья".
*** Следуют две молитвы Заратуштры из "Гат" - "Ясна" 46.7 и 44.16.
20. Кого Ты на защиту
Поставишь мне, о Мазда,
Когда меня лукавый*
Замыслил погубить?
Кого как не Огонь Твой
И Мысль Твою [Благую],
Удел которых Истину,
О Господи, плодить!
Наставь меня учением,
По вере мне подай!
Кому разбить преграды,
Твоим храня ученьем
Мне в доме домочадцев**?
Кто жизни исцелитель?
Открой же Судию!
Тому Благою Мыслью
Придут пусть к Послушанью,
К кому велишь, о Мазда.
* Авест. дрэгвант (в традиционной русской передаче: "друджвант"). Возможно, в стихе слово употреблено по отношению к реальному враждебному Заратуштре правителю, но в молитве конкретное значение стёрлось, приобрело обобщающий смысл.
** Имеется в виду община Заратуштры.
21. Да хранят нас от напасти Мазда и Спэнта-Армайти! Сгинь, дэвовский Друхш! сгинь, дэвовское отродье! Сгинь, дэвами сотворённый! сгинь, дэвов создание, Друхш! сгинь, Друхш! убирайся, Друхш! пропади пропадом, чтобы, на севере сгинув, не губить мира плотского Истины!"
22. После этого вольны маздаяснийцы по этому пути проводить - мелкий или крупный скот, мужчин или женщин, или огонь, сына Ахура-Мазды, или барсман, по Истине простёртый. После этого вольны маздаяснийцы этого дома жертву принести мясом и мёдом [вином]* будучи столь же безгрешными, как и прежде".
* Авест. мадумант - "содержащий мёд" или "содержащий вино".
23. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто одежду оставит поверх покойника,- тканую или кожаную,- такую, что ступни человека покроет, какое ему наказание*?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть нанесут ему четыре сотни ударов конской плетью, четыре сотни [ударов плетью], "делающей послушными"".
* По описанному в "Видевдате" обряду, труп должен выставляться на дахме без всякой одежды. Современные зороастрийцы предварительно, до выставления, и после троекратного обмывания мочой, покойника "облачали с головы до ног в белые хлопчатобумажные одежды, которые должны быть чистыми, но бывшими уже в употреблении: одевать что-либо новое на покойника запрещается как греховная пустая трата. Эта одежда <...> состояла из священной рубахи, хлопчатобумажных штанов, едва прикрывавших колени, грубых обмоток на ногах и сложенного головного убора, завязанного под подбородком" (М. Бойс). Затем тело заворачивали в саван из хлопчатобумажного полотна так, чтобы открытым оставалось только лицо (на которое, в свою очередь, клали кусок белой ткани, приподнимаемый при обряде сагдид). В саван запихивали ножницы, которыми на дахме лишь надрезали его ткань, не обнажая тело. По мнению М. Бойс, древний обычай выставлять тела на дахме обнажёнными был оставлен в Иране после IX в., ко сохранялся индийскими парсами (Boyсе М. A Persian Stronghold of Zoroastrianism. Oxf., 1977. P. 149-150). Для сравнения можно заметить, что, по Хомейни, погребальная одежда мусульманина-шиита состоит из трех частей: "набедренной повязки" (лонг) от пупа до коленей, рубахи (пирахан) до середины голени ноги и полотна (сар-та-сар) "такой длины, чтоб можно было связать два его конца, и такой ширины, чтобы одна его сторона находила на другую" (Хомейни Р. Ресале-е тоузиh-е ал-масаел... Теhран. С. 116).
24. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто одежду оставит поверх покойника, тканую или кожаную,- такую, что оба бедра человека покроет, какое ему наказание?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть нанесут ему шесть сотен ударов конской плетью, шесть сотен [ударов плетью], "делающей послушными"".
25. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто одежду оставит поверх покойника, тканую или кожаную,- такую, как вся одежда мужчины, какое ему наказание?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть нанесут ему тысячу ударов конской плетью, тысячу [ударов плетью], "делающей послушными"".
26. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто против воли [семя] принимает и изливает* какое ему наказание?" - И сказал Ахура-Мазда: "Пусть нанесут ему шесть сотен ударов конской плетью, шесть сотен [ударов плетью], "делающей послушными"".
* Т.е. пассивный и активный мужеложник; возможно также, что пара слов "принимающий и изливающий" обозначает занятие мужеложеством вообще. Мужеложество считалось одним из тягчайших грехов. Напр., в "Меног-и Храт" 36, где содержится перечень тридцати "наиболее мерзостных" грехов, мужеложество упоминается вторым после "неестественного соединения" - совокупления со скотом(?); третий по тяжести грех - убийство праведника.
27. "О Создатель плотского мира, праведный! А если по воле [семя] принимает и изливает, какое ему наказание, какое искупление, есть ли очищение?" - И сказал Ахура-Мазда: "Никаким наказанием, никаким искуплением нет ему очищения, не искупимо содеянное во веки веков".
28. "Всегда ли?" - "Если это будет поклявшийся и просвещённый по Вере маздаяснийской; а если будет неклявшийся и непросвещённый по Вере маздаяснийской, то освобождается от этой [вины] клятвами по Вере маздаяснийской - не творить впредь неподобающих дел".
29. Отпускается же, о Спитама-Заратуштра, человеку ради клятвы Верой маздаяснийской пута [греха], отпускается злодеяние [?], отпускается [грех] убийства праведного, отпускается [грех] небрежения к трупам, отпускается [грех] неискупимого деяния, отпускается трудноизгладимая вина, отпускаются все [злые] деяния, какие бы он ни совершил.
30. Подобно тому, о Спитама-Заратуштра, Верой маздаяснийской от мужа праведного отметает все злые мысли, злые слова, злые дела, как разметал бы западного ветра мощный поток".
(Так по благу, о Заратуштра, в творении добродетельного дела, благой Веры маздаяснийской совершеннолетним наказание определяется.)*
* Фрагмент, заключённый в скобки, - из среднеперсидского комментария.
31. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто дэв, кто дэвопочитатель, кто дэвов наложница, кто всё равно что дэв, кто вовсе дэв, кто ещё до смерти дэв, кто после смерти дэвом бесплотным обращается?"
32. И сказал Ахура-Мазда: "Мужчина, принимающий [семя], и мужчина, изливающий [семя], о Спитама-Заратуштра, вот кто дэв, вот кто дэвопочитатель, вот кто с дэвами мужеложник, вот кто дэвам горшок* вот кто дэвов наложница, вот кто всё равно что дэв, вот кто вовсе дэв, вот кто ещё до смерти дэв; тот после смерти дэвом бесплотным обращается, кто мужчина, который мужчине своё семя вливает, или мужчина, который семя мужчины принимает".
* В данном случае очевидно, что этим словом обозначен мужеложник,- т.е. слово употреблено в его переносном или даже "жаргонном" значении.
33. "О Создатель плотского мира, праведный! Смогут ли очиститься те два человека, о праведный Ахура-Мазда, что на труп наткнутся высохший умершего год назад?"
34. И сказал Ахура-Мазда: "Смогут очиститься, о Заратуштра праведный. Не пристаёт сухое к сухому. Если бы сухое к сухому приставало, то была бы в страхе душа каждой моей плотской жизни. Истине порчу подвергнув, стать в одно мгновение телом обречённой* в массе тех трупов, что прилепились к земле".
* "Обреченный телом" - обычное обозначение сурового телесного наказания за тяжкие преступления.
35. "О Создатель плотского мира, праведный! Смогут ли очиститься два человека, о Ахура-Мазда праведный, отнесшие труп собаки или мёртвого человека?"
36. И сказал Ахура-Мазда: "Смогут очиститься, о Заратуштра праведный".- "Как же?" - "Если этот труп обглодан пожирающими трупы собаками или пожирающими трупы птицами, то пусть омоют своё тело коровьей мочой и водой*, тогда очистятся.
* Имеется в виду последовательное омовение сначала мочой, потом водой.
37. А если труп не обглодан пожирающими трупы собаками или пожирающими трупы птицами, то пусть маздаяснийцы в первый раз три ямы в земле выроют, чтобы омыть их тело коровьей мочой, не водой*. Пусть подведут моих собак <...>**
* В случае контакта с мёртвой плотью предписывается более сложный, чем предыдущий, ритуал с участием собак, предусматривающий двоекратное омовеное мочой и затем водой. В девятом фрагарде "Видевдата" приводится подробное описание наиболее полного ритуального омовения (барашном-е но-шва - "очищение девяти ночей" у современных зороастрийцев), которое состоит из нескольких последовательных омовений сначала мочой, затем песком, затем водой (трижды) н умащения тела благовониями. По порядку исполнения зороастрийскому омовению в значительной степени соответствует практикующееся мусульманами ритуальное омовение гусл (обязательное, в частности, после прикосновения к необмытому трупу), при котором сначала моют руки, затем голову и шею, после чего остальные части тела, - сначала правую сторону, потом левую.
** Конец фразы неясен. Дж. Дармстетер предлагает следующее прочтение: "...собаку, пусть приведут её - так это должно быть сделано и не иначе - перед человеком" - чтобы собака взглянула на него и своим взглядом изгнала Друхш-йа-Насу.
38. Тогда во второй раз пусть маздаяснийцы три ямы в земле выроют, чтобы омыть их тело коровьей мочой, не водой. Пусть подведут моих собак <...> Пусть ждут всё время, пока волосы от головы до самых кончиков не высохнут.
39. Тогда в третий раз пусть маздаяснийцы три ямы в земле выроют, от первых в трёх шагах. И тело своё чтобы омыли водой, не мочой.
40. Сначала пусть вымоют руки. Ведь если руки не вымыты, то всё тело это делает нечистым. А после того, как руки вымыты трижды, следует обмыть вымытыми руками переднюю часть головы с макушки".
41. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая приходит на макушку, на лоб, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "Дальше, между бровей на переносицу, Друхш-йа-Насу обрушивается".
42. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая дальше, между бровей на переносицу приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На затылок Друхш-йа-Насу обрушивается".
43. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на затылок приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "Дальше, на верхнюю челюсть Друхш-йа-Насу обрушивается".
44. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на верхнюю челюсть приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правое ухо Друхш-йа-Насу обрушивается".
45. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правое ухо приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левое ухо Друхш-йа-Насу обрушивается".
46. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левое ухо приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правое плечо Друхш-йа-Насу обрушивается".
47. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правое плечо приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левое плечо Друхш-йа-Насу обрушивается".
48. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левое плечо приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "В правую подмышку Друхш-йа-Насу обрушивается".
49. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая в правую подмышку приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "В левую подмышку Друхш-йа-Насу обрушивается".
50. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая в левую подмышку приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "Дальше, на спину Друхш-йа-Насу обрушивается".
51. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая дальше, на спину приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На ребра по обе стороны спины Друхш-йа-Насу обрушивается ".
52. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на ребра по обе стороны спины приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правую грудь Друхщ-йа-Насу обрушивается ".
53. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правую грудь приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левую грудь Друхш-йа-Насу обрушивается".
54. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левую грудь приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правые грудные ребра Друхш-йа-Насу обрушивается".
55. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правые грудные ребра приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левые грудные ребра Друхш-йа-Насу обрушивается".
56. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левые грудные ребра приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правую ягодицу Друхш-йа-Насу обрушивается".
57. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правую ягодицу приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левую ягодицу Друхш-йа-Насу обрушивается".
58. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левую ягодицу приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На срамные места Друхш-йа-Насу обрушивается. Если это будет мужчина, сначала пусть обольет зад, а потом перед, а если будет женщина - сначала пусть обольет перед, а потом зад".
59. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на срамные места приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правое бедро Друхш-йа-Насу обрушивается".
60. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правое бедро приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левое бедро Друхш-йа-Насу обрушивается".
61. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левое бедро приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правое колено Друхш-йа-Насу обрушивается".
62. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правое колено приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левое колено Друхш-йа-Насу обрушивается".
63. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левое колено приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правую голень Друхш-йа-Насу обрушивается".
64. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правую голень приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левую голень Друхш-йа-Насу обрушивается".
65. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левую голень приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правую лодыжку Друхш-йа-Насу обрушивается".
66. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правую лодыжку приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левую лодыжку Друхш-йа-Насу обрушивается".
67. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левую лодыжку приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На правую ступню Друхш-йа-Насу обрушивается".
68. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на правую ступню приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "На левую ступню Друхш-йа-Насу обрушивается".
69. "О Создатель плотского мира, праведный! И когда вода благая на левую ступню приходит, куда же Друхш-йа-Насу обрушивается?" - И сказал Ахура-Мазда: "Под подошву загнанный [Друхш-йа-Насу] крылу мухи подобен.
70. Разом на пальцм оперевшись и пятки задрав, правую ступню следует облить, и тогда Друхш-йа-Насу, под пальцы загнанный, крылу мухи подобен.
71. Разом на пальцы оперевшись и пятки задрав, правые пальцы следует облить, и тогда Друхш-йа-Насу, на левые пальцы обрушивается. Левые пальцы следует облить.
72. И тогда изгнан Друхш-йа-Насу в форме отвратительной мухи, [прилетающей] с северной стороны, с торчащими вперёд коленями, поднятым кверху задом, [которая] вся покрыта пятнами, как ужаснейшие храфстра. И так помолиться следует словами победоносными, наигромчайшими*:
"Как избранный Владыка,-
Так праведный Глава,
Благой податель Мысли,
Дел в мире ради Мазды,
Что властью ради Господа
Пасти поставлен нищих**
Кого Ты на защиту
Поставишь мне, о Мазда,
Когда меня лукавый
Замыслил погубить?
Кого как не Огонь Твой
И Мысль Твою [Благую],
Удел которых Истину,
О Господи, плодить!
Наставь меня учением,
По вере мне подай!
Кому разбить преграды,
Твоим храня ученьем
Мне в доме домочадцев?
Кто жизни исцелитель?
Открой же Судию!
Тому Благою Мыслью
Придут пусть к Послушанью,
К кому велишь, о Мазда.
Да хранят нас от напасти Мазда и Спэнта-Армайти! Сгинь, дэвовский Друхш! сгинь, дэвовское отродье! Сгинь, дэвами сотворённый! сгинь, дэвов создание, Друхш! сгинь, Друхш! убирайся, Друхш! пропади пропадом, чтобы, на севере сгинув, не губить мира плотского Истины!"".
* Следует молитва "Ахуна-Варья".
** Следуют две молитвы Заратуштры из "Гат" - "Ясна" 46.7 и 44.16.
73. "О Создатель плотского мира, праведный! Если маздаяснийцы пешком ли проходя, пробегая ли, верхом ли, проезжая ли, наткнутся на огонь трупы варящий*, [на котором] труп бы варили, труп бы жарили, что тогда делать маздаяснийцам?"
* Или, возможно, "трупы сжигающий". Осквернение огня мёртвой плотью каралось смертью - недопустимо, например, трупосожение (сравн. "Видевдат" 1.16). Также недопустимо использование для каких-либо целей мертвечины, которая сама по себе считается реальным вместилищем и источником смерти. По мнению И.В. Рака, упоминание о варении трупов, вероятнее всего, вызвано обычаями некоторых племён употреб**ть в пищу собак или вываривать их кости (напр., для получения клея или обезжиривания костной ткани с последующим использованием её для различных изделий). Возможно соотнесение упоминания и с обычаями ритуального людоедства (см. Геродот. I. 216; III. 38; IV. 26).
74. И сказал Ахура-Мазда: "Пусть будет убит варящий труп, пусть убьют его, пусть котёл разнесут, насыпь* разнесут.
* Огораживающая насыпь-очаг в виде стенки, которая, видимо, поддерживала котёл над костром. Интересно, что то же слово используется для обозначения костехранилища, которое, скорее всего, принадлежало к тому же типу сооружений.
75. Вне пламени [этого] огня следует дрова прожечь,- то ли дерево, что с семенем огня* или то, что для этого огня выложено** - это дерево огнесеющее пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят***.
* Т.е. древесина из костра, уже горящая.
** Т.е. древесина, приготовленная для сожжения в костре.
*** Тушить огонь недопустимо, поэтому следует девятью охапками разнести осквернённый костёр. Над головнями, перекладывая их в углубления в земле, проделывают подобие очистительного обряда, совершаемого над человеком.
76. Как тогда первую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь*, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят.
* Большая пядь - мера длины, равная 12 пальцам.
77. Как тогда вторую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда третью охапку, чтобы отложить ее на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда четвертую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда пятую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда шестую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда седьмую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят. Как тогда восьмую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь, пусть вынесут, пусть вытащат, как можно скорее пусть выбросят.
78. Как тогда девятую охапку, чтобы отложить её на земле настолько от огня трупы варящего, как большая пядь <...>*
* В издании К. Гельднера, по которому выполнен перевод, словами "как большая пядь" поедложение кончается.
79. Если по Истине на дрова принести, о Спитама-Заратуштра, урвасна, или вохугаона, или вохукерети, или хаданаепата, или ещё какие-нибудь наиблагоуханные растения,
80. то от них в какую бы сторону ветер огня благоухание ни разнёс, в эту-то сторону и выходит Огонь Ахура-Мазды, тысячеубивающий дэвов бесплотных, тьмы отродье лживое вкупе - и колдунов, и ведьм*".
* Букв.: "по двое, парами йату и паирика" - йату и паирика часто встречаются в тексте вместе и подразумевают женскую и мужскую разновидности дэвовских существ, колдовством вредящих правоверным.
81. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто огонь трупы варящий отнесёт к положенному месту* какая этому человеку будет мзда после отделения души от тела**?" - И сказал Ахура-Мазда: "Как если бы он в этой жизни плотской тысячу головней огня отнёс к положенному месту".
* Т.е. в храм огня, к священному огню, постоянно поддерживаемому специально приставленными священнослужителями.
** Имеется в виду воздаяние за благой поступок в будущей жизни, когда душа человека предстанет на посмертном суде и будут взвешены все благие и злые мысли, слова и дела умершего.
82. "О Создатель плотского мира, праведный! Кто огонь истечения варящий* отнесёт к положенному месту, какая этому человеку будет мзда после отделения души от тела?" - И сказал Ахура-Мазда: "Как если бы он в этой жизни плотской тысячу головней огня отнёс к положенному месту".
* Или, возможно, "сжигающий истечения". Всё, исходящее из человеческого тела (экскременты, пот, слюна, кровь из раны,
#13 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 27 Май 2006 - 17:03
Молот Радогоры.
А. К. Белов (Селидор)
Содержание:
Глава I. Новая Традиция
Глава II. Пепел сердец
Глава III. Сверхидея и сверхсознание
Глава IV. Тотальный социализм
Глава V. Великая варварская идея
Глава VI. Огненный разум Севера
Подведём итоги
Русские варварские языческие имена. Именослов
Глава I
Новая Традиция
Грязный туман рассвета стоял над Россией. Кончался век. Могло показаться, что приближение нового времени сулит нам перемены, что неизбежность чего-то великого и непорочного стоит перед нами. За этим воздушным муаром дымных пятен, которым прикрылся рассвет над Россией. Только протяни руку.
Однако логика говорила другое. Никаких прогрессивных, динамичных, свободных идей. Полное истощение мысли. Россия крепко сидела в казенщине жизненных принципов, в идейной неповоротливости и политической безысходности. Чего же можно было ждать? Что можно было усмотреть в будущем такого, что дало бы повод для оптимизма? Россия представляла свое будущее не иначе как продолжением своего прошлого. Она искала себя в прошлом, перетрясая сомнительные ценности накопленного опыта. Искала, чтобы повторить все сначала. Именно это и делало весь ее исторический опыт несостоятельным. Проекты общественного переустройства рисовались по коммунистически, по национал-социалистически, по буржуазно-демократически. Иного "новаторства" общественная мысль не допускала.
"Но разве буржуазное реформаторство не признак перемен?" - возразил бы обыватель - либерал из числа тех, кто зачитывает до дыр бульварные газетенки и лоялен ко всему в надежде на лучшее.
Российское реформаторство! Идеологическое прикрытие для новых потрошителей национальной собственности. Называющее себя не иначе, как "Российской демократией", оно на деле воплотилось в духовное единство трех порочных начал: денег, власти и лжи.
На деле оно просто растерзало свой собственный символ - предпринимателя - налогами, ограничениями, беззаконными поборами и абсолютной физической незащищенностью. Но даже если бы этого и не было, все равно обстоятельство превращения супериндустриальной страны в лавочный мелкотоварный промысел отбрасывало Россию минимум на 80 лет назад. В дореволюционный буржуазно - демократический уклад. Чьи пороки и несовершенства, собственно говоря, и послужили толчком для создания социал - большевизма.
В этом буржуазном реформаторстве реального прогресса для России было столько же, сколько в повторном изобретении керосиновой лампы.
Такой стояла Россия на пороге нового времени. Ее могучий темперамент угнетали внутренние противоречия. Все это вполне подходило под общий диагноз: традиционализм.
Традиционализм - явление обычное. Он позволяет маленьким народам сохраниться в историческом пространстве. Он не расширяет жизненный опыт народа, а, напротив, ужимает ранее накопленный до состояния догматической неповоротливости. Традиционализм присваивает отдельные элементы бытия и культуры, делая их своими показательными символами.
Вот, к примеру, три наиболее показательных символа русской традиции: самовар, балалайка, матрешка. Однако, вся штука в том, что ни один из них не имеет отношения к подлинной русской культуре. Родиной матрешки является Япония, а родиной балалайки - Китай. Первый самовар же появился в России только в середине ХV111 столетия. Настоящих же представителей древнерусского стиля - сопель, гудок или жалейку - традиционализм не принял. Стоит обратить внимание на этот факт. Он свидетельствует о том, что для традиционализма подлинность не важна, важна популярность. Какой-нибудь привнесенный элемент приживается к национальному быту, а все остальное создается уже с помощью мифа.
Традиционализм не может обойтись без мифологии. Она обеспечивает его сочетание с национальной идеей, национальным характером, культурой и историей народа, самим народом и его потребностями. Христианский традиционализм, например, поддерживается мифологией о чудесах, творимых святыми, иконами, молитвами и т.п. Коммунистический традиционализм поддерживается мифологией о том, что трудящиеся сами могут управлять своей судьбой и что наступит светлое будущее, а во всем мире победит мировая революция. Мифология буржуазной демократии говорит о том, что у богатых и у бедных равные права и они одинаково счастливы.
Кроме того, мифология как бы объясняет происхождение того или иного события. Или придает кому-то особую историческую значимость. Разумеется, в угоду традиционализму. Так, вождь - диктатор говорит непременно афоризмами, сопровождая свою речь постоянным вскидыванием рук и сверканием глаз. Каждое мгновение его жизни наполнено заботой о судьбе народа. Это внушается с такой убедительностью, что мысль застать вождя, например, в заботе об опустошении своего кишечника, кажется абсолютно невозможной и нелепой.
Не будет большим преувеличением сказать, что мифическое и определяет традиционализм. Так, традиционное деление общества на правых и левых создано мифом, что иной ориентации просто не существует. Ну, в крайнем случае - центристская, сравнимая с аполитичностью. Другой миф объявляет фашизмом любые радикальные изменения общественных проблем. Фашизм и все! Безо всяких комментариев. Как любой мифологизм, этот не дотягивает до правдоподобия, и как любой мифологизм, имеет собственные мотивы. Вполне очевидно, что он изобретен буржуазными либералами. Но также очевидно и то, что они в него свято верят.
Сидит в Москве за чашечкой кофе какой-нибудь добродетельный плут и негодует по поводу предложения в ответ на захват русских заложников в Буденовской больнице взять в заложники чеченскую диаспору в Москве. "Это фашизм!"- возмущается он. И чеченцы спокойно расстреливают раненых и больных. Они вообще не боятся воевать с либеральной Россией.
Уже не одно тысячелетие мифическое подвергает все человеческие помыслы примитивному распаду на добро и зло. Добродетель и порок. Библейский традиционализм. Можно подумать, что иных красок жизнь не имеет. К чему привела эта мораль? К почти десятку миллионов замученных, сожженных заживо еретиков.
Но они были не большими еретиками, чем мы с вами, поверьте! Если бы в ХХ веке тоталитарная идея Церкви полностью подчинила бы себе общественно - политический строй, то костры инквизиции снова стали бы символом времени. Также, как и газовые камеры полувекового прошлого. Ведь германский фашизм пользовался все той же библейской идеей "кто не с нами - тот против нас". Весь мир был разделен на своих и чужих. Так может быть, не в фашизме дело, а в традиции жить по библейским мифам?
Миф нужен человеку для того, чтобы прикрыть свою беспомощность в познании Истины. Чем примитивнее сознание человека, тем большую власть над ним имеет вера. Жалкий умишко дикаря подвержен лишь познанию предмета веры. А, познавая, утверждается в ней все больше и больше. Мудрость лишила его своей священной печати, которая называется сомнением. Сомнение - вечный страж подлинности мыслительных обретений человека. Сомневаться - уже значит совершенствоваться. Миф же не допускает сомнения. Вера - вот способ его существования в человеческом рассудке.
Величие Идеи, Дела, Человека, должно строиться не на вере, а на ясном и полном их осознавании. Нужно не поклоняться высшему над собой, а влиться в него, интегрироваться в нем, поддержать его всеми усилиями своей натуры. Это и будет способом сохраниться от деградации в раболепствующего скота.
Традиционализм абсолютно узнаваем.
Нет, он может, конечно, менять обличья и этим морочить голову. Вот, к примеру, что это: святая вера в свою правоту; желание по- своему всех облагодетельствовать и непримиримость с инакомыслием; обращение к интересам народа и безжалостное ущемление какой - то его части? Что это? Коммунизм, фашизм, христианская демократия, либеральная буржуазность.... Называйте любое, не ошибетесь. Это традиционализм, он постоянен. Меняются лишь мифы.
Однако, человек грешен не только случайной вовлеченностью в эту череду повторений. Иногда человек занят сознательным воскрешением старого как символа перемен, как смысла грядущих преобразований. Будущее в прошлом. Или вообще жизнь без будущего, вечное прошлое. Строго говоря, развитие с поворотом на 180* называется деградацией. В природе эта форма движения типична только для смерти. Движение против естественного течения жизни, против развития.
Концепции "священного" прошлого не имеют никакой высокой идеи. Все куда проще. Все объясняется примитивной тягой традиционализма к мифической идеализации этого прошлого. То есть отношением к нему не как к реальности, а как к идеалистической форме желаемого. Прошлое - это то лучшее, что есть у каждого из нас, ибо его цель не в фотографически точном воспроизведении прожитого, а в том, чтобы слепить из этого прожитого область пристанища души. Этим объясняется природа концептуализма прошлого.
Нынешние духовные теоретики Традиции с маниакальной настойчивостью вытягивают на свет божий початки постыдного практицизма, который однажды уже не прошел испытание историей. В виде различных общественно - политических систем или в виде морали. Эти теоретики выпускают из вида тот факт. что повторение прошлого ведет к повторению его последствий. Как ни манипулируй с коммунизмом, он неизбежно натолкнется на сопротивление личности стадному равенству коммунистической общины. Коммунизм не может принимать формы национал - социализма или христианской демократии, поскольку это уже другие традиции. Коммунизм может быть только коммунизмом. Он интернационален, атеистичен, материалистичен и пролетаризирован. Изменение традиции в коммунизме называется оппортунизмом, и оно столь хорошо изучено традиционалистами, что не дает ни малейшего шанса прорваться вперед под знаменами коммунизма либералам и реформаторам. Это по поводу иллюзий о демократизации коммунизма и его патриотичности. Стоит только коммунистам захватить государственную власть, как традиция откорректирует курс, убрав все лишнее справа и слева.
Может показаться, что отрицание традиции способно разрушить связь человека с национальной культурой. В желании сохранить свою независимость народ хватается за традицию как за спасательный круг. Однако, детальное изучение традиции говорит в пользу того, что она, напротив, подвергает народ опасность потерять свою историческую самобытность.
Взять, к примеру, русских. Православие - один из ярких примеров традиционализма. Благодаря православию, из 180 имен, которыми русские нарекают своих детей, 175 привнесены извне. Они имеют греко - иудейское происхождение. Православные праздники также не имеют никакого отношения к славянскому происхождению. Например, "светлое Христово Воскресение" происходит от древнееврейского праздника Пейсах, а "рождество Христово" как идея прямо заимствовано и происходит от символического рождения "воскресающих "богов Митры и Аттиса.
Более того, именно православная традиция была сконцентрирована на идейном уничтожении собственно славянских и подлинно народных культов.
Сейчас уже трудно представить себе, что традиционная русская еда - картошка и традиционное русское чаепитие имеют к нашей истории такое же отношение, как упоминаемые выше матрешки и балалайки. Мы едим, пьем, рождаемся, живем, умираем вовсе не так, как это делали наши предки. Ну что же. Разве от этого, мы стали менее русскими? Каждый миг нашей жизни наполнен чужим обрядом, ставший русским традиционализмом.
Мы ждем зиму часто только потому, что она таит в себе особые чары новогодней ночи. Засыпанной снежной пылью, с теплыми пятнами оконного света. Оранжевыми, красными, желтыми. Кто сейчас уже может допустить мысль, что все это чужое, искусственное, привнесенное? Ведь наши предки связывали наступление нового года с весенним пробуждением природы.
Мы начинаем отсчет каждого нового дня в полночь, хотя еще несколько веков назад это делали по восходу солнца. И так было тысячелетия.
Мы говорим языком, половина которого поглощена иностранщиной. Чужая речь продолжает снабжать его "рейтингами", "дивидендами", "инвестициями" и тому подобным. Но кто сейчас задумывается, что слова "диван", "пальто", "машина", "вокзал", столь привычные для нашего уха, осели в русском языке сравнительно недавно? Разве мы стали менее русскими с их появлением? Но ведь возможен и другой традиционализм, подлинно исторический. Он имеет и свое название - тоже, кстати, нерусское - "фольклор".
Однако, фольклор будет являться только наиболее декоративной частью исторической реальности и внешнего вида естественно - исторического развития нации. Он застыл во времени, фотографически схватив какой-то один момент в становлении образа народа. Этот традиционализм не оценивается ни с точки зрения практической ценности, ни как явление, соотносимое с категорией бесценного. Мы по большей мере заставляем себя осознавать его полезность, чем находим эту полезность в реальном проявлении. Обычно мотивируя свой интерес к фольклору утверждаем, что без его прошлых лет нет будущего, мы, тем не менее, с трудом представляем себе, как могла бы Россия остаться без будущего, не сохрани она в своей памяти вологодские страдания под гармошку.
Нет, у исторического традиционализма другая роль. Он вполне прагматичен, поскольку заряжен историческим опытом нации и отражает это опыт в соединимой с народом форме. Что, к примеру, может сегодня углядеть обыватель в древнем языческом празднике Купалы? Только экзотику. Найдите хотя бы одного специалиста - этнографа, способного объяснить подлинную идею этого праздника. Все в один голос ответят: "Летнее солнцестояние..."
Она куда прагматичнее. Обряд проводится на соединении биологических ритмов активности солнца и луны. Солнцестояние длится почти неделю, но полнолуние совпадает только с одним его днем. На этот день и приходится купальский праздник. Он влияет на физиологическую моторику мужского и женского организма и наиболее благоприятен для зачатия потомства. Вот и все объяснение. Остальное - всего лишь спектакль, на который и купились исследователи. Фольклор - это тоже спектакль, зачастую утративший связь со своей рациональной основой.
Даже законы приготовления пищи и подбора продуктов питания обоснованы действием биологических законов, а никак не прихотью вкусовых потребностей населения. Тот же рационализм существовал и в отношении одежды и обуви. В России и по сию пору незаменимы сапоги. Петровская реформа, обувшая дворян по башмачному фасону Западной Европы, создала им массу проблем на немощеных городских улицах, ухабах и в отношениях с дворовой грязью. Эта, на первый взгляд, безобидная реформа отразилась на людях не только заболеванием суставов ног, но и изменением осанки с прогрессирующей дисфункцией позвоночника.
Способность видеть истину у всех разная. Данное обстоятельство серьезно мешает использованию исторического традиционализма в качестве поучительного опыта. Однако и погружение в историческую традицию не должно поглотить чувство настоящего, делая человека тенью вчерашнего дня. Традиционализм должен вдохновлять нацию не своей экзотикой, а своей исторической прагматикой, способностью знать, а не желанием театрализовать реальность.
:Вот это его романтическое украшательство бытия, когда элементарная дурь выдается за бесценный отпечаток культуры, сродни известной попытке утопить в вине свою оторопь от сурового реализма повседневности. Традиционализм и есть та бессовестная иллюзия, что дурачит ум и глаза балалаечной правдой.
Чем традиционнее жизненный уклад народа, тем дальше этот народ от темпов современного развития цивилизации. Традиционный Восток - прекрасный тому пример. Можно считать, что современная Япония, какой сейчас ее знает весь мир, началась с того момента, когда кто-то из японцев поменял свое кимоно на европейский костюм.
Цивилизация имеет свой традиционализм и он безнационален.
Вечернее небо скребет самолет. Вот он, пример технократического традиционализма. Автомобиль, трущий шершавую спину дороги. Как и тысячи других отпечатков цивилизации, типически безликих, порожденных одним мифом, именуемым целесообразностью. Другое дело, что есть русское самолетостроение, традиционализм которого, в отличие от русского автомобилестроения, жизнестоек и прогрессивен. Только такой вид традиционализма, прагматичный и физически целесообразный, нужен нации. И патриотизм заключен не в том, чтобы вздыхать на церковные купола, а в том, чтобы делать лучшие в мире истребители.
Покажите мне хоть одного старателя от духотворчества, кто не стал воплощением идеи: "Искусство - это задекорированная политика". В широких галереях поп-арта и в прокуренных литературных салонах, на сценических подмостках и с экрана кино и телевидения они настойчиво проговаривают традиционализм. Слюняво, картаво, с присюсюкиванием или скрежеща зубами. С разной степенью таланта и наглости. Все эти истязатели мольбертов, крикуны душевного беспокойства, прорицатели очевидного и толкователи бесполезного. Сколько же труда и душевной энергии вложено в то, чтобы повторять заблуждения! Чтобы пережевывать износки политического традиционализма. При этом, изворотливо прикрываясь популярными идейками общевозбуждающего свойства. Типа правдоискания. И ведь каждый стремится выступать от лица народа. Или большей его части. Уж, по крайней мере - лучшей части. Обратите внимание, никто не заявляет себя худшей частью.
Буржуазные демократы-благодетели, коммунисты-добротворцы, национал-социалисты - избавители... Все выжимают симпатии. Например, с помощью стремления к социальной справедливости, как это делают коммунисты. Их социальная справедливость заключена в том, чтобы расстрелять богатых, обобрать коммерсантов, обмануть рабочих, выдавая себя за них, и посадить на шею народу партийную номенклатуру.
Можно пофиглярничать с идеей Свободы, как это принято у буржуазных демократов. Их свобода заключена в попрании патриотизма и абсолютной зависимости от американского образа жизни, в культе денег и в принуждении всех поголовно к христианству, в желании передавить фашистов и коммунистов и в отпущении на волю всех человеческих пороков. Приписывая их свободе личности.
Национальная независимость - понятие святое. Возведенное самими законами Природы, разделившей все живое на виды и популяции. Тяга к единоподобию характерна даже для тех, у кого папы, мамы, деды и бабки скрещены по - мичурински. Или, точнее, по -коммунистически, безнационально.
Тема национальной государственности - тоже товар ходовой. Больше всех Отечество любят национал - социалисты. Правда, любовь эта может стоить России войны на десятке фронтов, международной блокады и еще военной судьбы Германии. В отличие от Германии, однако, Россию населяют миллионы мусульман; миллионы украинцев, чувство национального самозначения которых построено на проклинании москалей; миллионы евреев, контролирующие целые сферы общественной жизни и отдельные ветви власти; кавказцы, развязавшие криминальный террор; да и просто десятки народов, собранных сперва царской, а потом советской империями в единое целое с Российским государством. Национал - социалистических способностей в этом разгребе хватит как раз на поджог одной глобальной войны.
Традиционализм - это болото, в котором увязла Россия. Однако худшее в другом. Мифы традиционализма разлагают наше сознание. мешают нам видеть свежее решение проблемы, новые выходы. Наше мышление поглощено мифами традиционализма.
Все, как заведенные, повторяют: "капиталистический строй", "социалистический строй"....
Нет такого общественного строя, как капитализм.
Это - марксистский миф, построенный на основе теории противостояния труда и капитала.
Капитализм есть отношение к частной собственности, к продукту труда и средствам производства.
По марксистской теории капитализм вызван воплощением простого товарного производства в товарообращение рабочей силы. Основа капитализма - присвоение прибавочной стоимости владельцами средств производства.
Интеллектуальная ценность этой теории яйца выеденного не стоит. Например, потому, что социалистическая экономика - куда больший стяжатель прибавочной стоимости. Так стоимость труда производителя при советском строе гарантировала невозможность накопления. Труд был обесценен до предела. Остаток воровало государство.
Децентрализованная экономика, называемая традиционно капиталистической, напротив, не позволяет государству творить подобный произвол. Человек защищен здесь тем, что имеет возможность обладать средствами производства, а значит - обращать в собственный доход прибавочную стоимость своего труда.
"Капиталистичность" характерна для любой экономики, кроме той, которая отдает права на средства производства и на продукт производства государству. Потому, капитализм никак не может символизировать государственный строй. Он не отражает ни политическую основу государства, ни принцип общественного строительства, ни форму государственного правления и организации власти. Он не отражает даже тип экономики. Однако весь мир разделен на капиталистическую часть, развивающуюся часть и коммунистически ориентированную часть. И это не более чем пример традиционализма. И еще пример косности мышления, подчиненности политической догматике. Почему же мы пользуемся этим понятием в марксистском стиле, если оно, по меньшей мере, оспоримо?
Другой миф угнетает наше сознание небывальщиной в социалистической типологии. Деление общества на классы, социальные типы вовсе неоднозначно. Буржуазная Европа, к примеру, почти не понимает, что такое пролетариат. Мне долго пришлось объяснять вполне образованному итальянцу Санто Песенти, что с нашей точки зрения он - рабочий. Санто является секретарем по общественным связям международного клуба Санкаку - дзюдо города Бергамо. Но это - общественная должность. "Я - потомственный плиточник, - говорит Санто. - Я не рабочий. Рабочие - это те, кто не имеет квалификации". "Рабочие - это классовая категория", - возражаю я. Санто вздыхает. Мы вовсе не спорим, поскольку Санто подозревает, что я знаю что-то такое, чего не знает он. Ведь в Западной Европе принято делить общество по категориям состоятельности людей. Подобная классификация имеет свои специфические символы, понятные всем, от Ирландии до Греции: марка автомобиля, городской район вашего проживания, место проведения отпусков и т.п.
Традиционализм заставляет нас оценивать жизнь морально и исторически устаревшими категориями. В пропорциях сложившихся представлений. Кроме, того, он стремится декорировать, приукрашать реальность, то, выдавая фанатичного психопата за святоблаженного, то, выдавая полупьяный бунтарский разгул за историческую веху в мировой истории. Все это - нутро традиционализма.
Но что же такое Новая Традиция, заявляющая себя самой прогрессивной идеей ХХ века?
Новая Традиция есть зеркало исторического реализма. Это - тотализатор истории, пропускающий не ортодоксальные истины, а результат их соотношения с реальной жизнью. То есть то, что остается от теоретических, умозрительных ортодоксов после того, как их обласкает бытовой реализм. Новая Традиция не приемлет никаких иллюзий. Ни в прошлом, ни в будущем, ни в настоящем. Иллюзия - обратная сторона идеального. Стало быть, они, по существу, одно целое. Отсюда и неприятие Новой Традицией всех образов идеального. Все эти образы так же травят сознание, как допинг, что разлагает телеса рекордсменов. Возможность - вот символ действия. Возможность, а не идеал! Что толку выдавать водовозную клячу за чистокровного скакуна на дерби? Обманите себя, обманите других, обманите клячу, но к финишу она все равно никогда не придет первой.
Все наши претенденты на кремлевский трон уверены, что смогут накормить Россию. Правда, уверенность их построена на собственных идеалах экономики, то есть на проектах, идеях. Провалится один идеал, тут же готов другой. А реальная экономика, между тем, никак не вписывается ни в один из них. Почему? Да потому, что ее гонят к идеалу, ее втискивают в рамки проекта, ее готовят на роль чистокровного скакуна на дерби. Возможность - основа любого проектирования. Прагматическая возможность Дела. Прагматика, которая проращивает семена способностей человека разрешать его же собственные способности. Прагматика вне романтизма, для которого важен не результат, а сам процесс, вне идеальщины, которая пытается дотянуться жизнью до умозрительных образов совершенного.
Вопреки всем пастырям человеческих душ, вопреки всем духословам, городящим химеры духовного благолепия, вопреки их вранью, что духовность иррациональна, прагматизм давно уже рассортировал людей на "нищих духом", безразличных и духовных бунтарей. Существование этих градаций обеспечено, конечно же, не степенью богоизбранности, а всего лишь существом человеческой натуры. Человек находит не бога, а находит себя в отношении к богу. Отношение это и соответствует его натуре. Угодничающее, угнетенное совестью и духовными постами, угнетенное до потери личности в себе или стимулирующее авторитарность, волю, жизнестойкость и боеспособность. Все остальное - миф. Но поскольку наша жизнь организована романтическими иллюзиями, состоятельность мифа отходит как бы на второй план. А вместе с ней и его практическая ценность для человека. Новая традиция отрицает мифотворчество. Только реальный позиции вещей. Четкие физические характеристики в параметрах времени, пространства, целей, методов и качества действий. Любое явление, общественную полезность которого мы утверждаем, должно быть рассмотрено в этом ракурсе.
Душа - такое же прагматически рациональное понятие, как и тело. Попытки отрицать это, выгодны только баламутам человеческого разума, прикрывающим мифическими таинствами свою общественную бесполезность.
Человек разучился конкретно мыслить, конкретно излагать свои мысли, иметь в жизни конкретные позиции, все заволокло слюняво - обтекаемой условностью. Та правда жизни, на которой строится отношение человека к действительности - есть как бы правда, Закон - как бы закон, права личности - как бы права. Даже вера является как бы верой. Сплошные иллюзии. Конституция провозглашает права человека, а сотни тысяч вкладчиков акционерных обществ обмануты и ограблены. Тоже касается и правопорядка. Закон - это не то, что написано на бумаге, а то, что происходит на улице.
Условность - порождение мифа. В России демократия, законы, социальная и общечеловеческая справедливость - все это разные области мифического. Как принято говорить, для их реального осуществления не хватает механизмов реализации. Так, может быть, механизмы реализации и есть то прагматическое начало, которое должно стоять в основе любого социального проекта? Новая Традиция считает именно так.
Прагматизм, при всей его приземленности, имеет большую моральную ценность, чем гуманитарно ценимые умственно - созерцательные способности человека. Это вовсе не означает, что, например, образное поле искусства, должно превратиться в иллюстрирование физических процессов. Однако, именно искусство является постоянным проводником мифического. Классицизм, импрессионизм, авангард, соцреализм - все это мифологизирование натуры. Искусство традиционно почило в трех позах: созерцательность, декорирование и возбуждение энтузиазма. Но это - традиционализм. Исторически традиционными для искусства были освоение реальности через ее застывший образ и еще задача развлекать. Вот идея! Развлекать. Однако искусство поднялось над жизнью. Жизнь стала его невзрачной прислугой. Искусство сейчас существует ради самого себя. Оно создало мощный самообращенный культ. Этот культ вытесняет естество человеческой природы синтетическими чувствами и натурализацией театральных конфликтов. Человек превратился в заложника киномоды и поглотителя музыкальной продукции. Развлечение переросло в маниакальную зависимость, а освоение реальности - в ее уродливое искажение.
Новая Традиция видит роль искусства не в соперничестве с жизнью и с природой, не в иллюстрировании творческих фантазий художников, поэтов, музыкантов, а в обращении человека к жизненной праве Природы. К тому, от чего когда-то оттолкнулось общественное бытие, постепенно начиная обманывать себя моралью и прочими плодами собственного умственного несовершенства. Вот вам пример. Симметрия - символ пропорционального мышления человека, основа гармонии и равновесия. Но в Природе нет строгой симметрии.
Ритм - основа музыкального звукосложения. Но в Природе нет четкой ритмики.
Цвет - строительный материал зрительных образов. Но в Природе нет "чистых" цветов, все существует только в оттенках.
Из чего же человек создает свое отношение к миру? Из тех слагаемых, которых нет в природе? Не с этого ли обмана и началось триумфальное шествие искусства по человеческой истории? Но может ли искусство вернуться к своему изначалию, чтобы выбрать другой путь? На этот вопрос и должна ответить Новая Традиция.
Настойчивость, с какой традиционализм цепляется за ветхое содержимое исторического багажа человечества, похожа на самовнушение. Внушением, как известно, вколачивается осваиваемая суть. Зачем, к примеру, внушать себе, что вы маленький, глупый, лысый и жадный, если это и без того вполне очевидно? Напротив, вы доводите себя до исступления убеждением в собственной атлетичности и кучерявости.
Впрочем, в подобном поведении традиционализма нет ничего удивительного. Все объясняется навязчивым стремлением, во что бы то ни стало наполнить сегодняшний день смыслом прожитого. Вернуть прошлое - это лейтмотив традиционализма. Настоящему настойчиво внушается прошлое. Но ведь прошлое - такой же естественный багаж, как унаследованные внешние данные или черты характера. Если человек забывает прошлое - значит, оно ему не нужно. Кто это сказал, что забвение прошлого грозит повторением? Глупость! Память о прошлом, традиционализм, возвращает прошлое.
Новая традиция строит сегодняшний день не из прошлого, а из будущего. Только так можно вообще рассчитывать, что у нас есть будущее. Это совершенно иная проекция взгляда на самих себя. Ведь мы сперва пытаемся внушить себе, что мы - великая нация и великая держава, а потом уже идем трудиться над этой идеей. Если вообще идем. Не целесообразнее ли сделать наоборот? Миф самовеличия - худший миф из тех, что ублажает наше сознание.
Прошлое нужно помнить ровно настолько, чтобы не переоценивать свое настоящее. Более того, что-то следует вообще забыть, на время, если мешает, понимаю себя, своего настоящего. Все традиционалисты вопят об ужасном настоящем для России. Для них это проблема номер один. Но подлинная проблема не в этом. При всей тяжести текущего момента, при всей гнетущей проблематичности, проблема состоит в возможности ужасного будущего. Или вообще отсутствии будущего. Ведь мы его не готовим. Мы пожираем сами себя. Объем нашего исторического мышления развернут вперед не дальше того, что может произойти с нами в будущем году. Все. Дальше уже нереально. И именно это является подлинной проблемой существования нации.
Исторический традиционализм с его прагматичной эстетикой вообще не наблюдал текущего момента. Человек не понимал, как можно заботиться о себе, опустошая свое будущее. Если строился дом, он строился на века. Простоит или не простоит - вот критерий. Если ковалось оружие, предполагалось, что оно будет служить и сыну и его сыновьям. Добротность одежды поглощала сиюминутность предубеждений моды. Не это ли и есть подлинный смысл качества?
Конечно, технические достижения "портятся" быстрее гуманитарных ценностей, но ведь и они должны на что-то опираться. На добротность основания, например. Может быть, на технологии конструирования, на производственную добротность промышленной продукции?
Новая традиция-это целая техническая стратегия. Она говорит о том, что техническое достоинство нации, техническая культура и мышление являются основополаганием национальной значимости. Общество слишком гуманизированно. Его потребности упираются лишь в бытовую технократию. Но давайте зададимся вопросом: "Что толку делать в квартире евроремонт, если сам дом сляпан из бетонных блоков?" Это пример декорирования болезни, который усыпляет сознание. Но ведь в Западной Европе давно не ведется жилищного строительства из бетона. Почему же у нашего народа не выработано табу на использование жизненно непригодных материалов? На потребление жизненно непригодной продукции? на конструирование жизненно непригодных автомобилей? На проживание в жизненно непригодных районах?
Никакое законотворчество неспособно решить этой проблемы, поскольку данный вопрос находится не столько в компетенции закона, сколько в поле деятельности традиции. Новая традиция - это прорыв к технической культуре, глобальной технической культуре. Технократия должна стать не властью человека над Природой, а гарантией минимальной зависимости Природы от прихотей человека.
Это отчасти перекликается с экологическим мышлением. Отчасти, поскольку развитие в обществе антипатий к техническому прогрессу - та крайность, что соседствует с идиотизмом. Именно техническая культура способна обезопасить природу от присутствия человека. И напротив, техническое дикарство позволяет человеку по уши залезть в неутилизованные отходы производства или сделать из окружающего мира свою жалкую техническую мастерскую.
Гуманитарная область Новой традиции, напротив, отрицает ортодоксальное мышление.
Взгляните на этих пророков истины. Присидевших удобные места в своих академических богадельнях, у алтарей общественной мысли и научного официоза. Боеспособность их умственных изысканий направлена не на поиск истины, а на утверждение сложившихся научных представлений. Чувствуете разницу?
Но ведь интеллект - это барометр исторического реализма, который не может всегда показывать только "ясно" или только на "бурю". Казенщина, мыслительная неповоротливость или услужливость установленным образцам истины и есть основа традиционализма. Но вместе с тем и самое уязвимое его место. Ибо отставание от истины становится столь очевидным, что не требует никакой напряженной доказательной работы.
Даже изменение собственной точки зрения - более нравственно, чем отрицание истины из соображения постоянства своей точки зрения. Насколько нелепым и глупым выглядит желание мыслителя, во что бы то ни стало расписаться под абсолютной Идеей. Идея - это телега, которую трясет на ухабах исторического реализма. Черт с ней, если она развалится в пути. Идеи должны стареть, так же как и люди. В противном случае традиционализм уничтожит даже малейшие зачатки новаторства, а вместе с ними способность человеческого общества к историческому развитию.
Гуманитарная сторона Новой традиции обусловлена действием принципиально новой этики. Традиционная этика построена на авторитарности. Любое суждение опирается на авторитарную исходную установку. То есть, на объективно установленную часть.
Новая этика утверждает, что все опровержимо. При желании.
Даже Закон всемирного тяготения.
Потому громоздить утверждения, теории, идеи, подпираемые исходными истинами - такое же ненадежное дело, как и градостроительство на вулкане.
Истина подвижна. Она лавирует в жизненном потоке. Привыкание к сложившимся способам ее поиска и определения - опасно. Ценность истины не в том, что она вечна и неопровержима, а в том, что она наиболее актуальна и целесообразна для данного исторического момента. Вот принципиальная идея Новой Традиции и ее Новой этики.
КПД истины должен быть максимальным. Авторитет сложившейся истины - понятие, ничего не значащее. На нем часто вытягивает уже совершенно очевидная немощь и дохлятина. Первыми постигли это, и, в какой-то мере, предвосхитили Новую Традицию дзен-буддисты, когда ритуально повернули свои голые задницы к изображению Будды.
Примерно то же самое сделал легендарный Брюс Ли, вставший на пути всего восточного боевого традиционализма со своим Джет-кун- до.
Новая Традиция - это только то, что противостоит традиционализму с единственной целью: оживить общественное бытие, извлечь из рутины самозабвенного успокоения и исторической дряхлости. Стало быть, Новая Традиция должна обеспечить жизнеспособность всему процессу воспроизводства нации в продуктах ее духовного и материального творчества.
Кончался век. Время дышало нам в затылок тяжелым дыханием традиционализма и обычной прижухлой старости. Кончался век и мы открывали новую страницу своей истории, выпуская на волю всех чертей своей одержимости и неуспокоенности.
Глава II
Пепел сердец
История человечества предстает в социальных и межнациональных отношениях. Говоря проще, вся история человечества - сплошное выяснение отношений между людьми. Только выяснение либо внутри одного народа, то есть между собой, либо со своими соседями.
Во всей этой колготне кто-то вдруг начинает брать первым голосом. Например, рядовой труженик. Благодаря марксистской теории, он сумел заявить о своем видении социальной справедливости.
Главный его опровержитель - предприниматель. Они не совпадают в вопросах не только экономического порядка, но и во взглядах на политические основы общества. И тот, и другой прошли громадный исторический путь. Оба начинали еще на заре человеческой цивилизации. И что же? Разве только они являются носителями человеческой истории?
Получается так, что проблема социального строительства ориентируется только на политические интересы этих двух классов. И даже традиция общественного разделения на левых и правых является еще одним подтверждением того, что вся жизнь вращается вокруг них. В том случае, если левых и правых определять по классике: левые - социалисты, коммунисты, либо прочие "народно-ориентированные"; правые - национально-буржуазные движения.
Общество упорно не замечает или не признает значения еще одной исторической силы, которая тихо сносит свое унизительное положение. Этой силой является воинство. То есть особая общественная категория служилых людей, обеспечивающих силовую поддержку власти. Таким образом, воинство всегда более широкое понятие, чем только Армия. Оно имеет, по меньшей мере, три разновидности:
защита Государства по внешнему фронту (Армия);
защита Государства по внутреннему фронту (система охраны правопорядка и законности);
защита Государства на отдельных направлениях критической важности, а также защита личности.
К последнему относятся категории спасательных служб, частной охраны, фельдъегерская служба, инкассация и другие. Все это, вместе взятое, обеспечивается профессиональной деятельностью людей, не подходящих ни под какое иное социальное определение, кроме как "воин".
Хотите убедиться? Пожалуйста!
Рабочий, крестьянин, чиновник, предприниматель, интеллигент, воин... Все.
Социальная значимость, которую несет на своих плечах воинство, столь велика, что ее просто нелепо сравнивать с какой-либо другой "социальной отработкой". Например, социальным продуктом крестьянства. Подумайте сами, разве можно поставить на одни весы тысячи жизней защитников Закона с тоннами картошки и зернобобовых? Как же тогда получается, что крестьянство, с точки зрения общества, стоит куда выше воинства, поскольку имеет свой социальный статус? Ведь общество не только не рассматривает воина как единый общественный класс, оно опускает его значение до уровня сферы бытового обслуживания. Уровень жизни армейского офицера, например, равен уровню жизни грузчика овощного магазина. Общество смогло изгадить моральный престиж офицерства, не говоря уже об абсолютной его социальной и экономической незащищенности. Единственное, что все-таки пока разделяет грузчика и офицера - это уровень задач, возложенных на них обществом.
А теперь зададимся вопросом, почему вообще так важно, чтобы воинство заявило о себе как о единой классовой общности?
Во-первых, потому, что воинство всегда играет стабилизирующую роль в обществе. В силу своего исторического и социального призвания оно способно уравновешивать политические страсти, приносящие вред государству. Оно способно не допустить гражданские столкновения, распад общественной стабильности и криминальное разложение Государства. Именно воинство. Ведь не депутаты же парламента идут на бандитские стволы.
Однако для этого воинство должно представлять собой единую, общекоординированную "третью силу". Независимую, в равной степени, от влияния, как левых, так и правых.
Во-вторых, важность классового объединения продиктована тем, что зашита Государства - это единая задача, независимо от того, на каком фронте она осуществляется, на внешнем или на внутреннем. У нас же внутренний фронт переведен в гражданскую категорию и офицерство в полицейских органах вообще не рассматривается как военное офицерство. Тогда как охрана Государства должна быть делом единой, однородной социальной общности. Не ведомственные интересы и полномочия должны являться гарантом безопасности Государства, а существование социально стабильного воинства.
В-третьих, это объединение возвысит общественную роль воина, заставив с ним считаться по уровню его реального, общественного достоинства. Только став "третьей силой", воинство сможет отстоять свои интересы, ибо интересы эти в обществе не отражают ни левые, ни правые.
Политикам только кажется, что они обладают властью. Реальная власть у тех, в чьих руках оружие, кто профессионально организован и подготовлен к решению боевых задач. До той поры, пока общество это не осознает, оно будет являться заложником политических интриг и партийного противоборства. А может быть и партийного строительства, как это уже было в нашей истории. Оно будет в оцепенении гадать, на чьей стороне Армия, и что произойдет, если Армия станет оружием тотальной правой или тотальной левой Идеи.
А Армия должна быть на стороне воинской Идеи. Но гарантией этому может быть только создание "третьей силы", то есть создание общеединого воинского класса, воинского сословия. В этом случае воинству не придется ни к кому примыкать, и оно останется верным собственной идее, идее общественного стабилизатора.
Самая распространенная реакция либералов на возможность воинского сплочения - это вопли о подготовке военного переворота. Они боятся, что воины захватят власть. Они не могут понять простой истины, что воинству не нужно ничего захватывать, поскольку оно уже обладает властью по факту своего социального положения. Вопрос власти для воина состоит только в том, выполнять или не выполнять приказы. Или в том, чьи приказы выполнять. И все. Это пролетарии брали власть в 17 году, вытеснив из нее старорежимных воителей Российской империи. Однако вот незадача - пролетарии на воинских ролях переродились в воинов. Рабочие и крестьяне, пройдя армейскую школу, стали "красными командирами". А уж их дети, унаследовавшие профессию защитника Отечества, весьма условно совпадали с пролетарским самоопределением.
Слабое, распотрошенное, задавленное внутренними противоречиями или несовершенством закона воинство выгодно только тем, кому на руку общественная нестабильность. Тем, кто зарабатывает на этом политический и экономический капитал.
Один из таких, довольных жизнью людей, широко улыбаясь, говорил мне: "На предстоящих выборах я буду голосовать за Ельцина. Нет, я не демократ, мне на все это наплевать. Просто, если к власти придут коммунисты, они наведут порядок, а это не входит в мои интересы".
Дело здесь, конечно, не в коммунистах, как они все умеют делать, мы уже знаем. Порядок - вот где собака зарыта! Как боится вся эта приблудная к демократии братва понятия "порядок"! Их угнетает само сознание возможности общественного и правового порядка в стране. Потому-то воин всегда для них будет символизировать врага, ибо воин и есть порядок и человеческая организованность.
А в гвалте этих предречений военного переворота звучит совсем другое. Звучит примерно следующее: "Придут они и принесут порядок, а мы способны существовать только за счет общественного распада и государственного разложения".
На Перуджийском камне высечены слова: "Тверже надо жить роду, пока родник его не иссяк..." Так думали воины - русы, наблюдая разложение народа от богатства и праздности две тысячи лет назад. Однако спасти своей народ современникам Перуджийского камня не удалось. Видно, человек так устроен, что ему необходимо все испытать на собственной шкуре.
И все-таки, организованное человеческое общество, возраст которого исчисляется по разным данным от шестидесяти тысяч до миллиона лет, обладает сложившейся социальной мудростью. Эта мудрость убеждает нас в том, что общество может полагаться не только на стихию происходящего, но и на разумное регулирование всех возможных процессов, благодаря специально существующей для этого силе.
Сила, о которой идет речь, была социально оправдана еще с тех времен, когда человечество не знало рас и не разделялось на этносы. Вопреки популярному мнению, что именно война положила начало развитию воинской культуры и воинских родов, обратим внимание на то, что для войн в период социального созревания человечества было слишком мало оснований. Даже к периоду так называемой неолитической революции плотность населения в Европе составляла всего одного человека на сто квадратных километров. Враг находился так далеко, что в условиях тогдашнего развития транспорта даже факт его существования не играл никакой роли.
Воинская социальность складывалась не из необходимости воевать с соседями, а из потребности управлять обществом. Не случайно, что пресловутое призвание варягов тысячелетия спустя, явилось ничем иным, как призванием к государственному строительству и управлению в рамках единого этнического строя<http://ladomir1.narod.ru/>.
Человек, держащий в руках оружие, не производил никаких материальных ценностей. Он был призван заставить всех подчиняться порядку, установленному родовой традицией. Тому порядку, который в первую очередь затрагивал интересы производства, добычи и распределения продуктов жизнеобеспечения. Потому производитель как социальный тип и воин исторически не совмещались в одном лице. Свидетельством - многочисленные источники, освещающие существо данного вопроса<http://ladomir1.narod.ru/>. Мнимое сращение воина и пахаря - всего лишь политическая брехня. Своим происхождением она частично обязана мужицкому зазнайству ратника, всегда полагающему именно себя главным действующим лицом Государства.
Позже к этой социальной функции воина приплюсовалась и военная добыча, открыв тем самым начало мировой истории войн. Война велась для обогащения рода, усиления его территориального и политического влияния. То есть, она никак не могла быть антиобщественным явлением. Моральная сторона этого вопроса не ставила человеческое поведение в зависимость от утомительного правдоискания с помощью теста "что хорошо и что плохо". Обеспечивать свой род было хорошо всегда, при любых обстоятельствах и любых изворотах морали. Именно эта задача являлась первичным понятием добра.
Антисоциально оружие выглядело не в воинских руках, а в руках тех, кто с его помощью решал проблему собственной общественной бесполезности и социальной непригодности. В том числе и в руках зачинщиков народных бунтов. Этот вывод актуален и в отношении сегодняшнего дня.
Оружие служит как бы двум целям: в одних руках - для обеспечения порядка и государственной стабильности, в других - для его подрыва и покушения на государственный и политический строй. Являясь символом Государства и его главной опорой, воин играет консервативную роль в истории. Однако, это только одна из его ролей, и она вызвана только тем, что роль исторического реформаторства воин неоправданно уступает всевозможным социальным бунтарям справа и слева от себя.
Вот тот небольшой словесный задел, который позволяет нам утверждать, что воин есть исторически сложившийся тип социального поведения и человеческой личности.
Беспринципность - одна из причин национального распада.
Москва, 25 - 26 ноября 1995 года. Абсолютный Чемпионат мира по боям без правил. Московская версия.
Малая спортивная арена Лужников "малой" называется условно. Трибуны набиты тысячами бойцов разных школ и стилей рукопашного боя. Типичные самоуверенные лица, типичные стриженные затылки, типично растопыренные плечи....
Типичный бой на площадке. Ахмедхан Саидгусейнов размазал по ковру своего русского противника. Все по правилам. Спортивное счастье сегодня улыбнулось Ахмедхану. Но дело не только в счастье, он хороший боец. Суетливый комментатор берет первое интервью у победителя, и через динамики на весь немалый зал Малой арены звучат знакомые слова: "Аллах помог мне победить!". Знакомые потому, что в это время идет война в Чечне, и там, как когда - то в Афганистане, этих вот парней, приговоренных Аллахом, размазывают по стенам, вырезают им глаза и плоть. Лужниковские трибуны отвечают победителю раскатом аплодисментов. Хлопают ему русские парни, чей черед еще не настал. А может быть, и те, кто уже стоял под пулями, благословленными Аллахом.
Нет, не Аллах виноват в тысячах наших смертей, но ведь и свастика не виновата в том, что ее сделали символом фашизма, символом пролитой русской крови. Интересно, стали бы в аналогичной ситуации хлопать израильтяне у себя в Тель-Авиве? Так может быть, нам нужна судьба Израиля для того, чтобы обрести жизненные принципы?
Беспринципность - явление одного свойства с предательством. И все-таки я сравнил бы ее с состоянием души. Эта беспринципность происходит от безразличия. Люди живут сами по себе. Они не умеют и не хотят обобщать себя с другими, равными им по участи. И судьба выбивает их поодиночке. Потому народ и потерял социальный иммунитет перед проблемами, которые в коллективном решении яйца выеденного не стоят.
Человек, живущий сам по себе - пропащий человек. Нет, речь идет не о пресловутой роли коллектива. Просто человеческое бытие организовано в жанре социума, сообщества, совместного действия. Здесь можно было бы снова вспомнить возраст организованного человеческого общества для примера неотвратимости вышесказанного, однако повторяться не стану. Даже самые примитивные существа в Природе наделены даром распознавать "своих". В людском мире этот биологический корректор настроен по двум признакам: свой по крови, то есть по национальности, свой по общественному типу. Еще совсем недавно развитие второго признака в виде социального инстинкта форсировали с помощью государственной политики. Вспомните международную рабочую солидарность. Вторая половина двадцатого века создала не имеющий аналогов в истории возрастной социум, связанный с молодежной поп - и рок - культурой. Легко сопоставима интеллигенция, на каком бы краю земного шара она ни обитала.
И только воины остаются, глухи к своему социальному сплочению. Почему? Что нам мешает?
Ответ прост - отсутствие организующей силы. Из воина слишком долго и настойчиво выбивали инстинкт стаи, инстинкт независимого самоопределения. Ведь воин - это, можно так сказать, стратегическое сословие. На его плечах лежит государственная власть. И все-таки инстинкт социальной природы человека обмануть невозможно. Поколения приходят и уходят, может меняться даже этнический фон нации, но Армия - то остается! И остается войско правопорядка, как бы оно ни называлось: полиция, милиция, дружина...
Они могут служить разным политическим силам и разным политическим интересам, но они остаются на своем социальном посту. Они остаются заложниками чьей - то политики, заложниками несовершенства законов. Они являются живым щитом между правительством и народом. Это в них летят камни, которые народ бросает в правительство. Но разве это они не выплачивают людям зарплату, сокращают рабочие места и поднимают цены? Или может быть, это они объявляют войны, принимают законы и набивают деньгами свои банковские счета? Нет. Воины только платят. Платят своими жизнями по счетам правительства.
Организующая сила воинского сословия должна вызреть. Она сложится из перерожденного осознавания себя воином в осознание себя воином Великой Гвардии Воинов. Что, в общем, не одно и тоже. Может быть, слово "Гвардия" здесь не совсем точно, ибо в собственном смысле гвардия есть подразделение охраны царствующей персоны. Куда вернее определение "дружина". При всем том, они одинаковы с точки зрения своего целевого назначения, дружина мыслится не иначе как специально подобранное и движимое вперед воинство. Этот смысл заложен санскритским корнем "дру" - "следуем рядом". Сакральный подтекст движения не только указует на организованность силы, но и внушает ее направленность.
Таким образом, самоопределение себя воином по образу жизни, складу характера, по сочетаемости с воинскими нравственными ценностями и по профессиональной деятельность есть первейшее условие воинской социальности. Но совмещаемость с Движением - уже качественно новый уровень воинского самоопределения.
На этой ноте, пожалуй, вполне целесообразно обратиться к собственно составу воинского сословия. А также и к природе тех явлений, которые влияют на его формирование.
НИЗШИЙ ПЛАСТ (формальный).
Эта категория имеет отношение к воинству чисто формальное. К ней относятся люди, для которых служба в милиции, например, не более чем возможность возвыситься над другими в виде представителя власти. В армейской службе этот слой имеет даже свой символ - прапорщика. Нет, безусловно, речь не идет о всех представителях "неразлинеенного погона". Однако, ни для кого не секрет, что многие предпочитали оставаться на сверхсрочную службу ввиду своей полной социальной непригодности в гражданской жизни. Было бы заблуждением считать, что этот слой не распространяется на кадровое офицерство. Еще как распространяется. Армия им сейчас буквально набита. Главный показатель Формального слоя - случайность выбора профессии. Ну и разумеется отношение к ней только как к способу зарабатывания денег. Низший слой - самый нестабильный. Он нашпигован людьми, которые, по сути, не имеют никакого отношения к воинской идее. Оттого они и разлагают Армию, внося в ее бытие - кто чиновничьи, кабинетные интриги, кто - откровенное и наглое хапужничество. Этот слой - самая большая обуза для воинского сословия. Идея Воина здесь не только неприемлема, она находит сопротивление. В чем и проявляется случайность пребывания этих людей в воинском социуме.
ПРОФЕССИОНАЛЬНО ЗАМКНУТЫЙ ПЛАСТ (неформальный)
Данная категория характеризуется тем, что это - люди, осознающие себя воинами. То есть видящие разницу между собой и другими людьми. В профессиональном отношении - это труженики. Они уходят в гражданскую жизнь не потому, что там больше возможностей деньги грести, а в виду крайних обстоятельств. Неформальный слой также не погружен в сознательное примыкание к сословию. Его представители служат только государству. Впрочем, если быть точнее, то не государству, а правительству. Соответственно, понятия "правительство" и "государство" для них соединены в одном лице. Их социальное самосознание уже проявилось, но еще не организовано.
СОСЛОВИЕ (в социальном признаке)
Воины, выполняющие свою социальную роль в обществе, то есть свои профессиональные обязанности, и в силу этих обстоятельств находящиеся в общественной погруженности. Государство стоит над ними, поскольку они его слуги. Но эти воины объединены сословием, и интересы сословия для них стоят на одном уровне с интересами Государства.
СОСЛОВИЕ НАДСОЦИАЛЬНОЕ (национальная элита)
Это - высшая форма воинского социума, стоящая над Государством. Не оно служит Государству, а Государство служит его воле и идее. То есть идеи социального равновесия, социального порядка и стабильного, поступательного развития. Национальная Элита не допускает общественного распада, обнищания одних слоев и скачкового обогащения других. Национальная Элита не допускает гражданской вражды и антисоциальных политических режимов. Национальная Элита - это те воины, уровень социального развития которых позволяет самими определять государственную модель без насилия над обществом, а путем выдвижения наиболее популярных в народе политических сил. Это не только не ущемляет свободы гражданского волеизъявления, а напротив, гарантирует его осуществление. Национальная Элита не имеет собственных интересов в государстве. Ни политических, ни финансовых. В противном случае она не могла бы быть надгосударственной структурой.
Думаю, что специального пояснения требует только последняя категория. Государство всегда подавляло социум. Ни один из видов социума не мог стать контролирующей силой самого Государства. Государство могло быть пролетарским, но социальная идея все равно писалась нижней строкой. То есть, система строилась как бы без обратных связей. Прорыв к государственной власти, как и положено, осуществлялся снизу. Какая-то партия, политическое движение или иная социальная группировка, вооруженным или мирным путем поднимается над обществом, и, естественно, поднимает над собой (на разную степень высоты) своего лидера. Однако индивидуальная высота никогда не может стоять над самим государством. Ни Сталин, ни Гитлер не могли подняться над идеологией, над политикой, над внутренними отношениями своей среды. Они были в государстве.
Быть над Государством означает не иметь в нем собственных интересов. Если вас можно купить деньгами - значит, вы в Государстве. Если вы коммунист, фашист, демократ - значит, вы в Государстве. Если вы стремитесь к популярности и мелькаете на телевизионных экранах - значит, вы в Государстве. Если вы не обладаете иммунитетом перед законом, общественным порядком и общественными нравами - значит, вы в Государстве.
И это блеф, что какое-либо лицо теневой сферы деятельности может добраться до уровня Национальной Элиты. Как раз отсутствие гаранта подобного иммунитета делает любые попытки подъема над обществом безнадежными. В качестве же такого гаранта не может выступать ни отдельно взятый коррумпированный чиновник, ни даже целая преступная организация. Только общественный класс - носитель реальной власти способен создать кому-либо иммунитет пред законом и обществом.
Национальная Элита нужна еще и для того, чтобы управлять воинским сословием не только со стороны Государства, то есть под влиянием текущего момента и заданной исторической реальности, но и от лица всемирно-исторической воинской формации, которую не способна деформировать никакая реальность. Не думаю, что это трудно понять. Ведь, к примеру, охраняя колхозные амбары и вовлекая в колхозную жизнь, хотите того или нет, но постепенно вы сами становитесь в какой-то степени колхозником. Деградация воина означает деградацию самого государства, его власти, его влияния на народ. Стало быть, воинство, с одной стороны верное себе, а с другой стороны - Государству, выгодно всем.
Национальная Элита, теневая Власть, обладающая большей властью, чем сама власть государственная, не может не пугать общественное сознание. Еще бы, ведь разрушается привычное представление о правоустройстве. Обывателя пугает не столько сам факт существования надзаконных структур, сколько невозможность увидеть их со стороны.
Ведь существует же депутатская и дипломатическая неприкосновенность, существует и очевидность того, что, к примеру, глава кабинета министров страны никогда не сядет в тюрьму. Ну, разве что, став жертвой какой-нибудь разоблачительной кампании. Ведь это же вполне допустимо для обывателя.
Такая, к примеру, кампания велась по министру обороны России Павлу Грачеву и она показала, что нет такой фигуры, которую нельзя было бы свалить с монумента государственной власти. То же подтверждает арест и следствие по делу бывшего Генерального прокурора России. То есть, все, прикрытые властью, досягаемы. И именно потому, что они на виду общества. А тут вдруг появляется тайная Власть, имеющая защиту не только от общества, но и, что вообще невообразимо - от Государства! Но ведь ни общественные пути, ни социальные или политические интересы национальной элиты и народа не пересекаются. Это же очевидно.
Элита связана только с воинским сословием, являясь его высшей формой. И отнюдь непривилегированной формой. Кто вообще сказал, что управление-это всегда привилегия? Парадокс заключен в том, различие гражданских прав у национальной элиты и, например, у низших слоев, строится не по принципу "больше - меньше".
Различия здесь совершенно иного плана.
В частности, народ обладает и таким правом, как право совершения преступления. Другое дело, что за этим следует установленное законом наказание, но ведь такое право существует.
Система особой морали, на которую опирается национальная элита, лишает Высшее воинство права совершить преступление. Более того, большая часть явлений, имеющих в народе только моральную оценку, в среде воинского сословия оценивается как преступление. Так, последствия за проявление трусости, малодушия, предательства могут выражаться в сознательном и добровольном лишении себя жизни. Особенно жестко действие этой морали касается национальной Элиты. Ибо элита и призвана оправдывать свое название в качестве лучшей части воинского сословия, а вовсе не той его части, которая рвется к безграничной власти. Ощущение этой власти, упоение ею может существовать только в отношениях человека и Государства. Человек укрощает Государство как сильного и не подчиняющегося зверя. Высшая же власть, в полном ее смысле даже неприметна с точки зрения обывательских потребностей.
В этой связи поучительна встреча двух западных миллионеров, описанная журналом "Шпигель". Один - молодой, сделавший стремительную карьеру и недавно избранный председателем совета директоров крупной промышленной фирмы. Другой - старый, опытный, совершенно не падкий на роскошь и никак внешне не выделяющий своего социального положения. Произнесенная им фраза полна глубочайшего смысла. Звучала она примерно так: "Деньги дают человеку свободу выбора: либо покупать, подчиняясь их власти, либо продавать, увеличивая свою власть над ними".
За простотой этого вывода просматривается не только глобальный жизненный принцип, доводящий существование старого миллионера до аскетизма, но, что значительно важнее - закон человеческого разделения властью. Для одних власть сочетается со способностью пользоваться всеми благами жизни и обретением неограниченной свободы, для других власть выражается в возможности влиять на жизнь, строить ее с полной отдачей сил и с полным использованием властных возможностей, ущемляя собственную свободу и благополучие.
Совершенно разные подходы, при абсолютно одинаковой данности - власти.
Власть сжигает сердца. Пепел сердец - вот чем расплачивается власть с теми, кто побывал наверху, кто стоял над всеми. К власти идут тяжелым шагом борьбы, отталкивая тех, кто стоит на пути и наступая на ноги пристроившимся сбоку. Власть стала символом человеческих возможностей. По крайней мере, так думают. Однако, реальность власти, как правило, совершенно не сочетается с реальностью периода ее достижения. Это происходит, возможно, потому, что в процессе борьбы за власть претенденты на пьедестал растрачивают все свои силы. У них уже не хватает сил на саму власть.
Другое дело - власть национальной элиты. К ней стремятся потому, что ею не пользуются. В привычном понимании. Характерно и то, что высшее воинство не имеет регалий, титулов, званий. Все это осталось на уровне государственных заслуг, если таковые имеются. Здесь действует принцип - высшая власть не должна иметь никаких символов. Ведь в процессе социального роста символика и атрибутика играют незаметную роль тягловой силы к верхним ступеням. Они подстегивают сознание для достижения высшего результата.
Я был знаком с курсантом военного училища, который со второго курса хранил у себя под подушкой лейтенантские погоны. Что такое погоны, символ? Но это не просто символ, а символ преодоления непростой курсантской жизни, символ, в определенной степени, иного мира. В нашем случае символы высшего воинства, назначение которых, так же как и погон - построить различие среди равных, могут символизировать культ власти. А это было бы недопустимо.
История социальных отношений построена на постоянстве одних и тех же человеческих ошибок. Но вот что совершенно непримиримо к ошибкам, так это власть. Ошибся во власти - значит, слетел.
Воинство теряет свои приоритеты тогда, когда берет от власти свои привилегии. Разложение Воина, его Идеи и его исторической роли начинается с привилегий. Частная собственность порождает в воине имущественные, накопительские инстинкты. Ему уже есть, что терять. Но самое страшное в том, что он осознает всю силу имущественного притяжения и подчиняется этой силе. Воин превращается в "защитника своего очага", для которого становится непонятной и неприемлемой необходимость защищать других.
Защищать и ничего от этого не иметь. Он начинает осознавать совсем другую цену жизни. Эта оценка была несвойственна для него раньше, потому что это была не его оценка. Теперь же любая потеря, материальная или физическая, подрывает у воина душевное равновесие. Он уже не хочет и не будет ничего терять. Жизненные силы ему придает владение каким-то, пусть ограниченным, но собственным миром.
Вся эта цепочка воинского разложения характерна не только для незапамятного боярства, породившего феодально-помещичью Россию. Или Англию, Францию, Германию. Какая разница. Это происходит и сейчас. Правда, сейчас еще не существует воинского сословия, есть только социальный воинский тип. Потому процесс разложения прот
А. К. Белов (Селидор)
Содержание:
Глава I. Новая Традиция
Глава II. Пепел сердец
Глава III. Сверхидея и сверхсознание
Глава IV. Тотальный социализм
Глава V. Великая варварская идея
Глава VI. Огненный разум Севера
Подведём итоги
Русские варварские языческие имена. Именослов
Глава I
Новая Традиция
Грязный туман рассвета стоял над Россией. Кончался век. Могло показаться, что приближение нового времени сулит нам перемены, что неизбежность чего-то великого и непорочного стоит перед нами. За этим воздушным муаром дымных пятен, которым прикрылся рассвет над Россией. Только протяни руку.
Однако логика говорила другое. Никаких прогрессивных, динамичных, свободных идей. Полное истощение мысли. Россия крепко сидела в казенщине жизненных принципов, в идейной неповоротливости и политической безысходности. Чего же можно было ждать? Что можно было усмотреть в будущем такого, что дало бы повод для оптимизма? Россия представляла свое будущее не иначе как продолжением своего прошлого. Она искала себя в прошлом, перетрясая сомнительные ценности накопленного опыта. Искала, чтобы повторить все сначала. Именно это и делало весь ее исторический опыт несостоятельным. Проекты общественного переустройства рисовались по коммунистически, по национал-социалистически, по буржуазно-демократически. Иного "новаторства" общественная мысль не допускала.
"Но разве буржуазное реформаторство не признак перемен?" - возразил бы обыватель - либерал из числа тех, кто зачитывает до дыр бульварные газетенки и лоялен ко всему в надежде на лучшее.
Российское реформаторство! Идеологическое прикрытие для новых потрошителей национальной собственности. Называющее себя не иначе, как "Российской демократией", оно на деле воплотилось в духовное единство трех порочных начал: денег, власти и лжи.
На деле оно просто растерзало свой собственный символ - предпринимателя - налогами, ограничениями, беззаконными поборами и абсолютной физической незащищенностью. Но даже если бы этого и не было, все равно обстоятельство превращения супериндустриальной страны в лавочный мелкотоварный промысел отбрасывало Россию минимум на 80 лет назад. В дореволюционный буржуазно - демократический уклад. Чьи пороки и несовершенства, собственно говоря, и послужили толчком для создания социал - большевизма.
В этом буржуазном реформаторстве реального прогресса для России было столько же, сколько в повторном изобретении керосиновой лампы.
Такой стояла Россия на пороге нового времени. Ее могучий темперамент угнетали внутренние противоречия. Все это вполне подходило под общий диагноз: традиционализм.
Традиционализм - явление обычное. Он позволяет маленьким народам сохраниться в историческом пространстве. Он не расширяет жизненный опыт народа, а, напротив, ужимает ранее накопленный до состояния догматической неповоротливости. Традиционализм присваивает отдельные элементы бытия и культуры, делая их своими показательными символами.
Вот, к примеру, три наиболее показательных символа русской традиции: самовар, балалайка, матрешка. Однако, вся штука в том, что ни один из них не имеет отношения к подлинной русской культуре. Родиной матрешки является Япония, а родиной балалайки - Китай. Первый самовар же появился в России только в середине ХV111 столетия. Настоящих же представителей древнерусского стиля - сопель, гудок или жалейку - традиционализм не принял. Стоит обратить внимание на этот факт. Он свидетельствует о том, что для традиционализма подлинность не важна, важна популярность. Какой-нибудь привнесенный элемент приживается к национальному быту, а все остальное создается уже с помощью мифа.
Традиционализм не может обойтись без мифологии. Она обеспечивает его сочетание с национальной идеей, национальным характером, культурой и историей народа, самим народом и его потребностями. Христианский традиционализм, например, поддерживается мифологией о чудесах, творимых святыми, иконами, молитвами и т.п. Коммунистический традиционализм поддерживается мифологией о том, что трудящиеся сами могут управлять своей судьбой и что наступит светлое будущее, а во всем мире победит мировая революция. Мифология буржуазной демократии говорит о том, что у богатых и у бедных равные права и они одинаково счастливы.
Кроме того, мифология как бы объясняет происхождение того или иного события. Или придает кому-то особую историческую значимость. Разумеется, в угоду традиционализму. Так, вождь - диктатор говорит непременно афоризмами, сопровождая свою речь постоянным вскидыванием рук и сверканием глаз. Каждое мгновение его жизни наполнено заботой о судьбе народа. Это внушается с такой убедительностью, что мысль застать вождя, например, в заботе об опустошении своего кишечника, кажется абсолютно невозможной и нелепой.
Не будет большим преувеличением сказать, что мифическое и определяет традиционализм. Так, традиционное деление общества на правых и левых создано мифом, что иной ориентации просто не существует. Ну, в крайнем случае - центристская, сравнимая с аполитичностью. Другой миф объявляет фашизмом любые радикальные изменения общественных проблем. Фашизм и все! Безо всяких комментариев. Как любой мифологизм, этот не дотягивает до правдоподобия, и как любой мифологизм, имеет собственные мотивы. Вполне очевидно, что он изобретен буржуазными либералами. Но также очевидно и то, что они в него свято верят.
Сидит в Москве за чашечкой кофе какой-нибудь добродетельный плут и негодует по поводу предложения в ответ на захват русских заложников в Буденовской больнице взять в заложники чеченскую диаспору в Москве. "Это фашизм!"- возмущается он. И чеченцы спокойно расстреливают раненых и больных. Они вообще не боятся воевать с либеральной Россией.
Уже не одно тысячелетие мифическое подвергает все человеческие помыслы примитивному распаду на добро и зло. Добродетель и порок. Библейский традиционализм. Можно подумать, что иных красок жизнь не имеет. К чему привела эта мораль? К почти десятку миллионов замученных, сожженных заживо еретиков.
Но они были не большими еретиками, чем мы с вами, поверьте! Если бы в ХХ веке тоталитарная идея Церкви полностью подчинила бы себе общественно - политический строй, то костры инквизиции снова стали бы символом времени. Также, как и газовые камеры полувекового прошлого. Ведь германский фашизм пользовался все той же библейской идеей "кто не с нами - тот против нас". Весь мир был разделен на своих и чужих. Так может быть, не в фашизме дело, а в традиции жить по библейским мифам?
Миф нужен человеку для того, чтобы прикрыть свою беспомощность в познании Истины. Чем примитивнее сознание человека, тем большую власть над ним имеет вера. Жалкий умишко дикаря подвержен лишь познанию предмета веры. А, познавая, утверждается в ней все больше и больше. Мудрость лишила его своей священной печати, которая называется сомнением. Сомнение - вечный страж подлинности мыслительных обретений человека. Сомневаться - уже значит совершенствоваться. Миф же не допускает сомнения. Вера - вот способ его существования в человеческом рассудке.
Величие Идеи, Дела, Человека, должно строиться не на вере, а на ясном и полном их осознавании. Нужно не поклоняться высшему над собой, а влиться в него, интегрироваться в нем, поддержать его всеми усилиями своей натуры. Это и будет способом сохраниться от деградации в раболепствующего скота.
Традиционализм абсолютно узнаваем.
Нет, он может, конечно, менять обличья и этим морочить голову. Вот, к примеру, что это: святая вера в свою правоту; желание по- своему всех облагодетельствовать и непримиримость с инакомыслием; обращение к интересам народа и безжалостное ущемление какой - то его части? Что это? Коммунизм, фашизм, христианская демократия, либеральная буржуазность.... Называйте любое, не ошибетесь. Это традиционализм, он постоянен. Меняются лишь мифы.
Однако, человек грешен не только случайной вовлеченностью в эту череду повторений. Иногда человек занят сознательным воскрешением старого как символа перемен, как смысла грядущих преобразований. Будущее в прошлом. Или вообще жизнь без будущего, вечное прошлое. Строго говоря, развитие с поворотом на 180* называется деградацией. В природе эта форма движения типична только для смерти. Движение против естественного течения жизни, против развития.
Концепции "священного" прошлого не имеют никакой высокой идеи. Все куда проще. Все объясняется примитивной тягой традиционализма к мифической идеализации этого прошлого. То есть отношением к нему не как к реальности, а как к идеалистической форме желаемого. Прошлое - это то лучшее, что есть у каждого из нас, ибо его цель не в фотографически точном воспроизведении прожитого, а в том, чтобы слепить из этого прожитого область пристанища души. Этим объясняется природа концептуализма прошлого.
Нынешние духовные теоретики Традиции с маниакальной настойчивостью вытягивают на свет божий початки постыдного практицизма, который однажды уже не прошел испытание историей. В виде различных общественно - политических систем или в виде морали. Эти теоретики выпускают из вида тот факт. что повторение прошлого ведет к повторению его последствий. Как ни манипулируй с коммунизмом, он неизбежно натолкнется на сопротивление личности стадному равенству коммунистической общины. Коммунизм не может принимать формы национал - социализма или христианской демократии, поскольку это уже другие традиции. Коммунизм может быть только коммунизмом. Он интернационален, атеистичен, материалистичен и пролетаризирован. Изменение традиции в коммунизме называется оппортунизмом, и оно столь хорошо изучено традиционалистами, что не дает ни малейшего шанса прорваться вперед под знаменами коммунизма либералам и реформаторам. Это по поводу иллюзий о демократизации коммунизма и его патриотичности. Стоит только коммунистам захватить государственную власть, как традиция откорректирует курс, убрав все лишнее справа и слева.
Может показаться, что отрицание традиции способно разрушить связь человека с национальной культурой. В желании сохранить свою независимость народ хватается за традицию как за спасательный круг. Однако, детальное изучение традиции говорит в пользу того, что она, напротив, подвергает народ опасность потерять свою историческую самобытность.
Взять, к примеру, русских. Православие - один из ярких примеров традиционализма. Благодаря православию, из 180 имен, которыми русские нарекают своих детей, 175 привнесены извне. Они имеют греко - иудейское происхождение. Православные праздники также не имеют никакого отношения к славянскому происхождению. Например, "светлое Христово Воскресение" происходит от древнееврейского праздника Пейсах, а "рождество Христово" как идея прямо заимствовано и происходит от символического рождения "воскресающих "богов Митры и Аттиса.
Более того, именно православная традиция была сконцентрирована на идейном уничтожении собственно славянских и подлинно народных культов.
Сейчас уже трудно представить себе, что традиционная русская еда - картошка и традиционное русское чаепитие имеют к нашей истории такое же отношение, как упоминаемые выше матрешки и балалайки. Мы едим, пьем, рождаемся, живем, умираем вовсе не так, как это делали наши предки. Ну что же. Разве от этого, мы стали менее русскими? Каждый миг нашей жизни наполнен чужим обрядом, ставший русским традиционализмом.
Мы ждем зиму часто только потому, что она таит в себе особые чары новогодней ночи. Засыпанной снежной пылью, с теплыми пятнами оконного света. Оранжевыми, красными, желтыми. Кто сейчас уже может допустить мысль, что все это чужое, искусственное, привнесенное? Ведь наши предки связывали наступление нового года с весенним пробуждением природы.
Мы начинаем отсчет каждого нового дня в полночь, хотя еще несколько веков назад это делали по восходу солнца. И так было тысячелетия.
Мы говорим языком, половина которого поглощена иностранщиной. Чужая речь продолжает снабжать его "рейтингами", "дивидендами", "инвестициями" и тому подобным. Но кто сейчас задумывается, что слова "диван", "пальто", "машина", "вокзал", столь привычные для нашего уха, осели в русском языке сравнительно недавно? Разве мы стали менее русскими с их появлением? Но ведь возможен и другой традиционализм, подлинно исторический. Он имеет и свое название - тоже, кстати, нерусское - "фольклор".
Однако, фольклор будет являться только наиболее декоративной частью исторической реальности и внешнего вида естественно - исторического развития нации. Он застыл во времени, фотографически схватив какой-то один момент в становлении образа народа. Этот традиционализм не оценивается ни с точки зрения практической ценности, ни как явление, соотносимое с категорией бесценного. Мы по большей мере заставляем себя осознавать его полезность, чем находим эту полезность в реальном проявлении. Обычно мотивируя свой интерес к фольклору утверждаем, что без его прошлых лет нет будущего, мы, тем не менее, с трудом представляем себе, как могла бы Россия остаться без будущего, не сохрани она в своей памяти вологодские страдания под гармошку.
Нет, у исторического традиционализма другая роль. Он вполне прагматичен, поскольку заряжен историческим опытом нации и отражает это опыт в соединимой с народом форме. Что, к примеру, может сегодня углядеть обыватель в древнем языческом празднике Купалы? Только экзотику. Найдите хотя бы одного специалиста - этнографа, способного объяснить подлинную идею этого праздника. Все в один голос ответят: "Летнее солнцестояние..."
Она куда прагматичнее. Обряд проводится на соединении биологических ритмов активности солнца и луны. Солнцестояние длится почти неделю, но полнолуние совпадает только с одним его днем. На этот день и приходится купальский праздник. Он влияет на физиологическую моторику мужского и женского организма и наиболее благоприятен для зачатия потомства. Вот и все объяснение. Остальное - всего лишь спектакль, на который и купились исследователи. Фольклор - это тоже спектакль, зачастую утративший связь со своей рациональной основой.
Даже законы приготовления пищи и подбора продуктов питания обоснованы действием биологических законов, а никак не прихотью вкусовых потребностей населения. Тот же рационализм существовал и в отношении одежды и обуви. В России и по сию пору незаменимы сапоги. Петровская реформа, обувшая дворян по башмачному фасону Западной Европы, создала им массу проблем на немощеных городских улицах, ухабах и в отношениях с дворовой грязью. Эта, на первый взгляд, безобидная реформа отразилась на людях не только заболеванием суставов ног, но и изменением осанки с прогрессирующей дисфункцией позвоночника.
Способность видеть истину у всех разная. Данное обстоятельство серьезно мешает использованию исторического традиционализма в качестве поучительного опыта. Однако и погружение в историческую традицию не должно поглотить чувство настоящего, делая человека тенью вчерашнего дня. Традиционализм должен вдохновлять нацию не своей экзотикой, а своей исторической прагматикой, способностью знать, а не желанием театрализовать реальность.
:Вот это его романтическое украшательство бытия, когда элементарная дурь выдается за бесценный отпечаток культуры, сродни известной попытке утопить в вине свою оторопь от сурового реализма повседневности. Традиционализм и есть та бессовестная иллюзия, что дурачит ум и глаза балалаечной правдой.
Чем традиционнее жизненный уклад народа, тем дальше этот народ от темпов современного развития цивилизации. Традиционный Восток - прекрасный тому пример. Можно считать, что современная Япония, какой сейчас ее знает весь мир, началась с того момента, когда кто-то из японцев поменял свое кимоно на европейский костюм.
Цивилизация имеет свой традиционализм и он безнационален.
Вечернее небо скребет самолет. Вот он, пример технократического традиционализма. Автомобиль, трущий шершавую спину дороги. Как и тысячи других отпечатков цивилизации, типически безликих, порожденных одним мифом, именуемым целесообразностью. Другое дело, что есть русское самолетостроение, традиционализм которого, в отличие от русского автомобилестроения, жизнестоек и прогрессивен. Только такой вид традиционализма, прагматичный и физически целесообразный, нужен нации. И патриотизм заключен не в том, чтобы вздыхать на церковные купола, а в том, чтобы делать лучшие в мире истребители.
Покажите мне хоть одного старателя от духотворчества, кто не стал воплощением идеи: "Искусство - это задекорированная политика". В широких галереях поп-арта и в прокуренных литературных салонах, на сценических подмостках и с экрана кино и телевидения они настойчиво проговаривают традиционализм. Слюняво, картаво, с присюсюкиванием или скрежеща зубами. С разной степенью таланта и наглости. Все эти истязатели мольбертов, крикуны душевного беспокойства, прорицатели очевидного и толкователи бесполезного. Сколько же труда и душевной энергии вложено в то, чтобы повторять заблуждения! Чтобы пережевывать износки политического традиционализма. При этом, изворотливо прикрываясь популярными идейками общевозбуждающего свойства. Типа правдоискания. И ведь каждый стремится выступать от лица народа. Или большей его части. Уж, по крайней мере - лучшей части. Обратите внимание, никто не заявляет себя худшей частью.
Буржуазные демократы-благодетели, коммунисты-добротворцы, национал-социалисты - избавители... Все выжимают симпатии. Например, с помощью стремления к социальной справедливости, как это делают коммунисты. Их социальная справедливость заключена в том, чтобы расстрелять богатых, обобрать коммерсантов, обмануть рабочих, выдавая себя за них, и посадить на шею народу партийную номенклатуру.
Можно пофиглярничать с идеей Свободы, как это принято у буржуазных демократов. Их свобода заключена в попрании патриотизма и абсолютной зависимости от американского образа жизни, в культе денег и в принуждении всех поголовно к христианству, в желании передавить фашистов и коммунистов и в отпущении на волю всех человеческих пороков. Приписывая их свободе личности.
Национальная независимость - понятие святое. Возведенное самими законами Природы, разделившей все живое на виды и популяции. Тяга к единоподобию характерна даже для тех, у кого папы, мамы, деды и бабки скрещены по - мичурински. Или, точнее, по -коммунистически, безнационально.
Тема национальной государственности - тоже товар ходовой. Больше всех Отечество любят национал - социалисты. Правда, любовь эта может стоить России войны на десятке фронтов, международной блокады и еще военной судьбы Германии. В отличие от Германии, однако, Россию населяют миллионы мусульман; миллионы украинцев, чувство национального самозначения которых построено на проклинании москалей; миллионы евреев, контролирующие целые сферы общественной жизни и отдельные ветви власти; кавказцы, развязавшие криминальный террор; да и просто десятки народов, собранных сперва царской, а потом советской империями в единое целое с Российским государством. Национал - социалистических способностей в этом разгребе хватит как раз на поджог одной глобальной войны.
Традиционализм - это болото, в котором увязла Россия. Однако худшее в другом. Мифы традиционализма разлагают наше сознание. мешают нам видеть свежее решение проблемы, новые выходы. Наше мышление поглощено мифами традиционализма.
Все, как заведенные, повторяют: "капиталистический строй", "социалистический строй"....
Нет такого общественного строя, как капитализм.
Это - марксистский миф, построенный на основе теории противостояния труда и капитала.
Капитализм есть отношение к частной собственности, к продукту труда и средствам производства.
По марксистской теории капитализм вызван воплощением простого товарного производства в товарообращение рабочей силы. Основа капитализма - присвоение прибавочной стоимости владельцами средств производства.
Интеллектуальная ценность этой теории яйца выеденного не стоит. Например, потому, что социалистическая экономика - куда больший стяжатель прибавочной стоимости. Так стоимость труда производителя при советском строе гарантировала невозможность накопления. Труд был обесценен до предела. Остаток воровало государство.
Децентрализованная экономика, называемая традиционно капиталистической, напротив, не позволяет государству творить подобный произвол. Человек защищен здесь тем, что имеет возможность обладать средствами производства, а значит - обращать в собственный доход прибавочную стоимость своего труда.
"Капиталистичность" характерна для любой экономики, кроме той, которая отдает права на средства производства и на продукт производства государству. Потому, капитализм никак не может символизировать государственный строй. Он не отражает ни политическую основу государства, ни принцип общественного строительства, ни форму государственного правления и организации власти. Он не отражает даже тип экономики. Однако весь мир разделен на капиталистическую часть, развивающуюся часть и коммунистически ориентированную часть. И это не более чем пример традиционализма. И еще пример косности мышления, подчиненности политической догматике. Почему же мы пользуемся этим понятием в марксистском стиле, если оно, по меньшей мере, оспоримо?
Другой миф угнетает наше сознание небывальщиной в социалистической типологии. Деление общества на классы, социальные типы вовсе неоднозначно. Буржуазная Европа, к примеру, почти не понимает, что такое пролетариат. Мне долго пришлось объяснять вполне образованному итальянцу Санто Песенти, что с нашей точки зрения он - рабочий. Санто является секретарем по общественным связям международного клуба Санкаку - дзюдо города Бергамо. Но это - общественная должность. "Я - потомственный плиточник, - говорит Санто. - Я не рабочий. Рабочие - это те, кто не имеет квалификации". "Рабочие - это классовая категория", - возражаю я. Санто вздыхает. Мы вовсе не спорим, поскольку Санто подозревает, что я знаю что-то такое, чего не знает он. Ведь в Западной Европе принято делить общество по категориям состоятельности людей. Подобная классификация имеет свои специфические символы, понятные всем, от Ирландии до Греции: марка автомобиля, городской район вашего проживания, место проведения отпусков и т.п.
Традиционализм заставляет нас оценивать жизнь морально и исторически устаревшими категориями. В пропорциях сложившихся представлений. Кроме, того, он стремится декорировать, приукрашать реальность, то, выдавая фанатичного психопата за святоблаженного, то, выдавая полупьяный бунтарский разгул за историческую веху в мировой истории. Все это - нутро традиционализма.
Но что же такое Новая Традиция, заявляющая себя самой прогрессивной идеей ХХ века?
Новая Традиция есть зеркало исторического реализма. Это - тотализатор истории, пропускающий не ортодоксальные истины, а результат их соотношения с реальной жизнью. То есть то, что остается от теоретических, умозрительных ортодоксов после того, как их обласкает бытовой реализм. Новая Традиция не приемлет никаких иллюзий. Ни в прошлом, ни в будущем, ни в настоящем. Иллюзия - обратная сторона идеального. Стало быть, они, по существу, одно целое. Отсюда и неприятие Новой Традицией всех образов идеального. Все эти образы так же травят сознание, как допинг, что разлагает телеса рекордсменов. Возможность - вот символ действия. Возможность, а не идеал! Что толку выдавать водовозную клячу за чистокровного скакуна на дерби? Обманите себя, обманите других, обманите клячу, но к финишу она все равно никогда не придет первой.
Все наши претенденты на кремлевский трон уверены, что смогут накормить Россию. Правда, уверенность их построена на собственных идеалах экономики, то есть на проектах, идеях. Провалится один идеал, тут же готов другой. А реальная экономика, между тем, никак не вписывается ни в один из них. Почему? Да потому, что ее гонят к идеалу, ее втискивают в рамки проекта, ее готовят на роль чистокровного скакуна на дерби. Возможность - основа любого проектирования. Прагматическая возможность Дела. Прагматика, которая проращивает семена способностей человека разрешать его же собственные способности. Прагматика вне романтизма, для которого важен не результат, а сам процесс, вне идеальщины, которая пытается дотянуться жизнью до умозрительных образов совершенного.
Вопреки всем пастырям человеческих душ, вопреки всем духословам, городящим химеры духовного благолепия, вопреки их вранью, что духовность иррациональна, прагматизм давно уже рассортировал людей на "нищих духом", безразличных и духовных бунтарей. Существование этих градаций обеспечено, конечно же, не степенью богоизбранности, а всего лишь существом человеческой натуры. Человек находит не бога, а находит себя в отношении к богу. Отношение это и соответствует его натуре. Угодничающее, угнетенное совестью и духовными постами, угнетенное до потери личности в себе или стимулирующее авторитарность, волю, жизнестойкость и боеспособность. Все остальное - миф. Но поскольку наша жизнь организована романтическими иллюзиями, состоятельность мифа отходит как бы на второй план. А вместе с ней и его практическая ценность для человека. Новая традиция отрицает мифотворчество. Только реальный позиции вещей. Четкие физические характеристики в параметрах времени, пространства, целей, методов и качества действий. Любое явление, общественную полезность которого мы утверждаем, должно быть рассмотрено в этом ракурсе.
Душа - такое же прагматически рациональное понятие, как и тело. Попытки отрицать это, выгодны только баламутам человеческого разума, прикрывающим мифическими таинствами свою общественную бесполезность.
Человек разучился конкретно мыслить, конкретно излагать свои мысли, иметь в жизни конкретные позиции, все заволокло слюняво - обтекаемой условностью. Та правда жизни, на которой строится отношение человека к действительности - есть как бы правда, Закон - как бы закон, права личности - как бы права. Даже вера является как бы верой. Сплошные иллюзии. Конституция провозглашает права человека, а сотни тысяч вкладчиков акционерных обществ обмануты и ограблены. Тоже касается и правопорядка. Закон - это не то, что написано на бумаге, а то, что происходит на улице.
Условность - порождение мифа. В России демократия, законы, социальная и общечеловеческая справедливость - все это разные области мифического. Как принято говорить, для их реального осуществления не хватает механизмов реализации. Так, может быть, механизмы реализации и есть то прагматическое начало, которое должно стоять в основе любого социального проекта? Новая Традиция считает именно так.
Прагматизм, при всей его приземленности, имеет большую моральную ценность, чем гуманитарно ценимые умственно - созерцательные способности человека. Это вовсе не означает, что, например, образное поле искусства, должно превратиться в иллюстрирование физических процессов. Однако, именно искусство является постоянным проводником мифического. Классицизм, импрессионизм, авангард, соцреализм - все это мифологизирование натуры. Искусство традиционно почило в трех позах: созерцательность, декорирование и возбуждение энтузиазма. Но это - традиционализм. Исторически традиционными для искусства были освоение реальности через ее застывший образ и еще задача развлекать. Вот идея! Развлекать. Однако искусство поднялось над жизнью. Жизнь стала его невзрачной прислугой. Искусство сейчас существует ради самого себя. Оно создало мощный самообращенный культ. Этот культ вытесняет естество человеческой природы синтетическими чувствами и натурализацией театральных конфликтов. Человек превратился в заложника киномоды и поглотителя музыкальной продукции. Развлечение переросло в маниакальную зависимость, а освоение реальности - в ее уродливое искажение.
Новая Традиция видит роль искусства не в соперничестве с жизнью и с природой, не в иллюстрировании творческих фантазий художников, поэтов, музыкантов, а в обращении человека к жизненной праве Природы. К тому, от чего когда-то оттолкнулось общественное бытие, постепенно начиная обманывать себя моралью и прочими плодами собственного умственного несовершенства. Вот вам пример. Симметрия - символ пропорционального мышления человека, основа гармонии и равновесия. Но в Природе нет строгой симметрии.
Ритм - основа музыкального звукосложения. Но в Природе нет четкой ритмики.
Цвет - строительный материал зрительных образов. Но в Природе нет "чистых" цветов, все существует только в оттенках.
Из чего же человек создает свое отношение к миру? Из тех слагаемых, которых нет в природе? Не с этого ли обмана и началось триумфальное шествие искусства по человеческой истории? Но может ли искусство вернуться к своему изначалию, чтобы выбрать другой путь? На этот вопрос и должна ответить Новая Традиция.
Настойчивость, с какой традиционализм цепляется за ветхое содержимое исторического багажа человечества, похожа на самовнушение. Внушением, как известно, вколачивается осваиваемая суть. Зачем, к примеру, внушать себе, что вы маленький, глупый, лысый и жадный, если это и без того вполне очевидно? Напротив, вы доводите себя до исступления убеждением в собственной атлетичности и кучерявости.
Впрочем, в подобном поведении традиционализма нет ничего удивительного. Все объясняется навязчивым стремлением, во что бы то ни стало наполнить сегодняшний день смыслом прожитого. Вернуть прошлое - это лейтмотив традиционализма. Настоящему настойчиво внушается прошлое. Но ведь прошлое - такой же естественный багаж, как унаследованные внешние данные или черты характера. Если человек забывает прошлое - значит, оно ему не нужно. Кто это сказал, что забвение прошлого грозит повторением? Глупость! Память о прошлом, традиционализм, возвращает прошлое.
Новая традиция строит сегодняшний день не из прошлого, а из будущего. Только так можно вообще рассчитывать, что у нас есть будущее. Это совершенно иная проекция взгляда на самих себя. Ведь мы сперва пытаемся внушить себе, что мы - великая нация и великая держава, а потом уже идем трудиться над этой идеей. Если вообще идем. Не целесообразнее ли сделать наоборот? Миф самовеличия - худший миф из тех, что ублажает наше сознание.
Прошлое нужно помнить ровно настолько, чтобы не переоценивать свое настоящее. Более того, что-то следует вообще забыть, на время, если мешает, понимаю себя, своего настоящего. Все традиционалисты вопят об ужасном настоящем для России. Для них это проблема номер один. Но подлинная проблема не в этом. При всей тяжести текущего момента, при всей гнетущей проблематичности, проблема состоит в возможности ужасного будущего. Или вообще отсутствии будущего. Ведь мы его не готовим. Мы пожираем сами себя. Объем нашего исторического мышления развернут вперед не дальше того, что может произойти с нами в будущем году. Все. Дальше уже нереально. И именно это является подлинной проблемой существования нации.
Исторический традиционализм с его прагматичной эстетикой вообще не наблюдал текущего момента. Человек не понимал, как можно заботиться о себе, опустошая свое будущее. Если строился дом, он строился на века. Простоит или не простоит - вот критерий. Если ковалось оружие, предполагалось, что оно будет служить и сыну и его сыновьям. Добротность одежды поглощала сиюминутность предубеждений моды. Не это ли и есть подлинный смысл качества?
Конечно, технические достижения "портятся" быстрее гуманитарных ценностей, но ведь и они должны на что-то опираться. На добротность основания, например. Может быть, на технологии конструирования, на производственную добротность промышленной продукции?
Новая традиция-это целая техническая стратегия. Она говорит о том, что техническое достоинство нации, техническая культура и мышление являются основополаганием национальной значимости. Общество слишком гуманизированно. Его потребности упираются лишь в бытовую технократию. Но давайте зададимся вопросом: "Что толку делать в квартире евроремонт, если сам дом сляпан из бетонных блоков?" Это пример декорирования болезни, который усыпляет сознание. Но ведь в Западной Европе давно не ведется жилищного строительства из бетона. Почему же у нашего народа не выработано табу на использование жизненно непригодных материалов? На потребление жизненно непригодной продукции? на конструирование жизненно непригодных автомобилей? На проживание в жизненно непригодных районах?
Никакое законотворчество неспособно решить этой проблемы, поскольку данный вопрос находится не столько в компетенции закона, сколько в поле деятельности традиции. Новая традиция - это прорыв к технической культуре, глобальной технической культуре. Технократия должна стать не властью человека над Природой, а гарантией минимальной зависимости Природы от прихотей человека.
Это отчасти перекликается с экологическим мышлением. Отчасти, поскольку развитие в обществе антипатий к техническому прогрессу - та крайность, что соседствует с идиотизмом. Именно техническая культура способна обезопасить природу от присутствия человека. И напротив, техническое дикарство позволяет человеку по уши залезть в неутилизованные отходы производства или сделать из окружающего мира свою жалкую техническую мастерскую.
Гуманитарная область Новой традиции, напротив, отрицает ортодоксальное мышление.
Взгляните на этих пророков истины. Присидевших удобные места в своих академических богадельнях, у алтарей общественной мысли и научного официоза. Боеспособность их умственных изысканий направлена не на поиск истины, а на утверждение сложившихся научных представлений. Чувствуете разницу?
Но ведь интеллект - это барометр исторического реализма, который не может всегда показывать только "ясно" или только на "бурю". Казенщина, мыслительная неповоротливость или услужливость установленным образцам истины и есть основа традиционализма. Но вместе с тем и самое уязвимое его место. Ибо отставание от истины становится столь очевидным, что не требует никакой напряженной доказательной работы.
Даже изменение собственной точки зрения - более нравственно, чем отрицание истины из соображения постоянства своей точки зрения. Насколько нелепым и глупым выглядит желание мыслителя, во что бы то ни стало расписаться под абсолютной Идеей. Идея - это телега, которую трясет на ухабах исторического реализма. Черт с ней, если она развалится в пути. Идеи должны стареть, так же как и люди. В противном случае традиционализм уничтожит даже малейшие зачатки новаторства, а вместе с ними способность человеческого общества к историческому развитию.
Гуманитарная сторона Новой традиции обусловлена действием принципиально новой этики. Традиционная этика построена на авторитарности. Любое суждение опирается на авторитарную исходную установку. То есть, на объективно установленную часть.
Новая этика утверждает, что все опровержимо. При желании.
Даже Закон всемирного тяготения.
Потому громоздить утверждения, теории, идеи, подпираемые исходными истинами - такое же ненадежное дело, как и градостроительство на вулкане.
Истина подвижна. Она лавирует в жизненном потоке. Привыкание к сложившимся способам ее поиска и определения - опасно. Ценность истины не в том, что она вечна и неопровержима, а в том, что она наиболее актуальна и целесообразна для данного исторического момента. Вот принципиальная идея Новой Традиции и ее Новой этики.
КПД истины должен быть максимальным. Авторитет сложившейся истины - понятие, ничего не значащее. На нем часто вытягивает уже совершенно очевидная немощь и дохлятина. Первыми постигли это, и, в какой-то мере, предвосхитили Новую Традицию дзен-буддисты, когда ритуально повернули свои голые задницы к изображению Будды.
Примерно то же самое сделал легендарный Брюс Ли, вставший на пути всего восточного боевого традиционализма со своим Джет-кун- до.
Новая Традиция - это только то, что противостоит традиционализму с единственной целью: оживить общественное бытие, извлечь из рутины самозабвенного успокоения и исторической дряхлости. Стало быть, Новая Традиция должна обеспечить жизнеспособность всему процессу воспроизводства нации в продуктах ее духовного и материального творчества.
Кончался век. Время дышало нам в затылок тяжелым дыханием традиционализма и обычной прижухлой старости. Кончался век и мы открывали новую страницу своей истории, выпуская на волю всех чертей своей одержимости и неуспокоенности.
Глава II
Пепел сердец
История человечества предстает в социальных и межнациональных отношениях. Говоря проще, вся история человечества - сплошное выяснение отношений между людьми. Только выяснение либо внутри одного народа, то есть между собой, либо со своими соседями.
Во всей этой колготне кто-то вдруг начинает брать первым голосом. Например, рядовой труженик. Благодаря марксистской теории, он сумел заявить о своем видении социальной справедливости.
Главный его опровержитель - предприниматель. Они не совпадают в вопросах не только экономического порядка, но и во взглядах на политические основы общества. И тот, и другой прошли громадный исторический путь. Оба начинали еще на заре человеческой цивилизации. И что же? Разве только они являются носителями человеческой истории?
Получается так, что проблема социального строительства ориентируется только на политические интересы этих двух классов. И даже традиция общественного разделения на левых и правых является еще одним подтверждением того, что вся жизнь вращается вокруг них. В том случае, если левых и правых определять по классике: левые - социалисты, коммунисты, либо прочие "народно-ориентированные"; правые - национально-буржуазные движения.
Общество упорно не замечает или не признает значения еще одной исторической силы, которая тихо сносит свое унизительное положение. Этой силой является воинство. То есть особая общественная категория служилых людей, обеспечивающих силовую поддержку власти. Таким образом, воинство всегда более широкое понятие, чем только Армия. Оно имеет, по меньшей мере, три разновидности:
защита Государства по внешнему фронту (Армия);
защита Государства по внутреннему фронту (система охраны правопорядка и законности);
защита Государства на отдельных направлениях критической важности, а также защита личности.
К последнему относятся категории спасательных служб, частной охраны, фельдъегерская служба, инкассация и другие. Все это, вместе взятое, обеспечивается профессиональной деятельностью людей, не подходящих ни под какое иное социальное определение, кроме как "воин".
Хотите убедиться? Пожалуйста!
Рабочий, крестьянин, чиновник, предприниматель, интеллигент, воин... Все.
Социальная значимость, которую несет на своих плечах воинство, столь велика, что ее просто нелепо сравнивать с какой-либо другой "социальной отработкой". Например, социальным продуктом крестьянства. Подумайте сами, разве можно поставить на одни весы тысячи жизней защитников Закона с тоннами картошки и зернобобовых? Как же тогда получается, что крестьянство, с точки зрения общества, стоит куда выше воинства, поскольку имеет свой социальный статус? Ведь общество не только не рассматривает воина как единый общественный класс, оно опускает его значение до уровня сферы бытового обслуживания. Уровень жизни армейского офицера, например, равен уровню жизни грузчика овощного магазина. Общество смогло изгадить моральный престиж офицерства, не говоря уже об абсолютной его социальной и экономической незащищенности. Единственное, что все-таки пока разделяет грузчика и офицера - это уровень задач, возложенных на них обществом.
А теперь зададимся вопросом, почему вообще так важно, чтобы воинство заявило о себе как о единой классовой общности?
Во-первых, потому, что воинство всегда играет стабилизирующую роль в обществе. В силу своего исторического и социального призвания оно способно уравновешивать политические страсти, приносящие вред государству. Оно способно не допустить гражданские столкновения, распад общественной стабильности и криминальное разложение Государства. Именно воинство. Ведь не депутаты же парламента идут на бандитские стволы.
Однако для этого воинство должно представлять собой единую, общекоординированную "третью силу". Независимую, в равной степени, от влияния, как левых, так и правых.
Во-вторых, важность классового объединения продиктована тем, что зашита Государства - это единая задача, независимо от того, на каком фронте она осуществляется, на внешнем или на внутреннем. У нас же внутренний фронт переведен в гражданскую категорию и офицерство в полицейских органах вообще не рассматривается как военное офицерство. Тогда как охрана Государства должна быть делом единой, однородной социальной общности. Не ведомственные интересы и полномочия должны являться гарантом безопасности Государства, а существование социально стабильного воинства.
В-третьих, это объединение возвысит общественную роль воина, заставив с ним считаться по уровню его реального, общественного достоинства. Только став "третьей силой", воинство сможет отстоять свои интересы, ибо интересы эти в обществе не отражают ни левые, ни правые.
Политикам только кажется, что они обладают властью. Реальная власть у тех, в чьих руках оружие, кто профессионально организован и подготовлен к решению боевых задач. До той поры, пока общество это не осознает, оно будет являться заложником политических интриг и партийного противоборства. А может быть и партийного строительства, как это уже было в нашей истории. Оно будет в оцепенении гадать, на чьей стороне Армия, и что произойдет, если Армия станет оружием тотальной правой или тотальной левой Идеи.
А Армия должна быть на стороне воинской Идеи. Но гарантией этому может быть только создание "третьей силы", то есть создание общеединого воинского класса, воинского сословия. В этом случае воинству не придется ни к кому примыкать, и оно останется верным собственной идее, идее общественного стабилизатора.
Самая распространенная реакция либералов на возможность воинского сплочения - это вопли о подготовке военного переворота. Они боятся, что воины захватят власть. Они не могут понять простой истины, что воинству не нужно ничего захватывать, поскольку оно уже обладает властью по факту своего социального положения. Вопрос власти для воина состоит только в том, выполнять или не выполнять приказы. Или в том, чьи приказы выполнять. И все. Это пролетарии брали власть в 17 году, вытеснив из нее старорежимных воителей Российской империи. Однако вот незадача - пролетарии на воинских ролях переродились в воинов. Рабочие и крестьяне, пройдя армейскую школу, стали "красными командирами". А уж их дети, унаследовавшие профессию защитника Отечества, весьма условно совпадали с пролетарским самоопределением.
Слабое, распотрошенное, задавленное внутренними противоречиями или несовершенством закона воинство выгодно только тем, кому на руку общественная нестабильность. Тем, кто зарабатывает на этом политический и экономический капитал.
Один из таких, довольных жизнью людей, широко улыбаясь, говорил мне: "На предстоящих выборах я буду голосовать за Ельцина. Нет, я не демократ, мне на все это наплевать. Просто, если к власти придут коммунисты, они наведут порядок, а это не входит в мои интересы".
Дело здесь, конечно, не в коммунистах, как они все умеют делать, мы уже знаем. Порядок - вот где собака зарыта! Как боится вся эта приблудная к демократии братва понятия "порядок"! Их угнетает само сознание возможности общественного и правового порядка в стране. Потому-то воин всегда для них будет символизировать врага, ибо воин и есть порядок и человеческая организованность.
А в гвалте этих предречений военного переворота звучит совсем другое. Звучит примерно следующее: "Придут они и принесут порядок, а мы способны существовать только за счет общественного распада и государственного разложения".
На Перуджийском камне высечены слова: "Тверже надо жить роду, пока родник его не иссяк..." Так думали воины - русы, наблюдая разложение народа от богатства и праздности две тысячи лет назад. Однако спасти своей народ современникам Перуджийского камня не удалось. Видно, человек так устроен, что ему необходимо все испытать на собственной шкуре.
И все-таки, организованное человеческое общество, возраст которого исчисляется по разным данным от шестидесяти тысяч до миллиона лет, обладает сложившейся социальной мудростью. Эта мудрость убеждает нас в том, что общество может полагаться не только на стихию происходящего, но и на разумное регулирование всех возможных процессов, благодаря специально существующей для этого силе.
Сила, о которой идет речь, была социально оправдана еще с тех времен, когда человечество не знало рас и не разделялось на этносы. Вопреки популярному мнению, что именно война положила начало развитию воинской культуры и воинских родов, обратим внимание на то, что для войн в период социального созревания человечества было слишком мало оснований. Даже к периоду так называемой неолитической революции плотность населения в Европе составляла всего одного человека на сто квадратных километров. Враг находился так далеко, что в условиях тогдашнего развития транспорта даже факт его существования не играл никакой роли.
Воинская социальность складывалась не из необходимости воевать с соседями, а из потребности управлять обществом. Не случайно, что пресловутое призвание варягов тысячелетия спустя, явилось ничем иным, как призванием к государственному строительству и управлению в рамках единого этнического строя<http://ladomir1.narod.ru/>.
Человек, держащий в руках оружие, не производил никаких материальных ценностей. Он был призван заставить всех подчиняться порядку, установленному родовой традицией. Тому порядку, который в первую очередь затрагивал интересы производства, добычи и распределения продуктов жизнеобеспечения. Потому производитель как социальный тип и воин исторически не совмещались в одном лице. Свидетельством - многочисленные источники, освещающие существо данного вопроса<http://ladomir1.narod.ru/>. Мнимое сращение воина и пахаря - всего лишь политическая брехня. Своим происхождением она частично обязана мужицкому зазнайству ратника, всегда полагающему именно себя главным действующим лицом Государства.
Позже к этой социальной функции воина приплюсовалась и военная добыча, открыв тем самым начало мировой истории войн. Война велась для обогащения рода, усиления его территориального и политического влияния. То есть, она никак не могла быть антиобщественным явлением. Моральная сторона этого вопроса не ставила человеческое поведение в зависимость от утомительного правдоискания с помощью теста "что хорошо и что плохо". Обеспечивать свой род было хорошо всегда, при любых обстоятельствах и любых изворотах морали. Именно эта задача являлась первичным понятием добра.
Антисоциально оружие выглядело не в воинских руках, а в руках тех, кто с его помощью решал проблему собственной общественной бесполезности и социальной непригодности. В том числе и в руках зачинщиков народных бунтов. Этот вывод актуален и в отношении сегодняшнего дня.
Оружие служит как бы двум целям: в одних руках - для обеспечения порядка и государственной стабильности, в других - для его подрыва и покушения на государственный и политический строй. Являясь символом Государства и его главной опорой, воин играет консервативную роль в истории. Однако, это только одна из его ролей, и она вызвана только тем, что роль исторического реформаторства воин неоправданно уступает всевозможным социальным бунтарям справа и слева от себя.
Вот тот небольшой словесный задел, который позволяет нам утверждать, что воин есть исторически сложившийся тип социального поведения и человеческой личности.
Беспринципность - одна из причин национального распада.
Москва, 25 - 26 ноября 1995 года. Абсолютный Чемпионат мира по боям без правил. Московская версия.
Малая спортивная арена Лужников "малой" называется условно. Трибуны набиты тысячами бойцов разных школ и стилей рукопашного боя. Типичные самоуверенные лица, типичные стриженные затылки, типично растопыренные плечи....
Типичный бой на площадке. Ахмедхан Саидгусейнов размазал по ковру своего русского противника. Все по правилам. Спортивное счастье сегодня улыбнулось Ахмедхану. Но дело не только в счастье, он хороший боец. Суетливый комментатор берет первое интервью у победителя, и через динамики на весь немалый зал Малой арены звучат знакомые слова: "Аллах помог мне победить!". Знакомые потому, что в это время идет война в Чечне, и там, как когда - то в Афганистане, этих вот парней, приговоренных Аллахом, размазывают по стенам, вырезают им глаза и плоть. Лужниковские трибуны отвечают победителю раскатом аплодисментов. Хлопают ему русские парни, чей черед еще не настал. А может быть, и те, кто уже стоял под пулями, благословленными Аллахом.
Нет, не Аллах виноват в тысячах наших смертей, но ведь и свастика не виновата в том, что ее сделали символом фашизма, символом пролитой русской крови. Интересно, стали бы в аналогичной ситуации хлопать израильтяне у себя в Тель-Авиве? Так может быть, нам нужна судьба Израиля для того, чтобы обрести жизненные принципы?
Беспринципность - явление одного свойства с предательством. И все-таки я сравнил бы ее с состоянием души. Эта беспринципность происходит от безразличия. Люди живут сами по себе. Они не умеют и не хотят обобщать себя с другими, равными им по участи. И судьба выбивает их поодиночке. Потому народ и потерял социальный иммунитет перед проблемами, которые в коллективном решении яйца выеденного не стоят.
Человек, живущий сам по себе - пропащий человек. Нет, речь идет не о пресловутой роли коллектива. Просто человеческое бытие организовано в жанре социума, сообщества, совместного действия. Здесь можно было бы снова вспомнить возраст организованного человеческого общества для примера неотвратимости вышесказанного, однако повторяться не стану. Даже самые примитивные существа в Природе наделены даром распознавать "своих". В людском мире этот биологический корректор настроен по двум признакам: свой по крови, то есть по национальности, свой по общественному типу. Еще совсем недавно развитие второго признака в виде социального инстинкта форсировали с помощью государственной политики. Вспомните международную рабочую солидарность. Вторая половина двадцатого века создала не имеющий аналогов в истории возрастной социум, связанный с молодежной поп - и рок - культурой. Легко сопоставима интеллигенция, на каком бы краю земного шара она ни обитала.
И только воины остаются, глухи к своему социальному сплочению. Почему? Что нам мешает?
Ответ прост - отсутствие организующей силы. Из воина слишком долго и настойчиво выбивали инстинкт стаи, инстинкт независимого самоопределения. Ведь воин - это, можно так сказать, стратегическое сословие. На его плечах лежит государственная власть. И все-таки инстинкт социальной природы человека обмануть невозможно. Поколения приходят и уходят, может меняться даже этнический фон нации, но Армия - то остается! И остается войско правопорядка, как бы оно ни называлось: полиция, милиция, дружина...
Они могут служить разным политическим силам и разным политическим интересам, но они остаются на своем социальном посту. Они остаются заложниками чьей - то политики, заложниками несовершенства законов. Они являются живым щитом между правительством и народом. Это в них летят камни, которые народ бросает в правительство. Но разве это они не выплачивают людям зарплату, сокращают рабочие места и поднимают цены? Или может быть, это они объявляют войны, принимают законы и набивают деньгами свои банковские счета? Нет. Воины только платят. Платят своими жизнями по счетам правительства.
Организующая сила воинского сословия должна вызреть. Она сложится из перерожденного осознавания себя воином в осознание себя воином Великой Гвардии Воинов. Что, в общем, не одно и тоже. Может быть, слово "Гвардия" здесь не совсем точно, ибо в собственном смысле гвардия есть подразделение охраны царствующей персоны. Куда вернее определение "дружина". При всем том, они одинаковы с точки зрения своего целевого назначения, дружина мыслится не иначе как специально подобранное и движимое вперед воинство. Этот смысл заложен санскритским корнем "дру" - "следуем рядом". Сакральный подтекст движения не только указует на организованность силы, но и внушает ее направленность.
Таким образом, самоопределение себя воином по образу жизни, складу характера, по сочетаемости с воинскими нравственными ценностями и по профессиональной деятельность есть первейшее условие воинской социальности. Но совмещаемость с Движением - уже качественно новый уровень воинского самоопределения.
На этой ноте, пожалуй, вполне целесообразно обратиться к собственно составу воинского сословия. А также и к природе тех явлений, которые влияют на его формирование.
НИЗШИЙ ПЛАСТ (формальный).
Эта категория имеет отношение к воинству чисто формальное. К ней относятся люди, для которых служба в милиции, например, не более чем возможность возвыситься над другими в виде представителя власти. В армейской службе этот слой имеет даже свой символ - прапорщика. Нет, безусловно, речь не идет о всех представителях "неразлинеенного погона". Однако, ни для кого не секрет, что многие предпочитали оставаться на сверхсрочную службу ввиду своей полной социальной непригодности в гражданской жизни. Было бы заблуждением считать, что этот слой не распространяется на кадровое офицерство. Еще как распространяется. Армия им сейчас буквально набита. Главный показатель Формального слоя - случайность выбора профессии. Ну и разумеется отношение к ней только как к способу зарабатывания денег. Низший слой - самый нестабильный. Он нашпигован людьми, которые, по сути, не имеют никакого отношения к воинской идее. Оттого они и разлагают Армию, внося в ее бытие - кто чиновничьи, кабинетные интриги, кто - откровенное и наглое хапужничество. Этот слой - самая большая обуза для воинского сословия. Идея Воина здесь не только неприемлема, она находит сопротивление. В чем и проявляется случайность пребывания этих людей в воинском социуме.
ПРОФЕССИОНАЛЬНО ЗАМКНУТЫЙ ПЛАСТ (неформальный)
Данная категория характеризуется тем, что это - люди, осознающие себя воинами. То есть видящие разницу между собой и другими людьми. В профессиональном отношении - это труженики. Они уходят в гражданскую жизнь не потому, что там больше возможностей деньги грести, а в виду крайних обстоятельств. Неформальный слой также не погружен в сознательное примыкание к сословию. Его представители служат только государству. Впрочем, если быть точнее, то не государству, а правительству. Соответственно, понятия "правительство" и "государство" для них соединены в одном лице. Их социальное самосознание уже проявилось, но еще не организовано.
СОСЛОВИЕ (в социальном признаке)
Воины, выполняющие свою социальную роль в обществе, то есть свои профессиональные обязанности, и в силу этих обстоятельств находящиеся в общественной погруженности. Государство стоит над ними, поскольку они его слуги. Но эти воины объединены сословием, и интересы сословия для них стоят на одном уровне с интересами Государства.
СОСЛОВИЕ НАДСОЦИАЛЬНОЕ (национальная элита)
Это - высшая форма воинского социума, стоящая над Государством. Не оно служит Государству, а Государство служит его воле и идее. То есть идеи социального равновесия, социального порядка и стабильного, поступательного развития. Национальная Элита не допускает общественного распада, обнищания одних слоев и скачкового обогащения других. Национальная Элита не допускает гражданской вражды и антисоциальных политических режимов. Национальная Элита - это те воины, уровень социального развития которых позволяет самими определять государственную модель без насилия над обществом, а путем выдвижения наиболее популярных в народе политических сил. Это не только не ущемляет свободы гражданского волеизъявления, а напротив, гарантирует его осуществление. Национальная Элита не имеет собственных интересов в государстве. Ни политических, ни финансовых. В противном случае она не могла бы быть надгосударственной структурой.
Думаю, что специального пояснения требует только последняя категория. Государство всегда подавляло социум. Ни один из видов социума не мог стать контролирующей силой самого Государства. Государство могло быть пролетарским, но социальная идея все равно писалась нижней строкой. То есть, система строилась как бы без обратных связей. Прорыв к государственной власти, как и положено, осуществлялся снизу. Какая-то партия, политическое движение или иная социальная группировка, вооруженным или мирным путем поднимается над обществом, и, естественно, поднимает над собой (на разную степень высоты) своего лидера. Однако индивидуальная высота никогда не может стоять над самим государством. Ни Сталин, ни Гитлер не могли подняться над идеологией, над политикой, над внутренними отношениями своей среды. Они были в государстве.
Быть над Государством означает не иметь в нем собственных интересов. Если вас можно купить деньгами - значит, вы в Государстве. Если вы коммунист, фашист, демократ - значит, вы в Государстве. Если вы стремитесь к популярности и мелькаете на телевизионных экранах - значит, вы в Государстве. Если вы не обладаете иммунитетом перед законом, общественным порядком и общественными нравами - значит, вы в Государстве.
И это блеф, что какое-либо лицо теневой сферы деятельности может добраться до уровня Национальной Элиты. Как раз отсутствие гаранта подобного иммунитета делает любые попытки подъема над обществом безнадежными. В качестве же такого гаранта не может выступать ни отдельно взятый коррумпированный чиновник, ни даже целая преступная организация. Только общественный класс - носитель реальной власти способен создать кому-либо иммунитет пред законом и обществом.
Национальная Элита нужна еще и для того, чтобы управлять воинским сословием не только со стороны Государства, то есть под влиянием текущего момента и заданной исторической реальности, но и от лица всемирно-исторической воинской формации, которую не способна деформировать никакая реальность. Не думаю, что это трудно понять. Ведь, к примеру, охраняя колхозные амбары и вовлекая в колхозную жизнь, хотите того или нет, но постепенно вы сами становитесь в какой-то степени колхозником. Деградация воина означает деградацию самого государства, его власти, его влияния на народ. Стало быть, воинство, с одной стороны верное себе, а с другой стороны - Государству, выгодно всем.
Национальная Элита, теневая Власть, обладающая большей властью, чем сама власть государственная, не может не пугать общественное сознание. Еще бы, ведь разрушается привычное представление о правоустройстве. Обывателя пугает не столько сам факт существования надзаконных структур, сколько невозможность увидеть их со стороны.
Ведь существует же депутатская и дипломатическая неприкосновенность, существует и очевидность того, что, к примеру, глава кабинета министров страны никогда не сядет в тюрьму. Ну, разве что, став жертвой какой-нибудь разоблачительной кампании. Ведь это же вполне допустимо для обывателя.
Такая, к примеру, кампания велась по министру обороны России Павлу Грачеву и она показала, что нет такой фигуры, которую нельзя было бы свалить с монумента государственной власти. То же подтверждает арест и следствие по делу бывшего Генерального прокурора России. То есть, все, прикрытые властью, досягаемы. И именно потому, что они на виду общества. А тут вдруг появляется тайная Власть, имеющая защиту не только от общества, но и, что вообще невообразимо - от Государства! Но ведь ни общественные пути, ни социальные или политические интересы национальной элиты и народа не пересекаются. Это же очевидно.
Элита связана только с воинским сословием, являясь его высшей формой. И отнюдь непривилегированной формой. Кто вообще сказал, что управление-это всегда привилегия? Парадокс заключен в том, различие гражданских прав у национальной элиты и, например, у низших слоев, строится не по принципу "больше - меньше".
Различия здесь совершенно иного плана.
В частности, народ обладает и таким правом, как право совершения преступления. Другое дело, что за этим следует установленное законом наказание, но ведь такое право существует.
Система особой морали, на которую опирается национальная элита, лишает Высшее воинство права совершить преступление. Более того, большая часть явлений, имеющих в народе только моральную оценку, в среде воинского сословия оценивается как преступление. Так, последствия за проявление трусости, малодушия, предательства могут выражаться в сознательном и добровольном лишении себя жизни. Особенно жестко действие этой морали касается национальной Элиты. Ибо элита и призвана оправдывать свое название в качестве лучшей части воинского сословия, а вовсе не той его части, которая рвется к безграничной власти. Ощущение этой власти, упоение ею может существовать только в отношениях человека и Государства. Человек укрощает Государство как сильного и не подчиняющегося зверя. Высшая же власть, в полном ее смысле даже неприметна с точки зрения обывательских потребностей.
В этой связи поучительна встреча двух западных миллионеров, описанная журналом "Шпигель". Один - молодой, сделавший стремительную карьеру и недавно избранный председателем совета директоров крупной промышленной фирмы. Другой - старый, опытный, совершенно не падкий на роскошь и никак внешне не выделяющий своего социального положения. Произнесенная им фраза полна глубочайшего смысла. Звучала она примерно так: "Деньги дают человеку свободу выбора: либо покупать, подчиняясь их власти, либо продавать, увеличивая свою власть над ними".
За простотой этого вывода просматривается не только глобальный жизненный принцип, доводящий существование старого миллионера до аскетизма, но, что значительно важнее - закон человеческого разделения властью. Для одних власть сочетается со способностью пользоваться всеми благами жизни и обретением неограниченной свободы, для других власть выражается в возможности влиять на жизнь, строить ее с полной отдачей сил и с полным использованием властных возможностей, ущемляя собственную свободу и благополучие.
Совершенно разные подходы, при абсолютно одинаковой данности - власти.
Власть сжигает сердца. Пепел сердец - вот чем расплачивается власть с теми, кто побывал наверху, кто стоял над всеми. К власти идут тяжелым шагом борьбы, отталкивая тех, кто стоит на пути и наступая на ноги пристроившимся сбоку. Власть стала символом человеческих возможностей. По крайней мере, так думают. Однако, реальность власти, как правило, совершенно не сочетается с реальностью периода ее достижения. Это происходит, возможно, потому, что в процессе борьбы за власть претенденты на пьедестал растрачивают все свои силы. У них уже не хватает сил на саму власть.
Другое дело - власть национальной элиты. К ней стремятся потому, что ею не пользуются. В привычном понимании. Характерно и то, что высшее воинство не имеет регалий, титулов, званий. Все это осталось на уровне государственных заслуг, если таковые имеются. Здесь действует принцип - высшая власть не должна иметь никаких символов. Ведь в процессе социального роста символика и атрибутика играют незаметную роль тягловой силы к верхним ступеням. Они подстегивают сознание для достижения высшего результата.
Я был знаком с курсантом военного училища, который со второго курса хранил у себя под подушкой лейтенантские погоны. Что такое погоны, символ? Но это не просто символ, а символ преодоления непростой курсантской жизни, символ, в определенной степени, иного мира. В нашем случае символы высшего воинства, назначение которых, так же как и погон - построить различие среди равных, могут символизировать культ власти. А это было бы недопустимо.
История социальных отношений построена на постоянстве одних и тех же человеческих ошибок. Но вот что совершенно непримиримо к ошибкам, так это власть. Ошибся во власти - значит, слетел.
Воинство теряет свои приоритеты тогда, когда берет от власти свои привилегии. Разложение Воина, его Идеи и его исторической роли начинается с привилегий. Частная собственность порождает в воине имущественные, накопительские инстинкты. Ему уже есть, что терять. Но самое страшное в том, что он осознает всю силу имущественного притяжения и подчиняется этой силе. Воин превращается в "защитника своего очага", для которого становится непонятной и неприемлемой необходимость защищать других.
Защищать и ничего от этого не иметь. Он начинает осознавать совсем другую цену жизни. Эта оценка была несвойственна для него раньше, потому что это была не его оценка. Теперь же любая потеря, материальная или физическая, подрывает у воина душевное равновесие. Он уже не хочет и не будет ничего терять. Жизненные силы ему придает владение каким-то, пусть ограниченным, но собственным миром.
Вся эта цепочка воинского разложения характерна не только для незапамятного боярства, породившего феодально-помещичью Россию. Или Англию, Францию, Германию. Какая разница. Это происходит и сейчас. Правда, сейчас еще не существует воинского сословия, есть только социальный воинский тип. Потому процесс разложения прот
#14 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 28 Май 2006 - 15:56
Впеpвые настоящая электpонная веpсия этого текста
появилась в эхоконфеpенции сети FidoNet
PVT.ESOTERIC.CLUB (Пyть к себе)
Главы из книги:
Hидеpле Л.
=====================================================================
СЛАВЯHСКИЕ ДРЕВHОСТИ
=====================================================================
Пеp. с чешек. Т. Ковалевой, М. Хазанова,
pед. А.Л. Монгайта
М.: Алетейа, 2000
592 с.
УДК 94(367) ББК 63.3(44:47)4
ISBN 5-89321-060-3
Работа выдающегося чешского аpхеолога-славяноведа конца XIX
-- начала XX века Любоpа Hидеpле -- "Славянские дpевности" - это
"классика жанpа". Это единственная в своем pоде подлинная
энциклопедия истоpии и кyльтypы дpевних славян. Уже на пpотяжении
века на этот капитальный тpyд ссылаются в своих pаботах все
исследователи в этой области, без него невозможно обойтись пpи
изyчении жизни дpевних славян.
Тепеpь pоссийскомy читателю вновь достyпен и сам
пеpвоисточник. Данное издание пpедставляет собой сделанное автоpом
сжатое изложение многотомного издания "Славянских дpевностей".
Печатается по изданию: Hидеpле Л. Славянские дpевности. --
М.: Издательство иностpанной литеpатypы, 1956.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
=====================================================================
Пpаславянское единство: его пpоисхождение и pазвитие
ГЛАВА I
---------------------------------------------------------------------
Пpоисхождение славян
Вплоть до конца XVIII века наyка не могла дать
yдовлетвоpительного ответа на вопpос о пpоисхождении славян, хотя он
yже тогда пpивлекал внимание yченых. Об этом свидетельствyют
относящиеся к томy вpемени пеpвые попытки дать очеpк истоpии славян,
в котоpых был поставлен этот вопpос. Все yтвеpждения, связывающие
славян с такими дpевними наpодами, как саpматы, геты, аланы,
иллиpийцы, фpакийцы, вандалы и т. д., yтвеpждения, появляющиеся в
pазличных хpониках с начала XVI века, основываются лишь на
пpоизвольном, тенденциозном толковании священного писания и
цеpковной литеpатypы или на пpостой пpеемственности наpодов, котоpые
когда-то населяли тy же теppитоpию, что и совpеменные славяне, либо,
наконец, на чисто внешнем сходстве некотоpых этнических названий.
Так обстояло дело до начала XIX века. Лишь немногие истоpики
смогли подняться над ypовнем наyки того вpемени, пpи котоpом pешение
вопpоса о пpоисхождении славян не могло быть наyчно обосновано и не
имело пеpспективы. Положение изменилось к лyчшемy только в пеpвой
половине XIX века под влиянием двyх новых наyчных дисциплин:
сpавнительного языкознания и антpопологии; обе они внесли новые
позитивные факты.
Истоpия сама по себе безмолвна. Hет ни одного истоpического
факта, ни одной достовеpной тpадиции, ни даже мифологической
генеалогии, котоpые помогли бы нам ответить на вопpос о
пpоисхождении славян. Славяне появляются на истоpической аpене
неожиданно как великий и yже сфоpмиpовавшийся наpод; мы даже не
знаем, откyда он пpишел и каковы были его отношения с дpyгими
наpодами. Лишь одно свидетельство вносит кажyщyюся ясность в
интеpесyющий нас вопpос: это известный отpывок из летописи,
пpиписываемой Hестоpy и сохpанившейся до нашего вpемени в том виде,
в котоpом она была написана в Киеве в XII веке*1; этот отpывок можно
считать своего pода "свидетельством о pождении" славян.
---------------------------------
*1 Дpевнейшими списками летописи являются Лавpентьевская
летопись монаха Лавpентия из Сyздаля (XIV век) и Ипатьевская -- из
монастыpя св. Ипатия в Костpоме.
Пеpвая часть летописи "Повесть вpеменных лет"*2 начала
создаваться, по кpайней меpе, столетием pаньше. В начале летописи
пpиведен довольно подpобный легендаpный pассказ о pасселении
наpодов, котоpые когда-то пытались воздвигнyть вавилонскyю башню в
земле Сеннааp. Эти сведения заимствованы из византийских хpоник
VI-IX веков (так называемой "Пасхальной" хpоники и хpоники Малалы и
Амаpтола); однако в соответствyющих местах названных хpоник нет ни
одного yпоминания о славянах. Этот пpобел, очевидно, задел
славянского летописца, достопочтенного монаха Киево-Печеpской лавpы.
Он захотел восполнить его, поставив свой наpод сpеди тех наpодов,
котоpые, согласно тpадиции, жили в Евpопе; поэтомy в поpядке
pазъяснения он пpисоединил название "славяне" к имени иллиpийцев --
иллиpо-славяне*3. Этим дополнением он включил славян в истоpию, даже
не изменив тpадиционное число 72 наpодов. Именно здесь иллиpийцы
были впеpвые названы наpодом, pодственным славянам, и с этого
вpемени эта точка зpения в течение долгого вpемени являлась
господствyющей пpи изyчении истоpии славян. Славяне пpишли из
Сеннааpа в Евpопy и поселились сначала на Балканском полyостpове.
Там и нyжно искать их колыбель, их евpопейскyю пpаpодинy, в землях
иллиpийцев, фpакийцев, в Паннонии, на беpегах Дyная. Отсюда позднее
вышли отдельные славянские племена, когда pаспалось их
пеpвоначальное единство, чтобы занять свои истоpические земли междy
Дyнаем, Балтийским моpем и Днепpом.
---------------------------------
*2 Вес отpывки из "Повести вpеменных лет" даны в пеpеводе
Д.С. Лихачева и Б.А. Романова, изд. АH СССР, 1950, часть I.
Hаписание подлинных текстов также дано в соответствии с этим
изданием. -- Пpим. пеpев.
*3 Лавpентьсвская летопись. В дpyгом месте этой летописи
читаем: "Hаpци еже сyть словене", то есть "ноpики, котоpые и есть
славяне".
Эта теоpия была пpинята сначала всей славянской
истоpиогpафией, и в частности стаpой польской школой (Кадлyбек,
Богyхвал, Меpжва, Chronica Polonorum, Chronica principum Poloniae,
Длyгош и т. д.) и чешской (Далимил, Ян Маpигнола, Пшибик Пyлкава,
Гаек из Либочан, Б. Папpоцкий); в дальнейшем она обpосла новыми
домыслами.*4
---------------------------------
*4 С этой теоpией связана легенда о "гpамотах" Александpа
Великого и пpивилегии, пpедоставленной им в Александpии славянам в
знак благодаpности за их отличнyю слyжбy. Эти подделки возникли в
XIII веке, и источником для них слyжили дpевние сведения об
отношениях междy Александpом Македонским и скифами (Arrian,
Anabasis, IV.15).
Затем появилась новая теоpия. Мы не знаем, где именно она
возникла. Следyет полагать, что она возникла вне yпомянyтых школ,
ибо впеpвые мы встpечаемся с этой теоpией в Баваpской хpонике XIII
века и позднее y немецких и итальянских yченых (Flav. Blondus, A.
Coccius Sabellicus, F. Irenicus, В. Rhenanus, A. Krantz и т. д.). От
них этy теоpию пpиняли славянские истоpики Б. Ваповский, М. Кpомеp,
С. Дyбpавиyс, Т. Пешина из Чехоpода, Я. Бековский, Я. Матиаш из
Сyдет и многие дpyгие. Согласно втоpой теоpии, славяне якобы
пpодвинyлись вдоль побеpежья Чеpного моpя на севеp и пеpвоначально
поселились в Южной России, где истоpии известны были вначале дpевние
скифы и саpматы, а позднее аланы, pоксоланы и т. д. Отсюда и
возникла мысль о pодстве этих племен со славянами, а также
пpедставление о балканских саpматах как о пpедках всех славян.
Пpодвигаясь дальше на запад, славяне якобы pазделились на две
основные ветви: южные славяне (на юг от Каpпат) и севеpные (на севеp
от Каpпат).
Так вместе с теоpией пеpвоначального pазделения славян на две
ветви появились балканская и саpматская теоpии; обе они имели своих
востоpженных последователей, обе пpодеpжались вплоть до наших дней.
Еще и тепеpь неpедко появляются книги, в котоpых дpевнейшая истоpия
славян основана на отождествлении их с саpматами или с фpакийцами,
даками и иллиpийцами. Тем не менее yже в конце XVIII века некотоpые
yченые поняли, что подобные теоpии, основывающиеся лишь на
пpедположительной аналогии pазличных наpодов со славянами, не имеют
никакой ценности. Чешский славист И. Добpовский писал в 1810 годy
своемy дpyгy Копитаpy: "Меня pадyют такие исследования. Только я
пpихожy к совеpшенно дpyгомy выводy. Все это доказывает мне, что
славяне не являются даками, гетами, фpакийцами, иллиpийцами,
паннонцами... Славяне -- это славяне, и наиболее близки им литовцы.
Итак, их нyжно искать сpеди последних на Днепpе или за Днепpом"*5.
---------------------------------
*5 Ягич В. Письма Добpовского и Копитаpа. -- СПб., 1885. --
С. 119.
Hекотоpые истоpики пpидеpживались тех же взглядов еще до
Добpовского. После него Шафаpик в своих "Славянских дpевностях"
опpовеpг взгляды всех пpедшествyющих исследователей. Если в своих
pанних тpyдах он находился под большим влиянием стаpых теоpий*6, то
в "Дpевностях", вышедших в 1837 годy, он отвеpг, за некотоpыми
исключениями, эти гипотезы как ошибочные. В основy своей книги
Шафаpик положил тщательный pазбоp истоpических фактов. Поэтомy его
тpyд навсегда останется основным и незаменимым пособием по данномy
вопpосy, несмотpя на то что пpоблема пpоисхождения славян в нем не
pазpешена -- такая задача пpевышала возможности самого стpогого
истоpического анализа того вpемени.
---------------------------------
*6 См., в частности, его книгy "Uber die Abkunft der Slawen
nach Lorenz Surowiecki", Ofen, 1828. "Дpевности" были изданы в
1836-1837 годах в Пpаге в двyх томах; достyпен также немецкий
пеpевод Мозига фон Эpснфельда (1844) (Paul Joseph Schafariks
Slavische Alterthumer, deutsch von Mosig von Aehrenftld, Bd. I-II,
Leipzig, 1843-1844).
Дpyгие же yченые обpатились к новой наyке -- сpавнительномy
языкознанию, чтобы в ней найти ответ, котоpый не могла им дать
истоpия. Взаимное pодство славянских языков допyскалось еще в начале
XII века (см. Киевскyю летопись), однако еще долгое вpемя была
неизвестна подлинная степень pодства славянских языков с остальными
евpопейскими языками. Пеpвые попытки, пpедпpинятые в XVII и XVIII
веках, выяснить это (G.W. Leibniz, P.Ch. Levesque, Freret, Court de
Gebelin, J. Dankowsky, K.G. Anton, J.Chr. Adelung, Iv. Levanda, B.
Siestrzencewicz и дp.) имели тот недостаток, что были либо слишком
неpешительными, либо пpосто необоснованными. Когда В. Джонс в 1786
годy yстановил общее пpоисхождение санскpита, галльского,
гpеческого, латинского, немецкого и дpевнепеpсидского языков, он не
опpеделил еще место славянского языка в семье этих языков.
Только Ф. Бопп во втоpом томе своей известной "Сpавнительной
гpамматики" ("Vergleichende Grammatik", 1833) pешил вопpос о
взаимоотношении славянского языка с остальными индоевpопейскими
языками и тем самым дал пеpвый наyчно обоснованный ответ на вопpос
о пpоисхождении славян, котоpый безyспешно пытались pазpешить
истоpики. Решение вопpоса о пpоисхождении языка является
одновpеменно ответом на вопpос о пpоисхождении наpода, говоpящего на
этом языке.
С этого вpемени возникло много споpов об индоевpопейцах и о
сyщности их языка. Были высказаны pазличные взгляды, котоpые в
настоящее вpемя спpаведливо отвеpгнyты и потеpяли всякyю ценность.
Одно лишь доказано, что ни один из известных языков не является
пpедком остальных языков и что никогда не сyществовал
индоевpопейский наpод единой несмешанной pасы, котоpый имел бы
единый язык и единyю кyльтypy. Hаpядy с этим пpиняты следyющие
положения, лежащие в основе наших нынешних взглядов:
1. Когда-то сyществовал общий индоевpопейский язык, котоpый,
однако, никогда не был в полной меpе единым.
2. Развитие диалектов этого языка пpивело к возникновению
pяда языков, котоpые мы называем индоевpопейскими или аpийскими. К
ним относятся, не считая языков, бесследно исчезнyвших, гpеческий,
латинский, галльский, немецкий, албанский, аpмянский, литовский,
пеpсидский, санскpит и общеславянский либо пpаславянский, котоpый в
течение довольно длительного вpемени pазвился в совpеменные
славянские языки. Hачало сyществования славянских наpодов относится
именно к томy вpемени, когда сложился этот общий язык.
Пpоцесс pазвития этого языка еще неясен. Hаyка пока еще не
пpодвинyлась настолько впеpед, чтобы с должной полнотой осветить
этот вопpос. Установлено лишь, что фоpмиpованию новых языков и
наpодов способствовал pяд фактоpов: стихийная сила диффеpенциации,
местные pазличия, возникшие в pезyльтате изоляции отдельных гpyпп,
и, наконец, ассимиляция иноpодных элементов. Hо в какой меpе каждый
из этих фактоpов способствовал возникновению общего славянского
языка? Этот вопpос почти не pазpешен, а поэтомy истоpия
общеславянского языка и поныне не выяснена.
Развитие аpийского пpаязыка могло пpоисходить двyмя пyтями:
либо пyтем внезапного и полного отpыва pазных диалектов и говоpящих
на них наpодов от матеpинского ствола, либо пyтем децентpализации,
связанной с фоpмиpованием новых диалектных центpов, котоpые
изолиpовались постепенно, не отpываясь полностью от пеpвоначального
ядpа, то есть не yтpатив связи с остальными диалектами и наpодами.
Обе эти гипотезы имели своих пpивеpженцев. Родословная, пpедложенная
А. Шлейхеpом, как и pодословная, составленная А. Фиком, хоpошо
известны; известна также теоpия "волн" (Ubergangs-Wellen-Theorie)
Иоганна Шмидта. В соответствии с pазличными концепциями менялся, как
это видно из двyх пpедставленных ниже схем, и взгляд на
пpоисхождение пpаславян.
Родословная Шлейхеpа, составленная в 1865 годy
-------------------------------------------------
немецк. литовск. славянск. кельтск. итал. алб. гpеч. иpанск. инд.
--T--- --------T-------- ------------------------------T-------
¦ лето-славянск. юго-западные евpопейские ¦
¦ ¦ ¦
L-------------+ аpийский язык
славяно-геpм. язык ¦
L---------------------T---------------------
Родословная Фика
-------------------------------------------------
геpманский балтско-славянск. кельтский гpеко-италийский
L-------T-------- L------T-------
севеpные южные
¦ ¦
L-----------------T------------------
евpопейская ветвь
¦
¦ иpанский индийский
¦ L------T-------
¦ азиатская ветвь
L--------T---------
пpаиндоевpопейский
Тем не менее можно считать, что установлены все же некоторые
существенные данные, позволяющие в настоящее время объяснить
возникновение славян следующим образом.
Когда различия в индоевропейском языке стали возрастать и
когда эта большая языковая общность стала распадаться на две группы
-- языки сатем (satem) и кентум (centum), -- праславянский язык,
соединенный с пралитовским языком, довольно долго входил в первую
группу, так что он сохранил особое сходство с древнефракийским
(армянским) и индо-иранским языком. Связь с фракийцами была наиболее
тесной в окраинных областях, где позднее жили исторические даки.
Предки германцев были в группе народов кентум среди наиближайших
соседей славян. Об этом мы можем судить по некоторым аналогиям в
славянском и немецком языках.
В начале второго тысячелетия до н.э. все индоевропейские
языки, по всей вероятности, уже сформировались и разделились, так
как в течение этого тысячелетия на территории Европы и Азии
появляются некоторые арийские народы как уже сложившиеся этнические
единицы. Будущие литовцы были тогда все еще объединены с
праславянами. Славяно-литовский народ и поныне представляет (за
исключением индо-иранских языков) единственный пример первобытной
общности двух арийских народов*7; его соседями всегда были с одной
стороны германцы и кельты, с другой стороны фракийцы и иранцы.
---------------------------------
*7 Когда-то предполагалось славяно-германское единство
(Шлсйхер, Фик) и славяно-иранское единство; ныне эти гипотезы
отвергнуты. А. Мейе, а до него Ф. Миклошич, П. Брадкс и А. Погодин
отвергают и балто-славянское единство ["Introduction a 1'etude
comparee des langues indo-europeennes", 5, 1922, с. 48; "Lеs
dialеctes indo-europeens", 1908, c. 48, "Avant-propos dе la
reimprеssion" (предисловие к новому изданию этого сочинения), 1922,
с. 10-11]. Однако их мнение горячо оспаривалось славянскими
исследованиями, особенно А. Брюкнером (Zeitschrift f. vgl.
Sprachforschung, 46, 1914, с. 217), В. Пожезинским, Эндзелиньш и Я.
Розвадовским ("Rocznik slawistczny", IV, V).
После отделения литовцев от славян, происшедшего, по всей
вероятности, во втором или в первом тысячелетии до н.э., славяне
образовали единый народ с общим языком и лишь едва наметившимися
слабыми диалектными различиями и оставались в таком состоянии вплоть
до начала нашей эры. В течение первого тысячелетия нашей эры их
единство начало распадаться, развивались новые языки (правда, еще
очень близкие друг к другу)*8 и возникли новые славянские народы.
Таковы сведения, которые дает нам языкознание, таков его ответ на
вопрос о происхождении славян.
---------------------------------
*8 Евангелическая миссия Кирилла и Мефодия, родившихся в
Солуни, могла иметь успех в Моравии только благодаря тому, что их
южномакедонское наречие легко понималось.
Наряду со сравнительным языкознанием появилась еще одна наука
-- антропология, также принесшая новые дополнительные факты.
Шведский исследователь А. Ретциус в 1842 году стал определять место
славян среди остальных народов с соматологической точки зрения,
основываясь при этом на форме их головы, и создал систему, в основу
которой было положено изучение относительной длины черепа и величины
лицевого угла.*9 Он объединил древних германцев, кельтов, римлян,
греков, индусов, персов, арабов и евреев в группу "долихоцефальных
(длинноголовых) ортогнатов", а угров, европейских турок, албанцев,
басков, древних этрусков, латышей и славян в группу "брахицефальных
(короткоголовых) ортогнатов". Обе группы были различного
происхождения, поэтому раса, к которой относились славяне, была
совершенно чужда расе, к которой относились германцы и кельты.
Очевидно, что одна из них должна была быть "ариизирована" другой и
принять от нее индоевропейский язык. А. Ретциус особенно и не
пытался определить отношение между языком и расой. Этот вопрос
возник позднее в первых французских и немецких антропологических
школах. Немецкие ученые, опираясь на новые исследования немецких
погребений меровингской эпохи (V-VIII веков) с так называемыми
"Reihengraber", создали в соответствии с системой Ретциуса теорию
древней чистой германской расы с относительно длинной головой
(долихоцефалы или мезоцефалы) и с некоторыми характерными внешними
чертами: довольно высокий рост, розовый цвет лица, белокурые волосы,
светлые глаза. Этой расе была противопоставлена другая, более
мелкая, с более короткой головой (брахицефалы), более темным цветом
кожи, каштановыми волосами и темными глазами; главными
представителями этой расы должны были быть славяне и древние
обитатели Франции -- кельты, или галлы.
---------------------------------
*9 "Om formen af Nordboernes Granier", 1842; см. "Mullers
Archiv fur Anatomie", 1845, c. 97; 1858, c. 105.
Во Франции школа выдающегося антрополога П. Брока (Е. Нату,
Ab. Hovelacque, P. Topinard, R. Collignon и др.) приняла примерно ту
же точку зрения; так в антропологической науке появилась теория о
двух первоначальных расах, которые когда-то заселили Европу и из
которых образовалась семья народов, говорящих на индоевропейском
языке. Оставалось выяснить -- и это вызвало много споров, -- какая
же из двух первоначальных рас была арийской и какая была
"ариизирована" другой расой.
Немцы почти всегда считали первую расу, длинноголовую и
белокурую, расой праарийцев, и эту точку зрения разделяли ведущие
английские антропологи (Thurnam, Huxley, Sayce, Rendall). Во Франции
же, напротив, мнения разделились. Одни присоединились к немецкой
теории (Lapouge), другие же (их было большинство) считали вторую
расу, темную и брахицефальную, называемую часто кельтско-славянской,
первоначальной расой, которая передала индоевропейский язык
североевропейским белокурым иноплеменникам. Так как основные черты
ее, брахицефалия и темная окраска волос и глаз, приближали эту расу
к среднеазиатским народам со сходными особенностями, то было даже
высказано предположение о ее родстве с финнами, монголами и
туранцами. Место, предназначаемое, согласно этой теории,
праславянам, легко определить: праславяне пришли из Средней Азии, у
них была относительно короткая голова, темные глаза и волосы.
Брахицефалы с темными глазами и волосами заселили Среднюю Европу,
главным образом ее горные области, и смешались частью с северными
длинноголовыми и белокурыми соседями, частью с народами более
древними, а именно с темными долихоцефалами Средиземноморья.
Согласно одной версии, праславяне, смешавшись с первыми, передали им
свою речь, по другой же версии, напротив, они сами восприняли их
речь.
Однако сторонники этой теории туранского происхождения славян
основывались в своих выводах на ошибочной или, по меньшей мере, на
недостаточно обоснованной гипотезе. Они опирались на результаты,
полученные при изучении двух групп источников, очень отдаленных друг
от друга по времени: первоначальный германский тип был определен по
ранним источникам -- документам и погребениям V-VIII веков,
праславянский же тип был установлен по относительно поздним
источникам, так как ранние источники были в то время еще мало
известны. Таким образом, сравнивались несравнимые величины --
современное состояние одного народа с былым состоянием другого
народа. Поэтому, как только были открыты древнеславянские погребения
и выявились новые краниологические данные, сторонники указанной
теории сразу же встретились с многочисленными затруднениями, в то же
время углубленное изучение этнографического материала также дало ряд
новых фактов. Было установлено, что черепа из славянских погребений
IX-XII веков в большинстве своем такой же удлиненной формы, как и
черепа древних германцев, и очень близки им; было отмечено также,
что исторические документы дают описания древних славян как
белокурого народа со светлыми или голубыми глазами, розовым цветом
лица. Оказалось, что у северных славян (по крайней мере, у
большинства из них) некоторые из этих физических черт преобладают до
сего времени.*10
---------------------------------
*10 См. статьи о белорусах и великорусах в "Revue
anthropologique russe", 1900, 1905; см. там же о поляках, 1901.
Древние погребения южнорусских славян содержали скелеты, из
которых 80-90% имели долихоцефальные и мезоцефальные черепа;
погребения северян на Пселе -- 98%; погребения древлян -- 99%;
погребения полян в Киевской области -- 90%*11, древних поляков в
Плоцке -- 97,5%, в Слабожеве -- 97%; погребения древних полабских
славян в Мекленбурге -- 81%; погребения лужицких сербов в Лейбенгене
в Саксонии -- 85%; в Бургленгенфельде в Баварии -- 93%*12. Чешские
антропологи при изучении скелетов древних чехов выяснили, что среди
последних черепа долихоцефальных форм встречались чаще, чем у
современных чехов. И. Геллих установил (в 1899 году) среди древних
чехов 28% долихоцефальных и 38,5% мезоцефальных индивидуумов; эти
цифры возросли с тех пор.*13
---------------------------------
*11 Talko Hryncewicz J. Przyczynek do poznania gwiata
kurganowego Ukrajny (Materiaty, Krakow, 1899, IV).
*12 См. журнал "Swiatowit", III, c. 50; VIII, c. 106; IX, c.
104, а также библиографию в моих "Slov. star.", I, c. 93 и сл.
*13 Hellich J. Praehistoricke lebky v Cechach. -- Praha,
1899. -- C. 18.
Можно считать, что там, где ныне наблюдается преобладание
брахицефальных форм, население VIII-XII веков было мезоцефальным или
даже долихоцефальным, что с каждым годом все более подтверждается
новыми открытиями.
В первом тексте, в котором упоминается о славянах VI
столетия, обитавших на берегах Дуная, говорится, что славяне не
черные и не белые, а темные блондины: "<греч. текст. -- Прим.
сканера>"*14.
---------------------------------
*14 ("Цвет тела и волос у них и не совсем белый или
золотистый и, с другой стороны, не совершенно черный, но все они
красноватые".) Procopios, В. G., III, 14. Анонимный Стратегикон
(Anonymni Strategicon, изд. Мюллера) называет их <греч. текст>
(желтым народом).
Почти все древнеарабские свидетельства VII-Х веков
характеризуют славян как русых (ashab); один лишь Ибрагим ибн Якуб,
еврейский путешественник X века, отмечает: "интересно, что жители
Чехии смуглые". Слово "интересно" выдает его удивление по поводу
того, что чехи смуглые, из чего можно заключить, что остальные
северные славяне в целом не были таковыми.*15 Впрочем, и в настоящее
время среди северных славян преобладает тип блондина, а не шатена.
---------------------------------
*15 "Slav, star.", I, c. 97. Различные свидетельства собраны
in extenso в "Ziv. st. Slov", I, c. 54.
Некоторые исследователи, основываясь на этих фактах, приняли
новую точку зрения в вопросе происхождения славян и отнесли их
предков к белокурой и долихоцефальной, так называемой германской
расе, сформировавшейся в Северной Европе. Они утверждали, что в
течение столетий первоначальный славянский тип изменился под
влиянием среды и скрещивания с соседними расами. Эту точку зрения
отстаивали у немцев Р. Вирхов, И. Кольман, Т. Пеше, К. Пенка, а
среди русских А.П. Богданов, Д.Н. Анучин, К. Иков, Н.Ю. Зограф; я
также присоединился к этой точке зрения в своих первых трудах.
Однако проблема оказалась более сложной, чем считали раньше,
и не может быть разрешена так легко и просто. Во многих местах в
славянских погребениях были найдены брахицефальные черепа, остатки
темных или черных волос; с другой же стороны, необходимо признать,
что современное соматологическое строение славян очень сложно и
свидетельствует лишь об общем преобладании темного и брахицефального
типа, происхождение которого объяснить трудно. Нельзя считать, что
это преобладание было предопределено средой, его также нельзя
удовлетворительно объяснить более поздним скрещиванием. Я стремился
использовать данные всех источников, как старых, так и новых, и,
исходя из них, пришел к убеждению, что вопрос о происхождении и
развитии славян гораздо сложнее, чем его до сих пор представляли; я
полагаю, что наиболее правдоподобна и вероятна гипотеза, построенная
на совокупности всех этих сложных факторов.
Праарийский тип не представлял собой чистый тип чистой расы.
В эпоху индоевропейского единства, когда начали увеличиваться
внутренние языковые различия, на этот процесс оказали влияние уже
различные расы, особенно североевропейская долихоцефальная
светловолосая раса'и среднеевропейская брахицефальная темная раса.
Поэтому отдельные народы, формировавшиеся таким образом в течение
третьего и второго тысячелетия до н.э., не были уже чистой расой с
соматологической точки зрения; это относится и к праславянам. Нет
сомнения в том, что они не отличались ни чистотой расы, ни единством
физического типа, ибо они получили начало от двух упомянутых великих
рас, на стыке земель которых была их прародина; самые древние
исторические сведения, как и древние погребения, в равной мере
свидетельствуют об этом отсутствии единства расового типа у
праславян. Этим объясняются также те большие изменения, которые
произошли у славян в течение последнего тысячелетия. Несомненно,
предстоит еще тщательно рассмотреть эту проблему, но решение ее --
я в этом убежден -- может быть основано не столько на признании
влияния среды, сколько на признании скрещивания и "борьбы за
существование" ("struggle for life") основных имеющихся в наличии
элементов, то есть северной долихоцефальной светловолосой расы и
среднеевропейской брахицефальной темноволосой расы.
Тысячи лет назад среди славян преобладал тип первой расы,
поглощенной в настоящее время другой расой, более жизнеспособной.
Археология в настоящее время не в состоянии разрешить вопрос
о происхождении славян. Действительно, нельзя проследить славянскую
культуру от исторической эпохи до тех древних времен, когда
формировались славяне. В представлениях археологов о славянских
древностях до V века н.э. царит полная путаница, и все их попытки
доказать славянский характер лужицких и силезских полей погребений
в восточной Германии*16 и сделать из этого соответствующие выводы
являлись до настоящего времени безуспешными. Принадлежность
названных полей погребений славянам доказать не удалось, так как
связь этих памятников с безусловно славянскими погребениями до сих
пор не может быть установлена. В лучшем случае можно допустить лишь
возможность такого толкования.*17
---------------------------------
*16 По старому административному делению; в настоящее время
значительная часть этой территории входит в состав Польши. -- Прим.
ред.
*17 См. мои статьи "Pravlast Slovanu a archeologie" (в
сборнике в честь Ватрослава Ягича, Берлин, 1908, 670) и "Poznamky k
otazce slovanskosti nasich poli popelnicovych" (в "Pamatkach
archeologickych", 26, 1914, c. 181).
Некоторые немецкие археологи предполагают, что праславянская
культура была одной из составных частей великой неолитической
культуры, называемой "индоевропейской" или лучше "подунайской и
закарпатской" с разнообразной керамикой, часть которой раскрашена.
Это также допустимо, однако для этого у нас нет позитивных
доказательств*18, так как связь этой культуры с исторической эпохой
нам совершенно неизвестна.
---------------------------------
*18 Это новая теория Г. Коссины и Г. Вилке (Kossinna. Das
Weichselland. -- Danzig, 1919. - С. 10; Wilke. Mannus, IX, с. 52).
ГЛАВА II
---------------------------------------------------------------------
Прародина славян
Вопрос о прародине славян, то есть о территории, где
сформировались славяне и где они обитали вплоть до своего разделения
и переселения на новые земли, тесно связан с рассматривавшимся выше
вопросом о происхождении славян. Прародина других индоевропейских
народов, соседних славянам, могла быть определена без особого
затруднения. Известно, что первоначальная территория германских
племен включала Скандинавию, Данию и прилегающие к ней острова, а
также прибрежную полосу между Эльбой (Лабой) и Одером (Одрой) и что
эти племена заселили собственно Германию лишь в первом тысячелетии
до н.э.*1 Литовцы, несомненно, почти полностью сохранили свою
прародину на побережье Балтийского моря. Древние фракийцы жили,
вероятно, гораздо севернее, чем обычно считают, на склонах Карпат,
название которых, по Я. Розвадовскому, очевидно, фракийского
происхождения (по-албански "karpe" -- скала); по-видимому,
фракийские племена оставались там и в историческую эпоху.
---------------------------------
*1 Г. Коссина, профессор Берлинского университета, тщетно
пытался доказать, что Польша и Украина в конце неолита были заселены
германцами ("Das Weichselland, ein uralter Heimatboden der
Germanen", Danzig, 1919).
Что же касается славян, то они, очевидно, довольно долгое
время обитали где-то по соседству с этими народами. На это указывает
их принадлежность к индоевропейской языковой семье сатем (см. выше,
с. 16), кроме того, соседство с фракийцами, особенно с северными
(именовавшимися часто даками), и, наконец, тесная связь с литовцами
в эпоху "литовско-славянского единства". С бассейнами каких рек
связана прародина славян и каковы были ее границы -- таковы
первоочередные вопросы, стоящие перед исследователем древнейшей
истории славян. Это тем более важно, что в зависимости от решения
этих вопросов находятся наши представления как о самом начале
истории славян, так и об их первоначальной культуре. Прародину
славян разные исследователи определяют по-разному, и даже между
наиболее выдающимися из них нет согласия по данному вопросу.
В то время как Я. Пейскер, историк и социолог, считает, что
прародина славян находится в болотах у Рокитны (в бассейне Припяти),
а Н. Ростафинский значительно расширяет ее границы к югу и востоку
за счет обширных и плодородных областей, русский историк В.О.
Ключевский ищет ее на Дунае; чешский же археолог Й.Л. Пич, искавший
ее сначала в Подунавье и Венгрии, в своих последних работах
определяет ее между Эльбой и Вислой; наконец, два выдающихся
славянских лингвиста Я. Розвадовский и А.А. Шахматов ищут прародину
славян севернее, в долине Двины вплоть до озера Ильмень*2. Я уже не
говорю о разных "автохтонистских" теориях, которые помещают
праславян на территории всей Центральной Европы, на восток от Роны
и Рейна. Хотя эти теории научно совершенно не обоснованы, они тем не
менее удерживаются до настоящего времени.
---------------------------------
*2 См. мою статью "Nove theorie о pravlasti slovanske" в
Чешском историческом журнале (XXI, 1915,1-II).
Однако оставим эти теории в стороне; я подробно изложил их в
своих "Славянских древностях"*3, здесь они неуместны, ибо
бесполезность их совершенно очевидна. Первый вопрос формулируется
так: к северу или к югу от Карпат находилась прародина славян? По
этому вопросу долгое время существовали две точки зрения: одни
помещали ее на север, в древнюю Сарматию (отсюда и название этой
теории "сарматская"), другие же искали ее на среднем и нижнем Дунае
(отсюда название теории "дунайская"). Дунайская теория утратила свое
былое значение, однако в прошлом столетии ее отстаивали
многочисленные исследователи: А. Беловский, М. Погодин, Фр. Рачки,
М. Дринов, Ив. Филевич, И. Пич, Дм. Самоквасов и В. Ключевский; еще
и теперь она имеет своих сторонников и будет их иметь и в будущем,
поэтому мы должны рассмотреть основные ее аргументы и сравнить их с
аргументами, приводимыми в пользу северной прародины славян.
---------------------------------
*3 Подробности см. в моих "Slov. star.", II, с. 71; III, с. 32,
и в приложении к этой книге.
Главным доказательством являлась Киевская летопись, которую
можно назвать "свидетельством о рождении" славян. Последнее
содержится уже в начале летописи, в главе, названной "Се повести
времяньных летъ, откуду есть пошла руская земля, кто въ Киеве нача
первее княжити", в главе, которая была написана в XI веке, а
частично уже в X веке*4 монахом Киево-Печерской лавры,
использовавшим древние церковные летописи и византийские хроники*5.
---------------------------------
*4 Редакция Киевской летописи в том виде, в каком она
сохранилась до нас, датируется началом XII века.
*5 См. выше, с. 12.
Текст гласит:
"Спустя много времени*6 сели славяне по Дунаю, где теперь
земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по
земле и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте. Так,
например, одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались
морава, а другии назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые
хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян на
дунайских и поселились среди них и притесняли их, то славяне эти
пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли
поляки, другие ляхи -- лутичи, иные -- мазовшане, иные -- поморяне.
Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались
полянами, а другие -- древлянами, потому что сели в лесах, а еще
другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные
сели по Двине и назвались полочанами по речке, которая впадает в
Двину и носит название Полота. Те же славяне, которые сели около
озера Ильменя, прозвались своим именем -- славянами, и построили
город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Семи,
и по Суле и назвались северянами. И так разошелся славянский народ,
а по его имени и грамота назвалась "славянская""*7.
---------------------------------
*6 После вавилонского столпотворения.
*7 Повесть временных лет, 1950, I, с. 207.
Итак, по мнению автора, славяне жили когда-то на среднем
Дунае и, выйдя оттуда, расселились по территории Чехии, Моравии,
Германии, Польши и России. Эта точка зрения подтверждается в
летописи еще дважды. В том же тексте имеется упоминание о том, что
славяне были изгнаны со своих первоначальных земель влахами
(волохами), и далее добавляется в части, посвященной св. апостолу
Павлу, что "ту бо есть Илюрикъ, его же доходилъ апостолъ Павел; ту
бо беша словене первое"*8.
---------------------------------
*8 Там же, с. 23 ("Там же находится и Иллирия, до которой
доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне").
Эти три места из древнейшей славянской летописи являются,
несомненно, важнейшим источником при изучении истории происхождения
славян и свидетельствуют о том, какое представление об этом предмете
имели сами славяне в X, XI и XII веках; они считали, что расселение
различных славянских групп началось вблизи нижнего и среднего Дуная,
в областях, которые назывались в то время "землями Булгар и Угров".
Это представление было господствующим затем для большинства
славянских историков и летописцев, в частности в Польше у Кадлубека,
Богухвала и Длугоша, и сохранялось вплоть до конца XIX века. В их
работах мы встречали лишь несущественные различия в деталях,
касающихся точного определения границ этой прародины. Паннония часто
называлась "mater et origo omnium sclavonicarum nationum" ("матерью
и началом всех славянских народов") или "prima et vetus Slavorum
sedes parens et alumna" ("первоначальная и древнейшая родина
славян")*9. Особая традиция сообщает о том, как предки чехов,
поляков и русских вышли из Хорватии и Сербии под предводительством
братьев Чеха, Леха и Руса. Доказано, что подобные традиции являются
всего лишь вымыслами, возникшими в чешских и польских монастырях XII
и XIII веков.*10 Однако, несмотря на это, русская летопись и в
дальнейшем оставалась позитивной базой дунайской теории даже для
самых авторитетных исследователей. Ее рассматривали как достоверную
традицию, как подлинное воспоминание о землях, населенных предками
славян, которое летописец записал по народному преданию. И даже
Шафарик посвятил целую главу в своих "Древностях" доказательству
достоверности этой традиции.
---------------------------------
*9 Хроника Богухвала ("Monumenta Poloniae historica", II, с.
468) и Длугоша ("Historia polonica", I, initio).
*10 Эта традиция ведет начало от краковского епископа
Богухвала.
К сожалению, свидетельство Киевской летописи нельзя признать
ни подлинным, ни правдивым. Это лишь часть той сети вымыслов,
которую создал летописец, рассказывая об отходе славян от
Вавилонской башни по дорогам через Малую Азию к Балканскому
полуострову, который будто бы стал их первым местом жительства, их
европейской прародиной. Отсюда отождествление древних иллирийцев со
славянами, что мы и находим в летописи, отсюда также идея об их
первом месте жительства на среднем Дунае, где в XII веке находились
земли болгар и угров.
Утверждение русского летописца не основывается даже на
народной традиции. Это чистые вымыслы, использованные летописцем,
если только он сам не создал их или не воспринял от другого
летописца, который был их создателем. Такой вывод вытекает не только
из общей концепции летописца, из всецело библейского характера его
исходных положений и из некоторых других сведений (так, например, мы
узнаем, что духовенство южных славян создавало различные легенды с
целью доказать древность славян в Хорватском королевстве), но и из
всех фактических данных о древнейшей истории Подунавья и Балкан*11.
---------------------------------
*11 Например, легенда, согласно которой апостолы, в частности
св. Павел, проповедовали в славянских землях евангелие, а св.
Иероним, умерший в 420 году, создал древнеславянскую письменность --
глаголицу. См. "Киевская летопись" (указанное место), а также Письмо
папы Иоанна X (914-928) ["quis enim ambigit Sclavinorum regna in
primitiae (sic!). Apostolorum esse commemorate"] и Письмо папы
Иннокентия IV от 1248 года: "in Sclavonia est litterata specialis
quam illius terrae clerici se habere a beato leronimo asserentes".
Эта история убеждает нас в том, что иллирийцы, фракийцы,
паннонцы, сарматы, галлы и другие народы, жившие когда-то в этих
местах, не имеют ничего общего со славянами, что их языки были
совершенно отличны от славянского языка и что до христианской эры в
этих местах нет никаких следов пребывания славян. В действительности
же все фактические данные заставляют нас искать прародину славян в
областях, откуда началась их миграция, а именно на север от Карпат,
вдали от Дуная и от Балкан. Таков вывод, к которому нас неизбежно
приводят все имеющиеся сведения.
История, как я уже говорил, не нашла ни малейших следов
пребывания славян по нижнему и среднему течению Дуная в период до
нашей эры. Название местностей, рек, гор и самих народов, а также
памятники их письменности указывают нам на распространение в этих
областях иных языков, каждый из которых так же близок к славянскому,
как и к любому другому индоевропейскому языку. А ведь именно в ту
эпоху, в которую мы тщетно ищем славян на Дунае, до Рима дошли уже
первые сведения о славянах, сведения, в которых сообщается о большом
народе, живущем по ту сторону Германии, на другом берегу Вислы, и
именуемом венедами. То, что венеды должны рассматриваться как
славяне, я докажу ниже*12. А пока ограничимся тем, что допустим
существование славян к северу от Карпат. Мы увидим вскоре, что
оттуда они постепенно продвигались к югу, к Дунаю, наконец, перешли
его, но нигде в истории мы не встретим описания миграции славян в
обратном направлении, то есть с юга на север.
---------------------------------
*12 См. следующую главу, с. 32 и сл.
Киевской традиции, которая помещает прародину славян на юг от
Карпат и которая представляется нам совершенно неправдоподобной, мы
можем противопоставить два других исторических источника, более
достоверных, подлинных и значительных, явно свидетельствующих в
пользу северной прародины славян. Первый источник -- свидетельство
анонимного Равеннского космографа (1.12): "Sexta ut hora noctis
Scytharum est patria unde Sclavinorum exorta est prosapia". Речь
идет о Скифии на северо-востоке Европы. Точно неизвестно, в каком
веке жил автор этого свидетельства, но, несомненно, это было не
позднее VII века; следовательно, он по времени жил ближе к событиям,
связанным с началом переселения славян со своей прародины, нежели
киевский летописец XII века.
Второе свидетельство содержится в кратком описании славянских
народов, также анонимном, написанном, вероятнее всего, в IX веке
славянским монахом одного из баварских монастырей. Этот Баварский
аноним (Anonymus Bavarus), как его называют, включает в число
народов к северу от Дуная (такая локализация подтверждается самим
названием его списка) народ, названный "Zeruiani, quod tantum est
regnum ut ex eo cunctae gentes Sclauorum exortae sint et originem
sicut affirmant ducant"*13. Правда, мы не знаем, какой народ имеет
в виду Баварский аноним под названием Zeruiani, не является ли оно
искаженным названием сарматов или сербов и не идет ли здесь речь о
названии северян позднейшей Руси; во всяком случае, здесь говорится
о народе, который жил к северу от Дуная и от Карпат, где-то в
глубине древней Сарматии. Итак, это и есть место происхождения всех
славян, определенное народной традицией IX века, традицией подлинной
и ни в коем случае не вымышленной, так как ее сохранял сам народ
("sicut affirmant").
---------------------------------
*13 Ср. Шафарик, Slov. star., II.711. Название сообщения
гласит: "Описание общин и областей к северу от Дуная" ("Descriptio
civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii"). Летопись,
открытая Гормайером, хранится в Мюнхенской библиотеке.
К этим двум свидетельствам можем добавить и третье: само
представление историков VI века, согласно которому в то время, когда
начали намечаться места жительства и переселения славян, они имели
свою прародину где-то к северу от Дуная. Нет ни одного сообщения,
которое свидетельствовало бы об обратном. Итак, очевидно, что в
эпоху, когда славяне стали известны в Европе, весь мир считал их
народом северного происхождения.
Лингвистические доводы, приводимые иногда сторонниками
дунайской теории с целью защитить свою точку зрения, не имеют
решающего значения. Сторонники этой теории ссылаются на
распространенность названия Дунай*14 в песнях и в топонимике
славянских народов, а именно тех народов, вся история которых
протекала вдали от этой реки; однако если принять во внимание те
отношения, которые должны были всегда связывать поляков и русских с
Подунавьем (чехи и словаки всегда были очень близки к нему), то
нельзя признать эти доказательства в пользу дунайской прародины
славян справедливыми и решающими. Наоборот, если для решения вопроса
обратиться к исследованию всех индоевропейских языков и их
взаимосвязей, то славянский язык был тесно связан, с одной стороны,
с фракийским (дакийским), иранским и германским языками, а с другой
стороны, с литовским и финским языками. Вряд ли можно найти более
подходящую территорию, где могли бы развиваться эти разносторонние
связи, чем область в районе Закарпатья. Сам характер этой области
более чем что бы то ни было другое соответствует названиям флоры и
фауны, сохранившимся в древнеславянском словаре.*15 Напомним,
кстати, выводы антропологии по вопросу о первоначальном физическом
типе славян (см. с. 18-19), заключения, правда, пока еще очень
неопределенные, к которым пришли археологи на основании добытых ими
материалов, и разобранная выше гипотеза предстанет в еще более
достоверном виде. Таковы доводы, которые, я полагаю, дают нам право
отнести прародину славян на север от Карпат. Нам остается определить
ее размеры и наметить, насколько возможно, ее границы. Как я уже
говорил (см. выше, с. 22), сторонники северной прародины определяют
ее местонахождение довольно различно: то на восток, то на запад от
Вислы, и даже в низовьях Немана и Двины, вплоть до побережья озера
Ильмень. Это вызвано тем, что решение этой проблемы является
действительно делом трудным.
---------------------------------
*14 Название Дунай -- чуждого, неславянского происхождения.
Предполагают, что славяне приняли кельтское название (ср. лат.
Danuvius, Danubius, греч. <...> и т. д.), которое было передано им
германцами (гот. Donavis, Donavia). Древнеславянская форма Дунавъ,
позднее Дунай.
*15 См. труды Шулька (Pogled iz biljarstva u praviek Slavena,
Rad XXXIX, 1887) и Ростафинского (О pierwotnych siedzibach i
gospodarstwie Slowian, Sprawozdania Krakowske" akademie, II, 1908,
III).
Приступая к определению области, в которой жили славяне до
своего расселения, то есть около начала нашей эры, можно прежде
всего считать установленным, что славяне долгое время не переходили
Карпатские горы. Я не стану отрицать, что отдельные группы славян
могли проникать через главные Карпатские перевалы, в частности через
Яблоновский и Ужоцкий, вплоть до нынешней Словакии.
Однако народ в целом все еще оставался на территории к северу
от самих гор и, естественно, от галицийских лесов, окружавших эти
горы. Необходимо напомнить, что как древняя карпатская топонимика,
так и исторические названия главных карпатских горных цепей
(Карпаты, Татра, Фатра, Матра, Магура, Бескид) чужды славянскому
языку. Однако Подолье и Волынь должны были быть славянскими уже в
эпоху Геродота, судя по его сообщениям о жителях этих областей,
которых он называет неврами (Neupoi) (IV. 100-118) и славянское
происхождение которых вполне очевидно*16.
---------------------------------
*16 См. соответствующий комментарий в моих "Славянских
древностях", I, с. 266 и cл.
Трудно определить, шла ли западная граница славянской
прародины по Эльбе или по Висле. Определение этой границы зависит от
того, удастся ли археологам выяснить этническую принадлежность полей
погребений лужицко-силезского типа, упоминавшихся выше (на с. 20).
Если удастся доказать славянскую принадлежность полей погребений, то
старая граница прародины славян конца второго тысячелетия до н.э.
продвинется до Эльбы и Заале, если же не удастся доказать это, то
граница останется в области Вислы. Такова точка зрения, которую я
принимаю в настоящее время. Ее подтверждает еще один лингвистический
довод. Славянам было вначале неизвестно слово "бук" (Fagus
silvatica), так как, будучи в семье индоевропейских народов, они
относились к большой группе, жившей за восточной границей
распространения этого дерева, то есть восточнее приблизительной
линии Кенигсберг (Калининград) -- Кременец -- Одесса.*17 Однако они
узнали это дерево еще в эпоху своего единства, так как приняли
германское название (Buche), из чего можно заключить, что они
достигли Вислы уже во времена до нашей эры. Перешли ли они тогда же
эту реку и достигли ли Эльбы -- таков вопрос, на который, как мы
видели, должна ответить археология.
---------------------------------
*17 По мнению Брюкнера, выдающегося польского филолога,
первым всеобщим названием бука было grabъ, grabrъ ("Zeitschrift fur
vergleichende Sprachforschung", XLVI.193). Было бы неверно, однако,
если бы славян удаляли от Вислы на этом основании; да и сама теория
Брюкнера, я полагаю, несколько натянута. Прародина славян не знала
также слова тис (tisъ, Taxus baccata), дерева, распространение
которого относится лишь к западной части определяемой территории.
Однако здесь следует учесть еще одно обстоятельство. Если
удастся доказать славянское происхождение полей погребений,
относящихся целиком к первому тысячелетию до н.э., то надо будет
предположить, что славяне, проникнув за Эльбу, были вытеснены во
второй половине этого тысячелетия отчасти кельтами, двигавшимися с
запада, а затем германцами с севера, так что Висла опять стала их
западной границей и оставалась ею вплоть до начала великого
славянского переселения. Все древние авторы сходятся во мнении, что
Висла является границей Германии и Сарматии,*18 и нет никаких причин
предполагать, что это их мнение не имеет реального основания.
---------------------------------
*18 Прежде всего М. Vips. Agrippa (Plin., IV.81, 97, Dimens.
prov., 19); затем Pomp. Mela, III.l, 82; III.3, 25; Ptolem., 11.11,
1, 4, 8, 10, III.l, 8; Marc., II.31, 36-38. Название Вислы считалось
либо славянского происхождения (Добровский, Крек, Гануш, Кавчинский,
А. Погодин), либо славяно-германского (Фирлингер, Шрадер), либо
германского (Ферстеман, Будилович), либо, наконец, галльского.
Последнюю точку зрения разделяли выдающиеся современные филологи
(Розвадовский, Шахматов, Фасмер, Буга, Бремер). Однако мы не можем
не обратить внимание на то, что подобные или очень близкие названия
широко распространены в славянской топонимике. Тут мы встречаем не
только Вислоку, Вислок (приток Вислы) в Галиции, но и Вислицу,
Вислоч, Вислувку в Польше, Свислочь в Белоруссии и Виславу (Wiszlo)
в Венгрии. Прибавлю, что русский филолог А. Соболевский относит даже
связи славян с саксами к эпохе славянского единства.
В равной степени не ясна и восточная граница. Известно, что
Поволжье было некогда областью распространения угро-финских народов
и что их земли когда-то простирались на запад, включая полностью
районы Угры, Оки, а возможно, и Дона. Лишь область Днепра относилась
к славянской прародине. Название этой реки, безусловно,
неславянского происхождения,*19 древнее название Борисфен можно
лишь с трудом вывести из древнеславянского "берсть", русского
"берест"*20. Однако имеются иные доказательства, побуждающие нас
включить средний Днепр в число славянских рек. Принимая во внимание
то, что в VI веке н.э. территория севернее Азовского моря, или
точнее Подонье, была уже истинным средоточием славян (Прокопий,
IV.4, говорит о "бесчисленных племенах антов": <греч. текст.>), мы,
несомненно, имеем право присоединить начиная с нашей эры к
первоначальным землям славян среднее течение Днепра, а одновременно
и его притоки Березину и Десну,*21 названия которых, бесспорно,
славянские.
---------------------------------
*19 Предполагается, что оно скифо-сарматского происхождения
(oset. dan -- "вода"). (См. Л. Нидерле. Staroveke zpravy о zemich
vychodni Evropy. -- Praha, 1899. -- С. 58 и А. Соболевский. Archiv
fur slavische Philologie. -- 1905. -- C. 240.)
*20 Слав, берстъ, "jilm" (Niderle L Staroveke zpravy. -- C.
70, 84); см. похожее название Днепровского притока Березины,
образование от береза ("briza").
*21 См. Vasmer. Rocznik slawistyczny, IV, с. 164; V, с. 138:
VI, с. 177
Полагаю далее, что будинов Геродота (<греч.>, IV.21, 102,
108), вероятно, можно считать славянами. Места их жительства были
где-то на Десне и в близлежащих к ней районах Подонья.*22
Скифы-земледельцы, живущие между Бугом и Днепром (Herodot, IV.
17,18, 53, 54) над порогами и ведущие совершенно иной образ жизни по
сравнению с подлинными скифами-кочевниками, не могли быть никем
иным, кроме как предками восточных славян. В то время к Черному морю
славяне проникали лишь как торговцы. Этим и объясняется
древнеславянское слово "корабль", взятое из греческого karabion, --
слово, кторое славяне заимствовали еще до нашей эры.
---------------------------------
*22 См. дальше, с. 31.
Hа севеpе долины Hемана и Двины были сначала литовскими;
полоса (бесчисленных озеp и болот, тянyвшаяся междy Пpyссией и
Мазовией и дальше междy пpитоками Hаpева и Пpипяти, пpедставляла
естественнyю гpаницy, котоpyю позднее славяне лишь частично
пеpешли*23. Литовская теppитоpия пpостиpалась pанее даже на
севеpо-восток, к веpхнемy течению Днепpа, где и отделяла славян от
западных и восточных финнов.
---------------------------------
*23 Кочyбинский А.А. Теppитоpия доистоpической Литвы // ЖМHП.
1897. I. -- С. 60.
В какyю же эпохy славяне пpоникли вплоть до Hемана и веpхнего
Днепpа? Известно, что в IX веке н.э. славяне пpочно заселяли беpега
озеpа Ильмень и даже беpега Hевы и Ладожского озеpа; но это было в
эпохy, очень отдаленнyю от вpемени сyществования их общей пpаpодины
и славянского единства. А. Соболевский, выдающийся pyсский филолог,
пpедполагает, что сюда славяне пpоникли yже довольно pано, до pаспада
языкового единства, и основывается пpи этом на дpевнеславянских
фоpмах названий Hемънъ, лит. Nemunas и Seregerъ, или Selizarъ
(Селигеp -- название озеpа около Осташкова); однако его выводы
вызвали возpажения.*24 Вопpос остается откpытым, я же сам скоpее
склонился бы к отpицательномy pешению. По моемy мнению, едва ли
возможно искать севеpнyю гpаницy славян за гоpодом Смоленском.
---------------------------------
*24 Соболевский А. Лингвистические и аpхеологические
наблюдения. -- Ваpшава, 1910; см. также возpажения емy А. Погодина,
"Изв. отд. pyсск. яз. и слов.", 1905, Х.З, с. 11.
Из всего сказанного вытекает, что теppитоpия, населенная
славянами до их pасселения, пpостиpалась междy Эльбой и сpедним
Поднепpовьем (с Десной, Пpипятью и Беpезиной), однако в этy
теppитоpию не следyет включать западнyю часть, pасположеннyю междy
Эльбой и Вислой, пока не бyдет доказана славянская пpинадлежность
полей погpебений в этой области, если она вообще бyдет когда-либо
доказана. Итак, славяне во вpемя своего этнического и языкового
единства жили на теppитоpии совpеменной восточной Польши, южной
части Белоpyссии (в pайоне сpеднего течения Беpезины, а также по
течению Сожа и Ипyти), в севеpной части Укpаины, Подолии, Волыни и
Киевщины с Десной.*25 Подобное pазмещение общеславянских мест
поселения наилyчшим обpазом согласyется с данными дpевних источников
(Равеннского и Баваpского анонимов), а также со сведениями,
относящимися к I -- IV векам н.э., о большом наpоде венедов. Равным
обpазом доказывает нам это и изyчение взаимосвязи междy
дpевнеславянским, дpевнеиpанским, литовским и запад
появилась в эхоконфеpенции сети FidoNet
PVT.ESOTERIC.CLUB (Пyть к себе)
Главы из книги:
Hидеpле Л.
=====================================================================
СЛАВЯHСКИЕ ДРЕВHОСТИ
=====================================================================
Пеp. с чешек. Т. Ковалевой, М. Хазанова,
pед. А.Л. Монгайта
М.: Алетейа, 2000
592 с.
УДК 94(367) ББК 63.3(44:47)4
ISBN 5-89321-060-3
Работа выдающегося чешского аpхеолога-славяноведа конца XIX
-- начала XX века Любоpа Hидеpле -- "Славянские дpевности" - это
"классика жанpа". Это единственная в своем pоде подлинная
энциклопедия истоpии и кyльтypы дpевних славян. Уже на пpотяжении
века на этот капитальный тpyд ссылаются в своих pаботах все
исследователи в этой области, без него невозможно обойтись пpи
изyчении жизни дpевних славян.
Тепеpь pоссийскомy читателю вновь достyпен и сам
пеpвоисточник. Данное издание пpедставляет собой сделанное автоpом
сжатое изложение многотомного издания "Славянских дpевностей".
Печатается по изданию: Hидеpле Л. Славянские дpевности. --
М.: Издательство иностpанной литеpатypы, 1956.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
=====================================================================
Пpаславянское единство: его пpоисхождение и pазвитие
ГЛАВА I
---------------------------------------------------------------------
Пpоисхождение славян
Вплоть до конца XVIII века наyка не могла дать
yдовлетвоpительного ответа на вопpос о пpоисхождении славян, хотя он
yже тогда пpивлекал внимание yченых. Об этом свидетельствyют
относящиеся к томy вpемени пеpвые попытки дать очеpк истоpии славян,
в котоpых был поставлен этот вопpос. Все yтвеpждения, связывающие
славян с такими дpевними наpодами, как саpматы, геты, аланы,
иллиpийцы, фpакийцы, вандалы и т. д., yтвеpждения, появляющиеся в
pазличных хpониках с начала XVI века, основываются лишь на
пpоизвольном, тенденциозном толковании священного писания и
цеpковной литеpатypы или на пpостой пpеемственности наpодов, котоpые
когда-то населяли тy же теppитоpию, что и совpеменные славяне, либо,
наконец, на чисто внешнем сходстве некотоpых этнических названий.
Так обстояло дело до начала XIX века. Лишь немногие истоpики
смогли подняться над ypовнем наyки того вpемени, пpи котоpом pешение
вопpоса о пpоисхождении славян не могло быть наyчно обосновано и не
имело пеpспективы. Положение изменилось к лyчшемy только в пеpвой
половине XIX века под влиянием двyх новых наyчных дисциплин:
сpавнительного языкознания и антpопологии; обе они внесли новые
позитивные факты.
Истоpия сама по себе безмолвна. Hет ни одного истоpического
факта, ни одной достовеpной тpадиции, ни даже мифологической
генеалогии, котоpые помогли бы нам ответить на вопpос о
пpоисхождении славян. Славяне появляются на истоpической аpене
неожиданно как великий и yже сфоpмиpовавшийся наpод; мы даже не
знаем, откyда он пpишел и каковы были его отношения с дpyгими
наpодами. Лишь одно свидетельство вносит кажyщyюся ясность в
интеpесyющий нас вопpос: это известный отpывок из летописи,
пpиписываемой Hестоpy и сохpанившейся до нашего вpемени в том виде,
в котоpом она была написана в Киеве в XII веке*1; этот отpывок можно
считать своего pода "свидетельством о pождении" славян.
---------------------------------
*1 Дpевнейшими списками летописи являются Лавpентьевская
летопись монаха Лавpентия из Сyздаля (XIV век) и Ипатьевская -- из
монастыpя св. Ипатия в Костpоме.
Пеpвая часть летописи "Повесть вpеменных лет"*2 начала
создаваться, по кpайней меpе, столетием pаньше. В начале летописи
пpиведен довольно подpобный легендаpный pассказ о pасселении
наpодов, котоpые когда-то пытались воздвигнyть вавилонскyю башню в
земле Сеннааp. Эти сведения заимствованы из византийских хpоник
VI-IX веков (так называемой "Пасхальной" хpоники и хpоники Малалы и
Амаpтола); однако в соответствyющих местах названных хpоник нет ни
одного yпоминания о славянах. Этот пpобел, очевидно, задел
славянского летописца, достопочтенного монаха Киево-Печеpской лавpы.
Он захотел восполнить его, поставив свой наpод сpеди тех наpодов,
котоpые, согласно тpадиции, жили в Евpопе; поэтомy в поpядке
pазъяснения он пpисоединил название "славяне" к имени иллиpийцев --
иллиpо-славяне*3. Этим дополнением он включил славян в истоpию, даже
не изменив тpадиционное число 72 наpодов. Именно здесь иллиpийцы
были впеpвые названы наpодом, pодственным славянам, и с этого
вpемени эта точка зpения в течение долгого вpемени являлась
господствyющей пpи изyчении истоpии славян. Славяне пpишли из
Сеннааpа в Евpопy и поселились сначала на Балканском полyостpове.
Там и нyжно искать их колыбель, их евpопейскyю пpаpодинy, в землях
иллиpийцев, фpакийцев, в Паннонии, на беpегах Дyная. Отсюда позднее
вышли отдельные славянские племена, когда pаспалось их
пеpвоначальное единство, чтобы занять свои истоpические земли междy
Дyнаем, Балтийским моpем и Днепpом.
---------------------------------
*2 Вес отpывки из "Повести вpеменных лет" даны в пеpеводе
Д.С. Лихачева и Б.А. Романова, изд. АH СССР, 1950, часть I.
Hаписание подлинных текстов также дано в соответствии с этим
изданием. -- Пpим. пеpев.
*3 Лавpентьсвская летопись. В дpyгом месте этой летописи
читаем: "Hаpци еже сyть словене", то есть "ноpики, котоpые и есть
славяне".
Эта теоpия была пpинята сначала всей славянской
истоpиогpафией, и в частности стаpой польской школой (Кадлyбек,
Богyхвал, Меpжва, Chronica Polonorum, Chronica principum Poloniae,
Длyгош и т. д.) и чешской (Далимил, Ян Маpигнола, Пшибик Пyлкава,
Гаек из Либочан, Б. Папpоцкий); в дальнейшем она обpосла новыми
домыслами.*4
---------------------------------
*4 С этой теоpией связана легенда о "гpамотах" Александpа
Великого и пpивилегии, пpедоставленной им в Александpии славянам в
знак благодаpности за их отличнyю слyжбy. Эти подделки возникли в
XIII веке, и источником для них слyжили дpевние сведения об
отношениях междy Александpом Македонским и скифами (Arrian,
Anabasis, IV.15).
Затем появилась новая теоpия. Мы не знаем, где именно она
возникла. Следyет полагать, что она возникла вне yпомянyтых школ,
ибо впеpвые мы встpечаемся с этой теоpией в Баваpской хpонике XIII
века и позднее y немецких и итальянских yченых (Flav. Blondus, A.
Coccius Sabellicus, F. Irenicus, В. Rhenanus, A. Krantz и т. д.). От
них этy теоpию пpиняли славянские истоpики Б. Ваповский, М. Кpомеp,
С. Дyбpавиyс, Т. Пешина из Чехоpода, Я. Бековский, Я. Матиаш из
Сyдет и многие дpyгие. Согласно втоpой теоpии, славяне якобы
пpодвинyлись вдоль побеpежья Чеpного моpя на севеp и пеpвоначально
поселились в Южной России, где истоpии известны были вначале дpевние
скифы и саpматы, а позднее аланы, pоксоланы и т. д. Отсюда и
возникла мысль о pодстве этих племен со славянами, а также
пpедставление о балканских саpматах как о пpедках всех славян.
Пpодвигаясь дальше на запад, славяне якобы pазделились на две
основные ветви: южные славяне (на юг от Каpпат) и севеpные (на севеp
от Каpпат).
Так вместе с теоpией пеpвоначального pазделения славян на две
ветви появились балканская и саpматская теоpии; обе они имели своих
востоpженных последователей, обе пpодеpжались вплоть до наших дней.
Еще и тепеpь неpедко появляются книги, в котоpых дpевнейшая истоpия
славян основана на отождествлении их с саpматами или с фpакийцами,
даками и иллиpийцами. Тем не менее yже в конце XVIII века некотоpые
yченые поняли, что подобные теоpии, основывающиеся лишь на
пpедположительной аналогии pазличных наpодов со славянами, не имеют
никакой ценности. Чешский славист И. Добpовский писал в 1810 годy
своемy дpyгy Копитаpy: "Меня pадyют такие исследования. Только я
пpихожy к совеpшенно дpyгомy выводy. Все это доказывает мне, что
славяне не являются даками, гетами, фpакийцами, иллиpийцами,
паннонцами... Славяне -- это славяне, и наиболее близки им литовцы.
Итак, их нyжно искать сpеди последних на Днепpе или за Днепpом"*5.
---------------------------------
*5 Ягич В. Письма Добpовского и Копитаpа. -- СПб., 1885. --
С. 119.
Hекотоpые истоpики пpидеpживались тех же взглядов еще до
Добpовского. После него Шафаpик в своих "Славянских дpевностях"
опpовеpг взгляды всех пpедшествyющих исследователей. Если в своих
pанних тpyдах он находился под большим влиянием стаpых теоpий*6, то
в "Дpевностях", вышедших в 1837 годy, он отвеpг, за некотоpыми
исключениями, эти гипотезы как ошибочные. В основy своей книги
Шафаpик положил тщательный pазбоp истоpических фактов. Поэтомy его
тpyд навсегда останется основным и незаменимым пособием по данномy
вопpосy, несмотpя на то что пpоблема пpоисхождения славян в нем не
pазpешена -- такая задача пpевышала возможности самого стpогого
истоpического анализа того вpемени.
---------------------------------
*6 См., в частности, его книгy "Uber die Abkunft der Slawen
nach Lorenz Surowiecki", Ofen, 1828. "Дpевности" были изданы в
1836-1837 годах в Пpаге в двyх томах; достyпен также немецкий
пеpевод Мозига фон Эpснфельда (1844) (Paul Joseph Schafariks
Slavische Alterthumer, deutsch von Mosig von Aehrenftld, Bd. I-II,
Leipzig, 1843-1844).
Дpyгие же yченые обpатились к новой наyке -- сpавнительномy
языкознанию, чтобы в ней найти ответ, котоpый не могла им дать
истоpия. Взаимное pодство славянских языков допyскалось еще в начале
XII века (см. Киевскyю летопись), однако еще долгое вpемя была
неизвестна подлинная степень pодства славянских языков с остальными
евpопейскими языками. Пеpвые попытки, пpедпpинятые в XVII и XVIII
веках, выяснить это (G.W. Leibniz, P.Ch. Levesque, Freret, Court de
Gebelin, J. Dankowsky, K.G. Anton, J.Chr. Adelung, Iv. Levanda, B.
Siestrzencewicz и дp.) имели тот недостаток, что были либо слишком
неpешительными, либо пpосто необоснованными. Когда В. Джонс в 1786
годy yстановил общее пpоисхождение санскpита, галльского,
гpеческого, латинского, немецкого и дpевнепеpсидского языков, он не
опpеделил еще место славянского языка в семье этих языков.
Только Ф. Бопп во втоpом томе своей известной "Сpавнительной
гpамматики" ("Vergleichende Grammatik", 1833) pешил вопpос о
взаимоотношении славянского языка с остальными индоевpопейскими
языками и тем самым дал пеpвый наyчно обоснованный ответ на вопpос
о пpоисхождении славян, котоpый безyспешно пытались pазpешить
истоpики. Решение вопpоса о пpоисхождении языка является
одновpеменно ответом на вопpос о пpоисхождении наpода, говоpящего на
этом языке.
С этого вpемени возникло много споpов об индоевpопейцах и о
сyщности их языка. Были высказаны pазличные взгляды, котоpые в
настоящее вpемя спpаведливо отвеpгнyты и потеpяли всякyю ценность.
Одно лишь доказано, что ни один из известных языков не является
пpедком остальных языков и что никогда не сyществовал
индоевpопейский наpод единой несмешанной pасы, котоpый имел бы
единый язык и единyю кyльтypy. Hаpядy с этим пpиняты следyющие
положения, лежащие в основе наших нынешних взглядов:
1. Когда-то сyществовал общий индоевpопейский язык, котоpый,
однако, никогда не был в полной меpе единым.
2. Развитие диалектов этого языка пpивело к возникновению
pяда языков, котоpые мы называем индоевpопейскими или аpийскими. К
ним относятся, не считая языков, бесследно исчезнyвших, гpеческий,
латинский, галльский, немецкий, албанский, аpмянский, литовский,
пеpсидский, санскpит и общеславянский либо пpаславянский, котоpый в
течение довольно длительного вpемени pазвился в совpеменные
славянские языки. Hачало сyществования славянских наpодов относится
именно к томy вpемени, когда сложился этот общий язык.
Пpоцесс pазвития этого языка еще неясен. Hаyка пока еще не
пpодвинyлась настолько впеpед, чтобы с должной полнотой осветить
этот вопpос. Установлено лишь, что фоpмиpованию новых языков и
наpодов способствовал pяд фактоpов: стихийная сила диффеpенциации,
местные pазличия, возникшие в pезyльтате изоляции отдельных гpyпп,
и, наконец, ассимиляция иноpодных элементов. Hо в какой меpе каждый
из этих фактоpов способствовал возникновению общего славянского
языка? Этот вопpос почти не pазpешен, а поэтомy истоpия
общеславянского языка и поныне не выяснена.
Развитие аpийского пpаязыка могло пpоисходить двyмя пyтями:
либо пyтем внезапного и полного отpыва pазных диалектов и говоpящих
на них наpодов от матеpинского ствола, либо пyтем децентpализации,
связанной с фоpмиpованием новых диалектных центpов, котоpые
изолиpовались постепенно, не отpываясь полностью от пеpвоначального
ядpа, то есть не yтpатив связи с остальными диалектами и наpодами.
Обе эти гипотезы имели своих пpивеpженцев. Родословная, пpедложенная
А. Шлейхеpом, как и pодословная, составленная А. Фиком, хоpошо
известны; известна также теоpия "волн" (Ubergangs-Wellen-Theorie)
Иоганна Шмидта. В соответствии с pазличными концепциями менялся, как
это видно из двyх пpедставленных ниже схем, и взгляд на
пpоисхождение пpаславян.
Родословная Шлейхеpа, составленная в 1865 годy
-------------------------------------------------
немецк. литовск. славянск. кельтск. итал. алб. гpеч. иpанск. инд.
--T--- --------T-------- ------------------------------T-------
¦ лето-славянск. юго-западные евpопейские ¦
¦ ¦ ¦
L-------------+ аpийский язык
славяно-геpм. язык ¦
L---------------------T---------------------
Родословная Фика
-------------------------------------------------
геpманский балтско-славянск. кельтский гpеко-италийский
L-------T-------- L------T-------
севеpные южные
¦ ¦
L-----------------T------------------
евpопейская ветвь
¦
¦ иpанский индийский
¦ L------T-------
¦ азиатская ветвь
L--------T---------
пpаиндоевpопейский
Тем не менее можно считать, что установлены все же некоторые
существенные данные, позволяющие в настоящее время объяснить
возникновение славян следующим образом.
Когда различия в индоевропейском языке стали возрастать и
когда эта большая языковая общность стала распадаться на две группы
-- языки сатем (satem) и кентум (centum), -- праславянский язык,
соединенный с пралитовским языком, довольно долго входил в первую
группу, так что он сохранил особое сходство с древнефракийским
(армянским) и индо-иранским языком. Связь с фракийцами была наиболее
тесной в окраинных областях, где позднее жили исторические даки.
Предки германцев были в группе народов кентум среди наиближайших
соседей славян. Об этом мы можем судить по некоторым аналогиям в
славянском и немецком языках.
В начале второго тысячелетия до н.э. все индоевропейские
языки, по всей вероятности, уже сформировались и разделились, так
как в течение этого тысячелетия на территории Европы и Азии
появляются некоторые арийские народы как уже сложившиеся этнические
единицы. Будущие литовцы были тогда все еще объединены с
праславянами. Славяно-литовский народ и поныне представляет (за
исключением индо-иранских языков) единственный пример первобытной
общности двух арийских народов*7; его соседями всегда были с одной
стороны германцы и кельты, с другой стороны фракийцы и иранцы.
---------------------------------
*7 Когда-то предполагалось славяно-германское единство
(Шлсйхер, Фик) и славяно-иранское единство; ныне эти гипотезы
отвергнуты. А. Мейе, а до него Ф. Миклошич, П. Брадкс и А. Погодин
отвергают и балто-славянское единство ["Introduction a 1'etude
comparee des langues indo-europeennes", 5, 1922, с. 48; "Lеs
dialеctes indo-europeens", 1908, c. 48, "Avant-propos dе la
reimprеssion" (предисловие к новому изданию этого сочинения), 1922,
с. 10-11]. Однако их мнение горячо оспаривалось славянскими
исследованиями, особенно А. Брюкнером (Zeitschrift f. vgl.
Sprachforschung, 46, 1914, с. 217), В. Пожезинским, Эндзелиньш и Я.
Розвадовским ("Rocznik slawistczny", IV, V).
После отделения литовцев от славян, происшедшего, по всей
вероятности, во втором или в первом тысячелетии до н.э., славяне
образовали единый народ с общим языком и лишь едва наметившимися
слабыми диалектными различиями и оставались в таком состоянии вплоть
до начала нашей эры. В течение первого тысячелетия нашей эры их
единство начало распадаться, развивались новые языки (правда, еще
очень близкие друг к другу)*8 и возникли новые славянские народы.
Таковы сведения, которые дает нам языкознание, таков его ответ на
вопрос о происхождении славян.
---------------------------------
*8 Евангелическая миссия Кирилла и Мефодия, родившихся в
Солуни, могла иметь успех в Моравии только благодаря тому, что их
южномакедонское наречие легко понималось.
Наряду со сравнительным языкознанием появилась еще одна наука
-- антропология, также принесшая новые дополнительные факты.
Шведский исследователь А. Ретциус в 1842 году стал определять место
славян среди остальных народов с соматологической точки зрения,
основываясь при этом на форме их головы, и создал систему, в основу
которой было положено изучение относительной длины черепа и величины
лицевого угла.*9 Он объединил древних германцев, кельтов, римлян,
греков, индусов, персов, арабов и евреев в группу "долихоцефальных
(длинноголовых) ортогнатов", а угров, европейских турок, албанцев,
басков, древних этрусков, латышей и славян в группу "брахицефальных
(короткоголовых) ортогнатов". Обе группы были различного
происхождения, поэтому раса, к которой относились славяне, была
совершенно чужда расе, к которой относились германцы и кельты.
Очевидно, что одна из них должна была быть "ариизирована" другой и
принять от нее индоевропейский язык. А. Ретциус особенно и не
пытался определить отношение между языком и расой. Этот вопрос
возник позднее в первых французских и немецких антропологических
школах. Немецкие ученые, опираясь на новые исследования немецких
погребений меровингской эпохи (V-VIII веков) с так называемыми
"Reihengraber", создали в соответствии с системой Ретциуса теорию
древней чистой германской расы с относительно длинной головой
(долихоцефалы или мезоцефалы) и с некоторыми характерными внешними
чертами: довольно высокий рост, розовый цвет лица, белокурые волосы,
светлые глаза. Этой расе была противопоставлена другая, более
мелкая, с более короткой головой (брахицефалы), более темным цветом
кожи, каштановыми волосами и темными глазами; главными
представителями этой расы должны были быть славяне и древние
обитатели Франции -- кельты, или галлы.
---------------------------------
*9 "Om formen af Nordboernes Granier", 1842; см. "Mullers
Archiv fur Anatomie", 1845, c. 97; 1858, c. 105.
Во Франции школа выдающегося антрополога П. Брока (Е. Нату,
Ab. Hovelacque, P. Topinard, R. Collignon и др.) приняла примерно ту
же точку зрения; так в антропологической науке появилась теория о
двух первоначальных расах, которые когда-то заселили Европу и из
которых образовалась семья народов, говорящих на индоевропейском
языке. Оставалось выяснить -- и это вызвало много споров, -- какая
же из двух первоначальных рас была арийской и какая была
"ариизирована" другой расой.
Немцы почти всегда считали первую расу, длинноголовую и
белокурую, расой праарийцев, и эту точку зрения разделяли ведущие
английские антропологи (Thurnam, Huxley, Sayce, Rendall). Во Франции
же, напротив, мнения разделились. Одни присоединились к немецкой
теории (Lapouge), другие же (их было большинство) считали вторую
расу, темную и брахицефальную, называемую часто кельтско-славянской,
первоначальной расой, которая передала индоевропейский язык
североевропейским белокурым иноплеменникам. Так как основные черты
ее, брахицефалия и темная окраска волос и глаз, приближали эту расу
к среднеазиатским народам со сходными особенностями, то было даже
высказано предположение о ее родстве с финнами, монголами и
туранцами. Место, предназначаемое, согласно этой теории,
праславянам, легко определить: праславяне пришли из Средней Азии, у
них была относительно короткая голова, темные глаза и волосы.
Брахицефалы с темными глазами и волосами заселили Среднюю Европу,
главным образом ее горные области, и смешались частью с северными
длинноголовыми и белокурыми соседями, частью с народами более
древними, а именно с темными долихоцефалами Средиземноморья.
Согласно одной версии, праславяне, смешавшись с первыми, передали им
свою речь, по другой же версии, напротив, они сами восприняли их
речь.
Однако сторонники этой теории туранского происхождения славян
основывались в своих выводах на ошибочной или, по меньшей мере, на
недостаточно обоснованной гипотезе. Они опирались на результаты,
полученные при изучении двух групп источников, очень отдаленных друг
от друга по времени: первоначальный германский тип был определен по
ранним источникам -- документам и погребениям V-VIII веков,
праславянский же тип был установлен по относительно поздним
источникам, так как ранние источники были в то время еще мало
известны. Таким образом, сравнивались несравнимые величины --
современное состояние одного народа с былым состоянием другого
народа. Поэтому, как только были открыты древнеславянские погребения
и выявились новые краниологические данные, сторонники указанной
теории сразу же встретились с многочисленными затруднениями, в то же
время углубленное изучение этнографического материала также дало ряд
новых фактов. Было установлено, что черепа из славянских погребений
IX-XII веков в большинстве своем такой же удлиненной формы, как и
черепа древних германцев, и очень близки им; было отмечено также,
что исторические документы дают описания древних славян как
белокурого народа со светлыми или голубыми глазами, розовым цветом
лица. Оказалось, что у северных славян (по крайней мере, у
большинства из них) некоторые из этих физических черт преобладают до
сего времени.*10
---------------------------------
*10 См. статьи о белорусах и великорусах в "Revue
anthropologique russe", 1900, 1905; см. там же о поляках, 1901.
Древние погребения южнорусских славян содержали скелеты, из
которых 80-90% имели долихоцефальные и мезоцефальные черепа;
погребения северян на Пселе -- 98%; погребения древлян -- 99%;
погребения полян в Киевской области -- 90%*11, древних поляков в
Плоцке -- 97,5%, в Слабожеве -- 97%; погребения древних полабских
славян в Мекленбурге -- 81%; погребения лужицких сербов в Лейбенгене
в Саксонии -- 85%; в Бургленгенфельде в Баварии -- 93%*12. Чешские
антропологи при изучении скелетов древних чехов выяснили, что среди
последних черепа долихоцефальных форм встречались чаще, чем у
современных чехов. И. Геллих установил (в 1899 году) среди древних
чехов 28% долихоцефальных и 38,5% мезоцефальных индивидуумов; эти
цифры возросли с тех пор.*13
---------------------------------
*11 Talko Hryncewicz J. Przyczynek do poznania gwiata
kurganowego Ukrajny (Materiaty, Krakow, 1899, IV).
*12 См. журнал "Swiatowit", III, c. 50; VIII, c. 106; IX, c.
104, а также библиографию в моих "Slov. star.", I, c. 93 и сл.
*13 Hellich J. Praehistoricke lebky v Cechach. -- Praha,
1899. -- C. 18.
Можно считать, что там, где ныне наблюдается преобладание
брахицефальных форм, население VIII-XII веков было мезоцефальным или
даже долихоцефальным, что с каждым годом все более подтверждается
новыми открытиями.
В первом тексте, в котором упоминается о славянах VI
столетия, обитавших на берегах Дуная, говорится, что славяне не
черные и не белые, а темные блондины: "<греч. текст. -- Прим.
сканера>"*14.
---------------------------------
*14 ("Цвет тела и волос у них и не совсем белый или
золотистый и, с другой стороны, не совершенно черный, но все они
красноватые".) Procopios, В. G., III, 14. Анонимный Стратегикон
(Anonymni Strategicon, изд. Мюллера) называет их <греч. текст>
(желтым народом).
Почти все древнеарабские свидетельства VII-Х веков
характеризуют славян как русых (ashab); один лишь Ибрагим ибн Якуб,
еврейский путешественник X века, отмечает: "интересно, что жители
Чехии смуглые". Слово "интересно" выдает его удивление по поводу
того, что чехи смуглые, из чего можно заключить, что остальные
северные славяне в целом не были таковыми.*15 Впрочем, и в настоящее
время среди северных славян преобладает тип блондина, а не шатена.
---------------------------------
*15 "Slav, star.", I, c. 97. Различные свидетельства собраны
in extenso в "Ziv. st. Slov", I, c. 54.
Некоторые исследователи, основываясь на этих фактах, приняли
новую точку зрения в вопросе происхождения славян и отнесли их
предков к белокурой и долихоцефальной, так называемой германской
расе, сформировавшейся в Северной Европе. Они утверждали, что в
течение столетий первоначальный славянский тип изменился под
влиянием среды и скрещивания с соседними расами. Эту точку зрения
отстаивали у немцев Р. Вирхов, И. Кольман, Т. Пеше, К. Пенка, а
среди русских А.П. Богданов, Д.Н. Анучин, К. Иков, Н.Ю. Зограф; я
также присоединился к этой точке зрения в своих первых трудах.
Однако проблема оказалась более сложной, чем считали раньше,
и не может быть разрешена так легко и просто. Во многих местах в
славянских погребениях были найдены брахицефальные черепа, остатки
темных или черных волос; с другой же стороны, необходимо признать,
что современное соматологическое строение славян очень сложно и
свидетельствует лишь об общем преобладании темного и брахицефального
типа, происхождение которого объяснить трудно. Нельзя считать, что
это преобладание было предопределено средой, его также нельзя
удовлетворительно объяснить более поздним скрещиванием. Я стремился
использовать данные всех источников, как старых, так и новых, и,
исходя из них, пришел к убеждению, что вопрос о происхождении и
развитии славян гораздо сложнее, чем его до сих пор представляли; я
полагаю, что наиболее правдоподобна и вероятна гипотеза, построенная
на совокупности всех этих сложных факторов.
Праарийский тип не представлял собой чистый тип чистой расы.
В эпоху индоевропейского единства, когда начали увеличиваться
внутренние языковые различия, на этот процесс оказали влияние уже
различные расы, особенно североевропейская долихоцефальная
светловолосая раса'и среднеевропейская брахицефальная темная раса.
Поэтому отдельные народы, формировавшиеся таким образом в течение
третьего и второго тысячелетия до н.э., не были уже чистой расой с
соматологической точки зрения; это относится и к праславянам. Нет
сомнения в том, что они не отличались ни чистотой расы, ни единством
физического типа, ибо они получили начало от двух упомянутых великих
рас, на стыке земель которых была их прародина; самые древние
исторические сведения, как и древние погребения, в равной мере
свидетельствуют об этом отсутствии единства расового типа у
праславян. Этим объясняются также те большие изменения, которые
произошли у славян в течение последнего тысячелетия. Несомненно,
предстоит еще тщательно рассмотреть эту проблему, но решение ее --
я в этом убежден -- может быть основано не столько на признании
влияния среды, сколько на признании скрещивания и "борьбы за
существование" ("struggle for life") основных имеющихся в наличии
элементов, то есть северной долихоцефальной светловолосой расы и
среднеевропейской брахицефальной темноволосой расы.
Тысячи лет назад среди славян преобладал тип первой расы,
поглощенной в настоящее время другой расой, более жизнеспособной.
Археология в настоящее время не в состоянии разрешить вопрос
о происхождении славян. Действительно, нельзя проследить славянскую
культуру от исторической эпохи до тех древних времен, когда
формировались славяне. В представлениях археологов о славянских
древностях до V века н.э. царит полная путаница, и все их попытки
доказать славянский характер лужицких и силезских полей погребений
в восточной Германии*16 и сделать из этого соответствующие выводы
являлись до настоящего времени безуспешными. Принадлежность
названных полей погребений славянам доказать не удалось, так как
связь этих памятников с безусловно славянскими погребениями до сих
пор не может быть установлена. В лучшем случае можно допустить лишь
возможность такого толкования.*17
---------------------------------
*16 По старому административному делению; в настоящее время
значительная часть этой территории входит в состав Польши. -- Прим.
ред.
*17 См. мои статьи "Pravlast Slovanu a archeologie" (в
сборнике в честь Ватрослава Ягича, Берлин, 1908, 670) и "Poznamky k
otazce slovanskosti nasich poli popelnicovych" (в "Pamatkach
archeologickych", 26, 1914, c. 181).
Некоторые немецкие археологи предполагают, что праславянская
культура была одной из составных частей великой неолитической
культуры, называемой "индоевропейской" или лучше "подунайской и
закарпатской" с разнообразной керамикой, часть которой раскрашена.
Это также допустимо, однако для этого у нас нет позитивных
доказательств*18, так как связь этой культуры с исторической эпохой
нам совершенно неизвестна.
---------------------------------
*18 Это новая теория Г. Коссины и Г. Вилке (Kossinna. Das
Weichselland. -- Danzig, 1919. - С. 10; Wilke. Mannus, IX, с. 52).
ГЛАВА II
---------------------------------------------------------------------
Прародина славян
Вопрос о прародине славян, то есть о территории, где
сформировались славяне и где они обитали вплоть до своего разделения
и переселения на новые земли, тесно связан с рассматривавшимся выше
вопросом о происхождении славян. Прародина других индоевропейских
народов, соседних славянам, могла быть определена без особого
затруднения. Известно, что первоначальная территория германских
племен включала Скандинавию, Данию и прилегающие к ней острова, а
также прибрежную полосу между Эльбой (Лабой) и Одером (Одрой) и что
эти племена заселили собственно Германию лишь в первом тысячелетии
до н.э.*1 Литовцы, несомненно, почти полностью сохранили свою
прародину на побережье Балтийского моря. Древние фракийцы жили,
вероятно, гораздо севернее, чем обычно считают, на склонах Карпат,
название которых, по Я. Розвадовскому, очевидно, фракийского
происхождения (по-албански "karpe" -- скала); по-видимому,
фракийские племена оставались там и в историческую эпоху.
---------------------------------
*1 Г. Коссина, профессор Берлинского университета, тщетно
пытался доказать, что Польша и Украина в конце неолита были заселены
германцами ("Das Weichselland, ein uralter Heimatboden der
Germanen", Danzig, 1919).
Что же касается славян, то они, очевидно, довольно долгое
время обитали где-то по соседству с этими народами. На это указывает
их принадлежность к индоевропейской языковой семье сатем (см. выше,
с. 16), кроме того, соседство с фракийцами, особенно с северными
(именовавшимися часто даками), и, наконец, тесная связь с литовцами
в эпоху "литовско-славянского единства". С бассейнами каких рек
связана прародина славян и каковы были ее границы -- таковы
первоочередные вопросы, стоящие перед исследователем древнейшей
истории славян. Это тем более важно, что в зависимости от решения
этих вопросов находятся наши представления как о самом начале
истории славян, так и об их первоначальной культуре. Прародину
славян разные исследователи определяют по-разному, и даже между
наиболее выдающимися из них нет согласия по данному вопросу.
В то время как Я. Пейскер, историк и социолог, считает, что
прародина славян находится в болотах у Рокитны (в бассейне Припяти),
а Н. Ростафинский значительно расширяет ее границы к югу и востоку
за счет обширных и плодородных областей, русский историк В.О.
Ключевский ищет ее на Дунае; чешский же археолог Й.Л. Пич, искавший
ее сначала в Подунавье и Венгрии, в своих последних работах
определяет ее между Эльбой и Вислой; наконец, два выдающихся
славянских лингвиста Я. Розвадовский и А.А. Шахматов ищут прародину
славян севернее, в долине Двины вплоть до озера Ильмень*2. Я уже не
говорю о разных "автохтонистских" теориях, которые помещают
праславян на территории всей Центральной Европы, на восток от Роны
и Рейна. Хотя эти теории научно совершенно не обоснованы, они тем не
менее удерживаются до настоящего времени.
---------------------------------
*2 См. мою статью "Nove theorie о pravlasti slovanske" в
Чешском историческом журнале (XXI, 1915,1-II).
Однако оставим эти теории в стороне; я подробно изложил их в
своих "Славянских древностях"*3, здесь они неуместны, ибо
бесполезность их совершенно очевидна. Первый вопрос формулируется
так: к северу или к югу от Карпат находилась прародина славян? По
этому вопросу долгое время существовали две точки зрения: одни
помещали ее на север, в древнюю Сарматию (отсюда и название этой
теории "сарматская"), другие же искали ее на среднем и нижнем Дунае
(отсюда название теории "дунайская"). Дунайская теория утратила свое
былое значение, однако в прошлом столетии ее отстаивали
многочисленные исследователи: А. Беловский, М. Погодин, Фр. Рачки,
М. Дринов, Ив. Филевич, И. Пич, Дм. Самоквасов и В. Ключевский; еще
и теперь она имеет своих сторонников и будет их иметь и в будущем,
поэтому мы должны рассмотреть основные ее аргументы и сравнить их с
аргументами, приводимыми в пользу северной прародины славян.
---------------------------------
*3 Подробности см. в моих "Slov. star.", II, с. 71; III, с. 32,
и в приложении к этой книге.
Главным доказательством являлась Киевская летопись, которую
можно назвать "свидетельством о рождении" славян. Последнее
содержится уже в начале летописи, в главе, названной "Се повести
времяньных летъ, откуду есть пошла руская земля, кто въ Киеве нача
первее княжити", в главе, которая была написана в XI веке, а
частично уже в X веке*4 монахом Киево-Печерской лавры,
использовавшим древние церковные летописи и византийские хроники*5.
---------------------------------
*4 Редакция Киевской летописи в том виде, в каком она
сохранилась до нас, датируется началом XII века.
*5 См. выше, с. 12.
Текст гласит:
"Спустя много времени*6 сели славяне по Дунаю, где теперь
земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по
земле и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте. Так,
например, одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались
морава, а другии назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые
хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян на
дунайских и поселились среди них и притесняли их, то славяне эти
пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли
поляки, другие ляхи -- лутичи, иные -- мазовшане, иные -- поморяне.
Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались
полянами, а другие -- древлянами, потому что сели в лесах, а еще
другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные
сели по Двине и назвались полочанами по речке, которая впадает в
Двину и носит название Полота. Те же славяне, которые сели около
озера Ильменя, прозвались своим именем -- славянами, и построили
город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Семи,
и по Суле и назвались северянами. И так разошелся славянский народ,
а по его имени и грамота назвалась "славянская""*7.
---------------------------------
*6 После вавилонского столпотворения.
*7 Повесть временных лет, 1950, I, с. 207.
Итак, по мнению автора, славяне жили когда-то на среднем
Дунае и, выйдя оттуда, расселились по территории Чехии, Моравии,
Германии, Польши и России. Эта точка зрения подтверждается в
летописи еще дважды. В том же тексте имеется упоминание о том, что
славяне были изгнаны со своих первоначальных земель влахами
(волохами), и далее добавляется в части, посвященной св. апостолу
Павлу, что "ту бо есть Илюрикъ, его же доходилъ апостолъ Павел; ту
бо беша словене первое"*8.
---------------------------------
*8 Там же, с. 23 ("Там же находится и Иллирия, до которой
доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне").
Эти три места из древнейшей славянской летописи являются,
несомненно, важнейшим источником при изучении истории происхождения
славян и свидетельствуют о том, какое представление об этом предмете
имели сами славяне в X, XI и XII веках; они считали, что расселение
различных славянских групп началось вблизи нижнего и среднего Дуная,
в областях, которые назывались в то время "землями Булгар и Угров".
Это представление было господствующим затем для большинства
славянских историков и летописцев, в частности в Польше у Кадлубека,
Богухвала и Длугоша, и сохранялось вплоть до конца XIX века. В их
работах мы встречали лишь несущественные различия в деталях,
касающихся точного определения границ этой прародины. Паннония часто
называлась "mater et origo omnium sclavonicarum nationum" ("матерью
и началом всех славянских народов") или "prima et vetus Slavorum
sedes parens et alumna" ("первоначальная и древнейшая родина
славян")*9. Особая традиция сообщает о том, как предки чехов,
поляков и русских вышли из Хорватии и Сербии под предводительством
братьев Чеха, Леха и Руса. Доказано, что подобные традиции являются
всего лишь вымыслами, возникшими в чешских и польских монастырях XII
и XIII веков.*10 Однако, несмотря на это, русская летопись и в
дальнейшем оставалась позитивной базой дунайской теории даже для
самых авторитетных исследователей. Ее рассматривали как достоверную
традицию, как подлинное воспоминание о землях, населенных предками
славян, которое летописец записал по народному преданию. И даже
Шафарик посвятил целую главу в своих "Древностях" доказательству
достоверности этой традиции.
---------------------------------
*9 Хроника Богухвала ("Monumenta Poloniae historica", II, с.
468) и Длугоша ("Historia polonica", I, initio).
*10 Эта традиция ведет начало от краковского епископа
Богухвала.
К сожалению, свидетельство Киевской летописи нельзя признать
ни подлинным, ни правдивым. Это лишь часть той сети вымыслов,
которую создал летописец, рассказывая об отходе славян от
Вавилонской башни по дорогам через Малую Азию к Балканскому
полуострову, который будто бы стал их первым местом жительства, их
европейской прародиной. Отсюда отождествление древних иллирийцев со
славянами, что мы и находим в летописи, отсюда также идея об их
первом месте жительства на среднем Дунае, где в XII веке находились
земли болгар и угров.
Утверждение русского летописца не основывается даже на
народной традиции. Это чистые вымыслы, использованные летописцем,
если только он сам не создал их или не воспринял от другого
летописца, который был их создателем. Такой вывод вытекает не только
из общей концепции летописца, из всецело библейского характера его
исходных положений и из некоторых других сведений (так, например, мы
узнаем, что духовенство южных славян создавало различные легенды с
целью доказать древность славян в Хорватском королевстве), но и из
всех фактических данных о древнейшей истории Подунавья и Балкан*11.
---------------------------------
*11 Например, легенда, согласно которой апостолы, в частности
св. Павел, проповедовали в славянских землях евангелие, а св.
Иероним, умерший в 420 году, создал древнеславянскую письменность --
глаголицу. См. "Киевская летопись" (указанное место), а также Письмо
папы Иоанна X (914-928) ["quis enim ambigit Sclavinorum regna in
primitiae (sic!). Apostolorum esse commemorate"] и Письмо папы
Иннокентия IV от 1248 года: "in Sclavonia est litterata specialis
quam illius terrae clerici se habere a beato leronimo asserentes".
Эта история убеждает нас в том, что иллирийцы, фракийцы,
паннонцы, сарматы, галлы и другие народы, жившие когда-то в этих
местах, не имеют ничего общего со славянами, что их языки были
совершенно отличны от славянского языка и что до христианской эры в
этих местах нет никаких следов пребывания славян. В действительности
же все фактические данные заставляют нас искать прародину славян в
областях, откуда началась их миграция, а именно на север от Карпат,
вдали от Дуная и от Балкан. Таков вывод, к которому нас неизбежно
приводят все имеющиеся сведения.
История, как я уже говорил, не нашла ни малейших следов
пребывания славян по нижнему и среднему течению Дуная в период до
нашей эры. Название местностей, рек, гор и самих народов, а также
памятники их письменности указывают нам на распространение в этих
областях иных языков, каждый из которых так же близок к славянскому,
как и к любому другому индоевропейскому языку. А ведь именно в ту
эпоху, в которую мы тщетно ищем славян на Дунае, до Рима дошли уже
первые сведения о славянах, сведения, в которых сообщается о большом
народе, живущем по ту сторону Германии, на другом берегу Вислы, и
именуемом венедами. То, что венеды должны рассматриваться как
славяне, я докажу ниже*12. А пока ограничимся тем, что допустим
существование славян к северу от Карпат. Мы увидим вскоре, что
оттуда они постепенно продвигались к югу, к Дунаю, наконец, перешли
его, но нигде в истории мы не встретим описания миграции славян в
обратном направлении, то есть с юга на север.
---------------------------------
*12 См. следующую главу, с. 32 и сл.
Киевской традиции, которая помещает прародину славян на юг от
Карпат и которая представляется нам совершенно неправдоподобной, мы
можем противопоставить два других исторических источника, более
достоверных, подлинных и значительных, явно свидетельствующих в
пользу северной прародины славян. Первый источник -- свидетельство
анонимного Равеннского космографа (1.12): "Sexta ut hora noctis
Scytharum est patria unde Sclavinorum exorta est prosapia". Речь
идет о Скифии на северо-востоке Европы. Точно неизвестно, в каком
веке жил автор этого свидетельства, но, несомненно, это было не
позднее VII века; следовательно, он по времени жил ближе к событиям,
связанным с началом переселения славян со своей прародины, нежели
киевский летописец XII века.
Второе свидетельство содержится в кратком описании славянских
народов, также анонимном, написанном, вероятнее всего, в IX веке
славянским монахом одного из баварских монастырей. Этот Баварский
аноним (Anonymus Bavarus), как его называют, включает в число
народов к северу от Дуная (такая локализация подтверждается самим
названием его списка) народ, названный "Zeruiani, quod tantum est
regnum ut ex eo cunctae gentes Sclauorum exortae sint et originem
sicut affirmant ducant"*13. Правда, мы не знаем, какой народ имеет
в виду Баварский аноним под названием Zeruiani, не является ли оно
искаженным названием сарматов или сербов и не идет ли здесь речь о
названии северян позднейшей Руси; во всяком случае, здесь говорится
о народе, который жил к северу от Дуная и от Карпат, где-то в
глубине древней Сарматии. Итак, это и есть место происхождения всех
славян, определенное народной традицией IX века, традицией подлинной
и ни в коем случае не вымышленной, так как ее сохранял сам народ
("sicut affirmant").
---------------------------------
*13 Ср. Шафарик, Slov. star., II.711. Название сообщения
гласит: "Описание общин и областей к северу от Дуная" ("Descriptio
civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii"). Летопись,
открытая Гормайером, хранится в Мюнхенской библиотеке.
К этим двум свидетельствам можем добавить и третье: само
представление историков VI века, согласно которому в то время, когда
начали намечаться места жительства и переселения славян, они имели
свою прародину где-то к северу от Дуная. Нет ни одного сообщения,
которое свидетельствовало бы об обратном. Итак, очевидно, что в
эпоху, когда славяне стали известны в Европе, весь мир считал их
народом северного происхождения.
Лингвистические доводы, приводимые иногда сторонниками
дунайской теории с целью защитить свою точку зрения, не имеют
решающего значения. Сторонники этой теории ссылаются на
распространенность названия Дунай*14 в песнях и в топонимике
славянских народов, а именно тех народов, вся история которых
протекала вдали от этой реки; однако если принять во внимание те
отношения, которые должны были всегда связывать поляков и русских с
Подунавьем (чехи и словаки всегда были очень близки к нему), то
нельзя признать эти доказательства в пользу дунайской прародины
славян справедливыми и решающими. Наоборот, если для решения вопроса
обратиться к исследованию всех индоевропейских языков и их
взаимосвязей, то славянский язык был тесно связан, с одной стороны,
с фракийским (дакийским), иранским и германским языками, а с другой
стороны, с литовским и финским языками. Вряд ли можно найти более
подходящую территорию, где могли бы развиваться эти разносторонние
связи, чем область в районе Закарпатья. Сам характер этой области
более чем что бы то ни было другое соответствует названиям флоры и
фауны, сохранившимся в древнеславянском словаре.*15 Напомним,
кстати, выводы антропологии по вопросу о первоначальном физическом
типе славян (см. с. 18-19), заключения, правда, пока еще очень
неопределенные, к которым пришли археологи на основании добытых ими
материалов, и разобранная выше гипотеза предстанет в еще более
достоверном виде. Таковы доводы, которые, я полагаю, дают нам право
отнести прародину славян на север от Карпат. Нам остается определить
ее размеры и наметить, насколько возможно, ее границы. Как я уже
говорил (см. выше, с. 22), сторонники северной прародины определяют
ее местонахождение довольно различно: то на восток, то на запад от
Вислы, и даже в низовьях Немана и Двины, вплоть до побережья озера
Ильмень. Это вызвано тем, что решение этой проблемы является
действительно делом трудным.
---------------------------------
*14 Название Дунай -- чуждого, неславянского происхождения.
Предполагают, что славяне приняли кельтское название (ср. лат.
Danuvius, Danubius, греч. <...> и т. д.), которое было передано им
германцами (гот. Donavis, Donavia). Древнеславянская форма Дунавъ,
позднее Дунай.
*15 См. труды Шулька (Pogled iz biljarstva u praviek Slavena,
Rad XXXIX, 1887) и Ростафинского (О pierwotnych siedzibach i
gospodarstwie Slowian, Sprawozdania Krakowske" akademie, II, 1908,
III).
Приступая к определению области, в которой жили славяне до
своего расселения, то есть около начала нашей эры, можно прежде
всего считать установленным, что славяне долгое время не переходили
Карпатские горы. Я не стану отрицать, что отдельные группы славян
могли проникать через главные Карпатские перевалы, в частности через
Яблоновский и Ужоцкий, вплоть до нынешней Словакии.
Однако народ в целом все еще оставался на территории к северу
от самих гор и, естественно, от галицийских лесов, окружавших эти
горы. Необходимо напомнить, что как древняя карпатская топонимика,
так и исторические названия главных карпатских горных цепей
(Карпаты, Татра, Фатра, Матра, Магура, Бескид) чужды славянскому
языку. Однако Подолье и Волынь должны были быть славянскими уже в
эпоху Геродота, судя по его сообщениям о жителях этих областей,
которых он называет неврами (Neupoi) (IV. 100-118) и славянское
происхождение которых вполне очевидно*16.
---------------------------------
*16 См. соответствующий комментарий в моих "Славянских
древностях", I, с. 266 и cл.
Трудно определить, шла ли западная граница славянской
прародины по Эльбе или по Висле. Определение этой границы зависит от
того, удастся ли археологам выяснить этническую принадлежность полей
погребений лужицко-силезского типа, упоминавшихся выше (на с. 20).
Если удастся доказать славянскую принадлежность полей погребений, то
старая граница прародины славян конца второго тысячелетия до н.э.
продвинется до Эльбы и Заале, если же не удастся доказать это, то
граница останется в области Вислы. Такова точка зрения, которую я
принимаю в настоящее время. Ее подтверждает еще один лингвистический
довод. Славянам было вначале неизвестно слово "бук" (Fagus
silvatica), так как, будучи в семье индоевропейских народов, они
относились к большой группе, жившей за восточной границей
распространения этого дерева, то есть восточнее приблизительной
линии Кенигсберг (Калининград) -- Кременец -- Одесса.*17 Однако они
узнали это дерево еще в эпоху своего единства, так как приняли
германское название (Buche), из чего можно заключить, что они
достигли Вислы уже во времена до нашей эры. Перешли ли они тогда же
эту реку и достигли ли Эльбы -- таков вопрос, на который, как мы
видели, должна ответить археология.
---------------------------------
*17 По мнению Брюкнера, выдающегося польского филолога,
первым всеобщим названием бука было grabъ, grabrъ ("Zeitschrift fur
vergleichende Sprachforschung", XLVI.193). Было бы неверно, однако,
если бы славян удаляли от Вислы на этом основании; да и сама теория
Брюкнера, я полагаю, несколько натянута. Прародина славян не знала
также слова тис (tisъ, Taxus baccata), дерева, распространение
которого относится лишь к западной части определяемой территории.
Однако здесь следует учесть еще одно обстоятельство. Если
удастся доказать славянское происхождение полей погребений,
относящихся целиком к первому тысячелетию до н.э., то надо будет
предположить, что славяне, проникнув за Эльбу, были вытеснены во
второй половине этого тысячелетия отчасти кельтами, двигавшимися с
запада, а затем германцами с севера, так что Висла опять стала их
западной границей и оставалась ею вплоть до начала великого
славянского переселения. Все древние авторы сходятся во мнении, что
Висла является границей Германии и Сарматии,*18 и нет никаких причин
предполагать, что это их мнение не имеет реального основания.
---------------------------------
*18 Прежде всего М. Vips. Agrippa (Plin., IV.81, 97, Dimens.
prov., 19); затем Pomp. Mela, III.l, 82; III.3, 25; Ptolem., 11.11,
1, 4, 8, 10, III.l, 8; Marc., II.31, 36-38. Название Вислы считалось
либо славянского происхождения (Добровский, Крек, Гануш, Кавчинский,
А. Погодин), либо славяно-германского (Фирлингер, Шрадер), либо
германского (Ферстеман, Будилович), либо, наконец, галльского.
Последнюю точку зрения разделяли выдающиеся современные филологи
(Розвадовский, Шахматов, Фасмер, Буга, Бремер). Однако мы не можем
не обратить внимание на то, что подобные или очень близкие названия
широко распространены в славянской топонимике. Тут мы встречаем не
только Вислоку, Вислок (приток Вислы) в Галиции, но и Вислицу,
Вислоч, Вислувку в Польше, Свислочь в Белоруссии и Виславу (Wiszlo)
в Венгрии. Прибавлю, что русский филолог А. Соболевский относит даже
связи славян с саксами к эпохе славянского единства.
В равной степени не ясна и восточная граница. Известно, что
Поволжье было некогда областью распространения угро-финских народов
и что их земли когда-то простирались на запад, включая полностью
районы Угры, Оки, а возможно, и Дона. Лишь область Днепра относилась
к славянской прародине. Название этой реки, безусловно,
неславянского происхождения,*19 древнее название Борисфен можно
лишь с трудом вывести из древнеславянского "берсть", русского
"берест"*20. Однако имеются иные доказательства, побуждающие нас
включить средний Днепр в число славянских рек. Принимая во внимание
то, что в VI веке н.э. территория севернее Азовского моря, или
точнее Подонье, была уже истинным средоточием славян (Прокопий,
IV.4, говорит о "бесчисленных племенах антов": <греч. текст.>), мы,
несомненно, имеем право присоединить начиная с нашей эры к
первоначальным землям славян среднее течение Днепра, а одновременно
и его притоки Березину и Десну,*21 названия которых, бесспорно,
славянские.
---------------------------------
*19 Предполагается, что оно скифо-сарматского происхождения
(oset. dan -- "вода"). (См. Л. Нидерле. Staroveke zpravy о zemich
vychodni Evropy. -- Praha, 1899. -- С. 58 и А. Соболевский. Archiv
fur slavische Philologie. -- 1905. -- C. 240.)
*20 Слав, берстъ, "jilm" (Niderle L Staroveke zpravy. -- C.
70, 84); см. похожее название Днепровского притока Березины,
образование от береза ("briza").
*21 См. Vasmer. Rocznik slawistyczny, IV, с. 164; V, с. 138:
VI, с. 177
Полагаю далее, что будинов Геродота (<греч.>, IV.21, 102,
108), вероятно, можно считать славянами. Места их жительства были
где-то на Десне и в близлежащих к ней районах Подонья.*22
Скифы-земледельцы, живущие между Бугом и Днепром (Herodot, IV.
17,18, 53, 54) над порогами и ведущие совершенно иной образ жизни по
сравнению с подлинными скифами-кочевниками, не могли быть никем
иным, кроме как предками восточных славян. В то время к Черному морю
славяне проникали лишь как торговцы. Этим и объясняется
древнеславянское слово "корабль", взятое из греческого karabion, --
слово, кторое славяне заимствовали еще до нашей эры.
---------------------------------
*22 См. дальше, с. 31.
Hа севеpе долины Hемана и Двины были сначала литовскими;
полоса (бесчисленных озеp и болот, тянyвшаяся междy Пpyссией и
Мазовией и дальше междy пpитоками Hаpева и Пpипяти, пpедставляла
естественнyю гpаницy, котоpyю позднее славяне лишь частично
пеpешли*23. Литовская теppитоpия пpостиpалась pанее даже на
севеpо-восток, к веpхнемy течению Днепpа, где и отделяла славян от
западных и восточных финнов.
---------------------------------
*23 Кочyбинский А.А. Теppитоpия доистоpической Литвы // ЖМHП.
1897. I. -- С. 60.
В какyю же эпохy славяне пpоникли вплоть до Hемана и веpхнего
Днепpа? Известно, что в IX веке н.э. славяне пpочно заселяли беpега
озеpа Ильмень и даже беpега Hевы и Ладожского озеpа; но это было в
эпохy, очень отдаленнyю от вpемени сyществования их общей пpаpодины
и славянского единства. А. Соболевский, выдающийся pyсский филолог,
пpедполагает, что сюда славяне пpоникли yже довольно pано, до pаспада
языкового единства, и основывается пpи этом на дpевнеславянских
фоpмах названий Hемънъ, лит. Nemunas и Seregerъ, или Selizarъ
(Селигеp -- название озеpа около Осташкова); однако его выводы
вызвали возpажения.*24 Вопpос остается откpытым, я же сам скоpее
склонился бы к отpицательномy pешению. По моемy мнению, едва ли
возможно искать севеpнyю гpаницy славян за гоpодом Смоленском.
---------------------------------
*24 Соболевский А. Лингвистические и аpхеологические
наблюдения. -- Ваpшава, 1910; см. также возpажения емy А. Погодина,
"Изв. отд. pyсск. яз. и слов.", 1905, Х.З, с. 11.
Из всего сказанного вытекает, что теppитоpия, населенная
славянами до их pасселения, пpостиpалась междy Эльбой и сpедним
Поднепpовьем (с Десной, Пpипятью и Беpезиной), однако в этy
теppитоpию не следyет включать западнyю часть, pасположеннyю междy
Эльбой и Вислой, пока не бyдет доказана славянская пpинадлежность
полей погpебений в этой области, если она вообще бyдет когда-либо
доказана. Итак, славяне во вpемя своего этнического и языкового
единства жили на теppитоpии совpеменной восточной Польши, южной
части Белоpyссии (в pайоне сpеднего течения Беpезины, а также по
течению Сожа и Ипyти), в севеpной части Укpаины, Подолии, Волыни и
Киевщины с Десной.*25 Подобное pазмещение общеславянских мест
поселения наилyчшим обpазом согласyется с данными дpевних источников
(Равеннского и Баваpского анонимов), а также со сведениями,
относящимися к I -- IV векам н.э., о большом наpоде венедов. Равным
обpазом доказывает нам это и изyчение взаимосвязи междy
дpевнеславянским, дpевнеиpанским, литовским и запад
#15 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 28 Май 2006 - 17:08
добрый день, товарищ!
Впеpвые настоящая электpонная веpсия этого текста
появилась в эхоконфеpенции сети FidoNet
PVT.ESOTERIC.CLUB (Пyть к себе)
Главы из книги:
Hидеpле Л.
=====================================================================
СЛАВЯHСКИЕ ДРЕВHОСТИ
=====================================================================
Пеp. с чешек. Т. Ковалевой, М. Хазанова,
pед. А.Л. Монгайта
М.: Алетейа, 2000
592 с.
УДК 94(367) ББК 63.3(44:47)4
ISBN 5-89321-060-3
Работа выдающегося чешского аpхеолога-славяноведа конца XIX
-- начала XX века Любоpа Hидеpле -- "Славянские дpевности" - это
"классика жанpа". Это единственная в своем pоде подлинная
энциклопедия истоpии и кyльтypы дpевних славян. Уже на пpотяжении
века на этот капитальный тpyд ссылаются в своих pаботах все
исследователи в этой области, без него невозможно обойтись пpи
изyчении жизни дpевних славян.
Тепеpь pоссийскомy читателю вновь достyпен и сам
пеpвоисточник. Данное издание пpедставляет собой сделанное автоpом
сжатое изложение многотомного издания "Славянских дpевностей".
Печатается по изданию: Hидеpле Л. Славянские дpевности. --
М.: Издательство иностpанной литеpатypы, 1956.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
=====================================================================
Пpаславянское единство: его пpоисхождение и pазвитие
ГЛАВА I
---------------------------------------------------------------------
Пpоисхождение славян
Вплоть до конца XVIII века наyка не могла дать
yдовлетвоpительного ответа на вопpос о пpоисхождении славян, хотя он
yже тогда пpивлекал внимание yченых. Об этом свидетельствyют
относящиеся к томy вpемени пеpвые попытки дать очеpк истоpии славян,
в котоpых был поставлен этот вопpос. Все yтвеpждения, связывающие
славян с такими дpевними наpодами, как саpматы, геты, аланы,
иллиpийцы, фpакийцы, вандалы и т. д., yтвеpждения, появляющиеся в
pазличных хpониках с начала XVI века, основываются лишь на
пpоизвольном, тенденциозном толковании священного писания и
цеpковной литеpатypы или на пpостой пpеемственности наpодов, котоpые
когда-то населяли тy же теppитоpию, что и совpеменные славяне, либо,
наконец, на чисто внешнем сходстве некотоpых этнических названий.
Так обстояло дело до начала XIX века. Лишь немногие истоpики
смогли подняться над ypовнем наyки того вpемени, пpи котоpом pешение
вопpоса о пpоисхождении славян не могло быть наyчно обосновано и не
имело пеpспективы. Положение изменилось к лyчшемy только в пеpвой
половине XIX века под влиянием двyх новых наyчных дисциплин:
сpавнительного языкознания и антpопологии; обе они внесли новые
позитивные факты.
Истоpия сама по себе безмолвна. Hет ни одного истоpического
факта, ни одной достовеpной тpадиции, ни даже мифологической
генеалогии, котоpые помогли бы нам ответить на вопpос о
пpоисхождении славян. Славяне появляются на истоpической аpене
неожиданно как великий и yже сфоpмиpовавшийся наpод; мы даже не
знаем, откyда он пpишел и каковы были его отношения с дpyгими
наpодами. Лишь одно свидетельство вносит кажyщyюся ясность в
интеpесyющий нас вопpос: это известный отpывок из летописи,
пpиписываемой Hестоpy и сохpанившейся до нашего вpемени в том виде,
в котоpом она была написана в Киеве в XII веке*1; этот отpывок можно
считать своего pода "свидетельством о pождении" славян.
---------------------------------
*1 Дpевнейшими списками летописи являются Лавpентьевская
летопись монаха Лавpентия из Сyздаля (XIV век) и Ипатьевская -- из
монастыpя св. Ипатия в Костpоме.
Пеpвая часть летописи "Повесть вpеменных лет"*2 начала
создаваться, по кpайней меpе, столетием pаньше. В начале летописи
пpиведен довольно подpобный легендаpный pассказ о pасселении
наpодов, котоpые когда-то пытались воздвигнyть вавилонскyю башню в
земле Сеннааp. Эти сведения заимствованы из византийских хpоник
VI-IX веков (так называемой "Пасхальной" хpоники и хpоники Малалы и
Амаpтола); однако в соответствyющих местах названных хpоник нет ни
одного yпоминания о славянах. Этот пpобел, очевидно, задел
славянского летописца, достопочтенного монаха Киево-Печеpской лавpы.
Он захотел восполнить его, поставив свой наpод сpеди тех наpодов,
котоpые, согласно тpадиции, жили в Евpопе; поэтомy в поpядке
pазъяснения он пpисоединил название "славяне" к имени иллиpийцев --
иллиpо-славяне*3. Этим дополнением он включил славян в истоpию, даже
не изменив тpадиционное число 72 наpодов. Именно здесь иллиpийцы
были впеpвые названы наpодом, pодственным славянам, и с этого
вpемени эта точка зpения в течение долгого вpемени являлась
господствyющей пpи изyчении истоpии славян. Славяне пpишли из
Сеннааpа в Евpопy и поселились сначала на Балканском полyостpове.
Там и нyжно искать их колыбель, их евpопейскyю пpаpодинy, в землях
иллиpийцев, фpакийцев, в Паннонии, на беpегах Дyная. Отсюда позднее
вышли отдельные славянские племена, когда pаспалось их
пеpвоначальное единство, чтобы занять свои истоpические земли междy
Дyнаем, Балтийским моpем и Днепpом.
---------------------------------
*2 Вес отpывки из "Повести вpеменных лет" даны в пеpеводе
Д.С. Лихачева и Б.А. Романова, изд. АH СССР, 1950, часть I.
Hаписание подлинных текстов также дано в соответствии с этим
изданием. -- Пpим. пеpев.
*3 Лавpентьсвская летопись. В дpyгом месте этой летописи
читаем: "Hаpци еже сyть словене", то есть "ноpики, котоpые и есть
славяне".
Эта теоpия была пpинята сначала всей славянской
истоpиогpафией, и в частности стаpой польской школой (Кадлyбек,
Богyхвал, Меpжва, Chronica Polonorum, Chronica principum Poloniae,
Длyгош и т. д.) и чешской (Далимил, Ян Маpигнола, Пшибик Пyлкава,
Гаек из Либочан, Б. Папpоцкий); в дальнейшем она обpосла новыми
домыслами.*4
---------------------------------
*4 С этой теоpией связана легенда о "гpамотах" Александpа
Великого и пpивилегии, пpедоставленной им в Александpии славянам в
знак благодаpности за их отличнyю слyжбy. Эти подделки возникли в
XIII веке, и источником для них слyжили дpевние сведения об
отношениях междy Александpом Македонским и скифами (Arrian,
Anabasis, IV.15).
Затем появилась новая теоpия. Мы не знаем, где именно она
возникла. Следyет полагать, что она возникла вне yпомянyтых школ,
ибо впеpвые мы встpечаемся с этой теоpией в Баваpской хpонике XIII
века и позднее y немецких и итальянских yченых (Flav. Blondus, A.
Coccius Sabellicus, F. Irenicus, В. Rhenanus, A. Krantz и т. д.). От
них этy теоpию пpиняли славянские истоpики Б. Ваповский, М. Кpомеp,
С. Дyбpавиyс, Т. Пешина из Чехоpода, Я. Бековский, Я. Матиаш из
Сyдет и многие дpyгие. Согласно втоpой теоpии, славяне якобы
пpодвинyлись вдоль побеpежья Чеpного моpя на севеp и пеpвоначально
поселились в Южной России, где истоpии известны были вначале дpевние
скифы и саpматы, а позднее аланы, pоксоланы и т. д. Отсюда и
возникла мысль о pодстве этих племен со славянами, а также
пpедставление о балканских саpматах как о пpедках всех славян.
Пpодвигаясь дальше на запад, славяне якобы pазделились на две
основные ветви: южные славяне (на юг от Каpпат) и севеpные (на севеp
от Каpпат).
Так вместе с теоpией пеpвоначального pазделения славян на две
ветви появились балканская и саpматская теоpии; обе они имели своих
востоpженных последователей, обе пpодеpжались вплоть до наших дней.
Еще и тепеpь неpедко появляются книги, в котоpых дpевнейшая истоpия
славян основана на отождествлении их с саpматами или с фpакийцами,
даками и иллиpийцами. Тем не менее yже в конце XVIII века некотоpые
yченые поняли, что подобные теоpии, основывающиеся лишь на
пpедположительной аналогии pазличных наpодов со славянами, не имеют
никакой ценности. Чешский славист И. Добpовский писал в 1810 годy
своемy дpyгy Копитаpy: "Меня pадyют такие исследования. Только я
пpихожy к совеpшенно дpyгомy выводy. Все это доказывает мне, что
славяне не являются даками, гетами, фpакийцами, иллиpийцами,
паннонцами... Славяне -- это славяне, и наиболее близки им литовцы.
Итак, их нyжно искать сpеди последних на Днепpе или за Днепpом"*5.
---------------------------------
*5 Ягич В. Письма Добpовского и Копитаpа. -- СПб., 1885. --
С. 119.
Hекотоpые истоpики пpидеpживались тех же взглядов еще до
Добpовского. После него Шафаpик в своих "Славянских дpевностях"
опpовеpг взгляды всех пpедшествyющих исследователей. Если в своих
pанних тpyдах он находился под большим влиянием стаpых теоpий*6, то
в "Дpевностях", вышедших в 1837 годy, он отвеpг, за некотоpыми
исключениями, эти гипотезы как ошибочные. В основy своей книги
Шафаpик положил тщательный pазбоp истоpических фактов. Поэтомy его
тpyд навсегда останется основным и незаменимым пособием по данномy
вопpосy, несмотpя на то что пpоблема пpоисхождения славян в нем не
pазpешена -- такая задача пpевышала возможности самого стpогого
истоpического анализа того вpемени.
---------------------------------
*6 См., в частности, его книгy "Uber die Abkunft der Slawen
nach Lorenz Surowiecki", Ofen, 1828. "Дpевности" были изданы в
1836-1837 годах в Пpаге в двyх томах; достyпен также немецкий
пеpевод Мозига фон Эpснфельда (1844) (Paul Joseph Schafariks
Slavische Alterthumer, deutsch von Mosig von Aehrenftld, Bd. I-II,
Leipzig, 1843-1844).
Дpyгие же yченые обpатились к новой наyке -- сpавнительномy
языкознанию, чтобы в ней найти ответ, котоpый не могла им дать
истоpия. Взаимное pодство славянских языков допyскалось еще в начале
XII века (см. Киевскyю летопись), однако еще долгое вpемя была
неизвестна подлинная степень pодства славянских языков с остальными
евpопейскими языками. Пеpвые попытки, пpедпpинятые в XVII и XVIII
веках, выяснить это (G.W. Leibniz, P.Ch. Levesque, Freret, Court de
Gebelin, J. Dankowsky, K.G. Anton, J.Chr. Adelung, Iv. Levanda, B.
Siestrzencewicz и дp.) имели тот недостаток, что были либо слишком
неpешительными, либо пpосто необоснованными. Когда В. Джонс в 1786
годy yстановил общее пpоисхождение санскpита, галльского,
гpеческого, латинского, немецкого и дpевнепеpсидского языков, он не
опpеделил еще место славянского языка в семье этих языков.
Только Ф. Бопп во втоpом томе своей известной "Сpавнительной
гpамматики" ("Vergleichende Grammatik", 1833) pешил вопpос о
взаимоотношении славянского языка с остальными индоевpопейскими
языками и тем самым дал пеpвый наyчно обоснованный ответ на вопpос
о пpоисхождении славян, котоpый безyспешно пытались pазpешить
истоpики. Решение вопpоса о пpоисхождении языка является
одновpеменно ответом на вопpос о пpоисхождении наpода, говоpящего на
этом языке.
С этого вpемени возникло много споpов об индоевpопейцах и о
сyщности их языка. Были высказаны pазличные взгляды, котоpые в
настоящее вpемя спpаведливо отвеpгнyты и потеpяли всякyю ценность.
Одно лишь доказано, что ни один из известных языков не является
пpедком остальных языков и что никогда не сyществовал
индоевpопейский наpод единой несмешанной pасы, котоpый имел бы
единый язык и единyю кyльтypy. Hаpядy с этим пpиняты следyющие
положения, лежащие в основе наших нынешних взглядов:
1. Когда-то сyществовал общий индоевpопейский язык, котоpый,
однако, никогда не был в полной меpе единым.
2. Развитие диалектов этого языка пpивело к возникновению
pяда языков, котоpые мы называем индоевpопейскими или аpийскими. К
ним относятся, не считая языков, бесследно исчезнyвших, гpеческий,
латинский, галльский, немецкий, албанский, аpмянский, литовский,
пеpсидский, санскpит и общеславянский либо пpаславянский, котоpый в
течение довольно длительного вpемени pазвился в совpеменные
славянские языки. Hачало сyществования славянских наpодов относится
именно к томy вpемени, когда сложился этот общий язык.
Пpоцесс pазвития этого языка еще неясен. Hаyка пока еще не
пpодвинyлась настолько впеpед, чтобы с должной полнотой осветить
этот вопpос. Установлено лишь, что фоpмиpованию новых языков и
наpодов способствовал pяд фактоpов: стихийная сила диффеpенциации,
местные pазличия, возникшие в pезyльтате изоляции отдельных гpyпп,
и, наконец, ассимиляция иноpодных элементов. Hо в какой меpе каждый
из этих фактоpов способствовал возникновению общего славянского
языка? Этот вопpос почти не pазpешен, а поэтомy истоpия
общеславянского языка и поныне не выяснена.
Развитие аpийского пpаязыка могло пpоисходить двyмя пyтями:
либо пyтем внезапного и полного отpыва pазных диалектов и говоpящих
на них наpодов от матеpинского ствола, либо пyтем децентpализации,
связанной с фоpмиpованием новых диалектных центpов, котоpые
изолиpовались постепенно, не отpываясь полностью от пеpвоначального
ядpа, то есть не yтpатив связи с остальными диалектами и наpодами.
Обе эти гипотезы имели своих пpивеpженцев. Родословная, пpедложенная
А. Шлейхеpом, как и pодословная, составленная А. Фиком, хоpошо
известны; известна также теоpия "волн" (Ubergangs-Wellen-Theorie)
Иоганна Шмидта. В соответствии с pазличными концепциями менялся, как
это видно из двyх пpедставленных ниже схем, и взгляд на
пpоисхождение пpаславян.
Родословная Шлейхеpа, составленная в 1865 годy
-------------------------------------------------
немецк. литовск. славянск. кельтск. итал. алб. гpеч. иpанск. инд.
--T--- --------T-------- ------------------------------T-------
¦ лето-славянск. юго-западные евpопейские ¦
¦ ¦ ¦
L-------------+ аpийский язык
славяно-геpм. язык ¦
L---------------------T---------------------
Родословная Фика
-------------------------------------------------
геpманский балтско-славянск. кельтский гpеко-италийский
L-------T-------- L------T-------
севеpные южные
¦ ¦
L-----------------T------------------
евpопейская ветвь
¦
¦ иpанский индийский
¦ L------T-------
¦ азиатская ветвь
L--------T---------
пpаиндоевpопейский
Тем не менее можно считать, что установлены все же некоторые
существенные данные, позволяющие в настоящее время объяснить
возникновение славян следующим образом.
Когда различия в индоевропейском языке стали возрастать и
когда эта большая языковая общность стала распадаться на две группы
-- языки сатем (satem) и кентум (centum), -- праславянский язык,
соединенный с пралитовским языком, довольно долго входил в первую
группу, так что он сохранил особое сходство с древнефракийским
(армянским) и индо-иранским языком. Связь с фракийцами была наиболее
тесной в окраинных областях, где позднее жили исторические даки.
Предки германцев были в группе народов кентум среди наиближайших
соседей славян. Об этом мы можем судить по некоторым аналогиям в
славянском и немецком языках.
В начале второго тысячелетия до н.э. все индоевропейские
языки, по всей вероятности, уже сформировались и разделились, так
как в течение этого тысячелетия на территории Европы и Азии
появляются некоторые арийские народы как уже сложившиеся этнические
единицы. Будущие литовцы были тогда все еще объединены с
праславянами. Славяно-литовский народ и поныне представляет (за
исключением индо-иранских языков) единственный пример первобытной
общности двух арийских народов*7; его соседями всегда были с одной
стороны германцы и кельты, с другой стороны фракийцы и иранцы.
---------------------------------
*7 Когда-то предполагалось славяно-германское единство
(Шлсйхер, Фик) и славяно-иранское единство; ныне эти гипотезы
отвергнуты. А. Мейе, а до него Ф. Миклошич, П. Брадкс и А. Погодин
отвергают и балто-славянское единство ["Introduction a 1'etude
comparee des langues indo-europeennes", 5, 1922, с. 48; "Lеs
dialеctes indo-europeens", 1908, c. 48, "Avant-propos dе la
reimprеssion" (предисловие к новому изданию этого сочинения), 1922,
с. 10-11]. Однако их мнение горячо оспаривалось славянскими
исследованиями, особенно А. Брюкнером (Zeitschrift f. vgl.
Sprachforschung, 46, 1914, с. 217), В. Пожезинским, Эндзелиньш и Я.
Розвадовским ("Rocznik slawistczny", IV, V).
После отделения литовцев от славян, происшедшего, по всей
вероятности, во втором или в первом тысячелетии до н.э., славяне
образовали единый народ с общим языком и лишь едва наметившимися
слабыми диалектными различиями и оставались в таком состоянии вплоть
до начала нашей эры. В течение первого тысячелетия нашей эры их
единство начало распадаться, развивались новые языки (правда, еще
очень близкие друг к другу)*8 и возникли новые славянские народы.
Таковы сведения, которые дает нам языкознание, таков его ответ на
вопрос о происхождении славян.
---------------------------------
*8 Евангелическая миссия Кирилла и Мефодия, родившихся в
Солуни, могла иметь успех в Моравии только благодаря тому, что их
южномакедонское наречие легко понималось.
Наряду со сравнительным языкознанием появилась еще одна наука
-- антропология, также принесшая новые дополнительные факты.
Шведский исследователь А. Ретциус в 1842 году стал определять место
славян среди остальных народов с соматологической точки зрения,
основываясь при этом на форме их головы, и создал систему, в основу
которой было положено изучение относительной длины черепа и величины
лицевого угла.*9 Он объединил древних германцев, кельтов, римлян,
греков, индусов, персов, арабов и евреев в группу "долихоцефальных
(длинноголовых) ортогнатов", а угров, европейских турок, албанцев,
басков, древних этрусков, латышей и славян в группу "брахицефальных
(короткоголовых) ортогнатов". Обе группы были различного
происхождения, поэтому раса, к которой относились славяне, была
совершенно чужда расе, к которой относились германцы и кельты.
Очевидно, что одна из них должна была быть "ариизирована" другой и
принять от нее индоевропейский язык. А. Ретциус особенно и не
пытался определить отношение между языком и расой. Этот вопрос
возник позднее в первых французских и немецких антропологических
школах. Немецкие ученые, опираясь на новые исследования немецких
погребений меровингской эпохи (V-VIII веков) с так называемыми
"Reihengraber", создали в соответствии с системой Ретциуса теорию
древней чистой германской расы с относительно длинной головой
(долихоцефалы или мезоцефалы) и с некоторыми характерными внешними
чертами: довольно высокий рост, розовый цвет лица, белокурые волосы,
светлые глаза. Этой расе была противопоставлена другая, более
мелкая, с более короткой головой (брахицефалы), более темным цветом
кожи, каштановыми волосами и темными глазами; главными
представителями этой расы должны были быть славяне и древние
обитатели Франции -- кельты, или галлы.
---------------------------------
*9 "Om formen af Nordboernes Granier", 1842; см. "Mullers
Archiv fur Anatomie", 1845, c. 97; 1858, c. 105.
Во Франции школа выдающегося антрополога П. Брока (Е. Нату,
Ab. Hovelacque, P. Topinard, R. Collignon и др.) приняла примерно ту
же точку зрения; так в антропологической науке появилась теория о
двух первоначальных расах, которые когда-то заселили Европу и из
которых образовалась семья народов, говорящих на индоевропейском
языке. Оставалось выяснить -- и это вызвало много споров, -- какая
же из двух первоначальных рас была арийской и какая была
"ариизирована" другой расой.
Немцы почти всегда считали первую расу, длинноголовую и
белокурую, расой праарийцев, и эту точку зрения разделяли ведущие
английские антропологи (Thurnam, Huxley, Sayce, Rendall). Во Франции
же, напротив, мнения разделились. Одни присоединились к немецкой
теории (Lapouge), другие же (их было большинство) считали вторую
расу, темную и брахицефальную, называемую часто кельтско-славянской,
первоначальной расой, которая передала индоевропейский язык
североевропейским белокурым иноплеменникам. Так как основные черты
ее, брахицефалия и темная окраска волос и глаз, приближали эту расу
к среднеазиатским народам со сходными особенностями, то было даже
высказано предположение о ее родстве с финнами, монголами и
туранцами. Место, предназначаемое, согласно этой теории,
праславянам, легко определить: праславяне пришли из Средней Азии, у
них была относительно короткая голова, темные глаза и волосы.
Брахицефалы с темными глазами и волосами заселили Среднюю Европу,
главным образом ее горные области, и смешались частью с северными
длинноголовыми и белокурыми соседями, частью с народами более
древними, а именно с темными долихоцефалами Средиземноморья.
Согласно одной версии, праславяне, смешавшись с первыми, передали им
свою речь, по другой же версии, напротив, они сами восприняли их
речь.
Однако сторонники этой теории туранского происхождения славян
основывались в своих выводах на ошибочной или, по меньшей мере, на
недостаточно обоснованной гипотезе. Они опирались на результаты,
полученные при изучении двух групп источников, очень отдаленных друг
от друга по времени: первоначальный германский тип был определен по
ранним источникам -- документам и погребениям V-VIII веков,
праславянский же тип был установлен по относительно поздним
источникам, так как ранние источники были в то время еще мало
известны. Таким образом, сравнивались несравнимые величины --
современное состояние одного народа с былым состоянием другого
народа. Поэтому, как только были открыты древнеславянские погребения
и выявились новые краниологические данные, сторонники указанной
теории сразу же встретились с многочисленными затруднениями, в то же
время углубленное изучение этнографического материала также дало ряд
новых фактов. Было установлено, что черепа из славянских погребений
IX-XII веков в большинстве своем такой же удлиненной формы, как и
черепа древних германцев, и очень близки им; было отмечено также,
что исторические документы дают описания древних славян как
белокурого народа со светлыми или голубыми глазами, розовым цветом
лица. Оказалось, что у северных славян (по крайней мере, у
большинства из них) некоторые из этих физических черт преобладают до
сего времени.*10
---------------------------------
*10 См. статьи о белорусах и великорусах в "Revue
anthropologique russe", 1900, 1905; см. там же о поляках, 1901.
Древние погребения южнорусских славян содержали скелеты, из
которых 80-90% имели долихоцефальные и мезоцефальные черепа;
погребения северян на Пселе -- 98%; погребения древлян -- 99%;
погребения полян в Киевской области -- 90%*11, древних поляков в
Плоцке -- 97,5%, в Слабожеве -- 97%; погребения древних полабских
славян в Мекленбурге -- 81%; погребения лужицких сербов в Лейбенгене
в Саксонии -- 85%; в Бургленгенфельде в Баварии -- 93%*12. Чешские
антропологи при изучении скелетов древних чехов выяснили, что среди
последних черепа долихоцефальных форм встречались чаще, чем у
современных чехов. И. Геллих установил (в 1899 году) среди древних
чехов 28% долихоцефальных и 38,5% мезоцефальных индивидуумов; эти
цифры возросли с тех пор.*13
---------------------------------
*11 Talko Hryncewicz J. Przyczynek do poznania gwiata
kurganowego Ukrajny (Materiaty, Krakow, 1899, IV).
*12 См. журнал "Swiatowit", III, c. 50; VIII, c. 106; IX, c.
104, а также библиографию в моих "Slov. star.", I, c. 93 и сл.
*13 Hellich J. Praehistoricke lebky v Cechach. -- Praha,
1899. -- C. 18.
Можно считать, что там, где ныне наблюдается преобладание
брахицефальных форм, население VIII-XII веков было мезоцефальным или
даже долихоцефальным, что с каждым годом все более подтверждается
новыми открытиями.
В первом тексте, в котором упоминается о славянах VI
столетия, обитавших на берегах Дуная, говорится, что славяне не
черные и не белые, а темные блондины: "<греч. текст. -- Прим.
сканера>"*14.
---------------------------------
*14 ("Цвет тела и волос у них и не совсем белый или
золотистый и, с другой стороны, не совершенно черный, но все они
красноватые".) Procopios, В. G., III, 14. Анонимный Стратегикон
(Anonymni Strategicon, изд. Мюллера) называет их <греч. текст>
(желтым народом).
Почти все древнеарабские свидетельства VII-Х веков
характеризуют славян как русых (ashab); один лишь Ибрагим ибн Якуб,
еврейский путешественник X века, отмечает: "интересно, что жители
Чехии смуглые". Слово "интересно" выдает его удивление по поводу
того, что чехи смуглые, из чего можно заключить, что остальные
северные славяне в целом не были таковыми.*15 Впрочем, и в настоящее
время среди северных славян преобладает тип блондина, а не шатена.
---------------------------------
*15 "Slav, star.", I, c. 97. Различные свидетельства собраны
in extenso в "Ziv. st. Slov", I, c. 54.
Некоторые исследователи, основываясь на этих фактах, приняли
новую точку зрения в вопросе происхождения славян и отнесли их
предков к белокурой и долихоцефальной, так называемой германской
расе, сформировавшейся в Северной Европе. Они утверждали, что в
течение столетий первоначальный славянский тип изменился под
влиянием среды и скрещивания с соседними расами. Эту точку зрения
отстаивали у немцев Р. Вирхов, И. Кольман, Т. Пеше, К. Пенка, а
среди русских А.П. Богданов, Д.Н. Анучин, К. Иков, Н.Ю. Зограф; я
также присоединился к этой точке зрения в своих первых трудах.
Однако проблема оказалась более сложной, чем считали раньше,
и не может быть разрешена так легко и просто. Во многих местах в
славянских погребениях были найдены брахицефальные черепа, остатки
темных или черных волос; с другой же стороны, необходимо признать,
что современное соматологическое строение славян очень сложно и
свидетельствует лишь об общем преобладании темного и брахицефального
типа, происхождение которого объяснить трудно. Нельзя считать, что
это преобладание было предопределено средой, его также нельзя
удовлетворительно объяснить более поздним скрещиванием. Я стремился
использовать данные всех источников, как старых, так и новых, и,
исходя из них, пришел к убеждению, что вопрос о происхождении и
развитии славян гораздо сложнее, чем его до сих пор представляли; я
полагаю, что наиболее правдоподобна и вероятна гипотеза, построенная
на совокупности всех этих сложных факторов.
Праарийский тип не представлял собой чистый тип чистой расы.
В эпоху индоевропейского единства, когда начали увеличиваться
внутренние языковые различия, на этот процесс оказали влияние уже
различные расы, особенно североевропейская долихоцефальная
светловолосая раса'и среднеевропейская брахицефальная темная раса.
Поэтому отдельные народы, формировавшиеся таким образом в течение
третьего и второго тысячелетия до н.э., не были уже чистой расой с
соматологической точки зрения; это относится и к праславянам. Нет
сомнения в том, что они не отличались ни чистотой расы, ни единством
физического типа, ибо они получили начало от двух упомянутых великих
рас, на стыке земель которых была их прародина; самые древние
исторические сведения, как и древние погребения, в равной мере
свидетельствуют об этом отсутствии единства расового типа у
праславян. Этим объясняются также те большие изменения, которые
произошли у славян в течение последнего тысячелетия. Несомненно,
предстоит еще тщательно рассмотреть эту проблему, но решение ее --
я в этом убежден -- может быть основано не столько на признании
влияния среды, сколько на признании скрещивания и "борьбы за
существование" ("struggle for life") основных имеющихся в наличии
элементов, то есть северной долихоцефальной светловолосой расы и
среднеевропейской брахицефальной темноволосой расы.
Тысячи лет назад среди славян преобладал тип первой расы,
поглощенной в настоящее время другой расой, более жизнеспособной.
Археология в настоящее время не в состоянии разрешить вопрос
о происхождении славян. Действительно, нельзя проследить славянскую
культуру от исторической эпохи до тех древних времен, когда
формировались славяне. В представлениях археологов о славянских
древностях до V века н.э. царит полная путаница, и все их попытки
доказать славянский характер лужицких и силезских полей погребений
в восточной Германии*16 и сделать из этого соответствующие выводы
являлись до настоящего времени безуспешными. Принадлежность
названных полей погребений славянам доказать не удалось, так как
связь этих памятников с безусловно славянскими погребениями до сих
пор не может быть установлена. В лучшем случае можно допустить лишь
возможность такого толкования.*17
---------------------------------
*16 По старому административному делению; в настоящее время
значительная часть этой территории входит в состав Польши. -- Прим.
ред.
*17 См. мои статьи "Pravlast Slovanu a archeologie" (в
сборнике в честь Ватрослава Ягича, Берлин, 1908, 670) и "Poznamky k
otazce slovanskosti nasich poli popelnicovych" (в "Pamatkach
archeologickych", 26, 1914, c. 181).
Некоторые немецкие археологи предполагают, что праславянская
культура была одной из составных частей великой неолитической
культуры, называемой "индоевропейской" или лучше "подунайской и
закарпатской" с разнообразной керамикой, часть которой раскрашена.
Это также допустимо, однако для этого у нас нет позитивных
доказательств*18, так как связь этой культуры с исторической эпохой
нам совершенно неизвестна.
---------------------------------
*18 Это новая теория Г. Коссины и Г. Вилке (Kossinna. Das
Weichselland. -- Danzig, 1919. - С. 10; Wilke. Mannus, IX, с. 52).
ГЛАВА II
---------------------------------------------------------------------
Прародина славян
Вопрос о прародине славян, то есть о территории, где
сформировались славяне и где они обитали вплоть до своего разделения
и переселения на новые земли, тесно связан с рассматривавшимся выше
вопросом о происхождении славян. Прародина других индоевропейских
народов, соседних славянам, могла быть определена без особого
затруднения. Известно, что первоначальная территория германских
племен включала Скандинавию, Данию и прилегающие к ней острова, а
также прибрежную полосу между Эльбой (Лабой) и Одером (Одрой) и что
эти племена заселили собственно Германию лишь в первом тысячелетии
до н.э.*1 Литовцы, несомненно, почти полностью сохранили свою
прародину на побережье Балтийского моря. Древние фракийцы жили,
вероятно, гораздо севернее, чем обычно считают, на склонах Карпат,
название которых, по Я. Розвадовскому, очевидно, фракийского
происхождения (по-албански "karpe" -- скала); по-видимому,
фракийские племена оставались там и в историческую эпоху.
---------------------------------
*1 Г. Коссина, профессор Берлинского университета, тщетно
пытался доказать, что Польша и Украина в конце неолита были заселены
германцами ("Das Weichselland, ein uralter Heimatboden der
Germanen", Danzig, 1919).
Что же касается славян, то они, очевидно, довольно долгое
время обитали где-то по соседству с этими народами. На это указывает
их принадлежность к индоевропейской языковой семье сатем (см. выше,
с. 16), кроме того, соседство с фракийцами, особенно с северными
(именовавшимися часто даками), и, наконец, тесная связь с литовцами
в эпоху "литовско-славянского единства". С бассейнами каких рек
связана прародина славян и каковы были ее границы -- таковы
первоочередные вопросы, стоящие перед исследователем древнейшей
истории славян. Это тем более важно, что в зависимости от решения
этих вопросов находятся наши представления как о самом начале
истории славян, так и об их первоначальной культуре. Прародину
славян разные исследователи определяют по-разному, и даже между
наиболее выдающимися из них нет согласия по данному вопросу.
В то время как Я. Пейскер, историк и социолог, считает, что
прародина славян находится в болотах у Рокитны (в бассейне Припяти),
а Н. Ростафинский значительно расширяет ее границы к югу и востоку
за счет обширных и плодородных областей, русский историк В.О.
Ключевский ищет ее на Дунае; чешский же археолог Й.Л. Пич, искавший
ее сначала в Подунавье и Венгрии, в своих последних работах
определяет ее между Эльбой и Вислой; наконец, два выдающихся
славянских лингвиста Я. Розвадовский и А.А. Шахматов ищут прародину
славян севернее, в долине Двины вплоть до озера Ильмень*2. Я уже не
говорю о разных "автохтонистских" теориях, которые помещают
праславян на территории всей Центральной Европы, на восток от Роны
и Рейна. Хотя эти теории научно совершенно не обоснованы, они тем не
менее удерживаются до настоящего времени.
---------------------------------
*2 См. мою статью "Nove theorie о pravlasti slovanske" в
Чешском историческом журнале (XXI, 1915,1-II).
Однако оставим эти теории в стороне; я подробно изложил их в
своих "Славянских древностях"*3, здесь они неуместны, ибо
бесполезность их совершенно очевидна. Первый вопрос формулируется
так: к северу или к югу от Карпат находилась прародина славян? По
этому вопросу долгое время существовали две точки зрения: одни
помещали ее на север, в древнюю Сарматию (отсюда и название этой
теории "сарматская"), другие же искали ее на среднем и нижнем Дунае
(отсюда название теории "дунайская"). Дунайская теория утратила свое
былое значение, однако в прошлом столетии ее отстаивали
многочисленные исследователи: А. Беловский, М. Погодин, Фр. Рачки,
М. Дринов, Ив. Филевич, И. Пич, Дм. Самоквасов и В. Ключевский; еще
и теперь она имеет своих сторонников и будет их иметь и в будущем,
поэтому мы должны рассмотреть основные ее аргументы и сравнить их с
аргументами, приводимыми в пользу северной прародины славян.
---------------------------------
*3 Подробности см. в моих "Slov. star.", II, с. 71; III, с. 32,
и в приложении к этой книге.
Главным доказательством являлась Киевская летопись, которую
можно назвать "свидетельством о рождении" славян. Последнее
содержится уже в начале летописи, в главе, названной "Се повести
времяньных летъ, откуду есть пошла руская земля, кто въ Киеве нача
первее княжити", в главе, которая была написана в XI веке, а
частично уже в X веке*4 монахом Киево-Печерской лавры,
использовавшим древние церковные летописи и византийские хроники*5.
---------------------------------
*4 Редакция Киевской летописи в том виде, в каком она
сохранилась до нас, датируется началом XII века.
*5 См. выше, с. 12.
Текст гласит:
"Спустя много времени*6 сели славяне по Дунаю, где теперь
земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по
земле и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте. Так,
например, одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались
морава, а другии назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые
хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян на
дунайских и поселились среди них и притесняли их, то славяне эти
пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли
поляки, другие ляхи -- лутичи, иные -- мазовшане, иные -- поморяне.
Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались
полянами, а другие -- древлянами, потому что сели в лесах, а еще
другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные
сели по Двине и назвались полочанами по речке, которая впадает в
Двину и носит название Полота. Те же славяне, которые сели около
озера Ильменя, прозвались своим именем -- славянами, и построили
город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Семи,
и по Суле и назвались северянами. И так разошелся славянский народ,
а по его имени и грамота назвалась "славянская""*7.
---------------------------------
*6 После вавилонского столпотворения.
*7 Повесть временных лет, 1950, I, с. 207.
Итак, по мнению автора, славяне жили когда-то на среднем
Дунае и, выйдя оттуда, расселились по территории Чехии, Моравии,
Германии, Польши и России. Эта точка зрения подтверждается в
летописи еще дважды. В том же тексте имеется упоминание о том, что
славяне были изгнаны со своих первоначальных земель влахами
(волохами), и далее добавляется в части, посвященной св. апостолу
Павлу, что "ту бо есть Илюрикъ, его же доходилъ апостолъ Павел; ту
бо беша словене первое"*8.
---------------------------------
*8 Там же, с. 23 ("Там же находится и Иллирия, до которой
доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне").
Эти три места из древнейшей славянской летописи являются,
несомненно, важнейшим источником при изучении истории происхождения
славян и свидетельствуют о том, какое представление об этом предмете
имели сами славяне в X, XI и XII веках; они считали, что расселение
различных славянских групп началось вблизи нижнего и среднего Дуная,
в областях, которые назывались в то время "землями Булгар и Угров".
Это представление было господствующим затем для большинства
славянских историков и летописцев, в частности в Польше у Кадлубека,
Богухвала и Длугоша, и сохранялось вплоть до конца XIX века. В их
работах мы встречали лишь несущественные различия в деталях,
касающихся точного определения границ этой прародины. Паннония часто
называлась "mater et origo omnium sclavonicarum nationum" ("матерью
и началом всех славянских народов") или "prima et vetus Slavorum
sedes parens et alumna" ("первоначальная и древнейшая родина
славян")*9. Особая традиция сообщает о том, как предки чехов,
поляков и русских вышли из Хорватии и Сербии под предводительством
братьев Чеха, Леха и Руса. Доказано, что подобные традиции являются
всего лишь вымыслами, возникшими в чешских и польских монастырях XII
и XIII веков.*10 Однако, несмотря на это, русская летопись и в
дальнейшем оставалась позитивной базой дунайской теории даже для
самых авторитетных исследователей. Ее рассматривали как достоверную
традицию, как подлинное воспоминание о землях, населенных предками
славян, которое летописец записал по народному преданию. И даже
Шафарик посвятил целую главу в своих "Древностях" доказательству
достоверности этой традиции.
---------------------------------
*9 Хроника Богухвала ("Monumenta Poloniae historica", II, с.
468) и Длугоша ("Historia polonica", I, initio).
*10 Эта традиция ведет начало от краковского епископа
Богухвала.
К сожалению, свидетельство Киевской летописи нельзя признать
ни подлинным, ни правдивым. Это лишь часть той сети вымыслов,
которую создал летописец, рассказывая об отходе славян от
Вавилонской башни по дорогам через Малую Азию к Балканскому
полуострову, который будто бы стал их первым местом жительства, их
европейской прародиной. Отсюда отождествление древних иллирийцев со
славянами, что мы и находим в летописи, отсюда также идея об их
первом месте жительства на среднем Дунае, где в XII веке находились
земли болгар и угров.
Утверждение русского летописца не основывается даже на
народной традиции. Это чистые вымыслы, использованные летописцем,
если только он сам не создал их или не воспринял от другого
летописца, который был их создателем. Такой вывод вытекает не только
из общей концепции летописца, из всецело библейского характера его
исходных положений и из некоторых других сведений (так, например, мы
узнаем, что духовенство южных славян создавало различные легенды с
целью доказать древность славян в Хорватском королевстве), но и из
всех фактических данных о древнейшей истории Подунавья и Балкан*11.
---------------------------------
*11 Например, легенда, согласно которой апостолы, в частности
св. Павел, проповедовали в славянских землях евангелие, а св.
Иероним, умерший в 420 году, создал древнеславянскую письменность --
глаголицу. См. "Киевская летопись" (указанное место), а также Письмо
папы Иоанна X (914-928) ["quis enim ambigit Sclavinorum regna in
primitiae (sic!). Apostolorum esse commemorate"] и Письмо папы
Иннокентия IV от 1248 года: "in Sclavonia est litterata specialis
quam illius terrae clerici se habere a beato leronimo asserentes".
Эта история убеждает нас в том, что иллирийцы, фракийцы,
паннонцы, сарматы, галлы и другие народы, жившие когда-то в этих
местах, не имеют ничего общего со славянами, что их языки были
совершенно отличны от славянского языка и что до христианской эры в
этих местах нет никаких следов пребывания славян. В действительности
же все фактические данные заставляют нас искать прародину славян в
областях, откуда началась их миграция, а именно на север от Карпат,
вдали от Дуная и от Балкан. Таков вывод, к которому нас неизбежно
приводят все имеющиеся сведения.
История, как я уже говорил, не нашла ни малейших следов
пребывания славян по нижнему и среднему течению Дуная в период до
нашей эры. Название местностей, рек, гор и самих народов, а также
памятники их письменности указывают нам на распространение в этих
областях иных языков, каждый из которых так же близок к славянскому,
как и к любому другому индоевропейскому языку. А ведь именно в ту
эпоху, в которую мы тщетно ищем славян на Дунае, до Рима дошли уже
первые сведения о славянах, сведения, в которых сообщается о большом
народе, живущем по ту сторону Германии, на другом берегу Вислы, и
именуемом венедами. То, что венеды должны рассматриваться как
славяне, я докажу ниже*12. А пока ограничимся тем, что допустим
существование славян к северу от Карпат. Мы увидим вскоре, что
оттуда они постепенно продвигались к югу, к Дунаю, наконец, перешли
его, но нигде в истории мы не встретим описания миграции славян в
обратном направлении, то есть с юга на север.
---------------------------------
*12 См. следующую главу, с. 32 и сл.
Киевской традиции, которая помещает прародину славян на юг от
Карпат и которая представляется нам совершенно неправдоподобной, мы
можем противопоставить два других исторических источника, более
достоверных, подлинных и значительных, явно свидетельствующих в
пользу северной прародины славян. Первый источник -- свидетельство
анонимного Равеннского космографа (1.12): "Sexta ut hora noctis
Scytharum est patria unde Sclavinorum exorta est prosapia". Речь
идет о Скифии на северо-востоке Европы. Точно неизвестно, в каком
веке жил автор этого свидетельства, но, несомненно, это было не
позднее VII века; следовательно, он по времени жил ближе к событиям,
связанным с началом переселения славян со своей прародины, нежели
киевский летописец XII века.
Второе свидетельство содержится в кратком описании славянских
народов, также анонимном, написанном, вероятнее всего, в IX веке
славянским монахом одного из баварских монастырей. Этот Баварский
аноним (Anonymus Bavarus), как его называют, включает в число
народов к северу от Дуная (такая локализация подтверждается самим
названием его списка) народ, названный "Zeruiani, quod tantum est
regnum ut ex eo cunctae gentes Sclauorum exortae sint et originem
sicut affirmant ducant"*13. Правда, мы не знаем, какой народ имеет
в виду Баварский аноним под названием Zeruiani, не является ли оно
искаженным названием сарматов или сербов и не идет ли здесь речь о
названии северян позднейшей Руси; во всяком случае, здесь говорится
о народе, который жил к северу от Дуная и от Карпат, где-то в
глубине древней Сарматии. Итак, это и есть место происхождения всех
славян, определенное народной традицией IX века, традицией подлинной
и ни в коем случае не вымышленной, так как ее сохранял сам народ
("sicut affirmant").
---------------------------------
*13 Ср. Шафарик, Slov. star., II.711. Название сообщения
гласит: "Описание общин и областей к северу от Дуная" ("Descriptio
civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii"). Летопись,
открытая Гормайером, хранится в Мюнхенской библиотеке.
К этим двум свидетельствам можем добавить и третье: само
представление историков VI века, согласно которому в то время, когда
начали намечаться места жительства и переселения славян, они имели
свою прародину где-то к северу от Дуная. Нет ни одного сообщения,
которое свидетельствовало бы об обратном. Итак, очевидно, что в
эпоху, когда славяне стали известны в Европе, весь мир считал их
народом северного происхождения.
Лингвистические доводы, приводимые иногда сторонниками
дунайской теории с целью защитить свою точку зрения, не имеют
решающего значения. Сторонники этой теории ссылаются на
распространенность названия Дунай*14 в песнях и в топонимике
славянских народов, а именно тех народов, вся история которых
протекала вдали от этой реки; однако если принять во внимание те
отношения, которые должны были всегда связывать поляков и русских с
Подунавьем (чехи и словаки всегда были очень близки к нему), то
нельзя признать эти доказательства в пользу дунайской прародины
славян справедливыми и решающими. Наоборот, если для решения вопроса
обратиться к исследованию всех индоевропейских языков и их
взаимосвязей, то славянский язык был тесно связан, с одной стороны,
с фракийским (дакийским), иранским и германским языками, а с другой
стороны, с литовским и финским языками. Вряд ли можно найти более
подходящую территорию, где могли бы развиваться эти разносторонние
связи, чем область в районе Закарпатья. Сам характер этой области
более чем что бы то ни было другое соответствует названиям флоры и
фауны, сохранившимся в древнеславянском словаре.*15 Напомним,
кстати, выводы антропологии по вопросу о первоначальном физическом
типе славян (см. с. 18-19), заключения, правда, пока еще очень
неопределенные, к которым пришли археологи на основании добытых ими
материалов, и разобранная выше гипотеза предстанет в еще более
достоверном виде. Таковы доводы, которые, я полагаю, дают нам право
отнести прародину славян на север от Карпат. Нам остается определить
ее размеры и наметить, насколько возможно, ее границы. Как я уже
говорил (см. выше, с. 22), сторонники северной прародины определяют
ее местонахождение довольно различно: то на восток, то на запад от
Вислы, и даже в низовьях Немана и Двины, вплоть до побережья озера
Ильмень. Это вызвано тем, что решение этой проблемы является
действительно делом трудным.
---------------------------------
*14 Название Дунай -- чуждого, неславянского происхождения.
Предполагают, что славяне приняли кельтское название (ср. лат.
Danuvius, Danubius, греч. <...> и т. д.), которое было передано им
германцами (гот. Donavis, Donavia). Древнеславянская форма Дунавъ,
позднее Дунай.
*15 См. труды Шулька (Pogled iz biljarstva u praviek Slavena,
Rad XXXIX, 1887) и Ростафинского (О pierwotnych siedzibach i
gospodarstwie Slowian, Sprawozdania Krakowske" akademie, II, 1908,
III).
Приступая к определению области, в которой жили славяне до
своего расселения, то есть около начала нашей эры, можно прежде
всего считать установленным, что славяне долгое время не переходили
Карпатские горы. Я не стану отрицать, что отдельные группы славян
могли проникать через главные Карпатские перевалы, в частности через
Яблоновский и Ужоцкий, вплоть до нынешней Словакии.
Однако народ в целом все еще оставался на территории к северу
от самих гор и, естественно, от галицийских лесов, окружавших эти
горы. Необходимо напомнить, что как древняя карпатская топонимика,
так и исторические названия главных карпатских горных цепей
(Карпаты, Татра, Фатра, Матра, Магура, Бескид) чужды славянскому
языку. Однако Подолье и Волынь должны были быть славянскими уже в
эпоху Геродота, судя по его сообщениям о жителях этих областей,
которых он называет неврами (Neupoi) (IV. 100-118) и славянское
происхождение которых вполне очевидно*16.
---------------------------------
*16 См. соответствующий комментарий в моих "Славянских
древностях", I, с. 266 и cл.
Трудно определить, шла ли западная граница славянской
прародины по Эльбе или по Висле. Определение этой границы зависит от
того, удастся ли археологам выяснить этническую принадлежность полей
погребений лужицко-силезского типа, упоминавшихся выше (на с. 20).
Если удастся доказать славянскую принадлежность полей погребений, то
старая граница прародины славян конца второго тысячелетия до н.э.
продвинется до Эльбы и Заале, если же не удастся доказать это, то
граница останется в области Вислы. Такова точка зрения, которую я
принимаю в настоящее время. Ее подтверждает еще один лингвистический
довод. Славянам было вначале неизвестно слово "бук" (Fagus
silvatica), так как, будучи в семье индоевропейских народов, они
относились к большой группе, жившей за восточной границей
распространения этого дерева, то есть восточнее приблизительной
линии Кенигсберг (Калининград) -- Кременец -- Одесса.*17 Однако они
узнали это дерево еще в эпоху своего единства, так как приняли
германское название (Buche), из чего можно заключить, что они
достигли Вислы уже во времена до нашей эры. Перешли ли они тогда же
эту реку и достигли ли Эльбы -- таков вопрос, на который, как мы
видели, должна ответить археология.
---------------------------------
*17 По мнению Брюкнера, выдающегося польского филолога,
первым всеобщим названием бука было grabъ, grabrъ ("Zeitschrift fur
vergleichende Sprachforschung", XLVI.193). Было бы неверно, однако,
если бы славян удаляли от Вислы на этом основании; да и сама теория
Брюкнера, я полагаю, несколько натянута. Прародина славян не знала
также слова тис (tisъ, Taxus baccata), дерева, распространение
которого относится лишь к западной части определяемой территории.
Однако здесь следует учесть еще одно обстоятельство. Если
удастся доказать славянское происхождение полей погребений,
относящихся целиком к первому тысячелетию до н.э., то надо будет
предположить, что славяне, проникнув за Эльбу, были вытеснены во
второй половине этого тысячелетия отчасти кельтами, двигавшимися с
запада, а затем германцами с севера, так что Висла опять стала их
западной границей и оставалась ею вплоть до начала великого
славянского переселения. Все древние авторы сходятся во мнении, что
Висла является границей Германии и Сарматии,*18 и нет никаких причин
предполагать, что это их мнение не имеет реального основания.
---------------------------------
*18 Прежде всего М. Vips. Agrippa (Plin., IV.81, 97, Dimens.
prov., 19); затем Pomp. Mela, III.l, 82; III.3, 25; Ptolem., 11.11,
1, 4, 8, 10, III.l, 8; Marc., II.31, 36-38. Название Вислы считалось
либо славянского происхождения (Добровский, Крек, Гануш, Кавчинский,
А. Погодин), либо славяно-германского (Фирлингер, Шрадер), либо
германского (Ферстеман, Будилович), либо, наконец, галльского.
Последнюю точку зрения разделяли выдающиеся современные филологи
(Розвадовский, Шахматов, Фасмер, Буга, Бремер). Однако мы не можем
не обратить внимание на то, что подобные или очень близкие названия
широко распространены в славянской топонимике. Тут мы встречаем не
только Вислоку, Вислок (приток Вислы) в Галиции, но и Вислицу,
Вислоч, Вислувку в Польше, Свислочь в Белоруссии и Виславу (Wiszlo)
в Венгрии. Прибавлю, что русский филолог А. Соболевский относит даже
связи славян с саксами к эпохе славянского единства.
В равной степени не ясна и восточная граница. Известно, что
Поволжье было некогда областью распространения угро-финских народов
и что их земли когда-то простирались на запад, включая полностью
районы Угры, Оки, а возможно, и Дона. Лишь область Днепра относилась
к славянской прародине. Название этой реки, безусловно,
неславянского происхождения,*19 древнее название Борисфен можно
лишь с трудом вывести из древнеславянского "берсть", русского
"берест"*20. Однако имеются иные доказательства, побуждающие нас
включить средний Днепр в число славянских рек. Принимая во внимание
то, что в VI веке н.э. территория севернее Азовского моря, или
точнее Подонье, была уже истинным средоточием славян (Прокопий,
IV.4, говорит о "бесчисленных племенах антов": <греч. текст.>), мы,
несомненно, имеем право присоединить начиная с нашей эры к
первоначальным землям славян среднее течение Днепра, а одновременно
и его притоки Березину и Десну,*21 названия которых, бесспорно,
славянские.
---------------------------------
*19 Предполагается, что оно скифо-сарматского происхождения
(oset. dan -- "вода"). (См. Л. Нидерле. Staroveke zpravy о zemich
vychodni Evropy. -- Praha, 1899. -- С. 58 и А. Соболевский. Archiv
fur slavische Philologie. -- 1905. -- C. 240.)
*20 Слав, берстъ, "jilm" (Niderle L Staroveke zpravy. -- C.
70, 84); см. похожее название Днепровского притока Березины,
образование от береза ("briza").
*21 См. Vasmer. Rocznik slawistyczny, IV, с. 164; V, с. 138:
VI, с. 177
Полагаю далее, что будинов Геродота (<греч.>, IV.21, 102,
108), вероятно, можно считать славянами. Места их жительства были
где-то на Десне и в близлежащих к ней районах Подонья.*22
Скифы-земледельцы, живущие между Бугом и Днепром (Herodot, IV.
17,18, 53, 54) над порогами и ведущие совершенно иной образ жизни по
сравнению с подлинными скифами-кочевниками, не могли быть никем
иным, кроме как предками восточных славян. В то время к Черному морю
славяне проникали лишь как торговцы. Этим и объясняется
древнеславянское слово "корабль", взятое из греческого karabion, --
слово, кторое славяне заимствовали еще до нашей эры.
---------------------------------
*22 См. дальше, с. 31.
Hа севеpе долины Hемана и Двины были сначала литовскими;
полоса (бесчисленных озеp и болот, тянyвшаяся междy Пpyссией и
Мазовией и дальше междy пpитоками Hаpева и Пpипяти, пpедставляла
естественнyю гpаницy, котоpyю позднее славяне лишь частично
пеpешли*23. Литовская теppитоpия пpостиpалась pанее даже на
севеpо-восток, к веpхнемy течению Днепpа, где и отделяла славян от
западных и восточных финнов.
---------------------------------
*23 Кочyбинский А.А. Теppитоpия доистоpической Литвы // ЖМHП.
1897. I. -- С. 60.
В какyю же эпохy славяне пpоникли вплоть до Hемана и веpхнего
Днепpа? Известно, что в IX веке н.э. славяне пpочно заселяли беpега
озеpа Ильмень и даже беpега Hевы и Ладожского озеpа; но это было в
эпохy, очень отдаленнyю от вpемени сyществования их общей пpаpодины
и славянского единства. А. Соболевский, выдающийся pyсский филолог,
пpедполагает, что сюда славяне пpоникли yже довольно pано, до pаспада
языкового единства, и основывается пpи этом на дpевнеславянских
фоpмах названий Hемънъ, лит. Nemunas и Seregerъ, или Selizarъ
(Селигеp -- название озеpа около Осташкова); однако его выводы
вызвали возpажения.*24 Вопpос остается откpытым, я же сам скоpее
склонился бы к отpицательномy pешению. По моемy мнению, едва ли
возможно искать севеpнyю гpаницy славян за гоpодом Смоленском.
---------------------------------
*24 Соболевский А. Лингвистические и аpхеологические
наблюдения. -- Ваpшава, 1910; см. также возpажения емy А. Погодина,
"Изв. отд. pyсск. яз. и слов.", 1905, Х.З, с. 11.
Из всего сказанного вытекает, что теppитоpия, населенная
славянами до их pасселения, пpостиpалась междy Эльбой и сpедним
Поднепpовьем (с Десной, Пpипятью и Беpезиной), однако в этy
теppитоpию не следyет включать западнyю часть, pасположеннyю междy
Эльбой и Вислой, пока не бyдет доказана славянская пpинадлежность
полей погpебений в этой области, если она вообще бyдет когда-либо
доказана. Итак, славяне во вpемя своего этнического и языкового
единства жили на теppитоpии совpеменной восточной Польши, южной
части Белоpyссии (в pайоне сpеднего течения Беpезины, а также по
течению Сожа и Ипyти), в севеpной части Укpаины, Подолии, Волыни и
Киевщины с Десной.*25 Подобное pазмещение общеславянских мест
поселения наилyчшим обpазом согласyется с данными дpевних источников
(Равеннского и Баваpского анонимов), а также со сведениями,
относящимися к I -- IV векам н.э., о большом наpоде венедов. Равным
обpазом доказывает нам это и изyчение взаимосвязи междy
дpевнеславянским,
Впеpвые настоящая электpонная веpсия этого текста
появилась в эхоконфеpенции сети FidoNet
PVT.ESOTERIC.CLUB (Пyть к себе)
Главы из книги:
Hидеpле Л.
=====================================================================
СЛАВЯHСКИЕ ДРЕВHОСТИ
=====================================================================
Пеp. с чешек. Т. Ковалевой, М. Хазанова,
pед. А.Л. Монгайта
М.: Алетейа, 2000
592 с.
УДК 94(367) ББК 63.3(44:47)4
ISBN 5-89321-060-3
Работа выдающегося чешского аpхеолога-славяноведа конца XIX
-- начала XX века Любоpа Hидеpле -- "Славянские дpевности" - это
"классика жанpа". Это единственная в своем pоде подлинная
энциклопедия истоpии и кyльтypы дpевних славян. Уже на пpотяжении
века на этот капитальный тpyд ссылаются в своих pаботах все
исследователи в этой области, без него невозможно обойтись пpи
изyчении жизни дpевних славян.
Тепеpь pоссийскомy читателю вновь достyпен и сам
пеpвоисточник. Данное издание пpедставляет собой сделанное автоpом
сжатое изложение многотомного издания "Славянских дpевностей".
Печатается по изданию: Hидеpле Л. Славянские дpевности. --
М.: Издательство иностpанной литеpатypы, 1956.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
=====================================================================
Пpаславянское единство: его пpоисхождение и pазвитие
ГЛАВА I
---------------------------------------------------------------------
Пpоисхождение славян
Вплоть до конца XVIII века наyка не могла дать
yдовлетвоpительного ответа на вопpос о пpоисхождении славян, хотя он
yже тогда пpивлекал внимание yченых. Об этом свидетельствyют
относящиеся к томy вpемени пеpвые попытки дать очеpк истоpии славян,
в котоpых был поставлен этот вопpос. Все yтвеpждения, связывающие
славян с такими дpевними наpодами, как саpматы, геты, аланы,
иллиpийцы, фpакийцы, вандалы и т. д., yтвеpждения, появляющиеся в
pазличных хpониках с начала XVI века, основываются лишь на
пpоизвольном, тенденциозном толковании священного писания и
цеpковной литеpатypы или на пpостой пpеемственности наpодов, котоpые
когда-то населяли тy же теppитоpию, что и совpеменные славяне, либо,
наконец, на чисто внешнем сходстве некотоpых этнических названий.
Так обстояло дело до начала XIX века. Лишь немногие истоpики
смогли подняться над ypовнем наyки того вpемени, пpи котоpом pешение
вопpоса о пpоисхождении славян не могло быть наyчно обосновано и не
имело пеpспективы. Положение изменилось к лyчшемy только в пеpвой
половине XIX века под влиянием двyх новых наyчных дисциплин:
сpавнительного языкознания и антpопологии; обе они внесли новые
позитивные факты.
Истоpия сама по себе безмолвна. Hет ни одного истоpического
факта, ни одной достовеpной тpадиции, ни даже мифологической
генеалогии, котоpые помогли бы нам ответить на вопpос о
пpоисхождении славян. Славяне появляются на истоpической аpене
неожиданно как великий и yже сфоpмиpовавшийся наpод; мы даже не
знаем, откyда он пpишел и каковы были его отношения с дpyгими
наpодами. Лишь одно свидетельство вносит кажyщyюся ясность в
интеpесyющий нас вопpос: это известный отpывок из летописи,
пpиписываемой Hестоpy и сохpанившейся до нашего вpемени в том виде,
в котоpом она была написана в Киеве в XII веке*1; этот отpывок можно
считать своего pода "свидетельством о pождении" славян.
---------------------------------
*1 Дpевнейшими списками летописи являются Лавpентьевская
летопись монаха Лавpентия из Сyздаля (XIV век) и Ипатьевская -- из
монастыpя св. Ипатия в Костpоме.
Пеpвая часть летописи "Повесть вpеменных лет"*2 начала
создаваться, по кpайней меpе, столетием pаньше. В начале летописи
пpиведен довольно подpобный легендаpный pассказ о pасселении
наpодов, котоpые когда-то пытались воздвигнyть вавилонскyю башню в
земле Сеннааp. Эти сведения заимствованы из византийских хpоник
VI-IX веков (так называемой "Пасхальной" хpоники и хpоники Малалы и
Амаpтола); однако в соответствyющих местах названных хpоник нет ни
одного yпоминания о славянах. Этот пpобел, очевидно, задел
славянского летописца, достопочтенного монаха Киево-Печеpской лавpы.
Он захотел восполнить его, поставив свой наpод сpеди тех наpодов,
котоpые, согласно тpадиции, жили в Евpопе; поэтомy в поpядке
pазъяснения он пpисоединил название "славяне" к имени иллиpийцев --
иллиpо-славяне*3. Этим дополнением он включил славян в истоpию, даже
не изменив тpадиционное число 72 наpодов. Именно здесь иллиpийцы
были впеpвые названы наpодом, pодственным славянам, и с этого
вpемени эта точка зpения в течение долгого вpемени являлась
господствyющей пpи изyчении истоpии славян. Славяне пpишли из
Сеннааpа в Евpопy и поселились сначала на Балканском полyостpове.
Там и нyжно искать их колыбель, их евpопейскyю пpаpодинy, в землях
иллиpийцев, фpакийцев, в Паннонии, на беpегах Дyная. Отсюда позднее
вышли отдельные славянские племена, когда pаспалось их
пеpвоначальное единство, чтобы занять свои истоpические земли междy
Дyнаем, Балтийским моpем и Днепpом.
---------------------------------
*2 Вес отpывки из "Повести вpеменных лет" даны в пеpеводе
Д.С. Лихачева и Б.А. Романова, изд. АH СССР, 1950, часть I.
Hаписание подлинных текстов также дано в соответствии с этим
изданием. -- Пpим. пеpев.
*3 Лавpентьсвская летопись. В дpyгом месте этой летописи
читаем: "Hаpци еже сyть словене", то есть "ноpики, котоpые и есть
славяне".
Эта теоpия была пpинята сначала всей славянской
истоpиогpафией, и в частности стаpой польской школой (Кадлyбек,
Богyхвал, Меpжва, Chronica Polonorum, Chronica principum Poloniae,
Длyгош и т. д.) и чешской (Далимил, Ян Маpигнола, Пшибик Пyлкава,
Гаек из Либочан, Б. Папpоцкий); в дальнейшем она обpосла новыми
домыслами.*4
---------------------------------
*4 С этой теоpией связана легенда о "гpамотах" Александpа
Великого и пpивилегии, пpедоставленной им в Александpии славянам в
знак благодаpности за их отличнyю слyжбy. Эти подделки возникли в
XIII веке, и источником для них слyжили дpевние сведения об
отношениях междy Александpом Македонским и скифами (Arrian,
Anabasis, IV.15).
Затем появилась новая теоpия. Мы не знаем, где именно она
возникла. Следyет полагать, что она возникла вне yпомянyтых школ,
ибо впеpвые мы встpечаемся с этой теоpией в Баваpской хpонике XIII
века и позднее y немецких и итальянских yченых (Flav. Blondus, A.
Coccius Sabellicus, F. Irenicus, В. Rhenanus, A. Krantz и т. д.). От
них этy теоpию пpиняли славянские истоpики Б. Ваповский, М. Кpомеp,
С. Дyбpавиyс, Т. Пешина из Чехоpода, Я. Бековский, Я. Матиаш из
Сyдет и многие дpyгие. Согласно втоpой теоpии, славяне якобы
пpодвинyлись вдоль побеpежья Чеpного моpя на севеp и пеpвоначально
поселились в Южной России, где истоpии известны были вначале дpевние
скифы и саpматы, а позднее аланы, pоксоланы и т. д. Отсюда и
возникла мысль о pодстве этих племен со славянами, а также
пpедставление о балканских саpматах как о пpедках всех славян.
Пpодвигаясь дальше на запад, славяне якобы pазделились на две
основные ветви: южные славяне (на юг от Каpпат) и севеpные (на севеp
от Каpпат).
Так вместе с теоpией пеpвоначального pазделения славян на две
ветви появились балканская и саpматская теоpии; обе они имели своих
востоpженных последователей, обе пpодеpжались вплоть до наших дней.
Еще и тепеpь неpедко появляются книги, в котоpых дpевнейшая истоpия
славян основана на отождествлении их с саpматами или с фpакийцами,
даками и иллиpийцами. Тем не менее yже в конце XVIII века некотоpые
yченые поняли, что подобные теоpии, основывающиеся лишь на
пpедположительной аналогии pазличных наpодов со славянами, не имеют
никакой ценности. Чешский славист И. Добpовский писал в 1810 годy
своемy дpyгy Копитаpy: "Меня pадyют такие исследования. Только я
пpихожy к совеpшенно дpyгомy выводy. Все это доказывает мне, что
славяне не являются даками, гетами, фpакийцами, иллиpийцами,
паннонцами... Славяне -- это славяне, и наиболее близки им литовцы.
Итак, их нyжно искать сpеди последних на Днепpе или за Днепpом"*5.
---------------------------------
*5 Ягич В. Письма Добpовского и Копитаpа. -- СПб., 1885. --
С. 119.
Hекотоpые истоpики пpидеpживались тех же взглядов еще до
Добpовского. После него Шафаpик в своих "Славянских дpевностях"
опpовеpг взгляды всех пpедшествyющих исследователей. Если в своих
pанних тpyдах он находился под большим влиянием стаpых теоpий*6, то
в "Дpевностях", вышедших в 1837 годy, он отвеpг, за некотоpыми
исключениями, эти гипотезы как ошибочные. В основy своей книги
Шафаpик положил тщательный pазбоp истоpических фактов. Поэтомy его
тpyд навсегда останется основным и незаменимым пособием по данномy
вопpосy, несмотpя на то что пpоблема пpоисхождения славян в нем не
pазpешена -- такая задача пpевышала возможности самого стpогого
истоpического анализа того вpемени.
---------------------------------
*6 См., в частности, его книгy "Uber die Abkunft der Slawen
nach Lorenz Surowiecki", Ofen, 1828. "Дpевности" были изданы в
1836-1837 годах в Пpаге в двyх томах; достyпен также немецкий
пеpевод Мозига фон Эpснфельда (1844) (Paul Joseph Schafariks
Slavische Alterthumer, deutsch von Mosig von Aehrenftld, Bd. I-II,
Leipzig, 1843-1844).
Дpyгие же yченые обpатились к новой наyке -- сpавнительномy
языкознанию, чтобы в ней найти ответ, котоpый не могла им дать
истоpия. Взаимное pодство славянских языков допyскалось еще в начале
XII века (см. Киевскyю летопись), однако еще долгое вpемя была
неизвестна подлинная степень pодства славянских языков с остальными
евpопейскими языками. Пеpвые попытки, пpедпpинятые в XVII и XVIII
веках, выяснить это (G.W. Leibniz, P.Ch. Levesque, Freret, Court de
Gebelin, J. Dankowsky, K.G. Anton, J.Chr. Adelung, Iv. Levanda, B.
Siestrzencewicz и дp.) имели тот недостаток, что были либо слишком
неpешительными, либо пpосто необоснованными. Когда В. Джонс в 1786
годy yстановил общее пpоисхождение санскpита, галльского,
гpеческого, латинского, немецкого и дpевнепеpсидского языков, он не
опpеделил еще место славянского языка в семье этих языков.
Только Ф. Бопп во втоpом томе своей известной "Сpавнительной
гpамматики" ("Vergleichende Grammatik", 1833) pешил вопpос о
взаимоотношении славянского языка с остальными индоевpопейскими
языками и тем самым дал пеpвый наyчно обоснованный ответ на вопpос
о пpоисхождении славян, котоpый безyспешно пытались pазpешить
истоpики. Решение вопpоса о пpоисхождении языка является
одновpеменно ответом на вопpос о пpоисхождении наpода, говоpящего на
этом языке.
С этого вpемени возникло много споpов об индоевpопейцах и о
сyщности их языка. Были высказаны pазличные взгляды, котоpые в
настоящее вpемя спpаведливо отвеpгнyты и потеpяли всякyю ценность.
Одно лишь доказано, что ни один из известных языков не является
пpедком остальных языков и что никогда не сyществовал
индоевpопейский наpод единой несмешанной pасы, котоpый имел бы
единый язык и единyю кyльтypy. Hаpядy с этим пpиняты следyющие
положения, лежащие в основе наших нынешних взглядов:
1. Когда-то сyществовал общий индоевpопейский язык, котоpый,
однако, никогда не был в полной меpе единым.
2. Развитие диалектов этого языка пpивело к возникновению
pяда языков, котоpые мы называем индоевpопейскими или аpийскими. К
ним относятся, не считая языков, бесследно исчезнyвших, гpеческий,
латинский, галльский, немецкий, албанский, аpмянский, литовский,
пеpсидский, санскpит и общеславянский либо пpаславянский, котоpый в
течение довольно длительного вpемени pазвился в совpеменные
славянские языки. Hачало сyществования славянских наpодов относится
именно к томy вpемени, когда сложился этот общий язык.
Пpоцесс pазвития этого языка еще неясен. Hаyка пока еще не
пpодвинyлась настолько впеpед, чтобы с должной полнотой осветить
этот вопpос. Установлено лишь, что фоpмиpованию новых языков и
наpодов способствовал pяд фактоpов: стихийная сила диффеpенциации,
местные pазличия, возникшие в pезyльтате изоляции отдельных гpyпп,
и, наконец, ассимиляция иноpодных элементов. Hо в какой меpе каждый
из этих фактоpов способствовал возникновению общего славянского
языка? Этот вопpос почти не pазpешен, а поэтомy истоpия
общеславянского языка и поныне не выяснена.
Развитие аpийского пpаязыка могло пpоисходить двyмя пyтями:
либо пyтем внезапного и полного отpыва pазных диалектов и говоpящих
на них наpодов от матеpинского ствола, либо пyтем децентpализации,
связанной с фоpмиpованием новых диалектных центpов, котоpые
изолиpовались постепенно, не отpываясь полностью от пеpвоначального
ядpа, то есть не yтpатив связи с остальными диалектами и наpодами.
Обе эти гипотезы имели своих пpивеpженцев. Родословная, пpедложенная
А. Шлейхеpом, как и pодословная, составленная А. Фиком, хоpошо
известны; известна также теоpия "волн" (Ubergangs-Wellen-Theorie)
Иоганна Шмидта. В соответствии с pазличными концепциями менялся, как
это видно из двyх пpедставленных ниже схем, и взгляд на
пpоисхождение пpаславян.
Родословная Шлейхеpа, составленная в 1865 годy
-------------------------------------------------
немецк. литовск. славянск. кельтск. итал. алб. гpеч. иpанск. инд.
--T--- --------T-------- ------------------------------T-------
¦ лето-славянск. юго-западные евpопейские ¦
¦ ¦ ¦
L-------------+ аpийский язык
славяно-геpм. язык ¦
L---------------------T---------------------
Родословная Фика
-------------------------------------------------
геpманский балтско-славянск. кельтский гpеко-италийский
L-------T-------- L------T-------
севеpные южные
¦ ¦
L-----------------T------------------
евpопейская ветвь
¦
¦ иpанский индийский
¦ L------T-------
¦ азиатская ветвь
L--------T---------
пpаиндоевpопейский
Тем не менее можно считать, что установлены все же некоторые
существенные данные, позволяющие в настоящее время объяснить
возникновение славян следующим образом.
Когда различия в индоевропейском языке стали возрастать и
когда эта большая языковая общность стала распадаться на две группы
-- языки сатем (satem) и кентум (centum), -- праславянский язык,
соединенный с пралитовским языком, довольно долго входил в первую
группу, так что он сохранил особое сходство с древнефракийским
(армянским) и индо-иранским языком. Связь с фракийцами была наиболее
тесной в окраинных областях, где позднее жили исторические даки.
Предки германцев были в группе народов кентум среди наиближайших
соседей славян. Об этом мы можем судить по некоторым аналогиям в
славянском и немецком языках.
В начале второго тысячелетия до н.э. все индоевропейские
языки, по всей вероятности, уже сформировались и разделились, так
как в течение этого тысячелетия на территории Европы и Азии
появляются некоторые арийские народы как уже сложившиеся этнические
единицы. Будущие литовцы были тогда все еще объединены с
праславянами. Славяно-литовский народ и поныне представляет (за
исключением индо-иранских языков) единственный пример первобытной
общности двух арийских народов*7; его соседями всегда были с одной
стороны германцы и кельты, с другой стороны фракийцы и иранцы.
---------------------------------
*7 Когда-то предполагалось славяно-германское единство
(Шлсйхер, Фик) и славяно-иранское единство; ныне эти гипотезы
отвергнуты. А. Мейе, а до него Ф. Миклошич, П. Брадкс и А. Погодин
отвергают и балто-славянское единство ["Introduction a 1'etude
comparee des langues indo-europeennes", 5, 1922, с. 48; "Lеs
dialеctes indo-europeens", 1908, c. 48, "Avant-propos dе la
reimprеssion" (предисловие к новому изданию этого сочинения), 1922,
с. 10-11]. Однако их мнение горячо оспаривалось славянскими
исследованиями, особенно А. Брюкнером (Zeitschrift f. vgl.
Sprachforschung, 46, 1914, с. 217), В. Пожезинским, Эндзелиньш и Я.
Розвадовским ("Rocznik slawistczny", IV, V).
После отделения литовцев от славян, происшедшего, по всей
вероятности, во втором или в первом тысячелетии до н.э., славяне
образовали единый народ с общим языком и лишь едва наметившимися
слабыми диалектными различиями и оставались в таком состоянии вплоть
до начала нашей эры. В течение первого тысячелетия нашей эры их
единство начало распадаться, развивались новые языки (правда, еще
очень близкие друг к другу)*8 и возникли новые славянские народы.
Таковы сведения, которые дает нам языкознание, таков его ответ на
вопрос о происхождении славян.
---------------------------------
*8 Евангелическая миссия Кирилла и Мефодия, родившихся в
Солуни, могла иметь успех в Моравии только благодаря тому, что их
южномакедонское наречие легко понималось.
Наряду со сравнительным языкознанием появилась еще одна наука
-- антропология, также принесшая новые дополнительные факты.
Шведский исследователь А. Ретциус в 1842 году стал определять место
славян среди остальных народов с соматологической точки зрения,
основываясь при этом на форме их головы, и создал систему, в основу
которой было положено изучение относительной длины черепа и величины
лицевого угла.*9 Он объединил древних германцев, кельтов, римлян,
греков, индусов, персов, арабов и евреев в группу "долихоцефальных
(длинноголовых) ортогнатов", а угров, европейских турок, албанцев,
басков, древних этрусков, латышей и славян в группу "брахицефальных
(короткоголовых) ортогнатов". Обе группы были различного
происхождения, поэтому раса, к которой относились славяне, была
совершенно чужда расе, к которой относились германцы и кельты.
Очевидно, что одна из них должна была быть "ариизирована" другой и
принять от нее индоевропейский язык. А. Ретциус особенно и не
пытался определить отношение между языком и расой. Этот вопрос
возник позднее в первых французских и немецких антропологических
школах. Немецкие ученые, опираясь на новые исследования немецких
погребений меровингской эпохи (V-VIII веков) с так называемыми
"Reihengraber", создали в соответствии с системой Ретциуса теорию
древней чистой германской расы с относительно длинной головой
(долихоцефалы или мезоцефалы) и с некоторыми характерными внешними
чертами: довольно высокий рост, розовый цвет лица, белокурые волосы,
светлые глаза. Этой расе была противопоставлена другая, более
мелкая, с более короткой головой (брахицефалы), более темным цветом
кожи, каштановыми волосами и темными глазами; главными
представителями этой расы должны были быть славяне и древние
обитатели Франции -- кельты, или галлы.
---------------------------------
*9 "Om formen af Nordboernes Granier", 1842; см. "Mullers
Archiv fur Anatomie", 1845, c. 97; 1858, c. 105.
Во Франции школа выдающегося антрополога П. Брока (Е. Нату,
Ab. Hovelacque, P. Topinard, R. Collignon и др.) приняла примерно ту
же точку зрения; так в антропологической науке появилась теория о
двух первоначальных расах, которые когда-то заселили Европу и из
которых образовалась семья народов, говорящих на индоевропейском
языке. Оставалось выяснить -- и это вызвало много споров, -- какая
же из двух первоначальных рас была арийской и какая была
"ариизирована" другой расой.
Немцы почти всегда считали первую расу, длинноголовую и
белокурую, расой праарийцев, и эту точку зрения разделяли ведущие
английские антропологи (Thurnam, Huxley, Sayce, Rendall). Во Франции
же, напротив, мнения разделились. Одни присоединились к немецкой
теории (Lapouge), другие же (их было большинство) считали вторую
расу, темную и брахицефальную, называемую часто кельтско-славянской,
первоначальной расой, которая передала индоевропейский язык
североевропейским белокурым иноплеменникам. Так как основные черты
ее, брахицефалия и темная окраска волос и глаз, приближали эту расу
к среднеазиатским народам со сходными особенностями, то было даже
высказано предположение о ее родстве с финнами, монголами и
туранцами. Место, предназначаемое, согласно этой теории,
праславянам, легко определить: праславяне пришли из Средней Азии, у
них была относительно короткая голова, темные глаза и волосы.
Брахицефалы с темными глазами и волосами заселили Среднюю Европу,
главным образом ее горные области, и смешались частью с северными
длинноголовыми и белокурыми соседями, частью с народами более
древними, а именно с темными долихоцефалами Средиземноморья.
Согласно одной версии, праславяне, смешавшись с первыми, передали им
свою речь, по другой же версии, напротив, они сами восприняли их
речь.
Однако сторонники этой теории туранского происхождения славян
основывались в своих выводах на ошибочной или, по меньшей мере, на
недостаточно обоснованной гипотезе. Они опирались на результаты,
полученные при изучении двух групп источников, очень отдаленных друг
от друга по времени: первоначальный германский тип был определен по
ранним источникам -- документам и погребениям V-VIII веков,
праславянский же тип был установлен по относительно поздним
источникам, так как ранние источники были в то время еще мало
известны. Таким образом, сравнивались несравнимые величины --
современное состояние одного народа с былым состоянием другого
народа. Поэтому, как только были открыты древнеславянские погребения
и выявились новые краниологические данные, сторонники указанной
теории сразу же встретились с многочисленными затруднениями, в то же
время углубленное изучение этнографического материала также дало ряд
новых фактов. Было установлено, что черепа из славянских погребений
IX-XII веков в большинстве своем такой же удлиненной формы, как и
черепа древних германцев, и очень близки им; было отмечено также,
что исторические документы дают описания древних славян как
белокурого народа со светлыми или голубыми глазами, розовым цветом
лица. Оказалось, что у северных славян (по крайней мере, у
большинства из них) некоторые из этих физических черт преобладают до
сего времени.*10
---------------------------------
*10 См. статьи о белорусах и великорусах в "Revue
anthropologique russe", 1900, 1905; см. там же о поляках, 1901.
Древние погребения южнорусских славян содержали скелеты, из
которых 80-90% имели долихоцефальные и мезоцефальные черепа;
погребения северян на Пселе -- 98%; погребения древлян -- 99%;
погребения полян в Киевской области -- 90%*11, древних поляков в
Плоцке -- 97,5%, в Слабожеве -- 97%; погребения древних полабских
славян в Мекленбурге -- 81%; погребения лужицких сербов в Лейбенгене
в Саксонии -- 85%; в Бургленгенфельде в Баварии -- 93%*12. Чешские
антропологи при изучении скелетов древних чехов выяснили, что среди
последних черепа долихоцефальных форм встречались чаще, чем у
современных чехов. И. Геллих установил (в 1899 году) среди древних
чехов 28% долихоцефальных и 38,5% мезоцефальных индивидуумов; эти
цифры возросли с тех пор.*13
---------------------------------
*11 Talko Hryncewicz J. Przyczynek do poznania gwiata
kurganowego Ukrajny (Materiaty, Krakow, 1899, IV).
*12 См. журнал "Swiatowit", III, c. 50; VIII, c. 106; IX, c.
104, а также библиографию в моих "Slov. star.", I, c. 93 и сл.
*13 Hellich J. Praehistoricke lebky v Cechach. -- Praha,
1899. -- C. 18.
Можно считать, что там, где ныне наблюдается преобладание
брахицефальных форм, население VIII-XII веков было мезоцефальным или
даже долихоцефальным, что с каждым годом все более подтверждается
новыми открытиями.
В первом тексте, в котором упоминается о славянах VI
столетия, обитавших на берегах Дуная, говорится, что славяне не
черные и не белые, а темные блондины: "<греч. текст. -- Прим.
сканера>"*14.
---------------------------------
*14 ("Цвет тела и волос у них и не совсем белый или
золотистый и, с другой стороны, не совершенно черный, но все они
красноватые".) Procopios, В. G., III, 14. Анонимный Стратегикон
(Anonymni Strategicon, изд. Мюллера) называет их <греч. текст>
(желтым народом).
Почти все древнеарабские свидетельства VII-Х веков
характеризуют славян как русых (ashab); один лишь Ибрагим ибн Якуб,
еврейский путешественник X века, отмечает: "интересно, что жители
Чехии смуглые". Слово "интересно" выдает его удивление по поводу
того, что чехи смуглые, из чего можно заключить, что остальные
северные славяне в целом не были таковыми.*15 Впрочем, и в настоящее
время среди северных славян преобладает тип блондина, а не шатена.
---------------------------------
*15 "Slav, star.", I, c. 97. Различные свидетельства собраны
in extenso в "Ziv. st. Slov", I, c. 54.
Некоторые исследователи, основываясь на этих фактах, приняли
новую точку зрения в вопросе происхождения славян и отнесли их
предков к белокурой и долихоцефальной, так называемой германской
расе, сформировавшейся в Северной Европе. Они утверждали, что в
течение столетий первоначальный славянский тип изменился под
влиянием среды и скрещивания с соседними расами. Эту точку зрения
отстаивали у немцев Р. Вирхов, И. Кольман, Т. Пеше, К. Пенка, а
среди русских А.П. Богданов, Д.Н. Анучин, К. Иков, Н.Ю. Зограф; я
также присоединился к этой точке зрения в своих первых трудах.
Однако проблема оказалась более сложной, чем считали раньше,
и не может быть разрешена так легко и просто. Во многих местах в
славянских погребениях были найдены брахицефальные черепа, остатки
темных или черных волос; с другой же стороны, необходимо признать,
что современное соматологическое строение славян очень сложно и
свидетельствует лишь об общем преобладании темного и брахицефального
типа, происхождение которого объяснить трудно. Нельзя считать, что
это преобладание было предопределено средой, его также нельзя
удовлетворительно объяснить более поздним скрещиванием. Я стремился
использовать данные всех источников, как старых, так и новых, и,
исходя из них, пришел к убеждению, что вопрос о происхождении и
развитии славян гораздо сложнее, чем его до сих пор представляли; я
полагаю, что наиболее правдоподобна и вероятна гипотеза, построенная
на совокупности всех этих сложных факторов.
Праарийский тип не представлял собой чистый тип чистой расы.
В эпоху индоевропейского единства, когда начали увеличиваться
внутренние языковые различия, на этот процесс оказали влияние уже
различные расы, особенно североевропейская долихоцефальная
светловолосая раса'и среднеевропейская брахицефальная темная раса.
Поэтому отдельные народы, формировавшиеся таким образом в течение
третьего и второго тысячелетия до н.э., не были уже чистой расой с
соматологической точки зрения; это относится и к праславянам. Нет
сомнения в том, что они не отличались ни чистотой расы, ни единством
физического типа, ибо они получили начало от двух упомянутых великих
рас, на стыке земель которых была их прародина; самые древние
исторические сведения, как и древние погребения, в равной мере
свидетельствуют об этом отсутствии единства расового типа у
праславян. Этим объясняются также те большие изменения, которые
произошли у славян в течение последнего тысячелетия. Несомненно,
предстоит еще тщательно рассмотреть эту проблему, но решение ее --
я в этом убежден -- может быть основано не столько на признании
влияния среды, сколько на признании скрещивания и "борьбы за
существование" ("struggle for life") основных имеющихся в наличии
элементов, то есть северной долихоцефальной светловолосой расы и
среднеевропейской брахицефальной темноволосой расы.
Тысячи лет назад среди славян преобладал тип первой расы,
поглощенной в настоящее время другой расой, более жизнеспособной.
Археология в настоящее время не в состоянии разрешить вопрос
о происхождении славян. Действительно, нельзя проследить славянскую
культуру от исторической эпохи до тех древних времен, когда
формировались славяне. В представлениях археологов о славянских
древностях до V века н.э. царит полная путаница, и все их попытки
доказать славянский характер лужицких и силезских полей погребений
в восточной Германии*16 и сделать из этого соответствующие выводы
являлись до настоящего времени безуспешными. Принадлежность
названных полей погребений славянам доказать не удалось, так как
связь этих памятников с безусловно славянскими погребениями до сих
пор не может быть установлена. В лучшем случае можно допустить лишь
возможность такого толкования.*17
---------------------------------
*16 По старому административному делению; в настоящее время
значительная часть этой территории входит в состав Польши. -- Прим.
ред.
*17 См. мои статьи "Pravlast Slovanu a archeologie" (в
сборнике в честь Ватрослава Ягича, Берлин, 1908, 670) и "Poznamky k
otazce slovanskosti nasich poli popelnicovych" (в "Pamatkach
archeologickych", 26, 1914, c. 181).
Некоторые немецкие археологи предполагают, что праславянская
культура была одной из составных частей великой неолитической
культуры, называемой "индоевропейской" или лучше "подунайской и
закарпатской" с разнообразной керамикой, часть которой раскрашена.
Это также допустимо, однако для этого у нас нет позитивных
доказательств*18, так как связь этой культуры с исторической эпохой
нам совершенно неизвестна.
---------------------------------
*18 Это новая теория Г. Коссины и Г. Вилке (Kossinna. Das
Weichselland. -- Danzig, 1919. - С. 10; Wilke. Mannus, IX, с. 52).
ГЛАВА II
---------------------------------------------------------------------
Прародина славян
Вопрос о прародине славян, то есть о территории, где
сформировались славяне и где они обитали вплоть до своего разделения
и переселения на новые земли, тесно связан с рассматривавшимся выше
вопросом о происхождении славян. Прародина других индоевропейских
народов, соседних славянам, могла быть определена без особого
затруднения. Известно, что первоначальная территория германских
племен включала Скандинавию, Данию и прилегающие к ней острова, а
также прибрежную полосу между Эльбой (Лабой) и Одером (Одрой) и что
эти племена заселили собственно Германию лишь в первом тысячелетии
до н.э.*1 Литовцы, несомненно, почти полностью сохранили свою
прародину на побережье Балтийского моря. Древние фракийцы жили,
вероятно, гораздо севернее, чем обычно считают, на склонах Карпат,
название которых, по Я. Розвадовскому, очевидно, фракийского
происхождения (по-албански "karpe" -- скала); по-видимому,
фракийские племена оставались там и в историческую эпоху.
---------------------------------
*1 Г. Коссина, профессор Берлинского университета, тщетно
пытался доказать, что Польша и Украина в конце неолита были заселены
германцами ("Das Weichselland, ein uralter Heimatboden der
Germanen", Danzig, 1919).
Что же касается славян, то они, очевидно, довольно долгое
время обитали где-то по соседству с этими народами. На это указывает
их принадлежность к индоевропейской языковой семье сатем (см. выше,
с. 16), кроме того, соседство с фракийцами, особенно с северными
(именовавшимися часто даками), и, наконец, тесная связь с литовцами
в эпоху "литовско-славянского единства". С бассейнами каких рек
связана прародина славян и каковы были ее границы -- таковы
первоочередные вопросы, стоящие перед исследователем древнейшей
истории славян. Это тем более важно, что в зависимости от решения
этих вопросов находятся наши представления как о самом начале
истории славян, так и об их первоначальной культуре. Прародину
славян разные исследователи определяют по-разному, и даже между
наиболее выдающимися из них нет согласия по данному вопросу.
В то время как Я. Пейскер, историк и социолог, считает, что
прародина славян находится в болотах у Рокитны (в бассейне Припяти),
а Н. Ростафинский значительно расширяет ее границы к югу и востоку
за счет обширных и плодородных областей, русский историк В.О.
Ключевский ищет ее на Дунае; чешский же археолог Й.Л. Пич, искавший
ее сначала в Подунавье и Венгрии, в своих последних работах
определяет ее между Эльбой и Вислой; наконец, два выдающихся
славянских лингвиста Я. Розвадовский и А.А. Шахматов ищут прародину
славян севернее, в долине Двины вплоть до озера Ильмень*2. Я уже не
говорю о разных "автохтонистских" теориях, которые помещают
праславян на территории всей Центральной Европы, на восток от Роны
и Рейна. Хотя эти теории научно совершенно не обоснованы, они тем не
менее удерживаются до настоящего времени.
---------------------------------
*2 См. мою статью "Nove theorie о pravlasti slovanske" в
Чешском историческом журнале (XXI, 1915,1-II).
Однако оставим эти теории в стороне; я подробно изложил их в
своих "Славянских древностях"*3, здесь они неуместны, ибо
бесполезность их совершенно очевидна. Первый вопрос формулируется
так: к северу или к югу от Карпат находилась прародина славян? По
этому вопросу долгое время существовали две точки зрения: одни
помещали ее на север, в древнюю Сарматию (отсюда и название этой
теории "сарматская"), другие же искали ее на среднем и нижнем Дунае
(отсюда название теории "дунайская"). Дунайская теория утратила свое
былое значение, однако в прошлом столетии ее отстаивали
многочисленные исследователи: А. Беловский, М. Погодин, Фр. Рачки,
М. Дринов, Ив. Филевич, И. Пич, Дм. Самоквасов и В. Ключевский; еще
и теперь она имеет своих сторонников и будет их иметь и в будущем,
поэтому мы должны рассмотреть основные ее аргументы и сравнить их с
аргументами, приводимыми в пользу северной прародины славян.
---------------------------------
*3 Подробности см. в моих "Slov. star.", II, с. 71; III, с. 32,
и в приложении к этой книге.
Главным доказательством являлась Киевская летопись, которую
можно назвать "свидетельством о рождении" славян. Последнее
содержится уже в начале летописи, в главе, названной "Се повести
времяньных летъ, откуду есть пошла руская земля, кто въ Киеве нача
первее княжити", в главе, которая была написана в XI веке, а
частично уже в X веке*4 монахом Киево-Печерской лавры,
использовавшим древние церковные летописи и византийские хроники*5.
---------------------------------
*4 Редакция Киевской летописи в том виде, в каком она
сохранилась до нас, датируется началом XII века.
*5 См. выше, с. 12.
Текст гласит:
"Спустя много времени*6 сели славяне по Дунаю, где теперь
земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по
земле и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте. Так,
например, одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались
морава, а другии назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые
хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян на
дунайских и поселились среди них и притесняли их, то славяне эти
пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли
поляки, другие ляхи -- лутичи, иные -- мазовшане, иные -- поморяне.
Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались
полянами, а другие -- древлянами, потому что сели в лесах, а еще
другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные
сели по Двине и назвались полочанами по речке, которая впадает в
Двину и носит название Полота. Те же славяне, которые сели около
озера Ильменя, прозвались своим именем -- славянами, и построили
город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Семи,
и по Суле и назвались северянами. И так разошелся славянский народ,
а по его имени и грамота назвалась "славянская""*7.
---------------------------------
*6 После вавилонского столпотворения.
*7 Повесть временных лет, 1950, I, с. 207.
Итак, по мнению автора, славяне жили когда-то на среднем
Дунае и, выйдя оттуда, расселились по территории Чехии, Моравии,
Германии, Польши и России. Эта точка зрения подтверждается в
летописи еще дважды. В том же тексте имеется упоминание о том, что
славяне были изгнаны со своих первоначальных земель влахами
(волохами), и далее добавляется в части, посвященной св. апостолу
Павлу, что "ту бо есть Илюрикъ, его же доходилъ апостолъ Павел; ту
бо беша словене первое"*8.
---------------------------------
*8 Там же, с. 23 ("Там же находится и Иллирия, до которой
доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне").
Эти три места из древнейшей славянской летописи являются,
несомненно, важнейшим источником при изучении истории происхождения
славян и свидетельствуют о том, какое представление об этом предмете
имели сами славяне в X, XI и XII веках; они считали, что расселение
различных славянских групп началось вблизи нижнего и среднего Дуная,
в областях, которые назывались в то время "землями Булгар и Угров".
Это представление было господствующим затем для большинства
славянских историков и летописцев, в частности в Польше у Кадлубека,
Богухвала и Длугоша, и сохранялось вплоть до конца XIX века. В их
работах мы встречали лишь несущественные различия в деталях,
касающихся точного определения границ этой прародины. Паннония часто
называлась "mater et origo omnium sclavonicarum nationum" ("матерью
и началом всех славянских народов") или "prima et vetus Slavorum
sedes parens et alumna" ("первоначальная и древнейшая родина
славян")*9. Особая традиция сообщает о том, как предки чехов,
поляков и русских вышли из Хорватии и Сербии под предводительством
братьев Чеха, Леха и Руса. Доказано, что подобные традиции являются
всего лишь вымыслами, возникшими в чешских и польских монастырях XII
и XIII веков.*10 Однако, несмотря на это, русская летопись и в
дальнейшем оставалась позитивной базой дунайской теории даже для
самых авторитетных исследователей. Ее рассматривали как достоверную
традицию, как подлинное воспоминание о землях, населенных предками
славян, которое летописец записал по народному преданию. И даже
Шафарик посвятил целую главу в своих "Древностях" доказательству
достоверности этой традиции.
---------------------------------
*9 Хроника Богухвала ("Monumenta Poloniae historica", II, с.
468) и Длугоша ("Historia polonica", I, initio).
*10 Эта традиция ведет начало от краковского епископа
Богухвала.
К сожалению, свидетельство Киевской летописи нельзя признать
ни подлинным, ни правдивым. Это лишь часть той сети вымыслов,
которую создал летописец, рассказывая об отходе славян от
Вавилонской башни по дорогам через Малую Азию к Балканскому
полуострову, который будто бы стал их первым местом жительства, их
европейской прародиной. Отсюда отождествление древних иллирийцев со
славянами, что мы и находим в летописи, отсюда также идея об их
первом месте жительства на среднем Дунае, где в XII веке находились
земли болгар и угров.
Утверждение русского летописца не основывается даже на
народной традиции. Это чистые вымыслы, использованные летописцем,
если только он сам не создал их или не воспринял от другого
летописца, который был их создателем. Такой вывод вытекает не только
из общей концепции летописца, из всецело библейского характера его
исходных положений и из некоторых других сведений (так, например, мы
узнаем, что духовенство южных славян создавало различные легенды с
целью доказать древность славян в Хорватском королевстве), но и из
всех фактических данных о древнейшей истории Подунавья и Балкан*11.
---------------------------------
*11 Например, легенда, согласно которой апостолы, в частности
св. Павел, проповедовали в славянских землях евангелие, а св.
Иероним, умерший в 420 году, создал древнеславянскую письменность --
глаголицу. См. "Киевская летопись" (указанное место), а также Письмо
папы Иоанна X (914-928) ["quis enim ambigit Sclavinorum regna in
primitiae (sic!). Apostolorum esse commemorate"] и Письмо папы
Иннокентия IV от 1248 года: "in Sclavonia est litterata specialis
quam illius terrae clerici se habere a beato leronimo asserentes".
Эта история убеждает нас в том, что иллирийцы, фракийцы,
паннонцы, сарматы, галлы и другие народы, жившие когда-то в этих
местах, не имеют ничего общего со славянами, что их языки были
совершенно отличны от славянского языка и что до христианской эры в
этих местах нет никаких следов пребывания славян. В действительности
же все фактические данные заставляют нас искать прародину славян в
областях, откуда началась их миграция, а именно на север от Карпат,
вдали от Дуная и от Балкан. Таков вывод, к которому нас неизбежно
приводят все имеющиеся сведения.
История, как я уже говорил, не нашла ни малейших следов
пребывания славян по нижнему и среднему течению Дуная в период до
нашей эры. Название местностей, рек, гор и самих народов, а также
памятники их письменности указывают нам на распространение в этих
областях иных языков, каждый из которых так же близок к славянскому,
как и к любому другому индоевропейскому языку. А ведь именно в ту
эпоху, в которую мы тщетно ищем славян на Дунае, до Рима дошли уже
первые сведения о славянах, сведения, в которых сообщается о большом
народе, живущем по ту сторону Германии, на другом берегу Вислы, и
именуемом венедами. То, что венеды должны рассматриваться как
славяне, я докажу ниже*12. А пока ограничимся тем, что допустим
существование славян к северу от Карпат. Мы увидим вскоре, что
оттуда они постепенно продвигались к югу, к Дунаю, наконец, перешли
его, но нигде в истории мы не встретим описания миграции славян в
обратном направлении, то есть с юга на север.
---------------------------------
*12 См. следующую главу, с. 32 и сл.
Киевской традиции, которая помещает прародину славян на юг от
Карпат и которая представляется нам совершенно неправдоподобной, мы
можем противопоставить два других исторических источника, более
достоверных, подлинных и значительных, явно свидетельствующих в
пользу северной прародины славян. Первый источник -- свидетельство
анонимного Равеннского космографа (1.12): "Sexta ut hora noctis
Scytharum est patria unde Sclavinorum exorta est prosapia". Речь
идет о Скифии на северо-востоке Европы. Точно неизвестно, в каком
веке жил автор этого свидетельства, но, несомненно, это было не
позднее VII века; следовательно, он по времени жил ближе к событиям,
связанным с началом переселения славян со своей прародины, нежели
киевский летописец XII века.
Второе свидетельство содержится в кратком описании славянских
народов, также анонимном, написанном, вероятнее всего, в IX веке
славянским монахом одного из баварских монастырей. Этот Баварский
аноним (Anonymus Bavarus), как его называют, включает в число
народов к северу от Дуная (такая локализация подтверждается самим
названием его списка) народ, названный "Zeruiani, quod tantum est
regnum ut ex eo cunctae gentes Sclauorum exortae sint et originem
sicut affirmant ducant"*13. Правда, мы не знаем, какой народ имеет
в виду Баварский аноним под названием Zeruiani, не является ли оно
искаженным названием сарматов или сербов и не идет ли здесь речь о
названии северян позднейшей Руси; во всяком случае, здесь говорится
о народе, который жил к северу от Дуная и от Карпат, где-то в
глубине древней Сарматии. Итак, это и есть место происхождения всех
славян, определенное народной традицией IX века, традицией подлинной
и ни в коем случае не вымышленной, так как ее сохранял сам народ
("sicut affirmant").
---------------------------------
*13 Ср. Шафарик, Slov. star., II.711. Название сообщения
гласит: "Описание общин и областей к северу от Дуная" ("Descriptio
civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii"). Летопись,
открытая Гормайером, хранится в Мюнхенской библиотеке.
К этим двум свидетельствам можем добавить и третье: само
представление историков VI века, согласно которому в то время, когда
начали намечаться места жительства и переселения славян, они имели
свою прародину где-то к северу от Дуная. Нет ни одного сообщения,
которое свидетельствовало бы об обратном. Итак, очевидно, что в
эпоху, когда славяне стали известны в Европе, весь мир считал их
народом северного происхождения.
Лингвистические доводы, приводимые иногда сторонниками
дунайской теории с целью защитить свою точку зрения, не имеют
решающего значения. Сторонники этой теории ссылаются на
распространенность названия Дунай*14 в песнях и в топонимике
славянских народов, а именно тех народов, вся история которых
протекала вдали от этой реки; однако если принять во внимание те
отношения, которые должны были всегда связывать поляков и русских с
Подунавьем (чехи и словаки всегда были очень близки к нему), то
нельзя признать эти доказательства в пользу дунайской прародины
славян справедливыми и решающими. Наоборот, если для решения вопроса
обратиться к исследованию всех индоевропейских языков и их
взаимосвязей, то славянский язык был тесно связан, с одной стороны,
с фракийским (дакийским), иранским и германским языками, а с другой
стороны, с литовским и финским языками. Вряд ли можно найти более
подходящую территорию, где могли бы развиваться эти разносторонние
связи, чем область в районе Закарпатья. Сам характер этой области
более чем что бы то ни было другое соответствует названиям флоры и
фауны, сохранившимся в древнеславянском словаре.*15 Напомним,
кстати, выводы антропологии по вопросу о первоначальном физическом
типе славян (см. с. 18-19), заключения, правда, пока еще очень
неопределенные, к которым пришли археологи на основании добытых ими
материалов, и разобранная выше гипотеза предстанет в еще более
достоверном виде. Таковы доводы, которые, я полагаю, дают нам право
отнести прародину славян на север от Карпат. Нам остается определить
ее размеры и наметить, насколько возможно, ее границы. Как я уже
говорил (см. выше, с. 22), сторонники северной прародины определяют
ее местонахождение довольно различно: то на восток, то на запад от
Вислы, и даже в низовьях Немана и Двины, вплоть до побережья озера
Ильмень. Это вызвано тем, что решение этой проблемы является
действительно делом трудным.
---------------------------------
*14 Название Дунай -- чуждого, неславянского происхождения.
Предполагают, что славяне приняли кельтское название (ср. лат.
Danuvius, Danubius, греч. <...> и т. д.), которое было передано им
германцами (гот. Donavis, Donavia). Древнеславянская форма Дунавъ,
позднее Дунай.
*15 См. труды Шулька (Pogled iz biljarstva u praviek Slavena,
Rad XXXIX, 1887) и Ростафинского (О pierwotnych siedzibach i
gospodarstwie Slowian, Sprawozdania Krakowske" akademie, II, 1908,
III).
Приступая к определению области, в которой жили славяне до
своего расселения, то есть около начала нашей эры, можно прежде
всего считать установленным, что славяне долгое время не переходили
Карпатские горы. Я не стану отрицать, что отдельные группы славян
могли проникать через главные Карпатские перевалы, в частности через
Яблоновский и Ужоцкий, вплоть до нынешней Словакии.
Однако народ в целом все еще оставался на территории к северу
от самих гор и, естественно, от галицийских лесов, окружавших эти
горы. Необходимо напомнить, что как древняя карпатская топонимика,
так и исторические названия главных карпатских горных цепей
(Карпаты, Татра, Фатра, Матра, Магура, Бескид) чужды славянскому
языку. Однако Подолье и Волынь должны были быть славянскими уже в
эпоху Геродота, судя по его сообщениям о жителях этих областей,
которых он называет неврами (Neupoi) (IV. 100-118) и славянское
происхождение которых вполне очевидно*16.
---------------------------------
*16 См. соответствующий комментарий в моих "Славянских
древностях", I, с. 266 и cл.
Трудно определить, шла ли западная граница славянской
прародины по Эльбе или по Висле. Определение этой границы зависит от
того, удастся ли археологам выяснить этническую принадлежность полей
погребений лужицко-силезского типа, упоминавшихся выше (на с. 20).
Если удастся доказать славянскую принадлежность полей погребений, то
старая граница прародины славян конца второго тысячелетия до н.э.
продвинется до Эльбы и Заале, если же не удастся доказать это, то
граница останется в области Вислы. Такова точка зрения, которую я
принимаю в настоящее время. Ее подтверждает еще один лингвистический
довод. Славянам было вначале неизвестно слово "бук" (Fagus
silvatica), так как, будучи в семье индоевропейских народов, они
относились к большой группе, жившей за восточной границей
распространения этого дерева, то есть восточнее приблизительной
линии Кенигсберг (Калининград) -- Кременец -- Одесса.*17 Однако они
узнали это дерево еще в эпоху своего единства, так как приняли
германское название (Buche), из чего можно заключить, что они
достигли Вислы уже во времена до нашей эры. Перешли ли они тогда же
эту реку и достигли ли Эльбы -- таков вопрос, на который, как мы
видели, должна ответить археология.
---------------------------------
*17 По мнению Брюкнера, выдающегося польского филолога,
первым всеобщим названием бука было grabъ, grabrъ ("Zeitschrift fur
vergleichende Sprachforschung", XLVI.193). Было бы неверно, однако,
если бы славян удаляли от Вислы на этом основании; да и сама теория
Брюкнера, я полагаю, несколько натянута. Прародина славян не знала
также слова тис (tisъ, Taxus baccata), дерева, распространение
которого относится лишь к западной части определяемой территории.
Однако здесь следует учесть еще одно обстоятельство. Если
удастся доказать славянское происхождение полей погребений,
относящихся целиком к первому тысячелетию до н.э., то надо будет
предположить, что славяне, проникнув за Эльбу, были вытеснены во
второй половине этого тысячелетия отчасти кельтами, двигавшимися с
запада, а затем германцами с севера, так что Висла опять стала их
западной границей и оставалась ею вплоть до начала великого
славянского переселения. Все древние авторы сходятся во мнении, что
Висла является границей Германии и Сарматии,*18 и нет никаких причин
предполагать, что это их мнение не имеет реального основания.
---------------------------------
*18 Прежде всего М. Vips. Agrippa (Plin., IV.81, 97, Dimens.
prov., 19); затем Pomp. Mela, III.l, 82; III.3, 25; Ptolem., 11.11,
1, 4, 8, 10, III.l, 8; Marc., II.31, 36-38. Название Вислы считалось
либо славянского происхождения (Добровский, Крек, Гануш, Кавчинский,
А. Погодин), либо славяно-германского (Фирлингер, Шрадер), либо
германского (Ферстеман, Будилович), либо, наконец, галльского.
Последнюю точку зрения разделяли выдающиеся современные филологи
(Розвадовский, Шахматов, Фасмер, Буга, Бремер). Однако мы не можем
не обратить внимание на то, что подобные или очень близкие названия
широко распространены в славянской топонимике. Тут мы встречаем не
только Вислоку, Вислок (приток Вислы) в Галиции, но и Вислицу,
Вислоч, Вислувку в Польше, Свислочь в Белоруссии и Виславу (Wiszlo)
в Венгрии. Прибавлю, что русский филолог А. Соболевский относит даже
связи славян с саксами к эпохе славянского единства.
В равной степени не ясна и восточная граница. Известно, что
Поволжье было некогда областью распространения угро-финских народов
и что их земли когда-то простирались на запад, включая полностью
районы Угры, Оки, а возможно, и Дона. Лишь область Днепра относилась
к славянской прародине. Название этой реки, безусловно,
неславянского происхождения,*19 древнее название Борисфен можно
лишь с трудом вывести из древнеславянского "берсть", русского
"берест"*20. Однако имеются иные доказательства, побуждающие нас
включить средний Днепр в число славянских рек. Принимая во внимание
то, что в VI веке н.э. территория севернее Азовского моря, или
точнее Подонье, была уже истинным средоточием славян (Прокопий,
IV.4, говорит о "бесчисленных племенах антов": <греч. текст.>), мы,
несомненно, имеем право присоединить начиная с нашей эры к
первоначальным землям славян среднее течение Днепра, а одновременно
и его притоки Березину и Десну,*21 названия которых, бесспорно,
славянские.
---------------------------------
*19 Предполагается, что оно скифо-сарматского происхождения
(oset. dan -- "вода"). (См. Л. Нидерле. Staroveke zpravy о zemich
vychodni Evropy. -- Praha, 1899. -- С. 58 и А. Соболевский. Archiv
fur slavische Philologie. -- 1905. -- C. 240.)
*20 Слав, берстъ, "jilm" (Niderle L Staroveke zpravy. -- C.
70, 84); см. похожее название Днепровского притока Березины,
образование от береза ("briza").
*21 См. Vasmer. Rocznik slawistyczny, IV, с. 164; V, с. 138:
VI, с. 177
Полагаю далее, что будинов Геродота (<греч.>, IV.21, 102,
108), вероятно, можно считать славянами. Места их жительства были
где-то на Десне и в близлежащих к ней районах Подонья.*22
Скифы-земледельцы, живущие между Бугом и Днепром (Herodot, IV.
17,18, 53, 54) над порогами и ведущие совершенно иной образ жизни по
сравнению с подлинными скифами-кочевниками, не могли быть никем
иным, кроме как предками восточных славян. В то время к Черному морю
славяне проникали лишь как торговцы. Этим и объясняется
древнеславянское слово "корабль", взятое из греческого karabion, --
слово, кторое славяне заимствовали еще до нашей эры.
---------------------------------
*22 См. дальше, с. 31.
Hа севеpе долины Hемана и Двины были сначала литовскими;
полоса (бесчисленных озеp и болот, тянyвшаяся междy Пpyссией и
Мазовией и дальше междy пpитоками Hаpева и Пpипяти, пpедставляла
естественнyю гpаницy, котоpyю позднее славяне лишь частично
пеpешли*23. Литовская теppитоpия пpостиpалась pанее даже на
севеpо-восток, к веpхнемy течению Днепpа, где и отделяла славян от
западных и восточных финнов.
---------------------------------
*23 Кочyбинский А.А. Теppитоpия доистоpической Литвы // ЖМHП.
1897. I. -- С. 60.
В какyю же эпохy славяне пpоникли вплоть до Hемана и веpхнего
Днепpа? Известно, что в IX веке н.э. славяне пpочно заселяли беpега
озеpа Ильмень и даже беpега Hевы и Ладожского озеpа; но это было в
эпохy, очень отдаленнyю от вpемени сyществования их общей пpаpодины
и славянского единства. А. Соболевский, выдающийся pyсский филолог,
пpедполагает, что сюда славяне пpоникли yже довольно pано, до pаспада
языкового единства, и основывается пpи этом на дpевнеславянских
фоpмах названий Hемънъ, лит. Nemunas и Seregerъ, или Selizarъ
(Селигеp -- название озеpа около Осташкова); однако его выводы
вызвали возpажения.*24 Вопpос остается откpытым, я же сам скоpее
склонился бы к отpицательномy pешению. По моемy мнению, едва ли
возможно искать севеpнyю гpаницy славян за гоpодом Смоленском.
---------------------------------
*24 Соболевский А. Лингвистические и аpхеологические
наблюдения. -- Ваpшава, 1910; см. также возpажения емy А. Погодина,
"Изв. отд. pyсск. яз. и слов.", 1905, Х.З, с. 11.
Из всего сказанного вытекает, что теppитоpия, населенная
славянами до их pасселения, пpостиpалась междy Эльбой и сpедним
Поднепpовьем (с Десной, Пpипятью и Беpезиной), однако в этy
теppитоpию не следyет включать западнyю часть, pасположеннyю междy
Эльбой и Вислой, пока не бyдет доказана славянская пpинадлежность
полей погpебений в этой области, если она вообще бyдет когда-либо
доказана. Итак, славяне во вpемя своего этнического и языкового
единства жили на теppитоpии совpеменной восточной Польши, южной
части Белоpyссии (в pайоне сpеднего течения Беpезины, а также по
течению Сожа и Ипyти), в севеpной части Укpаины, Подолии, Волыни и
Киевщины с Десной.*25 Подобное pазмещение общеславянских мест
поселения наилyчшим обpазом согласyется с данными дpевних источников
(Равеннского и Баваpского анонимов), а также со сведениями,
относящимися к I -- IV векам н.э., о большом наpоде венедов. Равным
обpазом доказывает нам это и изyчение взаимосвязи междy
дpевнеславянским,
#16 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 28 Май 2006 - 17:09
Впеpвые настоящая электpонная веpсия этого текста
появилась в эхоконфеpенции сети FidoNet
PVT.ESOTERIC.CLUB (Пyть к себе)
Главы из книги:
Hидеpле Л.
=====================================================================
СЛАВЯHСКИЕ ДРЕВHОСТИ
=====================================================================
Пеp. с чешек. Т. Ковалевой, М. Хазанова,
pед. А.Л. Монгайта
М.: Алетейа, 2000
592 с.
УДК 94(367) ББК 63.3(44:47)4
ISBN 5-89321-060-3
Работа выдающегося чешского аpхеолога-славяноведа конца XIX
-- начала XX века Любоpа Hидеpле -- "Славянские дpевности" - это
"классика жанpа". Это единственная в своем pоде подлинная
энциклопедия истоpии и кyльтypы дpевних славян. Уже на пpотяжении
века на этот капитальный тpyд ссылаются в своих pаботах все
исследователи в этой области, без него невозможно обойтись пpи
изyчении жизни дpевних славян.
Тепеpь pоссийскомy читателю вновь достyпен и сам
пеpвоисточник. Данное издание пpедставляет собой сделанное автоpом
сжатое изложение многотомного издания "Славянских дpевностей".
Печатается по изданию: Hидеpле Л. Славянские дpевности. --
М.: Издательство иностpанной литеpатypы, 1956.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
=====================================================================
Пpаславянское единство: его пpоисхождение и pазвитие
ГЛАВА I
---------------------------------------------------------------------
Пpоисхождение славян
Вплоть до конца XVIII века наyка не могла дать
yдовлетвоpительного ответа на вопpос о пpоисхождении славян, хотя он
yже тогда пpивлекал внимание yченых. Об этом свидетельствyют
относящиеся к томy вpемени пеpвые попытки дать очеpк истоpии славян,
в котоpых был поставлен этот вопpос. Все yтвеpждения, связывающие
славян с такими дpевними наpодами, как саpматы, геты, аланы,
иллиpийцы, фpакийцы, вандалы и т. д., yтвеpждения, появляющиеся в
pазличных хpониках с начала XVI века, основываются лишь на
пpоизвольном, тенденциозном толковании священного писания и
цеpковной литеpатypы или на пpостой пpеемственности наpодов, котоpые
когда-то населяли тy же теppитоpию, что и совpеменные славяне, либо,
наконец, на чисто внешнем сходстве некотоpых этнических названий.
Так обстояло дело до начала XIX века. Лишь немногие истоpики
смогли подняться над ypовнем наyки того вpемени, пpи котоpом pешение
вопpоса о пpоисхождении славян не могло быть наyчно обосновано и не
имело пеpспективы. Положение изменилось к лyчшемy только в пеpвой
половине XIX века под влиянием двyх новых наyчных дисциплин:
сpавнительного языкознания и антpопологии; обе они внесли новые
позитивные факты.
Истоpия сама по себе безмолвна. Hет ни одного истоpического
факта, ни одной достовеpной тpадиции, ни даже мифологической
генеалогии, котоpые помогли бы нам ответить на вопpос о
пpоисхождении славян. Славяне появляются на истоpической аpене
неожиданно как великий и yже сфоpмиpовавшийся наpод; мы даже не
знаем, откyда он пpишел и каковы были его отношения с дpyгими
наpодами. Лишь одно свидетельство вносит кажyщyюся ясность в
интеpесyющий нас вопpос: это известный отpывок из летописи,
пpиписываемой Hестоpy и сохpанившейся до нашего вpемени в том виде,
в котоpом она была написана в Киеве в XII веке*1; этот отpывок можно
считать своего pода "свидетельством о pождении" славян.
---------------------------------
*1 Дpевнейшими списками летописи являются Лавpентьевская
летопись монаха Лавpентия из Сyздаля (XIV век) и Ипатьевская -- из
монастыpя св. Ипатия в Костpоме.
Пеpвая часть летописи "Повесть вpеменных лет"*2 начала
создаваться, по кpайней меpе, столетием pаньше. В начале летописи
пpиведен довольно подpобный легендаpный pассказ о pасселении
наpодов, котоpые когда-то пытались воздвигнyть вавилонскyю башню в
земле Сеннааp. Эти сведения заимствованы из византийских хpоник
VI-IX веков (так называемой "Пасхальной" хpоники и хpоники Малалы и
Амаpтола); однако в соответствyющих местах названных хpоник нет ни
одного yпоминания о славянах. Этот пpобел, очевидно, задел
славянского летописца, достопочтенного монаха Киево-Печеpской лавpы.
Он захотел восполнить его, поставив свой наpод сpеди тех наpодов,
котоpые, согласно тpадиции, жили в Евpопе; поэтомy в поpядке
pазъяснения он пpисоединил название "славяне" к имени иллиpийцев --
иллиpо-славяне*3. Этим дополнением он включил славян в истоpию, даже
не изменив тpадиционное число 72 наpодов. Именно здесь иллиpийцы
были впеpвые названы наpодом, pодственным славянам, и с этого
вpемени эта точка зpения в течение долгого вpемени являлась
господствyющей пpи изyчении истоpии славян. Славяне пpишли из
Сеннааpа в Евpопy и поселились сначала на Балканском полyостpове.
Там и нyжно искать их колыбель, их евpопейскyю пpаpодинy, в землях
иллиpийцев, фpакийцев, в Паннонии, на беpегах Дyная. Отсюда позднее
вышли отдельные славянские племена, когда pаспалось их
пеpвоначальное единство, чтобы занять свои истоpические земли междy
Дyнаем, Балтийским моpем и Днепpом.
---------------------------------
*2 Вес отpывки из "Повести вpеменных лет" даны в пеpеводе
Д.С. Лихачева и Б.А. Романова, изд. АH СССР, 1950, часть I.
Hаписание подлинных текстов также дано в соответствии с этим
изданием. -- Пpим. пеpев.
*3 Лавpентьсвская летопись. В дpyгом месте этой летописи
читаем: "Hаpци еже сyть словене", то есть "ноpики, котоpые и есть
славяне".
Эта теоpия была пpинята сначала всей славянской
истоpиогpафией, и в частности стаpой польской школой (Кадлyбек,
Богyхвал, Меpжва, Chronica Polonorum, Chronica principum Poloniae,
Длyгош и т. д.) и чешской (Далимил, Ян Маpигнола, Пшибик Пyлкава,
Гаек из Либочан, Б. Папpоцкий); в дальнейшем она обpосла новыми
домыслами.*4
---------------------------------
*4 С этой теоpией связана легенда о "гpамотах" Александpа
Великого и пpивилегии, пpедоставленной им в Александpии славянам в
знак благодаpности за их отличнyю слyжбy. Эти подделки возникли в
XIII веке, и источником для них слyжили дpевние сведения об
отношениях междy Александpом Македонским и скифами (Arrian,
Anabasis, IV.15).
Затем появилась новая теоpия. Мы не знаем, где именно она
возникла. Следyет полагать, что она возникла вне yпомянyтых школ,
ибо впеpвые мы встpечаемся с этой теоpией в Баваpской хpонике XIII
века и позднее y немецких и итальянских yченых (Flav. Blondus, A.
Coccius Sabellicus, F. Irenicus, В. Rhenanus, A. Krantz и т. д.). От
них этy теоpию пpиняли славянские истоpики Б. Ваповский, М. Кpомеp,
С. Дyбpавиyс, Т. Пешина из Чехоpода, Я. Бековский, Я. Матиаш из
Сyдет и многие дpyгие. Согласно втоpой теоpии, славяне якобы
пpодвинyлись вдоль побеpежья Чеpного моpя на севеp и пеpвоначально
поселились в Южной России, где истоpии известны были вначале дpевние
скифы и саpматы, а позднее аланы, pоксоланы и т. д. Отсюда и
возникла мысль о pодстве этих племен со славянами, а также
пpедставление о балканских саpматах как о пpедках всех славян.
Пpодвигаясь дальше на запад, славяне якобы pазделились на две
основные ветви: южные славяне (на юг от Каpпат) и севеpные (на севеp
от Каpпат).
Так вместе с теоpией пеpвоначального pазделения славян на две
ветви появились балканская и саpматская теоpии; обе они имели своих
востоpженных последователей, обе пpодеpжались вплоть до наших дней.
Еще и тепеpь неpедко появляются книги, в котоpых дpевнейшая истоpия
славян основана на отождествлении их с саpматами или с фpакийцами,
даками и иллиpийцами. Тем не менее yже в конце XVIII века некотоpые
yченые поняли, что подобные теоpии, основывающиеся лишь на
пpедположительной аналогии pазличных наpодов со славянами, не имеют
никакой ценности. Чешский славист И. Добpовский писал в 1810 годy
своемy дpyгy Копитаpy: "Меня pадyют такие исследования. Только я
пpихожy к совеpшенно дpyгомy выводy. Все это доказывает мне, что
славяне не являются даками, гетами, фpакийцами, иллиpийцами,
паннонцами... Славяне -- это славяне, и наиболее близки им литовцы.
Итак, их нyжно искать сpеди последних на Днепpе или за Днепpом"*5.
---------------------------------
*5 Ягич В. Письма Добpовского и Копитаpа. -- СПб., 1885. --
С. 119.
Hекотоpые истоpики пpидеpживались тех же взглядов еще до
Добpовского. После него Шафаpик в своих "Славянских дpевностях"
опpовеpг взгляды всех пpедшествyющих исследователей. Если в своих
pанних тpyдах он находился под большим влиянием стаpых теоpий*6, то
в "Дpевностях", вышедших в 1837 годy, он отвеpг, за некотоpыми
исключениями, эти гипотезы как ошибочные. В основy своей книги
Шафаpик положил тщательный pазбоp истоpических фактов. Поэтомy его
тpyд навсегда останется основным и незаменимым пособием по данномy
вопpосy, несмотpя на то что пpоблема пpоисхождения славян в нем не
pазpешена -- такая задача пpевышала возможности самого стpогого
истоpического анализа того вpемени.
---------------------------------
*6 См., в частности, его книгy "Uber die Abkunft der Slawen
nach Lorenz Surowiecki", Ofen, 1828. "Дpевности" были изданы в
1836-1837 годах в Пpаге в двyх томах; достyпен также немецкий
пеpевод Мозига фон Эpснфельда (1844) (Paul Joseph Schafariks
Slavische Alterthumer, deutsch von Mosig von Aehrenftld, Bd. I-II,
Leipzig, 1843-1844).
Дpyгие же yченые обpатились к новой наyке -- сpавнительномy
языкознанию, чтобы в ней найти ответ, котоpый не могла им дать
истоpия. Взаимное pодство славянских языков допyскалось еще в начале
XII века (см. Киевскyю летопись), однако еще долгое вpемя была
неизвестна подлинная степень pодства славянских языков с остальными
евpопейскими языками. Пеpвые попытки, пpедпpинятые в XVII и XVIII
веках, выяснить это (G.W. Leibniz, P.Ch. Levesque, Freret, Court de
Gebelin, J. Dankowsky, K.G. Anton, J.Chr. Adelung, Iv. Levanda, B.
Siestrzencewicz и дp.) имели тот недостаток, что были либо слишком
неpешительными, либо пpосто необоснованными. Когда В. Джонс в 1786
годy yстановил общее пpоисхождение санскpита, галльского,
гpеческого, латинского, немецкого и дpевнепеpсидского языков, он не
опpеделил еще место славянского языка в семье этих языков.
Только Ф. Бопп во втоpом томе своей известной "Сpавнительной
гpамматики" ("Vergleichende Grammatik", 1833) pешил вопpос о
взаимоотношении славянского языка с остальными индоевpопейскими
языками и тем самым дал пеpвый наyчно обоснованный ответ на вопpос
о пpоисхождении славян, котоpый безyспешно пытались pазpешить
истоpики. Решение вопpоса о пpоисхождении языка является
одновpеменно ответом на вопpос о пpоисхождении наpода, говоpящего на
этом языке.
С этого вpемени возникло много споpов об индоевpопейцах и о
сyщности их языка. Были высказаны pазличные взгляды, котоpые в
настоящее вpемя спpаведливо отвеpгнyты и потеpяли всякyю ценность.
Одно лишь доказано, что ни один из известных языков не является
пpедком остальных языков и что никогда не сyществовал
индоевpопейский наpод единой несмешанной pасы, котоpый имел бы
единый язык и единyю кyльтypy. Hаpядy с этим пpиняты следyющие
положения, лежащие в основе наших нынешних взглядов:
1. Когда-то сyществовал общий индоевpопейский язык, котоpый,
однако, никогда не был в полной меpе единым.
2. Развитие диалектов этого языка пpивело к возникновению
pяда языков, котоpые мы называем индоевpопейскими или аpийскими. К
ним относятся, не считая языков, бесследно исчезнyвших, гpеческий,
латинский, галльский, немецкий, албанский, аpмянский, литовский,
пеpсидский, санскpит и общеславянский либо пpаславянский, котоpый в
течение довольно длительного вpемени pазвился в совpеменные
славянские языки. Hачало сyществования славянских наpодов относится
именно к томy вpемени, когда сложился этот общий язык.
Пpоцесс pазвития этого языка еще неясен. Hаyка пока еще не
пpодвинyлась настолько впеpед, чтобы с должной полнотой осветить
этот вопpос. Установлено лишь, что фоpмиpованию новых языков и
наpодов способствовал pяд фактоpов: стихийная сила диффеpенциации,
местные pазличия, возникшие в pезyльтате изоляции отдельных гpyпп,
и, наконец, ассимиляция иноpодных элементов. Hо в какой меpе каждый
из этих фактоpов способствовал возникновению общего славянского
языка? Этот вопpос почти не pазpешен, а поэтомy истоpия
общеславянского языка и поныне не выяснена.
Развитие аpийского пpаязыка могло пpоисходить двyмя пyтями:
либо пyтем внезапного и полного отpыва pазных диалектов и говоpящих
на них наpодов от матеpинского ствола, либо пyтем децентpализации,
связанной с фоpмиpованием новых диалектных центpов, котоpые
изолиpовались постепенно, не отpываясь полностью от пеpвоначального
ядpа, то есть не yтpатив связи с остальными диалектами и наpодами.
Обе эти гипотезы имели своих пpивеpженцев. Родословная, пpедложенная
А. Шлейхеpом, как и pодословная, составленная А. Фиком, хоpошо
известны; известна также теоpия "волн" (Ubergangs-Wellen-Theorie)
Иоганна Шмидта. В соответствии с pазличными концепциями менялся, как
это видно из двyх пpедставленных ниже схем, и взгляд на
пpоисхождение пpаславян.
Родословная Шлейхеpа, составленная в 1865 годy
-------------------------------------------------
немецк. литовск. славянск. кельтск. итал. алб. гpеч. иpанск. инд.
--T--- --------T-------- ------------------------------T-------
¦ лето-славянск. юго-западные евpопейские ¦
¦ ¦ ¦
L-------------+ аpийский язык
славяно-геpм. язык ¦
L---------------------T---------------------
Родословная Фика
-------------------------------------------------
геpманский балтско-славянск. кельтский гpеко-италийский
L-------T-------- L------T-------
севеpные южные
¦ ¦
L-----------------T------------------
евpопейская ветвь
¦
¦ иpанский индийский
¦ L------T-------
¦ азиатская ветвь
L--------T---------
пpаиндоевpопейский
Тем не менее можно считать, что установлены все же некоторые
существенные данные, позволяющие в настоящее время объяснить
возникновение славян следующим образом.
Когда различия в индоевропейском языке стали возрастать и
когда эта большая языковая общность стала распадаться на две группы
-- языки сатем (satem) и кентум (centum), -- праславянский язык,
соединенный с пралитовским языком, довольно долго входил в первую
группу, так что он сохранил особое сходство с древнефракийским
(армянским) и индо-иранским языком. Связь с фракийцами была наиболее
тесной в окраинных областях, где позднее жили исторические даки.
Предки германцев были в группе народов кентум среди наиближайших
соседей славян. Об этом мы можем судить по некоторым аналогиям в
славянском и немецком языках.
В начале второго тысячелетия до н.э. все индоевропейские
языки, по всей вероятности, уже сформировались и разделились, так
как в течение этого тысячелетия на территории Европы и Азии
появляются некоторые арийские народы как уже сложившиеся этнические
единицы. Будущие литовцы были тогда все еще объединены с
праславянами. Славяно-литовский народ и поныне представляет (за
исключением индо-иранских языков) единственный пример первобытной
общности двух арийских народов*7; его соседями всегда были с одной
стороны германцы и кельты, с другой стороны фракийцы и иранцы.
---------------------------------
*7 Когда-то предполагалось славяно-германское единство
(Шлсйхер, Фик) и славяно-иранское единство; ныне эти гипотезы
отвергнуты. А. Мейе, а до него Ф. Миклошич, П. Брадкс и А. Погодин
отвергают и балто-славянское единство ["Introduction a 1'etude
comparee des langues indo-europeennes", 5, 1922, с. 48; "Lеs
dialеctes indo-europeens", 1908, c. 48, "Avant-propos dе la
reimprеssion" (предисловие к новому изданию этого сочинения), 1922,
с. 10-11]. Однако их мнение горячо оспаривалось славянскими
исследованиями, особенно А. Брюкнером (Zeitschrift f. vgl.
Sprachforschung, 46, 1914, с. 217), В. Пожезинским, Эндзелиньш и Я.
Розвадовским ("Rocznik slawistczny", IV, V).
После отделения литовцев от славян, происшедшего, по всей
вероятности, во втором или в первом тысячелетии до н.э., славяне
образовали единый народ с общим языком и лишь едва наметившимися
слабыми диалектными различиями и оставались в таком состоянии вплоть
до начала нашей эры. В течение первого тысячелетия нашей эры их
единство начало распадаться, развивались новые языки (правда, еще
очень близкие друг к другу)*8 и возникли новые славянские народы.
Таковы сведения, которые дает нам языкознание, таков его ответ на
вопрос о происхождении славян.
---------------------------------
*8 Евангелическая миссия Кирилла и Мефодия, родившихся в
Солуни, могла иметь успех в Моравии только благодаря тому, что их
южномакедонское наречие легко понималось.
Наряду со сравнительным языкознанием появилась еще одна наука
-- антропология, также принесшая новые дополнительные факты.
Шведский исследователь А. Ретциус в 1842 году стал определять место
славян среди остальных народов с соматологической точки зрения,
основываясь при этом на форме их головы, и создал систему, в основу
которой было положено изучение относительной длины черепа и величины
лицевого угла.*9 Он объединил древних германцев, кельтов, римлян,
греков, индусов, персов, арабов и евреев в группу "долихоцефальных
(длинноголовых) ортогнатов", а угров, европейских турок, албанцев,
басков, древних этрусков, латышей и славян в группу "брахицефальных
(короткоголовых) ортогнатов". Обе группы были различного
происхождения, поэтому раса, к которой относились славяне, была
совершенно чужда расе, к которой относились германцы и кельты.
Очевидно, что одна из них должна была быть "ариизирована" другой и
принять от нее индоевропейский язык. А. Ретциус особенно и не
пытался определить отношение между языком и расой. Этот вопрос
возник позднее в первых французских и немецких антропологических
школах. Немецкие ученые, опираясь на новые исследования немецких
погребений меровингской эпохи (V-VIII веков) с так называемыми
"Reihengraber", создали в соответствии с системой Ретциуса теорию
древней чистой германской расы с относительно длинной головой
(долихоцефалы или мезоцефалы) и с некоторыми характерными внешними
чертами: довольно высокий рост, розовый цвет лица, белокурые волосы,
светлые глаза. Этой расе была противопоставлена другая, более
мелкая, с более короткой головой (брахицефалы), более темным цветом
кожи, каштановыми волосами и темными глазами; главными
представителями этой расы должны были быть славяне и древние
обитатели Франции -- кельты, или галлы.
---------------------------------
*9 "Om formen af Nordboernes Granier", 1842; см. "Mullers
Archiv fur Anatomie", 1845, c. 97; 1858, c. 105.
Во Франции школа выдающегося антрополога П. Брока (Е. Нату,
Ab. Hovelacque, P. Topinard, R. Collignon и др.) приняла примерно ту
же точку зрения; так в антропологической науке появилась теория о
двух первоначальных расах, которые когда-то заселили Европу и из
которых образовалась семья народов, говорящих на индоевропейском
языке. Оставалось выяснить -- и это вызвало много споров, -- какая
же из двух первоначальных рас была арийской и какая была
"ариизирована" другой расой.
Немцы почти всегда считали первую расу, длинноголовую и
белокурую, расой праарийцев, и эту точку зрения разделяли ведущие
английские антропологи (Thurnam, Huxley, Sayce, Rendall). Во Франции
же, напротив, мнения разделились. Одни присоединились к немецкой
теории (Lapouge), другие же (их было большинство) считали вторую
расу, темную и брахицефальную, называемую часто кельтско-славянской,
первоначальной расой, которая передала индоевропейский язык
североевропейским белокурым иноплеменникам. Так как основные черты
ее, брахицефалия и темная окраска волос и глаз, приближали эту расу
к среднеазиатским народам со сходными особенностями, то было даже
высказано предположение о ее родстве с финнами, монголами и
туранцами. Место, предназначаемое, согласно этой теории,
праславянам, легко определить: праславяне пришли из Средней Азии, у
них была относительно короткая голова, темные глаза и волосы.
Брахицефалы с темными глазами и волосами заселили Среднюю Европу,
главным образом ее горные области, и смешались частью с северными
длинноголовыми и белокурыми соседями, частью с народами более
древними, а именно с темными долихоцефалами Средиземноморья.
Согласно одной версии, праславяне, смешавшись с первыми, передали им
свою речь, по другой же версии, напротив, они сами восприняли их
речь.
Однако сторонники этой теории туранского происхождения славян
основывались в своих выводах на ошибочной или, по меньшей мере, на
недостаточно обоснованной гипотезе. Они опирались на результаты,
полученные при изучении двух групп источников, очень отдаленных друг
от друга по времени: первоначальный германский тип был определен по
ранним источникам -- документам и погребениям V-VIII веков,
праславянский же тип был установлен по относительно поздним
источникам, так как ранние источники были в то время еще мало
известны. Таким образом, сравнивались несравнимые величины --
современное состояние одного народа с былым состоянием другого
народа. Поэтому, как только были открыты древнеславянские погребения
и выявились новые краниологические данные, сторонники указанной
теории сразу же встретились с многочисленными затруднениями, в то же
время углубленное изучение этнографического материала также дало ряд
новых фактов. Было установлено, что черепа из славянских погребений
IX-XII веков в большинстве своем такой же удлиненной формы, как и
черепа древних германцев, и очень близки им; было отмечено также,
что исторические документы дают описания древних славян как
белокурого народа со светлыми или голубыми глазами, розовым цветом
лица. Оказалось, что у северных славян (по крайней мере, у
большинства из них) некоторые из этих физических черт преобладают до
сего времени.*10
---------------------------------
*10 См. статьи о белорусах и великорусах в "Revue
anthropologique russe", 1900, 1905; см. там же о поляках, 1901.
Древние погребения южнорусских славян содержали скелеты, из
которых 80-90% имели долихоцефальные и мезоцефальные черепа;
погребения северян на Пселе -- 98%; погребения древлян -- 99%;
погребения полян в Киевской области -- 90%*11, древних поляков в
Плоцке -- 97,5%, в Слабожеве -- 97%; погребения древних полабских
славян в Мекленбурге -- 81%; погребения лужицких сербов в Лейбенгене
в Саксонии -- 85%; в Бургленгенфельде в Баварии -- 93%*12. Чешские
антропологи при изучении скелетов древних чехов выяснили, что среди
последних черепа долихоцефальных форм встречались чаще, чем у
современных чехов. И. Геллих установил (в 1899 году) среди древних
чехов 28% долихоцефальных и 38,5% мезоцефальных индивидуумов; эти
цифры возросли с тех пор.*13
---------------------------------
*11 Talko Hryncewicz J. Przyczynek do poznania gwiata
kurganowego Ukrajny (Materiaty, Krakow, 1899, IV).
*12 См. журнал "Swiatowit", III, c. 50; VIII, c. 106; IX, c.
104, а также библиографию в моих "Slov. star.", I, c. 93 и сл.
*13 Hellich J. Praehistoricke lebky v Cechach. -- Praha,
1899. -- C. 18.
Можно считать, что там, где ныне наблюдается преобладание
брахицефальных форм, население VIII-XII веков было мезоцефальным или
даже долихоцефальным, что с каждым годом все более подтверждается
новыми открытиями.
В первом тексте, в котором упоминается о славянах VI
столетия, обитавших на берегах Дуная, говорится, что славяне не
черные и не белые, а темные блондины: "<греч. текст. -- Прим.
сканера>"*14.
---------------------------------
*14 ("Цвет тела и волос у них и не совсем белый или
золотистый и, с другой стороны, не совершенно черный, но все они
красноватые".) Procopios, В. G., III, 14. Анонимный Стратегикон
(Anonymni Strategicon, изд. Мюллера) называет их <греч. текст>
(желтым народом).
Почти все древнеарабские свидетельства VII-Х веков
характеризуют славян как русых (ashab); один лишь Ибрагим ибн Якуб,
еврейский путешественник X века, отмечает: "интересно, что жители
Чехии смуглые". Слово "интересно" выдает его удивление по поводу
того, что чехи смуглые, из чего можно заключить, что остальные
северные славяне в целом не были таковыми.*15 Впрочем, и в настоящее
время среди северных славян преобладает тип блондина, а не шатена.
---------------------------------
*15 "Slav, star.", I, c. 97. Различные свидетельства собраны
in extenso в "Ziv. st. Slov", I, c. 54.
Некоторые исследователи, основываясь на этих фактах, приняли
новую точку зрения в вопросе происхождения славян и отнесли их
предков к белокурой и долихоцефальной, так называемой германской
расе, сформировавшейся в Северной Европе. Они утверждали, что в
течение столетий первоначальный славянский тип изменился под
влиянием среды и скрещивания с соседними расами. Эту точку зрения
отстаивали у немцев Р. Вирхов, И. Кольман, Т. Пеше, К. Пенка, а
среди русских А.П. Богданов, Д.Н. Анучин, К. Иков, Н.Ю. Зограф; я
также присоединился к этой точке зрения в своих первых трудах.
Однако проблема оказалась более сложной, чем считали раньше,
и не может быть разрешена так легко и просто. Во многих местах в
славянских погребениях были найдены брахицефальные черепа, остатки
темных или черных волос; с другой же стороны, необходимо признать,
что современное соматологическое строение славян очень сложно и
свидетельствует лишь об общем преобладании темного и брахицефального
типа, происхождение которого объяснить трудно. Нельзя считать, что
это преобладание было предопределено средой, его также нельзя
удовлетворительно объяснить более поздним скрещиванием. Я стремился
использовать данные всех источников, как старых, так и новых, и,
исходя из них, пришел к убеждению, что вопрос о происхождении и
развитии славян гораздо сложнее, чем его до сих пор представляли; я
полагаю, что наиболее правдоподобна и вероятна гипотеза, построенная
на совокупности всех этих сложных факторов.
Праарийский тип не представлял собой чистый тип чистой расы.
В эпоху индоевропейского единства, когда начали увеличиваться
внутренние языковые различия, на этот процесс оказали влияние уже
различные расы, особенно североевропейская долихоцефальная
светловолосая раса'и среднеевропейская брахицефальная темная раса.
Поэтому отдельные народы, формировавшиеся таким образом в течение
третьего и второго тысячелетия до н.э., не были уже чистой расой с
соматологической точки зрения; это относится и к праславянам. Нет
сомнения в том, что они не отличались ни чистотой расы, ни единством
физического типа, ибо они получили начало от двух упомянутых великих
рас, на стыке земель которых была их прародина; самые древние
исторические сведения, как и древние погребения, в равной мере
свидетельствуют об этом отсутствии единства расового типа у
праславян. Этим объясняются также те большие изменения, которые
произошли у славян в течение последнего тысячелетия. Несомненно,
предстоит еще тщательно рассмотреть эту проблему, но решение ее --
я в этом убежден -- может быть основано не столько на признании
влияния среды, сколько на признании скрещивания и "борьбы за
существование" ("struggle for life") основных имеющихся в наличии
элементов, то есть северной долихоцефальной светловолосой расы и
среднеевропейской брахицефальной темноволосой расы.
Тысячи лет назад среди славян преобладал тип первой расы,
поглощенной в настоящее время другой расой, более жизнеспособной.
Археология в настоящее время не в состоянии разрешить вопрос
о происхождении славян. Действительно, нельзя проследить славянскую
культуру от исторической эпохи до тех древних времен, когда
формировались славяне. В представлениях археологов о славянских
древностях до V века н.э. царит полная путаница, и все их попытки
доказать славянский характер лужицких и силезских полей погребений
в восточной Германии*16 и сделать из этого соответствующие выводы
являлись до настоящего времени безуспешными. Принадлежность
названных полей погребений славянам доказать не удалось, так как
связь этих памятников с безусловно славянскими погребениями до сих
пор не может быть установлена. В лучшем случае можно допустить лишь
возможность такого толкования.*17
---------------------------------
*16 По старому административному делению; в настоящее время
значительная часть этой территории входит в состав Польши. -- Прим.
ред.
*17 См. мои статьи "Pravlast Slovanu a archeologie" (в
сборнике в честь Ватрослава Ягича, Берлин, 1908, 670) и "Poznamky k
otazce slovanskosti nasich poli popelnicovych" (в "Pamatkach
archeologickych", 26, 1914, c. 181).
Некоторые немецкие археологи предполагают, что праславянская
культура была одной из составных частей великой неолитической
культуры, называемой "индоевропейской" или лучше "подунайской и
закарпатской" с разнообразной керамикой, часть которой раскрашена.
Это также допустимо, однако для этого у нас нет позитивных
доказательств*18, так как связь этой культуры с исторической эпохой
нам совершенно неизвестна.
---------------------------------
*18 Это новая теория Г. Коссины и Г. Вилке (Kossinna. Das
Weichselland. -- Danzig, 1919. - С. 10; Wilke. Mannus, IX, с. 52).
ГЛАВА II
---------------------------------------------------------------------
Прародина славян
Вопрос о прародине славян, то есть о территории, где
сформировались славяне и где они обитали вплоть до своего разделения
и переселения на новые земли, тесно связан с рассматривавшимся выше
вопросом о происхождении славян. Прародина других индоевропейских
народов, соседних славянам, могла быть определена без особого
затруднения. Известно, что первоначальная территория германских
племен включала Скандинавию, Данию и прилегающие к ней острова, а
также прибрежную полосу между Эльбой (Лабой) и Одером (Одрой) и что
эти племена заселили собственно Германию лишь в первом тысячелетии
до н.э.*1 Литовцы, несомненно, почти полностью сохранили свою
прародину на побережье Балтийского моря. Древние фракийцы жили,
вероятно, гораздо севернее, чем обычно считают, на склонах Карпат,
название которых, по Я. Розвадовскому, очевидно, фракийского
происхождения (по-албански "karpe" -- скала); по-видимому,
фракийские племена оставались там и в историческую эпоху.
---------------------------------
*1 Г. Коссина, профессор Берлинского университета, тщетно
пытался доказать, что Польша и Украина в конце неолита были заселены
германцами ("Das Weichselland, ein uralter Heimatboden der
Germanen", Danzig, 1919).
Что же касается славян, то они, очевидно, довольно долгое
время обитали где-то по соседству с этими народами. На это указывает
их принадлежность к индоевропейской языковой семье сатем (см. выше,
с. 16), кроме того, соседство с фракийцами, особенно с северными
(именовавшимися часто даками), и, наконец, тесная связь с литовцами
в эпоху "литовско-славянского единства". С бассейнами каких рек
связана прародина славян и каковы были ее границы -- таковы
первоочередные вопросы, стоящие перед исследователем древнейшей
истории славян. Это тем более важно, что в зависимости от решения
этих вопросов находятся наши представления как о самом начале
истории славян, так и об их первоначальной культуре. Прародину
славян разные исследователи определяют по-разному, и даже между
наиболее выдающимися из них нет согласия по данному вопросу.
В то время как Я. Пейскер, историк и социолог, считает, что
прародина славян находится в болотах у Рокитны (в бассейне Припяти),
а Н. Ростафинский значительно расширяет ее границы к югу и востоку
за счет обширных и плодородных областей, русский историк В.О.
Ключевский ищет ее на Дунае; чешский же археолог Й.Л. Пич, искавший
ее сначала в Подунавье и Венгрии, в своих последних работах
определяет ее между Эльбой и Вислой; наконец, два выдающихся
славянских лингвиста Я. Розвадовский и А.А. Шахматов ищут прародину
славян севернее, в долине Двины вплоть до озера Ильмень*2. Я уже не
говорю о разных "автохтонистских" теориях, которые помещают
праславян на территории всей Центральной Европы, на восток от Роны
и Рейна. Хотя эти теории научно совершенно не обоснованы, они тем не
менее удерживаются до настоящего времени.
---------------------------------
*2 См. мою статью "Nove theorie о pravlasti slovanske" в
Чешском историческом журнале (XXI, 1915,1-II).
Однако оставим эти теории в стороне; я подробно изложил их в
своих "Славянских древностях"*3, здесь они неуместны, ибо
бесполезность их совершенно очевидна. Первый вопрос формулируется
так: к северу или к югу от Карпат находилась прародина славян? По
этому вопросу долгое время существовали две точки зрения: одни
помещали ее на север, в древнюю Сарматию (отсюда и название этой
теории "сарматская"), другие же искали ее на среднем и нижнем Дунае
(отсюда название теории "дунайская"). Дунайская теория утратила свое
былое значение, однако в прошлом столетии ее отстаивали
многочисленные исследователи: А. Беловский, М. Погодин, Фр. Рачки,
М. Дринов, Ив. Филевич, И. Пич, Дм. Самоквасов и В. Ключевский; еще
и теперь она имеет своих сторонников и будет их иметь и в будущем,
поэтому мы должны рассмотреть основные ее аргументы и сравнить их с
аргументами, приводимыми в пользу северной прародины славян.
---------------------------------
*3 Подробности см. в моих "Slov. star.", II, с. 71; III, с. 32,
и в приложении к этой книге.
Главным доказательством являлась Киевская летопись, которую
можно назвать "свидетельством о рождении" славян. Последнее
содержится уже в начале летописи, в главе, названной "Се повести
времяньных летъ, откуду есть пошла руская земля, кто въ Киеве нача
первее княжити", в главе, которая была написана в XI веке, а
частично уже в X веке*4 монахом Киево-Печерской лавры,
использовавшим древние церковные летописи и византийские хроники*5.
---------------------------------
*4 Редакция Киевской летописи в том виде, в каком она
сохранилась до нас, датируется началом XII века.
*5 См. выше, с. 12.
Текст гласит:
"Спустя много времени*6 сели славяне по Дунаю, где теперь
земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по
земле и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте. Так,
например, одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались
морава, а другии назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые
хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян на
дунайских и поселились среди них и притесняли их, то славяне эти
пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли
поляки, другие ляхи -- лутичи, иные -- мазовшане, иные -- поморяне.
Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались
полянами, а другие -- древлянами, потому что сели в лесах, а еще
другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные
сели по Двине и назвались полочанами по речке, которая впадает в
Двину и носит название Полота. Те же славяне, которые сели около
озера Ильменя, прозвались своим именем -- славянами, и построили
город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Семи,
и по Суле и назвались северянами. И так разошелся славянский народ,
а по его имени и грамота назвалась "славянская""*7.
---------------------------------
*6 После вавилонского столпотворения.
*7 Повесть временных лет, 1950, I, с. 207.
Итак, по мнению автора, славяне жили когда-то на среднем
Дунае и, выйдя оттуда, расселились по территории Чехии, Моравии,
Германии, Польши и России. Эта точка зрения подтверждается в
летописи еще дважды. В том же тексте имеется упоминание о том, что
славяне были изгнаны со своих первоначальных земель влахами
(волохами), и далее добавляется в части, посвященной св. апостолу
Павлу, что "ту бо есть Илюрикъ, его же доходилъ апостолъ Павел; ту
бо беша словене первое"*8.
---------------------------------
*8 Там же, с. 23 ("Там же находится и Иллирия, до которой
доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне").
Эти три места из древнейшей славянской летописи являются,
несомненно, важнейшим источником при изучении истории происхождения
славян и свидетельствуют о том, какое представление об этом предмете
имели сами славяне в X, XI и XII веках; они считали, что расселение
различных славянских групп началось вблизи нижнего и среднего Дуная,
в областях, которые назывались в то время "землями Булгар и Угров".
Это представление было господствующим затем для большинства
славянских историков и летописцев, в частности в Польше у Кадлубека,
Богухвала и Длугоша, и сохранялось вплоть до конца XIX века. В их
работах мы встречали лишь несущественные различия в деталях,
касающихся точного определения границ этой прародины. Паннония часто
называлась "mater et origo omnium sclavonicarum nationum" ("матерью
и началом всех славянских народов") или "prima et vetus Slavorum
sedes parens et alumna" ("первоначальная и древнейшая родина
славян")*9. Особая традиция сообщает о том, как предки чехов,
поляков и русских вышли из Хорватии и Сербии под предводительством
братьев Чеха, Леха и Руса. Доказано, что подобные традиции являются
всего лишь вымыслами, возникшими в чешских и польских монастырях XII
и XIII веков.*10 Однако, несмотря на это, русская летопись и в
дальнейшем оставалась позитивной базой дунайской теории даже для
самых авторитетных исследователей. Ее рассматривали как достоверную
традицию, как подлинное воспоминание о землях, населенных предками
славян, которое летописец записал по народному преданию. И даже
Шафарик посвятил целую главу в своих "Древностях" доказательству
достоверности этой традиции.
---------------------------------
*9 Хроника Богухвала ("Monumenta Poloniae historica", II, с.
468) и Длугоша ("Historia polonica", I, initio).
*10 Эта традиция ведет начало от краковского епископа
Богухвала.
К сожалению, свидетельство Киевской летописи нельзя признать
ни подлинным, ни правдивым. Это лишь часть той сети вымыслов,
которую создал летописец, рассказывая об отходе славян от
Вавилонской башни по дорогам через Малую Азию к Балканскому
полуострову, который будто бы стал их первым местом жительства, их
европейской прародиной. Отсюда отождествление древних иллирийцев со
славянами, что мы и находим в летописи, отсюда также идея об их
первом месте жительства на среднем Дунае, где в XII веке находились
земли болгар и угров.
Утверждение русского летописца не основывается даже на
народной традиции. Это чистые вымыслы, использованные летописцем,
если только он сам не создал их или не воспринял от другого
летописца, который был их создателем. Такой вывод вытекает не только
из общей концепции летописца, из всецело библейского характера его
исходных положений и из некоторых других сведений (так, например, мы
узнаем, что духовенство южных славян создавало различные легенды с
целью доказать древность славян в Хорватском королевстве), но и из
всех фактических данных о древнейшей истории Подунавья и Балкан*11.
---------------------------------
*11 Например, легенда, согласно которой апостолы, в частности
св. Павел, проповедовали в славянских землях евангелие, а св.
Иероним, умерший в 420 году, создал древнеславянскую письменность --
глаголицу. См. "Киевская летопись" (указанное место), а также Письмо
папы Иоанна X (914-928) ["quis enim ambigit Sclavinorum regna in
primitiae (sic!). Apostolorum esse commemorate"] и Письмо папы
Иннокентия IV от 1248 года: "in Sclavonia est litterata specialis
quam illius terrae clerici se habere a beato leronimo asserentes".
Эта история убеждает нас в том, что иллирийцы, фракийцы,
паннонцы, сарматы, галлы и другие народы, жившие когда-то в этих
местах, не имеют ничего общего со славянами, что их языки были
совершенно отличны от славянского языка и что до христианской эры в
этих местах нет никаких следов пребывания славян. В действительности
же все фактические данные заставляют нас искать прародину славян в
областях, откуда началась их миграция, а именно на север от Карпат,
вдали от Дуная и от Балкан. Таков вывод, к которому нас неизбежно
приводят все имеющиеся сведения.
История, как я уже говорил, не нашла ни малейших следов
пребывания славян по нижнему и среднему течению Дуная в период до
нашей эры. Название местностей, рек, гор и самих народов, а также
памятники их письменности указывают нам на распространение в этих
областях иных языков, каждый из которых так же близок к славянскому,
как и к любому другому индоевропейскому языку. А ведь именно в ту
эпоху, в которую мы тщетно ищем славян на Дунае, до Рима дошли уже
первые сведения о славянах, сведения, в которых сообщается о большом
народе, живущем по ту сторону Германии, на другом берегу Вислы, и
именуемом венедами. То, что венеды должны рассматриваться как
славяне, я докажу ниже*12. А пока ограничимся тем, что допустим
существование славян к северу от Карпат. Мы увидим вскоре, что
оттуда они постепенно продвигались к югу, к Дунаю, наконец, перешли
его, но нигде в истории мы не встретим описания миграции славян в
обратном направлении, то есть с юга на север.
---------------------------------
*12 См. следующую главу, с. 32 и сл.
Киевской традиции, которая помещает прародину славян на юг от
Карпат и которая представляется нам совершенно неправдоподобной, мы
можем противопоставить два других исторических источника, более
достоверных, подлинных и значительных, явно свидетельствующих в
пользу северной прародины славян. Первый источник -- свидетельство
анонимного Равеннского космографа (1.12): "Sexta ut hora noctis
Scytharum est patria unde Sclavinorum exorta est prosapia". Речь
идет о Скифии на северо-востоке Европы. Точно неизвестно, в каком
веке жил автор этого свидетельства, но, несомненно, это было не
позднее VII века; следовательно, он по времени жил ближе к событиям,
связанным с началом переселения славян со своей прародины, нежели
киевский летописец XII века.
Второе свидетельство содержится в кратком описании славянских
народов, также анонимном, написанном, вероятнее всего, в IX веке
славянским монахом одного из баварских монастырей. Этот Баварский
аноним (Anonymus Bavarus), как его называют, включает в число
народов к северу от Дуная (такая локализация подтверждается самим
названием его списка) народ, названный "Zeruiani, quod tantum est
regnum ut ex eo cunctae gentes Sclauorum exortae sint et originem
sicut affirmant ducant"*13. Правда, мы не знаем, какой народ имеет
в виду Баварский аноним под названием Zeruiani, не является ли оно
искаженным названием сарматов или сербов и не идет ли здесь речь о
названии северян позднейшей Руси; во всяком случае, здесь говорится
о народе, который жил к северу от Дуная и от Карпат, где-то в
глубине древней Сарматии. Итак, это и есть место происхождения всех
славян, определенное народной традицией IX века, традицией подлинной
и ни в коем случае не вымышленной, так как ее сохранял сам народ
("sicut affirmant").
---------------------------------
*13 Ср. Шафарик, Slov. star., II.711. Название сообщения
гласит: "Описание общин и областей к северу от Дуная" ("Descriptio
civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii"). Летопись,
открытая Гормайером, хранится в Мюнхенской библиотеке.
К этим двум свидетельствам можем добавить и третье: само
представление историков VI века, согласно которому в то время, когда
начали намечаться места жительства и переселения славян, они имели
свою прародину где-то к северу от Дуная. Нет ни одного сообщения,
которое свидетельствовало бы об обратном. Итак, очевидно, что в
эпоху, когда славяне стали известны в Европе, весь мир считал их
народом северного происхождения.
Лингвистические доводы, приводимые иногда сторонниками
дунайской теории с целью защитить свою точку зрения, не имеют
решающего значения. Сторонники этой теории ссылаются на
распространенность названия Дунай*14 в песнях и в топонимике
славянских народов, а именно тех народов, вся история которых
протекала вдали от этой реки; однако если принять во внимание те
отношения, которые должны были всегда связывать поляков и русских с
Подунавьем (чехи и словаки всегда были очень близки к нему), то
нельзя признать эти доказательства в пользу дунайской прародины
славян справедливыми и решающими. Наоборот, если для решения вопроса
обратиться к исследованию всех индоевропейских языков и их
взаимосвязей, то славянский язык был тесно связан, с одной стороны,
с фракийским (дакийским), иранским и германским языками, а с другой
стороны, с литовским и финским языками. Вряд ли можно найти более
подходящую территорию, где могли бы развиваться эти разносторонние
связи, чем область в районе Закарпатья. Сам характер этой области
более чем что бы то ни было другое соответствует названиям флоры и
фауны, сохранившимся в древнеславянском словаре.*15 Напомним,
кстати, выводы антропологии по вопросу о первоначальном физическом
типе славян (см. с. 18-19), заключения, правда, пока еще очень
неопределенные, к которым пришли археологи на основании добытых ими
материалов, и разобранная выше гипотеза предстанет в еще более
достоверном виде. Таковы доводы, которые, я полагаю, дают нам право
отнести прародину славян на север от Карпат. Нам остается определить
ее размеры и наметить, насколько возможно, ее границы. Как я уже
говорил (см. выше, с. 22), сторонники северной прародины определяют
ее местонахождение довольно различно: то на восток, то на запад от
Вислы, и даже в низовьях Немана и Двины, вплоть до побережья озера
Ильмень. Это вызвано тем, что решение этой проблемы является
действительно делом трудным.
---------------------------------
*14 Название Дунай -- чуждого, неславянского происхождения.
Предполагают, что славяне приняли кельтское название (ср. лат.
Danuvius, Danubius, греч. <...> и т. д.), которое было передано им
германцами (гот. Donavis, Donavia). Древнеславянская форма Дунавъ,
позднее Дунай.
*15 См. труды Шулька (Pogled iz biljarstva u praviek Slavena,
Rad XXXIX, 1887) и Ростафинского (О pierwotnych siedzibach i
gospodarstwie Slowian, Sprawozdania Krakowske" akademie, II, 1908,
III).
Приступая к определению области, в которой жили славяне до
своего расселения, то есть около начала нашей эры, можно прежде
всего считать установленным, что славяне долгое время не переходили
Карпатские горы. Я не стану отрицать, что отдельные группы славян
могли проникать через главные Карпатские перевалы, в частности через
Яблоновский и Ужоцкий, вплоть до нынешней Словакии.
Однако народ в целом все еще оставался на территории к северу
от самих гор и, естественно, от галицийских лесов, окружавших эти
горы. Необходимо напомнить, что как древняя карпатская топонимика,
так и исторические названия главных карпатских горных цепей
(Карпаты, Татра, Фатра, Матра, Магура, Бескид) чужды славянскому
языку. Однако Подолье и Волынь должны были быть славянскими уже в
эпоху Геродота, судя по его сообщениям о жителях этих областей,
которых он называет неврами (Neupoi) (IV. 100-118) и славянское
происхождение которых вполне очевидно*16.
---------------------------------
*16 См. соответствующий комментарий в моих "Славянских
древностях", I, с. 266 и cл.
Трудно определить, шла ли западная граница славянской
прародины по Эльбе или по Висле. Определение этой границы зависит от
того, удастся ли археологам выяснить этническую принадлежность полей
погребений лужицко-силезского типа, упоминавшихся выше (на с. 20).
Если удастся доказать славянскую принадлежность полей погребений, то
старая граница прародины славян конца второго тысячелетия до н.э.
продвинется до Эльбы и Заале, если же не удастся доказать это, то
граница останется в области Вислы. Такова точка зрения, которую я
принимаю в настоящее время. Ее подтверждает еще один лингвистический
довод. Славянам было вначале неизвестно слово "бук" (Fagus
silvatica), так как, будучи в семье индоевропейских народов, они
относились к большой группе, жившей за восточной границей
распространения этого дерева, то есть восточнее приблизительной
линии Кенигсберг (Калининград) -- Кременец -- Одесса.*17 Однако они
узнали это дерево еще в эпоху своего единства, так как приняли
германское название (Buche), из чего можно заключить, что они
достигли Вислы уже во времена до нашей эры. Перешли ли они тогда же
эту реку и достигли ли Эльбы -- таков вопрос, на который, как мы
видели, должна ответить археология.
---------------------------------
*17 По мнению Брюкнера, выдающегося польского филолога,
первым всеобщим названием бука было grabъ, grabrъ ("Zeitschrift fur
vergleichende Sprachforschung", XLVI.193). Было бы неверно, однако,
если бы славян удаляли от Вислы на этом основании; да и сама теория
Брюкнера, я полагаю, несколько натянута. Прародина славян не знала
также слова тис (tisъ, Taxus baccata), дерева, распространение
которого относится лишь к западной части определяемой территории.
Однако здесь следует учесть еще одно обстоятельство. Если
удастся доказать славянское происхождение полей погребений,
относящихся целиком к первому тысячелетию до н.э., то надо будет
предположить, что славяне, проникнув за Эльбу, были вытеснены во
второй половине этого тысячелетия отчасти кельтами, двигавшимися с
запада, а затем германцами с севера, так что Висла опять стала их
западной границей и оставалась ею вплоть до начала великого
славянского переселения. Все древние авторы сходятся во мнении, что
Висла является границей Германии и Сарматии,*18 и нет никаких причин
предполагать, что это их мнение не имеет реального основания.
---------------------------------
*18 Прежде всего М. Vips. Agrippa (Plin., IV.81, 97, Dimens.
prov., 19); затем Pomp. Mela, III.l, 82; III.3, 25; Ptolem., 11.11,
1, 4, 8, 10, III.l, 8; Marc., II.31, 36-38. Название Вислы считалось
либо славянского происхождения (Добровский, Крек, Гануш, Кавчинский,
А. Погодин), либо славяно-германского (Фирлингер, Шрадер), либо
германского (Ферстеман, Будилович), либо, наконец, галльского.
Последнюю точку зрения разделяли выдающиеся современные филологи
(Розвадовский, Шахматов, Фасмер, Буга, Бремер). Однако мы не можем
не обратить внимание на то, что подобные или очень близкие названия
широко распространены в славянской топонимике. Тут мы встречаем не
только Вислоку, Вислок (приток Вислы) в Галиции, но и Вислицу,
Вислоч, Вислувку в Польше, Свислочь в Белоруссии и Виславу (Wiszlo)
в Венгрии. Прибавлю, что русский филолог А. Соболевский относит даже
связи славян с саксами к эпохе славянского единства.
В равной степени не ясна и восточная граница. Известно, что
Поволжье было некогда областью распространения угро-финских народов
и что их земли когда-то простирались на запад, включая полностью
районы Угры, Оки, а возможно, и Дона. Лишь область Днепра относилась
к славянской прародине. Название этой реки, безусловно,
неславянского происхождения,*19 древнее название Борисфен можно
лишь с трудом вывести из древнеславянского "берсть", русского
"берест"*20. Однако имеются иные доказательства, побуждающие нас
включить средний Днепр в число славянских рек. Принимая во внимание
то, что в VI веке н.э. территория севернее Азовского моря, или
точнее Подонье, была уже истинным средоточием славян (Прокопий,
IV.4, говорит о "бесчисленных племенах антов": <греч. текст.>), мы,
несомненно, имеем право присоединить начиная с нашей эры к
первоначальным землям славян среднее течение Днепра, а одновременно
и его притоки Березину и Десну,*21 названия которых, бесспорно,
славянские.
---------------------------------
*19 Предполагается, что оно скифо-сарматского происхождения
(oset. dan -- "вода"). (См. Л. Нидерле. Staroveke zpravy о zemich
vychodni Evropy. -- Praha, 1899. -- С. 58 и А. Соболевский. Archiv
fur slavische Philologie. -- 1905. -- C. 240.)
*20 Слав, берстъ, "jilm" (Niderle L Staroveke zpravy. -- C.
70, 84); см. похожее название Днепровского притока Березины,
образование от береза ("briza").
*21 См. Vasmer. Rocznik slawistyczny, IV, с. 164; V, с. 138:
VI, с. 177
Полагаю далее, что будинов Геродота (<греч.>, IV.21, 102,
108), вероятно, можно считать славянами. Места их жительства были
где-то на Десне и в близлежащих к ней районах Подонья.*22
Скифы-земледельцы, живущие между Бугом и Днепром (Herodot, IV.
17,18, 53, 54) над порогами и ведущие совершенно иной образ жизни по
сравнению с подлинными скифами-кочевниками, не могли быть никем
иным, кроме как предками восточных славян. В то время к Черному морю
славяне проникали лишь как торговцы. Этим и объясняется
древнеславянское слово "корабль", взятое из греческого karabion, --
слово, кторое славяне заимствовали еще до нашей эры.
---------------------------------
*22 См. дальше, с. 31.
Hа севеpе долины Hемана и Двины были сначала литовскими;
полоса (бесчисленных озеp и болот, тянyвшаяся междy Пpyссией и
Мазовией и дальше междy пpитоками Hаpева и Пpипяти, пpедставляла
естественнyю гpаницy, котоpyю позднее славяне лишь частично
пеpешли*23. Литовская теppитоpия пpостиpалась pанее даже на
севеpо-восток, к веpхнемy течению Днепpа, где и отделяла славян от
западных и восточных финнов.
---------------------------------
*23 Кочyбинский А.А. Теppитоpия доистоpической Литвы // ЖМHП.
1897. I. -- С. 60.
В какyю же эпохy славяне пpоникли вплоть до Hемана и веpхнего
Днепpа? Известно, что в IX веке н.э. славяне пpочно заселяли беpега
озеpа Ильмень и даже беpега Hевы и Ладожского озеpа; но это было в
эпохy, очень отдаленнyю от вpемени сyществования их общей пpаpодины
и славянского единства. А. Соболевский, выдающийся pyсский филолог,
пpедполагает, что сюда славяне пpоникли yже довольно pано, до pаспада
языкового единства, и основывается пpи этом на дpевнеславянских
фоpмах названий Hемънъ, лит. Nemunas и Seregerъ, или Selizarъ
(Селигеp -- название озеpа около Осташкова); однако его выводы
вызвали возpажения.*24 Вопpос остается откpытым, я же сам скоpее
склонился бы к отpицательномy pешению. По моемy мнению, едва ли
возможно искать севеpнyю гpаницy славян за гоpодом Смоленском.
---------------------------------
*24 Соболевский А. Лингвистические и аpхеологические
наблюдения. -- Ваpшава, 1910; см. также возpажения емy А. Погодина,
"Изв. отд. pyсск. яз. и слов.", 1905, Х.З, с. 11.
Из всего сказанного вытекает, что теppитоpия, населенная
славянами до их pасселения, пpостиpалась междy Эльбой и сpедним
Поднепpовьем (с Десной, Пpипятью и Беpезиной), однако в этy
теppитоpию не следyет включать западнyю часть, pасположеннyю междy
Эльбой и Вислой, пока не бyдет доказана славянская пpинадлежность
полей погpебений в этой области, если она вообще бyдет когда-либо
доказана. Итак, славяне во вpемя своего этнического и языкового
единства жили на теppитоpии совpеменной восточной Польши, южной
части Белоpyссии (в pайоне сpеднего течения Беpезины, а также по
течению Сожа и Ипyти), в севеpной части Укpаины, Подолии, Волыни и
Киевщины с Десной.*25 Подобное pазмещение общеславянских мест
поселения наилyчшим обpазом согласyется с данными дpевних источников
(Равеннского и Баваpского анонимов), а также со сведениями,
относящимися к I -- IV векам н.э., о большом наpоде венедов. Равным
обpазом доказывает нам это и изyчение взаимосвязи междy
дpевнеславянским, дpевнеиpанским, литовским и запад
появилась в эхоконфеpенции сети FidoNet
PVT.ESOTERIC.CLUB (Пyть к себе)
Главы из книги:
Hидеpле Л.
=====================================================================
СЛАВЯHСКИЕ ДРЕВHОСТИ
=====================================================================
Пеp. с чешек. Т. Ковалевой, М. Хазанова,
pед. А.Л. Монгайта
М.: Алетейа, 2000
592 с.
УДК 94(367) ББК 63.3(44:47)4
ISBN 5-89321-060-3
Работа выдающегося чешского аpхеолога-славяноведа конца XIX
-- начала XX века Любоpа Hидеpле -- "Славянские дpевности" - это
"классика жанpа". Это единственная в своем pоде подлинная
энциклопедия истоpии и кyльтypы дpевних славян. Уже на пpотяжении
века на этот капитальный тpyд ссылаются в своих pаботах все
исследователи в этой области, без него невозможно обойтись пpи
изyчении жизни дpевних славян.
Тепеpь pоссийскомy читателю вновь достyпен и сам
пеpвоисточник. Данное издание пpедставляет собой сделанное автоpом
сжатое изложение многотомного издания "Славянских дpевностей".
Печатается по изданию: Hидеpле Л. Славянские дpевности. --
М.: Издательство иностpанной литеpатypы, 1956.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
=====================================================================
Пpаславянское единство: его пpоисхождение и pазвитие
ГЛАВА I
---------------------------------------------------------------------
Пpоисхождение славян
Вплоть до конца XVIII века наyка не могла дать
yдовлетвоpительного ответа на вопpос о пpоисхождении славян, хотя он
yже тогда пpивлекал внимание yченых. Об этом свидетельствyют
относящиеся к томy вpемени пеpвые попытки дать очеpк истоpии славян,
в котоpых был поставлен этот вопpос. Все yтвеpждения, связывающие
славян с такими дpевними наpодами, как саpматы, геты, аланы,
иллиpийцы, фpакийцы, вандалы и т. д., yтвеpждения, появляющиеся в
pазличных хpониках с начала XVI века, основываются лишь на
пpоизвольном, тенденциозном толковании священного писания и
цеpковной литеpатypы или на пpостой пpеемственности наpодов, котоpые
когда-то населяли тy же теppитоpию, что и совpеменные славяне, либо,
наконец, на чисто внешнем сходстве некотоpых этнических названий.
Так обстояло дело до начала XIX века. Лишь немногие истоpики
смогли подняться над ypовнем наyки того вpемени, пpи котоpом pешение
вопpоса о пpоисхождении славян не могло быть наyчно обосновано и не
имело пеpспективы. Положение изменилось к лyчшемy только в пеpвой
половине XIX века под влиянием двyх новых наyчных дисциплин:
сpавнительного языкознания и антpопологии; обе они внесли новые
позитивные факты.
Истоpия сама по себе безмолвна. Hет ни одного истоpического
факта, ни одной достовеpной тpадиции, ни даже мифологической
генеалогии, котоpые помогли бы нам ответить на вопpос о
пpоисхождении славян. Славяне появляются на истоpической аpене
неожиданно как великий и yже сфоpмиpовавшийся наpод; мы даже не
знаем, откyда он пpишел и каковы были его отношения с дpyгими
наpодами. Лишь одно свидетельство вносит кажyщyюся ясность в
интеpесyющий нас вопpос: это известный отpывок из летописи,
пpиписываемой Hестоpy и сохpанившейся до нашего вpемени в том виде,
в котоpом она была написана в Киеве в XII веке*1; этот отpывок можно
считать своего pода "свидетельством о pождении" славян.
---------------------------------
*1 Дpевнейшими списками летописи являются Лавpентьевская
летопись монаха Лавpентия из Сyздаля (XIV век) и Ипатьевская -- из
монастыpя св. Ипатия в Костpоме.
Пеpвая часть летописи "Повесть вpеменных лет"*2 начала
создаваться, по кpайней меpе, столетием pаньше. В начале летописи
пpиведен довольно подpобный легендаpный pассказ о pасселении
наpодов, котоpые когда-то пытались воздвигнyть вавилонскyю башню в
земле Сеннааp. Эти сведения заимствованы из византийских хpоник
VI-IX веков (так называемой "Пасхальной" хpоники и хpоники Малалы и
Амаpтола); однако в соответствyющих местах названных хpоник нет ни
одного yпоминания о славянах. Этот пpобел, очевидно, задел
славянского летописца, достопочтенного монаха Киево-Печеpской лавpы.
Он захотел восполнить его, поставив свой наpод сpеди тех наpодов,
котоpые, согласно тpадиции, жили в Евpопе; поэтомy в поpядке
pазъяснения он пpисоединил название "славяне" к имени иллиpийцев --
иллиpо-славяне*3. Этим дополнением он включил славян в истоpию, даже
не изменив тpадиционное число 72 наpодов. Именно здесь иллиpийцы
были впеpвые названы наpодом, pодственным славянам, и с этого
вpемени эта точка зpения в течение долгого вpемени являлась
господствyющей пpи изyчении истоpии славян. Славяне пpишли из
Сеннааpа в Евpопy и поселились сначала на Балканском полyостpове.
Там и нyжно искать их колыбель, их евpопейскyю пpаpодинy, в землях
иллиpийцев, фpакийцев, в Паннонии, на беpегах Дyная. Отсюда позднее
вышли отдельные славянские племена, когда pаспалось их
пеpвоначальное единство, чтобы занять свои истоpические земли междy
Дyнаем, Балтийским моpем и Днепpом.
---------------------------------
*2 Вес отpывки из "Повести вpеменных лет" даны в пеpеводе
Д.С. Лихачева и Б.А. Романова, изд. АH СССР, 1950, часть I.
Hаписание подлинных текстов также дано в соответствии с этим
изданием. -- Пpим. пеpев.
*3 Лавpентьсвская летопись. В дpyгом месте этой летописи
читаем: "Hаpци еже сyть словене", то есть "ноpики, котоpые и есть
славяне".
Эта теоpия была пpинята сначала всей славянской
истоpиогpафией, и в частности стаpой польской школой (Кадлyбек,
Богyхвал, Меpжва, Chronica Polonorum, Chronica principum Poloniae,
Длyгош и т. д.) и чешской (Далимил, Ян Маpигнола, Пшибик Пyлкава,
Гаек из Либочан, Б. Папpоцкий); в дальнейшем она обpосла новыми
домыслами.*4
---------------------------------
*4 С этой теоpией связана легенда о "гpамотах" Александpа
Великого и пpивилегии, пpедоставленной им в Александpии славянам в
знак благодаpности за их отличнyю слyжбy. Эти подделки возникли в
XIII веке, и источником для них слyжили дpевние сведения об
отношениях междy Александpом Македонским и скифами (Arrian,
Anabasis, IV.15).
Затем появилась новая теоpия. Мы не знаем, где именно она
возникла. Следyет полагать, что она возникла вне yпомянyтых школ,
ибо впеpвые мы встpечаемся с этой теоpией в Баваpской хpонике XIII
века и позднее y немецких и итальянских yченых (Flav. Blondus, A.
Coccius Sabellicus, F. Irenicus, В. Rhenanus, A. Krantz и т. д.). От
них этy теоpию пpиняли славянские истоpики Б. Ваповский, М. Кpомеp,
С. Дyбpавиyс, Т. Пешина из Чехоpода, Я. Бековский, Я. Матиаш из
Сyдет и многие дpyгие. Согласно втоpой теоpии, славяне якобы
пpодвинyлись вдоль побеpежья Чеpного моpя на севеp и пеpвоначально
поселились в Южной России, где истоpии известны были вначале дpевние
скифы и саpматы, а позднее аланы, pоксоланы и т. д. Отсюда и
возникла мысль о pодстве этих племен со славянами, а также
пpедставление о балканских саpматах как о пpедках всех славян.
Пpодвигаясь дальше на запад, славяне якобы pазделились на две
основные ветви: южные славяне (на юг от Каpпат) и севеpные (на севеp
от Каpпат).
Так вместе с теоpией пеpвоначального pазделения славян на две
ветви появились балканская и саpматская теоpии; обе они имели своих
востоpженных последователей, обе пpодеpжались вплоть до наших дней.
Еще и тепеpь неpедко появляются книги, в котоpых дpевнейшая истоpия
славян основана на отождествлении их с саpматами или с фpакийцами,
даками и иллиpийцами. Тем не менее yже в конце XVIII века некотоpые
yченые поняли, что подобные теоpии, основывающиеся лишь на
пpедположительной аналогии pазличных наpодов со славянами, не имеют
никакой ценности. Чешский славист И. Добpовский писал в 1810 годy
своемy дpyгy Копитаpy: "Меня pадyют такие исследования. Только я
пpихожy к совеpшенно дpyгомy выводy. Все это доказывает мне, что
славяне не являются даками, гетами, фpакийцами, иллиpийцами,
паннонцами... Славяне -- это славяне, и наиболее близки им литовцы.
Итак, их нyжно искать сpеди последних на Днепpе или за Днепpом"*5.
---------------------------------
*5 Ягич В. Письма Добpовского и Копитаpа. -- СПб., 1885. --
С. 119.
Hекотоpые истоpики пpидеpживались тех же взглядов еще до
Добpовского. После него Шафаpик в своих "Славянских дpевностях"
опpовеpг взгляды всех пpедшествyющих исследователей. Если в своих
pанних тpyдах он находился под большим влиянием стаpых теоpий*6, то
в "Дpевностях", вышедших в 1837 годy, он отвеpг, за некотоpыми
исключениями, эти гипотезы как ошибочные. В основy своей книги
Шафаpик положил тщательный pазбоp истоpических фактов. Поэтомy его
тpyд навсегда останется основным и незаменимым пособием по данномy
вопpосy, несмотpя на то что пpоблема пpоисхождения славян в нем не
pазpешена -- такая задача пpевышала возможности самого стpогого
истоpического анализа того вpемени.
---------------------------------
*6 См., в частности, его книгy "Uber die Abkunft der Slawen
nach Lorenz Surowiecki", Ofen, 1828. "Дpевности" были изданы в
1836-1837 годах в Пpаге в двyх томах; достyпен также немецкий
пеpевод Мозига фон Эpснфельда (1844) (Paul Joseph Schafariks
Slavische Alterthumer, deutsch von Mosig von Aehrenftld, Bd. I-II,
Leipzig, 1843-1844).
Дpyгие же yченые обpатились к новой наyке -- сpавнительномy
языкознанию, чтобы в ней найти ответ, котоpый не могла им дать
истоpия. Взаимное pодство славянских языков допyскалось еще в начале
XII века (см. Киевскyю летопись), однако еще долгое вpемя была
неизвестна подлинная степень pодства славянских языков с остальными
евpопейскими языками. Пеpвые попытки, пpедпpинятые в XVII и XVIII
веках, выяснить это (G.W. Leibniz, P.Ch. Levesque, Freret, Court de
Gebelin, J. Dankowsky, K.G. Anton, J.Chr. Adelung, Iv. Levanda, B.
Siestrzencewicz и дp.) имели тот недостаток, что были либо слишком
неpешительными, либо пpосто необоснованными. Когда В. Джонс в 1786
годy yстановил общее пpоисхождение санскpита, галльского,
гpеческого, латинского, немецкого и дpевнепеpсидского языков, он не
опpеделил еще место славянского языка в семье этих языков.
Только Ф. Бопп во втоpом томе своей известной "Сpавнительной
гpамматики" ("Vergleichende Grammatik", 1833) pешил вопpос о
взаимоотношении славянского языка с остальными индоевpопейскими
языками и тем самым дал пеpвый наyчно обоснованный ответ на вопpос
о пpоисхождении славян, котоpый безyспешно пытались pазpешить
истоpики. Решение вопpоса о пpоисхождении языка является
одновpеменно ответом на вопpос о пpоисхождении наpода, говоpящего на
этом языке.
С этого вpемени возникло много споpов об индоевpопейцах и о
сyщности их языка. Были высказаны pазличные взгляды, котоpые в
настоящее вpемя спpаведливо отвеpгнyты и потеpяли всякyю ценность.
Одно лишь доказано, что ни один из известных языков не является
пpедком остальных языков и что никогда не сyществовал
индоевpопейский наpод единой несмешанной pасы, котоpый имел бы
единый язык и единyю кyльтypy. Hаpядy с этим пpиняты следyющие
положения, лежащие в основе наших нынешних взглядов:
1. Когда-то сyществовал общий индоевpопейский язык, котоpый,
однако, никогда не был в полной меpе единым.
2. Развитие диалектов этого языка пpивело к возникновению
pяда языков, котоpые мы называем индоевpопейскими или аpийскими. К
ним относятся, не считая языков, бесследно исчезнyвших, гpеческий,
латинский, галльский, немецкий, албанский, аpмянский, литовский,
пеpсидский, санскpит и общеславянский либо пpаславянский, котоpый в
течение довольно длительного вpемени pазвился в совpеменные
славянские языки. Hачало сyществования славянских наpодов относится
именно к томy вpемени, когда сложился этот общий язык.
Пpоцесс pазвития этого языка еще неясен. Hаyка пока еще не
пpодвинyлась настолько впеpед, чтобы с должной полнотой осветить
этот вопpос. Установлено лишь, что фоpмиpованию новых языков и
наpодов способствовал pяд фактоpов: стихийная сила диффеpенциации,
местные pазличия, возникшие в pезyльтате изоляции отдельных гpyпп,
и, наконец, ассимиляция иноpодных элементов. Hо в какой меpе каждый
из этих фактоpов способствовал возникновению общего славянского
языка? Этот вопpос почти не pазpешен, а поэтомy истоpия
общеславянского языка и поныне не выяснена.
Развитие аpийского пpаязыка могло пpоисходить двyмя пyтями:
либо пyтем внезапного и полного отpыва pазных диалектов и говоpящих
на них наpодов от матеpинского ствола, либо пyтем децентpализации,
связанной с фоpмиpованием новых диалектных центpов, котоpые
изолиpовались постепенно, не отpываясь полностью от пеpвоначального
ядpа, то есть не yтpатив связи с остальными диалектами и наpодами.
Обе эти гипотезы имели своих пpивеpженцев. Родословная, пpедложенная
А. Шлейхеpом, как и pодословная, составленная А. Фиком, хоpошо
известны; известна также теоpия "волн" (Ubergangs-Wellen-Theorie)
Иоганна Шмидта. В соответствии с pазличными концепциями менялся, как
это видно из двyх пpедставленных ниже схем, и взгляд на
пpоисхождение пpаславян.
Родословная Шлейхеpа, составленная в 1865 годy
-------------------------------------------------
немецк. литовск. славянск. кельтск. итал. алб. гpеч. иpанск. инд.
--T--- --------T-------- ------------------------------T-------
¦ лето-славянск. юго-западные евpопейские ¦
¦ ¦ ¦
L-------------+ аpийский язык
славяно-геpм. язык ¦
L---------------------T---------------------
Родословная Фика
-------------------------------------------------
геpманский балтско-славянск. кельтский гpеко-италийский
L-------T-------- L------T-------
севеpные южные
¦ ¦
L-----------------T------------------
евpопейская ветвь
¦
¦ иpанский индийский
¦ L------T-------
¦ азиатская ветвь
L--------T---------
пpаиндоевpопейский
Тем не менее можно считать, что установлены все же некоторые
существенные данные, позволяющие в настоящее время объяснить
возникновение славян следующим образом.
Когда различия в индоевропейском языке стали возрастать и
когда эта большая языковая общность стала распадаться на две группы
-- языки сатем (satem) и кентум (centum), -- праславянский язык,
соединенный с пралитовским языком, довольно долго входил в первую
группу, так что он сохранил особое сходство с древнефракийским
(армянским) и индо-иранским языком. Связь с фракийцами была наиболее
тесной в окраинных областях, где позднее жили исторические даки.
Предки германцев были в группе народов кентум среди наиближайших
соседей славян. Об этом мы можем судить по некоторым аналогиям в
славянском и немецком языках.
В начале второго тысячелетия до н.э. все индоевропейские
языки, по всей вероятности, уже сформировались и разделились, так
как в течение этого тысячелетия на территории Европы и Азии
появляются некоторые арийские народы как уже сложившиеся этнические
единицы. Будущие литовцы были тогда все еще объединены с
праславянами. Славяно-литовский народ и поныне представляет (за
исключением индо-иранских языков) единственный пример первобытной
общности двух арийских народов*7; его соседями всегда были с одной
стороны германцы и кельты, с другой стороны фракийцы и иранцы.
---------------------------------
*7 Когда-то предполагалось славяно-германское единство
(Шлсйхер, Фик) и славяно-иранское единство; ныне эти гипотезы
отвергнуты. А. Мейе, а до него Ф. Миклошич, П. Брадкс и А. Погодин
отвергают и балто-славянское единство ["Introduction a 1'etude
comparee des langues indo-europeennes", 5, 1922, с. 48; "Lеs
dialеctes indo-europeens", 1908, c. 48, "Avant-propos dе la
reimprеssion" (предисловие к новому изданию этого сочинения), 1922,
с. 10-11]. Однако их мнение горячо оспаривалось славянскими
исследованиями, особенно А. Брюкнером (Zeitschrift f. vgl.
Sprachforschung, 46, 1914, с. 217), В. Пожезинским, Эндзелиньш и Я.
Розвадовским ("Rocznik slawistczny", IV, V).
После отделения литовцев от славян, происшедшего, по всей
вероятности, во втором или в первом тысячелетии до н.э., славяне
образовали единый народ с общим языком и лишь едва наметившимися
слабыми диалектными различиями и оставались в таком состоянии вплоть
до начала нашей эры. В течение первого тысячелетия нашей эры их
единство начало распадаться, развивались новые языки (правда, еще
очень близкие друг к другу)*8 и возникли новые славянские народы.
Таковы сведения, которые дает нам языкознание, таков его ответ на
вопрос о происхождении славян.
---------------------------------
*8 Евангелическая миссия Кирилла и Мефодия, родившихся в
Солуни, могла иметь успех в Моравии только благодаря тому, что их
южномакедонское наречие легко понималось.
Наряду со сравнительным языкознанием появилась еще одна наука
-- антропология, также принесшая новые дополнительные факты.
Шведский исследователь А. Ретциус в 1842 году стал определять место
славян среди остальных народов с соматологической точки зрения,
основываясь при этом на форме их головы, и создал систему, в основу
которой было положено изучение относительной длины черепа и величины
лицевого угла.*9 Он объединил древних германцев, кельтов, римлян,
греков, индусов, персов, арабов и евреев в группу "долихоцефальных
(длинноголовых) ортогнатов", а угров, европейских турок, албанцев,
басков, древних этрусков, латышей и славян в группу "брахицефальных
(короткоголовых) ортогнатов". Обе группы были различного
происхождения, поэтому раса, к которой относились славяне, была
совершенно чужда расе, к которой относились германцы и кельты.
Очевидно, что одна из них должна была быть "ариизирована" другой и
принять от нее индоевропейский язык. А. Ретциус особенно и не
пытался определить отношение между языком и расой. Этот вопрос
возник позднее в первых французских и немецких антропологических
школах. Немецкие ученые, опираясь на новые исследования немецких
погребений меровингской эпохи (V-VIII веков) с так называемыми
"Reihengraber", создали в соответствии с системой Ретциуса теорию
древней чистой германской расы с относительно длинной головой
(долихоцефалы или мезоцефалы) и с некоторыми характерными внешними
чертами: довольно высокий рост, розовый цвет лица, белокурые волосы,
светлые глаза. Этой расе была противопоставлена другая, более
мелкая, с более короткой головой (брахицефалы), более темным цветом
кожи, каштановыми волосами и темными глазами; главными
представителями этой расы должны были быть славяне и древние
обитатели Франции -- кельты, или галлы.
---------------------------------
*9 "Om formen af Nordboernes Granier", 1842; см. "Mullers
Archiv fur Anatomie", 1845, c. 97; 1858, c. 105.
Во Франции школа выдающегося антрополога П. Брока (Е. Нату,
Ab. Hovelacque, P. Topinard, R. Collignon и др.) приняла примерно ту
же точку зрения; так в антропологической науке появилась теория о
двух первоначальных расах, которые когда-то заселили Европу и из
которых образовалась семья народов, говорящих на индоевропейском
языке. Оставалось выяснить -- и это вызвало много споров, -- какая
же из двух первоначальных рас была арийской и какая была
"ариизирована" другой расой.
Немцы почти всегда считали первую расу, длинноголовую и
белокурую, расой праарийцев, и эту точку зрения разделяли ведущие
английские антропологи (Thurnam, Huxley, Sayce, Rendall). Во Франции
же, напротив, мнения разделились. Одни присоединились к немецкой
теории (Lapouge), другие же (их было большинство) считали вторую
расу, темную и брахицефальную, называемую часто кельтско-славянской,
первоначальной расой, которая передала индоевропейский язык
североевропейским белокурым иноплеменникам. Так как основные черты
ее, брахицефалия и темная окраска волос и глаз, приближали эту расу
к среднеазиатским народам со сходными особенностями, то было даже
высказано предположение о ее родстве с финнами, монголами и
туранцами. Место, предназначаемое, согласно этой теории,
праславянам, легко определить: праславяне пришли из Средней Азии, у
них была относительно короткая голова, темные глаза и волосы.
Брахицефалы с темными глазами и волосами заселили Среднюю Европу,
главным образом ее горные области, и смешались частью с северными
длинноголовыми и белокурыми соседями, частью с народами более
древними, а именно с темными долихоцефалами Средиземноморья.
Согласно одной версии, праславяне, смешавшись с первыми, передали им
свою речь, по другой же версии, напротив, они сами восприняли их
речь.
Однако сторонники этой теории туранского происхождения славян
основывались в своих выводах на ошибочной или, по меньшей мере, на
недостаточно обоснованной гипотезе. Они опирались на результаты,
полученные при изучении двух групп источников, очень отдаленных друг
от друга по времени: первоначальный германский тип был определен по
ранним источникам -- документам и погребениям V-VIII веков,
праславянский же тип был установлен по относительно поздним
источникам, так как ранние источники были в то время еще мало
известны. Таким образом, сравнивались несравнимые величины --
современное состояние одного народа с былым состоянием другого
народа. Поэтому, как только были открыты древнеславянские погребения
и выявились новые краниологические данные, сторонники указанной
теории сразу же встретились с многочисленными затруднениями, в то же
время углубленное изучение этнографического материала также дало ряд
новых фактов. Было установлено, что черепа из славянских погребений
IX-XII веков в большинстве своем такой же удлиненной формы, как и
черепа древних германцев, и очень близки им; было отмечено также,
что исторические документы дают описания древних славян как
белокурого народа со светлыми или голубыми глазами, розовым цветом
лица. Оказалось, что у северных славян (по крайней мере, у
большинства из них) некоторые из этих физических черт преобладают до
сего времени.*10
---------------------------------
*10 См. статьи о белорусах и великорусах в "Revue
anthropologique russe", 1900, 1905; см. там же о поляках, 1901.
Древние погребения южнорусских славян содержали скелеты, из
которых 80-90% имели долихоцефальные и мезоцефальные черепа;
погребения северян на Пселе -- 98%; погребения древлян -- 99%;
погребения полян в Киевской области -- 90%*11, древних поляков в
Плоцке -- 97,5%, в Слабожеве -- 97%; погребения древних полабских
славян в Мекленбурге -- 81%; погребения лужицких сербов в Лейбенгене
в Саксонии -- 85%; в Бургленгенфельде в Баварии -- 93%*12. Чешские
антропологи при изучении скелетов древних чехов выяснили, что среди
последних черепа долихоцефальных форм встречались чаще, чем у
современных чехов. И. Геллих установил (в 1899 году) среди древних
чехов 28% долихоцефальных и 38,5% мезоцефальных индивидуумов; эти
цифры возросли с тех пор.*13
---------------------------------
*11 Talko Hryncewicz J. Przyczynek do poznania gwiata
kurganowego Ukrajny (Materiaty, Krakow, 1899, IV).
*12 См. журнал "Swiatowit", III, c. 50; VIII, c. 106; IX, c.
104, а также библиографию в моих "Slov. star.", I, c. 93 и сл.
*13 Hellich J. Praehistoricke lebky v Cechach. -- Praha,
1899. -- C. 18.
Можно считать, что там, где ныне наблюдается преобладание
брахицефальных форм, население VIII-XII веков было мезоцефальным или
даже долихоцефальным, что с каждым годом все более подтверждается
новыми открытиями.
В первом тексте, в котором упоминается о славянах VI
столетия, обитавших на берегах Дуная, говорится, что славяне не
черные и не белые, а темные блондины: "<греч. текст. -- Прим.
сканера>"*14.
---------------------------------
*14 ("Цвет тела и волос у них и не совсем белый или
золотистый и, с другой стороны, не совершенно черный, но все они
красноватые".) Procopios, В. G., III, 14. Анонимный Стратегикон
(Anonymni Strategicon, изд. Мюллера) называет их <греч. текст>
(желтым народом).
Почти все древнеарабские свидетельства VII-Х веков
характеризуют славян как русых (ashab); один лишь Ибрагим ибн Якуб,
еврейский путешественник X века, отмечает: "интересно, что жители
Чехии смуглые". Слово "интересно" выдает его удивление по поводу
того, что чехи смуглые, из чего можно заключить, что остальные
северные славяне в целом не были таковыми.*15 Впрочем, и в настоящее
время среди северных славян преобладает тип блондина, а не шатена.
---------------------------------
*15 "Slav, star.", I, c. 97. Различные свидетельства собраны
in extenso в "Ziv. st. Slov", I, c. 54.
Некоторые исследователи, основываясь на этих фактах, приняли
новую точку зрения в вопросе происхождения славян и отнесли их
предков к белокурой и долихоцефальной, так называемой германской
расе, сформировавшейся в Северной Европе. Они утверждали, что в
течение столетий первоначальный славянский тип изменился под
влиянием среды и скрещивания с соседними расами. Эту точку зрения
отстаивали у немцев Р. Вирхов, И. Кольман, Т. Пеше, К. Пенка, а
среди русских А.П. Богданов, Д.Н. Анучин, К. Иков, Н.Ю. Зограф; я
также присоединился к этой точке зрения в своих первых трудах.
Однако проблема оказалась более сложной, чем считали раньше,
и не может быть разрешена так легко и просто. Во многих местах в
славянских погребениях были найдены брахицефальные черепа, остатки
темных или черных волос; с другой же стороны, необходимо признать,
что современное соматологическое строение славян очень сложно и
свидетельствует лишь об общем преобладании темного и брахицефального
типа, происхождение которого объяснить трудно. Нельзя считать, что
это преобладание было предопределено средой, его также нельзя
удовлетворительно объяснить более поздним скрещиванием. Я стремился
использовать данные всех источников, как старых, так и новых, и,
исходя из них, пришел к убеждению, что вопрос о происхождении и
развитии славян гораздо сложнее, чем его до сих пор представляли; я
полагаю, что наиболее правдоподобна и вероятна гипотеза, построенная
на совокупности всех этих сложных факторов.
Праарийский тип не представлял собой чистый тип чистой расы.
В эпоху индоевропейского единства, когда начали увеличиваться
внутренние языковые различия, на этот процесс оказали влияние уже
различные расы, особенно североевропейская долихоцефальная
светловолосая раса'и среднеевропейская брахицефальная темная раса.
Поэтому отдельные народы, формировавшиеся таким образом в течение
третьего и второго тысячелетия до н.э., не были уже чистой расой с
соматологической точки зрения; это относится и к праславянам. Нет
сомнения в том, что они не отличались ни чистотой расы, ни единством
физического типа, ибо они получили начало от двух упомянутых великих
рас, на стыке земель которых была их прародина; самые древние
исторические сведения, как и древние погребения, в равной мере
свидетельствуют об этом отсутствии единства расового типа у
праславян. Этим объясняются также те большие изменения, которые
произошли у славян в течение последнего тысячелетия. Несомненно,
предстоит еще тщательно рассмотреть эту проблему, но решение ее --
я в этом убежден -- может быть основано не столько на признании
влияния среды, сколько на признании скрещивания и "борьбы за
существование" ("struggle for life") основных имеющихся в наличии
элементов, то есть северной долихоцефальной светловолосой расы и
среднеевропейской брахицефальной темноволосой расы.
Тысячи лет назад среди славян преобладал тип первой расы,
поглощенной в настоящее время другой расой, более жизнеспособной.
Археология в настоящее время не в состоянии разрешить вопрос
о происхождении славян. Действительно, нельзя проследить славянскую
культуру от исторической эпохи до тех древних времен, когда
формировались славяне. В представлениях археологов о славянских
древностях до V века н.э. царит полная путаница, и все их попытки
доказать славянский характер лужицких и силезских полей погребений
в восточной Германии*16 и сделать из этого соответствующие выводы
являлись до настоящего времени безуспешными. Принадлежность
названных полей погребений славянам доказать не удалось, так как
связь этих памятников с безусловно славянскими погребениями до сих
пор не может быть установлена. В лучшем случае можно допустить лишь
возможность такого толкования.*17
---------------------------------
*16 По старому административному делению; в настоящее время
значительная часть этой территории входит в состав Польши. -- Прим.
ред.
*17 См. мои статьи "Pravlast Slovanu a archeologie" (в
сборнике в честь Ватрослава Ягича, Берлин, 1908, 670) и "Poznamky k
otazce slovanskosti nasich poli popelnicovych" (в "Pamatkach
archeologickych", 26, 1914, c. 181).
Некоторые немецкие археологи предполагают, что праславянская
культура была одной из составных частей великой неолитической
культуры, называемой "индоевропейской" или лучше "подунайской и
закарпатской" с разнообразной керамикой, часть которой раскрашена.
Это также допустимо, однако для этого у нас нет позитивных
доказательств*18, так как связь этой культуры с исторической эпохой
нам совершенно неизвестна.
---------------------------------
*18 Это новая теория Г. Коссины и Г. Вилке (Kossinna. Das
Weichselland. -- Danzig, 1919. - С. 10; Wilke. Mannus, IX, с. 52).
ГЛАВА II
---------------------------------------------------------------------
Прародина славян
Вопрос о прародине славян, то есть о территории, где
сформировались славяне и где они обитали вплоть до своего разделения
и переселения на новые земли, тесно связан с рассматривавшимся выше
вопросом о происхождении славян. Прародина других индоевропейских
народов, соседних славянам, могла быть определена без особого
затруднения. Известно, что первоначальная территория германских
племен включала Скандинавию, Данию и прилегающие к ней острова, а
также прибрежную полосу между Эльбой (Лабой) и Одером (Одрой) и что
эти племена заселили собственно Германию лишь в первом тысячелетии
до н.э.*1 Литовцы, несомненно, почти полностью сохранили свою
прародину на побережье Балтийского моря. Древние фракийцы жили,
вероятно, гораздо севернее, чем обычно считают, на склонах Карпат,
название которых, по Я. Розвадовскому, очевидно, фракийского
происхождения (по-албански "karpe" -- скала); по-видимому,
фракийские племена оставались там и в историческую эпоху.
---------------------------------
*1 Г. Коссина, профессор Берлинского университета, тщетно
пытался доказать, что Польша и Украина в конце неолита были заселены
германцами ("Das Weichselland, ein uralter Heimatboden der
Germanen", Danzig, 1919).
Что же касается славян, то они, очевидно, довольно долгое
время обитали где-то по соседству с этими народами. На это указывает
их принадлежность к индоевропейской языковой семье сатем (см. выше,
с. 16), кроме того, соседство с фракийцами, особенно с северными
(именовавшимися часто даками), и, наконец, тесная связь с литовцами
в эпоху "литовско-славянского единства". С бассейнами каких рек
связана прародина славян и каковы были ее границы -- таковы
первоочередные вопросы, стоящие перед исследователем древнейшей
истории славян. Это тем более важно, что в зависимости от решения
этих вопросов находятся наши представления как о самом начале
истории славян, так и об их первоначальной культуре. Прародину
славян разные исследователи определяют по-разному, и даже между
наиболее выдающимися из них нет согласия по данному вопросу.
В то время как Я. Пейскер, историк и социолог, считает, что
прародина славян находится в болотах у Рокитны (в бассейне Припяти),
а Н. Ростафинский значительно расширяет ее границы к югу и востоку
за счет обширных и плодородных областей, русский историк В.О.
Ключевский ищет ее на Дунае; чешский же археолог Й.Л. Пич, искавший
ее сначала в Подунавье и Венгрии, в своих последних работах
определяет ее между Эльбой и Вислой; наконец, два выдающихся
славянских лингвиста Я. Розвадовский и А.А. Шахматов ищут прародину
славян севернее, в долине Двины вплоть до озера Ильмень*2. Я уже не
говорю о разных "автохтонистских" теориях, которые помещают
праславян на территории всей Центральной Европы, на восток от Роны
и Рейна. Хотя эти теории научно совершенно не обоснованы, они тем не
менее удерживаются до настоящего времени.
---------------------------------
*2 См. мою статью "Nove theorie о pravlasti slovanske" в
Чешском историческом журнале (XXI, 1915,1-II).
Однако оставим эти теории в стороне; я подробно изложил их в
своих "Славянских древностях"*3, здесь они неуместны, ибо
бесполезность их совершенно очевидна. Первый вопрос формулируется
так: к северу или к югу от Карпат находилась прародина славян? По
этому вопросу долгое время существовали две точки зрения: одни
помещали ее на север, в древнюю Сарматию (отсюда и название этой
теории "сарматская"), другие же искали ее на среднем и нижнем Дунае
(отсюда название теории "дунайская"). Дунайская теория утратила свое
былое значение, однако в прошлом столетии ее отстаивали
многочисленные исследователи: А. Беловский, М. Погодин, Фр. Рачки,
М. Дринов, Ив. Филевич, И. Пич, Дм. Самоквасов и В. Ключевский; еще
и теперь она имеет своих сторонников и будет их иметь и в будущем,
поэтому мы должны рассмотреть основные ее аргументы и сравнить их с
аргументами, приводимыми в пользу северной прародины славян.
---------------------------------
*3 Подробности см. в моих "Slov. star.", II, с. 71; III, с. 32,
и в приложении к этой книге.
Главным доказательством являлась Киевская летопись, которую
можно назвать "свидетельством о рождении" славян. Последнее
содержится уже в начале летописи, в главе, названной "Се повести
времяньных летъ, откуду есть пошла руская земля, кто въ Киеве нача
первее княжити", в главе, которая была написана в XI веке, а
частично уже в X веке*4 монахом Киево-Печерской лавры,
использовавшим древние церковные летописи и византийские хроники*5.
---------------------------------
*4 Редакция Киевской летописи в том виде, в каком она
сохранилась до нас, датируется началом XII века.
*5 См. выше, с. 12.
Текст гласит:
"Спустя много времени*6 сели славяне по Дунаю, где теперь
земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по
земле и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте. Так,
например, одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались
морава, а другии назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые
хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян на
дунайских и поселились среди них и притесняли их, то славяне эти
пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли
поляки, другие ляхи -- лутичи, иные -- мазовшане, иные -- поморяне.
Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались
полянами, а другие -- древлянами, потому что сели в лесах, а еще
другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные
сели по Двине и назвались полочанами по речке, которая впадает в
Двину и носит название Полота. Те же славяне, которые сели около
озера Ильменя, прозвались своим именем -- славянами, и построили
город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Семи,
и по Суле и назвались северянами. И так разошелся славянский народ,
а по его имени и грамота назвалась "славянская""*7.
---------------------------------
*6 После вавилонского столпотворения.
*7 Повесть временных лет, 1950, I, с. 207.
Итак, по мнению автора, славяне жили когда-то на среднем
Дунае и, выйдя оттуда, расселились по территории Чехии, Моравии,
Германии, Польши и России. Эта точка зрения подтверждается в
летописи еще дважды. В том же тексте имеется упоминание о том, что
славяне были изгнаны со своих первоначальных земель влахами
(волохами), и далее добавляется в части, посвященной св. апостолу
Павлу, что "ту бо есть Илюрикъ, его же доходилъ апостолъ Павел; ту
бо беша словене первое"*8.
---------------------------------
*8 Там же, с. 23 ("Там же находится и Иллирия, до которой
доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне").
Эти три места из древнейшей славянской летописи являются,
несомненно, важнейшим источником при изучении истории происхождения
славян и свидетельствуют о том, какое представление об этом предмете
имели сами славяне в X, XI и XII веках; они считали, что расселение
различных славянских групп началось вблизи нижнего и среднего Дуная,
в областях, которые назывались в то время "землями Булгар и Угров".
Это представление было господствующим затем для большинства
славянских историков и летописцев, в частности в Польше у Кадлубека,
Богухвала и Длугоша, и сохранялось вплоть до конца XIX века. В их
работах мы встречали лишь несущественные различия в деталях,
касающихся точного определения границ этой прародины. Паннония часто
называлась "mater et origo omnium sclavonicarum nationum" ("матерью
и началом всех славянских народов") или "prima et vetus Slavorum
sedes parens et alumna" ("первоначальная и древнейшая родина
славян")*9. Особая традиция сообщает о том, как предки чехов,
поляков и русских вышли из Хорватии и Сербии под предводительством
братьев Чеха, Леха и Руса. Доказано, что подобные традиции являются
всего лишь вымыслами, возникшими в чешских и польских монастырях XII
и XIII веков.*10 Однако, несмотря на это, русская летопись и в
дальнейшем оставалась позитивной базой дунайской теории даже для
самых авторитетных исследователей. Ее рассматривали как достоверную
традицию, как подлинное воспоминание о землях, населенных предками
славян, которое летописец записал по народному преданию. И даже
Шафарик посвятил целую главу в своих "Древностях" доказательству
достоверности этой традиции.
---------------------------------
*9 Хроника Богухвала ("Monumenta Poloniae historica", II, с.
468) и Длугоша ("Historia polonica", I, initio).
*10 Эта традиция ведет начало от краковского епископа
Богухвала.
К сожалению, свидетельство Киевской летописи нельзя признать
ни подлинным, ни правдивым. Это лишь часть той сети вымыслов,
которую создал летописец, рассказывая об отходе славян от
Вавилонской башни по дорогам через Малую Азию к Балканскому
полуострову, который будто бы стал их первым местом жительства, их
европейской прародиной. Отсюда отождествление древних иллирийцев со
славянами, что мы и находим в летописи, отсюда также идея об их
первом месте жительства на среднем Дунае, где в XII веке находились
земли болгар и угров.
Утверждение русского летописца не основывается даже на
народной традиции. Это чистые вымыслы, использованные летописцем,
если только он сам не создал их или не воспринял от другого
летописца, который был их создателем. Такой вывод вытекает не только
из общей концепции летописца, из всецело библейского характера его
исходных положений и из некоторых других сведений (так, например, мы
узнаем, что духовенство южных славян создавало различные легенды с
целью доказать древность славян в Хорватском королевстве), но и из
всех фактических данных о древнейшей истории Подунавья и Балкан*11.
---------------------------------
*11 Например, легенда, согласно которой апостолы, в частности
св. Павел, проповедовали в славянских землях евангелие, а св.
Иероним, умерший в 420 году, создал древнеславянскую письменность --
глаголицу. См. "Киевская летопись" (указанное место), а также Письмо
папы Иоанна X (914-928) ["quis enim ambigit Sclavinorum regna in
primitiae (sic!). Apostolorum esse commemorate"] и Письмо папы
Иннокентия IV от 1248 года: "in Sclavonia est litterata specialis
quam illius terrae clerici se habere a beato leronimo asserentes".
Эта история убеждает нас в том, что иллирийцы, фракийцы,
паннонцы, сарматы, галлы и другие народы, жившие когда-то в этих
местах, не имеют ничего общего со славянами, что их языки были
совершенно отличны от славянского языка и что до христианской эры в
этих местах нет никаких следов пребывания славян. В действительности
же все фактические данные заставляют нас искать прародину славян в
областях, откуда началась их миграция, а именно на север от Карпат,
вдали от Дуная и от Балкан. Таков вывод, к которому нас неизбежно
приводят все имеющиеся сведения.
История, как я уже говорил, не нашла ни малейших следов
пребывания славян по нижнему и среднему течению Дуная в период до
нашей эры. Название местностей, рек, гор и самих народов, а также
памятники их письменности указывают нам на распространение в этих
областях иных языков, каждый из которых так же близок к славянскому,
как и к любому другому индоевропейскому языку. А ведь именно в ту
эпоху, в которую мы тщетно ищем славян на Дунае, до Рима дошли уже
первые сведения о славянах, сведения, в которых сообщается о большом
народе, живущем по ту сторону Германии, на другом берегу Вислы, и
именуемом венедами. То, что венеды должны рассматриваться как
славяне, я докажу ниже*12. А пока ограничимся тем, что допустим
существование славян к северу от Карпат. Мы увидим вскоре, что
оттуда они постепенно продвигались к югу, к Дунаю, наконец, перешли
его, но нигде в истории мы не встретим описания миграции славян в
обратном направлении, то есть с юга на север.
---------------------------------
*12 См. следующую главу, с. 32 и сл.
Киевской традиции, которая помещает прародину славян на юг от
Карпат и которая представляется нам совершенно неправдоподобной, мы
можем противопоставить два других исторических источника, более
достоверных, подлинных и значительных, явно свидетельствующих в
пользу северной прародины славян. Первый источник -- свидетельство
анонимного Равеннского космографа (1.12): "Sexta ut hora noctis
Scytharum est patria unde Sclavinorum exorta est prosapia". Речь
идет о Скифии на северо-востоке Европы. Точно неизвестно, в каком
веке жил автор этого свидетельства, но, несомненно, это было не
позднее VII века; следовательно, он по времени жил ближе к событиям,
связанным с началом переселения славян со своей прародины, нежели
киевский летописец XII века.
Второе свидетельство содержится в кратком описании славянских
народов, также анонимном, написанном, вероятнее всего, в IX веке
славянским монахом одного из баварских монастырей. Этот Баварский
аноним (Anonymus Bavarus), как его называют, включает в число
народов к северу от Дуная (такая локализация подтверждается самим
названием его списка) народ, названный "Zeruiani, quod tantum est
regnum ut ex eo cunctae gentes Sclauorum exortae sint et originem
sicut affirmant ducant"*13. Правда, мы не знаем, какой народ имеет
в виду Баварский аноним под названием Zeruiani, не является ли оно
искаженным названием сарматов или сербов и не идет ли здесь речь о
названии северян позднейшей Руси; во всяком случае, здесь говорится
о народе, который жил к северу от Дуная и от Карпат, где-то в
глубине древней Сарматии. Итак, это и есть место происхождения всех
славян, определенное народной традицией IX века, традицией подлинной
и ни в коем случае не вымышленной, так как ее сохранял сам народ
("sicut affirmant").
---------------------------------
*13 Ср. Шафарик, Slov. star., II.711. Название сообщения
гласит: "Описание общин и областей к северу от Дуная" ("Descriptio
civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii"). Летопись,
открытая Гормайером, хранится в Мюнхенской библиотеке.
К этим двум свидетельствам можем добавить и третье: само
представление историков VI века, согласно которому в то время, когда
начали намечаться места жительства и переселения славян, они имели
свою прародину где-то к северу от Дуная. Нет ни одного сообщения,
которое свидетельствовало бы об обратном. Итак, очевидно, что в
эпоху, когда славяне стали известны в Европе, весь мир считал их
народом северного происхождения.
Лингвистические доводы, приводимые иногда сторонниками
дунайской теории с целью защитить свою точку зрения, не имеют
решающего значения. Сторонники этой теории ссылаются на
распространенность названия Дунай*14 в песнях и в топонимике
славянских народов, а именно тех народов, вся история которых
протекала вдали от этой реки; однако если принять во внимание те
отношения, которые должны были всегда связывать поляков и русских с
Подунавьем (чехи и словаки всегда были очень близки к нему), то
нельзя признать эти доказательства в пользу дунайской прародины
славян справедливыми и решающими. Наоборот, если для решения вопроса
обратиться к исследованию всех индоевропейских языков и их
взаимосвязей, то славянский язык был тесно связан, с одной стороны,
с фракийским (дакийским), иранским и германским языками, а с другой
стороны, с литовским и финским языками. Вряд ли можно найти более
подходящую территорию, где могли бы развиваться эти разносторонние
связи, чем область в районе Закарпатья. Сам характер этой области
более чем что бы то ни было другое соответствует названиям флоры и
фауны, сохранившимся в древнеславянском словаре.*15 Напомним,
кстати, выводы антропологии по вопросу о первоначальном физическом
типе славян (см. с. 18-19), заключения, правда, пока еще очень
неопределенные, к которым пришли археологи на основании добытых ими
материалов, и разобранная выше гипотеза предстанет в еще более
достоверном виде. Таковы доводы, которые, я полагаю, дают нам право
отнести прародину славян на север от Карпат. Нам остается определить
ее размеры и наметить, насколько возможно, ее границы. Как я уже
говорил (см. выше, с. 22), сторонники северной прародины определяют
ее местонахождение довольно различно: то на восток, то на запад от
Вислы, и даже в низовьях Немана и Двины, вплоть до побережья озера
Ильмень. Это вызвано тем, что решение этой проблемы является
действительно делом трудным.
---------------------------------
*14 Название Дунай -- чуждого, неславянского происхождения.
Предполагают, что славяне приняли кельтское название (ср. лат.
Danuvius, Danubius, греч. <...> и т. д.), которое было передано им
германцами (гот. Donavis, Donavia). Древнеславянская форма Дунавъ,
позднее Дунай.
*15 См. труды Шулька (Pogled iz biljarstva u praviek Slavena,
Rad XXXIX, 1887) и Ростафинского (О pierwotnych siedzibach i
gospodarstwie Slowian, Sprawozdania Krakowske" akademie, II, 1908,
III).
Приступая к определению области, в которой жили славяне до
своего расселения, то есть около начала нашей эры, можно прежде
всего считать установленным, что славяне долгое время не переходили
Карпатские горы. Я не стану отрицать, что отдельные группы славян
могли проникать через главные Карпатские перевалы, в частности через
Яблоновский и Ужоцкий, вплоть до нынешней Словакии.
Однако народ в целом все еще оставался на территории к северу
от самих гор и, естественно, от галицийских лесов, окружавших эти
горы. Необходимо напомнить, что как древняя карпатская топонимика,
так и исторические названия главных карпатских горных цепей
(Карпаты, Татра, Фатра, Матра, Магура, Бескид) чужды славянскому
языку. Однако Подолье и Волынь должны были быть славянскими уже в
эпоху Геродота, судя по его сообщениям о жителях этих областей,
которых он называет неврами (Neupoi) (IV. 100-118) и славянское
происхождение которых вполне очевидно*16.
---------------------------------
*16 См. соответствующий комментарий в моих "Славянских
древностях", I, с. 266 и cл.
Трудно определить, шла ли западная граница славянской
прародины по Эльбе или по Висле. Определение этой границы зависит от
того, удастся ли археологам выяснить этническую принадлежность полей
погребений лужицко-силезского типа, упоминавшихся выше (на с. 20).
Если удастся доказать славянскую принадлежность полей погребений, то
старая граница прародины славян конца второго тысячелетия до н.э.
продвинется до Эльбы и Заале, если же не удастся доказать это, то
граница останется в области Вислы. Такова точка зрения, которую я
принимаю в настоящее время. Ее подтверждает еще один лингвистический
довод. Славянам было вначале неизвестно слово "бук" (Fagus
silvatica), так как, будучи в семье индоевропейских народов, они
относились к большой группе, жившей за восточной границей
распространения этого дерева, то есть восточнее приблизительной
линии Кенигсберг (Калининград) -- Кременец -- Одесса.*17 Однако они
узнали это дерево еще в эпоху своего единства, так как приняли
германское название (Buche), из чего можно заключить, что они
достигли Вислы уже во времена до нашей эры. Перешли ли они тогда же
эту реку и достигли ли Эльбы -- таков вопрос, на который, как мы
видели, должна ответить археология.
---------------------------------
*17 По мнению Брюкнера, выдающегося польского филолога,
первым всеобщим названием бука было grabъ, grabrъ ("Zeitschrift fur
vergleichende Sprachforschung", XLVI.193). Было бы неверно, однако,
если бы славян удаляли от Вислы на этом основании; да и сама теория
Брюкнера, я полагаю, несколько натянута. Прародина славян не знала
также слова тис (tisъ, Taxus baccata), дерева, распространение
которого относится лишь к западной части определяемой территории.
Однако здесь следует учесть еще одно обстоятельство. Если
удастся доказать славянское происхождение полей погребений,
относящихся целиком к первому тысячелетию до н.э., то надо будет
предположить, что славяне, проникнув за Эльбу, были вытеснены во
второй половине этого тысячелетия отчасти кельтами, двигавшимися с
запада, а затем германцами с севера, так что Висла опять стала их
западной границей и оставалась ею вплоть до начала великого
славянского переселения. Все древние авторы сходятся во мнении, что
Висла является границей Германии и Сарматии,*18 и нет никаких причин
предполагать, что это их мнение не имеет реального основания.
---------------------------------
*18 Прежде всего М. Vips. Agrippa (Plin., IV.81, 97, Dimens.
prov., 19); затем Pomp. Mela, III.l, 82; III.3, 25; Ptolem., 11.11,
1, 4, 8, 10, III.l, 8; Marc., II.31, 36-38. Название Вислы считалось
либо славянского происхождения (Добровский, Крек, Гануш, Кавчинский,
А. Погодин), либо славяно-германского (Фирлингер, Шрадер), либо
германского (Ферстеман, Будилович), либо, наконец, галльского.
Последнюю точку зрения разделяли выдающиеся современные филологи
(Розвадовский, Шахматов, Фасмер, Буга, Бремер). Однако мы не можем
не обратить внимание на то, что подобные или очень близкие названия
широко распространены в славянской топонимике. Тут мы встречаем не
только Вислоку, Вислок (приток Вислы) в Галиции, но и Вислицу,
Вислоч, Вислувку в Польше, Свислочь в Белоруссии и Виславу (Wiszlo)
в Венгрии. Прибавлю, что русский филолог А. Соболевский относит даже
связи славян с саксами к эпохе славянского единства.
В равной степени не ясна и восточная граница. Известно, что
Поволжье было некогда областью распространения угро-финских народов
и что их земли когда-то простирались на запад, включая полностью
районы Угры, Оки, а возможно, и Дона. Лишь область Днепра относилась
к славянской прародине. Название этой реки, безусловно,
неславянского происхождения,*19 древнее название Борисфен можно
лишь с трудом вывести из древнеславянского "берсть", русского
"берест"*20. Однако имеются иные доказательства, побуждающие нас
включить средний Днепр в число славянских рек. Принимая во внимание
то, что в VI веке н.э. территория севернее Азовского моря, или
точнее Подонье, была уже истинным средоточием славян (Прокопий,
IV.4, говорит о "бесчисленных племенах антов": <греч. текст.>), мы,
несомненно, имеем право присоединить начиная с нашей эры к
первоначальным землям славян среднее течение Днепра, а одновременно
и его притоки Березину и Десну,*21 названия которых, бесспорно,
славянские.
---------------------------------
*19 Предполагается, что оно скифо-сарматского происхождения
(oset. dan -- "вода"). (См. Л. Нидерле. Staroveke zpravy о zemich
vychodni Evropy. -- Praha, 1899. -- С. 58 и А. Соболевский. Archiv
fur slavische Philologie. -- 1905. -- C. 240.)
*20 Слав, берстъ, "jilm" (Niderle L Staroveke zpravy. -- C.
70, 84); см. похожее название Днепровского притока Березины,
образование от береза ("briza").
*21 См. Vasmer. Rocznik slawistyczny, IV, с. 164; V, с. 138:
VI, с. 177
Полагаю далее, что будинов Геродота (<греч.>, IV.21, 102,
108), вероятно, можно считать славянами. Места их жительства были
где-то на Десне и в близлежащих к ней районах Подонья.*22
Скифы-земледельцы, живущие между Бугом и Днепром (Herodot, IV.
17,18, 53, 54) над порогами и ведущие совершенно иной образ жизни по
сравнению с подлинными скифами-кочевниками, не могли быть никем
иным, кроме как предками восточных славян. В то время к Черному морю
славяне проникали лишь как торговцы. Этим и объясняется
древнеславянское слово "корабль", взятое из греческого karabion, --
слово, кторое славяне заимствовали еще до нашей эры.
---------------------------------
*22 См. дальше, с. 31.
Hа севеpе долины Hемана и Двины были сначала литовскими;
полоса (бесчисленных озеp и болот, тянyвшаяся междy Пpyссией и
Мазовией и дальше междy пpитоками Hаpева и Пpипяти, пpедставляла
естественнyю гpаницy, котоpyю позднее славяне лишь частично
пеpешли*23. Литовская теppитоpия пpостиpалась pанее даже на
севеpо-восток, к веpхнемy течению Днепpа, где и отделяла славян от
западных и восточных финнов.
---------------------------------
*23 Кочyбинский А.А. Теppитоpия доистоpической Литвы // ЖМHП.
1897. I. -- С. 60.
В какyю же эпохy славяне пpоникли вплоть до Hемана и веpхнего
Днепpа? Известно, что в IX веке н.э. славяне пpочно заселяли беpега
озеpа Ильмень и даже беpега Hевы и Ладожского озеpа; но это было в
эпохy, очень отдаленнyю от вpемени сyществования их общей пpаpодины
и славянского единства. А. Соболевский, выдающийся pyсский филолог,
пpедполагает, что сюда славяне пpоникли yже довольно pано, до pаспада
языкового единства, и основывается пpи этом на дpевнеславянских
фоpмах названий Hемънъ, лит. Nemunas и Seregerъ, или Selizarъ
(Селигеp -- название озеpа около Осташкова); однако его выводы
вызвали возpажения.*24 Вопpос остается откpытым, я же сам скоpее
склонился бы к отpицательномy pешению. По моемy мнению, едва ли
возможно искать севеpнyю гpаницy славян за гоpодом Смоленском.
---------------------------------
*24 Соболевский А. Лингвистические и аpхеологические
наблюдения. -- Ваpшава, 1910; см. также возpажения емy А. Погодина,
"Изв. отд. pyсск. яз. и слов.", 1905, Х.З, с. 11.
Из всего сказанного вытекает, что теppитоpия, населенная
славянами до их pасселения, пpостиpалась междy Эльбой и сpедним
Поднепpовьем (с Десной, Пpипятью и Беpезиной), однако в этy
теppитоpию не следyет включать западнyю часть, pасположеннyю междy
Эльбой и Вислой, пока не бyдет доказана славянская пpинадлежность
полей погpебений в этой области, если она вообще бyдет когда-либо
доказана. Итак, славяне во вpемя своего этнического и языкового
единства жили на теppитоpии совpеменной восточной Польши, южной
части Белоpyссии (в pайоне сpеднего течения Беpезины, а также по
течению Сожа и Ипyти), в севеpной части Укpаины, Подолии, Волыни и
Киевщины с Десной.*25 Подобное pазмещение общеславянских мест
поселения наилyчшим обpазом согласyется с данными дpевних источников
(Равеннского и Баваpского анонимов), а также со сведениями,
относящимися к I -- IV векам н.э., о большом наpоде венедов. Равным
обpазом доказывает нам это и изyчение взаимосвязи междy
дpевнеславянским, дpевнеиpанским, литовским и запад
#17 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 28 Май 2006 - 17:11
Впеpвые настоящая электpонная веpсия этого текста
появилась в эхоконфеpенции сети FidoNet
PVT.ESOTERIC.CLUB (Пyть к себе)
Главы из книги:
Hидеpле Л.
=====================================================================
СЛАВЯHСКИЕ ДРЕВHОСТИ
=====================================================================
Пеp. с чешек. Т. Ковалевой, М. Хазанова,
pед. А.Л. Монгайта
М.: Алетейа, 2000
592 с.
УДК 94(367) ББК 63.3(44:47)4
ISBN 5-89321-060-3
Работа выдающегося чешского аpхеолога-славяноведа конца XIX
-- начала XX века Любоpа Hидеpле -- "Славянские дpевности" - это
"классика жанpа". Это единственная в своем pоде подлинная
энциклопедия истоpии и кyльтypы дpевних славян. Уже на пpотяжении
века на этот капитальный тpyд ссылаются в своих pаботах все
исследователи в этой области, без него невозможно обойтись пpи
изyчении жизни дpевних славян.
Тепеpь pоссийскомy читателю вновь достyпен и сам
пеpвоисточник. Данное издание пpедставляет собой сделанное автоpом
сжатое изложение многотомного издания "Славянских дpевностей".
Печатается по изданию: Hидеpле Л. Славянские дpевности. --
М.: Издательство иностpанной литеpатypы, 1956.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
=====================================================================
Пpаславянское единство: его пpоисхождение и pазвитие
ГЛАВА I
---------------------------------------------------------------------
Пpоисхождение славян
Вплоть до конца XVIII века наyка не могла дать
yдовлетвоpительного ответа на вопpос о пpоисхождении славян, хотя он
yже тогда пpивлекал внимание yченых. Об этом свидетельствyют
относящиеся к томy вpемени пеpвые попытки дать очеpк истоpии славян,
в котоpых был поставлен этот вопpос. Все yтвеpждения, связывающие
славян с такими дpевними наpодами, как саpматы, геты, аланы,
иллиpийцы, фpакийцы, вандалы и т. д., yтвеpждения, появляющиеся в
pазличных хpониках с начала XVI века, основываются лишь на
пpоизвольном, тенденциозном толковании священного писания и
цеpковной литеpатypы или на пpостой пpеемственности наpодов, котоpые
когда-то населяли тy же теppитоpию, что и совpеменные славяне, либо,
наконец, на чисто внешнем сходстве некотоpых этнических названий.
Так обстояло дело до начала XIX века. Лишь немногие истоpики
смогли подняться над ypовнем наyки того вpемени, пpи котоpом pешение
вопpоса о пpоисхождении славян не могло быть наyчно обосновано и не
имело пеpспективы. Положение изменилось к лyчшемy только в пеpвой
половине XIX века под влиянием двyх новых наyчных дисциплин:
сpавнительного языкознания и антpопологии; обе они внесли новые
позитивные факты.
Истоpия сама по себе безмолвна. Hет ни одного истоpического
факта, ни одной достовеpной тpадиции, ни даже мифологической
генеалогии, котоpые помогли бы нам ответить на вопpос о
пpоисхождении славян. Славяне появляются на истоpической аpене
неожиданно как великий и yже сфоpмиpовавшийся наpод; мы даже не
знаем, откyда он пpишел и каковы были его отношения с дpyгими
наpодами. Лишь одно свидетельство вносит кажyщyюся ясность в
интеpесyющий нас вопpос: это известный отpывок из летописи,
пpиписываемой Hестоpy и сохpанившейся до нашего вpемени в том виде,
в котоpом она была написана в Киеве в XII веке*1; этот отpывок можно
считать своего pода "свидетельством о pождении" славян.
---------------------------------
*1 Дpевнейшими списками летописи являются Лавpентьевская
летопись монаха Лавpентия из Сyздаля (XIV век) и Ипатьевская -- из
монастыpя св. Ипатия в Костpоме.
Пеpвая часть летописи "Повесть вpеменных лет"*2 начала
создаваться, по кpайней меpе, столетием pаньше. В начале летописи
пpиведен довольно подpобный легендаpный pассказ о pасселении
наpодов, котоpые когда-то пытались воздвигнyть вавилонскyю башню в
земле Сеннааp. Эти сведения заимствованы из византийских хpоник
VI-IX веков (так называемой "Пасхальной" хpоники и хpоники Малалы и
Амаpтола); однако в соответствyющих местах названных хpоник нет ни
одного yпоминания о славянах. Этот пpобел, очевидно, задел
славянского летописца, достопочтенного монаха Киево-Печеpской лавpы.
Он захотел восполнить его, поставив свой наpод сpеди тех наpодов,
котоpые, согласно тpадиции, жили в Евpопе; поэтомy в поpядке
pазъяснения он пpисоединил название "славяне" к имени иллиpийцев --
иллиpо-славяне*3. Этим дополнением он включил славян в истоpию, даже
не изменив тpадиционное число 72 наpодов. Именно здесь иллиpийцы
были впеpвые названы наpодом, pодственным славянам, и с этого
вpемени эта точка зpения в течение долгого вpемени являлась
господствyющей пpи изyчении истоpии славян. Славяне пpишли из
Сеннааpа в Евpопy и поселились сначала на Балканском полyостpове.
Там и нyжно искать их колыбель, их евpопейскyю пpаpодинy, в землях
иллиpийцев, фpакийцев, в Паннонии, на беpегах Дyная. Отсюда позднее
вышли отдельные славянские племена, когда pаспалось их
пеpвоначальное единство, чтобы занять свои истоpические земли междy
Дyнаем, Балтийским моpем и Днепpом.
---------------------------------
*2 Вес отpывки из "Повести вpеменных лет" даны в пеpеводе
Д.С. Лихачева и Б.А. Романова, изд. АH СССР, 1950, часть I.
Hаписание подлинных текстов также дано в соответствии с этим
изданием. -- Пpим. пеpев.
*3 Лавpентьсвская летопись. В дpyгом месте этой летописи
читаем: "Hаpци еже сyть словене", то есть "ноpики, котоpые и есть
славяне".
Эта теоpия была пpинята сначала всей славянской
истоpиогpафией, и в частности стаpой польской школой (Кадлyбек,
Богyхвал, Меpжва, Chronica Polonorum, Chronica principum Poloniae,
Длyгош и т. д.) и чешской (Далимил, Ян Маpигнола, Пшибик Пyлкава,
Гаек из Либочан, Б. Папpоцкий); в дальнейшем она обpосла новыми
домыслами.*4
---------------------------------
*4 С этой теоpией связана легенда о "гpамотах" Александpа
Великого и пpивилегии, пpедоставленной им в Александpии славянам в
знак благодаpности за их отличнyю слyжбy. Эти подделки возникли в
XIII веке, и источником для них слyжили дpевние сведения об
отношениях междy Александpом Македонским и скифами (Arrian,
Anabasis, IV.15).
Затем появилась новая теоpия. Мы не знаем, где именно она
возникла. Следyет полагать, что она возникла вне yпомянyтых школ,
ибо впеpвые мы встpечаемся с этой теоpией в Баваpской хpонике XIII
века и позднее y немецких и итальянских yченых (Flav. Blondus, A.
Coccius Sabellicus, F. Irenicus, В. Rhenanus, A. Krantz и т. д.). От
них этy теоpию пpиняли славянские истоpики Б. Ваповский, М. Кpомеp,
С. Дyбpавиyс, Т. Пешина из Чехоpода, Я. Бековский, Я. Матиаш из
Сyдет и многие дpyгие. Согласно втоpой теоpии, славяне якобы
пpодвинyлись вдоль побеpежья Чеpного моpя на севеp и пеpвоначально
поселились в Южной России, где истоpии известны были вначале дpевние
скифы и саpматы, а позднее аланы, pоксоланы и т. д. Отсюда и
возникла мысль о pодстве этих племен со славянами, а также
пpедставление о балканских саpматах как о пpедках всех славян.
Пpодвигаясь дальше на запад, славяне якобы pазделились на две
основные ветви: южные славяне (на юг от Каpпат) и севеpные (на севеp
от Каpпат).
Так вместе с теоpией пеpвоначального pазделения славян на две
ветви появились балканская и саpматская теоpии; обе они имели своих
востоpженных последователей, обе пpодеpжались вплоть до наших дней.
Еще и тепеpь неpедко появляются книги, в котоpых дpевнейшая истоpия
славян основана на отождествлении их с саpматами или с фpакийцами,
даками и иллиpийцами. Тем не менее yже в конце XVIII века некотоpые
yченые поняли, что подобные теоpии, основывающиеся лишь на
пpедположительной аналогии pазличных наpодов со славянами, не имеют
никакой ценности. Чешский славист И. Добpовский писал в 1810 годy
своемy дpyгy Копитаpy: "Меня pадyют такие исследования. Только я
пpихожy к совеpшенно дpyгомy выводy. Все это доказывает мне, что
славяне не являются даками, гетами, фpакийцами, иллиpийцами,
паннонцами... Славяне -- это славяне, и наиболее близки им литовцы.
Итак, их нyжно искать сpеди последних на Днепpе или за Днепpом"*5.
---------------------------------
*5 Ягич В. Письма Добpовского и Копитаpа. -- СПб., 1885. --
С. 119.
Hекотоpые истоpики пpидеpживались тех же взглядов еще до
Добpовского. После него Шафаpик в своих "Славянских дpевностях"
опpовеpг взгляды всех пpедшествyющих исследователей. Если в своих
pанних тpyдах он находился под большим влиянием стаpых теоpий*6, то
в "Дpевностях", вышедших в 1837 годy, он отвеpг, за некотоpыми
исключениями, эти гипотезы как ошибочные. В основy своей книги
Шафаpик положил тщательный pазбоp истоpических фактов. Поэтомy его
тpyд навсегда останется основным и незаменимым пособием по данномy
вопpосy, несмотpя на то что пpоблема пpоисхождения славян в нем не
pазpешена -- такая задача пpевышала возможности самого стpогого
истоpического анализа того вpемени.
---------------------------------
*6 См., в частности, его книгy "Uber die Abkunft der Slawen
nach Lorenz Surowiecki", Ofen, 1828. "Дpевности" были изданы в
1836-1837 годах в Пpаге в двyх томах; достyпен также немецкий
пеpевод Мозига фон Эpснфельда (1844) (Paul Joseph Schafariks
Slavische Alterthumer, deutsch von Mosig von Aehrenftld, Bd. I-II,
Leipzig, 1843-1844).
Дpyгие же yченые обpатились к новой наyке -- сpавнительномy
языкознанию, чтобы в ней найти ответ, котоpый не могла им дать
истоpия. Взаимное pодство славянских языков допyскалось еще в начале
XII века (см. Киевскyю летопись), однако еще долгое вpемя была
неизвестна подлинная степень pодства славянских языков с остальными
евpопейскими языками. Пеpвые попытки, пpедпpинятые в XVII и XVIII
веках, выяснить это (G.W. Leibniz, P.Ch. Levesque, Freret, Court de
Gebelin, J. Dankowsky, K.G. Anton, J.Chr. Adelung, Iv. Levanda, B.
Siestrzencewicz и дp.) имели тот недостаток, что были либо слишком
неpешительными, либо пpосто необоснованными. Когда В. Джонс в 1786
годy yстановил общее пpоисхождение санскpита, галльского,
гpеческого, латинского, немецкого и дpевнепеpсидского языков, он не
опpеделил еще место славянского языка в семье этих языков.
Только Ф. Бопп во втоpом томе своей известной "Сpавнительной
гpамматики" ("Vergleichende Grammatik", 1833) pешил вопpос о
взаимоотношении славянского языка с остальными индоевpопейскими
языками и тем самым дал пеpвый наyчно обоснованный ответ на вопpос
о пpоисхождении славян, котоpый безyспешно пытались pазpешить
истоpики. Решение вопpоса о пpоисхождении языка является
одновpеменно ответом на вопpос о пpоисхождении наpода, говоpящего на
этом языке.
С этого вpемени возникло много споpов об индоевpопейцах и о
сyщности их языка. Были высказаны pазличные взгляды, котоpые в
настоящее вpемя спpаведливо отвеpгнyты и потеpяли всякyю ценность.
Одно лишь доказано, что ни один из известных языков не является
пpедком остальных языков и что никогда не сyществовал
индоевpопейский наpод единой несмешанной pасы, котоpый имел бы
единый язык и единyю кyльтypy. Hаpядy с этим пpиняты следyющие
положения, лежащие в основе наших нынешних взглядов:
1. Когда-то сyществовал общий индоевpопейский язык, котоpый,
однако, никогда не был в полной меpе единым.
2. Развитие диалектов этого языка пpивело к возникновению
pяда языков, котоpые мы называем индоевpопейскими или аpийскими. К
ним относятся, не считая языков, бесследно исчезнyвших, гpеческий,
латинский, галльский, немецкий, албанский, аpмянский, литовский,
пеpсидский, санскpит и общеславянский либо пpаславянский, котоpый в
течение довольно длительного вpемени pазвился в совpеменные
славянские языки. Hачало сyществования славянских наpодов относится
именно к томy вpемени, когда сложился этот общий язык.
Пpоцесс pазвития этого языка еще неясен. Hаyка пока еще не
пpодвинyлась настолько впеpед, чтобы с должной полнотой осветить
этот вопpос. Установлено лишь, что фоpмиpованию новых языков и
наpодов способствовал pяд фактоpов: стихийная сила диффеpенциации,
местные pазличия, возникшие в pезyльтате изоляции отдельных гpyпп,
и, наконец, ассимиляция иноpодных элементов. Hо в какой меpе каждый
из этих фактоpов способствовал возникновению общего славянского
языка? Этот вопpос почти не pазpешен, а поэтомy истоpия
общеславянского языка и поныне не выяснена.
Развитие аpийского пpаязыка могло пpоисходить двyмя пyтями:
либо пyтем внезапного и полного отpыва pазных диалектов и говоpящих
на них наpодов от матеpинского ствола, либо пyтем децентpализации,
связанной с фоpмиpованием новых диалектных центpов, котоpые
изолиpовались постепенно, не отpываясь полностью от пеpвоначального
ядpа, то есть не yтpатив связи с остальными диалектами и наpодами.
Обе эти гипотезы имели своих пpивеpженцев. Родословная, пpедложенная
А. Шлейхеpом, как и pодословная, составленная А. Фиком, хоpошо
известны; известна также теоpия "волн" (Ubergangs-Wellen-Theorie)
Иоганна Шмидта. В соответствии с pазличными концепциями менялся, как
это видно из двyх пpедставленных ниже схем, и взгляд на
пpоисхождение пpаславян.
Родословная Шлейхеpа, составленная в 1865 годy
-------------------------------------------------
немецк. литовск. славянск. кельтск. итал. алб. гpеч. иpанск. инд.
--T--- --------T-------- ------------------------------T-------
¦ лето-славянск. юго-западные евpопейские ¦
¦ ¦ ¦
L-------------+ аpийский язык
славяно-геpм. язык ¦
L---------------------T---------------------
Родословная Фика
-------------------------------------------------
геpманский балтско-славянск. кельтский гpеко-италийский
L-------T-------- L------T-------
севеpные южные
¦ ¦
L-----------------T------------------
евpопейская ветвь
¦
¦ иpанский индийский
¦ L------T-------
¦ азиатская ветвь
L--------T---------
пpаиндоевpопейский
Тем не менее можно считать, что установлены все же некоторые
существенные данные, позволяющие в настоящее время объяснить
возникновение славян следующим образом.
Когда различия в индоевропейском языке стали возрастать и
когда эта большая языковая общность стала распадаться на две группы
-- языки сатем (satem) и кентум (centum), -- праславянский язык,
соединенный с пралитовским языком, довольно долго входил в первую
группу, так что он сохранил особое сходство с древнефракийским
(армянским) и индо-иранским языком. Связь с фракийцами была наиболее
тесной в окраинных областях, где позднее жили исторические даки.
Предки германцев были в группе народов кентум среди наиближайших
соседей славян. Об этом мы можем судить по некоторым аналогиям в
славянском и немецком языках.
В начале второго тысячелетия до н.э. все индоевропейские
языки, по всей вероятности, уже сформировались и разделились, так
как в течение этого тысячелетия на территории Европы и Азии
появляются некоторые арийские народы как уже сложившиеся этнические
единицы. Будущие литовцы были тогда все еще объединены с
праславянами. Славяно-литовский народ и поныне представляет (за
исключением индо-иранских языков) единственный пример первобытной
общности двух арийских народов*7; его соседями всегда были с одной
стороны германцы и кельты, с другой стороны фракийцы и иранцы.
---------------------------------
*7 Когда-то предполагалось славяно-германское единство
(Шлсйхер, Фик) и славяно-иранское единство; ныне эти гипотезы
отвергнуты. А. Мейе, а до него Ф. Миклошич, П. Брадкс и А. Погодин
отвергают и балто-славянское единство ["Introduction a 1'etude
comparee des langues indo-europeennes", 5, 1922, с. 48; "Lеs
dialеctes indo-europeens", 1908, c. 48, "Avant-propos dе la
reimprеssion" (предисловие к новому изданию этого сочинения), 1922,
с. 10-11]. Однако их мнение горячо оспаривалось славянскими
исследованиями, особенно А. Брюкнером (Zeitschrift f. vgl.
Sprachforschung, 46, 1914, с. 217), В. Пожезинским, Эндзелиньш и Я.
Розвадовским ("Rocznik slawistczny", IV, V).
После отделения литовцев от славян, происшедшего, по всей
вероятности, во втором или в первом тысячелетии до н.э., славяне
образовали единый народ с общим языком и лишь едва наметившимися
слабыми диалектными различиями и оставались в таком состоянии вплоть
до начала нашей эры. В течение первого тысячелетия нашей эры их
единство начало распадаться, развивались новые языки (правда, еще
очень близкие друг к другу)*8 и возникли новые славянские народы.
Таковы сведения, которые дает нам языкознание, таков его ответ на
вопрос о происхождении славян.
---------------------------------
*8 Евангелическая миссия Кирилла и Мефодия, родившихся в
Солуни, могла иметь успех в Моравии только благодаря тому, что их
южномакедонское наречие легко понималось.
Наряду со сравнительным языкознанием появилась еще одна наука
-- антропология, также принесшая новые дополнительные факты.
Шведский исследователь А. Ретциус в 1842 году стал определять место
славян среди остальных народов с соматологической точки зрения,
основываясь при этом на форме их головы, и создал систему, в основу
которой было положено изучение относительной длины черепа и величины
лицевого угла.*9 Он объединил древних германцев, кельтов, римлян,
греков, индусов, персов, арабов и евреев в группу "долихоцефальных
(длинноголовых) ортогнатов", а угров, европейских турок, албанцев,
басков, древних этрусков, латышей и славян в группу "брахицефальных
(короткоголовых) ортогнатов". Обе группы были различного
происхождения, поэтому раса, к которой относились славяне, была
совершенно чужда расе, к которой относились германцы и кельты.
Очевидно, что одна из них должна была быть "ариизирована" другой и
принять от нее индоевропейский язык. А. Ретциус особенно и не
пытался определить отношение между языком и расой. Этот вопрос
возник позднее в первых французских и немецких антропологических
школах. Немецкие ученые, опираясь на новые исследования немецких
погребений меровингской эпохи (V-VIII веков) с так называемыми
"Reihengraber", создали в соответствии с системой Ретциуса теорию
древней чистой германской расы с относительно длинной головой
(долихоцефалы или мезоцефалы) и с некоторыми характерными внешними
чертами: довольно высокий рост, розовый цвет лица, белокурые волосы,
светлые глаза. Этой расе была противопоставлена другая, более
мелкая, с более короткой головой (брахицефалы), более темным цветом
кожи, каштановыми волосами и темными глазами; главными
представителями этой расы должны были быть славяне и древние
обитатели Франции -- кельты, или галлы.
---------------------------------
*9 "Om formen af Nordboernes Granier", 1842; см. "Mullers
Archiv fur Anatomie", 1845, c. 97; 1858, c. 105.
Во Франции школа выдающегося антрополога П. Брока (Е. Нату,
Ab. Hovelacque, P. Topinard, R. Collignon и др.) приняла примерно ту
же точку зрения; так в антропологической науке появилась теория о
двух первоначальных расах, которые когда-то заселили Европу и из
которых образовалась семья народов, говорящих на индоевропейском
языке. Оставалось выяснить -- и это вызвало много споров, -- какая
же из двух первоначальных рас была арийской и какая была
"ариизирована" другой расой.
Немцы почти всегда считали первую расу, длинноголовую и
белокурую, расой праарийцев, и эту точку зрения разделяли ведущие
английские антропологи (Thurnam, Huxley, Sayce, Rendall). Во Франции
же, напротив, мнения разделились. Одни присоединились к немецкой
теории (Lapouge), другие же (их было большинство) считали вторую
расу, темную и брахицефальную, называемую часто кельтско-славянской,
первоначальной расой, которая передала индоевропейский язык
североевропейским белокурым иноплеменникам. Так как основные черты
ее, брахицефалия и темная окраска волос и глаз, приближали эту расу
к среднеазиатским народам со сходными особенностями, то было даже
высказано предположение о ее родстве с финнами, монголами и
туранцами. Место, предназначаемое, согласно этой теории,
праславянам, легко определить: праславяне пришли из Средней Азии, у
них была относительно короткая голова, темные глаза и волосы.
Брахицефалы с темными глазами и волосами заселили Среднюю Европу,
главным образом ее горные области, и смешались частью с северными
длинноголовыми и белокурыми соседями, частью с народами более
древними, а именно с темными долихоцефалами Средиземноморья.
Согласно одной версии, праславяне, смешавшись с первыми, передали им
свою речь, по другой же версии, напротив, они сами восприняли их
речь.
Однако сторонники этой теории туранского происхождения славян
основывались в своих выводах на ошибочной или, по меньшей мере, на
недостаточно обоснованной гипотезе. Они опирались на результаты,
полученные при изучении двух групп источников, очень отдаленных друг
от друга по времени: первоначальный германский тип был определен по
ранним источникам -- документам и погребениям V-VIII веков,
праславянский же тип был установлен по относительно поздним
источникам, так как ранние источники были в то время еще мало
известны. Таким образом, сравнивались несравнимые величины --
современное состояние одного народа с былым состоянием другого
народа. Поэтому, как только были открыты древнеславянские погребения
и выявились новые краниологические данные, сторонники указанной
теории сразу же встретились с многочисленными затруднениями, в то же
время углубленное изучение этнографического материала также дало ряд
новых фактов. Было установлено, что черепа из славянских погребений
IX-XII веков в большинстве своем такой же удлиненной формы, как и
черепа древних германцев, и очень близки им; было отмечено также,
что исторические документы дают описания древних славян как
белокурого народа со светлыми или голубыми глазами, розовым цветом
лица. Оказалось, что у северных славян (по крайней мере, у
большинства из них) некоторые из этих физических черт преобладают до
сего времени.*10
---------------------------------
*10 См. статьи о белорусах и великорусах в "Revue
anthropologique russe", 1900, 1905; см. там же о поляках, 1901.
Древние погребения южнорусских славян содержали скелеты, из
которых 80-90% имели долихоцефальные и мезоцефальные черепа;
погребения северян на Пселе -- 98%; погребения древлян -- 99%;
погребения полян в Киевской области -- 90%*11, древних поляков в
Плоцке -- 97,5%, в Слабожеве -- 97%; погребения древних полабских
славян в Мекленбурге -- 81%; погребения лужицких сербов в Лейбенгене
в Саксонии -- 85%; в Бургленгенфельде в Баварии -- 93%*12. Чешские
антропологи при изучении скелетов древних чехов выяснили, что среди
последних черепа долихоцефальных форм встречались чаще, чем у
современных чехов. И. Геллих установил (в 1899 году) среди древних
чехов 28% долихоцефальных и 38,5% мезоцефальных индивидуумов; эти
цифры возросли с тех пор.*13
---------------------------------
*11 Talko Hryncewicz J. Przyczynek do poznania gwiata
kurganowego Ukrajny (Materiaty, Krakow, 1899, IV).
*12 См. журнал "Swiatowit", III, c. 50; VIII, c. 106; IX, c.
104, а также библиографию в моих "Slov. star.", I, c. 93 и сл.
*13 Hellich J. Praehistoricke lebky v Cechach. -- Praha,
1899. -- C. 18.
Можно считать, что там, где ныне наблюдается преобладание
брахицефальных форм, население VIII-XII веков было мезоцефальным или
даже долихоцефальным, что с каждым годом все более подтверждается
новыми открытиями.
В первом тексте, в котором упоминается о славянах VI
столетия, обитавших на берегах Дуная, говорится, что славяне не
черные и не белые, а темные блондины: "<греч. текст. -- Прим.
сканера>"*14.
---------------------------------
*14 ("Цвет тела и волос у них и не совсем белый или
золотистый и, с другой стороны, не совершенно черный, но все они
красноватые".) Procopios, В. G., III, 14. Анонимный Стратегикон
(Anonymni Strategicon, изд. Мюллера) называет их <греч. текст>
(желтым народом).
Почти все древнеарабские свидетельства VII-Х веков
характеризуют славян как русых (ashab); один лишь Ибрагим ибн Якуб,
еврейский путешественник X века, отмечает: "интересно, что жители
Чехии смуглые". Слово "интересно" выдает его удивление по поводу
того, что чехи смуглые, из чего можно заключить, что остальные
северные славяне в целом не были таковыми.*15 Впрочем, и в настоящее
время среди северных славян преобладает тип блондина, а не шатена.
---------------------------------
*15 "Slav, star.", I, c. 97. Различные свидетельства собраны
in extenso в "Ziv. st. Slov", I, c. 54.
Некоторые исследователи, основываясь на этих фактах, приняли
новую точку зрения в вопросе происхождения славян и отнесли их
предков к белокурой и долихоцефальной, так называемой германской
расе, сформировавшейся в Северной Европе. Они утверждали, что в
течение столетий первоначальный славянский тип изменился под
влиянием среды и скрещивания с соседними расами. Эту точку зрения
отстаивали у немцев Р. Вирхов, И. Кольман, Т. Пеше, К. Пенка, а
среди русских А.П. Богданов, Д.Н. Анучин, К. Иков, Н.Ю. Зограф; я
также присоединился к этой точке зрения в своих первых трудах.
Однако проблема оказалась более сложной, чем считали раньше,
и не может быть разрешена так легко и просто. Во многих местах в
славянских погребениях были найдены брахицефальные черепа, остатки
темных или черных волос; с другой же стороны, необходимо признать,
что современное соматологическое строение славян очень сложно и
свидетельствует лишь об общем преобладании темного и брахицефального
типа, происхождение которого объяснить трудно. Нельзя считать, что
это преобладание было предопределено средой, его также нельзя
удовлетворительно объяснить более поздним скрещиванием. Я стремился
использовать данные всех источников, как старых, так и новых, и,
исходя из них, пришел к убеждению, что вопрос о происхождении и
развитии славян гораздо сложнее, чем его до сих пор представляли; я
полагаю, что наиболее правдоподобна и вероятна гипотеза, построенная
на совокупности всех этих сложных факторов.
Праарийский тип не представлял собой чистый тип чистой расы.
В эпоху индоевропейского единства, когда начали увеличиваться
внутренние языковые различия, на этот процесс оказали влияние уже
различные расы, особенно североевропейская долихоцефальная
светловолосая раса'и среднеевропейская брахицефальная темная раса.
Поэтому отдельные народы, формировавшиеся таким образом в течение
третьего и второго тысячелетия до н.э., не были уже чистой расой с
соматологической точки зрения; это относится и к праславянам. Нет
сомнения в том, что они не отличались ни чистотой расы, ни единством
физического типа, ибо они получили начало от двух упомянутых великих
рас, на стыке земель которых была их прародина; самые древние
исторические сведения, как и древние погребения, в равной мере
свидетельствуют об этом отсутствии единства расового типа у
праславян. Этим объясняются также те большие изменения, которые
произошли у славян в течение последнего тысячелетия. Несомненно,
предстоит еще тщательно рассмотреть эту проблему, но решение ее --
я в этом убежден -- может быть основано не столько на признании
влияния среды, сколько на признании скрещивания и "борьбы за
существование" ("struggle for life") основных имеющихся в наличии
элементов, то есть северной долихоцефальной светловолосой расы и
среднеевропейской брахицефальной темноволосой расы.
Тысячи лет назад среди славян преобладал тип первой расы,
поглощенной в настоящее время другой расой, более жизнеспособной.
Археология в настоящее время не в состоянии разрешить вопрос
о происхождении славян. Действительно, нельзя проследить славянскую
культуру от исторической эпохи до тех древних времен, когда
формировались славяне. В представлениях археологов о славянских
древностях до V века н.э. царит полная путаница, и все их попытки
доказать славянский характер лужицких и силезских полей погребений
в восточной Германии*16 и сделать из этого соответствующие выводы
являлись до настоящего времени безуспешными. Принадлежность
названных полей погребений славянам доказать не удалось, так как
связь этих памятников с безусловно славянскими погребениями до сих
пор не может быть установлена. В лучшем случае можно допустить лишь
возможность такого толкования.*17
---------------------------------
*16 По старому административному делению; в настоящее время
значительная часть этой территории входит в состав Польши. -- Прим.
ред.
*17 См. мои статьи "Pravlast Slovanu a archeologie" (в
сборнике в честь Ватрослава Ягича, Берлин, 1908, 670) и "Poznamky k
otazce slovanskosti nasich poli popelnicovych" (в "Pamatkach
archeologickych", 26, 1914, c. 181).
Некоторые немецкие археологи предполагают, что праславянская
культура была одной из составных частей великой неолитической
культуры, называемой "индоевропейской" или лучше "подунайской и
закарпатской" с разнообразной керамикой, часть которой раскрашена.
Это также допустимо, однако для этого у нас нет позитивных
доказательств*18, так как связь этой культуры с исторической эпохой
нам совершенно неизвестна.
---------------------------------
*18 Это новая теория Г. Коссины и Г. Вилке (Kossinna. Das
Weichselland. -- Danzig, 1919. - С. 10; Wilke. Mannus, IX, с. 52).
ГЛАВА II
---------------------------------------------------------------------
Прародина славян
Вопрос о прародине славян, то есть о территории, где
сформировались славяне и где они обитали вплоть до своего разделения
и переселения на новые земли, тесно связан с рассматривавшимся выше
вопросом о происхождении славян. Прародина других индоевропейских
народов, соседних славянам, могла быть определена без особого
затруднения. Известно, что первоначальная территория германских
племен включала Скандинавию, Данию и прилегающие к ней острова, а
также прибрежную полосу между Эльбой (Лабой) и Одером (Одрой) и что
эти племена заселили собственно Германию лишь в первом тысячелетии
до н.э.*1 Литовцы, несомненно, почти полностью сохранили свою
прародину на побережье Балтийского моря. Древние фракийцы жили,
вероятно, гораздо севернее, чем обычно считают, на склонах Карпат,
название которых, по Я. Розвадовскому, очевидно, фракийского
происхождения (по-албански "karpe" -- скала); по-видимому,
фракийские племена оставались там и в историческую эпоху.
---------------------------------
*1 Г. Коссина, профессор Берлинского университета, тщетно
пытался доказать, что Польша и Украина в конце неолита были заселены
германцами ("Das Weichselland, ein uralter Heimatboden der
Germanen", Danzig, 1919).
Что же касается славян, то они, очевидно, довольно долгое
время обитали где-то по соседству с этими народами. На это указывает
их принадлежность к индоевропейской языковой семье сатем (см. выше,
с. 16), кроме того, соседство с фракийцами, особенно с северными
(именовавшимися часто даками), и, наконец, тесная связь с литовцами
в эпоху "литовско-славянского единства". С бассейнами каких рек
связана прародина славян и каковы были ее границы -- таковы
первоочередные вопросы, стоящие перед исследователем древнейшей
истории славян. Это тем более важно, что в зависимости от решения
этих вопросов находятся наши представления как о самом начале
истории славян, так и об их первоначальной культуре. Прародину
славян разные исследователи определяют по-разному, и даже между
наиболее выдающимися из них нет согласия по данному вопросу.
В то время как Я. Пейскер, историк и социолог, считает, что
прародина славян находится в болотах у Рокитны (в бассейне Припяти),
а Н. Ростафинский значительно расширяет ее границы к югу и востоку
за счет обширных и плодородных областей, русский историк В.О.
Ключевский ищет ее на Дунае; чешский же археолог Й.Л. Пич, искавший
ее сначала в Подунавье и Венгрии, в своих последних работах
определяет ее между Эльбой и Вислой; наконец, два выдающихся
славянских лингвиста Я. Розвадовский и А.А. Шахматов ищут прародину
славян севернее, в долине Двины вплоть до озера Ильмень*2. Я уже не
говорю о разных "автохтонистских" теориях, которые помещают
праславян на территории всей Центральной Европы, на восток от Роны
и Рейна. Хотя эти теории научно совершенно не обоснованы, они тем не
менее удерживаются до настоящего времени.
---------------------------------
*2 См. мою статью "Nove theorie о pravlasti slovanske" в
Чешском историческом журнале (XXI, 1915,1-II).
Однако оставим эти теории в стороне; я подробно изложил их в
своих "Славянских древностях"*3, здесь они неуместны, ибо
бесполезность их совершенно очевидна. Первый вопрос формулируется
так: к северу или к югу от Карпат находилась прародина славян? По
этому вопросу долгое время существовали две точки зрения: одни
помещали ее на север, в древнюю Сарматию (отсюда и название этой
теории "сарматская"), другие же искали ее на среднем и нижнем Дунае
(отсюда название теории "дунайская"). Дунайская теория утратила свое
былое значение, однако в прошлом столетии ее отстаивали
многочисленные исследователи: А. Беловский, М. Погодин, Фр. Рачки,
М. Дринов, Ив. Филевич, И. Пич, Дм. Самоквасов и В. Ключевский; еще
и теперь она имеет своих сторонников и будет их иметь и в будущем,
поэтому мы должны рассмотреть основные ее аргументы и сравнить их с
аргументами, приводимыми в пользу северной прародины славян.
---------------------------------
*3 Подробности см. в моих "Slov. star.", II, с. 71; III, с. 32,
и в приложении к этой книге.
Главным доказательством являлась Киевская летопись, которую
можно назвать "свидетельством о рождении" славян. Последнее
содержится уже в начале летописи, в главе, названной "Се повести
времяньных летъ, откуду есть пошла руская земля, кто въ Киеве нача
первее княжити", в главе, которая была написана в XI веке, а
частично уже в X веке*4 монахом Киево-Печерской лавры,
использовавшим древние церковные летописи и византийские хроники*5.
---------------------------------
*4 Редакция Киевской летописи в том виде, в каком она
сохранилась до нас, датируется началом XII века.
*5 См. выше, с. 12.
Текст гласит:
"Спустя много времени*6 сели славяне по Дунаю, где теперь
земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по
земле и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте. Так,
например, одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались
морава, а другии назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые
хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян на
дунайских и поселились среди них и притесняли их, то славяне эти
пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли
поляки, другие ляхи -- лутичи, иные -- мазовшане, иные -- поморяне.
Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались
полянами, а другие -- древлянами, потому что сели в лесах, а еще
другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные
сели по Двине и назвались полочанами по речке, которая впадает в
Двину и носит название Полота. Те же славяне, которые сели около
озера Ильменя, прозвались своим именем -- славянами, и построили
город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Семи,
и по Суле и назвались северянами. И так разошелся славянский народ,
а по его имени и грамота назвалась "славянская""*7.
---------------------------------
*6 После вавилонского столпотворения.
*7 Повесть временных лет, 1950, I, с. 207.
Итак, по мнению автора, славяне жили когда-то на среднем
Дунае и, выйдя оттуда, расселились по территории Чехии, Моравии,
Германии, Польши и России. Эта точка зрения подтверждается в
летописи еще дважды. В том же тексте имеется упоминание о том, что
славяне были изгнаны со своих первоначальных земель влахами
(волохами), и далее добавляется в части, посвященной св. апостолу
Павлу, что "ту бо есть Илюрикъ, его же доходилъ апостолъ Павел; ту
бо беша словене первое"*8.
---------------------------------
*8 Там же, с. 23 ("Там же находится и Иллирия, до которой
доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне").
Эти три места из древнейшей славянской летописи являются,
несомненно, важнейшим источником при изучении истории происхождения
славян и свидетельствуют о том, какое представление об этом предмете
имели сами славяне в X, XI и XII веках; они считали, что расселение
различных славянских групп началось вблизи нижнего и среднего Дуная,
в областях, которые назывались в то время "землями Булгар и Угров".
Это представление было господствующим затем для большинства
славянских историков и летописцев, в частности в Польше у Кадлубека,
Богухвала и Длугоша, и сохранялось вплоть до конца XIX века. В их
работах мы встречали лишь несущественные различия в деталях,
касающихся точного определения границ этой прародины. Паннония часто
называлась "mater et origo omnium sclavonicarum nationum" ("матерью
и началом всех славянских народов") или "prima et vetus Slavorum
sedes parens et alumna" ("первоначальная и древнейшая родина
славян")*9. Особая традиция сообщает о том, как предки чехов,
поляков и русских вышли из Хорватии и Сербии под предводительством
братьев Чеха, Леха и Руса. Доказано, что подобные традиции являются
всего лишь вымыслами, возникшими в чешских и польских монастырях XII
и XIII веков.*10 Однако, несмотря на это, русская летопись и в
дальнейшем оставалась позитивной базой дунайской теории даже для
самых авторитетных исследователей. Ее рассматривали как достоверную
традицию, как подлинное воспоминание о землях, населенных предками
славян, которое летописец записал по народному преданию. И даже
Шафарик посвятил целую главу в своих "Древностях" доказательству
достоверности этой традиции.
---------------------------------
*9 Хроника Богухвала ("Monumenta Poloniae historica", II, с.
468) и Длугоша ("Historia polonica", I, initio).
*10 Эта традиция ведет начало от краковского епископа
Богухвала.
К сожалению, свидетельство Киевской летописи нельзя признать
ни подлинным, ни правдивым. Это лишь часть той сети вымыслов,
которую создал летописец, рассказывая об отходе славян от
Вавилонской башни по дорогам через Малую Азию к Балканскому
полуострову, который будто бы стал их первым местом жительства, их
европейской прародиной. Отсюда отождествление древних иллирийцев со
славянами, что мы и находим в летописи, отсюда также идея об их
первом месте жительства на среднем Дунае, где в XII веке находились
земли болгар и угров.
Утверждение русского летописца не основывается даже на
народной традиции. Это чистые вымыслы, использованные летописцем,
если только он сам не создал их или не воспринял от другого
летописца, который был их создателем. Такой вывод вытекает не только
из общей концепции летописца, из всецело библейского характера его
исходных положений и из некоторых других сведений (так, например, мы
узнаем, что духовенство южных славян создавало различные легенды с
целью доказать древность славян в Хорватском королевстве), но и из
всех фактических данных о древнейшей истории Подунавья и Балкан*11.
---------------------------------
*11 Например, легенда, согласно которой апостолы, в частности
св. Павел, проповедовали в славянских землях евангелие, а св.
Иероним, умерший в 420 году, создал древнеславянскую письменность --
глаголицу. См. "Киевская летопись" (указанное место), а также Письмо
папы Иоанна X (914-928) ["quis enim ambigit Sclavinorum regna in
primitiae (sic!). Apostolorum esse commemorate"] и Письмо папы
Иннокентия IV от 1248 года: "in Sclavonia est litterata specialis
quam illius terrae clerici se habere a beato leronimo asserentes".
Эта история убеждает нас в том, что иллирийцы, фракийцы,
паннонцы, сарматы, галлы и другие народы, жившие когда-то в этих
местах, не имеют ничего общего со славянами, что их языки были
совершенно отличны от славянского языка и что до христианской эры в
этих местах нет никаких следов пребывания славян. В действительности
же все фактические данные заставляют нас искать прародину славян в
областях, откуда началась их миграция, а именно на север от Карпат,
вдали от Дуная и от Балкан. Таков вывод, к которому нас неизбежно
приводят все имеющиеся сведения.
История, как я уже говорил, не нашла ни малейших следов
пребывания славян по нижнему и среднему течению Дуная в период до
нашей эры. Название местностей, рек, гор и самих народов, а также
памятники их письменности указывают нам на распространение в этих
областях иных языков, каждый из которых так же близок к славянскому,
как и к любому другому индоевропейскому языку. А ведь именно в ту
эпоху, в которую мы тщетно ищем славян на Дунае, до Рима дошли уже
первые сведения о славянах, сведения, в которых сообщается о большом
народе, живущем по ту сторону Германии, на другом берегу Вислы, и
именуемом венедами. То, что венеды должны рассматриваться как
славяне, я докажу ниже*12. А пока ограничимся тем, что допустим
существование славян к северу от Карпат. Мы увидим вскоре, что
оттуда они постепенно продвигались к югу, к Дунаю, наконец, перешли
его, но нигде в истории мы не встретим описания миграции славян в
обратном направлении, то есть с юга на север.
---------------------------------
*12 См. следующую главу, с. 32 и сл.
Киевской традиции, которая помещает прародину славян на юг от
Карпат и которая представляется нам совершенно неправдоподобной, мы
можем противопоставить два других исторических источника, более
достоверных, подлинных и значительных, явно свидетельствующих в
пользу северной прародины славян. Первый источник -- свидетельство
анонимного Равеннского космографа (1.12): "Sexta ut hora noctis
Scytharum est patria unde Sclavinorum exorta est prosapia". Речь
идет о Скифии на северо-востоке Европы. Точно неизвестно, в каком
веке жил автор этого свидетельства, но, несомненно, это было не
позднее VII века; следовательно, он по времени жил ближе к событиям,
связанным с началом переселения славян со своей прародины, нежели
киевский летописец XII века.
Второе свидетельство содержится в кратком описании славянских
народов, также анонимном, написанном, вероятнее всего, в IX веке
славянским монахом одного из баварских монастырей. Этот Баварский
аноним (Anonymus Bavarus), как его называют, включает в число
народов к северу от Дуная (такая локализация подтверждается самим
названием его списка) народ, названный "Zeruiani, quod tantum est
regnum ut ex eo cunctae gentes Sclauorum exortae sint et originem
sicut affirmant ducant"*13. Правда, мы не знаем, какой народ имеет
в виду Баварский аноним под названием Zeruiani, не является ли оно
искаженным названием сарматов или сербов и не идет ли здесь речь о
названии северян позднейшей Руси; во всяком случае, здесь говорится
о народе, который жил к северу от Дуная и от Карпат, где-то в
глубине древней Сарматии. Итак, это и есть место происхождения всех
славян, определенное народной традицией IX века, традицией подлинной
и ни в коем случае не вымышленной, так как ее сохранял сам народ
("sicut affirmant").
---------------------------------
*13 Ср. Шафарик, Slov. star., II.711. Название сообщения
гласит: "Описание общин и областей к северу от Дуная" ("Descriptio
civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii"). Летопись,
открытая Гормайером, хранится в Мюнхенской библиотеке.
К этим двум свидетельствам можем добавить и третье: само
представление историков VI века, согласно которому в то время, когда
начали намечаться места жительства и переселения славян, они имели
свою прародину где-то к северу от Дуная. Нет ни одного сообщения,
которое свидетельствовало бы об обратном. Итак, очевидно, что в
эпоху, когда славяне стали известны в Европе, весь мир считал их
народом северного происхождения.
Лингвистические доводы, приводимые иногда сторонниками
дунайской теории с целью защитить свою точку зрения, не имеют
решающего значения. Сторонники этой теории ссылаются на
распространенность названия Дунай*14 в песнях и в топонимике
славянских народов, а именно тех народов, вся история которых
протекала вдали от этой реки; однако если принять во внимание те
отношения, которые должны были всегда связывать поляков и русских с
Подунавьем (чехи и словаки всегда были очень близки к нему), то
нельзя признать эти доказательства в пользу дунайской прародины
славян справедливыми и решающими. Наоборот, если для решения вопроса
обратиться к исследованию всех индоевропейских языков и их
взаимосвязей, то славянский язык был тесно связан, с одной стороны,
с фракийским (дакийским), иранским и германским языками, а с другой
стороны, с литовским и финским языками. Вряд ли можно найти более
подходящую территорию, где могли бы развиваться эти разносторонние
связи, чем область в районе Закарпатья. Сам характер этой области
более чем что бы то ни было другое соответствует названиям флоры и
фауны, сохранившимся в древнеславянском словаре.*15 Напомним,
кстати, выводы антропологии по вопросу о первоначальном физическом
типе славян (см. с. 18-19), заключения, правда, пока еще очень
неопределенные, к которым пришли археологи на основании добытых ими
материалов, и разобранная выше гипотеза предстанет в еще более
достоверном виде. Таковы доводы, которые, я полагаю, дают нам право
отнести прародину славян на север от Карпат. Нам остается определить
ее размеры и наметить, насколько возможно, ее границы. Как я уже
говорил (см. выше, с. 22), сторонники северной прародины определяют
ее местонахождение довольно различно: то на восток, то на запад от
Вислы, и даже в низовьях Немана и Двины, вплоть до побережья озера
Ильмень. Это вызвано тем, что решение этой проблемы является
действительно делом трудным.
---------------------------------
*14 Название Дунай -- чуждого, неславянского происхождения.
Предполагают, что славяне приняли кельтское название (ср. лат.
Danuvius, Danubius, греч. <...> и т. д.), которое было передано им
германцами (гот. Donavis, Donavia). Древнеславянская форма Дунавъ,
позднее Дунай.
*15 См. труды Шулька (Pogled iz biljarstva u praviek Slavena,
Rad XXXIX, 1887) и Ростафинского (О pierwotnych siedzibach i
gospodarstwie Slowian, Sprawozdania Krakowske" akademie, II, 1908,
III).
Приступая к определению области, в которой жили славяне до
своего расселения, то есть около начала нашей эры, можно прежде
всего считать установленным, что славяне долгое время не переходили
Карпатские горы. Я не стану отрицать, что отдельные группы славян
могли проникать через главные Карпатские перевалы, в частности через
Яблоновский и Ужоцкий, вплоть до нынешней Словакии.
Однако народ в целом все еще оставался на территории к северу
от самих гор и, естественно, от галицийских лесов, окружавших эти
горы. Необходимо напомнить, что как древняя карпатская топонимика,
так и исторические названия главных карпатских горных цепей
(Карпаты, Татра, Фатра, Матра, Магура, Бескид) чужды славянскому
языку. Однако Подолье и Волынь должны были быть славянскими уже в
эпоху Геродота, судя по его сообщениям о жителях этих областей,
которых он называет неврами (Neupoi) (IV. 100-118) и славянское
происхождение которых вполне очевидно*16.
---------------------------------
*16 См. соответствующий комментарий в моих "Славянских
древностях", I, с. 266 и cл.
Трудно определить, шла ли западная граница славянской
прародины по Эльбе или по Висле. Определение этой границы зависит от
того, удастся ли археологам выяснить этническую принадлежность полей
погребений лужицко-силезского типа, упоминавшихся выше (на с. 20).
Если удастся доказать славянскую принадлежность полей погребений, то
старая граница прародины славян конца второго тысячелетия до н.э.
продвинется до Эльбы и Заале, если же не удастся доказать это, то
граница останется в области Вислы. Такова точка зрения, которую я
принимаю в настоящее время. Ее подтверждает еще один лингвистический
довод. Славянам было вначале неизвестно слово "бук" (Fagus
silvatica), так как, будучи в семье индоевропейских народов, они
относились к большой группе, жившей за восточной границей
распространения этого дерева, то есть восточнее приблизительной
линии Кенигсберг (Калининград) -- Кременец -- Одесса.*17 Однако они
узнали это дерево еще в эпоху своего единства, так как приняли
германское название (Buche), из чего можно заключить, что они
достигли Вислы уже во времена до нашей эры. Перешли ли они тогда же
эту реку и достигли ли Эльбы -- таков вопрос, на который, как мы
видели, должна ответить археология.
---------------------------------
*17 По мнению Брюкнера, выдающегося польского филолога,
первым всеобщим названием бука было grabъ, grabrъ ("Zeitschrift fur
vergleichende Sprachforschung", XLVI.193). Было бы неверно, однако,
если бы славян удаляли от Вислы на этом основании; да и сама теория
Брюкнера, я полагаю, несколько натянута. Прародина славян не знала
также слова тис (tisъ, Taxus baccata), дерева, распространение
которого относится лишь к западной части определяемой территории.
Однако здесь следует учесть еще одно обстоятельство. Если
удастся доказать славянское происхождение полей погребений,
относящихся целиком к первому тысячелетию до н.э., то надо будет
предположить, что славяне, проникнув за Эльбу, были вытеснены во
второй половине этого тысячелетия отчасти кельтами, двигавшимися с
запада, а затем германцами с севера, так что Висла опять стала их
западной границей и оставалась ею вплоть до начала великого
славянского переселения. Все древние авторы сходятся во мнении, что
Висла является границей Германии и Сарматии,*18 и нет никаких причин
предполагать, что это их мнение не имеет реального основания.
---------------------------------
*18 Прежде всего М. Vips. Agrippa (Plin., IV.81, 97, Dimens.
prov., 19); затем Pomp. Mela, III.l, 82; III.3, 25; Ptolem., 11.11,
1, 4, 8, 10, III.l, 8; Marc., II.31, 36-38. Название Вислы считалось
либо славянского происхождения (Добровский, Крек, Гануш, Кавчинский,
А. Погодин), либо славяно-германского (Фирлингер, Шрадер), либо
германского (Ферстеман, Будилович), либо, наконец, галльского.
Последнюю точку зрения разделяли выдающиеся современные филологи
(Розвадовский, Шахматов, Фасмер, Буга, Бремер). Однако мы не можем
не обратить внимание на то, что подобные или очень близкие названия
широко распространены в славянской топонимике. Тут мы встречаем не
только Вислоку, Вислок (приток Вислы) в Галиции, но и Вислицу,
Вислоч, Вислувку в Польше, Свислочь в Белоруссии и Виславу (Wiszlo)
в Венгрии. Прибавлю, что русский филолог А. Соболевский относит даже
связи славян с саксами к эпохе славянского единства.
В равной степени не ясна и восточная граница. Известно, что
Поволжье было некогда областью распространения угро-финских народов
и что их земли когда-то простирались на запад, включая полностью
районы Угры, Оки, а возможно, и Дона. Лишь область Днепра относилась
к славянской прародине. Название этой реки, безусловно,
неславянского происхождения,*19 древнее название Борисфен можно
лишь с трудом вывести из древнеславянского "берсть", русского
"берест"*20. Однако имеются иные доказательства, побуждающие нас
включить средний Днепр в число славянских рек. Принимая во внимание
то, что в VI веке н.э. территория севернее Азовского моря, или
точнее Подонье, была уже истинным средоточием славян (Прокопий,
IV.4, говорит о "бесчисленных племенах антов": <греч. текст.>), мы,
несомненно, имеем право присоединить начиная с нашей эры к
первоначальным землям славян среднее течение Днепра, а одновременно
и его притоки Березину и Десну,*21 названия которых, бесспорно,
славянские.
---------------------------------
*19 Предполагается, что оно скифо-сарматского происхождения
(oset. dan -- "вода"). (См. Л. Нидерле. Staroveke zpravy о zemich
vychodni Evropy. -- Praha, 1899. -- С. 58 и А. Соболевский. Archiv
fur slavische Philologie. -- 1905. -- C. 240.)
*20 Слав, берстъ, "jilm" (Niderle L Staroveke zpravy. -- C.
70, 84); см. похожее название Днепровского притока Березины,
образование от береза ("briza").
*21 См. Vasmer. Rocznik slawistyczny, IV, с. 164; V, с. 138:
VI, с. 177
Полагаю далее, что будинов Геродота (<греч.>, IV.21, 102,
108), вероятно, можно считать славянами. Места их жительства были
где-то на Десне и в близлежащих к ней районах Подонья.*22
Скифы-земледельцы, живущие между Бугом и Днепром (Herodot, IV.
17,18, 53, 54) над порогами и ведущие совершенно иной образ жизни по
сравнению с подлинными скифами-кочевниками, не могли быть никем
иным, кроме как предками восточных славян. В то время к Черному морю
славяне проникали лишь как торговцы. Этим и объясняется
древнеславянское слово "корабль", взятое из греческого karabion, --
слово, кторое славяне заимствовали еще до нашей эры.
---------------------------------
*22 См. дальше, с. 31.
Hа севеpе долины Hемана и Двины были сначала литовскими;
полоса (бесчисленных озеp и болот, тянyвшаяся междy Пpyссией и
Мазовией и дальше междy пpитоками Hаpева и Пpипяти, пpедставляла
естественнyю гpаницy, котоpyю позднее славяне лишь частично
пеpешли*23. Литовская теppитоpия пpостиpалась pанее даже на
севеpо-восток, к веpхнемy течению Днепpа, где и отделяла славян от
западных и восточных финнов.
---------------------------------
*23 Кочyбинский А.А. Теppитоpия доистоpической Литвы // ЖМHП.
1897. I. -- С. 60.
В какyю же эпохy славяне пpоникли вплоть до Hемана и веpхнего
Днепpа? Известно, что в IX веке н.э. славяне пpочно заселяли беpега
озеpа Ильмень и даже беpега Hевы и Ладожского озеpа; но это было в
эпохy, очень отдаленнyю от вpемени сyществования их общей пpаpодины
и славянского единства. А. Соболевский, выдающийся pyсский филолог,
пpедполагает, что сюда славяне пpоникли yже довольно pано, до pаспада
языкового единства, и основывается пpи этом на дpевнеславянских
фоpмах названий Hемънъ, лит. Nemunas и Seregerъ, или Selizarъ
(Селигеp -- название озеpа около Осташкова); однако его выводы
вызвали возpажения.*24 Вопpос остается откpытым, я же сам скоpее
склонился бы к отpицательномy pешению. По моемy мнению, едва ли
возможно искать севеpнyю гpаницy славян за гоpодом Смоленском.
---------------------------------
*24 Соболевский А. Лингвистические и аpхеологические
наблюдения. -- Ваpшава, 1910; см. также возpажения емy А. Погодина,
"Изв. отд. pyсск. яз. и слов.", 1905, Х.З, с. 11.
Из всего сказанного вытекает, что теppитоpия, населенная
славянами до их pасселения, пpостиpалась междy Эльбой и сpедним
Поднепpовьем (с Десной, Пpипятью и Беpезиной), однако в этy
теppитоpию не следyет включать западнyю часть, pасположеннyю междy
Эльбой и Вислой, пока не бyдет доказана славянская пpинадлежность
полей погpебений в этой области, если она вообще бyдет когда-либо
доказана. Итак, славяне во вpемя своего этнического и языкового
единства жили на теppитоpии совpеменной восточной Польши, южной
части Белоpyссии (в pайоне сpеднего течения Беpезины, а также по
течению Сожа и Ипyти), в севеpной части Укpаины, Подолии, Волыни и
Киевщины с Десной.*25 Подобное pазмещение общеславянских мест
поселения наилyчшим обpазом согласyется с данными дpевних источников
(Равеннского и Баваpского анонимов), а также со сведениями,
относящимися к I -- IV векам н.э., о большом наpоде венедов. Равным
обpазом доказывает нам это и изyчение взаимосвязи междy
дpевнеславянским, дpевнеиpанским, литовским и запад
появилась в эхоконфеpенции сети FidoNet
PVT.ESOTERIC.CLUB (Пyть к себе)
Главы из книги:
Hидеpле Л.
=====================================================================
СЛАВЯHСКИЕ ДРЕВHОСТИ
=====================================================================
Пеp. с чешек. Т. Ковалевой, М. Хазанова,
pед. А.Л. Монгайта
М.: Алетейа, 2000
592 с.
УДК 94(367) ББК 63.3(44:47)4
ISBN 5-89321-060-3
Работа выдающегося чешского аpхеолога-славяноведа конца XIX
-- начала XX века Любоpа Hидеpле -- "Славянские дpевности" - это
"классика жанpа". Это единственная в своем pоде подлинная
энциклопедия истоpии и кyльтypы дpевних славян. Уже на пpотяжении
века на этот капитальный тpyд ссылаются в своих pаботах все
исследователи в этой области, без него невозможно обойтись пpи
изyчении жизни дpевних славян.
Тепеpь pоссийскомy читателю вновь достyпен и сам
пеpвоисточник. Данное издание пpедставляет собой сделанное автоpом
сжатое изложение многотомного издания "Славянских дpевностей".
Печатается по изданию: Hидеpле Л. Славянские дpевности. --
М.: Издательство иностpанной литеpатypы, 1956.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
=====================================================================
Пpаславянское единство: его пpоисхождение и pазвитие
ГЛАВА I
---------------------------------------------------------------------
Пpоисхождение славян
Вплоть до конца XVIII века наyка не могла дать
yдовлетвоpительного ответа на вопpос о пpоисхождении славян, хотя он
yже тогда пpивлекал внимание yченых. Об этом свидетельствyют
относящиеся к томy вpемени пеpвые попытки дать очеpк истоpии славян,
в котоpых был поставлен этот вопpос. Все yтвеpждения, связывающие
славян с такими дpевними наpодами, как саpматы, геты, аланы,
иллиpийцы, фpакийцы, вандалы и т. д., yтвеpждения, появляющиеся в
pазличных хpониках с начала XVI века, основываются лишь на
пpоизвольном, тенденциозном толковании священного писания и
цеpковной литеpатypы или на пpостой пpеемственности наpодов, котоpые
когда-то населяли тy же теppитоpию, что и совpеменные славяне, либо,
наконец, на чисто внешнем сходстве некотоpых этнических названий.
Так обстояло дело до начала XIX века. Лишь немногие истоpики
смогли подняться над ypовнем наyки того вpемени, пpи котоpом pешение
вопpоса о пpоисхождении славян не могло быть наyчно обосновано и не
имело пеpспективы. Положение изменилось к лyчшемy только в пеpвой
половине XIX века под влиянием двyх новых наyчных дисциплин:
сpавнительного языкознания и антpопологии; обе они внесли новые
позитивные факты.
Истоpия сама по себе безмолвна. Hет ни одного истоpического
факта, ни одной достовеpной тpадиции, ни даже мифологической
генеалогии, котоpые помогли бы нам ответить на вопpос о
пpоисхождении славян. Славяне появляются на истоpической аpене
неожиданно как великий и yже сфоpмиpовавшийся наpод; мы даже не
знаем, откyда он пpишел и каковы были его отношения с дpyгими
наpодами. Лишь одно свидетельство вносит кажyщyюся ясность в
интеpесyющий нас вопpос: это известный отpывок из летописи,
пpиписываемой Hестоpy и сохpанившейся до нашего вpемени в том виде,
в котоpом она была написана в Киеве в XII веке*1; этот отpывок можно
считать своего pода "свидетельством о pождении" славян.
---------------------------------
*1 Дpевнейшими списками летописи являются Лавpентьевская
летопись монаха Лавpентия из Сyздаля (XIV век) и Ипатьевская -- из
монастыpя св. Ипатия в Костpоме.
Пеpвая часть летописи "Повесть вpеменных лет"*2 начала
создаваться, по кpайней меpе, столетием pаньше. В начале летописи
пpиведен довольно подpобный легендаpный pассказ о pасселении
наpодов, котоpые когда-то пытались воздвигнyть вавилонскyю башню в
земле Сеннааp. Эти сведения заимствованы из византийских хpоник
VI-IX веков (так называемой "Пасхальной" хpоники и хpоники Малалы и
Амаpтола); однако в соответствyющих местах названных хpоник нет ни
одного yпоминания о славянах. Этот пpобел, очевидно, задел
славянского летописца, достопочтенного монаха Киево-Печеpской лавpы.
Он захотел восполнить его, поставив свой наpод сpеди тех наpодов,
котоpые, согласно тpадиции, жили в Евpопе; поэтомy в поpядке
pазъяснения он пpисоединил название "славяне" к имени иллиpийцев --
иллиpо-славяне*3. Этим дополнением он включил славян в истоpию, даже
не изменив тpадиционное число 72 наpодов. Именно здесь иллиpийцы
были впеpвые названы наpодом, pодственным славянам, и с этого
вpемени эта точка зpения в течение долгого вpемени являлась
господствyющей пpи изyчении истоpии славян. Славяне пpишли из
Сеннааpа в Евpопy и поселились сначала на Балканском полyостpове.
Там и нyжно искать их колыбель, их евpопейскyю пpаpодинy, в землях
иллиpийцев, фpакийцев, в Паннонии, на беpегах Дyная. Отсюда позднее
вышли отдельные славянские племена, когда pаспалось их
пеpвоначальное единство, чтобы занять свои истоpические земли междy
Дyнаем, Балтийским моpем и Днепpом.
---------------------------------
*2 Вес отpывки из "Повести вpеменных лет" даны в пеpеводе
Д.С. Лихачева и Б.А. Романова, изд. АH СССР, 1950, часть I.
Hаписание подлинных текстов также дано в соответствии с этим
изданием. -- Пpим. пеpев.
*3 Лавpентьсвская летопись. В дpyгом месте этой летописи
читаем: "Hаpци еже сyть словене", то есть "ноpики, котоpые и есть
славяне".
Эта теоpия была пpинята сначала всей славянской
истоpиогpафией, и в частности стаpой польской школой (Кадлyбек,
Богyхвал, Меpжва, Chronica Polonorum, Chronica principum Poloniae,
Длyгош и т. д.) и чешской (Далимил, Ян Маpигнола, Пшибик Пyлкава,
Гаек из Либочан, Б. Папpоцкий); в дальнейшем она обpосла новыми
домыслами.*4
---------------------------------
*4 С этой теоpией связана легенда о "гpамотах" Александpа
Великого и пpивилегии, пpедоставленной им в Александpии славянам в
знак благодаpности за их отличнyю слyжбy. Эти подделки возникли в
XIII веке, и источником для них слyжили дpевние сведения об
отношениях междy Александpом Македонским и скифами (Arrian,
Anabasis, IV.15).
Затем появилась новая теоpия. Мы не знаем, где именно она
возникла. Следyет полагать, что она возникла вне yпомянyтых школ,
ибо впеpвые мы встpечаемся с этой теоpией в Баваpской хpонике XIII
века и позднее y немецких и итальянских yченых (Flav. Blondus, A.
Coccius Sabellicus, F. Irenicus, В. Rhenanus, A. Krantz и т. д.). От
них этy теоpию пpиняли славянские истоpики Б. Ваповский, М. Кpомеp,
С. Дyбpавиyс, Т. Пешина из Чехоpода, Я. Бековский, Я. Матиаш из
Сyдет и многие дpyгие. Согласно втоpой теоpии, славяне якобы
пpодвинyлись вдоль побеpежья Чеpного моpя на севеp и пеpвоначально
поселились в Южной России, где истоpии известны были вначале дpевние
скифы и саpматы, а позднее аланы, pоксоланы и т. д. Отсюда и
возникла мысль о pодстве этих племен со славянами, а также
пpедставление о балканских саpматах как о пpедках всех славян.
Пpодвигаясь дальше на запад, славяне якобы pазделились на две
основные ветви: южные славяне (на юг от Каpпат) и севеpные (на севеp
от Каpпат).
Так вместе с теоpией пеpвоначального pазделения славян на две
ветви появились балканская и саpматская теоpии; обе они имели своих
востоpженных последователей, обе пpодеpжались вплоть до наших дней.
Еще и тепеpь неpедко появляются книги, в котоpых дpевнейшая истоpия
славян основана на отождествлении их с саpматами или с фpакийцами,
даками и иллиpийцами. Тем не менее yже в конце XVIII века некотоpые
yченые поняли, что подобные теоpии, основывающиеся лишь на
пpедположительной аналогии pазличных наpодов со славянами, не имеют
никакой ценности. Чешский славист И. Добpовский писал в 1810 годy
своемy дpyгy Копитаpy: "Меня pадyют такие исследования. Только я
пpихожy к совеpшенно дpyгомy выводy. Все это доказывает мне, что
славяне не являются даками, гетами, фpакийцами, иллиpийцами,
паннонцами... Славяне -- это славяне, и наиболее близки им литовцы.
Итак, их нyжно искать сpеди последних на Днепpе или за Днепpом"*5.
---------------------------------
*5 Ягич В. Письма Добpовского и Копитаpа. -- СПб., 1885. --
С. 119.
Hекотоpые истоpики пpидеpживались тех же взглядов еще до
Добpовского. После него Шафаpик в своих "Славянских дpевностях"
опpовеpг взгляды всех пpедшествyющих исследователей. Если в своих
pанних тpyдах он находился под большим влиянием стаpых теоpий*6, то
в "Дpевностях", вышедших в 1837 годy, он отвеpг, за некотоpыми
исключениями, эти гипотезы как ошибочные. В основy своей книги
Шафаpик положил тщательный pазбоp истоpических фактов. Поэтомy его
тpyд навсегда останется основным и незаменимым пособием по данномy
вопpосy, несмотpя на то что пpоблема пpоисхождения славян в нем не
pазpешена -- такая задача пpевышала возможности самого стpогого
истоpического анализа того вpемени.
---------------------------------
*6 См., в частности, его книгy "Uber die Abkunft der Slawen
nach Lorenz Surowiecki", Ofen, 1828. "Дpевности" были изданы в
1836-1837 годах в Пpаге в двyх томах; достyпен также немецкий
пеpевод Мозига фон Эpснфельда (1844) (Paul Joseph Schafariks
Slavische Alterthumer, deutsch von Mosig von Aehrenftld, Bd. I-II,
Leipzig, 1843-1844).
Дpyгие же yченые обpатились к новой наyке -- сpавнительномy
языкознанию, чтобы в ней найти ответ, котоpый не могла им дать
истоpия. Взаимное pодство славянских языков допyскалось еще в начале
XII века (см. Киевскyю летопись), однако еще долгое вpемя была
неизвестна подлинная степень pодства славянских языков с остальными
евpопейскими языками. Пеpвые попытки, пpедпpинятые в XVII и XVIII
веках, выяснить это (G.W. Leibniz, P.Ch. Levesque, Freret, Court de
Gebelin, J. Dankowsky, K.G. Anton, J.Chr. Adelung, Iv. Levanda, B.
Siestrzencewicz и дp.) имели тот недостаток, что были либо слишком
неpешительными, либо пpосто необоснованными. Когда В. Джонс в 1786
годy yстановил общее пpоисхождение санскpита, галльского,
гpеческого, латинского, немецкого и дpевнепеpсидского языков, он не
опpеделил еще место славянского языка в семье этих языков.
Только Ф. Бопп во втоpом томе своей известной "Сpавнительной
гpамматики" ("Vergleichende Grammatik", 1833) pешил вопpос о
взаимоотношении славянского языка с остальными индоевpопейскими
языками и тем самым дал пеpвый наyчно обоснованный ответ на вопpос
о пpоисхождении славян, котоpый безyспешно пытались pазpешить
истоpики. Решение вопpоса о пpоисхождении языка является
одновpеменно ответом на вопpос о пpоисхождении наpода, говоpящего на
этом языке.
С этого вpемени возникло много споpов об индоевpопейцах и о
сyщности их языка. Были высказаны pазличные взгляды, котоpые в
настоящее вpемя спpаведливо отвеpгнyты и потеpяли всякyю ценность.
Одно лишь доказано, что ни один из известных языков не является
пpедком остальных языков и что никогда не сyществовал
индоевpопейский наpод единой несмешанной pасы, котоpый имел бы
единый язык и единyю кyльтypy. Hаpядy с этим пpиняты следyющие
положения, лежащие в основе наших нынешних взглядов:
1. Когда-то сyществовал общий индоевpопейский язык, котоpый,
однако, никогда не был в полной меpе единым.
2. Развитие диалектов этого языка пpивело к возникновению
pяда языков, котоpые мы называем индоевpопейскими или аpийскими. К
ним относятся, не считая языков, бесследно исчезнyвших, гpеческий,
латинский, галльский, немецкий, албанский, аpмянский, литовский,
пеpсидский, санскpит и общеславянский либо пpаславянский, котоpый в
течение довольно длительного вpемени pазвился в совpеменные
славянские языки. Hачало сyществования славянских наpодов относится
именно к томy вpемени, когда сложился этот общий язык.
Пpоцесс pазвития этого языка еще неясен. Hаyка пока еще не
пpодвинyлась настолько впеpед, чтобы с должной полнотой осветить
этот вопpос. Установлено лишь, что фоpмиpованию новых языков и
наpодов способствовал pяд фактоpов: стихийная сила диффеpенциации,
местные pазличия, возникшие в pезyльтате изоляции отдельных гpyпп,
и, наконец, ассимиляция иноpодных элементов. Hо в какой меpе каждый
из этих фактоpов способствовал возникновению общего славянского
языка? Этот вопpос почти не pазpешен, а поэтомy истоpия
общеславянского языка и поныне не выяснена.
Развитие аpийского пpаязыка могло пpоисходить двyмя пyтями:
либо пyтем внезапного и полного отpыва pазных диалектов и говоpящих
на них наpодов от матеpинского ствола, либо пyтем децентpализации,
связанной с фоpмиpованием новых диалектных центpов, котоpые
изолиpовались постепенно, не отpываясь полностью от пеpвоначального
ядpа, то есть не yтpатив связи с остальными диалектами и наpодами.
Обе эти гипотезы имели своих пpивеpженцев. Родословная, пpедложенная
А. Шлейхеpом, как и pодословная, составленная А. Фиком, хоpошо
известны; известна также теоpия "волн" (Ubergangs-Wellen-Theorie)
Иоганна Шмидта. В соответствии с pазличными концепциями менялся, как
это видно из двyх пpедставленных ниже схем, и взгляд на
пpоисхождение пpаславян.
Родословная Шлейхеpа, составленная в 1865 годy
-------------------------------------------------
немецк. литовск. славянск. кельтск. итал. алб. гpеч. иpанск. инд.
--T--- --------T-------- ------------------------------T-------
¦ лето-славянск. юго-западные евpопейские ¦
¦ ¦ ¦
L-------------+ аpийский язык
славяно-геpм. язык ¦
L---------------------T---------------------
Родословная Фика
-------------------------------------------------
геpманский балтско-славянск. кельтский гpеко-италийский
L-------T-------- L------T-------
севеpные южные
¦ ¦
L-----------------T------------------
евpопейская ветвь
¦
¦ иpанский индийский
¦ L------T-------
¦ азиатская ветвь
L--------T---------
пpаиндоевpопейский
Тем не менее можно считать, что установлены все же некоторые
существенные данные, позволяющие в настоящее время объяснить
возникновение славян следующим образом.
Когда различия в индоевропейском языке стали возрастать и
когда эта большая языковая общность стала распадаться на две группы
-- языки сатем (satem) и кентум (centum), -- праславянский язык,
соединенный с пралитовским языком, довольно долго входил в первую
группу, так что он сохранил особое сходство с древнефракийским
(армянским) и индо-иранским языком. Связь с фракийцами была наиболее
тесной в окраинных областях, где позднее жили исторические даки.
Предки германцев были в группе народов кентум среди наиближайших
соседей славян. Об этом мы можем судить по некоторым аналогиям в
славянском и немецком языках.
В начале второго тысячелетия до н.э. все индоевропейские
языки, по всей вероятности, уже сформировались и разделились, так
как в течение этого тысячелетия на территории Европы и Азии
появляются некоторые арийские народы как уже сложившиеся этнические
единицы. Будущие литовцы были тогда все еще объединены с
праславянами. Славяно-литовский народ и поныне представляет (за
исключением индо-иранских языков) единственный пример первобытной
общности двух арийских народов*7; его соседями всегда были с одной
стороны германцы и кельты, с другой стороны фракийцы и иранцы.
---------------------------------
*7 Когда-то предполагалось славяно-германское единство
(Шлсйхер, Фик) и славяно-иранское единство; ныне эти гипотезы
отвергнуты. А. Мейе, а до него Ф. Миклошич, П. Брадкс и А. Погодин
отвергают и балто-славянское единство ["Introduction a 1'etude
comparee des langues indo-europeennes", 5, 1922, с. 48; "Lеs
dialеctes indo-europeens", 1908, c. 48, "Avant-propos dе la
reimprеssion" (предисловие к новому изданию этого сочинения), 1922,
с. 10-11]. Однако их мнение горячо оспаривалось славянскими
исследованиями, особенно А. Брюкнером (Zeitschrift f. vgl.
Sprachforschung, 46, 1914, с. 217), В. Пожезинским, Эндзелиньш и Я.
Розвадовским ("Rocznik slawistczny", IV, V).
После отделения литовцев от славян, происшедшего, по всей
вероятности, во втором или в первом тысячелетии до н.э., славяне
образовали единый народ с общим языком и лишь едва наметившимися
слабыми диалектными различиями и оставались в таком состоянии вплоть
до начала нашей эры. В течение первого тысячелетия нашей эры их
единство начало распадаться, развивались новые языки (правда, еще
очень близкие друг к другу)*8 и возникли новые славянские народы.
Таковы сведения, которые дает нам языкознание, таков его ответ на
вопрос о происхождении славян.
---------------------------------
*8 Евангелическая миссия Кирилла и Мефодия, родившихся в
Солуни, могла иметь успех в Моравии только благодаря тому, что их
южномакедонское наречие легко понималось.
Наряду со сравнительным языкознанием появилась еще одна наука
-- антропология, также принесшая новые дополнительные факты.
Шведский исследователь А. Ретциус в 1842 году стал определять место
славян среди остальных народов с соматологической точки зрения,
основываясь при этом на форме их головы, и создал систему, в основу
которой было положено изучение относительной длины черепа и величины
лицевого угла.*9 Он объединил древних германцев, кельтов, римлян,
греков, индусов, персов, арабов и евреев в группу "долихоцефальных
(длинноголовых) ортогнатов", а угров, европейских турок, албанцев,
басков, древних этрусков, латышей и славян в группу "брахицефальных
(короткоголовых) ортогнатов". Обе группы были различного
происхождения, поэтому раса, к которой относились славяне, была
совершенно чужда расе, к которой относились германцы и кельты.
Очевидно, что одна из них должна была быть "ариизирована" другой и
принять от нее индоевропейский язык. А. Ретциус особенно и не
пытался определить отношение между языком и расой. Этот вопрос
возник позднее в первых французских и немецких антропологических
школах. Немецкие ученые, опираясь на новые исследования немецких
погребений меровингской эпохи (V-VIII веков) с так называемыми
"Reihengraber", создали в соответствии с системой Ретциуса теорию
древней чистой германской расы с относительно длинной головой
(долихоцефалы или мезоцефалы) и с некоторыми характерными внешними
чертами: довольно высокий рост, розовый цвет лица, белокурые волосы,
светлые глаза. Этой расе была противопоставлена другая, более
мелкая, с более короткой головой (брахицефалы), более темным цветом
кожи, каштановыми волосами и темными глазами; главными
представителями этой расы должны были быть славяне и древние
обитатели Франции -- кельты, или галлы.
---------------------------------
*9 "Om formen af Nordboernes Granier", 1842; см. "Mullers
Archiv fur Anatomie", 1845, c. 97; 1858, c. 105.
Во Франции школа выдающегося антрополога П. Брока (Е. Нату,
Ab. Hovelacque, P. Topinard, R. Collignon и др.) приняла примерно ту
же точку зрения; так в антропологической науке появилась теория о
двух первоначальных расах, которые когда-то заселили Европу и из
которых образовалась семья народов, говорящих на индоевропейском
языке. Оставалось выяснить -- и это вызвало много споров, -- какая
же из двух первоначальных рас была арийской и какая была
"ариизирована" другой расой.
Немцы почти всегда считали первую расу, длинноголовую и
белокурую, расой праарийцев, и эту точку зрения разделяли ведущие
английские антропологи (Thurnam, Huxley, Sayce, Rendall). Во Франции
же, напротив, мнения разделились. Одни присоединились к немецкой
теории (Lapouge), другие же (их было большинство) считали вторую
расу, темную и брахицефальную, называемую часто кельтско-славянской,
первоначальной расой, которая передала индоевропейский язык
североевропейским белокурым иноплеменникам. Так как основные черты
ее, брахицефалия и темная окраска волос и глаз, приближали эту расу
к среднеазиатским народам со сходными особенностями, то было даже
высказано предположение о ее родстве с финнами, монголами и
туранцами. Место, предназначаемое, согласно этой теории,
праславянам, легко определить: праславяне пришли из Средней Азии, у
них была относительно короткая голова, темные глаза и волосы.
Брахицефалы с темными глазами и волосами заселили Среднюю Европу,
главным образом ее горные области, и смешались частью с северными
длинноголовыми и белокурыми соседями, частью с народами более
древними, а именно с темными долихоцефалами Средиземноморья.
Согласно одной версии, праславяне, смешавшись с первыми, передали им
свою речь, по другой же версии, напротив, они сами восприняли их
речь.
Однако сторонники этой теории туранского происхождения славян
основывались в своих выводах на ошибочной или, по меньшей мере, на
недостаточно обоснованной гипотезе. Они опирались на результаты,
полученные при изучении двух групп источников, очень отдаленных друг
от друга по времени: первоначальный германский тип был определен по
ранним источникам -- документам и погребениям V-VIII веков,
праславянский же тип был установлен по относительно поздним
источникам, так как ранние источники были в то время еще мало
известны. Таким образом, сравнивались несравнимые величины --
современное состояние одного народа с былым состоянием другого
народа. Поэтому, как только были открыты древнеславянские погребения
и выявились новые краниологические данные, сторонники указанной
теории сразу же встретились с многочисленными затруднениями, в то же
время углубленное изучение этнографического материала также дало ряд
новых фактов. Было установлено, что черепа из славянских погребений
IX-XII веков в большинстве своем такой же удлиненной формы, как и
черепа древних германцев, и очень близки им; было отмечено также,
что исторические документы дают описания древних славян как
белокурого народа со светлыми или голубыми глазами, розовым цветом
лица. Оказалось, что у северных славян (по крайней мере, у
большинства из них) некоторые из этих физических черт преобладают до
сего времени.*10
---------------------------------
*10 См. статьи о белорусах и великорусах в "Revue
anthropologique russe", 1900, 1905; см. там же о поляках, 1901.
Древние погребения южнорусских славян содержали скелеты, из
которых 80-90% имели долихоцефальные и мезоцефальные черепа;
погребения северян на Пселе -- 98%; погребения древлян -- 99%;
погребения полян в Киевской области -- 90%*11, древних поляков в
Плоцке -- 97,5%, в Слабожеве -- 97%; погребения древних полабских
славян в Мекленбурге -- 81%; погребения лужицких сербов в Лейбенгене
в Саксонии -- 85%; в Бургленгенфельде в Баварии -- 93%*12. Чешские
антропологи при изучении скелетов древних чехов выяснили, что среди
последних черепа долихоцефальных форм встречались чаще, чем у
современных чехов. И. Геллих установил (в 1899 году) среди древних
чехов 28% долихоцефальных и 38,5% мезоцефальных индивидуумов; эти
цифры возросли с тех пор.*13
---------------------------------
*11 Talko Hryncewicz J. Przyczynek do poznania gwiata
kurganowego Ukrajny (Materiaty, Krakow, 1899, IV).
*12 См. журнал "Swiatowit", III, c. 50; VIII, c. 106; IX, c.
104, а также библиографию в моих "Slov. star.", I, c. 93 и сл.
*13 Hellich J. Praehistoricke lebky v Cechach. -- Praha,
1899. -- C. 18.
Можно считать, что там, где ныне наблюдается преобладание
брахицефальных форм, население VIII-XII веков было мезоцефальным или
даже долихоцефальным, что с каждым годом все более подтверждается
новыми открытиями.
В первом тексте, в котором упоминается о славянах VI
столетия, обитавших на берегах Дуная, говорится, что славяне не
черные и не белые, а темные блондины: "<греч. текст. -- Прим.
сканера>"*14.
---------------------------------
*14 ("Цвет тела и волос у них и не совсем белый или
золотистый и, с другой стороны, не совершенно черный, но все они
красноватые".) Procopios, В. G., III, 14. Анонимный Стратегикон
(Anonymni Strategicon, изд. Мюллера) называет их <греч. текст>
(желтым народом).
Почти все древнеарабские свидетельства VII-Х веков
характеризуют славян как русых (ashab); один лишь Ибрагим ибн Якуб,
еврейский путешественник X века, отмечает: "интересно, что жители
Чехии смуглые". Слово "интересно" выдает его удивление по поводу
того, что чехи смуглые, из чего можно заключить, что остальные
северные славяне в целом не были таковыми.*15 Впрочем, и в настоящее
время среди северных славян преобладает тип блондина, а не шатена.
---------------------------------
*15 "Slav, star.", I, c. 97. Различные свидетельства собраны
in extenso в "Ziv. st. Slov", I, c. 54.
Некоторые исследователи, основываясь на этих фактах, приняли
новую точку зрения в вопросе происхождения славян и отнесли их
предков к белокурой и долихоцефальной, так называемой германской
расе, сформировавшейся в Северной Европе. Они утверждали, что в
течение столетий первоначальный славянский тип изменился под
влиянием среды и скрещивания с соседними расами. Эту точку зрения
отстаивали у немцев Р. Вирхов, И. Кольман, Т. Пеше, К. Пенка, а
среди русских А.П. Богданов, Д.Н. Анучин, К. Иков, Н.Ю. Зограф; я
также присоединился к этой точке зрения в своих первых трудах.
Однако проблема оказалась более сложной, чем считали раньше,
и не может быть разрешена так легко и просто. Во многих местах в
славянских погребениях были найдены брахицефальные черепа, остатки
темных или черных волос; с другой же стороны, необходимо признать,
что современное соматологическое строение славян очень сложно и
свидетельствует лишь об общем преобладании темного и брахицефального
типа, происхождение которого объяснить трудно. Нельзя считать, что
это преобладание было предопределено средой, его также нельзя
удовлетворительно объяснить более поздним скрещиванием. Я стремился
использовать данные всех источников, как старых, так и новых, и,
исходя из них, пришел к убеждению, что вопрос о происхождении и
развитии славян гораздо сложнее, чем его до сих пор представляли; я
полагаю, что наиболее правдоподобна и вероятна гипотеза, построенная
на совокупности всех этих сложных факторов.
Праарийский тип не представлял собой чистый тип чистой расы.
В эпоху индоевропейского единства, когда начали увеличиваться
внутренние языковые различия, на этот процесс оказали влияние уже
различные расы, особенно североевропейская долихоцефальная
светловолосая раса'и среднеевропейская брахицефальная темная раса.
Поэтому отдельные народы, формировавшиеся таким образом в течение
третьего и второго тысячелетия до н.э., не были уже чистой расой с
соматологической точки зрения; это относится и к праславянам. Нет
сомнения в том, что они не отличались ни чистотой расы, ни единством
физического типа, ибо они получили начало от двух упомянутых великих
рас, на стыке земель которых была их прародина; самые древние
исторические сведения, как и древние погребения, в равной мере
свидетельствуют об этом отсутствии единства расового типа у
праславян. Этим объясняются также те большие изменения, которые
произошли у славян в течение последнего тысячелетия. Несомненно,
предстоит еще тщательно рассмотреть эту проблему, но решение ее --
я в этом убежден -- может быть основано не столько на признании
влияния среды, сколько на признании скрещивания и "борьбы за
существование" ("struggle for life") основных имеющихся в наличии
элементов, то есть северной долихоцефальной светловолосой расы и
среднеевропейской брахицефальной темноволосой расы.
Тысячи лет назад среди славян преобладал тип первой расы,
поглощенной в настоящее время другой расой, более жизнеспособной.
Археология в настоящее время не в состоянии разрешить вопрос
о происхождении славян. Действительно, нельзя проследить славянскую
культуру от исторической эпохи до тех древних времен, когда
формировались славяне. В представлениях археологов о славянских
древностях до V века н.э. царит полная путаница, и все их попытки
доказать славянский характер лужицких и силезских полей погребений
в восточной Германии*16 и сделать из этого соответствующие выводы
являлись до настоящего времени безуспешными. Принадлежность
названных полей погребений славянам доказать не удалось, так как
связь этих памятников с безусловно славянскими погребениями до сих
пор не может быть установлена. В лучшем случае можно допустить лишь
возможность такого толкования.*17
---------------------------------
*16 По старому административному делению; в настоящее время
значительная часть этой территории входит в состав Польши. -- Прим.
ред.
*17 См. мои статьи "Pravlast Slovanu a archeologie" (в
сборнике в честь Ватрослава Ягича, Берлин, 1908, 670) и "Poznamky k
otazce slovanskosti nasich poli popelnicovych" (в "Pamatkach
archeologickych", 26, 1914, c. 181).
Некоторые немецкие археологи предполагают, что праславянская
культура была одной из составных частей великой неолитической
культуры, называемой "индоевропейской" или лучше "подунайской и
закарпатской" с разнообразной керамикой, часть которой раскрашена.
Это также допустимо, однако для этого у нас нет позитивных
доказательств*18, так как связь этой культуры с исторической эпохой
нам совершенно неизвестна.
---------------------------------
*18 Это новая теория Г. Коссины и Г. Вилке (Kossinna. Das
Weichselland. -- Danzig, 1919. - С. 10; Wilke. Mannus, IX, с. 52).
ГЛАВА II
---------------------------------------------------------------------
Прародина славян
Вопрос о прародине славян, то есть о территории, где
сформировались славяне и где они обитали вплоть до своего разделения
и переселения на новые земли, тесно связан с рассматривавшимся выше
вопросом о происхождении славян. Прародина других индоевропейских
народов, соседних славянам, могла быть определена без особого
затруднения. Известно, что первоначальная территория германских
племен включала Скандинавию, Данию и прилегающие к ней острова, а
также прибрежную полосу между Эльбой (Лабой) и Одером (Одрой) и что
эти племена заселили собственно Германию лишь в первом тысячелетии
до н.э.*1 Литовцы, несомненно, почти полностью сохранили свою
прародину на побережье Балтийского моря. Древние фракийцы жили,
вероятно, гораздо севернее, чем обычно считают, на склонах Карпат,
название которых, по Я. Розвадовскому, очевидно, фракийского
происхождения (по-албански "karpe" -- скала); по-видимому,
фракийские племена оставались там и в историческую эпоху.
---------------------------------
*1 Г. Коссина, профессор Берлинского университета, тщетно
пытался доказать, что Польша и Украина в конце неолита были заселены
германцами ("Das Weichselland, ein uralter Heimatboden der
Germanen", Danzig, 1919).
Что же касается славян, то они, очевидно, довольно долгое
время обитали где-то по соседству с этими народами. На это указывает
их принадлежность к индоевропейской языковой семье сатем (см. выше,
с. 16), кроме того, соседство с фракийцами, особенно с северными
(именовавшимися часто даками), и, наконец, тесная связь с литовцами
в эпоху "литовско-славянского единства". С бассейнами каких рек
связана прародина славян и каковы были ее границы -- таковы
первоочередные вопросы, стоящие перед исследователем древнейшей
истории славян. Это тем более важно, что в зависимости от решения
этих вопросов находятся наши представления как о самом начале
истории славян, так и об их первоначальной культуре. Прародину
славян разные исследователи определяют по-разному, и даже между
наиболее выдающимися из них нет согласия по данному вопросу.
В то время как Я. Пейскер, историк и социолог, считает, что
прародина славян находится в болотах у Рокитны (в бассейне Припяти),
а Н. Ростафинский значительно расширяет ее границы к югу и востоку
за счет обширных и плодородных областей, русский историк В.О.
Ключевский ищет ее на Дунае; чешский же археолог Й.Л. Пич, искавший
ее сначала в Подунавье и Венгрии, в своих последних работах
определяет ее между Эльбой и Вислой; наконец, два выдающихся
славянских лингвиста Я. Розвадовский и А.А. Шахматов ищут прародину
славян севернее, в долине Двины вплоть до озера Ильмень*2. Я уже не
говорю о разных "автохтонистских" теориях, которые помещают
праславян на территории всей Центральной Европы, на восток от Роны
и Рейна. Хотя эти теории научно совершенно не обоснованы, они тем не
менее удерживаются до настоящего времени.
---------------------------------
*2 См. мою статью "Nove theorie о pravlasti slovanske" в
Чешском историческом журнале (XXI, 1915,1-II).
Однако оставим эти теории в стороне; я подробно изложил их в
своих "Славянских древностях"*3, здесь они неуместны, ибо
бесполезность их совершенно очевидна. Первый вопрос формулируется
так: к северу или к югу от Карпат находилась прародина славян? По
этому вопросу долгое время существовали две точки зрения: одни
помещали ее на север, в древнюю Сарматию (отсюда и название этой
теории "сарматская"), другие же искали ее на среднем и нижнем Дунае
(отсюда название теории "дунайская"). Дунайская теория утратила свое
былое значение, однако в прошлом столетии ее отстаивали
многочисленные исследователи: А. Беловский, М. Погодин, Фр. Рачки,
М. Дринов, Ив. Филевич, И. Пич, Дм. Самоквасов и В. Ключевский; еще
и теперь она имеет своих сторонников и будет их иметь и в будущем,
поэтому мы должны рассмотреть основные ее аргументы и сравнить их с
аргументами, приводимыми в пользу северной прародины славян.
---------------------------------
*3 Подробности см. в моих "Slov. star.", II, с. 71; III, с. 32,
и в приложении к этой книге.
Главным доказательством являлась Киевская летопись, которую
можно назвать "свидетельством о рождении" славян. Последнее
содержится уже в начале летописи, в главе, названной "Се повести
времяньных летъ, откуду есть пошла руская земля, кто въ Киеве нача
первее княжити", в главе, которая была написана в XI веке, а
частично уже в X веке*4 монахом Киево-Печерской лавры,
использовавшим древние церковные летописи и византийские хроники*5.
---------------------------------
*4 Редакция Киевской летописи в том виде, в каком она
сохранилась до нас, датируется началом XII века.
*5 См. выше, с. 12.
Текст гласит:
"Спустя много времени*6 сели славяне по Дунаю, где теперь
земля Венгерская и Болгарская. И от этих славян разошлись славяне по
земле и прозвались именами своими, где кто сел на каком месте. Так,
например, одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались
морава, а другии назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые
хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян на
дунайских и поселились среди них и притесняли их, то славяне эти
пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли
поляки, другие ляхи -- лутичи, иные -- мазовшане, иные -- поморяне.
Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались
полянами, а другие -- древлянами, потому что сели в лесах, а еще
другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные
сели по Двине и назвались полочанами по речке, которая впадает в
Двину и носит название Полота. Те же славяне, которые сели около
озера Ильменя, прозвались своим именем -- славянами, и построили
город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Семи,
и по Суле и назвались северянами. И так разошелся славянский народ,
а по его имени и грамота назвалась "славянская""*7.
---------------------------------
*6 После вавилонского столпотворения.
*7 Повесть временных лет, 1950, I, с. 207.
Итак, по мнению автора, славяне жили когда-то на среднем
Дунае и, выйдя оттуда, расселились по территории Чехии, Моравии,
Германии, Польши и России. Эта точка зрения подтверждается в
летописи еще дважды. В том же тексте имеется упоминание о том, что
славяне были изгнаны со своих первоначальных земель влахами
(волохами), и далее добавляется в части, посвященной св. апостолу
Павлу, что "ту бо есть Илюрикъ, его же доходилъ апостолъ Павел; ту
бо беша словене первое"*8.
---------------------------------
*8 Там же, с. 23 ("Там же находится и Иллирия, до которой
доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне").
Эти три места из древнейшей славянской летописи являются,
несомненно, важнейшим источником при изучении истории происхождения
славян и свидетельствуют о том, какое представление об этом предмете
имели сами славяне в X, XI и XII веках; они считали, что расселение
различных славянских групп началось вблизи нижнего и среднего Дуная,
в областях, которые назывались в то время "землями Булгар и Угров".
Это представление было господствующим затем для большинства
славянских историков и летописцев, в частности в Польше у Кадлубека,
Богухвала и Длугоша, и сохранялось вплоть до конца XIX века. В их
работах мы встречали лишь несущественные различия в деталях,
касающихся точного определения границ этой прародины. Паннония часто
называлась "mater et origo omnium sclavonicarum nationum" ("матерью
и началом всех славянских народов") или "prima et vetus Slavorum
sedes parens et alumna" ("первоначальная и древнейшая родина
славян")*9. Особая традиция сообщает о том, как предки чехов,
поляков и русских вышли из Хорватии и Сербии под предводительством
братьев Чеха, Леха и Руса. Доказано, что подобные традиции являются
всего лишь вымыслами, возникшими в чешских и польских монастырях XII
и XIII веков.*10 Однако, несмотря на это, русская летопись и в
дальнейшем оставалась позитивной базой дунайской теории даже для
самых авторитетных исследователей. Ее рассматривали как достоверную
традицию, как подлинное воспоминание о землях, населенных предками
славян, которое летописец записал по народному преданию. И даже
Шафарик посвятил целую главу в своих "Древностях" доказательству
достоверности этой традиции.
---------------------------------
*9 Хроника Богухвала ("Monumenta Poloniae historica", II, с.
468) и Длугоша ("Historia polonica", I, initio).
*10 Эта традиция ведет начало от краковского епископа
Богухвала.
К сожалению, свидетельство Киевской летописи нельзя признать
ни подлинным, ни правдивым. Это лишь часть той сети вымыслов,
которую создал летописец, рассказывая об отходе славян от
Вавилонской башни по дорогам через Малую Азию к Балканскому
полуострову, который будто бы стал их первым местом жительства, их
европейской прародиной. Отсюда отождествление древних иллирийцев со
славянами, что мы и находим в летописи, отсюда также идея об их
первом месте жительства на среднем Дунае, где в XII веке находились
земли болгар и угров.
Утверждение русского летописца не основывается даже на
народной традиции. Это чистые вымыслы, использованные летописцем,
если только он сам не создал их или не воспринял от другого
летописца, который был их создателем. Такой вывод вытекает не только
из общей концепции летописца, из всецело библейского характера его
исходных положений и из некоторых других сведений (так, например, мы
узнаем, что духовенство южных славян создавало различные легенды с
целью доказать древность славян в Хорватском королевстве), но и из
всех фактических данных о древнейшей истории Подунавья и Балкан*11.
---------------------------------
*11 Например, легенда, согласно которой апостолы, в частности
св. Павел, проповедовали в славянских землях евангелие, а св.
Иероним, умерший в 420 году, создал древнеславянскую письменность --
глаголицу. См. "Киевская летопись" (указанное место), а также Письмо
папы Иоанна X (914-928) ["quis enim ambigit Sclavinorum regna in
primitiae (sic!). Apostolorum esse commemorate"] и Письмо папы
Иннокентия IV от 1248 года: "in Sclavonia est litterata specialis
quam illius terrae clerici se habere a beato leronimo asserentes".
Эта история убеждает нас в том, что иллирийцы, фракийцы,
паннонцы, сарматы, галлы и другие народы, жившие когда-то в этих
местах, не имеют ничего общего со славянами, что их языки были
совершенно отличны от славянского языка и что до христианской эры в
этих местах нет никаких следов пребывания славян. В действительности
же все фактические данные заставляют нас искать прародину славян в
областях, откуда началась их миграция, а именно на север от Карпат,
вдали от Дуная и от Балкан. Таков вывод, к которому нас неизбежно
приводят все имеющиеся сведения.
История, как я уже говорил, не нашла ни малейших следов
пребывания славян по нижнему и среднему течению Дуная в период до
нашей эры. Название местностей, рек, гор и самих народов, а также
памятники их письменности указывают нам на распространение в этих
областях иных языков, каждый из которых так же близок к славянскому,
как и к любому другому индоевропейскому языку. А ведь именно в ту
эпоху, в которую мы тщетно ищем славян на Дунае, до Рима дошли уже
первые сведения о славянах, сведения, в которых сообщается о большом
народе, живущем по ту сторону Германии, на другом берегу Вислы, и
именуемом венедами. То, что венеды должны рассматриваться как
славяне, я докажу ниже*12. А пока ограничимся тем, что допустим
существование славян к северу от Карпат. Мы увидим вскоре, что
оттуда они постепенно продвигались к югу, к Дунаю, наконец, перешли
его, но нигде в истории мы не встретим описания миграции славян в
обратном направлении, то есть с юга на север.
---------------------------------
*12 См. следующую главу, с. 32 и сл.
Киевской традиции, которая помещает прародину славян на юг от
Карпат и которая представляется нам совершенно неправдоподобной, мы
можем противопоставить два других исторических источника, более
достоверных, подлинных и значительных, явно свидетельствующих в
пользу северной прародины славян. Первый источник -- свидетельство
анонимного Равеннского космографа (1.12): "Sexta ut hora noctis
Scytharum est patria unde Sclavinorum exorta est prosapia". Речь
идет о Скифии на северо-востоке Европы. Точно неизвестно, в каком
веке жил автор этого свидетельства, но, несомненно, это было не
позднее VII века; следовательно, он по времени жил ближе к событиям,
связанным с началом переселения славян со своей прародины, нежели
киевский летописец XII века.
Второе свидетельство содержится в кратком описании славянских
народов, также анонимном, написанном, вероятнее всего, в IX веке
славянским монахом одного из баварских монастырей. Этот Баварский
аноним (Anonymus Bavarus), как его называют, включает в число
народов к северу от Дуная (такая локализация подтверждается самим
названием его списка) народ, названный "Zeruiani, quod tantum est
regnum ut ex eo cunctae gentes Sclauorum exortae sint et originem
sicut affirmant ducant"*13. Правда, мы не знаем, какой народ имеет
в виду Баварский аноним под названием Zeruiani, не является ли оно
искаженным названием сарматов или сербов и не идет ли здесь речь о
названии северян позднейшей Руси; во всяком случае, здесь говорится
о народе, который жил к северу от Дуная и от Карпат, где-то в
глубине древней Сарматии. Итак, это и есть место происхождения всех
славян, определенное народной традицией IX века, традицией подлинной
и ни в коем случае не вымышленной, так как ее сохранял сам народ
("sicut affirmant").
---------------------------------
*13 Ср. Шафарик, Slov. star., II.711. Название сообщения
гласит: "Описание общин и областей к северу от Дуная" ("Descriptio
civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danubii"). Летопись,
открытая Гормайером, хранится в Мюнхенской библиотеке.
К этим двум свидетельствам можем добавить и третье: само
представление историков VI века, согласно которому в то время, когда
начали намечаться места жительства и переселения славян, они имели
свою прародину где-то к северу от Дуная. Нет ни одного сообщения,
которое свидетельствовало бы об обратном. Итак, очевидно, что в
эпоху, когда славяне стали известны в Европе, весь мир считал их
народом северного происхождения.
Лингвистические доводы, приводимые иногда сторонниками
дунайской теории с целью защитить свою точку зрения, не имеют
решающего значения. Сторонники этой теории ссылаются на
распространенность названия Дунай*14 в песнях и в топонимике
славянских народов, а именно тех народов, вся история которых
протекала вдали от этой реки; однако если принять во внимание те
отношения, которые должны были всегда связывать поляков и русских с
Подунавьем (чехи и словаки всегда были очень близки к нему), то
нельзя признать эти доказательства в пользу дунайской прародины
славян справедливыми и решающими. Наоборот, если для решения вопроса
обратиться к исследованию всех индоевропейских языков и их
взаимосвязей, то славянский язык был тесно связан, с одной стороны,
с фракийским (дакийским), иранским и германским языками, а с другой
стороны, с литовским и финским языками. Вряд ли можно найти более
подходящую территорию, где могли бы развиваться эти разносторонние
связи, чем область в районе Закарпатья. Сам характер этой области
более чем что бы то ни было другое соответствует названиям флоры и
фауны, сохранившимся в древнеславянском словаре.*15 Напомним,
кстати, выводы антропологии по вопросу о первоначальном физическом
типе славян (см. с. 18-19), заключения, правда, пока еще очень
неопределенные, к которым пришли археологи на основании добытых ими
материалов, и разобранная выше гипотеза предстанет в еще более
достоверном виде. Таковы доводы, которые, я полагаю, дают нам право
отнести прародину славян на север от Карпат. Нам остается определить
ее размеры и наметить, насколько возможно, ее границы. Как я уже
говорил (см. выше, с. 22), сторонники северной прародины определяют
ее местонахождение довольно различно: то на восток, то на запад от
Вислы, и даже в низовьях Немана и Двины, вплоть до побережья озера
Ильмень. Это вызвано тем, что решение этой проблемы является
действительно делом трудным.
---------------------------------
*14 Название Дунай -- чуждого, неславянского происхождения.
Предполагают, что славяне приняли кельтское название (ср. лат.
Danuvius, Danubius, греч. <...> и т. д.), которое было передано им
германцами (гот. Donavis, Donavia). Древнеславянская форма Дунавъ,
позднее Дунай.
*15 См. труды Шулька (Pogled iz biljarstva u praviek Slavena,
Rad XXXIX, 1887) и Ростафинского (О pierwotnych siedzibach i
gospodarstwie Slowian, Sprawozdania Krakowske" akademie, II, 1908,
III).
Приступая к определению области, в которой жили славяне до
своего расселения, то есть около начала нашей эры, можно прежде
всего считать установленным, что славяне долгое время не переходили
Карпатские горы. Я не стану отрицать, что отдельные группы славян
могли проникать через главные Карпатские перевалы, в частности через
Яблоновский и Ужоцкий, вплоть до нынешней Словакии.
Однако народ в целом все еще оставался на территории к северу
от самих гор и, естественно, от галицийских лесов, окружавших эти
горы. Необходимо напомнить, что как древняя карпатская топонимика,
так и исторические названия главных карпатских горных цепей
(Карпаты, Татра, Фатра, Матра, Магура, Бескид) чужды славянскому
языку. Однако Подолье и Волынь должны были быть славянскими уже в
эпоху Геродота, судя по его сообщениям о жителях этих областей,
которых он называет неврами (Neupoi) (IV. 100-118) и славянское
происхождение которых вполне очевидно*16.
---------------------------------
*16 См. соответствующий комментарий в моих "Славянских
древностях", I, с. 266 и cл.
Трудно определить, шла ли западная граница славянской
прародины по Эльбе или по Висле. Определение этой границы зависит от
того, удастся ли археологам выяснить этническую принадлежность полей
погребений лужицко-силезского типа, упоминавшихся выше (на с. 20).
Если удастся доказать славянскую принадлежность полей погребений, то
старая граница прародины славян конца второго тысячелетия до н.э.
продвинется до Эльбы и Заале, если же не удастся доказать это, то
граница останется в области Вислы. Такова точка зрения, которую я
принимаю в настоящее время. Ее подтверждает еще один лингвистический
довод. Славянам было вначале неизвестно слово "бук" (Fagus
silvatica), так как, будучи в семье индоевропейских народов, они
относились к большой группе, жившей за восточной границей
распространения этого дерева, то есть восточнее приблизительной
линии Кенигсберг (Калининград) -- Кременец -- Одесса.*17 Однако они
узнали это дерево еще в эпоху своего единства, так как приняли
германское название (Buche), из чего можно заключить, что они
достигли Вислы уже во времена до нашей эры. Перешли ли они тогда же
эту реку и достигли ли Эльбы -- таков вопрос, на который, как мы
видели, должна ответить археология.
---------------------------------
*17 По мнению Брюкнера, выдающегося польского филолога,
первым всеобщим названием бука было grabъ, grabrъ ("Zeitschrift fur
vergleichende Sprachforschung", XLVI.193). Было бы неверно, однако,
если бы славян удаляли от Вислы на этом основании; да и сама теория
Брюкнера, я полагаю, несколько натянута. Прародина славян не знала
также слова тис (tisъ, Taxus baccata), дерева, распространение
которого относится лишь к западной части определяемой территории.
Однако здесь следует учесть еще одно обстоятельство. Если
удастся доказать славянское происхождение полей погребений,
относящихся целиком к первому тысячелетию до н.э., то надо будет
предположить, что славяне, проникнув за Эльбу, были вытеснены во
второй половине этого тысячелетия отчасти кельтами, двигавшимися с
запада, а затем германцами с севера, так что Висла опять стала их
западной границей и оставалась ею вплоть до начала великого
славянского переселения. Все древние авторы сходятся во мнении, что
Висла является границей Германии и Сарматии,*18 и нет никаких причин
предполагать, что это их мнение не имеет реального основания.
---------------------------------
*18 Прежде всего М. Vips. Agrippa (Plin., IV.81, 97, Dimens.
prov., 19); затем Pomp. Mela, III.l, 82; III.3, 25; Ptolem., 11.11,
1, 4, 8, 10, III.l, 8; Marc., II.31, 36-38. Название Вислы считалось
либо славянского происхождения (Добровский, Крек, Гануш, Кавчинский,
А. Погодин), либо славяно-германского (Фирлингер, Шрадер), либо
германского (Ферстеман, Будилович), либо, наконец, галльского.
Последнюю точку зрения разделяли выдающиеся современные филологи
(Розвадовский, Шахматов, Фасмер, Буга, Бремер). Однако мы не можем
не обратить внимание на то, что подобные или очень близкие названия
широко распространены в славянской топонимике. Тут мы встречаем не
только Вислоку, Вислок (приток Вислы) в Галиции, но и Вислицу,
Вислоч, Вислувку в Польше, Свислочь в Белоруссии и Виславу (Wiszlo)
в Венгрии. Прибавлю, что русский филолог А. Соболевский относит даже
связи славян с саксами к эпохе славянского единства.
В равной степени не ясна и восточная граница. Известно, что
Поволжье было некогда областью распространения угро-финских народов
и что их земли когда-то простирались на запад, включая полностью
районы Угры, Оки, а возможно, и Дона. Лишь область Днепра относилась
к славянской прародине. Название этой реки, безусловно,
неславянского происхождения,*19 древнее название Борисфен можно
лишь с трудом вывести из древнеславянского "берсть", русского
"берест"*20. Однако имеются иные доказательства, побуждающие нас
включить средний Днепр в число славянских рек. Принимая во внимание
то, что в VI веке н.э. территория севернее Азовского моря, или
точнее Подонье, была уже истинным средоточием славян (Прокопий,
IV.4, говорит о "бесчисленных племенах антов": <греч. текст.>), мы,
несомненно, имеем право присоединить начиная с нашей эры к
первоначальным землям славян среднее течение Днепра, а одновременно
и его притоки Березину и Десну,*21 названия которых, бесспорно,
славянские.
---------------------------------
*19 Предполагается, что оно скифо-сарматского происхождения
(oset. dan -- "вода"). (См. Л. Нидерле. Staroveke zpravy о zemich
vychodni Evropy. -- Praha, 1899. -- С. 58 и А. Соболевский. Archiv
fur slavische Philologie. -- 1905. -- C. 240.)
*20 Слав, берстъ, "jilm" (Niderle L Staroveke zpravy. -- C.
70, 84); см. похожее название Днепровского притока Березины,
образование от береза ("briza").
*21 См. Vasmer. Rocznik slawistyczny, IV, с. 164; V, с. 138:
VI, с. 177
Полагаю далее, что будинов Геродота (<греч.>, IV.21, 102,
108), вероятно, можно считать славянами. Места их жительства были
где-то на Десне и в близлежащих к ней районах Подонья.*22
Скифы-земледельцы, живущие между Бугом и Днепром (Herodot, IV.
17,18, 53, 54) над порогами и ведущие совершенно иной образ жизни по
сравнению с подлинными скифами-кочевниками, не могли быть никем
иным, кроме как предками восточных славян. В то время к Черному морю
славяне проникали лишь как торговцы. Этим и объясняется
древнеславянское слово "корабль", взятое из греческого karabion, --
слово, кторое славяне заимствовали еще до нашей эры.
---------------------------------
*22 См. дальше, с. 31.
Hа севеpе долины Hемана и Двины были сначала литовскими;
полоса (бесчисленных озеp и болот, тянyвшаяся междy Пpyссией и
Мазовией и дальше междy пpитоками Hаpева и Пpипяти, пpедставляла
естественнyю гpаницy, котоpyю позднее славяне лишь частично
пеpешли*23. Литовская теppитоpия пpостиpалась pанее даже на
севеpо-восток, к веpхнемy течению Днепpа, где и отделяла славян от
западных и восточных финнов.
---------------------------------
*23 Кочyбинский А.А. Теppитоpия доистоpической Литвы // ЖМHП.
1897. I. -- С. 60.
В какyю же эпохy славяне пpоникли вплоть до Hемана и веpхнего
Днепpа? Известно, что в IX веке н.э. славяне пpочно заселяли беpега
озеpа Ильмень и даже беpега Hевы и Ладожского озеpа; но это было в
эпохy, очень отдаленнyю от вpемени сyществования их общей пpаpодины
и славянского единства. А. Соболевский, выдающийся pyсский филолог,
пpедполагает, что сюда славяне пpоникли yже довольно pано, до pаспада
языкового единства, и основывается пpи этом на дpевнеславянских
фоpмах названий Hемънъ, лит. Nemunas и Seregerъ, или Selizarъ
(Селигеp -- название озеpа около Осташкова); однако его выводы
вызвали возpажения.*24 Вопpос остается откpытым, я же сам скоpее
склонился бы к отpицательномy pешению. По моемy мнению, едва ли
возможно искать севеpнyю гpаницy славян за гоpодом Смоленском.
---------------------------------
*24 Соболевский А. Лингвистические и аpхеологические
наблюдения. -- Ваpшава, 1910; см. также возpажения емy А. Погодина,
"Изв. отд. pyсск. яз. и слов.", 1905, Х.З, с. 11.
Из всего сказанного вытекает, что теppитоpия, населенная
славянами до их pасселения, пpостиpалась междy Эльбой и сpедним
Поднепpовьем (с Десной, Пpипятью и Беpезиной), однако в этy
теppитоpию не следyет включать западнyю часть, pасположеннyю междy
Эльбой и Вислой, пока не бyдет доказана славянская пpинадлежность
полей погpебений в этой области, если она вообще бyдет когда-либо
доказана. Итак, славяне во вpемя своего этнического и языкового
единства жили на теppитоpии совpеменной восточной Польши, южной
части Белоpyссии (в pайоне сpеднего течения Беpезины, а также по
течению Сожа и Ипyти), в севеpной части Укpаины, Подолии, Волыни и
Киевщины с Десной.*25 Подобное pазмещение общеславянских мест
поселения наилyчшим обpазом согласyется с данными дpевних источников
(Равеннского и Баваpского анонимов), а также со сведениями,
относящимися к I -- IV векам н.э., о большом наpоде венедов. Равным
обpазом доказывает нам это и изyчение взаимосвязи междy
дpевнеславянским, дpевнеиpанским, литовским и запад
#19 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 30 Май 2006 - 21:51
Я СЧИТАЮ, ЧТО ТОЛЬКО ЧЕЛОВЕК ВЕРНЫЙ ИДЕАЛАМ РОДНОЙ ВЕРЫ ( Я ЗЫЧНИК ) ДОЛЖЕН РУКОВОДИТЬ ЭКОНОМИКОЙ!
ТОЛЬКО РОДНОВЕР МОЖЕТ НЕСТИ ИСТИННУЮ ПРАВДУ ВСЕМУ НАРОДУ. Я СЧИТАЮ НЕОБХОДИМЫМ ВОЗРОДИТЬ КАПИЩА ИХРАМЫ НАШИХ БОГОВ!
ЖИВЯ В ГАРМОНИИИ С ОКРУЖАЮЩИМ МИРОМ ЯЗЫЧНИК, КОТОРЫЙ ВЕРИТ В СВОИХ БОГОВ, НИКАКИМ СВОИМ ДЕЙСТВИЕМ НЕ НАРУШАЕТ
ЭКОЛОГИЧЕСКОГО РАВНОВЕСИЯ В МИРЕ И СТРЕМИТСЯ УПОРЯДОЧИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАВЕТАМИ ПРЕДКОВ И ПРАЩУРОВ НАШИХ- СЛАВЯН.
ТОЛЬКО РОДНОВЕР МОЖЕТ НЕСТИ ИСТИННУЮ ПРАВДУ ВСЕМУ НАРОДУ. Я СЧИТАЮ НЕОБХОДИМЫМ ВОЗРОДИТЬ КАПИЩА ИХРАМЫ НАШИХ БОГОВ!
ЖИВЯ В ГАРМОНИИИ С ОКРУЖАЮЩИМ МИРОМ ЯЗЫЧНИК, КОТОРЫЙ ВЕРИТ В СВОИХ БОГОВ, НИКАКИМ СВОИМ ДЕЙСТВИЕМ НЕ НАРУШАЕТ
ЭКОЛОГИЧЕСКОГО РАВНОВЕСИЯ В МИРЕ И СТРЕМИТСЯ УПОРЯДОЧИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАВЕТАМИ ПРЕДКОВ И ПРАЩУРОВ НАШИХ- СЛАВЯН.
#20 Гость_NapalmDeath_*
Отправлено 30 Май 2006 - 22:18
Слово о полку Игореве, Игоря сына Святославля, внука Ольгова
Древнерусский текст
Древнерусский оригинал "Слова" (по изданию 1800 г.) воспроизводится в
исправленном виде; все необходимые поправки внесены в текст. Орфография
максимально приближена к современной.
Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий
о полку Игореве, Игоря Святославлича! Начати же ся той песни по былинамь
сего времени, а не по замышлению Бояню! Боян бо вещий, аще кому хотяше
песнь творити, то растекашется мысию по древу, серым волком по земли,
шизым орлом под облакы. Помняшеть бо речь первых времен усобице, - тогда
пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей; который дотечаше, та преди песнь
пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред полкы
касожьскыми, красному Романови Святославличю. Боян же, братие, не 10 со-
коловь на стадо лебедей пущаше, но своя вещиа персты на живая струны
воскладаше; они же сами князем славу рокотаху.
Почнем же, братие, повесть сию от стараго Владимера до ныняшнего Иго-
ря, иже истягну умь крепостию своею и поостри сердца своего мужеством,
наполнився ратнаго духа, наведе своя храбрыя полкы на землю Половецькую
за землю Руськую.
О Бояне, соловию стараго времени! Абы ты сиа полкы ущекотал, скача,
славию, по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба полы
сего времени, рища в тропу Трояню чрес поля на горы! Пети было песнь
Игореви, того внуку: "Не буря соколы занесе чрез поля широкая, галици
стады бежать к Дону великому". Чи ли воспети было, вещей Бояне, Велесовь
внуче: "Комони ржуть за Сулою, звенить слава в Кыеве. Трубы трубять в
Новеграде, стоять стязи в Путивле".
Игорь ждет мила брата Всеволода. И рече ему буй-тур Всеволод: "Один
брат, один свет светлый ты, Игорю! Оба есве Святославличя. Седлай, бра-
те, свои борзый комони, а мои ти готови, оседлани у Курьска напереди. А
мои ти куряни - сведоми кмети: под трубами повити, под шеломы възлелея-
ны, конець копия въскормлени; пути имь ведоми, яругы имь знаеми, луци у
них напряжени, тули отворени, сабли изострени; сами скачють, акы серыи
волци в поле, ищучи себе чти, а князю славе".
Тогда Игорь возре на светлое солнце и виде от него тьмою вся своя воя
прикрыты. И рече Игорь к дружине своей: "Братие и дружино! Луце ж бы по-
тяту быти, неже полонену быти. А всядем, братие, на свои борзыя комони,
да позрим синего Дону!" Спала князю умь похоть, и жалость ему знамение
заступи искусити Дону великаго. "Хощу бо, - рече, - копие приломити ко-
нець поля половецкаго с вами, русици! Хощу главу свою приложити, а любо
испити шеломомь Дону".
Тогда въступи Игорь князь в злат стремень и поеха по чистому полю.
Солнце ему тьмою путь заступаше; нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди;
свист зверин въста; збися Див, кличет верху древа - велит послушати зем-
ли незнаеме, Волзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе,
тьмутораканьскый болван! А половци неготовами дорогами побегоша к Дону
великому; крычат телегы полунощы, рци лебеди роспужени.
Игорь к Дону вои ведет. Уже бо беды его пасет птиць по дубию; волци
грозу въерожат по яругам; орли клектом на кости звери зовут; лисици бре-
шут на черленыя щиты. О Руская земле, уже за шеломянем еси!
Долго ночь меркнет. Заря свет запала, мгла поля покрыла; щекот славий
успе, говор галичь убудиси. Русичи великая поля черлеными щиты прегоро-
диша, ищучи себе чти, а князю славы.
С зарания в пяток потопташа поганыя полкы половецкыя и, рассушясь
стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя, а с ними злато, и
паволокы, и драгыя оксамиты. Орьтмами, и япончицами, и кожухы начашя мо-
сты мостити по болотом и грязивым местом - и всякымн узорочьи половецкы-
ми. Черлен стяг, бела хирюговь, черлена чолка, сребрено стружие - храб-
рому Святославличю!
Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо. Далече залетело! Не было оно
обиде порождено ни соколу, ни кречету, ни тебе, черный ворон, поганый
половчине! Гзак бежит серым волком, Кончак ему след править к Дону вели-
кому.
Другаго дни велми рано кровавыя зори свет поведают; черныя тучя с мо-
ря идут, хотят прикрыти 4 солнца, а в них трепещуть синии молнии. Быти
грому великому! Идти дождю стрелами с Дону великаго! Ту ся копием прила-
мати, ту ся саб**м потручяти о шеломы половецкыя, на реце на Каяле, у
Дону великаго. О Руская земле, уже за шеломянем еси!
Се ветри, Стрибожи внуци, веют с моря стрелами на храбрыя полкы Иго-
ревы. Земля тутнет, рекы мутно текуть; пороси поля прикрывают; стязи
глаголют - половци идуть от Дона и от моря; и от всех стран Рускыя полкы
оступиша. Дети бесови кликом поля прегородиша, а храбрии русици прегра-
диша черлеными щиты.
Яр туре Всеволоде! Стоиши на борони, прыщеши на вои стрелами, гремле-
ши о шеломы мечи харалужными. Камо, тур, поскочяше, своим златым шеломом
посвечивая, тамо лежат поганыя головы половецкыя. Поскепаны саб**ми ка-
леными шеломы оварьскыя от тебе, яр туре Всеволоде! Кая рана дорога,
братие, забыв чти, и живота, и града Чернигова, отня злата стола и своя
милыя хоти красныя Глебовны свычая и обычая!
Были вечи Трояни, минула лета Ярославля; были полци Олговы, Ольга
Святославличя. Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше;
ступает в злат стремень в граде Тьмуторокане, - той же звон слыша давный
великый Ярославль сын Всеволод, а Владимир по вся утра уши закладаше в
Чернигове. Бориса же Вячеславлича слава на суд приведе и на ковыле зеле-
ну паполому постла за обиду Олгову, - -храбра и млада князя. С тоя же
Каялы Святополкь полелея отца своего междю угорьскими иноходьцы ко свя-
тей Софии к Киеву. Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усо-
бицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука, в княжих крамолах веци челове-
комь скратишась. Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто
врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь гозоряхуть, хо-
тять полетети на уедие. То было в ты рати и в ты полкы, а сицеи рати не
слышано.
С зараниа до вечера, с вечера до света летят стрелы каленыя, гримлют
сабли о шеломы, трещат копиа харалужныя в поле незнаеме, среди земли По-
ловецкыи. Черна земля под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна;
тугою взыдоша по Руской земли.
Что ми шумить, что ми звонить далече рано пред зорями? Игорь полкы
заворочает: жаль бо ему мила брата Всеволода. Бишася день, бишася дру-
гый; третьяго дни к полуднию падоша стязи Игоревы. Ту ся брата разлучис-
та на брезе быстрой Каялы; ту кроваваго вина не доста; ту пир докопчаша
храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую. Ничить
трава жалощами, а древо с тугою к земли преклонилось.
Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла.
Въстала обида в силах Даждьбожа внука, вступила девою на землю Трояню,
въсплескала лебедиными крылы на синем море у Дону: плещучи, упуди жирня
времена. Усобица князем на поганыя погыбе, рекоста бо брат брату: "Се
мое, а то мое же". И начяша князи про малое "се великое" молвити, а сами
на себе крамолу ковати. А погании с всех стран прихождаху с победами на
землю Рускую.
О, далече зайде сокол, птиць бья, к морю! А Игорева храбраго полку не
кресити! За ним кликну карна, и жля поскочи по Руской земли, смагу мычю-
чи в пламяне розе. Жены руския въсплакашась, аркучи: "Уже нам своих ми-
лых лад ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а зла-
та и сребра ни мало того потрепати!"
А въстона бо, братие, Киев тугою, а Чернигов напастьми. Тоска разлия-
ся по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускыи. А князи сами
на себе крамолу коваху, а погании сами, победами нарищуще на Рускую зем-
лю, емляху дань по беле от двора.
Тии бо два храбрая Святославлича, Игорь и Всеволод, уже лжу убудиста,
которую то бяше успил отец их Святославь грозный великый Киевскый гро-
зою: бяшеть притрепетал своими сильными полкы и харалужными мечи; насту-
пи на землю Половецкую; притопта холми и яругы; взмути реки и озеры; ис-
суши потоки и болота; а поганаго Кобяка из луку моря от железных великих
полков половецких, яко вихр, выторже, - и падеся Кобяк в граде Киеве, в
гриднице Святославли. Ту немци и венедици, ту греци и морава поют славу
Святославлю, кають князя Игоря, иже погрузи жир во дне Каялы, рекы поло-
вецкия, рускаго злата насыпаша. Ту Игорь князь выседе из седла злата, а
в седло кощиево. Уныша об градом забралы, а веселие пониче.
А Святославь мутен сон виде в Киеве на горах. "Си ночь, с вечера,
одевахуть мя - рече - черною паполомою на кроваты тисове; черпахуть ми
синее вино, с трудомь смешено; сыпахуть ми тощими тулы поганых толковин
великый женчюгь на лоно и неговахуть мя. Уже доскы без кнеса в моем те-
реме златоверсем; всю нощь с вечера босуви врани възграяху у Плеснеска
на болони, беша дебрь Кисаню и не сошлю к синему морю".
И ркоша бояре князю: "Уже, княже, туга умь полонила: се бо два сокола
слетеста с отня стола злата поискати града Тьмутороканя, а любо испити
шеломомь Дону. Уже соколома крильца припешали поганых саб**ми, а самаю
опуташа в путины железны. Темно бобе в 3 день: два солнца померкоста,
оба багряная столпа погасоста и с ними молодая месяца, Олег и Святослав,
тьмою ся поволокоста и в море погрузиста, и великое буйство подаста хи-
нови. На реце на Каяле тьма свет покрыла: по Руской земли прострошася
половци, аки пардуже гнездо. Уже снесеся хула на хвалу; уже тресну нужда
на волю; уже вержеся Дивь на землю. Се бо готския красныя девы воспеша
на брезе синему морю, звоня рускым златом; поют время Бусово, лелеют
месть Шароканю. А мы уже, дружина, жадни веселия".
Тогда великий Святослав изрони злато слово, с слезами смешено, и ре-
че: "О, моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! Рано еста начала Половецкую зем-
лю мечи цвелити, а себе славы искати: но не честно одолесте, не честно
бо кровь поганую пролиясте. Ваю храбрая сердца в жестоцем харалузе ско-
вана, а в буести закалена. Се ли створисте моей сребреней седине!
А уже не вижду власти сильнаго и богатаго и многовоя брата моего Яро-
слава с черниговьскими былями, с могуты, и с татраны, и с шельбиры, и с
топчакы, и с ревугы, и с ольберы: тии бо бес щитовь с засапожникы кликом
полкы побеждают, звонячи в прадеднюю славу.
Но рекосте: "Мужаимеся сами, преднюю славу сами похитим, а заднюю си
сами поделим!" А чи диво ся, братие, стару помолодити! Коли сокол в мы-
тех бывает, - высоко птиц възбивает, не даст гнезда своего в обиду. Но
се зло: княже ми непособие - наниче ся годины обратиша. Се у Рим кричат
под саб**ми половецкыми, а Володимир - под ранами. Туга и тоска сыну
Глебову!
Великый княже Всеволоде! Не мыслию ти прелетети издалеча, отня злата
стола поблюсти? Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы
выльяти. Аже бы ты был, то была бы чага по ногате, а кощей по резане. Ты
бо можеши посуху живыми шереширы стреляти - удалыми сыны Глебовы.
Ты, буй Рюриче и Давыде! Не ваю ли вои злачеными шеломы по крови пла-
ваша? Не ваю ли храбрая дружина рыкают, акы тури, ранены саб**ми калены-
ми, на поле незнаеме! Вступита, господина, в злат стремень за обиду сего
времени, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича!
Галичкы Осмомысле Ярославе! Высоко седиши на своем златокованнем сто-
ле, подпер горы угорскыи своими железными полки, заступив королеви путь,
затворив Дунаю ворота, меча бремены чрез облаки, суды рядя до Дуная.
Грозы твоя по землям текут; отворяеши Киеву врата, стреляеши с отня зла-
та стола салтани за землями. Стреляй, господине, Кончака, поганого ко-
щея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича!
А ты, буй Романе, и Мстиславе! Храбрая мысль носит ваш ум на дело.
Высоко плаваеши на дело в буести, яко сокол, на ветрех ширяяся, хотя
птицю в буйстве одолети. Суть бо у ваю железный папорзи под шеломы ла-
тинскими: теми тресну земля, и многи страны - Хинова, Литва, Ятвязи, Де-
ремела и Половци - сулици своя повергоша а главы своя подклониша под тыи
мечи харалужныи. Но уже, княже, Игорю утрпе солнцю свет, а древо не бо-
логом листвие срони - по Роси и по Сули гради поделиша. А Игорева храб-
раго полку не кресити. Дон ти, княже, кличет и зоветь князи на победу.
Олговичи, храбрыи князи, доспели на брань.
Ингварь и Всеволод и вси три Мстиславичи, не худа гнезда шестокрилци!
Не победными жребии собе власти расхытисте! Кое ваши златыи шеломы и су-
лицы ляцкии и щиты! Загородите полю ворота своими острыми стрелами за
землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича!
Уже бо Сула не течет сребреными струями к граду Переяславлю, и Двина
болотом течет оным грозным полочаном под кликом поганых. Един же Изяс-
лав, сын Васильков, позвони своими острыми мечи о шеломы литовския, при-
трепа славу деду своему Всеславу, а сам под черлеными щиты на кроваве
траве притрепан литовскыми мечи, и схоти ю на кровать и рек: "Дружину
твою, княже, птиць крилы приоде, а звери кровь полизаша". Не бысть ту
брата Брячяслава, ни другаго - Всеволода. Един же изрони жемчюжну душу
из храбра тела чрес злато ожерелие. Унылы голоси, пониче веселие, трубы
трубят городеньскии.
Ярославе и вси внуце Всеславли! Уже понизить стязи свои, вонзить свои
мечи вережени - уже бо выскочисте из дедней славе. Вы бо своими крамола-
ми начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю. Которою
бо беше насилие от земли Половецкыи".
На седьмом веце Трояни връже Всеслав жребий о девицю себе любу. Той
клюками подпръся, оконися и скочи к граду Кыеву, и дотчеся стружием зла-
та стола Киевскаго. Скочи от них лютым зверем в полночи из Белаграда,
обесися сине мьгле; утръ же вознзи стрикусы, оттвори врата Новуграду,
разшибе славу Ярославу, скочи волком до Немиги с. Дудуток. На Немизе
снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут,
веют душу от тела. Немизе кровави брезе не бологом бяхуть посеяни - по-
сеяни костьми руских сынов. Всеслав князь людем судяше, князем грады ря-
дяше, а сам в ночь волком рыскаше; из Кыева дорискаше до кур Тмуторока-
ня, великому Хорсови волком путь прерыскаше. Тому в Полотске позвониша
заутренюю рано у святыя Софеи в колоколы, а он в Кыеве звон слыша. Аще и
веща душа в дерзе теле, но часто беды страдаше. Тому вещей Боян и первое
припевку, смысленый, рече: "Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю горазду суда
божиа не минути".
О, стонати Руской земли, помянувше первую годину и первых князей! То-
го старого Владимира нельзе бе пригвоздити к горам киевским! Сего бо ны-
не сташа стязи Рюриковы, а друзии Давидовы, но розно ся им хоботы пашут,
копиа поют.
На Дунаи Ярославнын глас ся слышит, зегзицею незнаема рано кычеть:
"Полечю - рече - зегзицею по Дунаеви, омочю бебрян рукав в Каяле реце;
утру князю кровавыя его раны на жестоцем его теле".
Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи: "О, ветре, ветри-
ло! Чему, господине, насильно вееши! Чему мычеши хиновьскыя стрелкы на
своею нетрудною крилцю на моея лады вои? Мало ли ти бяшет горе под обла-
кы веяти, лелеючи корабли на сине море! Чему, господине, мое веселие по
ковылию развея?"
Ярославна рано плачеть Путивлю городу на забороле, аркучи: "О, Днепре
Словутицю! Ты пробил еси каменныя горы сквозе землю Половецкую. Ты леле-
ял еси на себе Святославли носады до полку Кобякова. Возлелей, господи-
не, мою ладу ко мне, а бых не слала к нему слез на море рано!"
Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи: "Светлое и трес-
ветлое солнце! Всем тепло и красно еси. Чему, господине, простре горячюю
свою лучю на ладе вои? В поле безводне жаждею имь лучи съпряже, тугою им
тули затче?"
Прысну море полунощи; идут сморци мьглами. Игореви князю бог путь ка-
жет из земли Половецкой на землю Рускую, к отню злату столу. Погасоша
вечеру зари. Игорь спит, Игорь бдит, Игорь мыслию поля мерит от великаго
Дону до малаго Донца. Комонь в полуночи. Овлур свисну за рекою; велить
князю разумети. Князю Игорю не быть! Кликну; стукну земля, въшуме трава,
вежи ся половецкии подвизашася. А Игорь князь поскочи горнастаем к трос-
тию и белым гоголем на воду. Въвержеся на борз комонь и скочи с него бо-
сым волком. И потече к лугу Донца и полете соколом под мьглами, избивая
гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине. Коли Игорь соколом полете, тогда
Влур волком потече, труся собою студеную росу; преторгоста бо своя бор-
зая комоня.
Донец рече: "Княже Игорю! Не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а
Руской земли веселиа!" Игорь рече: "О, Донче! Не мало ти величия, лелея-
вшу князя на волнах, стлавшу ему зелену траву на своих сребреных брезех,
одевавшу его теплыми мглами под сению зелену древу; стрежаше его гоголем
на воде, чайцами на струях, чернядьми на ветрех". Не тако ли - рече -
река Стугна; худу струю имея, пожръши чужи ручьи и стругы ростре на кус-
ту, уношу князю Ростиславу затвори Днепрь темне березе. Плачется мати
Ростиславля по уноши князи Ростиславе. Уныша цветы жалобою, и древо с
тугою к земли преклонилося.
А не сорокы втроскоташа - на следу Игореве ездит Гзак с Кончаком. То-
гда врани не граахуть, галици помолкоша, сорокы не троскоташа, полозие
ползоша только. Дятлов тектом путь к реце кажут, соловии веселыми песьми
свет поведают. Молвит Гзак Кончакови: "Аже сокол к гнезду летит, соколи-
ча ростреляеве своими злачеными стрелами". Рече Кончак ко Гзе: "Аже со-
кол к гнезду летит, а ве соколца опутаеве красною дивицею". И рече Гзак
к Кончакови: "Аще его опутаеве красною девицею, ни нама будет сокольца,
ни нама красны девице, то почнут наю птици бити в поле Половецком".
Рек Боян и ходы на Святославля песнотворца стараго времени Ярославля
Ольгова Коганя хоти: "Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме го-
ловы" - Руской земли без Игоря. Солнце светится на небесе - Игорь князь
в Руской земли. Девици поют на Дунаи, вьются голоси чрез море до Киева.
Игорь едет по Боричеву к святей богородици Пирогощей. Страны ради, гради
весели.
Певше песнь старым князем, а потом молодым пети. Слава Игорю Святос-
лавличю буй-туру Всеволоду Владимиру Игоревичу! Здрави князи и дружина,
побарая за христьяны на поганыя полки. Князем слава а дружине! Аминь.
Древнерусский текст
Древнерусский оригинал "Слова" (по изданию 1800 г.) воспроизводится в
исправленном виде; все необходимые поправки внесены в текст. Орфография
максимально приближена к современной.
Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудных повестий
о полку Игореве, Игоря Святославлича! Начати же ся той песни по былинамь
сего времени, а не по замышлению Бояню! Боян бо вещий, аще кому хотяше
песнь творити, то растекашется мысию по древу, серым волком по земли,
шизым орлом под облакы. Помняшеть бо речь первых времен усобице, - тогда
пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей; который дотечаше, та преди песнь
пояше старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред полкы
касожьскыми, красному Романови Святославличю. Боян же, братие, не 10 со-
коловь на стадо лебедей пущаше, но своя вещиа персты на живая струны
воскладаше; они же сами князем славу рокотаху.
Почнем же, братие, повесть сию от стараго Владимера до ныняшнего Иго-
ря, иже истягну умь крепостию своею и поостри сердца своего мужеством,
наполнився ратнаго духа, наведе своя храбрыя полкы на землю Половецькую
за землю Руськую.
О Бояне, соловию стараго времени! Абы ты сиа полкы ущекотал, скача,
славию, по мыслену древу, летая умом под облакы, свивая славы оба полы
сего времени, рища в тропу Трояню чрес поля на горы! Пети было песнь
Игореви, того внуку: "Не буря соколы занесе чрез поля широкая, галици
стады бежать к Дону великому". Чи ли воспети было, вещей Бояне, Велесовь
внуче: "Комони ржуть за Сулою, звенить слава в Кыеве. Трубы трубять в
Новеграде, стоять стязи в Путивле".
Игорь ждет мила брата Всеволода. И рече ему буй-тур Всеволод: "Один
брат, один свет светлый ты, Игорю! Оба есве Святославличя. Седлай, бра-
те, свои борзый комони, а мои ти готови, оседлани у Курьска напереди. А
мои ти куряни - сведоми кмети: под трубами повити, под шеломы възлелея-
ны, конець копия въскормлени; пути имь ведоми, яругы имь знаеми, луци у
них напряжени, тули отворени, сабли изострени; сами скачють, акы серыи
волци в поле, ищучи себе чти, а князю славе".
Тогда Игорь возре на светлое солнце и виде от него тьмою вся своя воя
прикрыты. И рече Игорь к дружине своей: "Братие и дружино! Луце ж бы по-
тяту быти, неже полонену быти. А всядем, братие, на свои борзыя комони,
да позрим синего Дону!" Спала князю умь похоть, и жалость ему знамение
заступи искусити Дону великаго. "Хощу бо, - рече, - копие приломити ко-
нець поля половецкаго с вами, русици! Хощу главу свою приложити, а любо
испити шеломомь Дону".
Тогда въступи Игорь князь в злат стремень и поеха по чистому полю.
Солнце ему тьмою путь заступаше; нощь, стонущи ему грозою, птичь убуди;
свист зверин въста; збися Див, кличет верху древа - велит послушати зем-
ли незнаеме, Волзе, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, и тебе,
тьмутораканьскый болван! А половци неготовами дорогами побегоша к Дону
великому; крычат телегы полунощы, рци лебеди роспужени.
Игорь к Дону вои ведет. Уже бо беды его пасет птиць по дубию; волци
грозу въерожат по яругам; орли клектом на кости звери зовут; лисици бре-
шут на черленыя щиты. О Руская земле, уже за шеломянем еси!
Долго ночь меркнет. Заря свет запала, мгла поля покрыла; щекот славий
успе, говор галичь убудиси. Русичи великая поля черлеными щиты прегоро-
диша, ищучи себе чти, а князю славы.
С зарания в пяток потопташа поганыя полкы половецкыя и, рассушясь
стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя, а с ними злато, и
паволокы, и драгыя оксамиты. Орьтмами, и япончицами, и кожухы начашя мо-
сты мостити по болотом и грязивым местом - и всякымн узорочьи половецкы-
ми. Черлен стяг, бела хирюговь, черлена чолка, сребрено стружие - храб-
рому Святославличю!
Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо. Далече залетело! Не было оно
обиде порождено ни соколу, ни кречету, ни тебе, черный ворон, поганый
половчине! Гзак бежит серым волком, Кончак ему след править к Дону вели-
кому.
Другаго дни велми рано кровавыя зори свет поведают; черныя тучя с мо-
ря идут, хотят прикрыти 4 солнца, а в них трепещуть синии молнии. Быти
грому великому! Идти дождю стрелами с Дону великаго! Ту ся копием прила-
мати, ту ся саб**м потручяти о шеломы половецкыя, на реце на Каяле, у
Дону великаго. О Руская земле, уже за шеломянем еси!
Се ветри, Стрибожи внуци, веют с моря стрелами на храбрыя полкы Иго-
ревы. Земля тутнет, рекы мутно текуть; пороси поля прикрывают; стязи
глаголют - половци идуть от Дона и от моря; и от всех стран Рускыя полкы
оступиша. Дети бесови кликом поля прегородиша, а храбрии русици прегра-
диша черлеными щиты.
Яр туре Всеволоде! Стоиши на борони, прыщеши на вои стрелами, гремле-
ши о шеломы мечи харалужными. Камо, тур, поскочяше, своим златым шеломом
посвечивая, тамо лежат поганыя головы половецкыя. Поскепаны саб**ми ка-
леными шеломы оварьскыя от тебе, яр туре Всеволоде! Кая рана дорога,
братие, забыв чти, и живота, и града Чернигова, отня злата стола и своя
милыя хоти красныя Глебовны свычая и обычая!
Были вечи Трояни, минула лета Ярославля; были полци Олговы, Ольга
Святославличя. Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше;
ступает в злат стремень в граде Тьмуторокане, - той же звон слыша давный
великый Ярославль сын Всеволод, а Владимир по вся утра уши закладаше в
Чернигове. Бориса же Вячеславлича слава на суд приведе и на ковыле зеле-
ну паполому постла за обиду Олгову, - -храбра и млада князя. С тоя же
Каялы Святополкь полелея отца своего междю угорьскими иноходьцы ко свя-
тей Софии к Киеву. Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усо-
бицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука, в княжих крамолах веци челове-
комь скратишась. Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто
врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь гозоряхуть, хо-
тять полетети на уедие. То было в ты рати и в ты полкы, а сицеи рати не
слышано.
С зараниа до вечера, с вечера до света летят стрелы каленыя, гримлют
сабли о шеломы, трещат копиа харалужныя в поле незнаеме, среди земли По-
ловецкыи. Черна земля под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна;
тугою взыдоша по Руской земли.
Что ми шумить, что ми звонить далече рано пред зорями? Игорь полкы
заворочает: жаль бо ему мила брата Всеволода. Бишася день, бишася дру-
гый; третьяго дни к полуднию падоша стязи Игоревы. Ту ся брата разлучис-
та на брезе быстрой Каялы; ту кроваваго вина не доста; ту пир докопчаша
храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую. Ничить
трава жалощами, а древо с тугою к земли преклонилось.
Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла.
Въстала обида в силах Даждьбожа внука, вступила девою на землю Трояню,
въсплескала лебедиными крылы на синем море у Дону: плещучи, упуди жирня
времена. Усобица князем на поганыя погыбе, рекоста бо брат брату: "Се
мое, а то мое же". И начяша князи про малое "се великое" молвити, а сами
на себе крамолу ковати. А погании с всех стран прихождаху с победами на
землю Рускую.
О, далече зайде сокол, птиць бья, к морю! А Игорева храбраго полку не
кресити! За ним кликну карна, и жля поскочи по Руской земли, смагу мычю-
чи в пламяне розе. Жены руския въсплакашась, аркучи: "Уже нам своих ми-
лых лад ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а зла-
та и сребра ни мало того потрепати!"
А въстона бо, братие, Киев тугою, а Чернигов напастьми. Тоска разлия-
ся по Руской земли, печаль жирна тече средь земли Рускыи. А князи сами
на себе крамолу коваху, а погании сами, победами нарищуще на Рускую зем-
лю, емляху дань по беле от двора.
Тии бо два храбрая Святославлича, Игорь и Всеволод, уже лжу убудиста,
которую то бяше успил отец их Святославь грозный великый Киевскый гро-
зою: бяшеть притрепетал своими сильными полкы и харалужными мечи; насту-
пи на землю Половецкую; притопта холми и яругы; взмути реки и озеры; ис-
суши потоки и болота; а поганаго Кобяка из луку моря от железных великих
полков половецких, яко вихр, выторже, - и падеся Кобяк в граде Киеве, в
гриднице Святославли. Ту немци и венедици, ту греци и морава поют славу
Святославлю, кають князя Игоря, иже погрузи жир во дне Каялы, рекы поло-
вецкия, рускаго злата насыпаша. Ту Игорь князь выседе из седла злата, а
в седло кощиево. Уныша об градом забралы, а веселие пониче.
А Святославь мутен сон виде в Киеве на горах. "Си ночь, с вечера,
одевахуть мя - рече - черною паполомою на кроваты тисове; черпахуть ми
синее вино, с трудомь смешено; сыпахуть ми тощими тулы поганых толковин
великый женчюгь на лоно и неговахуть мя. Уже доскы без кнеса в моем те-
реме златоверсем; всю нощь с вечера босуви врани възграяху у Плеснеска
на болони, беша дебрь Кисаню и не сошлю к синему морю".
И ркоша бояре князю: "Уже, княже, туга умь полонила: се бо два сокола
слетеста с отня стола злата поискати града Тьмутороканя, а любо испити
шеломомь Дону. Уже соколома крильца припешали поганых саб**ми, а самаю
опуташа в путины железны. Темно бобе в 3 день: два солнца померкоста,
оба багряная столпа погасоста и с ними молодая месяца, Олег и Святослав,
тьмою ся поволокоста и в море погрузиста, и великое буйство подаста хи-
нови. На реце на Каяле тьма свет покрыла: по Руской земли прострошася
половци, аки пардуже гнездо. Уже снесеся хула на хвалу; уже тресну нужда
на волю; уже вержеся Дивь на землю. Се бо готския красныя девы воспеша
на брезе синему морю, звоня рускым златом; поют время Бусово, лелеют
месть Шароканю. А мы уже, дружина, жадни веселия".
Тогда великий Святослав изрони злато слово, с слезами смешено, и ре-
че: "О, моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! Рано еста начала Половецкую зем-
лю мечи цвелити, а себе славы искати: но не честно одолесте, не честно
бо кровь поганую пролиясте. Ваю храбрая сердца в жестоцем харалузе ско-
вана, а в буести закалена. Се ли створисте моей сребреней седине!
А уже не вижду власти сильнаго и богатаго и многовоя брата моего Яро-
слава с черниговьскими былями, с могуты, и с татраны, и с шельбиры, и с
топчакы, и с ревугы, и с ольберы: тии бо бес щитовь с засапожникы кликом
полкы побеждают, звонячи в прадеднюю славу.
Но рекосте: "Мужаимеся сами, преднюю славу сами похитим, а заднюю си
сами поделим!" А чи диво ся, братие, стару помолодити! Коли сокол в мы-
тех бывает, - высоко птиц възбивает, не даст гнезда своего в обиду. Но
се зло: княже ми непособие - наниче ся годины обратиша. Се у Рим кричат
под саб**ми половецкыми, а Володимир - под ранами. Туга и тоска сыну
Глебову!
Великый княже Всеволоде! Не мыслию ти прелетети издалеча, отня злата
стола поблюсти? Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы
выльяти. Аже бы ты был, то была бы чага по ногате, а кощей по резане. Ты
бо можеши посуху живыми шереширы стреляти - удалыми сыны Глебовы.
Ты, буй Рюриче и Давыде! Не ваю ли вои злачеными шеломы по крови пла-
ваша? Не ваю ли храбрая дружина рыкают, акы тури, ранены саб**ми калены-
ми, на поле незнаеме! Вступита, господина, в злат стремень за обиду сего
времени, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича!
Галичкы Осмомысле Ярославе! Высоко седиши на своем златокованнем сто-
ле, подпер горы угорскыи своими железными полки, заступив королеви путь,
затворив Дунаю ворота, меча бремены чрез облаки, суды рядя до Дуная.
Грозы твоя по землям текут; отворяеши Киеву врата, стреляеши с отня зла-
та стола салтани за землями. Стреляй, господине, Кончака, поганого ко-
щея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича!
А ты, буй Романе, и Мстиславе! Храбрая мысль носит ваш ум на дело.
Высоко плаваеши на дело в буести, яко сокол, на ветрех ширяяся, хотя
птицю в буйстве одолети. Суть бо у ваю железный папорзи под шеломы ла-
тинскими: теми тресну земля, и многи страны - Хинова, Литва, Ятвязи, Де-
ремела и Половци - сулици своя повергоша а главы своя подклониша под тыи
мечи харалужныи. Но уже, княже, Игорю утрпе солнцю свет, а древо не бо-
логом листвие срони - по Роси и по Сули гради поделиша. А Игорева храб-
раго полку не кресити. Дон ти, княже, кличет и зоветь князи на победу.
Олговичи, храбрыи князи, доспели на брань.
Ингварь и Всеволод и вси три Мстиславичи, не худа гнезда шестокрилци!
Не победными жребии собе власти расхытисте! Кое ваши златыи шеломы и су-
лицы ляцкии и щиты! Загородите полю ворота своими острыми стрелами за
землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича!
Уже бо Сула не течет сребреными струями к граду Переяславлю, и Двина
болотом течет оным грозным полочаном под кликом поганых. Един же Изяс-
лав, сын Васильков, позвони своими острыми мечи о шеломы литовския, при-
трепа славу деду своему Всеславу, а сам под черлеными щиты на кроваве
траве притрепан литовскыми мечи, и схоти ю на кровать и рек: "Дружину
твою, княже, птиць крилы приоде, а звери кровь полизаша". Не бысть ту
брата Брячяслава, ни другаго - Всеволода. Един же изрони жемчюжну душу
из храбра тела чрес злато ожерелие. Унылы голоси, пониче веселие, трубы
трубят городеньскии.
Ярославе и вси внуце Всеславли! Уже понизить стязи свои, вонзить свои
мечи вережени - уже бо выскочисте из дедней славе. Вы бо своими крамола-
ми начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю. Которою
бо беше насилие от земли Половецкыи".
На седьмом веце Трояни връже Всеслав жребий о девицю себе любу. Той
клюками подпръся, оконися и скочи к граду Кыеву, и дотчеся стружием зла-
та стола Киевскаго. Скочи от них лютым зверем в полночи из Белаграда,
обесися сине мьгле; утръ же вознзи стрикусы, оттвори врата Новуграду,
разшибе славу Ярославу, скочи волком до Немиги с. Дудуток. На Немизе
снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут,
веют душу от тела. Немизе кровави брезе не бологом бяхуть посеяни - по-
сеяни костьми руских сынов. Всеслав князь людем судяше, князем грады ря-
дяше, а сам в ночь волком рыскаше; из Кыева дорискаше до кур Тмуторока-
ня, великому Хорсови волком путь прерыскаше. Тому в Полотске позвониша
заутренюю рано у святыя Софеи в колоколы, а он в Кыеве звон слыша. Аще и
веща душа в дерзе теле, но часто беды страдаше. Тому вещей Боян и первое
припевку, смысленый, рече: "Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю горазду суда
божиа не минути".
О, стонати Руской земли, помянувше первую годину и первых князей! То-
го старого Владимира нельзе бе пригвоздити к горам киевским! Сего бо ны-
не сташа стязи Рюриковы, а друзии Давидовы, но розно ся им хоботы пашут,
копиа поют.
На Дунаи Ярославнын глас ся слышит, зегзицею незнаема рано кычеть:
"Полечю - рече - зегзицею по Дунаеви, омочю бебрян рукав в Каяле реце;
утру князю кровавыя его раны на жестоцем его теле".
Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи: "О, ветре, ветри-
ло! Чему, господине, насильно вееши! Чему мычеши хиновьскыя стрелкы на
своею нетрудною крилцю на моея лады вои? Мало ли ти бяшет горе под обла-
кы веяти, лелеючи корабли на сине море! Чему, господине, мое веселие по
ковылию развея?"
Ярославна рано плачеть Путивлю городу на забороле, аркучи: "О, Днепре
Словутицю! Ты пробил еси каменныя горы сквозе землю Половецкую. Ты леле-
ял еси на себе Святославли носады до полку Кобякова. Возлелей, господи-
не, мою ладу ко мне, а бых не слала к нему слез на море рано!"
Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи: "Светлое и трес-
ветлое солнце! Всем тепло и красно еси. Чему, господине, простре горячюю
свою лучю на ладе вои? В поле безводне жаждею имь лучи съпряже, тугою им
тули затче?"
Прысну море полунощи; идут сморци мьглами. Игореви князю бог путь ка-
жет из земли Половецкой на землю Рускую, к отню злату столу. Погасоша
вечеру зари. Игорь спит, Игорь бдит, Игорь мыслию поля мерит от великаго
Дону до малаго Донца. Комонь в полуночи. Овлур свисну за рекою; велить
князю разумети. Князю Игорю не быть! Кликну; стукну земля, въшуме трава,
вежи ся половецкии подвизашася. А Игорь князь поскочи горнастаем к трос-
тию и белым гоголем на воду. Въвержеся на борз комонь и скочи с него бо-
сым волком. И потече к лугу Донца и полете соколом под мьглами, избивая
гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине. Коли Игорь соколом полете, тогда
Влур волком потече, труся собою студеную росу; преторгоста бо своя бор-
зая комоня.
Донец рече: "Княже Игорю! Не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а
Руской земли веселиа!" Игорь рече: "О, Донче! Не мало ти величия, лелея-
вшу князя на волнах, стлавшу ему зелену траву на своих сребреных брезех,
одевавшу его теплыми мглами под сению зелену древу; стрежаше его гоголем
на воде, чайцами на струях, чернядьми на ветрех". Не тако ли - рече -
река Стугна; худу струю имея, пожръши чужи ручьи и стругы ростре на кус-
ту, уношу князю Ростиславу затвори Днепрь темне березе. Плачется мати
Ростиславля по уноши князи Ростиславе. Уныша цветы жалобою, и древо с
тугою к земли преклонилося.
А не сорокы втроскоташа - на следу Игореве ездит Гзак с Кончаком. То-
гда врани не граахуть, галици помолкоша, сорокы не троскоташа, полозие
ползоша только. Дятлов тектом путь к реце кажут, соловии веселыми песьми
свет поведают. Молвит Гзак Кончакови: "Аже сокол к гнезду летит, соколи-
ча ростреляеве своими злачеными стрелами". Рече Кончак ко Гзе: "Аже со-
кол к гнезду летит, а ве соколца опутаеве красною дивицею". И рече Гзак
к Кончакови: "Аще его опутаеве красною девицею, ни нама будет сокольца,
ни нама красны девице, то почнут наю птици бити в поле Половецком".
Рек Боян и ходы на Святославля песнотворца стараго времени Ярославля
Ольгова Коганя хоти: "Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме го-
ловы" - Руской земли без Игоря. Солнце светится на небесе - Игорь князь
в Руской земли. Девици поют на Дунаи, вьются голоси чрез море до Киева.
Игорь едет по Боричеву к святей богородици Пирогощей. Страны ради, гради
весели.
Певше песнь старым князем, а потом молодым пети. Слава Игорю Святос-
лавличю буй-туру Всеволоду Владимиру Игоревичу! Здрави князи и дружина,
побарая за христьяны на поганыя полки. Князем слава а дружине! Аминь.
Поделиться темой:
-
8 Страниц
- 1
- 2
- 3
- →
- Последняя »