[Sunny]

Нет слов....
Выложи ещё.

[Vredina]

Он.
Он всегда знал, что жизнь будет прекрасна. Он знал, что будет хорошо зарабатывать, что у него будет любимая работа, много девушек, деньги и все остальное. И у него все это было…

Она.
Она мечтала стать актрисой. Мечтала, что когда-нибудь поедет в Голливуд и прославится на весь мир. Все говорили, что она стерва и одновременно восхищались ей. Она была разная. Разная во всем.

Он приехал в ее город по работе. Контракт был на 9 месяцев, потом еще на девять и еще.
Все было точно так, как он и запланировал, он известный, при деньгах, вокруг много девушек – жизнь удалась, а ведь ему всего 21.
Потом первый контракт продлили, и в марте, после трех месячного отдыха он снова вернулся. И снова девушки, выпивка, слава ну и работа конечно.
Однажды он увидел ее и понял, что сегодня ночью он в что бы то не стало будет с ней. Она была потрясающая. Длинные ноги, узкая талия, шикарный бюст, а лицо… Как у куклы. Огромные глаза, такие добрые и в то же время с дъявольским огоньком внутри.
Он улыбнулся ей, она улыбнулась в ответ. Но звать ее он не спешил. Хотел понаблюдать, изучить.
На следующий день он опять встретил ее, там же. И опять эти глаза. Он понимал, что начинает потихоньку сходить с ума от этого чарующего взгляда… И опять улыбнулся. Так длилось около месяца. За все время он не разу не думал о том, что хочет ее. Он просто любовался ею.
А потом, как-то так неожиданно для самого себя подошел знакомиться. Она не была против.
Они долго общались, шутили, смеялись. Им было хорошо вместе.
- Давай как-нибудь поужинаем вместе?
-Может быть…
Он нравился ей, но она знала кто он.
«Нет, мне такой не нужен. Я конечно могу доказать самой себе и окружающим, что и этот мне по зубам, но для чего? Я ведь итак знаю, нет, слишком скучно»
Но что-то все-таки тянуло к нему. Было в нем что-то такое, чего она не видела во всех остальных.

На ужин он пригласил ее в тихое местечко.
Все было как обычно, стандартный набор: розы, свечи, вино, но вот только… вот только сердце билось как-то по-другому. Он сидел и ждал ее. А в это время пианист играл грустную мелодию французского композитора «История Любви».
Когда она вошла, сердце на миг перестало биться. Она была ослепительна. Ее шикарные волосы переливались золотым блеском и плавно падали на плечи. Желтое платье подчеркивало золотистый цвет кожи. И глаза… Глаза, которые не возможно забыть…
Грациозной походкой она прошла по залу и села за столик.
Они говорили обо всем. Ему было с ней просто и легко. Она была единственной за все этим годы, с кем можно было обсудить все что угодно.

Встречи стали регулярными. Они проводили много свободного времени. Гуляли вместе, ходили в кино, на выставки…Боже!!! Разве он когда-нибудь мог себе представить, что ему будет интересно ходить по выставкам?!

Он познакомился с ее мамой. Она ему нравилась. Он был искренне благодарен ей за ее дочь, за то, что она воспитала такого человека.
Но время летело… Наступил день расставанья и он не знал точно приедет ли он через три месяца, как год назад или его ждет очередной город, очередной контракт…

А она… сначала ей было больно. Она привыкла, привыкла к его шуткам, привыкла к его взгляду, привыкла к нему.
Когда он уехал, ей не было больно. Сначала она и вовсе и не осознавала этого. Такси подъехало к дому, он сидел рядом, но она не повернулась в его сторону. Сухое «Пока» - это все что она была в силах вымолвить. Она шла по улице, шла не домой, а просто так, бесцельно. Слезы лились сами собой, но она их не замечала. Боли она не чувствовала, лишь пустота внутри.
В голове крутилась одна мысль «Это сон. Надо поспать и все будет хорошо. Я проснусь и все будет хорошо…Все…»

Разбудила ее трель телефона. «Смс, вам пришла смс»
«Кто там еще?»
Берет телефон, читает смс.
«Мне будет плохо без тебя, я уже скучаю…»
И тут воспоминания нахлынули, и сердце пронзила страшная и сильная боль. Он уехал, его больше нет рядом.

Подруги долго успокаивали ее. Говорили, что он еще вернется, что контракт продлят, что все еще впереди.

Потом начались долгие месяцы, недели, дни, минуты, секунды ожидания. Он писал, что очень скучает, что все будет хорошо. И она верила. Верила, что все будет хорошо.
И он был прав. Через 3 месяца он вернулся.

Такой же добрый, веселый. Это он! Все снова хорошо. Снова все здорово.
Она переехала жить к нему.
По утрам готовила ему завтрак. Вставала раньше него и готовила. Ей так нравилось. Потом утром они садились в одно такси. Сначала оно ехало к ней в университет, а потом отвозило его на работу.
Летом они поехали отдыхать.
Море, гостиничный номер и опять море… Они ни на секунду не оставляли друг друга. Боялись, что с кем то может что то случится, что кто то исчезнет…

Как то она вернулась от подруги вечером, а на кровати стояла коробка и сидел он и загадочно улыбался.
«Открой»
«Боже! Какая прелесть!!! Где ты его взял?»
«Теперь нас трое»
«Я назову его Тяпа»
«Тяпа? Это ведь собачья кличка, а он котенок»
« Все равно Тяпа!»

Осень была прекрасной. Листья красного, желтого и зеленого цвета окрасили весь город. Дождей почти не было, всегда тепло и солнечно.
Но ей не доставляло это никакого удовольствия. Ведь она знала, что это означает только одно. Он уедет, он снова уедет.

А он уже знал, что сюда не вернется. Что этот город останется воспоминанием, как и она.

Последний вечер вдвоем они решили провести в том ресторанчике, где они ужинали впервые.
На ней было тоже платье, что и тогда. Как и тогда она была неотразима. Как и тогда пианист играл ту же мелодию – «История Любви».

Потом они приехали домой. Ее вещей здесь не было, она еще вчера их отвезла в подаренную мамой квартиру.
Сегодня они еще вместе. Сегодня…в последний раз. Улететь он должен был только через сутки, но она захотела попрощаться заранее, вроде как они просто расстались…

Он прикасался к ней и слезы текли из глаз. Он целовал ее губы, ее тело. Но он не смотрел в глаза, боялся…
Утром она уехала. Не стала его будить, просто уехала. Но он конечно слышал…

Еще пустые улицы как будто ждали ее и злорадствовали. Она везде натыкалась на воспоминания.
«Помнишь этот парк? Помнишь как мы раскидывали листья в нем? Ты помнишь как мы мечтали, что и у нас с тобой будет рядом с домом парк. А помнишь лето? Помнишь море? Помнишь?»

По пути она заехала к маме. Нужно было забрать Тяпу.


Домой она приехала с расчетом поспать, но сон никак не хотел приходить. В голове крутились дурные мысли.
«Что теперь будет? Как я без него? Что?»

Ее подруги знали обо всем и боялись. Обе, их было всего две, приехали утром. Она сидела в гостиной, облокотившись спиной о стенку. Взгляд был стеклянным, в руках бутылка виски, полупустая. Ей было плевать, плевать на все. Жить не хотелось…

Потом они положили ее спать. Она сделала вид, что уснула. Встала, приняла душ. И села рассматривать фотографии.
Вот они у него дома. Это они тогда баловались, просто фотографировали друг друга в неожиданные моменты. Вот они на отдыхе, такие счастливые и радостные. А вот у родителей. А это они загородом, катаются на лошадях…
Господи! Как же время быстро летит…

Незаметно она уснула. Навсегда уснула. Ее еще совсем детское сердце не выдержало страданий. Оно не представляло жизни без такого же стука рядом…

Спустя неделю он вернулся. Вернулся с букетом роз и кольцом. Он понял, что не сможет жить без нее, без ее глаз… И он не смог.

Позже, врачи сообщили, что умершая была беременна.

«Теперь нас трое».

[Vredina]

Уж лучше такой конец, чем их отношения превратились бы в рутину, и погрязли во тьме семейного быта.
Это убивает.

[Vredina]

Так случилось. Факт. Я тебя не хочу. Конечно, я не разлюбил тебя. Так не бывает. Во всяком случае, не бывает так быстро…

Особенно с мужчиной, который выбирал тебя долго, тщательно, очень внимательно, критично... выбирал из тысячи! Одну единственную. Самую-самую. И ты для меня такая. Была, есть и, надеюсь, будешь. Вот разве что...

Ты так же красива, а может, даже и лучше. Ухоженная, зрелая, уверенная в себе женщина. Ты умница, и я никогда не вижу тебя с жуткой зеленой маской на лице, в халате чудовищной расцветки, с немытой головой. И я тебе благодарен за то, что ты меня уважаешь и бережешь от этих удручающих картин. Однако на уважении не базируется страсть!

Что же с ней случилось? Ты зря плачешь, родная. Нет у меня любовницы, я не развлекаюсь в саунах, не забавляюсь со случайными девушками. Пойми, я перерос это, мне такое не интересно. Мне нужна ты. Нежная, чувственная, сладкая девочка, моя и только моя. Но где же она?! Ау, а-а-а-ау-у-у-у-у!

Меня встречает независимая, амбициозная, дерзкая красотка. Тянусь губами для совершенно естественного приветственного поцелуя. Ты, как всегда, успеваешь увернуться, и вместо мягких сочных губ я клюю тебя в щеку. Натыкаюсь на искусственный запах. На искусственный вкус.

«Как прошел день, любимая?» - спрашиваю, пока ты закидываешь в микроволновку полуфабрикаты. С тоской думаю, какой черт меня дернул купить этот адский агрегат и тем самым лишить нас прелести домашней кухни? Вижу по твоей напряженной спине, что ты раздражена, разгневана.

Подхожу и обнимаю. Мои руки привычно скользят по бедрам, на живот, к груди. У тебя роскошная грудь! Хочу поцеловать твой затылок, зарыться в мягкие душистые волосы... Но что это?! В нос врывается смесь химии и парфюма, словно паутина из тонких металлических прутьев. Что с твоими волосами? Ах да. Извини. Прическа. Лак. Гель. Не продолжай...

Но все это еще можно было бы пережить. Ты следишь за собой, это похвально! Ты хороша. Но в тот момент, когда я ласкаю тебя, ледяным тоном произнести: «Ты опять забыл купить кошачий корм?» - это уже серьезная ошибка. Это вообще самая глобальная ошибка: почти ежедневно встречать меня претензиями. По мелочам. Ведь очевидно, что ты могла бы позвонить и напомнить. Но тебе гораздо приятнее меня упрекать.

Возможно, тебя это удивит, но твое моральное «пиление» убивает меня - прежде всего как мужчину. Никто не любит чувствовать себя виноватым. И когда это превращается в систему, я начинаю сопротивляться. Не нужно пытаться меня воспитывать, как щенка! Я не мальчишка, я перерос ежедневное вычитывание матери. А ты теперь ассоциируешься именно с ней.

А позже... Позже будет совсем поздно. Я перестану даже стараться тебе угодить. Смысл? Ведь ты обязательно найдешь причину меня укорить. Не вижу пыль на рабочем столе. Забыл купить хлеб. Но я мужчина! Я обязательно что-то забуду, чего-то не увижу. Я такой, какой есть. Я взрослый сформировавшийся человек. И либо ты меня принимаешь таким, либо...

Какое-то время я справлялся. Рутинно и скучно. Честно исполнял супружеский долг. И это вместо того, чтобы летать! Заниматься любовью! Я пытался таким образом примирить тебя со своими недостатками. Но теперь... прости. После того, как ты стала устраивать показательные выступления в виде отстранения меня от тела, что-то внутри меня оборвалось. Умерло. Потому что ты посмела всю нашу сумасшедшую страсть, весь потрясающий эротизм соития, гармонии наших душ и тел использовать в виде кнута и пряника! И ты словно перестала быть родной. И я уже не блаженствую. Это уже - механика. Это то, что может дать любая случайная девушка.

[Vredina]

И всё же это случилось. Неожиданно, как это обычно бывает. Ведь все боятся смерти, но никто её не ждёт. И она приходит сама. Это оказалось не так страшно, как я могла себе представлять. Хотя сначала было больно и… смешно. Может, от шока и боли, а, может, от того, что это всё же произошло, как я этого ни боялась…

Я с раннего детства испытывала панический страх перед автомобилями, видела себя беспомощной и переломанной под их колёсами. При виде машин, несущихся на меня или даже мимо, мною овладевала дичайшая паника. Испуг пожирал меня… каждый раз я мучительно умирала от липкого страха и… оживала снова.

В этот раз я не ожила. Железный монстр с силой врезался мне в спину и подбросил вверх… я почувствовала, как погибают мои кости, как застывает позвоночник, как холодеет тело. Я захохотала от боли и упала на холодный тёмный асфальт. Пьяный водитель затрясся от ужаса, затем со скрипом колёс развернул железного губителя и умчался в серый дождь, оставив меня в луже крови, смешивающейся с дождевой водой, на мокром чёрном асфальте…

Я лежала перед его домом, ведь ещё несколько мгновений назад я шла к нему в полной готовности закатить скандал… Я ведь знала, что человек, которого я любила больше жизни, сейчас с ней… Сейчас, когда я погибаю на мерзком ледяном асфальте, он шепчет ей ласковые слова, заглядывая в её большие чистые глаза, целует её губы, щёки, волосы… Я умирала, а он ничего не знал…

Наивные… Они думали, что я ни о чём не догадываюсь… Их роман у меня за спиной длился уже полгода. Я точно знала, когда они вместе, с точностью до минуты. Когда они шли по улице, взявшись за руки, думая, что их никто не видит, я провожала их невидящим от слёз взглядом, прячась где-нибудь за углом, за деревом.. Они были счастливы, а я чувствовала такую боль в своей чёрствой двадцатилетней душе! Но я не могла признаться им в том, что я знаю всё, я боялась его потерять совсем! А они, в свою очередь, боялись моей реакции, хотя для меня лучше самая какая ни на есть страшная правда, чем гнусная ложь, и они это знали, но всё равно продолжали лгать.. Лгать, что ничего не произошло, что всё, как прежде. Но я знала, что как прежде уже не будет никогда, потому что в нашей жизни появилась она, а ей было там не место.

Трудно себе представить более разных человек, чем я и она. Младше меня, она была слишком правильной, слишком… скучной. Её поведение всегда можно было предугадать. Для неё всегда существовало или чёрное, или белое, для неё не существовало оттенков или полутонов. Для неё не было просто людей – были или плохие, или хорошие. Она не понимала, что в каждом плохом человеке, как бы он ни опустился, можно найти что-то хорошее, а в хорошем, пусть он сам ангел, рано или поздно откроется маленькая чёрточка недоброжелательности или ехидства. Она не понимала, что все мы – люди, какими бы ни были. Она осмеливалась осуждать кого-то, порицать… Кто дал ей это право, для меня до сих пор остаётся загадкой… И она смела судить меня! Да, я не была такой тихой, как она, я могла высказать человеку без обиняков всё, что я о нём думаю прямо в лицо, и не жалеть об этом, я не любила недомолвок. Да, я взрывалась по каждому поводу, но лучше выплёскивать эмоции сразу, чем копить их в себе, а потом однажды всё же лопнуть, обдавая окружающих таким фонтаном ненависти, что погибла бы вся планета. Она смела обзывать меня эгоисткой! Воистину, в чужом глазу соломинку видит, а в своём не замечает огромного трухлявого бревнища… Это она, которая пыталась забрать его себе целиком, которая упала, как снег на голову, отобрать у меня того, кого я любила больше жизни практически с раннего детства! И если бы она посмела своим тошнотно-сладеньким правильным голоском возразить мне, что она его любит тоже, я бы, наверное, плюнула ей в лицо… Может, для неё со временем он и стал смыслом жизни, но для меня он и был самой жизнью! Её любовь не была, как моя, с первого взгляда… Она долго к нему присматривалась, узнавала, прежде, чем испытать какие-то серьёзные чувства. Если бы у неё была хоть капелька человечности и побольше ума, она бы повернулась и ушла, оставив нас в покое. Так кто из нас большая эгоистка?

Она думала только о себе, плачась, что она одинока, несмотря на окружение, рыдая, что ей плохо, или о своих друзьях… А я, стиснув зубы, могла помогать совершенно незнакомому человеку, забыв о себе, тая свою боль в себе, не желая переносить на других людей, особенно близких мне. Я вовсе не имею в виду, что я ангел с крылышками, скорее, исчадие Ада, но таящее в себе что-то хорошее, человеческое. Я согласна, что во мне столько зла, что хватило бы на десяток-другой девушек, но я, по крайней мере, и не скрывала его, не отрицала, что я – такая, не строила из себя пай-девочку, готовую ринуться на помощь всем и вся… Я не изображала готовность, я – помогала…Сколько тайн я хранила в себе… и через несколько минут они умрут вместе со мной. Я хотела стать личностью, хотела что-то делать для людей… уже ничего этого в моей жизни не будет, потому что она угасает с каждой секундой, как свечка возле могильной плиты.

И всё же он любил нас обеих – я не берусь сказать, кого больше, потому что мы с ней слишком разные, и любовь его к нам была не одинакова. Чего не было в ней, было во мне, и наоборот. Он не хотел терять ни одну из нас, но понимал, что так не может продолжаться вечно…

На улице было неописуемо холодно, но холода я уже не чувствовала своим истерзанным телом, температуру воздуха я примерно могла угадать по пару, в который превращалось моё слабое дыхание. Моё белое платье стало мокрым и – красным. Мои чёрные волосы слились с асфальтом. Мои мысли обрывались, накладывались одна на другую, мне уже не хотелось почти ничего, а только одного – чтобы это поскорее закончилось…

Дверь его подъезда распахнулась. Я знала, что это была дверь именно его подъезда, хоть и не видела, я чувствовала. Я представляла, как они выходят из подъезда, счастливые, красивые… Она – маленькая и хрупкая блондинка, он – невысокий, но сильный брюнет. Я слышала обрывок их разговора, который сменился дикими криками, когда они заметили моё распластанное тело на мокрой и грязной дороге.

Он подбежал ко мне, бережно склонился надо мной, его слёзы заливали моё и так мокрое от дождя лицо. Она застыла в немом ужасе, нелепо заламывая руки. (-Как трогательно! –если бы я не была так слаба, я бы непременно ехидно усмехнулась, но у меня уже не было сил даже на это).

-Что ты стоишь? – гневно закричал он ей, - вызывай скорую! Она, как послушная собачонка, побежала исполнять приказ.

-Скорая уже не поможет, - прошептала я и с нечеловеческими усилиями улыбнулась ему. – Я… ты…, - на большее у меня не хватило сил.

-Котёнок, всё будет хорошо, всё… - он осёкся, услышав стоны боли. Как он был красив! Я ещё раз пожалела, что покидаю этот мир, который был ко мне так жесток, а, может, это я была жестока к нему – теперь уже не имеет значения.

Его слёзы текли на моё лицо, обжигая, оставляя еле заметные следы. Я слушала его бессвязный шёпот, и физическая боль смешивалась с болью в сердце…

-Это я виноват, что не был в тот момент с тобой, что… - всё равно уже ничего не вернёшь… - Если бы я не… этого бы не произошло… - Поздно, поздно, о чём тут говорить?

Я услышала её тихие шаги.

-Скорая сейчас приедет, - своим приторно–правильным голосом сказала она, с ужасом нелепо таращась на нас двоих.

Скорая… мне уже ничего не нужно.. Мои глаза уже закрывались, и тело погружалось в сон - вечный сон.

-Уходи, - крикнул он ей. –Виноваты мы оба: я – потому, что не был с ней, а ты – потому что это из-за тебя я не был с ней…

Бедная девочка, она зарыдала, наверное, в первый раз в жизни мне стало её жалко. Но жалость тут же сменилась злорадством. Он не будет со мной… но он не будет и с ней. Эту битву выиграла я. Она подбежала к нам, но он со злостью оттолкнул её, и она в слезах убежала прочь. Трусиха, так легко отказывающаяся от своего счастья. Я бы на её месте попыталась остаться с ним, пусть даже ценой чьей-то жизни.

-Я люблю тебя, - прошептала я банальную фразу, которую на протяжении многих столетий повторяли тысячи и тысячи влюблённых, но из-за этого она не потеряла своей красоты и значимости. – Я… - я уже не смогла договорить, ведь каждое слово давалось мне чудовищными усилиями и.. болью. Но к боли примешивалась и радость – он не будет с ней… Это была моя маленькая месть ей. За всё. Вот так, даже уходя из жизни, я сделала свою последнюю подлость. Даже умирая, я осталась сама собой.

-Я люблю тебя, - ещё раз повторила я (я могла повторять это бесконечно, были бы только силы) и почувствовала, как моя душа покидает свою тесную оболочку.

– Спасибо тебе…, - попыталась я сжать его тёплую руку своей похолодевшей рукой и… умерла. Я не видела больше его страданий и не страдала сама. Почему люди понимают, как много значат для них близкие, только в самые трагичные моменты? Потому, что они – люди...

[Sunny]

Слов нет.

[Vredina]

За окном тихо растворялась зима. Нездоровое солнце восьми утра таяло в холодном славянском небе. По улице куда-то мчались, бампер к бамперу, автомобили, оставляя в зеркале заднего вида меня и мою жизнь. Я лежала у себя на диване и наблюдала за ними в отражении в люстре. Начинался очередной день из ромашковой гирлянды моей судьбы.

Кстати, я никогда не умела просыпаться в восемь часов утра. В неоновой пыли моих утренних сновидений он был самим собой. Он снился мне каждую ночь, и я все о нем знала. Знала, как вздрагивают от обиды его тонкие губы, как он смеется и грустит, знала, от какой шутки он улыбнется и на взгляд каких глаз обратит внимание. Я могла прочитать любую книгу и знать совершенно точно, на какой странице он ее захлопнет и бросит. Я помнила запах его волос. Даже то, что он забыл, потерял и выбросил из своей жизни, сохранилось в моей. Там, в этих снах, он предлагал мне уехать далеко-далеко и жить где-нибудь у ручья. Я соглашалась и обещала умереть в один день. Получалось натурально. Так - планомерно, параллельно - мы проживали наши жизни, фактически не существуя друг для друг. Но это не мешало ему сниться мне каждую ночь.

Поэтому я никогда не умела просыпаться в восемь часов утра. Потому я всегда прятала свои сны под подушку и опаздывала в школу.

На часах было полдевятого. Я сидела на кухне и пила кофе. Передо мной лежал тетрадный листочек. Я всегда писала по утрам рассказы, чтобы было, что почитать вечером. Сегодня я начала так: "За окном растворялась зима.

Нездоровое солнце восьми утра таяло в холодном славянском небе". Дописывать было некогда. Листочек остался спокойно лежать на кухонном столе. В школу я отправилась пешком. Школа напоминала мне картонную коробку, до отказа набитую зефирными лицами и правильными, как кубики льда, мнениями. И все это упаковано в псевдоинтеллектуальную изысканность и украшено литературной мишурой. Одним словом, это было не то место, куда хочется ходить каждое утро.

Особенно сегодня. Сегодня было так приятно просто идти, дышать и глотать глазами весеннее небо. Не вспоминать о проблемах. Забыть о вчерашней ссоре с НИМ, о его глупости и моей ревности. Наверное, стоило позвонить и извиниться. Но я этого делать не стала. Я села на лавочку. Ко мне подсел молодой человек. Обычный парень с обычными глазами и обычной улыбкой. Мы познакомились. Чаще всего, когда меня переполняют мысли и ощущения, я не настроена на общение, особенно с незнакомцами. Но такие одноразовые разговоры на лавочке в сквере сводятся к монологу одного, другому достаточно понимающе улыбаться и вовремя кивать головой. Что я и делала, - а сама думала, как помириться с НИМ.

Молодой человек говорил о Набокове, весне, о своей любимой девушке, которая снится ему каждую ночь. Потом перешел на философские темы. Я решила, что лимит моего терпения исчерпан - он говорил уже полтора часа.

- Ты так спокойно рассуждаешь о смерти и говоришь, что ты ее не боишься. Но это не правда. Все боятся смерти. Даже преподаватели религии и философии, даже священники. Я тоже боюсь. Человеку очень трудно смириться с конечностью своего бытия, с тем, что его "Я" превратится в горстку праха…
- Ты не веришь в бессмертие? - спросил он спокойно.
- Верю. Для человека бессмертие - это возрождение в своем потомстве.
- Может быть. Но я все равно не боюсь смерти. Это же так глупо и просто: умереть. Мне, например, через пять минут переходить дорогу. Я стану переходить - а на меня несется автомобиль с неисправными тормозами. И тут вдруг девушка из моих снов крикнет: "Вернись!" Я остановлюсь, чтобы обернуться. Всего пять секунд - мгновенная смерть. Так просто и глупо… Но вовсе не страшно.

Я поняла, что мне попался очередной шизофреник с весенним обострением. Он собрался уходить. На прощание протянул какой-то тетрадный листочек: "Это тебе на память". И спокойно ушел, даже не обернувшись.

Но все-таки я не зря потратила два часа. Монотонное гудение этого типа помогло разрешить противоречие между любовью и гордостью. Я решила позвонить ЕМУ после школы и извиниться. Затем спокойно пошла к школе. Почему-то захотелось посмотреть на листочек, оставленный тем парнем. Там было всего две строчки. Две первые строчки рассказа, который я собиралась написать, чтобы было, что почитать вечером. Я все поняла. На часах было десять утра. Я обернулась и крикнула: "Вернись!". Он переходил дорогу. Раздался скрежет тормозов…

Я знала, что теперь научусь просыпаться в восемь утра. В перспективе у меня лежала вся жизнь. Вся жизнь - минус два часа.

[Vredina]

Поскольку я заболела, рассказами вас буду радовать чаще (:

[Vredina]

Последние ее слова были таковы “Ты слишком наивен”
После чего он два раза переспросил “будут ли они

вместе?” на что получил твердый и внятный ответ “НЕТ!”

На тот момент рухнули все его мечты, надежды и

разочерование завладело им. Он не знал что ему делать и

как повести себя в этой ситуации. Витя посмотрел на нее

последним взглядом “оскарбленности и подавленности”

аккуратно взял ее руку и нежно поцеловал ее в щеку,

после чего он удалился вверх по улице. Он брел, на

глазах наворачивались слезы, но так как он не умел

плакать, они давили ему на душу.
Погода была пасмурная, собирался дождь, ему было все

равно на погоду, он пошарился в кармане и нашел

ничтожные 50 рублей, на них он купил себе бутылку пива и

еще одну пачку сигарет. Витя шел домой в его голову

лезли разные сумасшедшие мысли.
ПОЧЕМУ? КАК? ИЗ-ЗА ЧЕГО? ЧТО Я СДЕЛАЛ? И все эти мысли,

скапливали в нем злобу, ненависть и с трудом мог,

подавлять ее в себе, хотел ломать, крушить, бить.
Начался моросящий дождь, … Витя зашел домой за плеером,

и вышел снова на улицу.
Там уже далеко не моросящий дождь, а целый ливень.

Прикуренная у подъезда сигарета быстро намокла, … но в

запасе было еще полторы пачки, пол бутылки пива и 17

рублей.
Путь его лежал через весь город. Он шел поникнув

головой, слушая музыку, и казалось как будто все

настроено против него, в плеере играла музыка

напоминающая об отношениях, то и дело на пути

встречались плакаты где были изображены влюбленные пары.
На улице уже был вечер, дождь шел с прежней силой, на

улице почти не кого, то, и дело мелькали силуэты бегущих

людей под крышу. Но их плохо было видно из-за намокших
волос, которые то и дело лезли в глаза. Взгляд

провожающих людей был жесток “мол, че за этакий

придурок, чешет под таким дождем и не куда не

торопиться??? ” но им было не понять, что твориться у

парня в душе, ему казалось в тот момент его вообще не

кто не поймет. Давно законченное пиво, пол пачки сигарет

уже не было, на душе кошки насрали, выходов нет.

Виктором было решено идти домой, по дороге было выпита

еще одна бутылка пива, купленная на последние деньги.
Придя домой, Витя посмотрел на себя в зеркало, увидев

там только мокрую фигуру. Внешность его была

привлекательной, волосы пепельно-русые длинее ушей,

челка была чуть ниже верхней губы , глаза хм… глаза у

него менялись от голубого до коричневого и это зависело

прямиком от настроения. Телосложение было спортивное,

ростом он был примерно метр семьдесят шесть сантиметров.
Пройдя в свою комнату, он включил первым делом

компьютер, после отправился на кухню, взяв от туда пару

котлет и хлеба. Компьютер был уже готов к работе, в

аське
высветилось пару сообщений, но их он не стал читать , и

кликнув правой кнопкой выбрал функцию “закрыть” и

включил аську в приватный режим. Ему не хотелось ни с

кем разговаривать. Запустив мирку, и зайдя туда не под

своим обычным ником “Skotch”
просто набрал, первый пришедший ник ему в голову “Sad”

что означало грустный.
Свернув мирку в трэй, он занялся подборкой музыки для

winamp.музыка была успешно подобранна, в основном там

были песни, которые напоминали о чудном времени, которое

он проводил со своей бывшей девушкой. Доев котлеты с

хлебом, он встал из за стола и пошел к окну, открыв

форточку и закурив очередную сигарету, вылез в нее, на

улице было туманно, но свежо и хорошо, луна и звезды

освещали улицу каким то не обычным светом, светом то

подающих надежд, то угасающих чувств. Затяжка за

затяжкой и сигарета обожгла пальцы, но боль почувствовал

не сразу а только лишь через пару секунд, вздрогнув от

боли отскочил в комнату, Витя потер пальцы и уселся за

компьютер. В привате мирки было сообщение от некой

“незнакомки” там было написано лишь “привет. Как дела?”

одним махом курсора приват был закрыт. И глубоко уйдя в

чувства Витя упал на стол…
Время было около 12ти ночи. Вскоре поднявшись со стола,

разобрав диван, завалился кусок мяса на диван. Этот

кусок не чего не мог поделать…… Пол ночи валяясь,

вертясь на диване его сердцу не верилось, что все

кончено, а разум понимал, пришел конец, конец которого

не ждали.
На следующие весенние утро, которое было полно солнца,

ленива лежа на диване, Витя потягивался и держа затёкшей

рукой пульт от телевизора, переключал с канала на канал.
Показывали всякую чушь, которую не возможно было

смотреть, тупые мультики, передачи для бабушек, как

делать ремонт правильно и в том же духе. Ему было не

зачем вставать, его морил голод, и дикая жажда курить,

но эти два желания не могли поднять его с дивана, он был

подавлен и унижен, так как вчера окончательно поругался

со своей девушкой, которую любил или просто был сильно

привязан, он сам этого не понимал. В результате,

дотянувшись до сигарет, и проделав всю туже комбинацию с

окном вылез, покурить, курить было противно, в горле

стоял никотин, желудок стонал, но он все также жадно

продолжал курить. Картина изо окна была привычной ему,

все тот же двор все те же деревья и пустующая детская

площадка, так как время было всего 10 утра. Вид и звуки

природы были чудесны, пели птицы, ветерок покачивал

деревья, но это все было закрыты для его заплывшего

разума, подавленной обидой и грустью. Убравшись изо

окна, дальше завалившись спать.

[Vredina]

Боже мой, никогда бы не подумала что сильная половина человечества вообще может страдать!!

[Vredina]

Я видела людей. Они были безумцами. На их лицах были безумные и счастливые улыбки, их безумные глаза светились любовью и жизнью. Они были живыми. Жизнь, живая, настоящая, трепещущая, чувствовалась в каждом их движении, в каждом их слове и взгляде… У них были прекрасные глаза. Но, к сожалению (а быть может, к счастью), они были слепыми.
Разговаривая с ними, я и сама словно заряжалась животворящей энергией и любовью, которую не чувствовала… Но мне было смешно. Смешным и нелепым казалось их безумство. Прекрасным, смешным и нелепым. Но я мечтала о нем больше всего в мире. Ложась спать, я каждую ночь закрывала глаза и мечтала, что когда-нибудь и я стану безумной и слепой… Но начинался новый день, и я, зрячая и видящая все, встречала его разумными и мертвыми мыслями, которые были сродни цинизму. Я давались напрасными слезами отчаянья и кричала своему отражению: «Поверь в их безумство! Хватит жить в мечтах! Ты давно уже умерла, если у тебя хватает силы лишь на то, что бы осмеивать их, живых и настоящих…» Я не со зла так делала, видит Бог, не со зла. Просто по-другому я не могла. Они не видели того, что казалось мне очевидным, а я снисходительно смотрела на них и вздыхала, словно смотрела милый и глупый фильм, героем которого я не могла стать. Иногда мне хотелось воскликнуть: «Отнимите у меня кусок разума, и я поверю вам!».

Я видела людей. Иногда я пыталась доказывать им то, что казалось мне явным. Мне хотелось спорить, говорить с ними… Лишь для того, чтобы почувствовать хотя бы на несколько мгновений, как это прекрасно – жить. На самом деле, в глубине души, я ждала, я надеялась, что они смогут убедить меня в ошибочности моих суждений, заставят поверить в счастье, которым счастливы они… Хотя я знала, что никогда не смогу верить вопреки смыслу, потому что ничего того, чем они жили, не существовало. Иногда они казалась мне лицемерами, которые всего лишь играют в свою жизнь, паясничая и делая ее немного насыщенней, а иногда глупцами…

Я видела людей. Они вскидывали свои слепые глаза на январскую хмарь серого неба и радовались первым лучам майского солнца, сияющего в синей вышине. Я брала их за руку и тоже смотрела в небо, и… ничего не видела кроме безжизненных туч и пасмурности. Я говорила им: «Взгляните: никакого солнца нет. Неужели вам хочется верить в это?! Верьте, но не называйте это реальностью!». А они удивленно смотрели на меня, и говорили, что солнце светит, изумлялись, как я могу его не видеть и чувствовать нежных и чудодейственных прикосновений его лучей… А я тихо уходила, плакала, закрывала глаза и представляла себе это солнце, которые никогда в жизни не видела.

Я жила в мечтах так, как жили они в реальности. Но в настоящей своей жизни я не могла себе этого позволить… Не по каким-то разумных убеждениям и доводам рассудка – я просто не могла и все. А в сущности, что лучше, жить во сне и просыпаться каждое утро со слезами на глазах, или ослепнуть однажды и ЖИТЬ, быть счастливой и безумной?..

Я никому ничего не буду доказывать. И меня никто не сможет изменить. Неужели, я скажу слепому, который спросит меня, светит ли сегодня солнце, что солнца нет, и день на редкость пасмурен и хмурен? Зачем ему эта правда?.. И неужели я поверю ему, когда он скажет мне, какая сегодня прекрасная погода, когда мне на глаза давит это низкое угрюмое небо?

Сегодня я сказала себе: «Не убивай живых».

[Loneliness]

впечатляет...
последний это твое творение?

[mandarinka]

Блин ваще афигенно !
Мне очень очень нравится !
Выгладывай ещё с радостью почитаю !

[Vredina]

Как красиво летнее небо перед закатом Солнца! Хочется

любоваться им долго-долго и смотреть на облака, которые,

слегка окрашиваясь в розовый цвет, медленно скрываются

за линией горизонта.

Он: Сергей.
Она: Татьяна.

Он: молод (около тридцати), умен (два высших, оба - МГУ)

и интересен собой (слегка волнистые волосы цвета

пшеницы, голубые глаза, белозубая улыбка и слишком

правильные для мужчины черты лица).
Она: так же молода, так же умна (с той лишь разницей,

что не МГУ) и красива - черные волосы ниже плеч, карие

вишни пронзительных глаз, изогнутые линии бровей,

смуглая кожа и красивые губы. Когда она даже после

легкого макияжа выходила на улицу, мужчины - и не только

- оборачивались вслед, будто загипнотизированные.

Он: топ-менеджер крупного банка, успешен в делах и

материально обеспечен.
Она: имеет свое рекламное агентство, и не видит для себя

другой судьбы, кроме свободного плавания в мире бизнеса.

Он: спортивен (теннис, айкидо, гимнастика) и азартен -

проявляется во всем.
Она: мастер спорта по горным лыжам, вообще по жизни

экстремалка.

Он: с телом античного героя, все в тех пропорциях, каких

рисовали, лепили и высекали из камня мастера эпохи

возрождения.
Она: если сравнивать ее с диким зверем, то, несомненно,

это пантера - слегка вальяжная, гордая и грациозная, но

способная на взрывной прыжок или бросок.

Он: искусный ловелас. Сколько девушек и женщин побывало

в его объятьях - лучше не считать. Можно только

догадываться, что очень много. Но ни на одной он не

остановил свой выбор. И ни одна из его пассий при

расставании не могла сказать про него плохого слова.

Посмотрев в эти ангельские глаза, все женщины думали: -

Бог мой, за что же мне злиться на него, ведь это были

одни из самых прекрасных дней в моей жизни. И, любя,

уходили. А он оставался и продолжал свой поиск. И не мог

найти…
Она: была только с теми мужчинами, которых хотела сама.

Которые впоследствии оказывались не теми, которые ей

были нужны. А кто ей был нужен - для нее самой это была

загадка.

Еще вот чем они были похожи. И Сергей, и Татьяна обожали

машины и скорость - все-таки в России родились. Сергей

недавно приобрел тот авто, о котором давно мечтал:

черный Форд-мустанг-американец с пятилитровым движком и

почти самолетной тягой. В тюнинг-центре специалисты

сделали из него мечту любого уважающего себя Шумахера: и

снаружи, и изнутри, и под, и над как говорится. А

Татьяна заработанные за год деньги вложила в красную

тойоту-селику, над которой также пришлось покорпеть

мастерам по спорт-карам. В общем, оставалось сделать

только одно: как-нибудь ночью поехать к крутым парням на

пьяную дорогу и поиграть с ними в пауэр-рэйсинг. Да вот

все было как-то не досуг.

Они не были знакомы друг с другом.

Но однажды настал тот вечер, когда в пятницу Серега,

приехав из банка, почувствовал - сегодня его день,

вернее, вечер, и пора ехать туда, куда зовет его сердце.

Он переоделся, вышел из дома и поехал. Место он знал -

друг-банкир подсказал, где безбашенные товарищи проводят

свой ночной досуг - и потихоньку-помаленьку двигался в

заданном направлении. Приехал, купил пиво, присел на

капот своего родстера и стал вместе с остальными

наблюдать шоу. Это нечто! Как же можно было раньше

пропускать такую тусовку, вообще не понятно. И люди,

люди-то какие все необычные! Машины, правда, здесь были

попроще, чем у него, но гонщики на них были серьезные. В

общем, сидел и тихо наслаждался обществом и атмосферой.

Правила гонок были простые: выбираешь себе соперника,

делаешь взнос участника, и, если выигрываешь, то

получаешь некую сумму - в зависимости от своего рейтинга

и сделанных на тебя ставок. Да и не деньги главное, а

скорее тот накал, которым сопровождается сама гонка и ее

ожидание. Просмотрев порядка десяти стартов, Сергей уже

начал выискивать себе достойного соперника, как вдруг

его окликнули.

- А тачка-то у тебя ничего, но я тебя сделаю… легко! Как

ты на это смотришь? - обернувшись, он увидел, как из

красной спортивной тойоты на него смотрела девушка -

кареглазая брюнетка - всем своим видом показывая

нетерпение поскорее уйти на старт. То ли сказка про

Маугли ему в детстве сильно нравилась, то ли еще что, но

пантеру Сергей сразу в ней разглядел. От неожиданности

он чуть было не подавился пивом, но вида не подал, что

смутился - жизнь научила обращению с противоположным

полом: покажешь слабину - считай, проиграл. А

проигрывать он не любил.

- Так что, твой "американец" сломался вдруг или просто

страшно облажаться перед женщиной, а? - девушка

продолжала легкую разводку. По взгляду было видно, что

Сергей ее заинтересовал.

- Ты меня сделаешь?!! Это я тебя легко сделаю!!! Поедем,

и ты увидишь, что могут настоящие мужчины на настоящих

машинах! - он прищурил левый глаз и заметил на ее лице

намек на вопрос: мол, что за странная мимика. Не обращая

на это внимания, продолжил. - Только сама не свали в

последний момент. Гонять так гонять, по рукам?

- По рукам! - она нажала газ и начала продвигаться к

старту. Сергей выбросил недопитое пиво, прыгнул в машину

и поехал за девушкой.

"- А машинка то у нее неплохая, - думал он. -

Упакованная и доведенная до ума - чувствуется. Люблю

людей, которые любят машины. И сама девушка меня радует

почему-то". Странно, но ему даже не пришла мысль о сексе

- хотя в любой другой ситуации знакомства он сразу бы

подумал об этом. Хотя девушка, судя по всему, была очень

даже… Мало того, она кого-то отдаленно ему напоминала,

но он не мог вспомнить кого, и оставил развитие этой

мысли. Таня тем временем ехала и думала, с чего это она

такая смелая - подкатила к самой крутой машине в этом

месте, на которой сидел самый красивый там парень. В

общем-то, она первый раз здесь, может, поосторожнее надо

было бы себя вести. Кстати, парень, несмотря на то, что

писаный красавец, все же какой-то странный, еще это

прищуривание его, такое характерное…Она точно знала, что

видела где-то раньше такое выражение лица, но не могла

вспомнить у кого и где. Может, в кино каком-нибудь или…

а, ладно, потом.

Они подъехали к линии старта. Один человек с красным

флажком встал между машинами, второй подошел к каждому и

взял по двадцать долларов за участие, переписал их имена

и предложил собравшимся делать ставки. Народ лениво

отнекивался - уж слишком странная пара организовалась,

да и новички к тому же - ну их, только деньги терять.

Начался обратный отсчет. Три, два, один - флажок

опустился, и обе машины одновременно сорвались с места.

Проехать надо было около восьмисот метров. Машины

двигались борт в борт. До ста километров в час они

догнались секунды за четыре, и дальше набирали скорость.

Адреналин в крови нарастал, моторы ревели, и асфальт

плавился под колесами - никто не хотел проигрывать. Они

мчались близко друг другу, и Сергей повернул голову,

чтоб посмотреть на свою соперницу. И увидел, что она

тоже смотрит на него и почти смеется своей белозубой

улыбкой с ямочками на смуглых щеках. Газа ее блестели. И

вдруг улыбка пропала, в ее глазах появилось удивление,

рот приоткрылся, как будто она хотела что-то сказать -

она вспомнила, где видела раньше этот прищур под

белокурыми локонами, и эти чистые голубые глаза. А он

вспомнил маленькую пантерку. Сильнейший электрический

разряд прошел между ними, словно на машине времени унося

в далекое прошлое…

…Лето, песочница, мамы гуляли с детьми. Детки копали

песок, строили куличики, катались на велосипедах. И

только двое - мальчик и девочка лет пяти - вдвоем играли

в машинки. Стоя на четвереньках, в правой руке они

держали небольшие коллекционные модельки жигулей и,

выводя на песке замысловатые траектории, гонялись друг

за другом.

- Я тебя все-лавно обгоню! - кричала девчонка-смуглянка

с черными косичками, возя по песку свою машинку. -

Слышишь, я пелвая, и ты меня не догонишь! - она не

выговаривала "р".

- Сказал же, догоню - значит, догоню. Все равно не

уйдешь от меня! - смешно прищурив левый глаз, бубнил ей

вслед кудрявый голубоглазый ангел. Гонки продолжались

уже полтора часа.

- Танечка, пора домой! - позвала девочку мама. - Вот и

Сережа уже уходит.

- Ну, мамуля, ну дай нам еще поиглать, ну, пожалуйста! -

в никуда канючила девочка, полностью поглощенная игрой.

Они бы так и гонялись до ночи, если бы родители силой не

развели их по домам.

Таня и Сережа знали друг друга столько же, сколько и

самих себя. Жили на одной лестничной клетке, ходили в

один садик, всегда играли вместе, причем Таня обожала

именно машинки, что было нетипично для девочек. Не было

и дня, чтобы они не видели друг друга. А когда ребятам

исполнилось по пять лет, Танины семья собралась

переезжать на другой конец большого города. Те, кто еще

помнил детские слезы от безысходности что-то изменить,

старались в минуту прощания не смотреть на детей - они

рыдали в два голоса. Сережа сначала упрашивал своих

родителей, чтобы Таня осталась жить у них, а когда они

категорически отвергли это предложение, побежал собирать

свои вещи в пакет, глотая слезы, заикаясь и твердя, что

поедет вместе с Танькой. Таня уехала, и больше они не

виделись - так часто бывает. И в их детских сердцах

осталось только горькое чувство потери кого-то

очень-очень близкого и дорогого…

…Воспоминание пронеслось в голове у обоих за секунду -

потерянный сегмент встал на свое место, и жизнь обрела

совсем другой смысл. Что делать двум людям, которые

потеряли друг друга, а теперь вдруг обрели вновь?

Конечно, бросать газ, тормозить, выскочить из машин,

прижаться друг к другу как в детстве.

- Сережка, это ты?!! Господи, Сережка, я не верю!!!
- Танька!!! Какая ты красивая, ничего себе! Такой же

ураганчик, какой была!!!
- Да брось ты! Лучше расскажи как ты? Женат, дети есть?
- Да нет, что-то не складывается все... А у тебя?
- Сереж, и у меня та-ка-я-же-фиг-ня!
- Как же мне тебя не хватало, Тань, я не могу сказать,

потому что слов не подберу просто!
- А помнишь, как ты хотел ехать ко мне жить, помнишь?

Твои родители тогда не на шутку перепугались, когда ты с

пакетом вышел к машине…Ты что, правда хотел уехать со

мной?
- Конечно правда, Танька! А ты как думала?!!
- Так и думала вообще-то!..

И говорить им - не наговориться, и обнимать друг друга -

не наобниматься.
Но так не случилось.

Природный азарт победил - кто же первый придет к финишу?

Они продолжали смотреть друг на друга, благо дорога была

абсолютно прямая, и не нужно было следить за поворотами.

Стрелки спидометров подошли к отметке двести. На кнопку

включения турбины они нажали одновременно. Стрелки

легли. Тойота вырвалась вперед на полкорпуса. Они уже не

ехали, даже не мчались - они летели, смотрели друг на

дружку и были абсолютно счастливы в своей полудетской

эйфории. Не заметили, как пересекли финишную черту и

продолжили погоню, а парень с контрольным флажком на

линии, приоткрыв рот, удивленно посмотрел им вслед.

Откуда взялся посреди дороги тот каток, никто не смог

объяснить. Скорее всего, его оставили рабочие по

безалаберности или по пьяни, решив не отгонять на ночь к

обочине, да это теперь и не важно. Танькина тойота

первой ударилась в него, буквально через тысячную долю

секунды Серегин форд вошел следом. Машины, а вернее то,

что от них осталось после удара, перелетели через каток,

прокувыркались по свежеуложенному асфальту и

остановились рядом друг с другом. Через секунду

одновременно прогремело два взрыва.

Солнце почти зашло. На улице становилось прохладнее.

Подъехавшие пожарные ничего не тушили - сгорело все, что

можно, и что нельзя. Толпа гонщиков обступила место

падения. Они обсуждали странную пару. Кто-то сожалел,

кто-то осуждал, мол, понакупят эти новые русские тачек

вместе с правами и строят из себя крутых, а ездить не

умеют. И теперь из-за них менты вообще могут прикрыть

этот полуподпольный клубешник. Погудев еще с полчаса,

толпа стала расходиться…

…Двое смотрели на все это откуда-то сверху.

- А все-таки я пришла первой! - улыбаясь, сказала Она.

Потом продолжила. - Странно, без тебя моя жизнь была

наполнена множеством событий. А в том момент, когда я

узнала тебя в этой нашей гонке, то поняла, что она была

пустая и ненастоящая. Сердце привело меня к тебе в этот

вечер.

- Да, знаешь, те мгновения на дороге стоили того, чтобы

жить, - вторил Он. - А ведь и моя жизнь тоже была

неполная, как будто обрезанная что ли. Знаешь, сожалею

только, что не довелось нам на земле быть вместе.

- Не сожалей - теперь не надо! - Она обвила руками его

шею.

Две души слились в одну. Они сидели на розовом облаке.

Облако медленно уплывало за горизонт. Оно летело вслед

за Солнцем.

[Vredina]

А я кстати могла бы вам обрезать конец истории.
Незнаю почему но мне ненравится хеппи енд.

[BLONDIE]

Оль,не сдержалась..прости ... =)
Эта история произошла с некой девушкой, которую звали Айша. По происхождению француженка, она попала в аварию и навсегда потеряла способность ходить. Она жила в Орлеане и работала на малоизвестном радио. Моя задача была выяснить, каким образом она попала в аварию, и что её связывает с солистом молдавской группы Дэном. Эта информация попала ко мне в руки случайно. Одна моя знакомая - дальний родственник семьи Айши. Она-то мне и рассказала об этой девушке. Меня эта история заинтриговала, и я захотела напомнить Айше о прошлом, кроме того, получится неплохой материал для статьи, я решила, что оно того стоит. Франция. Город Орлеан. Улица Г****, дом 6. Постучалась в дверь. Тишина. Слышу легкий скрип. Дверь открывается. Невозможно не обратить внимания её большие серые глаза. - Здравствуйте. Здесь проживает Айша Б***? (мы говорим на английском) - Да. Это я. Передо мной красивая девушка, на вид лет двадцати пяти, красивые волосы, цвета шоколада, она в инвалидной коляске, колени накрыты. - Я из России. Помните, с вами договаривались о встрече? Я хотела бы взять у вас интервью. - Да, помню. Проходите. Она отъехала на коляске назад, пропуская меня в дом. Затем захлопнула дверь. Комната, в которой мы оказались, была очень чистой, пахло свежестью, на стенах висели какие-то картины, обстановка была уютной, все было в спокойных теплых тонах. - Проходите, садитесь.- указывая на диван. Я села. Она напротив, в коляске. - Спасибо. Я не займу у вас много времени. - Мне некуда спешить. Последние шесть лет я вообще не тороплюсь. В её голосе я услышала треск затянувшейся раны. Похоже, я вновь вскрыла эту рану. Она даже не взглянула на меня. - Извините. Я не хотела вас огорчить. - Все в порядке. Приступайте к интервью. Задавайте вопросы. Её глаза следили за моими руками, когда я начала доставать из сумки блокнот для записей. Её лицо было задумчивым. - Итак, приступим... - она перебила меня... - Давайте по-другому... Я знаю, что вы хотите услышать. Про аварию и про... - снизя голос,-...про него. Он сейчас знаменит. И всем необходимо знать о его прошлом.- она смотрела куда-то в пол, - я сама вам всё расскажу и вы избавите меня от всякого рода расспросов, - наконец, она подняла на меня глаза и я увидела эту пустоту и грусть. - Хорошо. Как хотите.- ответила я, доставая диктофон для записи. Я решила, что держать диктофон в руках перед её носом будет неудобно и поэтому сделала полную мощность звука и положила рядом, на маленький журнальный столик. Она начала. - Мы познакомились с ним случайно. Я жила у подруги в Париже, именно она позвала меня с собой на их концерт. Тогда у них все только начиналось. И они были мало известны. После выступления, мы пошли брать автографы. Парни были немного уставшие, но всем раздавали автографы с улыбкой. Он заметил меня, мы встретились глазами. Помню, расписываясь в моем блокноте, он посмотрел на меня и сказал: «И почему я раньше не приезжал во Францию? Почему раньше не встретил тебя?". Я была шокирована таким признанием. Я не была их фанаткой, мне просто нравились песни, но в него влюбилась. - тут она посмотрела в окно, - к сожалению это было серьезно, - она опустила глаза и, немного помолчав, продолжила, - Сначала мы обменялись номерами телефонов. Он пригласил нас с подругой в клуб. Парни оказались очень веселыми. Он не сводил с меня глаз, а я просто улыбалась ему в ответ. Мы понимали друг друга без слов. Он мне часто звонил, а после всех дел приезжал в Орлеан, чтобы встретиться со мной, встречи были недолгие, иногда всего на полдня. Мы гуляли, катались на лодках по Луаре. Я понимала, что влюблена, но не могла ему признаться. Он сделала это первым,- в её глазах играл огонек радости от подобных воспоминаний,- Я была счастлива с ним, хотя виделись не часто. Мы были вместе год. И я знала точно, что не могу больше быть вдали от него. Я была влюблена и это была та самая, единственная и вечная любовь, какая может быть описана только в романах. После окончания курса по специальности инженера, у меня был отпуск, и я отправилась в Кишинев. Я знала, где он живет, и решила сделать сюрприз, приехав неожиданно, - на этом месте Айша вновь опустила глаза и стала смотреть на свои колени, - но я сделала ошибку, - её голос погрустнел, - Было утро. Я добралась до его квартиры, постучалась. Мне долго никто не открывал. И я, огорчившись, уже собралась уходить, но услышала звук открывающегося замка. В дверях, в спортивных шортах и слегка растрепанный стоял он, весьма ошарашенный моему приходу... - Привет. Как ты? Извини, что без предупреждения. Просто хотела тебя видеть. Соскучилась. - я подошла к нему и обняла. Я почувствовала его скованность и напряжение. Он смотрел на меня испуганными глазами. - Что-то не так? Я не вовремя? - он молчал. - Нет, - наконец он произнес. - Что нет? Мне уйти? Или может внутрь пропустишь? Ты не рад меня видеть... - я начала догадываться в чем дело, - Хорошо, я пойду. - Подожди! - и тут из квартиры послышался женский голос. - Что ты там так долго? Сама понимаешь, - она обратилась ко мне, - что это могло означать. - она встряхнула головой и стала смотреть в окно, - Я всё поняла. Такая ситуация очень банальна. Я всегда отгоняла подобные мысли, убеждая себя, что с нами такого не случится, что так бывает только в дешевых сериалах. Я ошибалась. Я была верна ему, потому что любила. А он променял меня на одну ночь с девушкой из клуба. Да, возможно он был пьян, как обычно это бывает в подобных ситуациях, и не понимал, что делает, но для меня тогда это не имело значения. Я развернулась и пошла. Он побежал за мной... - Нет. Не трогай меня. - я не кричала, потому что не видела в этом смысла. - Подожди. Не уходи, прошу тебя. Я не хотел, чтобы так получилось. Я виноват. Прости.- он держал меня за плечи, я не могла вырваться. Мы посмотрели друг другу в глаза. - Не надо извиняться. Я не прощу. - я говорила абсолютно спокойно, хотя внутри всё сотрясалось от боли, - Отпусти меня. - Нет. Не отпущу. Ты мне нужна. Я люблю тебя. Я совершил ошибку, но я не хотел этого. Поверь! - он крепко обнял меня. - Отпусти меня! - я слегка прикрикнула и начала вырываться из его рук, что бы дать понять, что не хочу чувствовать его прикосновения. Он отпустил. Я взглянула еще раз ему в глаза и почувствовала его отчаяние и конфуз, но остаться я не могла, - Прощай. Забудь меня, - я быстрыми шагами пошла к лифту, но потом повернула к лестничной площадке. Он остался стоять на месте. Он меня правильно понял и сейчас уже не стал преследовать, конечно, потом он бы вновь предпринял попытки вернуть меня, хотя знал, что если я что-то решила, то меня бесполезно переубеждать, я все равно поступлю по-своему и не кого не послушаю, но этому потом не суждено было сбыться. Выйдя на улицу, я чувствовала, что во мне что-то перевернулось. Я шла по улице почти никого, не видя, все было, как в тумане. Помню какие-то лица прохожих. По инерции я повернула на дорогу. Сама не знаю почему. Так получилось. Я уже не чувствовала себя и все мои движения были управляемы не мной. Дальше помню только удар и снова боль, но только уже физическую. Очнулась в госпитале. Все болело: голова, руки, бедро, но только не ноги, - она посмотрела на них и медленно, потирая, провела по покрывалу обеими руками, - Я их не чувствовала. Я заплакала. Меня обманули, оскорбили, предали и вдобавок я потеряла способность передвигаться самостоятельно. Я не могла поверить в это. Я била себя, била мертвые ноги, я кричала от боли и от обиды. Я не хотела садиться в эту коляску, - она оглянула свое сиденье, - Тогда я вообще ничего не хотела. Хотя нет, не правда. Я хотела... хотела умереть. Но я пережила это ради своей семьи, ради мамы. Сейчас я уже не та, что была, но я спокойна. Прежней, беззаботной, мечтательной и счастливой я уже не стала и в моей жизни не было больше любви. Я не могу ничего изменить, но мне сейчас уже ничего не надо. У меня есть работа, не любимая, но на проживание хватает. Моя жизнь размеренна и спокойна, - сказала она и зачем-то добавила - Я его уже не люблю..., - затем подняла глаза на меня и спросила, - Вам этого хватает? Я не могу больше... то есть, мне нечего больше рассказать. - Спасибо большое за то, что уделили мне целый час, - она слегка улыбнулась. Я выключила диктофон и положила в сумку, - До свидания. Всего доброго. - Да, спасибо и вам того же. Я пошла к выходу, открывая мне дверь Айша зачем-то сказала: - Знаете, когда тебя предают, ты не можешь простить и когда ты отдаешь человеку сердце, то уже не можешь его вернуть.
Идя по улице, я думала: значит ли это, что она до сих пор его любит? И мне вспомнились строчки Уильяма Шекспира: "....Может ли измена любви безмерной положить конец? Любовь не знает убыли и тлена... ...Любовь - не кукла жалкая в руках У времени, стирающего розы На пламенных устах и на щеках, И не страшны ей времени угрозы..."
Вернувшись в Россию, я мигом все оформила, озаглавила и понесла в редакцию. Там мою работу одобрили, и статья вышла в свет. Пару месяцев спустя я узнала, что Айша умерла. Выпила недопустимое количество снотворного. Весь день она улыбалась и смеялась, что не было на неё похоже, а вечером легла спать и уже не проснулась. Врач констатировал: "Остановка сердца, она умерла во сне". Я чувствовала себя виновной в её гибели, потому что именно я заставила её вспомнить прошлое, самые мучительные в её жизни моменты. От этого мне стало жутко плохо. Я собралась и поехала в Орлеан. Постучавшись в дверь, все того же дома, мне открыла пожилая женщина с большими серыми глазами, в ней я узнала маму Айши. Мы с ней долго разговаривали, она не могла спокойно смотреть на меня, часто плакала. Мама рассказала, что в тот день Айша собрала всех родных к себе в дом и устроила вечеринку. Никто не мог понять для чего. Она и вправду была весела, но в этом веселье чувствовалась неискренность. Все родные очень любили Айшу, она никогда ни с кем не ссорилась, со всеми была в очень теплых и близких отношениях, и все знали о её истории, знали, что она до сих пор преданна тому парню, но уже не пытались её переубедить, потому что она никого не слышала. После вечеринки, когда все разошлись, она, по-видимому, сделала уборку, приняла таблетки и легла спать. Мама Айши также рассказала, что её дочь никогда не просила помощи, несмотря на то, что её ноги ей не подчинялись, она всё делала сама, но после аварии она стала очень замкнутой в себе и редко разговаривала. Я узнала, на каком кладбище Айша была похоронена и незамедлительно отправилась туда. Идя по кладбищу, еще издалека, я заметила какого-то мужчину сидящего на возле надгробия. Через некоторое время он резко поднялся, и я заметила на нем черный плащ, но лица не разглядела. Постояв еще немного, он быстрыми шагами ушел. Я не могла найти могилу Айши. Мне приблизительно описали это место, но я не могла сориентироваться. Там был смотритель, и я попросила его мне помочь. Он меня внимательно выслушал и велел идти за ним. Наконец мы нашли её могилу. Я поблагодарила старика и он ушел. Посмотрев на надгробие, я увидела свежие цветы и записку. Я присела. Знаю, что читать чужие письма нехорошо, но я решила прочесть эту записку для Айши. Я развернула бумажку и начала читать: "Любимая... - первое слово повергло меня в шок, - я ничего уже не изменю! Я не в силах тебя вернуть... Я только хочу, чтобы ты знала, что я всегда любил тебя и всегда буду любить. Ты сказала: "Забудь меня...", но я не смог... Я никогда не вспоминал тебя, потому что никогда не забывал! Вспоминают тех, кого можно забыть... Теперь ты там, где тебе хорошо и спокойно. Прости меня за предательство... я знаю, что тебе всё это время было плохо... да, я предал тебя, но знай, что я не хотел этого... я тоже любил тебя и теперь никогда не разлюблю! Прости меня... Дэн." Я быстро вскочила и начала оглядываться вокруг. Я поняла, что тот мужчина в черном плаще был Дэн. Я решила пробежаться в надежде увидеть его и окликнуть. Я не знала, что скажу ему, но точно знала, что ему нужна помощь, я не нашла его - он ушел..

[Vredina]

По улицам города шли люди, толпы людей куда-то спешили, не глядя по сторонам. Они мчались вперёд, боясь не успеть, опаздать, что-то упустить, что-то потерять. И в этой спешке они теряли самих себя, свою сущность, свою личность и свой истинный облик.
В толпе людей, опустив голову вниз, шли двое. В их движениях ощущалась чуть уловимая грация диких зверей. В ушах наушники, в глазах безумие, в душе боль утраты и одиночество, в сердце ненависть к жестокому миру людей, такому несправедливому и коварному.
По ночным пустынным улицам они шли навстречу друг другу, не зная о существовании другого на этой дороге. Они не видели ничего вокруг. Только тупая боль пульсировала в груди.
Они столкнулись, не заметив друг друга на своём пути. Посмотрели друг другу в глаза. В душе каждого шевельнулось знакомое ощущение. Они знали друг друга, но забыли где и когда познакомились. Они забыли своё прошлое, потому что оно было общим, а будущего у них не было.
Перед глазами обоих замелькали образы прошлого, их прошлого: чёрная шерсть, хищные глаза зверя, свет, лесная чаща, родной знакомый запах, знакомое ласковое тепло, тихое приветственное "ряфь"...Воспоминания проносились перед ними. И вот в один момент лица обоих свела судорога невыносимой боли. В сердце открылась зияющая глубокая рана. Они вспомнили: они любили друг друга. Они знали это. И также знали, что любить запрещено, что им пришлось забыть друг друга. Всё это пронеслось перед ними за одно мгновение. Они посмотрели друг другу в глаза. "Я всё ещё люблю тебя" - говорил взгляд обоих. Загорелось и потухло. Каждый пошёл своей дорогой, унося свою боль с собой.
На следующий день его нашли с перерезанными венами. А она спрыгнула с девятого этажа. Почему? Никто так и не смог сказать. Никто не знал об их любви.
Говорят, в тот день было солнечно. Говорят, в тот день видели двух волков: большого чёрного лохматого волка и маленькую серую волчонку. Они вместе спешили куда-то в чащу. С тех пор никто их никогда не видел, но говорили, что волки никогда не бросают своих самочек и что, наверняка, они будут вечно вместе.
Люди не смогли быть вместе, а звери просто любили друг друга. И даже смерть не смогла помешать им любить друг друга вечно. Они больше не были одиноки. Они нашли свою стаю. И даже этот жестокий мир не сможет разлучить их. Никогда.

[Vredina]

Она стояла перед ним и не верила своим ушам. Он путано пытался объяснить ей, что им надо расстаться, что он полюбил другую...
Но как же?.. Он ведь клялся ей в любви, говорил, что она та самая единственная... Он любил ее. Точнее делал вид, что любил.
А она... Она действительно любила его. Нет, он не был ее первой любовью. До него у нее было много парней, и все они были любимыми. Он не был и ее первым мужчиной... Но почему-то именно в него влюбилась она. В него – известного тусовщика и ловеласа.
Она надеялась, что он изменится. Что он не всегда будет таким. Но она ошиблась. Она ошиблась и поплатилась за свою ошибку. Своими же чувствами.
Она долго возвращалась к жизни после этого расставания. Она все еще надеялась. Надеялась, что он одумается и вернется. Но... Он был явно не из тех, кто встречается с одной и той же девушкой дважды.
Она часто видела его в своей компании. И каждый раз он был с новой девушкой. Она прекрасно понимала, он поставил в телефонной книжке напротив ее номера галочку.
...Прошло много лет. У нее есть дочь, любимый муж, прекрасная работа... Но в ее шкатулке с секретами до сих пор хранится его фотография и его письма с признанием в любви. Его, известного тусовщика и ловеласа. Его, кто слишком больно разбил ей сердце, даже не подозревая об этом...

[Vredina]

На самом деле сколько не смотрю, а оказывается то что все одинаковые, как бы что не говорили всё равно неправда. Пудрить мозги это помойму называется. За что вы с нами так? мы же ничего вам плохого не делаем, а вы нам разбиваете сердце и снова разбиваете. А оно же всё остаётся в душе выпадает в осадок так сказать, незнаю как там у вас всё устроено, но у нас именно так, и ничего с этим не поделаешь и живём мы с этим потом, и что бы мы не говорили всё равно вспоминаем, ревём как дуры. правда время проходит, засыпает старые воспоминания новыми впечатлениями и уже не так больно, противно, обидно... Но когда вы начинаете ворошить старое..зачем? Всё заново вылазиет на ружу, и опять больно.. некуда деваться..

[Vredina]

... иногда случается так, что тебе кажется - этого

человека ты уже встречала в своей жизни, и черты лица

кажутся знакомыми, и ты пытаешься достучаться до него,

а в его глазах становишься странной или даже смешной

...

... иногда случается так, что ты остаешься наедине с

тишиной, в твоей жизни наступает неожиданный штиль и

тебе хочется верить, что кому-то, пусть даже за океаном

или в далекой тайге, небезразлично - есть ты или нет

...

... иногда случается так, что друзья и любимые уезжают

и ты начинаешь бранить себя за чрезмерное спокойствие и

преступное равнодушие, за то, что закрывалась тишиной

от их лиц и речей, что выбирала спокойствие, но не

человека, сердце которого было на расстоянии вытянутой

руки ...

... иногда случается так, что человек сидит рядом, но

между вами тысячи миль с горами, лесами и океанами, а

вот образ другого, за горами, за океанами, бесконечно

близок твоему сердцу и просто необходим тебе и утром, и

днем, и вечером, потому как дарит тебе тепло, которого

нет в сидящем рядом ...

... иногда случается так, что ты вдруг понимаешь, какое

же это чудо, когда двое людей любят друг друга, когда

посреди этой безграничной серости жизни, они сумели

вырастить живое, зеленое, весеннее и пробить стену

безмолвия, равнодушия и одиночества, возродить ту искру

душевную, порождающую всё действительно живое ...

... иногда случается так, что ты кричишь и не слышишь

собственного голоса, катишь камень за камнем, разбирая

стену отчуждения между людьми и понимаешь истинную цену

человеческого голоса, ищущего в тебе близкое, теплое,

сокровенное, истинную цену человеческого дыхания ... и

тогда ты стараешься не потерять его, не поломать едва

зародившуюся зеленую ветку - веру, надежду и любовь

простого человеческого сердца ...

... иногда случается так ...