[Динарка]

да, влюбленный человек порой очень сильно отличается от остальных, он замечает каждую мелочь...и жизнь для него прекрасна...

[Vredina]

Привет, моё солнышко!
Ну наконец то я тебя поняла, ты соскучился по красивым письмам... Знаешь, иногда есть огромное желание что-то в этом духе написать, но желание приходить в те моменты (обычно это вечер, когда ты присылаешь мне смс), когда нет под рукой компьютера. Все слова, которые хочется сказать прокручиваются в голове... А потом наступает другой день... и в голове всплывают только события ночи, поэтому и пишу о чем думаю. Вот так... Да и какой смысл писать о том, что я очень хочу к тебе... безумно хочу... Зачем писать, что скучаю, постоянно думаю о тебе... всегда думаю... Что хочу обнять тебя... Зачем???? Зачем травить себе душу, травить ее тебе такими письмами... Ты и без писем все прекрасно знаешь и понимаешь... Ты понимаешь и то что нам никогда не быть вместе... никогда... Я никогда не проснусь с тобой рядом, не сварю тебе чашку кофе, не скажу тебе "доброе утро" не по средством сотового телефона, а нежно обняв тебя, сказав это на ухо... Этого никогда не будет, как бы не любила тебя я... как бы не любил меня ты...

Я постоянно смотрю на телефон в надежде что ты пришлешь смс, или позвонишь... Но последнее время это происходит очень редко... Я все чаще вздрагиваю от звонка телефона оповещающего новое сообщение, я так хочу что оно было от тебя... Я с надеждой беру телефон... но увы... смс не от тебя... а мне так хотелось бы... Но ты все чаще бываешь занят, на написания смс мне у тебя не хватает времени...
Я жду вечера, чтобы услышать твой голос... любимый голос... Когда я говорю с тобой по телефону мне кажется что ты совсем рядом... но ты так далеко...
А потом.... потом ты идешь домой, где тебя ждет твоя семья...
А я все жду... и вздрагиваю от звонка мобильника...

Мы никогда не будем вместе... Никогда... Но это не мешает мне любить тебя... Видимо мне было суждено тебя полюбить... Полюбить тебя такого, какой ты есть со всеми своими плюсами и минусами... Полюбить тебя, осознавая что у этой любви никогда не будет продолжения... Но я люблю тебя... такого родного, ласкового, всегда меня понимающего..... такого далекого...и чужого...
И никогда не жалей меня... и не задавай мне вопрос "Почему я тебя полюбила", я никогда не смогу на него ответить, потому что ответа нет... Я очень сильно люблю тебя, потому что... люблю...

[Vredina]

Вобщем-то смысл тот же но ситуация немного другая

[Vredina]

Просто характеристика чувств

Я знаю, что такое одиночество: это разбросанные в беспорядке вещи, истерзанный до полусмерти дневник, свеча с полуистлевшим фитилем, надкусанный кусочек шоколада, без перерыва работающий телевизор, играющий магнитофон и чувство холода внутри…

Я знаю, что такое влюбленность: это сон без кошмаров, нежные поцелуи, круглые сутки волшебного настроения, заброшенные конспекты, позабытые лекции, свет впереди тоннеля и зарядка по утрам…

Я знаю, что такое любовь: это эго, полностью растворившееся в чем-то еще малознакомом, фотографии, разбросанные по сумочке, сладкая дрожь по всему телу от простого прикосновения, беспрерывные телефонные звонки и письма, враз исчезающие куда-то вредные привычки, растрепанные волосы по утрам, голос, от которого по всему телу мурашки…

Я знаю, что такое разлука: это боль, которая постепенно начинает затмевать смысл жизни, кофе вперемешку со снотворным, слезы в подушку, вечно опухшие глаза и ненакрашеные губы, это желание поселиться на необитаемом острове. Презрение к себе и ненависть к воспоминаниям…

Я знаю, что такое безразличие: это безумная работоспособность, какие-то слишком умные книжки, аккуратный макияж и маникюр, бесконечные прогулки только по своей улице, хороший балл успеваемости, и разговоры с самим собой на сугубо философские темы…

Я знаю, что такое воспоминания: это заброшенные в дальний угол фотографии, стертый номер телефона, теперь уже всегда имеющееся при себе таблетки валерьянки, легкая раздражительность, циничная улыбка при встрече и никому не нужный вопрос: « Как дела?»…

[Vredina]

Старый заброшенный дом… Она любила этот дом… Чем-то он напоминал состояние её души... Она часто проводила здесь вечера, иногда забываясь даже ночи… Забиралась на подоконник одного из разбитых окон и наблюдала за звёздным небом…. За суетой людей… Порой она забиралась на самую крышу и ей казалось что она может коснуться неба и собрать все звёзды в ладони.

Сейчас она просто вглядывалась в ночную темноту… Пытаясь отыскать в ней ответы на вопросы которых порой сама не знала… Она не могла понять этот мир… Она просто не хотела… Отказывалась понимать его… Она хотела научиться летать… Хотела стать птицей… Хотела почувствовать себя свободной… Свободной от любви… ненависти… жизни… Она встала на краешек окна… Последний раз взглянула на звёзды… По щеке медленно покатилась слеза… Она любила звёзды… Любила небо… От боли пронзающей сердце она закрыла глаза и шагнула…

Ему не спалось… Что-то тревожило его душу… Он решил пройтись… Он сам не знал куда идёт… Но чувствовал что идёт правильно… Он молча закурил сигарету… Он знал о ней практически всё… был меньше чем друг… Но одним из самых близких и дорогих ей людей… Он остановился у какого-то недостроенного здания выбросил окурок и поднял голову…. На окне одного из верхних этажей стояла девушка… Было темно и он не мог разглядеть её лица. Но был уверен что знает её…. Девушка медленно подняла руки и он понял что она собирается прыгнуть…. Он со скоростью света бросился к лестнице. Перепрыгивая через ступеньки он поднялся на этаж… Девушка медлила… Он был уверен что она не боится шагнуть, просто что-то держало её…. И вдруг она резко шагнула…. От неожиданности он бросился к окну… Она медленно падала…

Она падала расправив руки словно крылья и вдруг что-то крепкое сомкнулось вокруг её талии и она полетела… полетела вверх… Она боялась открыть глаза… Боялась что это кончится… Теперь она боялась упасть… В следующую минуту она получила звонкую пощечину… Ей было наплевать… Она просто была благодарна ему что он не дал ей упасть… Что она жива…

Так происходило всегда… Когда она стояла на краю пропасти собираясь взлететь, он спасал её… Протягивал руку…. Вселял в неё жизнь… И лишь одного она не могла понять… Зачем?..

[Slash]

История Ангела

Ночь…Она сидит и смотрит в окно.…Любуется звездами. В ее глазах блестят слезинки. И вдруг она замечает, что одна из звезд падает. Она не верит в чудеса, но, поддавшись тишине, загадывает желание. Она хочет увидеть ангела.

Звезда упала… Прошло 5, 10 минут. Все по-прежнему. Нет, она не разочарована, она лишь еще раз убедилась, что чудес не бывает. Она закрывает окно, поворачивается и … теряет сознание. Когда она приходит в себя, то видит необыкновенно красивого юношу, который почему-то весь в белом.

— Ты кто? – взволнованно спрашивает она.
— Тот, кого ты хотела видеть.
— Извини, но я тебя не знаю. Как ты сюда попал?
— Для меня не существует преград. Я могу проходить сквозь время и пространство. Ты до сих пор не узнаешь меня?
— Нет.

Юноша, все это время сидевший на кровати, вдруг повернулся. Она вскрикнула и вновь упала на пол… Очнулась она уже лежа на кровати. «Значит, это был сон», - подумала она.

— Ты ошибаешься. Все было на Яву. Только, пожалуйста, больше не падай. – раздался голос из темноты.
В ответ лишь тишина.
— Ты Ангел?! – наконец спросила она.
— Да, но почему ты удивляешься? Я ведь здесь из-за тебя.
— Я…Я просто не думала, что это возможно. А у тебя настоящие крылья? И где ты? Я тебя не вижу.
— Я появлюсь, только если ты пообещаешь больше не пугаться. А крылья у меня настоящие.
— Обещаю, - тихо вымолвила она.

Вдруг посреди комнаты вспыхнул яркий свет, который постепенно начал превращаться в того самого юношу.

— А почему ты не веришь в чудеса? – спросил он.
— Не верила, - поправила она его – А как тебя зовут?
— Никак…У ангелов нет имен…
— Ну, тогда можно я буду звать тебя Александром?
— Да.
— А я Альбина.
— Значит белая?
— Ты о чем?
— Твое имя чистое и белое, прямо как снег.
— А я и не знала, - честно призналась она.
— Альбина, а что такое Любовь?
— А ты не знаешь? – искренне удивилась она.
— Нет…Мы, ангелы, не умеем любить, не умеем страдать, плакать или радоваться. Мы даже ничего не чувствуем, не ощущаем травы и солнечного света. Мы просто существуем. Мы умеем только облегчать страдания. Ты хочешь этого? – спросил он.

От внезапности вопроса Альбина похолодела, она никому не говорила, что сегодня умер Артем. Она старалась быть сильной.

— Не удивляйся, я же ангел, и ты звала меня за этим, - ответил он на еще не заданный вопрос.
— Не хочу…Уже не хочу…. А как он? – тихо спросила Альбина.
— Теперь он один из нас.
— Значит мое имя «Белая». А я похожа на ангела?
— Да, очень.
Молчание длилось не долго, но казалось, что целую вечность.
— Ты хочешь стать человеком? – неожиданно спросила она.
— Честно, говоря, я все бы за это отдал.
— Правда, что можно поменяться местами с ангелом?
— Да, только при обоюдном согласии. Но Ты даже не думай об этом!!!
Но было поздно. Альбина уже подбежала к окну.
— Почему? – только это смог спросить Ангел.
— Я люблю его, - сказала Альбина.
— Но ведь став ангелом, ты забудешь, что это такое!
— Мне хватит и того, что я буду его видеть. Проща-а-а-а-й…

Александр даже не заметил, как она открыла окно и прыгнула. Он долго смотрел вниз, а потом почувствовал, что ветер дует ему в лицо, услышал, как бьется сердце, и… заплакал…

[Vredina]

За окном трещали февральские морозы... А дома - дрова в печке.

Макар посмотрел на деловито бегающие языки пламени, подумал и подбросил еще пару поленьев. Огонь радостно запрыгал по ним, словно изучая новую добычу... Макар улыбнулся и звонко закрыл чугунную дверцу. За ней сразу засопели и заурчали, словно радуясь, что теперь можно заняться любимым делом без посторонних глаз.

Тепло от печки медленно расплывалось по всему дому, и Макар с удовольствием скинул овчинный полушубок, в котором выходил за дровами.

- Эх, хорошо! - Макар сел на кровать, вытянул ноги в сторону печки и довольно потянулся. Словно сытый и счастливый кот.

Макар жил один. В небольшой избе, доставшейся от родителей. Почти на самом краю деревни. Странный он был парень. Он рано начал самостоятельную жизнь и потому был юношей деловитым, умелым, хозяйственным, но при этом - не по-крестьянски мечтательным. Мечтал он встретить свою суженную, да такую, чтобы любовь была - как у ангелов! Неземная то есть. Все мужики в деревне над Макаром тихонько посмеивались. Бывало, что после стакана-другого крепкой деревенской самогонки, приходили дразниться и в открытую, но Макар был парень здоровый, за себя постоять умел, и за насмешки мог и по зубам дать, не сильно раздумывая. Так что его по-своему уважали.

Зимой в деревне делать было нечего. Снег кругом. Да так порой заметало, что даже в соседнюю деревню было не выбраться, не то что в город. Вот и сидели мужики с бабами по своим хатам, да в гости друг к другу ходили. А какие же гости, да без хорошей бутыли самогонки?! Зря что ли бабы картофель да свеклу на это дело переводили? К весне мужики по работе скучали, словно парни по красной девице!..

Макар по гостям не ходил, самогонку не пил и весны не слишком ждал. Управившись за день с небольшим хозяйством, Макар проводил короткие зимние вечера в мечтаниях о своей суженной.

Парень он был видный, потому сватали ему девиц со всех окрестных деревень, но Макар даже на смотрины не ходил.

- Зачем мне, - говорит, - глупая деревенская баба? Что я с ней делать буду? Она моей тонкой души не поймет и не оценит... Нет, мне нужна девушка необычная, воздушная, словно весенний ветерок, чистая, как только выпавший снег и светлая, как полная луна... Веселая, как солнечный лучик и красивая, как принцесса...

- Дурак ты, парень! - говорили ему свахи. - Хороший, но дурак!

А Макар только улыбался на такие слова и продолжал по вечерам мечтать, нежась в тепле и слушая приятное потрескивание дров.

Нынче февраль выдался морозный и снежный. Дороги так замело, что из избы в избу было не пробраться, а если и пробраться, то долго и сквозь сугробы! Окна в избах заледенели, узорами небывалой красоты покрылись, так что Макар иной раз глаз оторвать не мог, все любовался.

Вот и сейчас, Макар смотрел, как неожиданно выглянувшее солнце заиграло на окне, прыгая в мозаике прихотливого ледяного узора.

- Наверное, солнышко весну чует! - сказал Макар. - Вот и выглядывает иногда, проверяет, а не пришла ли, родимая, не пора ли уж тучи серые, постылые разогнать, да землю-матушку отогреть!

Постучался вдруг кто-то, а потом дверь в избу тихонько открылась и показалась румяное девичье лицо.

- Леся, ты что ли опять! - удивился Макар. - Ну, заходи, давай, быстрее, раз пришла, а то морозу мне напускаешь!

Девушка бойко заскочила в избу и захлопнула за собой тяжелую, обитую мехом дверь.

- Я вот тут от подружки шла домой, решила заглянуть... - смущенно сказала Леся. На ее длинных ресницах таял снег, быстро превращаясь в маленькие, незаметные росинки. Леся сняла белую меховую шапку, из-под которой тут же выпала длинная русая коса.

- Эка, смотри, у тебя уж канапушки на носу! - шутливо удивился Макар. - Тоже весну чуют?..

Макар весело смотрел, как девушка еще больше смутилась, заулыбалась, словно солнышко, и опустила глаза. Леся жила через три десятка домов от Макара, на другом конце деревни, и последнее время девушка что-то стала частенько "забегать". То у них в доме вдруг сломается топор, и отец пошлет дочку занять инструмент на пару дней, то вдруг у матери кончится соль, и Леся прибежит попросить щепотку... Макар сначала удивлялся, а потом привык, и ему даже нравилось, когда веселая Леся вдруг врывалась к нему в избу, неизменно принося с собой аромат чистого снега и домашнего уюта.

- Ну, проходи... - Макар встал.

Девушка быстро скинула шубку.

- Я вот тут блинов напекла. Со сметаной. Хочешь? Еще горячие... Еле донесла!

- Блинов? Это хорошо! - Макар смотрел, как девушка достает откуда-то из-под кофты свернутые полотенца. - Я сейчас чаю поставлю. Как раз печка горячая.

Макар закрыл трубу и поставил железный чайник с водой на печную камфорку. Не одеваясь, выскочил в сени и выбрал трав подушистее.

Заскочил обратно, бросил в чайник зверобоя, душицы и мяты. Принюхался. Пока ничего. Но Макар знал, что через пять минут в доме будет пахнуть, как в лесу.

Макар вернулся в комнату. Здесь уже во всю хозяйничала Леся. На столе стояла тарелка со стопкой блинов и банка густой, как масло, сметаны.

- У меня еще мед есть, но я его у подруги оставила... Хочешь, сбегаю?

- Да ладно, не надо! - махнул рукой Макар и сел за стол. Взял блин из середины стопки, свернул платочком и окунул в сметану.

Леся села напротив, подперла щеки ладошками и стала смотреть, как Макар засовывает в рот сразу по полблина.

- А ты чего? Сама-то? - с полным ртом промычал довольный Макар.

- Да ты ешь, ешь! - заулыбалась Леся. - Я уже того, накушалась...

- Ну, ладно... - пожал плечами Макар и потянулся за восьмым блином.

Он иногда поглядывал на довольную Лесю, и ему становилось весело.

Лесю нельзя было назвать красавицей, но симпатичной - вполне. Простое лицо. Живое и очень доброе. Большие глаза с длинными ресницами, конопатый нос, детская улыбка... Русые волосы и коса до пояса... Девичья фигура... Озорной и при этом чуть мечтательный характер...

По избе наконец поплыл аромат трав, и Леся тут же принесла чайник и две чашки. Налила дымящейся желто-зеленой заварки, положила по ложке сахара...

Они стали потихоньку журкать чай. Макар разомлел и вскоре откинулся на спинку стула.

- Расскажи мне чего-нибудь... - вдруг попросила Леся.

- Чего?

- Чего-нибудь... - повторила Леся. Она опять подперлась ладошками и уставилась на Макара широко раскрытыми доверчивыми глазами. - О своей мечте...

- Ну, ладно... - Макар вздохнул. - Как раз перед тем, как ты пришла, в окно заглянуло солнышко, - начал он. - И вдруг узор на окне заискрился! Он и до того был красивый, но теперь - ожил! Он был холодный и мертвый, а теперь стал живым... Это как моя мечта. Сейчас она красивая, но не живая... Некому оживить ее... Но появится суженая, и она, словно солнце, осветит мою жизнь, и мечта оживет, заиграет всеми цветами радуги...

Леся слушала затаив дыхание.

- Я часто смотрю сквозь замерзшее стекло, - продолжал Макар. - Какой совершенный узор, какая неземная красота! И мне кажется, что еще чуть-чуть, и я увижу лицо моей возлюбленной... Прямо сквозь снежный узор!

- А какая она, твоя суженая? - вдруг спросила Леся.

Макар задумался.

- Я не знаю, - наконец сказал он. - Но я уверен, что как только увижу ее, то сразу узнаю!

- Понятно... - вздохнула Леся и почему-то загрустила. - Побегу я, наверное, хорошо?

- Давай! - кивнул Макар, не заметив в голосе девушки вопроса и какой-то неясной надежды. - За блины спасибо! Очень вкусные!

Девушка от такой простой похвалы залилась краской, смущенно собрала полотенца и, чуть помедлив, встала.

- Ну, я пойду?..

- Иди. Смотри в сугробах не утони!

Леся подошла к двери, накинула шубку, смотала длинную косу под шапку...

- А что ты будешь делать?

- Сейчас?.. Самые сладкие мысли приходят на сытый желудок, так что я буду думать о своей суженой!

- Понятно... - едва слышно сказала Леся и повернулась к двери.

Макар с улыбкой смотрел на выходящую Лесю и вдруг заметил на ресницах девушки капельки, как от растаявших снежинок.

- Странно, - подумал Макар. - Ведь они должны были давно испариться... Наверное, показалось...

* * *

Февраль не сдавался. Он все еще морозил землю, но с каждым днем солнце все чаще выглядывало из-под серого одеяла и проверяло свои владения. Снег искрился, ледышки сверкали... Деревенская детвора, несмотря на кусачий мороз и строгие окрики родителей, носилась по улицам и дворам, рыла в сугробах избушки и устраивала снежковые побоища.

Макар тоже стал часто выходить на улицу. Пару раз даже выбирался в лес, чтобы набрать веток и принести хвойный аромат домой. Но по-прежнему больше всего Макар любил подбросить в печку пару свежих полешков, послушать как они трещат и помечтать о своей суженой...

Однажды выдался совсем уж не по зимнему солнечный день. Невозможно было выйти на улицу, не зажмурив глаза! Снег слепил, птицы с перепугу попробовали почирикать, но быстро спохватились и замолчали, не чувствуя весеннего тепла. Да, весной еще не пахло, и февраль только насмешливо щурился на солнце и морозил еще сильнее, словно в отместку за будущее, неминуемое поражение...

Макар сидел дома у окна и разглядывал причудливую вязь дедушки мороза. На солнце ледяные узоры и вправду казались живыми. Макар вспомнил, как он рассказывал о своей мечте Лесе.

- Что-то давно ее не было... - вяло подумал Макар и тут же забыл о девушке, заметив как новый лучик скользнул по небывалому ледяному цветку, рассыпавшись на миллион разноцветных искр.

- Красиво-то как! - с восхищением прошептал Макар, а потом обомлел, застыв с открытым ртом. Он не отрываясь смотрел сквозь окно, пытаясь определить, не спит ли он случайно.

Чуть-чуть придя в себя, Макар вспомнил о надежном дедовском способе и ущипнул себя за коленку, а потом быстро-быстро поморгал.

Ничего не изменилось. Из-за стекла, из-за морозного узора на Макара смотрели черные блестящие глаза, все в искрах и снежинках!

За окном Макар увидел лицо девушки...

Она была прекрасна! Макар это сразу понял.

- Ты прекрасна! - сказал Макар. И девушка, словно услышав, заулыбалась, и ее улыбка заискрилась в разводах заледенелого стекла десятками отражений.

Макар стал приходить в себя и попытался получше разглядеть лицо девушки. Он водил головой туда и сюда, но затейливый узор на стекле лишь искрился и показывал то алую щечку, то красивый носик, весь словно усыпанный солнечными искрами, то черные глаза, то блестящие губы...

Макар снова застыл. Ему и так было ясно, что нет никого прекрасней этой девушки.

- Ты моя суженая! - прошептал Макар. - Я узнал тебя!..

И в тот же миг лицо исчезло. Снова солнце запрыгало по сказочным лесам и небывалым цветам замерзшего окна...

Макар долго сидел у окна, стараясь унять сердце и надеясь, что прекрасная девушка появится вновь.

Вдруг в дверь постучали, и Макар с неудовольствием оторвался от окна.

Дверь отворилась и в избу шагнула Леся. Она держала шапку в руках и смущенно улыбалась.

- Привет, Макарушка. Я вот тут проходила мимо и решила...

- Леська, Леська! - Макар обрадовался, что пришла именно Леся, с которой можно было не боясь поделиться удивительной новостью. - Ты бы знала, что сейчас было!

Макар вскочил и прыгнул к оторопевшей Лесе.

- А что? Расскажи...

- Я видел свою суженую! - Макар выхватил из рук Леси шапку и со смехом подкинул к потолку.

- Да? - Лицо Леси вдруг покрылось красными пятнами, словно на морозе. - И... - чуть заикаясь спросила девушка. - И какая она?..

- Она - прекрасна! - крикнул Макар и засмеялся. - Ты проходи, чего встала. Я тебе сейчас все расскажу...

Они прошли в избу и Макар сел за стол, приготовившись говорить.

- Я тебе тут пирожков напекла... - вдруг сказала Леся. - С капустой и картошкой...

- Пирожки - это хорошо... - согласился Макар, обдумывая, с чего бы начать свой рассказ. - Помнишь, я тебе говорил про узоры на стекле и про солнце?..

Леся кивнула. Она уже накрывала стол.

- Так вот, - продолжал Макар. - Сегодня я увидел девушку своей мечты!

Леся замерла, а потом села напротив Макара и, подперев подбородок ладошками, приготовилась слушать, с явным намерением не пропустить ни одного слова.

- Она глядела на меня сквозь стекло, сквозь ледяной узор! Она смотрела, и стразу сто прекрасных глаз смотрели на меня! Но вот она улыбнулась... И сразу сто улыбок засверкали тут и там! Она - совершенство, она - прекрасна! Я сразу узнал свою суженую! Я уверен, что она появится завтра, и я снова увижу ее сквозь замерзшее стекло, и тогда я поймаю ее и скажу: стань моей!

Леся судорожно вздохнула. Она не отрываясь смотрела на Макара широко раскрытыми доверчивыми глазами.

Макар взял пирожок и откусил половину.

- Ты не представляешь, какое это счастье, наконец увидеть ту, о ком столько мечтал! - сказал Макар с набитым ртом. - Я с нетерпением буду ждать завтрашнего дня. Она обязательно появится снова. Я уверен!

Леся опять вздохнула.

- Если она не появится, я, наверное, умру! - сказал Макар, доедая последний пирожок.

В глазах Леси появилась тревога.

- Если она так тебе понравилась, то она, конечно же, снова придет... - сказала девушка. - Она правда красивая?

- Она - прекрасна! - повторил Макар. - Самая прекрасная на свете!..

Леся радостно засмеялась.

- Ты чего смеешься? - подозрительно спросил Макар.

- Ничего, - смутилась Леся. - Просто радуюсь... за тебя...

- А... Ну, ладно... - Макар внимательно посмотрел на Лесю. Девушка просто лучилась счастьем.

- Я побегу?.. - спросила она.

- Беги... - пожал плечами Макар.

* * *

На следующий день Макар проснулся рано и долго ворочался в кровати, думая только об одном: появится сегодня за окном прекрасная девушка или нет.

- Лишь бы день был солнечный! - решил Макар. Он почему-то был уверен, что девушка придет только, когда солнце играет на ледяном узоре...

Все утро Макар бродил по дому, как неприкаянный, каждую минуту заглядывая в окно.

Он выходил и во двор. Проверить, солнечная ли будет погода. Снег слепил, солнце медленно катилось по ярко-синему небосводу...

- Что же ты так медленно? - сквозь зубы говорил светилу Макар и возвращался в избу.

Но вот в окне заиграли первые лучики: солнце наконец добралось и до окна Макара.

Макар немедленно прекратил бесцельно ходить по дому, сел перед окном и не отрываясь уставился сквозь него, на этот раз не замечая ни узоров, ни солнечных искр...

...Она появилась внезапно, и сердце Макара чуть не выпрыгнуло из груди!

- Привет! - прошептали ее губы сразу в нескольких местах окна. Макар никогда не умел читать по губам, но тут вдруг легко узнал простое, но такое значимое сейчас приветствие.

- Привет... - ответил он. И лицо за окном засветилось.

- Кто ты? - спросил Макар.

Но девушка за окном, наверное, тоже никогда раньше не читала по губам, поэтому не ответила.

Макар смотрел на прекрасное лицо девушки, а девушка смотрела на Макара. Время остановилось.

- Ты - прекрасна! - сказал Макар, и девушка что-то сказала в ответ. Но Макар не понял. - Я не понимаю тебя...

Но девушка только улыбнулась, и Макару в этой улыбке почудилось смутно знакомое смущение.

- Я так долго ждал тебя, - продолжал Макар. - Теперь моя мечта смотрит на меня из-за стекла. Она совсем рядом!..

Девушка тоже что-то сказала.

- Но если ты рядом, почему я здесь, а не бегу к своей мечте? - вдруг сказал Макар. Он вскочил со стула и побежал к двери. Торопливо накинул полушубок, запрыгнул в валенки, выскочил во двор и полез сквозь сугроб к окну.

Наконец добрался до угла дома, заглянул...

У окна никого не было!

- Неужели, показалось? - удивленно спросил Макар. Он пробрался к окну и сразу увидел глубокие следы.

- Нет, мне не почудилось! - Макар радостно огляделся. - Где ты, прекрасная незнакомка?!

Ему никто не ответил. Макар постоял на ярком, слепящем солнце, а потом пошел домой, уверенный, что завтра девушка появится вновь...

* * *

Макар и незнакомка стали встречаться каждый день. Как только солнце проникало сквозь окно, так появлялась и девушка. Они скоро научились читать слова по губам.

- Кто ты? - спрашивал Макар.

- Я твоя суженая, - отвечали губы за окном...

- Ты - прекрасна, - говорил Макар, и они часами смотрели друг на друга.

Однажды снова забежала Леся, и Макар очень обрадовался девушке. Ведь ему не с кем было поделиться своим счастьем...

Леся накормила Макара теплыми шаньгами с молоком и долго слушала, как Макар рассказывает о своей возлюбленной. Но теперь Леся почему-то не смеялась, а только грустно вздыхала.

- Я не могу жить без нее! - Макар говорил громко, его глаза горели. - Ты представляешь, Леся, я вчера весь вечер писал для нее стихи!..

- Стихи? - удивленно улыбнулась Леся. - А мне прочитаешь? Или это только для нее?..

- Конечно, слушай! - Макар успокоился, вытер рукавом белые от молока губы и тихонько заговорил:

Когда-то я думал, что мир без тебя,
Обманчив и пуст, словно дым без огня.
И солнечный луч, и снежный узор -
Все это обман и пустой разговор...

Но вот мое сердце узрело тебя,
И понял я: мир - не пустой, никогда!
В нем много вещей, в нем много имен...
Но сер он, бесцветен, бессмысленен он,

Когда нет в нем искр на ресницах твоих!
И губ лучезарных, ланит золотых!..
Тобой лишь раскрашен весь мир для меня,
Теперь он - не дым, а потоки огня!

Сквозь время и зло я войду в тот огонь!
Ведь жизнь без любви - глупый, вяжущий сон...
И к сердцу прижму, и к губам прикоснусь!..
Любимая, где ты?! Я твой! Я проснусь!..

Макар закончил и посмотрел на Лесю. Девушка плакала.

- Еще... - сквозь слезы попросила она. И Макар читал свои стихи снова и снова, пока не устал.

- Ну, хватит уже, - смущенно сказал Макар. - Ты все равно ничего не понимаешь... Вот, смотри: когда в мире нет любимой, он серый, словно черно-белый рисунок, но...

- Не надо, не объясняй мне! - замахала руками Леся. Она вытерла глаза и тихо, торжественно повторила:

- И к сердцу прижму, и к губам прикоснусь!.. Любимая, где ты? Я твой, я вернусь!..

- Не "вернусь", а "проснусь"! - поправил Макар...

* * *

Внезапно чудесная девушка перестала приходить.

Сначала Макар не поверил. Он до рези в глазах просидел весь день и весь вечер, боясь даже моргнуть. Но девушки не было.

И на следующий день тоже.

А солнце все также светило. Шли последние дни февраля. Мороз спадал, и птицы в лесу уже предвкушали весеннюю капель...

Макар не находил себе места. К нему зачастила Леся, но он ее почти не замечал. Он говорил с ней, словно в бреду, и даже не прикасался к вкусной домашней выпечке, которую Леся приносила.

Макар говорил, что не сможет жить, если вновь не увидит свою суженую. И Леся с каждым днем почему-то становилась все печальней...

И вот, однажды, когда Макар уже почти потерял надежду, лицо прекрасной незнакомки вновь улыбнулось ему сквозь замерзшее стекло.

Они смотрели в глаза друг другу, не в силах вымолвить ни слова, не в силах пошевелиться.

- Где ты была? - наконец спросил Макар. И губы за стеклом прошептали:

- Рядом...

- Почему я не видел тебя?

- Не знаю...

Макар замолчал. Он просто смотрел на свою суженую. И вдруг, ее губы беззвучно, но так четко прошептали:

- Я люблю тебя...

И лицо исчезло.

Макар вскочил и бросился к двери. Он выскочил на мороз, как был, в одной рубашке. Он прыгнул с крыльца прямо в снег, чтобы успеть заглянуть за угол дома и увидеть свою возлюбленную... Он увидел лишь тень. Тень убегающей девушки!

- Постой! - закричал Макар, он рванулся за ней, но упал в снег. Он встал и снова упал.

Макар понял, что не догонит. И он остался в снегу. Долго лежал, не чувствуя холода, не чувствуя ничего.

А к вечеру Макар слег. У него был жар.

К счастью, вечером к Макару случайно забежала Леся.

Она увидел Макара, коснулась его лба, испуганно ахнула и тут же принялась за дело.

Она принесла самых ядреных березовых поленьев, затопила печь. Да так, что в избе скоро стало, словно в бане! Сбегала домой за банкой малинового варенья, согрела чаю...

Она отпаивала Макара два дня, проводя с ним все время с утра до вечера. На третий день Макар был почти здоров. Он улыбался Лесе, которая заботливо сидела рядом и уговаривала съесть еще кусочек вот этого или вот того, чтобы силы быстрее вернулись.

- Хорошая ты, Леся! - вдруг сказал Макар, со смехом поднялся на локте и легонько чмокнул девушку в щеку.

Леся окаменела и покраснела до локтей. Она смотрела на улыбающегося Макара, не в силах пошевелиться. А потом, не помня себя, она медленно наклонилась и едва-едва коснулась губами румяной Макаровой щеки.

Макар опять засмеялся. Она смущенно отстранилась.

- Лесь, представляешь, я сейчас только и думаю, как завтра снова увижу ее сияющие глаза, увижу ее губы... Ты не поверишь, но она мне тогда сказала... Нет, ты не поймешь, что это для меня значит! Она сказала... Господи, я так ее люблю! Я готов умереть ради нее! Не задумываясь, прямо сейчас!..

- Зачем умирать? - удивилась Леся.

- А, ты не понимаешь! - махнул рукой Макар.

- Конечно, не понимаю... Зачем умирать из-за любви, когда надо жить для нее?

- Глупенькая! - рассмеялся Макар. - Вот полюбишь по-настоящему, как я, тогда поймешь!

Леся посмотрела на Макара широко открытыми доверчивыми глазами.

- Я попробую... - сказала она.

* * *

После болезни Макара прекрасная девушка снова стала приходить каждый день.

Они подолгу смотрели друг на друга, шепча иногда: "Я люблю тебя..." И причудливый узор на стекле искрился, словно понимая...

Заканчивался февраль. О морозах давно уже никто не вспоминал. Со дня на день ждали первых капель с крыш...

Все утро последнего зимнего дня Макар провел дома, слушая как в трубе кто-то гудит. И Макар знал, что это воет совсем не ветер, а зима, не желая уступать, но зная, что ей никак не сладить с мартовским солнцем и радостным щебетом птиц...

И в последний день зимы Макар снова смотрел на свою суженую. А она смотрела на него. Но сквозь поплывший от тепла ледяной узор Макар вдруг увидел грустные глаза... И не было больше улыбки...

- Что с тобой? - спросил Макар.

- Я люблю тебя... - ответила девушка.

- И я тебя тоже! - радостно откликнулся Макар.

- Да?.. - почему-то спросила девушка и в ее глазах засветилась надежда.

- Конечно! - уверенно ответил Макар.

А вечером к Макару случайно забежала Леся.

Она остановилась в дверях, сняла шапку, из-под которой выпала длинная русая коса.

Леся грустно и почему-то с надеждой смотрела на Макара.

- Ну, чего стоишь, проходи... - сказал Макар.

Леся сделала один шаг и остановилась.

- Макарушка... - едва слышно сказала она. - Папаня сосватал мне жениха. Скоро меня выдадут замуж... Пока снег не сошел...

- Что же ты смурная такая! - улыбнулся Макар. - Радоваться надо!

- Радоваться?.. - почему-то удивленно спросила Леся. Она стояла в теплой комнате, и на ее ресницах таяли снежинки. И, наверное, снежинок было очень много, потому что, растаяв, они собирались в крупные капли, которые то и дело незаметно пробегали то по одной, то по другой бледной щеке...

- Конечно! - весело откликнулся Макар. - Как бы я радовался свадьбе со своей суженой!.. Эх, Леся!..

- Но... - девушка, словно преодолевая себя, силилась что-то сказать. - Макарушка...

- Что, Леся?

- Неужели ты... Ведь я... - Леся, казалось, задыхается, не находя нужных слов. - Ведь я...

- Волнуешься перед свадьбой, да? - перебил девушку Макар. - Понимаю... Ну, ничего! Это всегда так... Счастья тебе, Леся!.. Завтра я снова увижу свою любимую. Как же она прекрасна!..

Леся осеклась. Она смотрела на Макара. На его сияющие глаза и счастливую улыбку.

- Наверное, я не умею любить... - вдруг тихо сказала Леся, повернулась и тихонько закрыла за собой дверь.

А на следующий день пришла весна, и узор на стекле растаял.

Поэтому, наверное, Макар больше никогда не видел своей суженой...

[Slash]

Однажды у нас вырастут крылья

Ты помнишь, как мы познакомились? Это было осенью прошлого года. Я шла домой, шёл дождь. Я была уже насквозь промокшая, поэтому никуда и не спешила. И вообще, я люблю дождь. Дождь - это всегда свежесть, это всегда что-то новое, это надежда. Я порой сама у себя спрашиваю - надежда на что? На перемены в жизни? Да, скорее всего, на перемены в жизни.

И тут - ты. Я сперва подумала, что мне это кажется. Такой высокий и бледный - ты скорее был похож на привидение, чем на обыкновенного человека. Вернее, на НЕОБЫКНОВЕННОГО, как я позже поняла. Ты меня догнал и мы шли вместе. Мы молчали, помнишь?

Я и не понимала, зачем ты это делаешь. Вернее, зачем МЫ это делаем, ведь я и не пробовала отойти от тебя. Мы гуляли, наверное, час. Или может мне так показалось? Тем не менее, я решила, что пора и по домам. И только тогда ты тихо произнёс:

- Олег.

Это моё любимое имя. Или тогда оно ещё не было любимым? Я и не помню. Я так же тихо ответила:

- Яна.

И тогда твоё имя мне казалось спутником моему - Олег и Яна. Ты обещал позвонить. Я 3 дня ждала твоего звонка. Вот это уж я помню - долгие часы ожидания, страх, неизвестно откуда появившийся, что ты не позвонишь. Я не знала, кто ты, но я очень хотела, чтобы ты позвонил.

Когда мне надоела эта неизвестность, я задвинула подальше телефон, и принялась слушать Земфиру. "Больно бывает не только от боли". Да уж, действительно, не только от боли. Больно бывает и оттого, что ты не звонишь.

Я смутно помнила твоё лицо, но отчётливо видела перед собой твои руки и твои глаза. Они у тебя такие голубые-голубые, и такие глубокие! Нет, не глубокие, они у тебя бездонные! Недаром я утонула в них при первом же взгляде на тебя. А руки, руки! С такими длинными пальцами. Я подумала, что ты гитарист, ну, или пианист. Или художник, в крайнем случае. Я сама тоже очень хотела научиться играть на гитаре и рисовать.

Ты позвонил. Я не помню, сколько и о чём мы разговаривали. Я помню только твой голос, твой божественный голос.
Мы встретились. Это было чудесно! Я немного стеснялась, но потом почувствовала, что с тобой могу не притворяться, могу сдёрнуть эту маску с лица, могу быть самой собой. Да, это действительно было так, ты не терпел лжи и притворства.

Я пыталась, я действительно старалась никогда при тебе не притворяться. Скорее всего, у меня это получилось. Мы довольно часто виделись, и я уже жить не могла без твоих глаз, без твоего голоса, такого ласкового, такого успокающего. Я не могла жить уже без тебя самого.

Все мои рассказы начинались со слов: "Олег думает", "Олег сказал", "Олег считает". Мне все говорили, что я пытаюсь тебя повторять во всём: в привычках, в манере разговаривать, в интонации.Меня все убеждали, что я тебя люблю, но я гнала от себя эти мысли прочь, прочь - я не хотела вновь влюб**ться и вновь страдать.

ЗИМА

Новый Год вместе - сказка, настоящая сказка! Я помню долгие часы разговоров вдвоём - на философские темы, на шутливые темы - я помню, как я тебе пела песни, как мы фотографировались - а ты помнишь? Помнишь? У нас появлялось всё больше общих знакомых и друзей. Да, мы спорили, ссорились. Но всегда мирились.

Я злилась на тебя, обещала, клялась себе, что никогда в жизни не буду с тобой разговаривать, но не могла исполнить своего обещания, я не могла вытерпеть разлуки с тобой. Я всегда звонила первой, и мы мирились и я опять видела мир в розовом свете - опять всё пело и смеялось вместе со мной.

Я даже начала привыкать к мысли, что я тебя люблю. Ты порой был таким, таким, что мне казалось, что это взаимно. Я помню, как я обижалась, если ты ко мне обращался просто "Яна", я была капризной, требовала обращаться к себе "Янка" или "Янчик".

Когда у тебя было хорошее настроение, я помню, да, я помню, как я умирала от счастья, слыша, как ты говоришь "Янчик".
Мне хотелось обнять целый мир, мне хотелось кричать о своей любви, чтобы все знали о моём счастье, чтобы все радовались вместе со мной, чтобы все восхищались, какая я уже взрослая, чтобы все любовались тобой, чтобы мне завидовали.

Но я не учла, что счастье - оно не вечно, и что часто на безоблачном небе собираются грозовые тучки.

ВЕСНА

Я никогда не забуду этого вечера. Я позвонила тебе, ты сказал, что тебе нужно сообщить мне что-то очень важное, но лучше при встрече. Мне было любопытно, я не могла дотерпеть до встречи, и может, это и к лучшему.

Это несомненно к лучшему, потому что я не хотела, чтобы ты видел мои слёзы, чтобы ты видел меня беспомощной. Я хотела, чтобы ты запомнил меня сильной, такой, какой я была всегда. Или пыталась быть.

Ты всё-таки сказал. Сказал, что уезжаешь. Продвижение по работе. Сказал, что я должна всё понимать, что "нужно двигаться вперёд".

Да, я понимала. Я всё прекрасно понимала. Я быстро попрощалась и побежала всё рассказывать нашему общему лучшему другу. Оказывается, это было известно уже давно, просто ты просил ничего мне не говорить. Я тогда могла говорить только одно: "Я без тебя не смогу".

Я действительно так думала. Самая ужасная вещь на свете - это привычка. А я так к тебе привыкла! Мне казался ужасным мир без тебя - нет, я вообще не представляла себе мира без тебя, его просто не существовало, потому что мир - это и есть ты.

Я не помню, как я дожила до дня нашего расставания. Я постоянно плакала и вечно ходила с красными глазами. Мне всё напоминало о тебе: вот тут мы гуляли, тогда-то ты мне это сказал, а я тебе это ответила. Ты уехал. Я даже не пошла тебя провожать.

Даже не потому, что не хотела, а потому, что ты не позвал. Я думала, ты попросишь тебя провести, мне так важно было тебя последний раз увидеть, обнять. Но этого не было.

Ты уехал, а я осталась. Одна в этом мире. И не было никого, кто бы называл меня "Янчик", и не было никого, кому бы я хотела всё рассказать, не было никого, с кем бы я хотела всем поделиться. Вообще не было никого, кроме тебя - где-то там, далеко. У меня часто появлялась мысль - а стоит ли вообще жить вот так? И я всегда отвечала: Нет, не стоит. Но почему-то продолжала жить. Жить без тебя.

ЛЕТО

Ещё 3 месяца без тебя. Юбилей практически. Я потихоньку привыкаю. Мне уже кажется нормальным видеть тебя раз в месяц, я до сих пор люблю петь тебе песни, только уже другие. Теперь уже всё другое.

Ты изменился, но и я не осталась прежней. Я радуюсь, когда ты приезжаешь, и внутри что-то обрывается, когда тебя нет.
Я всегда пытаюсь устроить что-то необычное, чтобы это запомнилось и тебе, и мне, чтобы мы этого никогда не забыли.
Я так боюсь тебя забыть, и так боюсь, что ты тоже этого боишься.

СНОВА ОСЕНЬ

Я опять вспомнила твои слова: "надо двигаться вперёд, ты ведь понимаешь!". Да, я понимаю, и тоже стараюсь двигаться вперёд. Жаль только, что без тебя. Когда ты приезжал в последний раз я пела тебе песню "Главное", помнишь?

Главное, что я ещё чую,
Главное, что я ещё помню,
Жаль, что я совсем не рисую,
Мне бы хотелось
Рисовать твои руки,
Читать твои мысли.

Мне почему-то всегда хочется спеть "Рисовать твои крылья", а не "Рисовать твои руки", ведь это у тебя действительно крылья, порой и ангелы спускаются на землю. И я так счастлива, что именно я встретила тебя, мой ангел! У меня ведь тоже когда-нибудь вырастут крылья, и мы обязательно улетим куда-нибудь вместе и будем счастливы, правда?

[Vredina]

почти продолжение моего предыдущего рассказа.
Оба рассказа самодостаточны и несут два разных смысла.

[Vredina]

Девушка из-за разбитого стекла
Макар с напарником заканчивали последний стог.

- Уф, справились! - наконец выдохнул Павлуша и, бросив вилы, повалился в сено.

- Да, хороший нынче урожай! - удовлетворенно откликнулся Макар и присел рядом. - Весна, лето, вот начало осени... Столько работы, что и подумать больше ни о чем не успеваешь!..

- Страда! - кивнул Павлуша. - Зато сейчас времени будет, хоть отбавляй! Осень, а потом зима. Свадьбы начнутся...

Павлуша мечтательно закатил глаза, видимо, думая о сопутствующих свадьбам пирах и развлечениях. Самому жениться было рано, но порезвиться на чужих свадьбах он был не дурак.

- Да, начнутся... - вдруг погрустнел Макар.

- Говорят, нынче староста наш сыну наконец невесту нашел! - продолжал Павлуша. - То-то будет пир горой! Всю деревню пригласят, наверное, а то и не одну. Со стороны невесты ведь тоже много гостей будет. Она ж девушка не простая, дочь богатого купца из соседнего уезда. Ну, ты же слышал...

- А кто еще нынче из нашей деревни женится? - перебил Макар словоохотливого Павлушу, который был сыном деревенской свахи, так что знал обо всех этих делах из первых рук.

- Других больших свадеб не предвидится. Василиска наша замуж собирается, но, наверное, зимой. Старостину свадьбу не переплюнешь, а на вторых ролях и Василиска быть не хочет!..

- И правильно... - вяло кивнул Макар.

Тут Павлуша заметил, что напарник заметно помрачнел.

- Ну а ты, не нашел еще свою суженую? - ехидно спросил он, прищурившись и склонив голову набок.

Макар не ответил.

- Так ты не там ищешь, - продолжал подзуживать Павлушка. - Тебе ж глупую деревенскую девку не надо. Она ж твоей тонкой души не поймет, не оценит... - словно передразнивая кого-то, нараспев произнес Павлуша. - Так что езжай, давай, в город, может, каку прынцессу и откопаешь. Будет у нас свой прынц и прынцесса!

- Ты смотри, у меня же вилы в руках! - в шутку погрозился Макар. Он уже давно не обращал внимания на подобные подковырки в свой адрес. Тем более от мальчонки.

- А у меня тоже! - задиристо ответил Павлуша, подхватив с земли брошенный инструмент. Они вскочили и немного посражались на вилах. Потом отбросили опасное оружие и схватились врукопашную, подминая под себя свежее сено.

- Сдаешься?! - кричал Макар, зарывая побежденного врага в стог.

- Ни за что! - смеясь и задыхаясь от борьбы, кричал Павлуша.

- Ну что вы, как дети малые! - вдруг раздался по-доброму насмешливый голос, и драчуны тут же сели в стогу, раскрасневшиеся и довольные.

- Ну, Павлушка - дите еще, а ты, Макар? Не стыдно?

- Здравствуйте, дядя Натан! - смущенно откликнулся Макар. - Это мы так, разминаемся...

- Эх, молодежь! - вздохнул Натан. - И на работу у них есть силы, и на игры... Я вот сегодня страду закончил. Весь урожай собрал.

- Мы тоже! - радостно сказал Павлуша.

- Только бы лучше и дальше работать да работать, лишь бы не думать... - Натан присел неподалеку от юношей и достал самокрутку.

- Угостите, дядя Натан? - хитро прищурившись, попросил Павлуша.

- Мал, еще! - строго одернул пацана Натан. - А Макар, я слышал, не курит. Правда, аль нет?

- Правда, - кивнул Макар.

- И молодец. Бери с него пример, Павлик! - Натан отгреб от себя сено и осторожно закурил.

Дядя Натан - крепкий мужик лет сорока. Но на вид ему давали больше - из-за морщинистого, почти стариковского лица и обильной проседи в голове и висках.

- Что-то вы грустный больно, дядя Натан! - сказал Макар, желая нарушить затянувшееся молчание. - Как дочка? Слышал, вы ее весной поженили? Хорошо живут молодые?

Натан вдруг побледнел, закашлялся, усиленно делая вид, что от табачного дыма, а потом ни слова не говоря встал и пошел прочь. Только отойдя на десяток шагов, спохватился, обернулся и затравленно сказал:

- Я домой пойду. Не те уж годы, устал!

Когда Натан скрылся из вида, Павлуша по-дружески заехал Макару кулаком под ребра.

- Ты чего, дурак? - сказал он, смотря на Макара округлившимися от удивления глазами. - Живешь у себя на окраине, знать ничего не знаешь?

- А чего? - не понял Макар.

- Да Натана о женитьбе дочки все равно, что тебя о суженой спрашивать! - выкрикнул Павлуша неожиданное для себя самого сравнение. - Он же с весны извелся весь! Такого жениха нашел! Всей деревне на зависть. Уже свадьбу стали готовить, а Леська в последний момент заупрямилась. Нет, говорит, руки на себя наложу, если насильно отдадите. Мне мамка рассказывала. Всей деревней уговаривали. Отец и так уж и эдак. И лаской и угрозами. Все бесполезно. Уперлась и ни в какую...

- Как же так? - удивился Макар. - Леся мне сама весной говорила, что замуж ее отдают...

Он вспомнил о конце зимы, когда девчонка зачастила к нему в гости. Как сидели вместе и по-дружески разговаривали, запивая ароматным травяным чаем вкусную домашнюю выпечку, которую приносила Леся. С ней у Макара были связаны очень личные и сокровенные воспоминания. Тогда, в последние дни зимы, он почти встретил свою суженую, о которой мечтал...

Макар был парнем видным. Работящим, добрым, хозяйственным. Но не по-крестьянски мечтательным. Он писал стихи, думая о том, как встретит удивительную, неземную девушку, которую сможет полюбить всем сердцем и которая полюбит его в ответ. Он мечтал любить, как ангелы на небесах. Многие девушки на Макара заглядывались, да без толку. Свахи давно махнули рукой на упрямого жениха и только смеялись, пересказывая другим слова Макара: "Прихожу, значит, к нему, говорю, у нас товар, а ты - купец... А он только фыркает! Зачем мне, говорит, глупая деревенская баба? Что я с ней делать буду? Она моей тонкой души не поймет и не оценит... Мне, говорит, нужна девушка необычная, воздушная, аки весенний ветерок, чистая, аки только что выпавший снег и светлая, аки полная луна. Дурак, одним словом, наш Макар. Хороший парень, но дурак!"

Так и мечтал Макар о своей суженой, пока, прошлой зимой, ее не встретил. Он видел ее несколько раз сквозь замерзшее стекло избы. Они долго говорили, читая по губам, признавались друг другу в любви. Макар сразу понял, что девушка за стеклом - его суженая, но так и не смог ее поймать. Он несколько раз выбегал на улицу, чтобы толком разглядеть суженую, но она исчезала. Он так и не узнал, кто это был - сквозь замерзшее стекло трудно разглядеть черты лица. Макар просто знал, что его избранница - самая прекрасная на свете.

О девушке за стеклом Макар рассказал только Лесе. Она в то время как раз частенько забегала к нему в гости. То по делу, а то и просто так, от нечего делать. Бывало даже, что едва суженая пропадала из-за окна, как прибегала Леська, и Макар воодушевленно делился с ней своей радостью.

Потом пришла весна, морозные узоры на стекле растаяли, и удивительная девушка перестала приходить. Тогда же перестала появляться и Леся, сказав, что отец выдает ее замуж.

Макар едва не сошел с ума, потеряв свою суженую. Он целыми днями сидел у окна и смотрел сквозь него опухшими от напряжения глазами. День за днем, забыв о еде и делах. Но потом весна разошлась, началась посевная, и Макар с ожесточением принялся за работу, чтобы забыть о зимнем видении.

Теперь он понял слова Натана о том, что лучше бы и дальше продолжать работать, ни о чем не думая. Как Натану не хотелось думать о непутевой дочке, так и Макару было больно вспоминать о тех днях неземного счастья, когда он часами говорил с любимой сквозь замерзшее стекло. Сейчас, спустя столько месяцев, Макар сам был почти уверен, что девушка за стеклом ему привиделась. И только Леся, такая живая и реальная, была невольной свидетельницей: как только Макар вспоминал о ней, то немедленно сердце сжималось от чувства потери таинственной суженой, а как только Макар думал о суженой, то невольно вспоминал и о Лесе.

- ...Дядя Натан с тех пор на тебя обиженный ходит. - Макар отвлекся от своих мыслей и прислушался к тому, что болтал Павлуша. - Не знаю даже, что его сегодня мимо нашего стога понесло, видно, случайно. Мне маманя рассказывала. Говорит, мол, это ты его дочку своими фантазиями испортил, тоже стала о суженом мечтать. Натан к ней и так и эдак подступиться пытался, выведать, какого жениха ей надо, а девка от расспросов только в слезы. И парней-то сколько к ней сваталось, ведь Леся она хорошая, домовитая. Я бы и сам посватался, коли лет на пять постарше был. Маманя все говорит, что была у нее одна забота, а теперь две. Для свахи же вы оба, как кость в горле. Товарки из соседних деревень над ней смеются, мол, у хорошей хозяйки и залежалый товар расходится, а у тебя лучший парень бобылем ходит, да лучшая девка монашкой осталась... Ой, мамка злится! - Павлуша довольно хохотнул. - Ей Натан знаешь чего обещал, коли сыщет подходящего жениха для Леси? Корову дойную, да куриц без счета!

- Ого! - удивился Макар. - Врешь ведь! Целую корову?!

- Да вот те крест! - побожился Павлуша. - Слушай, пойдем уже домой, проголодался чего-то, а работу мы всю сделали.

- И правда, пойдем, - согласился Макар, вновь погружаясь в свои мысли.

Они молча дошли до развилки. Павлуше надо было идти направо, он жил в центре деревне, а Макару, налево, на окраину.

- Ну, пока, что ли? - спросил Павлуша.

- Подожди... - Макар вдруг внимательно посмотрел на сегодняшнего напарника. - Сдается мне, что не зря нас сегодня вместе работать поставили...

- Не зря, - кивнул Павлуша. - С тобой весело работается, споро...

- Слушай, мамка у тебя дома?

- Дома, куда ей деться? - пожал плечами Павлуша.

- Ну так скажи, чтобы заглянула ко мне как-нибудь, - медленно произнес Макар. - Чайку попить...

Затем повернулся и, не дожидаясь ответа, зашагал домой.

* * *

Дома Макар переоделся и затопил печь. Впервые за осень. Необходимости в этом не было, но Макар хотел, чтобы в горнице стало, как тогда, в морозном феврале.

В чугунке со вчерашнего дня осталось несколько вареных в мундире картофелин. Макар вывалил их на стол, отрезал здоровый ломоть ржаного хлеба и собрался поужинать. Взял шепотку соли, чтобы посыпать хлеб, но вместо этого встал из-за стола и пошел в огород. Вернулся с парой свежих огурцов, разрезал их вдоль и как следует посолил. Макар почистил картошку и с удовольствием стал есть, прикусывая рассыпчатую картофельную мякоть хрустящим огурцом и заедая все это немного зачерствевшим хлебом.

Поужинав, Макар смел крошки со стола, бросил их в опустевший котелок, а потом встал и вышел в кухоньку, чтобы умыться, сполоснуть руки и поставить на разогревшуюся печную конфорку воды.

Бросил в чайник свежих трав. Павлушину маманю Макар сегодня уже не ждал, но чайку хотелось и самому.

Макар вернулся в комнату и разлегся на кровати. После работы в поле и ужина хотелось подремать и помечтать. Он стал вспоминать о начале весны, когда растаяли узоры на окне, и таинственная незнакомка перестала приходить. На удивление, привычная тоска, которая всегда наваливалась на Макара при таких воспоминаниях, в этот раз не появилась. Вместо того, чтобы грустить, юноша стал вспоминать, как Леся прибегала тогда, несмотря на мороз, несмотря на сугробы и обязательно приносила что-нибудь вкусненькое.

- Это тебе не вареная картошка с черствым хлебом! - тихонько пробурчал Макар. - Хорошая из Леськи жена, наверное, получится. Хозяйственная, заботливая...

Макар вспомнил, как Леся выхаживала его. В один из дней Макар выскочил из дома на мороз в чем был, в одной рубахе, чтобы успеть поймать свою суженую. Бросился к окну, да и свалился в сугроб, едва успев увидеть, как по дорожке убегает девушка. От отчаяния Макар провалялся в сугробе слишком долго, потому и заболел. Мог бы и помереть в одиночестве, если бы не Леся. К счастью она в тот же вечер случайно забежала в гости, увидела, в каком состоянии юноша и взялась за дело...

"Она ведь спасла меня тогда! - с теплотой подумал Макар. - А эта суженая из-за стекла - убежала. Ведь видела, что я раздетый в снегу, могла бы сообразить, что любимый захворает. Так нет, даже и не подумала! Пожалуй, я и правда дурак. Это стихи хорошо писать девушкам за стеклом, а жена должна быть живая, теплая и заботливая, как Леся!"

Вдруг в дверь постучали, а потом она скрипнула и в сенях послышался хорошо знакомый всей деревне голос:

- Эй, хозяин дома ли?!

Макар вскочил с кровати и пошел встречать гостью.

- Здрасте, тетя Прося! - улыбнулся он, видя, как в дом вваливается большая, не по годам румяная женщина.

- Здрасте, здрасте! - закивала она в ответ. - Ой, чегой-то у тебя, как в бане натоплено! Да и аромату напускал, словно в лесу!

- Да вот, печь проверяю, пора же и о зиме думать... - ответил Макар, усаживая гостью в комнате.

- Ну, видно, не только о зиме... - прищурилась Прасковья, закидывая первую удочку.

"Прямо как Павлушка! - подумал Макар. - Вернее, наоборот, это Павлуша щурится, как маманя..."

- Давайте, я вас чаем напою, - предложил Макар и, не дожидаясь согласия, исчез из комнаты.

- Почему бы и не попить, - согласилась Прасковья. - Чай хорошему разговору не помеха!

- Что правда, то правда! - откликнулся с кухонки Макар. - Вам сахару или меду? Или варенья?

Он появился в комнате с чайником, двумя чашками и сахарницей.

- Давай сахарку, люблю чай вприкуску пить.

Макар высыпал на блюдце несколько кусков прессованного, коричневого сахара.

Они стали пить чай, искоса поглядывая друг на друга и ожидая, кто первым начнет важный разговор.

- Как урожай? - начала издалека опытная тетя Прося.

- Хороший, - вяло отвечал Макар. - Сегодня, почитай, управились. Времени сейчас много будет, можно и о чем другом подумать...

Макар не любил долгих предисловий.

- О чем же это? - Прасковья осторожно посматривала на Макара, не собираясь первой переходить к делу, боясь опростоволоситься. Понятное дело, ее не просто чаю похле**** позвали, но и в то, что Макар собрался кого-то сватать, Прасковье не верилось. "Хотя, какое еще у тебя может быть дело к тете Просе? Неужто и наш Макарушка приглядел кого?! - думала Прасковья и внутри аж обмирала от этой мысли. - Ну, поговорят тогда мои кумушки!"

- Да вот, тетя Прося, - мялся парень, не зная как начать, - я вот думаю, не пора ли мне жениться?..

- Давно пора! - всплеснула руками Прасковья и засияла, словно начищенный медный чайник. - Ей-ей, давно пора! Это ты хорошо придумал, что меня сразу позвал! У меня знаешь сколько девок хороших на выданье?! Из пяти деревень, не считая нашей! Восемь невест, каку хочешь выбирай. Я тебе сейчас расскажу...

- Да не надо! - оборвал гостью Макар. - Я обо всех знать не хочу. Только об одной узнать бы...

- Неужто нашел свою суженую?! - обомлела тетя Прося.

- Ну, суженая или нет, - смутился юноша, - это дело не ваше, а девка, вроде, хорошая, вот мне бы и узнать...

- Так кто ж это? - не слушая Макара вслух задумалась Прасковья. - Из нашей деревни и нет никого. Разве что Авдеева дочка, так она тебе не пара. А Надюшка наша мала еще для замужества, хотя...

- Тетя Прося! - решился наконец Макар. - Я Натанову дочку хочу посватать, Лесю...

Прасковья тут же замолчала и, помрачнев, потянулась за третьим куском сахара.

- Налей-ка, Макарушка, еще чаю, - попросила она.

Макар налил и стал смотреть, как гостья сосредоточенно журкает чай, прикусывая пахучую жидкость комковым сахаром.

- Ну так как? - не выдержал Макар.

- Замучалась я с ней! - со вздохом ответила Прасковья и решительно поставила чашку подальше от себя, решив, видимо, что пришло время серьезного разговора. - Она девушка хорошая, парни это нутром чуют, потому и сватается к ней почитай каждый месяц кто-нибудь, да все без толку. Весной Натан ей такого жениха нашел, ой-ой-ой! Я сама обзавидывалась, потому что таких у меня отродясь не было. Ну, думаю, Натан, саму тетю Просю обскакал! Видно, дочку единственную любит, как незнамо что! А она того жениха...

- Мне Павлуша ваш рассказывал, - перебил гостью Макар.

- Так вот, Натан до сих пор прийти в себя не может. Как, мол, так, его Леся, которая и слова-то поперек сказать не смела, вдруг уперлась, словно необъезженная кобылка... А чего мой сынулька еще болтал? - вдруг спохватилась Прасковья.

- Ну, что корову вам Натан обещал... - начал Макар.

- Ах, сорванец! - рассердилась тетя Прося. - Получит он у меня, как домой приду... А про Лесю забудь, она девка хорошая, но что-то у нее с головой не в порядке. Я с ней и так пыталась и эдак, по-свойски, по-женски поговорить, да все без толку. Как спросишь, кого же тебе надо, так она в слезы. Говорит, никого мне не надо, в девках останусь, потому что тот, кого люблю, меня никогда не полюбит! Я аж разозлилась, кричу на нее: "Кого ж ты, дура, любишь, скажи ты мне!" Молчит, словно рыба, в рот воды набравшая... Давай, я тебе расскажу лучше, какие невесты у меня есть. Ничуть не хуже нашей Леськи, а то и получше...

- Э, нет! - замотал головой Макар. - Я ж вас, тетя Прося не за советом позвал, а по делу. Так что, глядишь, вы свою корову заработаете, да и от меня, может, чего перепадет. А не выйдет, так не выйдет...

- Ладно, схожу, спрошу, не привыкать уж позориться на старости лет, - пробурчала сваха. - А коли не судьба, поглядишь на моих невест?

- Там видно будет! - усмехнулся Макар.

Прасковья засобиралась.

- Ну, я пойду. Завтра с утра и начнем.

- Э, нет, подождите-ка, - Макар задумался. - Тут дело надо по-особому поставить. Я парень грамотный, так что сделаем мы по-городскому. Сядьте, тетя Прося, я сейчас...

Макар достал два листа бумаги. Из одного сделал конверт, а на втором начал бойко выводить: "Дорогой дядя Натан! Разрешите просить руки вашей прекрасной дочери Леси, о которой я думаю с самой весны..."

Макар закончил писать, запечатал листок в конверт и вручил свахе.

- Передадите дяде Натану, но на словах ничего говорить не надо. Пусть он тоже ответ напишет...

- В почтальонши записать меня хочешь? - пробурчала тетя Прося. - Не поздно ли работу-то менять?

Макар засмеялся.

- Ничего, ничего, может за одним и грамоте обучитесь, тетя Прося!

- Ну нет, на это у меня Павлушка есть. Он уже давно по слогам читает, да так бойко, заслушаешься!

Прасковья бережно завернула письмо в платок и пошла к двери:

- Ну, завтра жди ответа тогдась! Прямо с утречка твою депешу отнесу, да ответа дождусь...

Макар проводил сваху и сразу же вернулся на кровать.

"Дело сделано, сейчас осталось только ждать!", - удовлетворенно подумал он и улегся поудобнее. Вскоре Макар под действием картошки с хлебом в желудке и натопленного воздуха в избе, задремал.

Ему снилась Леся. Детская, доверчивая улыбка, длинная русая коса и канапушки на носу. Какой помнил ее с весны, такой она пришла и во сне.

- Ну, пойдешь за меня? - деловито спросил Макар.

- Нет, у меня прынц есть! - замотала головой девушка.

- Какой еще принц?! - насупился Макар. - А я тогда кто?

- А ты - Макар, сирота, живешь на краю деревни, не похож ты чего-то на моего суженого!

- Вот глупая девка! - рассердился Макар. - А принц твой тогда где?

- А я его сквозь замерзшее стекло видела, он мне стихи читал и любимой называл!

- Дурочка ты, Леська! - отвечал Макар. - То ведь твоя фантазия, а я живой!

- Ага, тебе значит можно на фантазиях жениться, а мне нет? - надула губки Леся. - С прынцем за стеклом проще. Улыбаешься ему, аки дура, он и доволен. Только и делов-то. А мужа живого и кормить надо, и приголубить. Слушаться его надо, заботиться о нем... Не-ет, я лучше за прынца стеклянного замуж пойду!

- Тьфу на тебя! - расстроился Макар.

Леся вдруг подошла к нему, села рядом и, глядя в глаза, тихо сказала:

- Макарушка, милый, ну куда я без тебя? Ты только проснись, ладно? Мне не нужен стеклянный принц...

И вдруг Леся не своим голосом закричала:

- Просыпайся!

А потом образ поплыл, и Макар очнулся.

- Дома ли хозяин? Петухи давно пропели! Просыпайся! - снова раздался из-за двери голос Прасковьи. - Почтальонша письмо принесла, войти-то можно али нет?

- Заходите, тетя Прося! - ответил Макар, протирая глаза. Сон про Лесю тут же исчез из памяти.

Макар сел на кровати и посмотрел на довольную сваху.

- Ну ты, Макарушка, и соня! Думаешь, страда закончилась, так и спать можно до обеда?

- Да, сморило вчера чего-то... - смущенно отвечал Макар, проходя на кухню к раковине. Он быстро умылся, пригладил непослушные вихры и вернулся в комнату. - Ну, как наши дела?

- Вроде, пошло-поехало! - сказала сваха. - Я, как ты и наказывал, ничего от себя говорить не стала, только письмо отдала. Он прочитал, бороду потеребил, да и говорит: "Ты, Прасковья подожди, я сейчас ответ напишу". Ну, думаю, раз сразу от ворот поворот не дали, значит, пошло дело... Держи!

Макар взял письмо, распечатал и стал читать, ловя на бумагу свет из окна.

- Ну? - нетерпеливо спросила Прасковья, видя, что Макар закончил читать. - Ответ писать будем?

- Будем, только тут подумать бы надо... - задумчиво ответил Макар. - Тетя Прося, приходите-ка ближе к вечеру, тут дело серьезнее, чем поначалу казалось...

- Неужто отказ? - расстроилась сваха.

- Да нет, приходите ближе к вечеру! - повторил Макар. Выпроводив недоумевающую Прасковью, он сел перечитывать письмо Натана.

"Дорогой Макар! Давно я не брал в руки перо, но раз такое дело, срамиться не буду и тоже тебе на бумаге отвечу, грамоте я, слава Богу, обучен. Что мне сказать на твое письмо? Парень ты хороший, я бы не против Лесю за тебя отдать. Только измучался я с ней. Люблю я ее очень, так что неволить не могу. А она женихов, словно басурман гонит. Тебе, верно, Прося рассказывала. У меня сил уж никаких нет. Отцовский долг спать спокойно не дает, а сделать ничего не могу. Так что, пиши-ка ты прямо Лесе! Коль она согласится, то я от радости и помереть могу спокойно, а коли нет, то не обессудь!.."

Макар отложил письмо и задумчиво почесал затылок. Потом встал, походил по горнице и в конце концов вышел в огород, бурча под нос:

- Тут подумать надо...

В огороде делать было нечего. Урожай почти собран, только большие пузатые тыквы еще лежали на видном месте, плюс кое-какая мелочевка.

"Вскопать что ли грядку на зиму?" - подумал Макар и взялся за лопату.

За работой думалось бойчее.

"Что же ей написать? Просто "выходи за меня"? Так это больно незамысловато, а мне надо, чтобы ее за сердце зацепило, чтобы она и не подумала отказ сочинить, как другим. Может, в стихах признание написать? Типа: "Я люблю, томлюсь в неволе! Замуж за меня пойдешь? Обниму тебя, как в поле ветер обнимает рожь!.."

Макар улыбнулся собственным мыслям.

"Нет, это слишком будет, пожалуй, не поймет еще. Или не так как надо поймет, со стихами это частенько бывает... Надо по-простому написать, но с душой... "

Юноша вздохнул, с силой воткнул лопату в перекопанную землю и пошел в дом. Писать письмо Лесе.

Макар долго сидел за столом, уставившись на белый лист бумаги.

- Что же за беда такая?! - раздраженно сказал Макар вслух. - Третье перо уже догрызаю, а в голову ничего не идет! Обычное письмо обычной деревенской девушке, чего сложного-то?..

Макар решительно засопел и придвинулся к столу:

"Дорогая Леся, позвольте начать это письмо с выражения моего очарования вашей личностью, которая..."

Макар яростно скомкал бумагу и бросил в угол избы.

- Не то! - он вскочил и заходил по комнате. - И чего я переживаю? Ну откажет, что с того?! Еще неделю назад я о ней и думать не думал, а тут запереживал, как мальчишка...

Макар вдруг остановился и сел за стол. "Неправда, - сказал он сам себе. - Я все лето только и думаю, что о девушке за стеклом, да о Лесе. И еще не известно, о ком больше. Как только время свободное появится, как от работы немного остыну, так сердце и сжимается..."

- Напишу искренне, от души, как есть! - тихонько сказал Макар, взял четвертое перо, обмакнул в чернила и решительно пододвинул к себе чистый лист.

"Милая Леська! Помнишь, когда-то я тебе рассказывал о своей суженой? Ты еще очень любила слушать, как я говорю о ней. Так вот, я наконец нашел ее! Моя суженая - это ты, Леся!.. Ты спросишь, а как же та девушка за стеклом, о которой я тебе рассказывал весной, для которой писал стихи и из-за которой чуть не помер? Леся, я тогда просто не понял, что видение за стеклом было знаком, а не самой суженой. Девушка за стеклом указывала мне на тебя, Леся, а я не видел. Ведь не случайно, как только она исчезала, появлялась ты... Лесь, я люблю тебя, а не эту мою фантазию, которой, может быть, и не было. Прости меня, что мне понадобилось столько времени, чтобы понять это. Леся, выходи за меня... Не пиши мне ничего подробного в ответ, я пока ничего не хочу слышать. Только "да" или "нет". Пусть в твоем ответном письме будет единственное слово: "да" или "нет". Одно из них навсегда разобьет мне сердце, а другое сделает счастливым. Но ты вольна выбирать сама, какое слово будет в твоем ответе..."

Макар на одном дыхании закончил письмо. Перечитал. Ему сразу захотелось в одном месте подправить, а в другом кое-чего добавить для убедительности, но он преодолел это желание. Запечатал письмо в самодельный конверт и отложил подальше от себя.

- Пусть останется, как написалось! - решил он. - А дальше все в руках судьбы и Бога.

Осталось только дождаться тетю Просю.

"Не проболталась бы она, - с неудовольствием подумал Макар, но тут же успокоил сам себя: - Хотя нет, она будет молчать, пока помолвку не объявят. Ей же позориться лишний раз не хочется. А вот как дело пойдет, тут уж никуда не денешься, растрезвонит по всем соседним деревням, что за раз двух упрямцев поженила!"

Во дворе громко стукнула калитка.

"Легка на помине!" - улыбнулся Макар. Тетя Прося появилась раньше назначенного времени. Видно, ей не сиделось дома.

- Здравствуйте, тетя Прося!

- Здоровались уже! - буркнула сваха. - Готово письмо-то али нет?

- Готово! - кивнул Макар. - А вы чего такая смурная?

- Да сынуля пристал, словно банный лист. Вот скажи ему, зачем маманя к дяде Макару ходит, да и все! Божится, что пытать будут, никому не выдаст! Ага, знаю, я своего Павлушку!..

- И не говорите ему ничего, нечего заранее трезвонить, - серьезно сказал Макар, внутри радуясь подтверждению своих мыслей.

- А то я не понимаю! Давай депешу-то!

Тетя Прося спрятала протянутое письмо в платок и заторопилась к двери.

- Вы того, - напомнил ей Макар, - от себя ничего не говорите, просто письмо передайте...

- Ладно, поняла, не дура. Натан тоже понял, даже расспрашивать меня не стал, только письмо прочитал, да ответ написал...

- Ой, дурья моя башка! - спохватился Макар. - Это письмо несите не дяде Натану, а прямо Лесе. Так надо.

Сваха встала в дверях, всплеснула руками, покачала головой неодобрительно, мол, все у тебя не как у людей. Но вслух ничего не сказала, а только шумно напоказ вздохнула и вышла...

* * *

Леся заканчивала работу на огороде, когда увидела, как по дороге прямо к ее дому ковыляет тетя Прося.

- Надеюсь, все-таки не ко мне! - вздохнула Леся, но на всякий случай решила укрыться в доме.

Но не успела.

- Эй, Леска, а ну-ка стой, где стоишь! - раздался пронзительный голос деревенской свахи. - А то я запыхалась совсем через всю деревню туда сюда бегать!

- Здравствуйте, тетя Прося! - нахмурилась Леся. Ей хотелось быть вежливой, улыбнуться, но простодушная девушка еще не научилась показывать чувства, которых не было. А ей совсем не хотелось здороваться и встречаться с тетей Просей, которая, наверняка, опять начнет говорить о женихах. - К кому это вы на ночь глядя?

- Какая же ночь, еще и не стемнело даже... - сваха остановилась у калитки Натанова дома и перевела дух. - А иду я к тебе, ягодка...

- Разве не к папеньке? - спросила Леся, не сдержав расстроенного вздоха.

- В том то и дело, что к тебе. Во двор-то хоть пустишь али тут стоять?

- Ой, проходите, тетя Прося! - засуетилась Леся.

Сваха по-хозяйски распахнула калитку и вошла во двор.

- А ты чего такая неприветливая, словно не выспалась?

- Так ведь вы же опять, верно, сватать меня пришли, а меня это не радует. Все равно мне на роду без мужа быть написано. Потому что не пойду я за нелюбимого, а тот, кого я люблю, никогда меня не полюбит, уж я-то знаю.

- Опять свою песню завела! - фыркнула Прасковья. - Молчи лучше, не зли меня! Беда с тобой...

- А что, разве не угадала? Опять же "купцов" расхваливать будете...

- Не буду, - мрачно ответила Прасковья. - Я тут на днях почтальоншей заделалась, а то все равно сваха из меня никудышная, так что получай депешу и, как там, распишися в получении, чай грамоте обучена?

Прасковья размотала платок и протянула чуть помятое письмо.

- От кого это? - настороженно спросила Леся.

- Не скажу ничего. Велено передать, да ответа - тоже письменного - дождаться, - ответила тетя Прося. - Небось и сама поймешь от кого, там, верно, подпись есть.

- Хорошо, я прочитаю, - пообещала Леся. Она вертела в руках конверт, на котором не было ни единой надписи. - Я пойду?..

- Иди, ответа-то ждать али завтра приходить?

Леся нерешительно остановилась на крыльце.

- Давайте, я сейчас дома прочитаю, да сразу и ответ напишу, чего вам лишний раз ходить?

- Давай, я пока отдышусь, посижу тут у тебя на завалинке.

- Да вы в дом проходите!

- Нет, я уж тут... - пробурчала тетя Прося и устроилась на низенькой скамеечке рядом с крыльцом.

Леся скрылась в доме. Она быстро забралась к себе в комнатку. Дом у Натана был знатный, двухэтажный, и Леся жила на самом верху. У нее даже свой балкончик имелся, словно у городской барышни.

Девушка села за стол, со вздохом разорвала конверт и почти равнодушно начала читать. Она была уверена, что это очередной жених пишет, потому что от тети Проси ничего иного ждать было нельзя.

"Милая Леська! Помнишь, когда-то я тебе рассказывал о своей суженой?.." - прочитала она, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди!

- Макарушка... - прошептала Леся, в голове у нее помутилось, а строчки письма поплыли, словно в горячем мареве. - Ты помнишь меня...

Она не сразу взяла себя в руки. Воспоминания. Образ Макара с горящими глазами рассказывающий о любви. Его смех, аромат лесных трав в натопленной избе. Блинчики с творогом исчезают с тарелки, а Макар только утирает расшитым полотенцем масленые губы. Улыбается. "Очень вкусно, Леська!"

Лежит в горячке. Из-за нее. Выскочил на мороз и упал в сугроб, пытаясь поймать мечту. Горячий чай с малиной и случайный поцелуй: "Хорошая ты, Леся!"...

На глаза просились слезы. Так часто бывает, когда воспоминания сгущаются, превращаясь в соленые капли...

Леся судорожно вздохнула и поморгала, стараясь разглядеть следующие строчки письма.

"...помнишь, когда-то я тебе рассказывал о своей суженой? Ты еще очень любила слушать, как я говорю о ней. Так вот, я наконец нашел ее!.."

Обрыв. Сердце остановилось. Вместо него - "тук, тук..." - две крупные слезинки по очереди упали на бумагу.

- Не бейся больше... - сказала Леся сердцу, а глаза сами по себе прочитали:

"...так вот, я наконец нашел ее! Моя суженая - это ты, Леся!.. "

* * *

Она едва не потеряла сознание. Мир перевернулся. Словно беспросветная ночь внезапно превратилась в яркий полдень. Солнечные лучи слепили, и Леся долго пыталась понять, что с ней произошло: почему она с такой нежностью сжимает насквозь промокший листок бумаги, как сумасшедшая повторяя одно и то же?..

Леся перечитывала письмо Макара раз за разом, снова и снова, еще и еще. Теперь уже сложно было разобрать расплывшиеся строчки, но в этом и не было нужды. Она повторяла письмо наизусть.

Воспоминания вновь превращались в слезы, но теперь их не надо было сдерживать, потому что они не жгли, а радостно катились по щекам, словно дети после долгого заточения вырвавшиеся покататься с горок.

Радость, счастье...

Леся не чувствовала ничего этого в такой полноте с прошлой зимы, когда она приходила в гости к любимому.

Она приносила домашнюю выпечку, и они с Макаром долго сидели друг напротив друга, пили чай и разговаривали. Макар рассказывал о своей мечте, и его глаза блестели. А Леся вздыхала, втайне надеясь, что ее Макарушка когда-нибудь и на нее посмотрит таким вот взглядом. Леся даже название для него придумала - взгляд-с-искорками.

А однажды Леся шла к Макару в удивительно солнечный день. Снег так блестел на солнце, что заставлял жмуриться. Когда девушка подходила к дому, она увидела замерзшее окно, которое искрилось. "Словно глаза у Макарушки!" - засмеялась тогда Леся. Она, сама не зная зачем, подобралась к окну и заглянула внутрь...

А с другой стороны окна оказалось лицо Макара!

Леся улыбнулась от неожиданности и сказала "Привет!" Макар что-то ответил. Его лицо разбивалось морозными узорами, поэтому было сложно читать по губам. Леся и Макар немного поговорили, не слыша друг друга, а потом девушка, смеясь, отбежала от окна и, немного погодя, вошла в дом. Она хотела тут же рассказать о своей проделке, но Макар опередил ее. "Леська! Леська! Я видел свою суженую!" - закричал он, едва девушка появилась на пороге. Леся покраснела, не веря своему счастью, но потом поняла, что Макар ее не узнал.

И полюбил таинственную девушку за стеклом...

Она еще несколько раз приходила и смотрела сквозь окно, надеясь, что Макар рано или поздно догадается... Они быстро научились понимать друг друга, читая по губам, даже несмотря на то, что те разбивались узорами на несколько частей. Леся видела взгляд-с-искорками, который смотрел на нее сквозь замерзшее стекло, но...

Макар все сильней влюб**лся в незнакомку. Леся ревновала к девушке за стеклом, иногда забывая, что это она сама. Леся слушала стихи, которые Макар писал для суженой и плакала, понимая, что теперь не сможет сказать любимому правду. Она перестал заглядывать в окно, но Макар чуть не сошел с ума, и Леся, проклиная стеклянную соперницу, снова стала подходить к окну, чтобы любимый не страдал. Она совсем запуталась и не знала как быть. Давнишние слова до сих пор звенели в памяти:

- Лесь, представляешь, я сейчас только и думаю, как завтра снова увижу ее сияющие глаза, увижу ее губы... Господи, я так ее люблю! Я готов умереть ради нее! Не задумываясь, прямо сейчас!..

- Зачем умирать? - удивилась тогда Леся.

- А, ты не понимаешь! - махнул рукой Макар.

- Конечно, не понимаю... Зачем умирать из-за любви, когда надо жить для нее?

- Глупенькая! - рассмеялся Макар. - Вот полюбишь по-настоящему, как я, тогда поймешь!

- Я попробую... - сказала тогда Леся. И у нее получилось! Когда отец сосватал самого лучшего жениха, девушка вдруг ясно поняла, что она лучше умрет, чем выйдет за кого-то, кроме любимого.

Леся так и не смогла признаться Макару, что она и была той девушкой за стеклом. Потом были скандалы с родителями, ее слезы и седина в голове отца, бесконечные женихи, посев, работа на огороде и в поле...

А сейчас вот это письмо...

- Эй, красавица, тебя ждать или уж завтра придти?! - раздался громкий голос Прасковьи. - Мне уж не привыкать по всей деревне бегать!

Леся пришла в себя, очнувшись от воспоминаний.

- Сейчас, сейчас! - едва справляясь с волнением, выкрикнула в ответ Леся.

Но голос прозвучал неожиданно тихо. Леся выскочила на балкончик, раздвинула цветы и выглянула, опасаясь, что сваха не услышит и уйдет.

- Сейчас! - повторила она.

- Ну давай, а то темнеет уже...

- Я быстро! - сказала Леся и исчезла в комнате.

- А может, не надо торопиться? - крикнула Прасковья и шумно вздохнула. - Поду-у-умаешь, поразмы-ы-ыслишь, а?

- А что тут думать?! - громко откликнулась Леся. Она шепотом повторила про себя последний кусочек письма: "Леся, выходи за меня... Пусть в твоем ответном письме будет единственное слово: "да" или "нет". Одно из них навсегда разобьет мне сердце, а другое сделает счастливым..."

- Тут совершенно нечего думать! - тихонько рассмеялась она, вытащила чистый лист и размашисто вывела одно слово. Потом подумала, что этого мало и заполнила им весь лист, повторив бессчетное количество раз. Потом заклеила получившееся письмо в конверт и сбежала по лестнице вниз.

Перед дверью она немного постояла, переводя дыхание, а потом вышла во двор.

На улице и правда темнело.

При виде девушки тетя Прося кряхтя встала со скамейки и протянула руку за письмом.

- Быстро ты чего-то, хоть бы подумала... - пробурчала сваха. - Давай я, все-таки завтра утром приду, а ты ночку-то полежи, поразмысли как следует, такие дела наспех-то не решаются!

- Да нечего тут думать, тетя Прося! - повторила Леся и отвернулась, пряча счастливую улыбку.

* * *

Макар не находил себе места с того самого момента, как отправил сваху с письмом. Он долго бродил по дому: из комнаты в кухню, из кухни в комнату. Потом решил, что надо просто заснуть, а завтра утром или, в крайнем случае, днем, тетя Прося принесет ответ... Макар лег, долго ворочался, прекрасно понимая, что заснуть не удастся. Тогда он пошел в огород и ожесточенно вскопал еще две грядки, чтобы хоть немного устать. Вернулся, умял все, что было в доме съестного и снова лег, в надежде заснуть, а не мучаться неизвестностью всю ночь. Но даже безотказное до этого средство - усталость и полный желудок - на этот раз не помогли.

Макар думал о Лесе. Ему казалось, что до сегодняшнего дня он был слепым котенком, который долго возился в корзине среди цветных клубков шерсти. Корзина стояла в траве, на солнце. И вот котенок открыл глаза и увидел, что мир прекрасен. Настолько, что снова хочется зажмуриться.

Макар дружил с Лесей с детства. Они играли вместе, ходили вместе в лес... Сколько Макар себя помнил, Леся так или иначе была рядом. Пусть не всегда сама, но все равно... Скатерть на столе, полотенце на умывальнике, рубаха на Макаре - Леся вышивала. Плетенки на стенах, оберег на шее - Леся сделала. Варенье в кладовке, веники в бане - Леся принесла...

Макар так привык к девушке, что считал ее чем-то вроде себя самого. А на себе самом разве женятся?.. Вот и вел себя, словно слепой котенок, не понимая, что любит он ее, вот эту вот Леську, а не какую-то выдуманную суженую! Сейчас только понял. Полгода тосковал Макар, не понимая от чего, стараясь отвлечься работой в поле. Думал, что от потери суженной из-за стекла, ан нет! Оказалось, по Лесе сердце тосковало, и думал-то Макар о девушке-видении только потому, что она напоминала ему о Лесе, а ведь еще несколько дней назад Макар был уверен, что, наоборот, думает о Лесе, потому что та напоминает ему о суженой!

- Дурак! - сухо сказал Макар и перевернулся на другой бок. Сон не шел.

Мысли продолжали кружиться, подстегивая Макара изнутри. Перед глазами вставал образ Леси, какой он запомнил ее с конца зимы: доверчивая улыбка, большие круглые глаза, наивные и грустные, весенние канапушки на носу, длинная русая коса, выпадающая из-под шапки...

Красота сверкающей незнакомки из-за стекла поблекла. Макар вдруг почувствовал, что думает о ней с неприязнью.

"Это не я слепой был, а она меня ослепила! Если бы не она, то я бы Лесю гораздо раньше увидел! Хотя, кто знает... - Макар тревожно задумался. - Неужто без нее я Лесю бы так никогда и не разглядел?.. Нет, я же не дурак, это стеклянная суженая меня ослепила!.."

Макар с досадой думал о замерзшем окне, при этом с нежностью вспоминая Лесю. Вот она сидит напротив, подперев голову руками. Вот она улыбается, а вот идет к двери... Останавливается. Резко, но так грациозно, как умела одна только Леся, поворачивает голову. Грустно шепчет: "Папаня сосватал мне жениха..."

- Что же ты не вышла-то за него? Говорят, и богатый был, и красивый, хозяйство большое... - сопел Макар, ворочаясь. - Как могла родительской воли противиться? Ради кого? Неужто ради меня, дурака?..

Сомнения охватили Макара.

"А что, если она отвергнет и меня, как других? Может, она точно так же, как я еще недавно, мечтает о принце, не замечая такого привычного Макара? Ведь я же сам и учил ее любить образ, тень, блеск неживого стекла. Говорил еще: мол, не умеешь ты, Леся, любить!.. А, выходит, не умел сам. Ведь любовь к образу - это еще не любовь, а ее искры. Любовь приходит в сердце каждого, но только, как искры, которые быстро гаснут, и мало кто может разжечь из них костер... Но это возможно! Я уверен, это возможно... А она тогда еще сказала: "Я попробую научиться любить, как ты..." Вот и научилась! Теперь, верно, лелеет в сердце неживой образ несуществующего принца. Стеклянная любовь..."

Макар застонал от отчаяния. Он вдруг понял, что не сможет принять никакого иного ответа, кроме согласия... И что любое слово в ответном письме, кроме "да", убьет... Нет, конечно, Макар понимал, что не умрет физически. Отказ убьет не его самого, а погасит ту искру, которой Макар вдруг стал. Все его существо вместилось в одну маленькую сияющую точку, которая жаждала только одного, чтобы на ее свет ответили...

Стук калитки раздался, будто отдаленный удар грома, а потом - стук в дверь, словно раскаты над головой.

Макар очнулся и сел на кровати.

- Не спишь еще?! - словно молния ударила, раздался голос тети Проси, а затем появилась и она сама, мрачная, как грозовая туча.

- Засыпал потихоньку... - ответил Макар, зевнув от волнения. - Я вас только завтра ждал...

- Вижу, - буркнула сваха. - Ну, извини, решила вот сразу ответ принести. Думала, ждешь, волнуешься, а ему-то что, дрыхает. А тетя Прося ходи, позорься на старости лет!..

Макар напрягся, и сильное волнение превратилось в холодное спокойствие.

- А что такое, тетя Прося? Расскажите, как дело было. Лесю встретили? Письмо передали?

- И встретила, и передала, и даже ответ успела получить...

- И что она говорит? - обмер внутри Макар.

- Почем я знаю, мы же уговорились! Вот я ничего и не сказала, только письмо передала, а она тоже ничего не сказала, только ответ написала, да мне вынесла...

- Так чего вы такая мрачная, тетя Прося?!

- Так ведь и без слов все ясно! Опыт какой-никакой, а есть! - сваха говорила громко, резко и уверенно. - Девки, когда их сватают, ответ сразу не дают. Ночами думают, гадают. Коли жених мил, то млеют да мечтают, а коли нет, то планы строят, как оглобли-то жениховы развернуть. Кто же ответ-то на сватовское письмо сразу пишет?.. А Леська и не думала даже. "И чего тут думать?" - говорит! Вынесла письмо, а сама лицо-то воротит, в глаза не глядит. Понятно, совестно уж самой, что тетю Просю на старости лет который раз позорит!

- Тихо, тетя Прося, не тараторьте! - поморщился Макар, не поспевая за свахиной скороговоркой. - Давайте по порядку. Вот вы пришли и отдали Лесе письмо... Что она?

- Сморщилась, будто от клюквы. "Что, - говорит, - опять женихи?"

- Открыла она его?

- Пошла к себе ответ писать, там, видно, и открыла... Я ей еще кричу, ты, мол, не спеши, подумай как след, а я завтра с утречка за ответом-то и приду!.. А она с балкону-то своего барского и кричит: "А чего тут думать?!" Сбегает, письмо готовое мне и отдает. Вот оно, читай! Только косу свою даю на отсечение, что отказ там, как пить дать, отказ. А у меня ж столько девок хороших!..

- Да подождите вы! - Макару хотелось зажать уши и бежать от этой глупой бабы, которая не понимает, что делает с человеком своими словами. Но вместо того, чтобы убежать или выгнать сваху, Макар взял из ее рук Лесино письмо, положил осторожно на стол и продолжил расспросы.

- Когда она письмо отдавала, то говорила ли чего?

- Ничего не сказала! - буркнула тетя Прося. - Отвернулась только, да свое твердит: "Нечего тут думать!" Она и с остальными так меня выпроваживала. Ни стыда ни совести у девки!..

Сваха насупилась, зло посмотрела на Макара.

- Пойду я, а то ночь уж на дворе. Ты письмо-то почитай. Коли опять писать вздумаешь, сам приходи ко мне, я, так и быть, еще раз снесу. Только бесполезно это. Леська - девка пропащая. Хотя, может, одумается еще. Через годик, другой... Невестушек-то моих посмотришь?

Макар едва-едва помотал головой.

- А ты подумай, подумай! - сваха встала и направилась к двери.

- Нет, тетя Прося, - тихо ответил Макар, - нечего тут думать, совершенно нечего...

* * *

Когда-то в это окно заглядывала незнакомка, которую Макар принял за суженую... Теперь в то же окно пробрались несколько солнечных лучиков-разведчиков. Они попрыгали по стенам и замерли на столе, вскоре слившись с белым конвертом.

Письмо так и лежало всю ночь, а Макар сидел за столом и смотрел на белый прямоугольник. Тоже всю ночь. Не сомкнув глаз, словно боясь, что письмо исчезнет, а может, желая этого... Ведь пока не распечатан конверт, остается надежда.

На то, что сваха ошиблась, на то, что в письме только одно слово, желанное слово из двух букв. За целую ночь Макар так и не смог заставить себя прочитать Лесин ответ. Ему казалось, что он немедленно умрет, если лишит себя надежды.

"Утром, лучше утром..." - шептал он. И вот утро настало, а решимости ничуть не прибавилось.

- Может, тетя Прося что-то не так поняла? - в сотый раз прошептал Макар. - Ведь в письме не обязательно отказ, может, Леська шутит или кокетничает... Но тогда почему она ответила так быстро? Даже я думал над своим письмом целый день! Волновался, старался, ждал вдохновения... А она? Наверное, поняла буквально мою просьбу и написала только одно слово...

Макар потянулся к письму, но снова отдернул руку.

"Почему же ты боишься прочитать это одно слово? - продолжал размышлять Макар про себя. - Потому что знаешь, какое оно. Слишком уверен, что она тебя не любит, что она так же, как ты когда-то, мечтает о сверкающем суженом, которого нет. Так почему же ты не стремишься подкрепить свою уверенность и не откроешь наконец конверт?! Да потому что я знаю, что там "нет", но верю, надеюсь, что там "да"! И пока во мне есть эта надежда, я могу жить, мечтать и любить. Но как только я открою... Неужели ты перестанешь любить? Может и нет, но тогда уйдет мечта или жизнь. Либо я снова буду жить и мечтать, но тогда уйдет любовь к Лесе... Либо останется любовь и жизнь, но уйдет мечта... А за ней и любовь... И тогда, зачем мне такая жизнь?.."

Макар почувствовал, что мысли начинают путаться. Именно почувствовал, а не понял.

- Надо поспать, а потом открыть письмо, - решил он, встал из-за стола и лег. Уставился в потолок. Несмотря на бессонную ночь, мысли в голове Макара продолжали водить хороводы вокруг нераспечатанного письма.

- Уснешь тут! - пробурчал Макар, встал и пошел бродить по дому. Он несколько раз выходил во двор, делал механически какую-то работу: колол дрова, вскапывал грядки, носил воду из колодца... Но после каждой заложенной поленницы, каждой вскопанной грядки и заполненной водой бочки, он возвращался в дом, брал Лесино письмо, долго стоял, держа его в руках и разглядывая, а потом вздыхал и клал обратно на стол.

К вечеру Макар утомился, так что ему удалось впасть в забытье, похожее на сон. Ему привиделась Леся, письма, падающие с неба, словно листья осенью, злая тетя Прося с кучей безлицых невест...

Макар очнулся и посмотрел в окно. Светло. Утро? День?.. Какой по счету?.. Повернулся. Письмо лежало на своем месте в центре стола, не собираясь само по себе ни исчезать, ни открываться.

- Ждешь меня? Моего решения? - мрачно сказал белому конверту Макар и сел на кровати. - Ну, хорошо!

Он попытался понять, сколько дней прошло после прихода тети Проси. Один? Два? А может, он провалялся в беспамятстве неделю? Макар поморщился и отбросил подсчеты, как не имеющие смысла. Было ясно только одно: забытье, похожее на сон, совсем не помогло. В теле осталась тяжесть, в голове - туман, а в сердце - тоска.

- Я прочитаю письмо! - решительно сказал Макар и резко встал, не обращая внимания на появившееся головокружение. - Пусть надежда умрет, но и эта пытка прекратится...

Макар взял в руки конверт и надорвал уголок...

В голове вдруг прояснилось, а в сердце замерло восторженное предчувствие, совсем не похожее на тоску!

- Что это со мной? - удивился Макар и снова положил почти вскрытый конверт на стол. Тут же подхватил его и засунул в карман рубашки. - Нет, я больше с тобой не расстанусь, пока не прочитаю!

Он прихлопнул письмо в кармане и почувствовал под ладонью вышивку. Опустил голову.

- Леся... - прошептал Макар, разглядывая темно-синих лебедей среди зеленых камышей. Птицы переплелись шеями и были похожи на сказочное существо с двумя головами и телами.

Макар словно перенесся в прошлое. Натопленная горница, лесной дух заваренных трав. Распахивается дверь и вместе с морозным паром влетает румяная Леся: "А я тебе подарок принесла!" - "Дверь закрывай!" - "Смотри, целый день вышивала..." - "А чего у тебя птицы синие?.." - "Оденешь?" - "Обязательно, только потом как-нибудь..." - "Ну, пожалуйста, я хочу сейчас посмотреть!"

Макар улыбнулся воспоминаниям, а потом встрепенулся и выскочил из дома. Вернулся с полными руками поленьев.

- Сейчас сделаем, как тогда... - воодушевленно бормотал он, укладывая полешки в печь. - Хорошо хоть протопил уже в этом году. Сейчас будет, как зимой, когда Леся приходила ко мне, а я был слепым дураком!..

Огонь послушно принялся за дело. Макар сидел на корточках рядом с печкой и смотрел внутрь. А потом достал из кармана письмо. Теперь, в красных отблесках пламени, оно казалось совсем не белым.

- Еще рано, пусть изба протопится, - решил Макар и положил письмо на выступ для чайника. Из топки повалил дым. - Тьфу ты! Трубу-то открыть забыл!

Макар встал и выдвинул железную заслонку. Огонь тут же загудел, создавая в трубе тягу. Дым стал втягиваться в топку. Макар сел, широким рукавом рубахи задев письмо, которое тут же всосало в огонь вместе с остатками дыма.

Макар с ужасом увидел, как огонь радостно схватил бумагу и превратил ее в пепел, тут же унесшийся в трубу. В глазах застыло мгновение, когда огонь сжег конверт, показав Макару на долю секунды целиком исписанный лист...

Лесино письмо.

Макар закрыл топку, встал, прошел в комнату и лег. В голове мутилось.

- Там не было одного слова, - прошептал он. - Леся, наверное, долго объясняла мне, почему не любит. Чтобы не обидеть...

В избе вскоре стало жарко. Очень жарко. Потом поленья выгорели, и через два дня изба остыла, но Макару было всё равно. Он умер.

* * *

Леся боялась умереть от счастья. "Это было бы глупо, - думала она. - Макарушка придет, а его невеста умерла!"

Как только тетя Прося ушла, Леся взлетела к себе в комнату и, не сдерживаясь, расплакалась. Потом рассмеялась, снова расплакалась и опять рассмеялась...

Когда стемнело, Леся немного успокоилась и стал думать о Макаре, вспоминая минуты и часы, что они были вместе. Теперь было можно. Все эти месяцы, со злополучной весны, Леся гнала из ума образ Макара, старалась забыть его, но безуспешно. Трудно избавиться от того, кого любишь всю жизнь.

- Увидеть бы его хоть одним глазком прямо сейчас! - вздохнула Леся. - Только надо до утра ждать. Заснуть надо, чтобы время незаметно пролетело, а то еще целая ночь впереди. Я же не выдержу!

Леся счастливо рассмеялась и легла не раздеваясь на застеленную кровать.

"А вдруг он прямо сегодня придет! Прочитает письмо и прибежит? - Леся обомлела от этой мысли. Тут же стукнула калитка, и Леся едва не свалилась с кровати.

- Леська, ты дома? - раздался пьяный голос Натана. Они с крестьянами отмечали конец страды.

Леся не ответила. Она не любила, когда отец выпивши.

- Спишь уже? Ну ладно, спи... - громко пробурчал Натан, шумно пробираясь в свою комнату.

- Нет, не придет, - решила Леся. - Пока еще тетя Прося ему письмо отнесет! Так что до утра придется мучаться...

Девушка снова легла и стала смотреть в окно на небо, не надеясь заснуть.

Она думала о Макаре, о его неожиданном предложении, о звездах... А когда в окне показалась луна, Леся неожиданно для себя самой заснула...

Рано утром девушка вскочила с постели бодрая, счастливая и полная надежд. Она выбежала на улицу, как следует умылась и улыбнулась восходу.

- Э-э-х! - радостно потянулась Леся и снова исчезла в доме.

Она переоделась в праздничное платье, распустила косу, а потом заплела снова, но с цветами, которые нарвала ту же, у себя на балкончике.

Наряжаясь, Леся каждую минуту выглядывала в окно, из которого хорошо просматривалась дорога. Макара пока не было.

- Ничего, хоть успею в порядок привестись к его приходу! - успокаивала себя Леся.

Потом она вышла на балкон и долго смотрела на дорогу. Ей хотелось выбежать из дома, как только покажется Макар. Выбежать и броситься навстречу, и Леся размышляла, можно ли так делать воспитанной девушке.

- Наверное, нельзя, - решила она. - Только я сегодня буду совсем невоспитанной девушкой! Потому что ко мне придет Макарушка...

Леся не выдержала и спустилась во двор. Села на скамейку, неотрывно смотря на дорогу.

Вскоре вышел и Натан, держась за похмельную голову.

- Ты чего вырядилась, как невеста? - с удивлением спросил он, глядя на счастливую дочь. Потом сморщился от боли и резко потребовал: - Принеси-ка рассолу...

Лесе очень хотелось сказать отцу, что она невеста и есть, но вдруг испугалась сглазить. Поэтому без слов пошла в голбец за огуречным рассолом. Напоив отца, Леся вернулась в свою комнату и опять вышла на балкон - глядеть на дорогу, ждать любимого...

К полудню Леся устала. Глаза ее покраснели от напряжения, а лицо побледнело.

- Почему он не идет? - непрерывно спрашивала она себя. - Почему?!

Лесе хотелось плакать. И теперь совсем не от счастья. Потом она вдруг снова ожила, подумав: "Наверное, тетя Прося с утра была занята и решила отнести письмо днем!", и Леся с новыми силами стала ждать.

К вечеру она потеряла надежду, а когда стемнело, даже вышла с балкончика и села на кровать.

- Как же так? - спрашивала она себя и не знала, что ответить.

В эту ночь Лесе не удалось заснуть. Она ворочалась и пыталась прогнать из сердца скребущихся кошек: "Может, какая-то задержка? Может, просто некогда? Но разве он сам не писал, что... Почему же он не идет? Передумал? Тогда зачем же все это?! Зачем все это было?!"

Леся то плакала и металась по простыне, скинув одеяло, то замирала и смотрела в потолок, ничего не видя и только повторяя:

- Зачем это все было? Зачем?!

К утру она ненадолго забылась, а когда очнулась, то первым делом отругала себя:

- Как же я буду встречать Макара с таким опухшим лицом!

Она умылась и привела себя в порядок, снова одевшись в праздничное платье.

Весь день она смотрела на пустую дорогу. Каждый скрип, стук и шелест оживлял ее на мгновение.

- Это Макарушка идет! - шептала она, но, убеждаясь в обратном, снова впадала в полузабытье.

К вечеру Леся уже не смотрела на дорогу. Просто неподвижно лежала на спине, что-то шепча.

Вернулся Натан.

- Лесь, что-то тебя не видно второй день?! - крикнул он, остановившись у лестницы, ведущей в комнату дочери. Молчание. Встревоженный Натан поднялся и тут же бросился к дочери, лежавшей, словно покойница.

- Да у тебя жар... - дрожащим голосом произнес Натан, положив ладонь на лоб Леси. - Эк, тебя угораздило! Побегу за доктором...

Утром из соседнего большого поселка приехал доктор. Осмотрел Лесю, пожал плечами, пустил на всякий случай кровь и уехал.

- Неизвестная науке лихорадка, - сказал он Натану. - Бог даст, выживет...

А Леся металась по кровати и бредила, угасая с каждым днем. Натан не отходил от постели дочери. Совсем поседел, прислушиваясь к горячечному бреду.

- Что случилось, доченька, что ты говоришь? - плакал он, с трудом разбирая обрывки фраз и слов. - Что "зачем"? Что "было"? Что "почему"? Кто "не пришел"? Кто тебя "не любит"?

А на пятый день Леся вдруг открыла глаза, посмотрела на отца, улыбнулась грустно, сказала: "Макарушка..." и затихла.

* * *

...Он бежал коротким путем, через поля. Запинался, иногда падал, оступаясь с узкой ровной тропки между вспаханными наделами. Ветер обдувал лицо, не давая слезам коснуться седой бороды. "Приведу! - металось в голове. - Силой приведу! Если понадобится, то свяжу и на себе притащу!.."

Луна тревожно смотрела с высоты, а потом не выдержала и побежала рядом, освещая путь.

- Только бы успеть! - шептал Натан, задыхаясь. - Только бы успеть!..

[Vredina]

Несколько дней до Нового Года… Она медленно брела по Невскому… Украшенные витрины, сотни, тысячи, миллионы огней…. Тихо падающий снег… Снежинки – будто маленькие звездочки, искрятся – и мгновенно гаснут, тают…
Сотни людей наводнили этот центральный проспект…. У них предновогоднее настроение, они смеются и радуются… Но Она пришла сюда за другим… Ей нужно попрощаться… сейчас, до того, как наступит Новый Год, до того, как еще одна черта будет перешагнута…
Дворцовая площадь… отсюда Она начала свою прощальную экскурсию…
Александровсий садик перед Адмиралтейством… здесь они ели клубничное мороженое, смеялись…. Он поцелуями снимал сладкие капельки с Ее губ… Далее – «Идеальная чашка»… Тут они пили кофе… Он кормил Ее пирожными, а Она, перемазанная кремом, доверчиво прижималась к его щеке… В двух шагах – «Сайгон»… Она как-то пришла сюда без Него, с подружками… Столько смс-ок Она не получала за всю свою жизнь! Даже танцевать было некогда – Она только читала и читала нежные, ласковые строчки….. Прошла еще немного – «Дом Книги»… Здесь Он мог часами бродить, выбирая книги… Она всегда ходила с ним… Потом они выходили.. Он – с пакетом разнообразной литературы, Она – с пачкой открыток, которые Он ей дарил в несметном количестве… Далее – Гостиный Двор…. Тут они тоже были постоянными гостями… Он тащил Ее к парфюмерным прилавкам и, несмотря на Ее сопротивление, неизменно одаривал ее новыми ароматами… Она, хохоча, говорила, что у Нее дома скоро будет склад парфюма, а Он невозмутимо утверждал, что это необходимо – парфюм на каждый день, ведь Она у него такая разная, такая непредсказуемая… Там же находился и игровой зал… они часто играли там в аэрохоккей. Потом, вдоволь наигравшись, Он усаживал Ее за столик в баре, покупал Ей сок и мороженое, а сам резался на автоматах в гонки. Она никогда не любила игровые автоматы, но Ей всегда было так радостно наблюдать за Ним - как Он забавно-сосредоточенно управляет джойстиком… Еще несколько шагов… Аничков мост… тут Она как-то прождала его почти полчаса… Он прибежал запыхавшийся, с букетом роз и, встав прямо там же на колени, шутливо умолял простить… Чуть дальше – «Кристалл-Палас»… На какой фильм они сюда ходили, Она, наверно, уже и не вспомнит, потому как весь сеанс они процеловались на последнем ряду, забыв о коле, попкорне и людях рядом… Метро «Маяковская»… тут они впервые встретились… Она ждала кого-то… Он просто шел мимо… И в какой-то момент пересеклись взгляды… Ее серых печальных глаз и Его – зеленых, со смешливыми искорками… Они были такими разными… Он – красивый, состоятельный, почти на десять лет старше нее.. Она – юная, смешная, неказистая девчонка с нелепыми косичками… Они встретились… И уже не сумели расстаться.. Она тонула в Нем… Он снисходительно принимал это…
Метро «Площадь Востания»… Отсюда Она всегда уезжала после их свиданий… А Он все не отпускал Ее… Они могли почти час простоять, целуясь, в вестибюле… Она прошла дальше… Еще одна «Идеальная чашка»… Тут они бывали несколько раз в неделю…. Официантки приветствовали их, как старых знакомых, и уже не спрашивая, приносили для нее Ее любимый холодный фруктовый кофе и для Него – черный, с корицей… Потом улица… поворот влево… там был садик… Она не помнила, как он назывался, но это был настоящий кусочек рая в самом центре пыльного города… Там они могли часами лежать на траве, раскинув руки и глядя в небо, и болтать ни о чем…
Дальше – дорога к площади Александра Невского… Тут они как-то дурачились, Он кружил ее на руках, а Она, умирая от хохота, повязывала ему на голову свои ленточки… Случайные прохожие, глядя на них, невольно улыбались – ведь они были самыми счастливыми на этой земле…
Мимо метро.. к набережной… Каменный парапет, мост… Все. Она пришла. Здесь они встретились в последний раз… будто чувствуя предстоящую беду, Она целовала Его здесь почти с болью, не открывая глаз, силясь запечатлеть каждую минуту, каждую секунду этой встречи….
Больше ничего не было… Лишь звонок…. Сухие слова «Все кончено…»…. Равнодушные короткие гудки… Она не спрашивала, почему…. Просто сразу поняла и осознала – все кончилось, счастье не может быть вечным…
Она плакала… слезы текли ручьем, но Она будто не замечала их… Снег равнодушно падал…. Она мысленно прощалась со счастьем…. Счастьем искренним, первым, и, наверно, единственным в Ее жизни… Она знала – она будет жить дальше, впереди длинный путь и она должна его пройти… Знала и то, что пойдет по жизни, руководствуясь разумом… только им… Потому что свое сердце Она навсегда оставила там – в жарком лете 2003-го… там. где Она была счастлива… По-настоящему… Первый и последний раз в своей жизни…
…. Где-то, в шикарной квартире какого-то крутого приятеля, Он праздновал наступление Нового Года… В одной руке – бокал шампанского, другой Он обнимал новую подругу – известную в Питере фотомодель… Шутки, смех… и вдруг – как вспышка! – вспомнились огромные грустные глаза девчонки в цветастом платьице и вкус клубничного мороженого на губах… Невольно руки до боли сжали бокал… Еще несколько секунд – и Он снова улыбался своей лучезарной улыбкой… Вечеринка продолжалась…

[Vredina]

[BaDBoY]

Очень Красивые рассказы, Ольчик!

Многое принял как советы, многое повторялось в жизни. Очень красиво, ты молодец и продолжай в том же духе!

[Vredina]

Он встал у окна и прикурил сигару.
-Вы курите?
-Нет, - Она покачала головой и сморщилась от сладковатого табачного дыма.
-Но Вы не против, если я закурю? – спросил Он, выпуская дым в Ее сторону.
-Нет, - Она кашлянула и снова покачала головой, добавив тихо:
-Вы и так уже курите…
-Напрасно. Вы лишаете себя большой радости жизни.
-Что Вы… Есть радости более возвышенные.
-Например? – Он усмешливо уставился на Нее.
-Например… ну не знаю! Что Вы в самом деле? Нравится – курите.

-Кто покупал эти занавески в гостиную? – Он с отвращением, отодвигаясь от окна, словно боясь случайно затронуть гардины, стал разглядывать их.
-Я…
-Они ужасны! У Вас отвратительный вкус.
-Мне нравится зеленый.
-Это не зеленый, а болотный!
-Не скажите… Изумрудный.
-У Вас вдвойне отвратительный вкус. Он усугуб**ется еще и дурным зрением…
-Если Вам так не нравятся эти занавески, отойдите от них.
-Я не перестану их видеть от этого.
-Отвернитесь!
-Такой уродливый цвет негативно влияет на мою ауру…
-Вы рассуждаете, как моя полоумная тетушка, которая помешалась на своей и чужой карме, увлеклась фен-шуем, и теперь спит головой только на Запад…
-Не очень-то почтительно с Вашей стороны сравнивать меня с Вашей обезумевшей тетушкой…
-Как и не очень почтительно обвинять меня в дурном вкусе.
-Но если это так и есть. Да и эти рюши… - Он наклонился и кончиками двух пальцев брезгливо задел шторы.
-Довольно! – Она вскочила с кушетки и в одно мгновение оказалась у окна. В другое мгновение ненавистные зеленые занавески были сорваны и кинуты в угол. Яркий полуденный свет залил комнату и ударил в глаза.
-Так намного лучше, - с невозмутимым видом оставаясь стоять на том же месте с сигаретой в руке, обронил он. – Теперь эта комната, - он критически оглядел ее, и добавил, выговаривая каждый слог:
-Эта безвкусная комната стала светлее и просторнее. Впрочем, в этом есть и свои минусы: дневной свет обнажил все эти уродливые безделушки, которые Вы наставили по всем углам и столикам…
-Кстати, Вам не следует так нервничать, - Он бросил косой взгляд на ее растрепанные волосы, блестевшие от негодования глаза и горящие щеки. – Спокойствие украсило бы Вас.
-Я не нуждаюсь в украшениях, - устало пробормотала она, возвращаясь на прежнее место.
-А зря…
-Что Вы хотите сказать? – почти враждебно Она устремила на него свой взор.
-Я знавал и более красивых женщин. У них был хороший вкус и не было зеленых гардин в гостиных… А еще они умели играть на во-от том инструменте, - он кивнул в глубь комнаты, где стояло фортепиано. – Который у Вас в силу Вашей бесталанности уже много лет стоит под толстым слоем пыли.
-То, что я не умею играть на рояле, не значит…
-…что Вы ни к чему не способны? – скептическая усмешка скривила его губы. – О, несомненно…
Они немного помолчали.
-И что же Вы умеете?
-Разве я должна хвалится перед Вами своими умениями? – Она вызывающе взглянула на Него, чуть приподняв подбородок.
-Вот именно, дорогая моя, умениями. Умениями. Таланты Вам не свойственны, как и хороший вкус, впрочем…
-Вы имели возможность читать мои пьесы! Что скажите? – Она была возбуждена.
-Что скажу? Вам интересно мое мнение? – Он погасил недокуренную сигару, и тут же зажег новую. – Хм… Достаточно пошленько. Не очень достойно девушки из хорошей семьи.
-Что Вы там нашли пошлого?
-Что? Да все! Помилуйте… Пошло и наигранно. Все характеры неживые и, простите за грубость, туповатые. По большей степени они слизаны с героев великих драматургов. А подделка, как известно, всегда хуже оригинала. К тому же в неумелых руках…
-Что еще? – от обиды и негодования на Ее глазах уже готовы были заблестеть слезы.
-Все мысли не свежи и неоригинальны. Что Вы читали в последний раз? О, постойте, наверняка, какой-нибудь любовный роман… Впрочем, и в них бывают интересные идеи и достойные мысли. Думаю, некоторые из них Вы успешно – хотя, по моему мнению, не очень – использовали в своем произведении, - Он особенно четко выговорил последние слово, делая ударение на первый слог.
-Вы женщина, - Он пожал плечами.
-Ах, так вот в чем дело! – Она злорадно улыбнулась, приподнимаясь на руках. – Вы ругаете мою работу лишь потому, что она написана женщиной! Как это низко, сударь…
-О, оставьте, - он поморщился и махнул рукой с сигаретой так, что пепел попал на прямо на длинный ворс Ее кремового ковра. – Не стоит так распаляться. Не ищите себе оправдания, и не упрекайте меня в общеизвестных заблуждениях. Я знал очень много умных и талантливых женщин, некоторые из них писали… И должен сказать, писали превосходно!

-Поговорим о чем-нибудь другом.
-О чем же? – Он безразлично выпустил дым, уставясь в окно.
-Что Вы думаете о политической обстановке в мире?
Она звучно рассмеялся, запрокинув голову.
-Что Вы знаете о политике, милая?
-Почему Вы не допускаете, что я могу что-то знать? – Она чуть обиженно надумала губы.
-А что Вы знаете? Мне неинтересно говорить с Вами… Увы…
-Увы? Отчего же? Если я Вам так противна, найдите себе другую собеседницу!
-Найду, непременно, - он все также равнодушно смотрел в окно и будто бы механически отвечал ей.
-Вы даже не знаете мой ум! Вы никогда не говорили со мной нормально…
-Позвольте узнать, что в Вашем понимании означает «нормально»? Да и Ваш ум не так уж сложно разгадать. Знаете, поверхность озера обычно ничем не примечательна; она иногда бывает красивой, не спорю, но не более того. Главное то, что ближе ко дну. Через прозрачную поверхность можно заглянуть в глубину, и если так пустота, становится скучно и неинтересно… Я не задерживаюсь долго на берегу такого озера, в котором не могу обнаружить красивых камней, диковинных рыб или раковин с жемчужинами.
-Что Вы хотите сказать?
-О, а Вы еще называете себя писателем! Вы даже не понимаете простейших метафор… Ваши мысли поверхности и неглубоки, а как следствие того – скучны и бесплодны. Вот и все, что я хотел сказать.
-Ах, значит, вот Вы как считаете?! – Она вскрикнула и кинулась к письменному столу; схватила пачку исписанных листов и, подскочив к камину, бросила их в едва полыхающее пламя, и с грохотом задвинула засов.
Сначала Он изменился в лице и побледнел, но когда Она повернулась к Нему с обезумившим видом снова нацепил непроницаемую маску циника.
-Ваше право, - только и сказал Он.
Она тихо подошла к кушетке и рухнула на нее. Когда он оглянулся, то увидел ее вздрагивающие плечи, а через несколько минут послышались приглушенные рыдания.
-Не стоит так убиваться из-за десятка сожженных пьес… Найдете себе более достойное занятие.
-Ах, нет, Вы правы, правы! - Она подняла голову и посмотрела на него красными, заплаканными глазами. – Я ни на что не способна.

Он достал платок и подал ей.
-Вы ужасно выглядите. И у Вас сбилось платье, - добавил он, бросив через плечо.
-Какое ужасное на мне платье, - тихо сказала она, оглядывая себя.
-Совершенно верно. На Вас бы любое так смотрелось. Вы не из красивых женщин.
-Уйду в монастырь, - через некоторое время сказала Она, теребя в руках ее белоснежный платок, который так и не приложила к глазам. – Там не нужно ни таланта, ни красоты.
-У Вас ничего не получится. Чтобы идти в монастырь – нужна вера.
-Буду молится за всех, и за Вас тоже… Вера? Она во мне сильна. Видите, - Она дотронулась до тонкой цепочки у себя на шее, - у меня крест.
-Разве носить крест – означает, веровать? – Он раздраженно фыркнул, впервые обернувшись за все это время.
-Нет, но…
-Да Вы же ни одного доброго поступка не сделали в своей жизни! Даже нищим не подаете!
-У меня такой принцип… Ведь милостыня – не решение проблем бедности.
-Боже правый! У нее принцип! Да Вы самая беспринципная особа, какую я только знал.
-О, вы правы, да… Я ужасный человек, я достойна только презрения, - платок выпал из Ее разомкнувшихся рук и плавно приземлился у Ее ног.
-Уходите! – вдруг вскрикнула Она. – Уходите! Вам не зачем здесь оставаться. Уходите. Я ненавижу Вас, но больше всего я ненавижу себя. За то, что таила надежды на то, что я талантлива и необыкновенна… За то, что кто-то чужой и посторонний открыл мне на это глаза… Спасибо Вам! И убирайтесь! Довольно уже, хватит…
-О, зачем Вы так? – Он испуганно подошел к ней ближе, сигарета давно была потушена.
Потом опустился на кресло рядом и обречено уронил голову на руки. Она удивленно глядела на него.
-Зачем Вы так, - повторил Он, и Его голос звучал глухо. – Зачем Вы слушали все, что я Вам тут наговорил? А вы действительно глупая… Вы просто дура… Вы ничего не понимаете. Вы пуста и бессердечна. Разве умная женщина приняла бы серьезно все эти наигранные оскорбления влюбленного мужчины, которого раздражает и огорчает то, что его не принимают? А я… Я же просто люблю Вас.

[Vredina]

...вот моё:
-Тогда зачем этот цирк? Понимаете человек устроен довольно непросто и даже при всём том что вы очень милый и хороший человек я бы наверно никогда не смогла бы вас полюбить даже если бы я очень этого хотела. Вы можете делать всё не разговаривать со мной не обращять на меня внимания вычёркивать из жизни. Но всем этим вы причините мне только боль и ничего больше вы не добьётесь, если именно это будет изначально вашей целью, то поздравляю вы этого достигните с блеском.

[Vredina]

Она сидела на школьной лестнице и плакала, когда он подсел к ней.
- Привет. Почему ты плачешь?
- Не твое дело.
- Зачем же так грубо. Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?
- Да, обидел.
Он попытался убрать пряди волос с ее лица, когда ему на руку упали две ее слезинки. Они смотрели друг на друга, и в этот момент она казалась ему божественно красивой.
- Кто обидел? Я смогу чем-то помочь?
- Ты! И ничем помочь ты уже не сможешь!
Она вскочила и бросилась бежать вон из школы, а он остался сидеть на лестнице, оторопев от такого ответа.
Он знал, о чем она говорила…


Его звали Вовой, а ее Алисой. Это случилось два года назад. Он был старшее ее на два года. Она влюбилась в него до потери пульса. Алиса искала с Вовой любого общения, а он ее отталкивал. Он думал, что это детские выдумки и что скоро все перегорит. Однажды они даже общались, правда, он не знал ее возраста. Общались классно, но потом Вова все узнал, и общение прекратилось.


Прошло уже две недели, а она все еще не появлялась в школе. Он начал волноваться. Последнее время он вообще стал не таким, каким был раньше. Что-то в нем перевернулось после того дня, когда он увидел и почувствовал ее слезы. Она плакала…из-за него!!! – это не выходило у него из головы.


Домой в тот день она вернулась вечером вся в слезах. Никто из родных не знал что с ней, они думали, что на завтра все пройдет. Но ничего не прошло даже через неделю, она тупо лежала и плакала. Она вспоминала все, что с ней происходило за два года. За что она его любила? За что? Она не знала, как ответит на этот вопрос. Она вообще не знала, что с ней творится. Она редко плакала и то дома в подушку, а тогда она сорвалась, уже не могла держать все в себе. Каждый день она видела его в школе, и от этого становилось еще больнее. Она опускала глаза, когда он проходил мимо или был где-то рядом. У нее были парни, но они все были не такие как он… В ее жизни было все, ну почти все, но не было его. За ней ушивались все, кроме него. Куда не посмотри, везде было это «кроме»! Она устала, устала от всего этого.


Каждый вечер, да что там, каждый день, ложился спать или шел куда-то, ел или играл в комп, гулял или мылся, Вова думал о случившемся. Он никогда не относился к Алисе так серьезно как последние две недели. Что-то сломалось в его жизни, что-то произошло. Он постоянно анализировал эти два года. Как Вова мог в ней сомневаться? Алиса действительно его любила. Она дарила ему открытку, писала стихи и письма, и не стеснялась его друзей. А он стеснялся…ее. Вова стал вспоминать, как они общались. Только теперь он стал понимать, что Алисе реально было больно, когда он отшивал ее. А он то думал, что все пройдет, забудется. Вова каждый день видел ее в школе и иногда вне школы. Он всегда видел Алису в компании друзей и подруг и всегда веселой. Было, правда, одно «но». Когда они встречались взглядами, Алиса резко менялась в лице, становилась грустной и в глазах ее виделась боль. Он думал, что эта грусть от учебы, но она почему-то появлялась только при нем. Тот день расставил все на свои места. Вова шел по школе и увидел, что какая-то девчонка плачет. Подойдя поближе, он понял, что это она. И что-то потянуло его к Алисе. Он знал, что ей и так больно, но решил, что хуже не будет. Вова знал, он - причина всех ее страданий, но когда Алиса сказала ему это в лицо, он понял это еще сильнее. В тот момент она была настолько беззащитной, что Вова даже разозлился на себя. А вот теперь он думал о ней.


В понедельник она пришла в школу. Он так хотел ее увидеть, убедиться, что с ней все в порядке. Когда он прибежал к ней через весь коридор, она как раз повернулась. Они растеряно смотрели друг на друга. Он видел в ее глазах, что еще не все прошло, а она понимала, что все еще может быть. Тут появились ее подружки и оттеснили ее от него. Что с тобой было? Где ты была? - сыпались на нее вопросы, а она смотрела в конец коридора. Все уроки в этот день для него тянулись очень медленно, а каждую перемену он несся вниз, чтобы увидеть ее.


Алиса бы давно забыла его, но Вова сам давал повод. То взглядом, то случайным прикосновением. Ведь для любящего любой повод – яд. Он убивает медленно, но верно. Ей и так было больно каждый день его видеть, а когда он смотрел на Алису, у нее внутри все переворачивалось. Его глаза…Это они были виной того, что она не могла его забыть. Они всегда были разными: то карими, то голубыми, то зелеными, но всегда околдовывающими. Вова смотрел так, как не мог посмотреть никто другой. И от этого было еще больнее.


Для нее были мучительны в тот день перемены. Почему он так смотрит? Что ему надо? Неужто я вечно буду объектом его издевательств? – эти вопросы не давали ей покоя. Так прошел понедельник и наступил вторник.


Он встал утром с каким-то странным чувством. Ему снилась она. Такой, какой была, когда плакала. Беззащитной. И во сне он понимал, что мог только он защитить ее. О, каким прекрасным было это чувство. Чувство, что ты кому-то нужен и можешь помочь этому человеку.


Она проснулась утром и была напугана. Чем? Ей снился он, а это не означало ничего хорошего. В школу она собиралась с неохотой. Она боялась этого дня, его.


Вова снился Алисе очень редко, и каждый сон был необыкновенным. А потом наступало утро и ощущение пустоты. Когда он ей снился, это могло значить, только одно: что - то случится. В день, когда он все узнал, он ей снился. Она ненавидела сны с ним. Алисе было больно на утро и тяжко весь день, поэтому сны и приносили ей страх.


На большой перемене получилось так, что она осталась одна. Где были подружки, она не понимала. Направляясь к кабинету, она встретила его.
- Привет! Ты как? – начал он разговор.
Она не могла уйти, на нее снова смотрели его глаза.
- А что тебя это сильно волнует?
- Представь, да. Где ты была две недели?
- Пыталась забыть тебя.
Она опустила голову, и пряди ее не послушных волос опять закрыли от него ее лицо.
- А зачем тебе меня забывать?
И он поднес свою руку к ее лицу, чтобы убрать волосы. Она вздрогнула как от тока – он дотронулся до ее щеки. Его руки были холодными, потому что он волновался. Он ждал каждого ее слова как приговора. Его не покидал один вопрос – Что будет? На этот раз впервые за два года все зависело от нее, только от нее.
- А что ты предлагаешь? Мучиться мне еще два года? Не слишком ли эгоистично? Кто спорит, приятно, когда за тобой младшеклассница бегает, да вот только ей больно.
И тут прозвенел звонок, и она убежала на урок, не дав ему и слова вымолвить.


Наступил уже месяц май. Свободной минутки не было. Им больше не выдавалось такой возможности поговорить. Он не находил себе места, а она стала еще печальнее. 31 мая они виделись в последний раз. Он долго смотрел на нее, пока не пришло время уходить. Она развернулась идти. Она знала, что уходит навсегда. Она больше не вернется. Он тоже все это понял и решил вернуть, остановить ее. Но он не знал, что времени не догнать.


На следующий год она не появлялась в школе два месяца, а ее подруга смотрела на него странным взглядом. Он решил узнать, в чем дело и, набравшись смелости, подошел к ее подруге.
- Привет! А где твоя подружка?
- А тебе то какая разница? Что издеваться стало не над кем?
- Почему же сразу издеваться? Я просто хочу узнать, все ли с ней хорошо!?
- А я не знаю!
- Как это? Вы же подруги!
- Она говорит, что все хорошо, но не факт, что это правда.
- Когда же она придет в школу?
- А никогда!
- Как понять?
- Так и понимать! Она забрала документы из школы!
Ее подружка ушла, а он остался стоять.Предпринимать что-то было уже поздно,а изменить-невозможно.

[Vredina]

Они были разными… Она – солнечная, смешливая девчонка… Он – угрюмый, всегда несколько отстраненный, замкнутый…Единственное, что их объединяло – общий круг друзей. Она сама не заметила, как влюбилась… Не знала, почему, да и не хотела знать. Просто любила… Не смея даже взглянуть на Него в действительности, в мечтах Она всегда была с ним…
Она придумывала для Него сны… придумывала каждый вечер, рисуя в мечтах Его образ… и знала, чувствовала, что все, о чем Она мечтала, Он видел во сне каждую ночь… Весь свет, все свое тепло, всю любовь Она вкладывала, вырисовывала в своих мечтах… Она придумывала весну, зелень листвы и завораживающее пение невиданных по красоте птиц… сказочные страны, населенные забавными добрыми существами… Теплое золото песка и лазурная прохлада океана, полет на пушистых облаках и теплые ливни, дурманяще-сладкие ароматы необыкновенных цветов и прогулки по радуге – все это Она посылала в Его сны… Он в них был героем – всегда мужественным, сильным, безмерно красивым… таким Она видела его и в жизни… Во сне Она всегда была рядом с Ним… Но не забавной маленькой девчонкой с нелепыми косичками, нет, такой Он Ее знал, и такой Он не любил Ее.. Она становилась для него то гибкой лесной феей, то русалкой, окутанной облаком золотых волос, то волшебной принцессой… Во сне Он любил, всегда любил только Ее… и был рядом с Ней счастлив… Они вместе путешествовали по придуманному Ею сказочному миру…
В действительности же Он по-прежнему смотрел сквозь Нее, а Она смеялась в кругу друзей, по-прежнему боясь даже смотреть в Его сторону… Впрочем, Она не чувствовала боли… Лишь легкую грусть… Она знала, что ночью, во сне, они все равно встретятся.. и там Он будет всецело принадлежать Ей.
Тот зимний вечер был особенно прекрасным…. Она медленно брела по заснеженной набережной, ловила в ладони снежинки и придумывала для Него очередной сон… В нем было Рождество – большая зеленая ель, увешанная разноцветными шарами, красивая медленная музыка, бокалы, наполненные искрящимся шампанским…
И вдруг Она увидела их – Он шел в обнимку с девушкой… Он улыбался… совсем как в придуманном Ею сне… а девушка тщательно наманикюренными пальчиками пыталась оттереть с его щеки свою неестественно-яркую помаду… Они прошли мимо, даже не заметив Ее… Той же ночью Ее не стало…
…Ему больше никогда не снились сны… Он не знал, с чем это связано, да и не слишком стремился понять… Но подсознательно чувствовал, что просто оборвалась незримая ниточка, непонятным образом когда-то связывавшая их, таких разных – Его и смешную девчонку с грустными глазами…

[Vredina]

..нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёш...

[Simba]

В венах моих течет кровь,
Мысли все о тебе,
В сердце бьется любовь,
Но во всем разбираться судьбе...

[Vredina]

Утром просыпаешься с улыбкой, ведь сегодня - это новый день.
Новая встреча с ним, новые ласки ,поцелуи. Но всё те же глаза,
всё та же улыбка, кстати эта самые красивые глаза и самая ослепительная улыбка на земле . Ты потягиваешься предвкушая новую встречу , ты счастлива потому что любишь.
Ты вскакиваешь с кровати идёшь завтракать , на ходу целуешь младшую сестрёнку, ты ведь так её обожаешь, за столом твои глаза горят , родители улыбаються , и спрашивают почему ты такая весёлая ?!Как им это сказать то....ведь это так заметно
потому что ты любишь !!
После начинаешь тщательную подготовку.
Стоишь с задумчивым видом напротив шкафа, и как всегда ругаешься себя за то что тебе нечего одеть . Ну вот после 15 минут , одеванье - раздеванье, ты вроде определилась. Теперь макияж, как всегда стоишь с недовольной миной, думая про себя - Боже неужели я ему такая понравлюсь ?! Почему вдруг раньше я себе нравилась, а сейчас, что с моим лицом ??? Почему я стала такая?. Потому что ты просто любишь .А с лицом всё в порядке, ты просто красавица

И вот она долгожданая остановка, ты еле высидела последние часы в универе. Он подходит, обнимает тебя, и весь мир кажется у тебя на ладошке. Потом вы идёте в кино, ты ведь так любишь кино. Только почему в последнее время фильмы тебя перестали интересовать??Наверно потому что ты любишь Ты просто хочешь положить свою голову на его надёжное плечо, и каждой клеточкой своего тела пропитать запах его оболденых духов..

После кафэ за углом, и вечерняя прогулка под лунной. Он держит твою руку, и рассказывает как провёл своей день. Он успел сходить на учёбу, помог починить машину отцу, сходил по магазинам , проводил сестру на вокзал , он много чего успел. Его все всегда разрывают на части, почему он всегда всем нужен ?!Ты нервничаешь, и ненавидишь себя за то что в нём нуждаються все, а ты кажеться никому не нужна. Успокойся, опять ложные мысли,но почему. Ты что забыла . Потому что ты просто любишь

Он говорит, давай поедем на такси, а то я не успею уже тебя проводить мне на надо еще к Димке заскочить . Ты смотришь на часы, ого уже пол восьмого . Время летит так быстро когда он рядом, не успеешь оглянуться уже пора расстоваться. Как ты ненавидишь, с ним расставаться.
А ведь раньше, тебе было базразлично кому то сказать - Пока . А сейчас это слово причиняет дикую боль, потому что ты любишь
Он в считаные секунды ловит такси, бережно усаживает тебя и садится рядом с тобой. Ты прижимаешься к нему, и начинаешь грустить. Он гладит тебя по голове, и говорит что завтра его весь день не будет в городе. Ты прижимаешься еще сильней, и уже начинаешь скучать. Вот уже твой двор, а странно доехали так быстро, или тебе кажется ?!!ТЫ ведь просто Л....
Ладно малыш я поскакал, я тебе позвню. Он тебя целует и вес мир в твоей ладоне.
Уже ночью в своей кровати, ты не сможешь долго заснуть...как всегда все мысли о нём. И тут СмС , на мобиле афишируеться самое любимое имя на свете
- Спи спокойно солнце, я уже по тебе скучаю . Сейчас ты наконец уснёшь, а во сне будешь сладко улыбаться, а всё потому что бы любишь....